Текст книги "Жизнь как жизнь (Проза жизни) [Обыкновенная жизнь]"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Тереска расколола суковатое полено и озабоченно посмотрела на тающую кучу дров.

– Дрова кончаются, – сказала она мрачно. – Отец старается где-то достать оптом, но, по-моему, запас кончится раньше, чем он постарается. Придется мне ехать в деревню за выкорчеванными корягами. Жаль, что мы живем не у леса…

– Эй, ты-ы-ы! – вдруг провыл Януш над головой. – Ты тут?

– Нет, меня тут нет! – завопила Тереска в ответ. – Дрова сами колются! А что?!

– За тобой милиция пришла! Иди скорее! Меньше пожизненного тебе не дадут!!

– Придурок! – буркнула Тереска. Она оставила на чурбачке полено, которое как раз собиралась колоть, и пошла наверх, неся в руках свой страшный палаческий топор. Заинтригованная Шпулька полезла наверх за ней следом.

В прихожей их ждал Кшиштоф Цегна, который уклончиво отвечал на вопросы Кемпиньских.

– О, как хорошо, что вы обе тут, – сказал он с облегчением при виде Шпульки. – Идем со мной, нужно, чтобы вы дали показания и опознали людей. По снимкам.

– Деточка моя, не могла бы ты оставлять это страшное орудие там, где колешь дрова? – кротко спросил пан Кемпиньский. – Ты обязательно должна носить его с собой?

Тереска посмотрела на топор и покосилась на родителей. Кшиштоф Цегна, сам того не зная, подложил ей… ну может, не целую свинью, но поросеночка уж точно. У нее не было ни малейшего желания посвящать родителей в тайны своей следственной деятельности. Сразу начались бы комментарии, запреты и различные вопли и сопли, а ей сейчас было совсем не до семьи, и хоть в этой области хотелось спокойствия. Она не знала, что делать, но очень испугалась, что он скажет что-нибудь еще. Им со Шпулькой обеим нужно одеться, а ему на это время надо непременно заткнуть рот…

– Мы сейчас придем, – сказала она поспешно и не долго думая, сунула топор в руки милиционеру. – Пока мы одеваемся, отнесите это в подвал. Папа, дрова кончаются, сделай что-нибудь!

Когда Кшиштофа Цегну милостиво одарили топором, у него и у всех Кемпиньских сперва отнялся язык. Повернувшись спиной к родителям, Тереска заговорщицки подмигнула ему и сделала такую страшную гримасу, что Янушек, который смотрел на нее спереди, даже ахнул от восторга. Кшиштоф Цегна отреагировал совершенно правильно.

– Так точно! – отчеканил он и сделал четкий поворот «налево кругом» к подвальной лестнице.

Пока семья Кемпиньских успела прийти в себя и возразить, пока Кшиштоф Цегна убедил их, что ношение топоров не является позорным, пока он вернулся из подвала, Тереска и Шпулька уже были готовы к выходу. Они вытолкали посетителя из дома, не допуская дальнейших разговоров.

– Янушек, что это все значит? – подозрительно спросила пани Марта.

– Ничего особенного, – хладнокровно ответил Янушек. – Они подружились с этим милиционером, и он на ком-нибудь из них женится, только неизвестно пока на ком. Не знаю, у меня нет времени на разговоры, мне уроки делать надо…

В машине Тереска вытащила из сумочки толстую кипу фотографий и самодовольно вручила ее соратнику.

– При моих родителях, пожалуйста, ничего не говорите, – предупредила она. – Потому как они хуже вашего майора. А здесь пожалуйста – вот вам фотографии машин и этих типов, но мы никак не могли поймать их ни на каком приличном преступлении.

Кшиштоф Цегна снова онемел от неожиданности, но снимки жадно схватил.

– Елки-палки, это же как раз то, что нужно! – оживленно воскликнул он, просмотрев некоторые снимки. – Вы как раз этих типов и должны опознать на фотографиях и дать подробные показания. Скоро, наверное, конец всей афере, потому что их почти уже поймали. Только одной мелочи не хватает…

– А у вас как дела? – забеспокоилась Тереска. – Как получается?

