Текст книги "Error 404 (СИ)"

Автор книги: Ира Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Девочку видно не было. Киборг полностью закрывал ее собой. Только иногда сбоку от пояса джийанина мелькало облако ее жестких волос.

– Девочка жива? – как ни старался Дэн, голос предательски дрогнул. – Я должен ее услышать.

– Она моя!

– Я должен убедиться, что он жива.

В ответ смех:

– Зачем? Она уже не ваша!

Странный джийанин. Дэн готов был поклясться, он не такой, как те, на крейсере. Что-то иное, странное для расы джийан, но ужасно знакомое землянину. Что?

Кас, перехватив его взгляд, изобразил руками плавную кривую в области груди, очертив выпуклый полукруг. Женщина? Джийанская женщина?

– Ваш корабль мы нашли и отбуксировал к полюсу «Красавицы». Вам не на чем улететь: в наших истребителях вы просто не поместитесь. Крейсер сильно поврежден и на помощь не придет. Бежать вам некуда, – принялся втолковывать джийанке Дэн. – Сдавайтесь и возвращайте девочку. Вернете – выпустим живой.

– Нет!

Капу испугала страсть и ненависть в этом крике, она вцепилась в руку мужа. Дэн успокаивающе погладил ее пальцы.

– Тогда поговорим еще, – спокойно сказал он джийанке. – Вы вскрыли панели под пультом в рубке и взяли то, что было там. Откуда узнали, где искать? И зачем вам оно?

– А что там было? – с девичьей непосредственностью удивились за дверью. – Мне нужна только девочка. Взамен я могу поделиться информацией. Я помню ваш корабль, я уже была здесь.

Кас подался к двери, чтобы лучше слышать. Дэн также.

– Вы были у 404-ой? – тихо спросил он, мгновенно вспомнив женоподобного киборга-космолетчика в карантинном отсеке.

– Ваш вопрос означает, что вы приняли мое условие? – тут он почувствовал улыбку, тронувшую губы невидимой джийанки.

–  Дэн! – всхлипнула Капа, опять ужасно раздражающе затеребила его рукав.

– Неужели ты думаешь, что я приму такую сделку?!  –  возмутился он погромче, чтобы слышали и за дверью, и добавил, уже одной джийанке: – Не в вашем положении ставить нам условия, леди.

– В вашем, что ли? – язвительно возмутились за дверью. Другой голос, мужской, заговорил на земном языке со странным механическим акцентом. В беседу решил вступить второй пришелец. – Зачем вам так нужна эта девочка? У вас вторая точно такая же есть.

– Где вы выучили язык? – Дэн проницательно прищурился, будто противник был перед ним. – Это вы взяли фотографию?

– Да, а милая девочка, чье горло сейчас ласково сжимает моя напарница, подсказала, где искать. Я изучал вашу виртуальность, капитан Дэн. Но хватит пугать мою подружку, а то она от страха сожмет пальцы посильнее.

Дэн сжал правую руку в кулак.

– Повторяю, отпустите девочку – уйдете с корабля живыми, – медленно, раздельно повторил он. – А пока побеседуем. Вы руководитель операции или...

– Исполнитель, – насмешливо перебил джийанин, не дав закончить. – Побеседовать с тобой, Дэн, безусловно, было б интересно, но начальство требует результат. Поэтому я уйду с Красавицы вместе с одним из твоих людей. Ты полагаешь, я не посмею применить плазму в узком коридорчике? Я могу сию же секунду проделать дверь в любой стенке. Мой костюм новый, усиленный, выдержит недолгое воздействие плазмы. Напарницу в старом, конечно, жаль, но что ни сделаешь ради выполнения задания, да, капитан? Что до задания, начальник требует доставить ему одного землянина, но это не обязательно должна быть черная девчонка. Соображаешь, Дэн? Эй? Что ты замолчал? Возможно, я выбрал слишком жесткий вариант? Тогда так: под стеновыми панелями коридора я вижу массу интересных узлов вашего Брана. Разрушить их? Ведь настоящей красавице ум не требуется, м-м?