– Совсем даже неплохо. Кое-что удалось сделать, но мне хотелось бы побольше. Вся проблема в том, что сейчас зима.

– То есть?

– Те места, где вы были, действительно могут служить для укрытия контрабанды. Они, должно быть, прячут все это там, потому что другой возможности мы просто не видим. А если зарыли, то как сейчас все это найти, когда земля промерзла? В садах можно прятать где угодно, потому что садовник вечно копается в земле, и неизвестно, то ли он там что посадил, то ли зарыл. А сейчас это трудно сделать.

– Так зачем же было ждать до зимы? – с осуждением в голосе спросила Шпулька. – Не лучше было найти все это осенью? Мы вам давно уже говорили…

– Да, но никто не верил, потому что никакие следы к садовникам не вели. То есть участие они принимают, но ведь сами контрабанду не возят. И вообще тут многого не понять…

– Им сейчас тоже труднее, – перебила Тереска. – Ведь они, наверное, в мерзлую землю тоже не закапывают. Куда-нибудь еще прячут.

– Ну да, только все-таки пока неизвестно куда.

Обе девочки были очень горды собой и взволнованы ситуацией, когда с интересом просматривали кипы самых разных фотографий. В отделении, кроме участкового, их ждали еще два симпатичных человека, перед которыми Кшиштоф Цегна упорно пытался вытягиваться по стойке «смирно». Одним из них был майор с птичьим лицом.

На снимках среди множества чужих людей оказалось и несколько знакомых.

– Вот этот, низенький, чернявый и лохматый, он ездит в «фиате», – не колеблясь сказала Тереска, а Шпулька, соглашаясь, кивала головой. – А-а-а, вот и тот, с ухом, из «опеля». О! И тот из «мерседеса», «Наполеон под Москвой»!

– Ой! – воскликнула Шпулька, и в голосе ее прозвучало изумление, смешанное с ужасом. – Это же тот сумасшедший! Тьфу, еще приснится! О, а этот что тут делает?

На одной из фотографий был запечатлен похожий на гориллу молодой человек из Тарчина.

– А этого вы тоже знаете? – поинтересовался майор.

Шпулька кивнула.

– Эго самый благородный человек под солнцем, – сказала она убежденно. – Не понимаю, что он делает тут, в этой коллекции преступников. Наверное, это потерпевший?

Майор переглянулся со своим товарищем, потом они оба посмотрели на участкового, а потом на Шпульку.

– Самый благородный, говорите?.. А простите, не будете ли вы так любезны, чтобы нам объяснить, в чем выражается его благородство?

С величайшим энтузиазмом Шпулька еще раз описала подробности каторжной работы по сбору саженцев от населения, причем на этот раз головой в знак согласия кивала Тереска. Работники милиции слушали их с невероятным вниманием. Участковый и Кшиштоф Цегна, которые знали про всю эту историю гораздо раньше, предусмотрительно молчали.

– Ну да, – сказал коллега майора, как-то странно чихнув. – Если судить по внешнему виду, так он – самый страшный бандит, а тут пожалуйста! Такой приличный человек. У вас, девочки, просто поразительные новости для нас!

– Так мы можем вам добыть еще сведений, если хотите, – любезно и очень живо предложила Тереска.

Все представители властей согласно запротестовали так решительно, что девочки даже удивились. Учитывая их заслуги, можно было сказать, что такой протест вовсе неуместен. В конце концов, в чем дело? Никакой опасности, а вон как пригодилось!..

Представители правоохранительных органов, глядя на выражение лица Терески, почувствовали решительное беспокойство. Видно было как на ладони, что ее желание участвовать в деле не умерить никакими силами. Невозможно предвидеть, до чего они еще докопаются и что в связи с этим сделают. При мысли, что, кроме бандитов, надо будет сторожить еще и Тереску, их охватила настоящая паника. Паника вызвала чрезмерное усердие…

– Ты заметила, что именно они нам запрещали так старательно? – сказала Тереска довольным голосом, когда после всех возможных показаний и опознаний они вышли из отделения, подписав протокол. – Вокзалы! Разумеется, дуры мы с тобой набитые и больше никто, раз нам до сих пор это не пришло в голову! Если те возят контрабанду, значит, возят ее поездами, и надо было давным-давно выйти на заграничные поезда!