– Обойдемся без Брана, – с ненавистью сказал Кас, опередив Дэна. Джийанин сухо рассмеялся:

– А без виртуальности? Глядите-ка, я только что нашел интересный узелок. Если я ничего не путаю, это якорь виртуальности. Отрезать его, и настройки реальности и виртуальности собьются. Бран, конечно, быстро восстановил бы путь в призрачный мир, но вы ведь уже согласились, что вашей «Красавице» мозг не нужен? Молчите? Что передать Джаду, Дэн, ты отрекаешься от виртуальности?

Дэн молчал. Натиск пришельца ошеломил его. Все, упомянутые джийанином, земные имена лазерными лучами полосовали мозг. Глубоко же враг приник в жизнь «Красавицы»! Они прятались от него, меняли картинку внешней оболочки корабля, не замечая, что враг уже внутри, под оболочкой.

– Зачем вы следили за нами? Искали путь к нашей родине? – Дэн осекся. Видимо, так, и путь они нашли! Фотография у них! И наверняка уже скопирована в общий каталог!

– Так что? Выпустите нас или попрощаетесь с виртуальностью? – издеваясь, протянул джийанин. – До скольки у вас принято считать в таких случаях? До пяти? До трех? Так или иначе, Джийя никому не дает времени на раздумья: наше время слишком ценно.

– Дэн, крейсера джийан готовятся к атаке, – затараторил с другого монитора Ал. – Готовить микродыру?

– Если он отключит Брана и виртуальность, мы не успеем улететь, – пробормотал капитан.

– Я... я думаю, может, запустить к ним через вентиляцию дестабилизированный отработавший контейнер? Взорвать там все?

Капа побледнела:

– А Тая?!

– Придется кем-то пожертвовать... – но Дэн сам отключил монитору Ала звук. Слушать его было тошно, тем более, что брат Капы проговорил и его собственные задавленные в зародыше отвратительнейшие мысли. Команда или семья? Новая развилка выбора. И лихости, с которой капитан расправился с первым крейсером джийан, уже не было в помине. Ведь на мониторе у двери мелькало темное облачко волос несчастной девочки, и по пальцам Дэна будто ток пробегал, когда он вспоминал, как однажды вздумал сплести из этих жестких кудрей косички.

– Отдавай девочку, капитан, копию можешь оставить себе, – повторил джийанин. Его издевательский смех потонул в шуме помех, и связь оборвалась, мониторы погасли.

– Этот урод вырубил Брана! – крикнул Кас, не сдержавшись, ударил запечатанную дверь кулаком, разбив в кровь суставы пальцев. Капа всхлипнула, зажала рот обеими руками.

– Так что, мне применить плазму? – прогрохотал и без динамиков отлично слышный голос джийанина.

– Кас, открывай! – крикнул Дэн. Вдвоем они принялись вручную вращать тяжелую ручку, не думая пока ни о чем, кроме того, как бы приложить побольше усилий. Капа подскочила, повисла на плече мужа.

– Дэн! Не надо! Они заберут Таю! Они убьют нас всех!

– Они выйдут оттуда, так или иначе, – Дэн вдруг почувствовал, что губы растягиваются в улыбке, такой же болезненной и страшной, как трещина на лице мраморной статуи. – Знаешь что, Капа. Беги-ка к спасательным капсулам. И брата возьми с собой. И Кас...

– Вот еще, кэп!

– Делайте, как я говорю!

 Дверь распахнулась от страшного удара изнутри. Дэн успел отодвинуться с пути тяжелого листа, а вот Каса зацепило, отбросило к противоположной стене. Оглушенный, он сполз на пол, ошеломлено моргая, а джийане уже ступили в коридор. Высокие матово-блестящие киборги с красивыми, но неестественно-симметричными силиконовыми лицами. Первый был вооружен устрашающего вида ручной плазмопушкой, центральный ее раструб был направлен в лицо Дэну. Второй джийанин казался меньше ростом и субтильнее. Часть деталей его изношенного костюма была удалена и добавлены другие, навевающие сходство с тонкой женской фигуркой.

Неестествено тихая Тая с блестящими дорожками высохших слез на щеках шла сбоку от джйианки. Левая нижняя рука космолетчицы обручем сжимала горло девушки, так, что она не могла даже повернуться, чтобы увидеть родных. Дэн подсознательно ждал крика Капы, но жена молчала. Она встала посреди коридора, скрестив руки на груди, чтобы скрыть их дрожь. Оставлять это так было нельзя. Дэн выступил к джийанам, и лицо первого киборга при виде землянина расплылось в улыбке.

– Мне понравилась твоя понятливость, капитан, – молвил он и раздался тихий щелчок. «Пусковая кнопка плазмопушки», – успел мысленно отметить Дэн, но уйти с пути направленого электрического заряда не успел. Болью взорвалась каждая клетка, тело выгнулось дугой назад... Он очнулся на полу. Джийане уходили и Тая с ними. Капу и Каса видно не было. Кто-то, надрываясь, звал капитана с наручного браслета, но его слова сливались в бессмысленный шум.

Дэн потянулся за Таей, но слабым малоосознанным движением лишь вызвал мощную волну боли, током пронзившую каждую мышцу почередно. И скоро сознание, не выдержав ее натиска, вновь отключилось.

Эля

Она вдруг стала хитрой и серьезной – она, прежде не задумывавшаяся о вещах сложнее манипуляции приемными родителями. Едва капсула вступила в дальний пояс останков планеты, Эля открыла капсулу и прикрепила видеокамеру на ближайший камень. Картинка, тут же появившаяся на мониторе в крышке, ее не вполне удовлетворила. Она покидала спасательную шлюпочку еще три раза, прежде чем осталась довольна открывшимся обзором. Пропустила момент, когда ураноса опутали сетью, зато получила полную картинку  «Красавицы», крейсера джийан и модуля. Она продолжила упрямое движение вперед, к чудозверю, даже когда на мониторах запестрели сквозь пыль бело-голубые трассы снарядов – позади опять начался бой. Отсюда корабли казались игрушечными, белая коробка модуля будто совсем не была связана с Капой, и Дэном, и Касом, и Алом, но Эля вспомнила мокрую и красную от крови Капы медицинскую салфетку, и губы задрожали. Нет, модуль на мониторе не был игрушечным. И там сейчас сражались и гибли любимые, родные люди. Эля видела, как джийанские истребители ударили земной корабль с восьми сторон. Неужели, все?

 Она вскрикнула, забилась в капусле, будто отчаянно боролась с жестокостью этого вопроса. Она напрочь забыла об огромном и чувствительном звере. А уранос, услышав ее крик, испуганно заворочался, затанцевали на орбитах камни вокруг капсулы. Эля ойкнула, притихла было, но тут же опять забыла об ураносе. Джийане окружили беззащитный, потерявший ориентацию в пространстве и изрядно помятый модуль, опять приготовились стрелять.

– Вот гады! – со слезой в голосе крикнула Эля неизвестно кому. – Ох, дали бы мне плазмопушку...

Ее опять услышал только один. Уранос. Камни с дальнего круга обломков словно ожили и понеслись на джийанские истребители. Три корабля, лишенные земными ракетами силового поля, разбились сразу же, остальные отступили.

– Спа-спасибо, – заикаясь сказала Эля. Уранос услышал и это. По монитору переводчика побежали широкие волны.

Обоим пришлось понервничать, когда Дэн решился применить последнее оружие – микродыру, и это еще сблизило громадину-чудозверя и крохотную девушку. Потом всё успокоилось. Над головой Эли за обзорным стеклом переливалась огоньками энергетическая сеть, в которой затих огромный пленник, а в ней поднималась волна благодарности к чудозверю.

– Эля, ты как? – спросил вдруг браслет голосом Ала. – Мы тебя потеряли.

В любой другой ситуации, она недовольно поморщилась бы: не терпела сноба и эгоиста Ала с детства, но сейчас Эля была рада услышать хоть кого-то.

– У ураноса. А вы? – Эля поглядела картинку с видеокамер: там была пустая чернота. То ли корабли переместились, то ли камни с глазками камер уплыли куда-то.

– Мы на «Красавице»! – гордо собщил Ал. – Крейсер противника, можно сказать, уничтожен. Начинаем операцию по спасению Таи. И ты возвращайся на корабль. Тебя отвести или сама доберешься? Ручное управление капсулой цело?

– Цело.

– Тогда ждем.

– Я...