– Так ведь, наверное, кто-то там следит за такими поездами? – возразила Шпулька.

– Да ведь нам же нужно, чтобы Скшетуский отличился, а не кто-то там, правильно? А из того, что они говорили, можно сделать вывод, что бандитов вот-вот будут брать. Мы должны ему помочь.

– Дрова, – в отчаянии сказала Шпулька, лихорадочно ища аргумент, который заставил бы Тереску заняться чем-нибудь другим. – Ты ведь должна была постараться насчет дров, потому что топить уже нечем.

– Отец должен постараться, чтобы грузовик привез какие-то там отходы пиломатериалов.

– Но ведь пока так и не привезли! Ты должна поехать за дровами, про которые ты мне говорила. Эти… каких… коряги… нет, выкорчеванные пни. Из вырубленного леса.

– О Боже! – подосадовала Тереска. – Еще и это! Ну ладно, делать нечего! Погоди… Мы поедем на санках, ты же говорила, что Зигмунт снова прикрутил полозья? Ты мне поможешь?

Из двух зол Шпулька предпочитала собственноручно вырубить целый лес, чем участвовать в поимке бандитов. Правда, ее тошнило при одной мысли, что придется опять пользоваться столешницей, которой она, правда, уже мастерски научилась управлять. Однако она отдавала себе отчет, что Тереске нужна какая-нибудь повозка, не пешком же она потащит эти коряги. Поэтому Шпулька согласилась.

– Но это послезавтра, – предупредила Тереска. – Завтра мы еще покараулим на вокзале, а тем временем, Бог даст, привезут и эти пиломатериалы на грузовике…

* * *

Морозную зимнюю тьму рассеивали лучи луны, когда Тереска и Шпулька съезжали на столешнице по насыпи, пытаясь не поломать при этом ног. Шпулька была страшно расстроена.

– Если бы ты мне раньше сказала, что это в той деревне за Вилановом, я с тобой ни за какие пироги не поехала бы, – говорила она в двадцать пятый раз. – Куда хочешь, только не туда! Это же наверняка близко от того нахального сумасшедшего!

– Совсем даже не близко, а немного подальше. А ты как хотела, чтобы за дровами можно было поехать в центр города? Успокойся, мы же к тому сумасшедшему заходить не станем! Он на нас сам нападет… Тормози, кто-то едет!

Столешница в виде саней создавала некоторые проблемы. Под горку она съезжала весьма неплохо, по ровной, скользкой поверхности можно было прекрасно ее разогнать, зато совершенно невозможно было придать ей нужное направление. Тяжесть этой махины исключала возможность торможения ногой, как с обычными санками. Надо было все время внимательно следить, чтобы повозка не набирала слишком большую скорость, а в случае чего приходилось просто с нее соскакивать. Съезжать с насыпи, особенно при зыбком свете луны, было весьма и весьма сложно, но дальше дорога просто сама приглашала в прекрасное путешествие. По гладкой, заснеженной, скользкой дороге ехать было просто одно удовольствие, причем найденный метод езды себя полностью оправдывал. Санки, на которых девочки с двух сторон отталкивались ногой, как на самокате, легко скользили, только время от времени норовили съехать на обочину.

– Напрасно эти шоссейные дороги делают выпуклыми, – недовольно сказала Шпулька. – Санки вбок съезжают.

– Какое счастье, что снег не убирают, – ответила Тереска, в отличие от подруги, настроенная оптимистически по отношению ко всему на свете. – Хорошо бы мы смотрелись, если бы пришлось тащить санки по асфальту!

– А это совсем бессмысленно. Вместо того чтобы ехать днем, мы снова шатаемся по темноте. Ты не можешь перенести свои уроки на вечер, а до вечера делать все остальное?

– Не могу. Как раз вечер мне и нужен. Где ты видела преступников, которые свои дела делают днем?

– Но ведь за дровами ты не к преступникам едешь?

– Да, но за ними приходится следить вечером. Как жаль, что вчера не привезли никакой контрабанды, мы могли бы поймать их сейчас по горячим следам, когда они ее прячут.

– Если бы вчера привезли, то вчера бы и спрятали. Неизвестно, может, сегодня привезли, – загробным голосом сказала Шпулька, понятия не имея, что говорит пророческие слова. – И вообще, контрабанду перевозили бы от поезда на машине. Ты что, собираешься угнаться за машиной на этом чудище?

– За нами кто-то едет, давай в сторону!

Поворот пришлось пройти пешком. На этих санях можно было преодолевать только самые пологие повороты. К счастью, шоссе на Виланов довольно прямое, и езда на оригинальном самокате, хотя и утомительная, проходила довольно легко. Девочки даже получали от нее удовольствие.

Чем дальше от города, тем лучше скользила повозка, набирая скорость. Тереска и Шпулька, быстро овладев новой техникой езды, чувствовали себя все увереннее. Они легкомысленно позволили себе довольно большую скорость, почти пятнадцать километров в час.

– Тормози, – сказала тревожно Шпулька, когда перед ними показался очень крутой поворот. Она топнула правым каблуком по дороге, пытаясь притормозить ударом, но попала на ледяную полоску, и каблук только скользнул, не вызвав никакого эффекта.

Одновременно Тереска ударила левым каблуком, но значительно успешнее. Неуправляемые разогнавшиеся сани на идеально скользких полозьях сами свернули на середину дороги.

– Боже, за нами кто-то едет! – отчаянно завопила Шпулька. – Нас задавят!!

– Тормози! – заорала перепуганная Тереска. – Поворачивай!

Она оттолкнулась ногой в надежде, что если Шпулька будет тормозить, то столешница вернется на правую сторону дороги. Со стороны Варшавы ехал какой-то автомобиль, все время мигая фарами. Шпулька в этот же миг решила съехать на левую сторону дороги и тоже оттолкнулась ногой, только секундой позже Терески.

Сани сделали внушительный рывок сперва вправо, потом влево и снова оказались посередине шоссе, скользя с прежней скоростью. Машина за их спинами исполнила на дороге какой-то странный танец. Тереска и Шпулька пытались воплотить свои намерения в жизнь, изо всех сил держась за железную дугу. Они были уже на повороте.

– Тормози ты! – дико завизжала Шпулька.

– Мамочки! – простонала Тереска.

Прямо перед ними, с правой стороны, выскочила вдруг еще одна машина. Все произошло одновременно. Тереска ударила каблуком. Шпулька оттолкнулась, сани скользнули вперед и величественно исполнили плавный пируэт на правой стороне поворота. Идущая навстречу машина, у которой прямо перед носом вдруг возникла из темноты чудовищная повозка, резко затормозила и сделала пол-оборота в противоположную сторону. Машина, которая ехала из Варшавы, тоже притормозила, и ее тоже занесло на пол-оборота, причем обе машины с лязгом и грохотом соприкоснулись багажниками и застыли.

Тереска и Шпулька упали в сугроб и тоже замерли, не только под влиянием катастрофы, но и по другой причине. На обеих машинах, стоящих задом к подругам, были прекрасно освещены номера. И номера эти были совершенно одинаковые: «ВГ 5789».

– Чтоб меня комар забодал! – в изумлении прошептала Тереска, таращась на номер.

– И у тебя в глазах двоится? – удивилась Шпулька.

Тереска стряхнула оторопь.

– Скорей, деру!! Они выходят из машин!

Столешница, которую выдернули из сугроба, дала себя разогнать в мгновение ока. Передышка длилась не больше десяти секунд. Паника придала девочкам сил, и, пока оба водителя успели выскочить из машин, Тереска и Шпулька уже были на расстоянии нескольких десятков метров, а темнота спрятала их. Они даже не заметили, что оба водителя были до странности одинаково одеты.

Девочки отважились оглянуться только через несколько сот метров.

– За нами не гонятся, – удивленно заметила Шпулька.

– Пешком, что ли? Они погонятся за нами на машинах, как только расцепят свои тачки! Живее!

Таинственная задержка погони имела самую простую причину. Обе машины сцепились задними бамперами так хитроумно, что освобождение их требовало усилий, смекалки и времени. Хотя оба водителя изо всех сил спешили, отвоевать свою свободу им удалось только через несколько минут. Со стороны города приблизился серый «фольксваген».