Эля вздернула голову. Вверху, плененный джийанской сетью, грустил уранос.

– Я сначала должна ему помочь. Ураносу, – сказала Эля, и почувствовала какой-то крохотный внутренний огонек, будто в сердце зажглась маленькая свечка. – Да, так будет правильно. Он ведь помог нам, уничтожил джийанские истребители. Мы с ним установили контакт... вроде.

– О, отлично! – голос Ала был столь полон нездорового воинственого оптимизма, что Эля поморщилась. – Может, поговоришь с ним еще, попросишь отвезти нас к 404-ой? Мы освободим его от сети, а он отвезет нас, куда мы скажем?

– Ал, ты ужасен.

– Почему?

Эля вздохнула:

– С ураносом нельзя заключать сделки.

– Ты же говорила, что установила контакт.

– Я... не знаю! Он на эмоции реагирует, – она опять вздохнула, замолчала.

«С ураносом не заключишь сделку, он не станет исполнять просьбы и приказы. Если твои эмоции созвучны его, он сделает, что тебе нужно. Он весь – мелодия Вселенной, и те твои крохотные мечты, которые гармонируют с ней, получат развитие. Созвучна ли Вселенной мечта Ала о 404-ой? А мечта Капы о Земле?»

– Мне кажется, он отвезет нас туда, куда это нужно Вселенной, – наконец выдавила Эля.  – Но, прежде всего, его нужно освободить. Ты предлагаешь это легко, значит, знаешь, как?

– Да, думаю, я могу попробовать разбить пару-другую узлов энергосети. Прорехи ему должно хватить.

– Хм... – Эля прищурилась. Серьезное выражение лица будто и мысли помогло привести в порядок. Она наконец-то почувствовала себя в реальности, а не во сне.

На близком расстоянии уранос перестал быть видимым. Слишком большие объекты, также как и слишком малые, невидимы человеческому глазу. С двадцати тысяч километров в обзорном иллюминаторе Эля могла видеть лишь бескрайнее темно-серое поле, которое изредка пересекала светлая полоса. Она пробегала по нему и исчезала за горизонтом – не то волна, не то живая гора... а, может быть, луч странного света – света параллельной Вселенной? Невозможно было поверить, что под капсулой Эли в космическом океане разлегся громадный зверь, и даже несомненно разумные, не случайные сигналы на мониторе переводчика казались чьей-то шуткой. Энергетическая сеть бросала отсветы на тело ураноса, напряжение силового поля почти ощущалось – гудело в ушах. Или то было волнение?

 «Мы хотим тебе помочь. Мы благодарны. Сейчас мой... друг попробует разорвать сеть. Ты помоги ему. Не двигайся», -

Ал ударил. Ракеты рассекли облака космической пыли справа и слева от капсулы. Многие взорвались, встретившись с глыбами шлейфа ураноса, но какая-то часть, похоже, достигла цели.

– Пусть теперь попробует разорвать сеть, я удалил из нее две нити, – скоро сообщил он, немного напряженным тоном. – А ты возврашайся на «Красавицу». Там, где ты сейчас, опасно.

Губы Эли тронула удивленная улыбка. Подобные слова больше подошли бы Капе. Неужели Ал беспокоится за нее?

Эля поднялась немного и остановилась. Да, Ал разбил лазером два узла энергосети, и в клетке ураноса образовалась небольшая дырка. Но третий узел лазер задел вскользь, так что энергонити, крестом выходящие с четырех его сторон, не исчезли, но повернулись. Концы трех нитей постепенно теряя силу, истаивали в черноте космоса, но одна била прямо в тело ураноса. Чудозверь корчился от боли. Грани его тела, там, куда достал конец энергонити, застыли. Будто эта часть чудозверя уже умерла, омертвела. Зато соседние двигались торопливо, сильно, судорожно, будто старались оттолкнуть жгучий луч.

– Ой, Ал...

– Ну что? – раздражение послышалось в голосе Ала. – Промахнулся чуть-чуть. Что теперь сделаешь? Я не специально! Возвращайся на корабль, дура!

Это «дура» ударило хлестко, как бич лазера. Щеки запылали от негодования. Ох, как она разозлилась!

– Сам дурак!