– Смывайся! – нервно шепнул один водитель другому. – Скорее!

Они сели в машины, спеша как на пожар, и тот, что приехал из Варшавы, свернул на дорогу вправо, а тот, который только что по этой дороге приехал, направился к Виланову. Водитель «фольксвагена», страшно рассерженный происшествием, которое задержало его на несколько минут на углу Хелмской и Бельведерской, издалека увидел какую-то мешанину на дороге, приблизился, осветил фарами номер «фиата», который направлялся к Виланову, и с облегчением вздохнул.

– Мы что, должны проехать мимо того проклятого дома? – спросила Шпулька, еще переживая их приключение на смертельном повороте. – На сегодня с меня развлечений хватит.

– Можем поехать кружным путем, по картофельному полю. Крюк будет километра два. Хочешь?

– Я уж и сама не знаю, что хуже. Кажется, я до конца жизни возненавижу дорогу на Виланов. А вообще, что это было? Почему на двух машинах оказался одинаковый номер? Почему они за нами не погнались?

– Видимо… – начала Тереска и вдруг осеклась, оглянувшись. – Как раз гонятся! Это они! Прячься!

– Туда! Скорее!!

– Осторожно! Ноги поломаем!

Ни на что не обращая внимания, Шпулька соскочила со столешницы, толкая ее в темное место, за какую-то кучу досок. На перекрестке шоссе освещал фонарь. Обе девочки с бьющимся сердцем присели за этой кучей досок, спрятавшись за крохотным кустиком. В свете фонаря они увидели, как «фиат» проехал без особой спешки и свернул вправо, на Повсин.

– Ну! – с облегчением сказала Тереска, поднимаясь. – Нас не увидели…

– Тихо! – зашипела Шпулька и потянула ее вниз. – Едет тот, второй!

– Почему надо тихо? Они же нас не слышат – мотор ревет!

По шоссе проехал серый «фольксваген» и помчался за «фиатом». Тереска и Шпулька еще подождали.

– Ну, и где этот второй? Испарился?

– Куда-то в другое место поехал. Ну что, все успокоилось, а? Не станем же мы тут до конца жизни сидеть!

– Они могут вернуться. Может быть, они нас ищут.

– Тем более, поехали скорей. Мы сейчас свернем, и они нас уже не найдут. Поехали в Повсин.

Дом сумасшедшего типа, возле которого им пришлось проезжать, стоял тихий и темный. Шпулька преисполнилась надежды, что хозяина-шизофреника нет дома, и приободрилась. Когда они добрались до цели, она энергично приступила к погрузке дров на столешницу. Две огромные выкорчеванные коряги и несколько маленьких, толстые ветки, буковые сучья и куски чего-то вроде шпал так здорово нагрузили сани, что едва можно было сдвинуть их с места.

– Ну да, конечно! – просипела взбешенная Шпулька. – Вниз мы съехали порожняком, а в гору придется толкать сани с таким грузом. Где тут логика, где здравый смысл, я вас спрашиваю! Что я, лошадь?!

– Нет, уж скорее ослица! – простонала в ответ Тереска. – Не жалуйся, такие упражнения поддерживают прекрасную спортивную форму. Ну, тяни же, ты уже ослабела, что ли?! На шоссе будет легче!

– Саженцы и то были потоньше…

Возле дома гостеприимного шизофреника Тереске вдруг пришла в голову прекрасная, но тревожная мысль. Она остановилась, тяжело дыша, и расстегнула воротник пальто на шее.

– Жарко, как в аду. Слушай, они же теперь должны нас убить.

Шпулька, которая обмахивалась шапкой, замерла с открытым ртом, уставившись на нее возмущенным и перепуганным взглядом.

– С этими одинаковыми номерами они устроили какое-то страшное мошенничество, о котором никто не знает, – зловеще продолжала Тереска. – Только мы. Они знают, что мы видели. Они просто не имеют права оставить нас в живых, даже речи быть не может. Ты бы нас не убила?

– Решительно не убила бы! – сердито ответила Шпулька. – Хватит с меня этих убийств и преступлений! Они могут думать, что мы про это никому не скажем. Мы могли не заметить.