– У меня достаточно дел, чтобы еще с мелочью ругаться! Что ты там застыла?! Не видишь, как опасно?!

«О-о-о... Мелочь». Губы Эли побелели от нежданной обиды. Но новая, взрослая злость была подобна холодному душу. Она даже смогла спокойно, по-взрослому сказать:

– Я тебя ни в чем не обвиняла, Ал. Что ты взвился?

– Давай потом, дома все обсудим, – теперь и он смог держить гневный крик, но голос дрожал от усилия. – Эля, я беру управление твоей капсулой на себя.

Эмоции опять пошли впереди рассудка. На их волне Эля дернула рукой и отключила связь капсулы с «Красавицей». Осталось ручное управление и браслет, страшно ругающийся голосом Ала.

– Я сначала доделаю то, что ты не доделал. После вернусь, – бросила она браслету и потянулась за гермошлемом.

– Ты... ты... Подумай о Капе! Хочешь, чтобы мы в один день обеих близняшек лишились?  – голос Ала зазвенел от напряжения заготовленной специально фразы – сверхточного оружия. Но Эля похолодевшими руками упрямо надела шлем и нажатием на грудную панель загерметизировала скафандр. Тая... Нет, не думать! Уранос не должен слышать ее страх, страха вокруг и так слишком много.

Она вызвала на мониторе увеличение каринки поврежденного узла. Энергонити вытягивались из раструбов метрового диаметра, легких на вид. Поддерживающее крепление раструбов было повреждено лазером, и зевы воронок сместились. Что тут можно сделать? Разве что маленьким наручным лазером разрушить остатки основания и механически пошатать его. Может, воронки расположатся другим образом.

Эля подвела капсулу поближе к буйку. Затем она открыла крышку капсулы и, цепляясь за специальные скобы,  осторожно выползла наружу.

Голова немедлено закружилась, хотя достаточно было опоры и для ног, и для рук, и капсула не крутилась, не смещалась, стояла незыблемо, будто вбитая в черное небо. Но безграничность пространства вокруг навалилась как всегда внезапно и сразу сильно, не давая ни привыкнуть к ней, ни вздохнуть. Страх панцирем сковывал тело, но, неуклюже и медленно, Эля смогла передвинуться еще на две скобы, и тогда тихонько повернула голову, рассчитывая увидеть поврежденный узел. Да, он был близко, в трех метрах. Энергонити тремя лучами расходились от него, теряясь в пыли и темноте, одна уходила круто вниз, к телу ураноса.

Уранос... Эля встрепенулась, послала ему мысленный сигнал:

«Не бойся. Я попробую убрать жгучий луч. Я не хочу, чтобы тебе было больно, – она подумала еще. – Мне больно оттого, что тебе больно».

Да, она нашла верный тон: чудозверь присмирел, камни перестали дергаться со своих орбит. Вот, как надо с ним общаться. Со-чувствие и со-переживание. Соединение в одно на эмоциональном уровне.

«Я помогу тебе. Сейчас», – Эля нашла в себе силы передвинуться на две последние скобы. Дальше была чернота. Сейчас придется прыгнуть в нее. Задержав дыхание, как в бескрайний неизвестный океан. Когда Эля лазила на истребитель за переводчиком, тоже было страшно, но не так. Там был трос, тянущийся от модуля к истребителю, за который можно было держаться и перебираться тихонько, не опасаясь, что космическое течение увлечет тебя, утащит в холодную вечность и бесконечность. А здесь была только бездна вокруг. И реактивный ранец за спиной, которым Эля умела пользоваться хуже всех в команде...

Не вздохнув, Эля оттолкнулась от модуля, бросила себя в бескрайнюю бездну. Страх сожрал ее силу, и толчок вышел слабым, даже не толчок – вялое трепыхание. Но капсула стремительно ушла в сторону и потерялась. Черно-серое от совокупного света далеких светил небо, прошитое, как пулями, крупными звездами и черно-серое мерцающее тело ураноса четырежды поменялись местами, прежде чем Эля догадалась включить реактивные струи ранца. Управляя их мощностью, она кое-как утвердила положение тела в пространстве. Теперь скачок... Вот так. Узел энергосети резко пошел на нее, но в последний момент Эля вильнула в сторону. Садиться нужно максимально осторожно, чтобы не потревожить энергонити, не сместить их еше больше.

Через пять минут отчаянных маневров она закрепилась на узле. Это творение джийан оказалось весьма удобным и для землян. Металлическая поверхность его была изборождена полосами, а кое-где выдавалась бугорками, достаточными, чтобы  держаться. Глаз отмечал сходные с земными детали: закрытые панели, провода, выключенные мониторы из темного стекла, кристаллические источники слабого света –  кнопки. Эля добралась до энергонитей, закрепилась в сидячем положении, вытянув ноги к накренившемуся основанию четырех воронок. Повернуть бы этот крен в другую сторону!

«Я сейчас. Ты подожди освобожаться, – попросила она ураноса. – Я тоже хочу уйти отсюда целой». -

К этому мысленному посланию примешалась грусть и тревога от неизвестности судьбы младшей сестренки. Но Эля не могла совсем убрать грусть и тревогу, и понадеялась, что чудозверь расшифрует все правильно. Она включила лазер на правом наруче и направила луч на основание воронок. Следовало довершить разрушение, начатое Алом. Скоро три опоры основания воронок были расплавлены, шарики металла застывали, покачиваясь рядом с лицом Эли. Но воронки не двигались, нужно было им помочь.

– Уф, надеюсь, они такие же легкие, какими кажутся на вид, – поделилась Эля с ураносом и, покрепче ухватив руками бугорки, примерившись, толкнула основание воронок ногой, вложив в удар все силы. Основание шатнулось, левый крючок, которым Эля была пристегнута, оторвался, и она соскользнула с буя. Энергонити описали большой полукруг по небу у нее над головой. Но все удалось: теперь весь крест лучей лежал в пространстве, чуть покачиваясь.

Обратный путь до капсулы оказался легче. Будто усталое, измученное часами страха тело нес радостный воспрянувший дух. Сняв гермошлем, Эля откинулась в ложе пилота и закрыла глаза.

– Эля... Эля, – монотонно повторял браслет голосом Ала. Наконец, поморщившись, она потянулась и взяла его.

– Я тут.

– Отозвалась все-таки… Там и оставайся. Джийане вырубили всю связь на корабле и виртуальность. За ними прилетел истребитель, они забрали Таю. Ворота в док так и открыты, теперь крейсера готовят десант на «Красавицу», а я – наших роботов.

Равнодушные от отчаяния фразы Ала били как молот, загоняя в тело гвоздь холодной боли – сквозь клетку груди до сердца. От звона металла об металл загудела голова.

– Таю... забрали?

– За ними прилетел истребитель с эскортом.

Дрожь пробила Элю, она на мгновение ощутила себя в теле сестры. Одна среди огромных жутких киборгов с равнодушно-прекрасными лицами, бритвенно-острыми профилями. И «Красавица» за обзорным стеклом удаляется... удаляется. Тонет в космическом океане навсегда, как Атлантида.

– Ал! Я иду к тебе! – крикнула она, еще не понимая, это она или сестра рвется домой, на «Красавицу», к родным. Даже сноб и эгоист Ал перестал быть противным.

– Оставайся в капсуле! Это приказ!

– Тебе в одиночку не справиться с джийанами! Я иду!

– Вот дура! Одну можно спасти, так она не хочет спасаться! -

Опять они кричали друг на друга, но теперь в воплях было беспокойство о другом. Наверное, его почувствовал и уранос. Огромное тело сильно вздрогнуло, от мельтешения граней по ткани пространства-времени пошли волны, а головка чудозверя рванулась сквозь энергосеть, разрывая нити. Игла на ее конце нащупала слабое место в материи и заскользила мягко продавливая его до прорехи. Солнечный парус расправлялся. Освободившийся уранос на волнах искаженного пространства ринулся к «Красавице» и подхватил ее в изгиб длинной шеи. Кончик его иглы ярко вспыхнул, и этот свет имел знакомый по перемещениям джийан перламутровый оттенок.

«Сейчас он уйдет в гипер, – подумала Эля, глядя, как перламутровый свет заливает  пространство за пределами маленькой капсулы. – Но куда он переместит нас? Земля?  404-я?»