Тереска пожала плечами и энергично постучала себя пальцем по лбу.

– У тебя плохо с головой и мечты какие-то дурацкие. Они не могут рисковать. Поубивают нас при первой же возможности и будут правы, потому что мы тоже расскажем про это милиции при первой же возможности. Вопрос в том, кто успеет раньше…

– Ты что, с ума сошла – говорить мне сейчас такие вещи? – возмутилась Шпулька. – И вообще, тоже мне, нашла место для отдыха! Как раз здесь!

– Потому что нам нужно быть особенно осторожными. Ты заметила, как медленно они ехали? Это они нас искали. И будут искать, пока не найдут.

В голосе Терески прозвучали какие-то пророчески мрачные ноты, и Шпулька почувствовала, как волосы дыбом встают у нее на голове, а по спине бегут ледяные мурашки. Сумасшедшая храбрость Терески дополнительно ее испугала, потому что ей показалось, что, вместо того чтобы избегать всяческих опасностей, Тереска сама будет лезть на рожон. Шпулька с трудом поборола паническое желание бросить подругу вместе с саженью дров и немедленно удрать.

– Господи, поедем скорее! – простонала она, чуть живая от страха. – Нет, пойдем посмотрим, нет ли их там! Подкрадемся! Поехали назад! То есть я уж и сама не знаю что…

– Конечно, надо посмотреть в доме. Подъедем чуть поближе и проверим…

Девочки подтолкнули сани поближе к подозрительному дому и снова остановились. Вокруг по-прежнему было темно и тихо.

– В случае чего тут даже спрятаться негде будет, – шепнула Шпулька дрожащим голосом. – Одни заборы…

В тишине до них неожиданно донесся рокот автомобиля и пугающе близко вспыхнули фары. Машина ехала в их сторону.

– Матерь Божия! – выдохнула Шпулька сдавленным сиплым шепотом.

Теперь и Тереска почувствовала нарастающую панику. В течение последних нескольких минут необходимость убить их обеих стала, по ее представлениям, просто насущной и экстренной. Не подлежало никакому сомнению, что бандиты едут сюда именно с этой целью. Нигде вокруг не было спасения, еще секунда – и фары их осветят, а там уж пиши пропало…

– Туда! – прошептала она трагически. – Быстрее!

Полуживая от страха Шпулька выполнила приказ и кинулась в открытую калитку бандитского притона, неуверенно пытаясь что-то возражать.

– Но там наше… останется…

– Наше пугало вообще ни на что не похоже, откуда им знать, что это наше. Дальше, дальше, сюда фары светят…

Автомобиль остановился, кто-то вышел из него и открыл ворота. Тереска и Шпулька замерли за кустами. «Фиат» снова тронулся и, медленно поворачивая к воротам, стал светить фарами гораздо ближе. Тереска и Шпулька отступали, соответственно, все дальше и дальше, оставаясь на границе света и темноты. Они добрались до стены забора вдоль дорожки, понимая, что дальше им деваться некуда и страшные фары через секунду обольют их светом. И тут Тереска вспомнила про дверцы в подвал.

Дверцы под крылечком были приоткрыты. В последнюю секунду она успела впихнуть туда Шпульку и спрятаться сама. Из-под их ног что-то покатилось вниз, фары скользнули по приоткрытым дверкам, по крылечку, по дорожке, и луч света заскользил дальше.

– Не толкай меня, тут ступеньки, я свалюсь в подвал и морду разобью! – прошипела Шпулька.

– Тихо! Спустись чуть ниже, мне нужно самой голову спрятать! Прекрати шуметь!

– Да тут же ничего не видно…

– А что ты там хотела рассматривать, выставку живописи, что ли?

Во дворе что-то происходило. Через щель в приоткрытых дверках были видны чьи-то ноги. Ног было четыре, что указывало на присутствие двух лиц. Лица бегали туда-сюда и в конце концов подошли к вымощенной плитками дорожке, которая шла вокруг дома. Замершая от испуга Тереска увидела, как одну из этих плит приподняли и в дыру под ней вложили какие-то свертки. Стараясь не дышать, она подумала, что теперь-то уж ее надо непременно убить, и даже дважды…

Лица положили плиту на прежнее место, насыпали на нее снег и удалились, а через несколько минут снова раздался рокот мотора. Шпулька в глубине подвала стала делать какие-то резкие жесты.

– Слушай, – зашептала она лихорадочно, дергая Тереску за ногу. – Надо проверить, все уехали или нет! Может, кто-нибудь остался! Выгляни!

Тереска осторожно выставила голову. Один человек закрывал ворота, другой сидел за рулем.

– Двое, – прошептала она. – Погоди, я посмотрю, сядет ли второй в машину… Сел! Их же двое было, правда?

Шпулька, ослабев от волнения, кивала головой в полной тьме египетской.

– Двое? – снова спросила Тереска, встревоженная тем, что не услышала ответа.

Шпулька еще энергичнее закивала головой.

– Да в чем дело? – шепотом крикнула испуганная Тереска. – Что случилось? Почему ты молчишь, ты что, умерла там? Сколько их было, двое?

– Так я же тебе все время и говорю, что двое! – рассердилась Шпулька.

– Как это ты так говоришь, что я ничего не слышу, где это ты там говоришь?!

– Я все время киваю головой… А-а-а, действительно. Может, ты меня и не видишь… Выйдем отсюда, пожалуйста!

Тереска вдруг застыла, присев в открытых дверях.

– Мы не можем, – шепнула она замогильным голосом.

– Почему?!

– Там кто-то прячется…

Шпулька подумала, что, если она умрет тут от сердечного приступа, ее сразу же и можно будет считать похороненной. Место замечательно подходящее для могилы. Она ничего не сказала, потому что у нее пропал голос.

– Какой-то бандит в дубленке прячется на тропинке около калитки. Теперь он вошел сюда… Убегай! Ниже, ниже!

Шпулька сама не знала, как оказалась в самом низу крутых ступенек, вообще их не видя, и при этом не поломала ноги. Она налетела на какую-то стенку, толкнула ее, стенка подалась под нажимом, распахнулась и оказалась дверью. Обе девочки привалились к двери с другой стороны.

– Он сюда войдет, – шептала еле слышно Тереска. – Он же в эту сторону шел…

– Запрем двери, только скорее! Это же подвал! Я тут ничего не вижу!

– Погоди, у меня есть фонарик… Заслони! Может, удастся запереть дверь!..

В свете фонарика, закутанного шарфом, показался маленький подвальный коридорчик и двери, которые можно было закрыть на железный засов.

Шпулька, в которой под влиянием паники проснулись нечеловеческие силы, за секунду задвинула засов. На миг они с облегчением вздохнули.

– А теперь что? – тревожно шепнула Тереска. – Сюда он не пройдет, а дальше что? Не оставаться же здесь до самой смерти? Надо выйти отсюда, но я не знаю как, разве что через дом…

– Ни за что!

– Дурочка, ты что, в самом деле хочешь остаться тут до конца жизни?!

– Дом заперт!

– Ну и что? Подумаешь, в окно выберемся!

– А тот, во дворе, будет нас поджидать?

– Сперва посмотрим, что он сделает…

Коридорчик действительно был самым обыкновенным подвальным коридорчиком. С другой его стороны тоже были двери, за которыми оказалась лестница. Со всеми мерами предосторожности, на цыпочках, светя тоненьким лучиком из закутанного фонарика, Тереска и Шпулька выбрались из подвала на первый этаж. В доме царили темнота и глухая тишина.

– Тут никого нет, – шепнула с надеждой Шпулька.

– Кажется, мы совершили взлом, – мрачно шепнула в ответ Тереска. – Пошли в кухню, оттуда виден двор. Оказывается, пригодился нам тот осмотр всего дома…

Во дворе было пусто. Таившийся во тьме человек куда-то пропал. Луна все еще светила, и после подвальной тьмы показалось, что на дворе белый день.

– Мы с тобой совсем голову потеряли, – вдруг трезво сказала Шпулька. – Мы влезли как раз туда, где нас ни за какие коврижки быть не должно. Пожалуйста, умоляю тебя, пошли отсюда и убежим как можно скорее!