«Мне ничего не нужно, я только хочу домой – на «Красавицу». Я не знаю, что лучше:  Земля или 404-я. Просто, если ты можешь, сделай так, чтобы все стало хорошо», – попросила она, глядя как в перламутровых волнах вокруг растворяются обломки 670-ой, джийанские крейсера, остатки черноты неба. Они уже летели в гипере, вовне любого мира, везде и нигде. Они стали перламутровым лучом мечты и надежды, и направление лучу, Эля ясно знала это, задала она, пятнадцатилетняя девчонка. Курс на «все будет хорошо» – наверное, единственный верный из мириадов путей Вселенной.

Сента 4

Сента

Лереми

Пророчество исполнится – она вновь почувствовала это в ночь восхода Кана. Когда Энжет преградил путь Деале в высочайшем куполе, Лереми внезапно остановилась,  машинально прижимая к груди красный цветок эстерры. Это было как подножка. Неожиданное. Непредсказанное. Среди мириадов путей Эдо она прежде не видела этой дороги, и это было очень странно.

Даже юные всезнающие знают: не могут новые дороги в сети путей Эдо появляться внезапно. Не существут никаких избранников судьбы, для которых Эдо открывает собственную дорогу в обход остальных. Если вы вдруг увидели новую, будто бы не связанную со старыми нить в плетении мира, значит, вам только что открылась часть чьего-то тайного умысла. Значит, некто из сильных всезнающих изменил картину плетения в вашем разуме, скрыл или исказил ее часть, и эта скрытая поврежденная часть теперь кажется вам странной и вроде бы ни с чем не связанной.

«Кто затуманил мне зрение?!» – Лереми огляделась, будто этот злой некто обязательно должен был находиться поблизости. Но вокруг веселился народ, танцевал, прижав красные цветки эстерры к сердцу.

Лереми вяло сделала пару танцевальных па, но вернуть ощущение праздника не получалось. Когда ей открылась новая дорога брата, всезнающая будто очнулась от долгого тяжелого сна... Пламя в высочайшем куполе погасло, и толпа разразилась радостными криками. А Лереми поймала восхищенный взгляд юного всевидящего, очарованного ее тонким гибким станом прирожденной услаждающей взгляд, и из груди вырвался совсем другой, не радостный – удивленно-испуганный вопль. Тьма зрачков этого сенторианина была тьмой большого камня. Глыбы, вставшей на его прямом пути... Лереми потерла глаза, опять потрясла головой, но видение не ушло. Глыба. Огромный камень: дальше пути нет.

Странное призрачное красноватое свечение распространялось по небу. Оно брало начало над высочайшим куполом. Наао перестал давать свою часть общего фона постоянства родного и, как предсказывало посольство темной стороны, мир немедленно откликнулся. В новом красноватом свете глаза танцующих утратили блеск, стали каменными глазами статуй. Лереми заозиралась: глыбы, глыбы, глыбы кругом! Она стояла в окружении сенториан, чей путь был закончен, точнее, прерван. Глыба упадет на их дороги очень скоро, одна глыба на всех: конец мира!

– Пророчество исполнится! – зазвенел ее голос над площадью. Удивленно-испуганный крик... И Лереми замолчала, выпустив цветок, зажала горло руками, чтобы из него не вырвалось новых слов-обличений. В волнующейся в ритме танца, колеблющейся толпе она остро почувствовала себя лишней, и страшно испугалась нового ощущения. Будто это осознание и эта фраза, сделали ее чужой всем, собравшимся на площади Наао. Будто теперь она была чуждым.

Недавно такой драгоценный красный цветок растоптанный лежал на камне площади. Желание, что она хранила в чаше лепестков, все пролилось, смешалось с пылью. Что Лереми загадала? Удачи касте серых и всем планам Деалы, ясного пути ей, среброликой? О, солнце Эдо, какая грязь и ложь, самое место ей в пыли теперь! Подлая Деала готовит конец Наао... всему миру. Среброликая ослепила всех, даже совет, чтобы они не видели глыбы – конца жизни в ближайшем будущем, а они славят ее, жертвы, предназначенные на заклание, да не во благо Сенты, а ради разрушения их мира! И она, всезнающая, оказалась также одурманена туманом лжи Деалы как и все!

– Тихо ты, не кричи!  – незаметно подошедший Энжет, дернул сестру за локоть, потащил прочь из танцующей толпы, невежливо расталкивая окружащих.

– Энжет, я увидела сейчас... Здесь все в огромной опасности!

– Поняла наконец? – брат хмыкнул. – Сильно же вам Деала задымила мозги!

– Ох, да, да!

Изгибающиеся в танце фигуры тонули в мрачно-красном мареве. Холод одного и того же страшного камня в каждом случайном взгляде. Лереми почувствовала, что дрожит, так сильно, что тело почти не слушается. Застучали зубы. Высокая, широкая в плечах, узкая в талии фигура брата была единственным верным ориентиром в залитом красноватым светом близкого конца мире, и она вцепилась в его сильную руку.

– Ужасно, Энжет! – поделилась она, все еще стуча зубами. – И никто тут ничего не понимает. Что делать?

– Подожди, – хмуро бросил он, и молчал, пока колоннада дворца и площадь Наао не остались позади. Они остановились на опустевшей улице. Красный свет залил стены домов-пузырей, точно кровью, оконные проемы и ажурные кружева плетений балконов тонули в тени – очень черной, непривычной светлой стороне Сенты. Их мир изменился неожиданно и бесповоротно, и ничего теперь не вернешь. Каменную глыбу уже столкнули с высокой горы, и она катится, катится... и, сметая все на своем пути, лишь набирает скорость и агрессию.

– Что ты увидела? – Энжет встряхнул Лереми за плечи, приводя в чувство. – Волну ничто?  Это землянин виноват?

– Я не увидела ничего точно. Это как страшный сон! Каменная глыба катится... Все пути Наао будут прерваны ею.

– Как скоро?

– Очень скоро! – Лереми прервалась, судорожно вздохнула. – А ты в высочайшем куполе... почему отошел от алтаря? Что тебе сказала Деала?

Брат помрачнел, убрал будто ослабевшие, полегчавшие руки с ее плеч:

– Я сам не знаю, почему отступил. Она сказала... м-м, сказала, что мой час еще придет. И указала Шелтона, как главного врага, с которым мне еще придет время принять бой. Что ты видишь, всезнающая, землянин запугал ее? Держит в заложницах? Или среброликая сошла с ума и сама жаждет гибели мира?

Лереми задумалась. Уважение к умениям всезнающей в голосе брата и обрадовало, и напугало ее. Конечно, здорово, что ему понравились ее новые умения, но что она может ему сказать сейчас? Она видит пока так недалеко, так узко. И стоит ли говорить хоть что-то? Ведь страж немедленно истолкует ее слова, как руководство к действию!

В то же время она была впечатлена тем, как красиво и четко брат обозначил ее пока едва намеченные недоумения. Действительно, если Деала предательница пути Сенты и жаждет гибели мира в ничто, зачем указывать стражу своего союзника-землянина как врага, не правильно ли усыпить разум бунтарю, как всем в Наао? А если Деала поневоле оказалась в плену землянина, почему не послать мысленный сигнал о помощи хотя бы чуткому совету? Этот Шелтон абсолютно глух к телепатии, он ничего и не заметит. Поведение Деалы  странно выглядит для обоих вариантов. Значит, есть какой-то третий.

– Я пока ничего не могу сказать тебе про Деалу, – наконец выдавила Лереми. – Я только что наткнулась на огромный пласт скрытой от народа информации, Энжет! Но деталей пока не вижу. Надо выпить пятое и шестое зелья сразу. Они делают предвидение острым, хоть и узким.

Лереми умолчала о том, что шестое зелье ей положено пить только на следующий восход Кана и что после него могут начаться первые нарушения зрения. На лице брата было написано такая сильная и искренняя тревога о судьбе Сенты, что собственные возможные потери показались мелкими и неважными. Стыдно было бы даже вскользь упоминать их. А праздник между тем закончился. Сенториане расходились с площади Наао, по-прежнему бережно держа у груди заветные желания. Свечение неба приутихло, краснота поблекла. Но она осталась в будто налитой кровью черноте теней, в розоватой пене облаков, тошнотворным... даже не запахом – предчувствием запаха в воздухе.