Наружные двери оказались заперты на ключ. Другого способа покинуть дом, как через окно или уже исследованным путем, через подвал, просто не было. Подвал вызвал у них сомнения.

– Не знаю, а вдруг он уже туда влез и сидит там? – неуверенно сказала Тереска. – Шел-то он в эту сторону.

– Лучше всего было бы запереть его там, – решительно заявила Шпулька. – Тогда, по крайней мере, мы могли бы быть уверены, что он не станет за нами гнаться. Он тебя видел?

– Не знаю. Наверное, нет. Если это окно окажется забитым…

К счастью, окно легко удалось открыть. Тереска первой перелезла через подоконник и соскочила вниз. Шпулька села на подоконник, собираясь последовать ее примеру, и вдруг застыла на месте.

Из-за угла дома, с другой стороны крылечка, вышел бандит в короткой дубленке. Он остановился, огляделся по сторонам, отпрянул в темноту и медленно, крадучись, направился в сторону девочек.

И Тереска, и Шпулька, увидев его, все поняли в мгновение ока: крылечко, внизу обшитое досками, а сверху ажурное, заслоняло их, и, хотя страшный бандит шел прямо к ним, пока еще он подруг не видел. Обе девочки перестали дышать, не зная, что будет, когда он их заметит.

Бандит добрался до крылечка, присел на корточки и стал осматривать дверки, ведущие в подвал. Затем он начал спускаться вниз.

Тереска вдруг ожила.

– Запрем его там! Господи Иисусе, скорее! Единственный выход!

Шпулька молниеносно соскочила на землю. Тереска уже стояла около дверей в подвал. Захлопнуть их, с силой вбить с трудом влезающую в петли железную скобу и закрыть ее увесистым крюком оказалось быстрее быстрого, так что она сама не успела даже сообразить, как у нее это получилось. Шпулька дополнительно подперла двери какой-то палкой.

– Быстрее, пока никого больше нет!

Девочки пришли в себя лишь на шоссе. Только тут они осознали, что все время своего панического бегства не прекращали толкать перед собой нагруженные дровами сани, и даже не заметили, как прошли самые трудные места. Они сообразили, что заперли в подвальной каморке типа, который не только не протестовал против того, что его запирают, но даже не издал ни звука, и что они, несомненно чудом, ускользнули от смертельной опасности, в которую добровольно попали. Теперь, уже гораздо медленнее подталкивая чудовищно тяжелые сани, они миновали кошмарный поворот и снова увидели перед собой фары встречной машины.

– Нет, я больше не могу! – дико взвыла Шпулька. – Это уж чересчур!!

– Вот дьявол, – в бешенстве сказала Тереска. – Они что, размножаются на досуге, что ли? Не стой так, надо куда-нибудь спрятаться!

– Куда?

– За дерево!

– И эту кобылу ты тоже под деревом спрячешь?

– Так пускай остается, все равно не узнают! Погоди!

– Ты сама говорила, что нас будут искать, пока не найдут! – выкрикнула Шпулька и умолкла при виде действий подруги. Тереска выхватила из поклажи приличных размеров шпалу и замахнулась ею.

– Я им покажу! – мстительно заявила она. – А ты как знаешь! Я не пойду как овца на бойню!

Автомобиль медленно, но неуклонно приближался. Шпулька отчаянно смерила взглядом расстояние, посмотрела на Тереску, решительно и лихо выдернула из саней какую-то дубину и, спотыкаясь на ухабах, проваливаясь в снег, кинулась в убежище за деревом. На краю шоссе осталась диковатая, ни на что не похожая куча дров на полозьях.

Автомобиль подъезжал все медленнее. Он проехал еще несколько метров, потом остановился и сдал назад. Ни Тереска, ни Шпулька, полуживые от страха и волнения, не заметили, что это был не «фиат», а «варшава».

– Иисусе-Христе! – стонала шепотом Шпулька. – Если только останусь жива, никогда в Виланов не поеду! Не выйду из дома после шести вечера! О Господи!

Автомобиль немного развернулся, осветил фарами бесформенную кучу дров и снова остановился. У Терески и Шпульки перехватило дыхание. Дверцы машины отворились, и оттуда выскочил Кшиштоф Цегна!