Текст книги "Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ)"

Автор книги: Ингрида Пюли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Я помогу, – промолвила она со вздохом облегчения, и свет вокруг стал ярче. Скоро тьма покинет это место, а Бригитты всегда следуют за ней. – Но сделаю это так, как сочту нужным. Согласен?

Карл колебался, она это видела, но терпеливо ждала, пока младший Ладон поймёт: другого выхода ему так скоро не найти.

– Согласен, – ответил он и протянул руку. Эмма слегка коснулась горячей ладони Дракона: огня и света она избегала, насколько это было вообще возможно.

– Тогда до завтра, – ответила ректоресса.

Карл кивнул и, бросив на неё обеспокоенный взгляд, видимо, хотел добавить что-то ещё.

Эмма, опережая его, приложила палец к губам. Больше слов между ними не требовалось.

Договор был заключён.

Глава 31
Обет Благочестия

Я жалела только об одном: перед процедурой принятия обета так и не смогла повидаться с любимым наедине, сказать ему, насколько он стал ей дорог и близок.

А вдруг они больше не встретятся? Ведь Карла наверняка даже не допустят в башню, где всё будет происходить.

Я собрала столько слухов о предстоящем мистическом таинстве, что уже не знала, чему верить.

Мне предстояло родиться заново, очиститься от скверны прошлого опыта и стать девственницей.

Не физически, конечно, но боль будет настоящей. Возможно, настолько сильной, что сердце не выдержит.

– Это просто сказки, помноженные на страхи, – утешала Далида и, казалось, верила своим словам.

Сколько подруга не билась, не ходила к Эмме и Соль, те категорически не разрешили Далиде участвовать в обряде, мотивируя категорический отказ опасными колебаниями тонких сущностей, способными вызвать выкидыш.

Беременность Далиды пока не подтвердилась, но я понимала ректорессу и куратора: рисковать ни к чему.

И сама попросила подругу поберечься.

Мы пришли к согласию, только когда место Далиды согласилась занять Селена, чью кандидатуру почти сразу одобрили.

Утро знаменательного дня началось вполне обычно.

За окном было бело от пушистого снега, ложившегося сугробами, похожими на лебяжий пух, которым набивают подушки. Солнце так и не выглянуло из-за плотного слоя серых облаков.

Однако долго смотреть в окно было некогда

С самого утра приходили письма.

Первым я раскрыла послание от Карла: в этот раз оно было написано нетвёрдой рукой, но Дракон уверял, что всё получится именно так, как мы и планировали.

Карл намекнул на помощь извне, но мне, читающий эти строки, хотелось плакать: слишком много туч сомкнулось над нашими головами.

Второе было от Хедрика с пожеланиями долгой жизни и процветания.

Грифон писал так, будто сегодняшняя процедура была лишь формальностью, сродни обычному нравоучению, которые время от времени любила устраивать подопечным Соль.

В насмешливом тоне послания проскальзывали и серьёзные нотки, крупицы ценного знания, которые не стоило игнорировать. Так, я узнала, что подарок, на него постоянно намекал Хедрик, она получит перед самой церемонией, и передаст его именно Селена.

Подруга только непонимающе разводила руками. Я пожала плечами и решила не мучить себя догадками, тем более что мне не давали покоя дурные предчувствия.

«И заметить не успеешь, как раздастся звонок!» – думала я, с тревогой смотря на часы.

Так, оно и получилось.

Время до вечера промчалось словно один миг.

Я столько всего собиралась сделать, сказать и написать, – в груди комом затаился страх. Возможно, сегодня я потеряю всё: жизнь, любовь, дружбу, саму себя наконец!

Да и наряд для церемонии походил на саван.

Белоснежная рубашка из грубой ткани царапала плечи, кожаные тапочки жали ноги.

«Завтра я всё это буду вспоминать с улыбкой», – мысленно утешала себя я и пыталась улыбаться Селене, видя испуганные глаза ундины.

«Если наступит завтра» – раздался в голове противный голос.

Я радовалась, что считаные шаги по гулкому пустому коридору отделяют меня от места принятия обета.

Башня, в которой много месяцев назад я проснулась и поняла, что попала в иной мир, снова вошла в мою жизнь. И поменяла её.

Селена молча шла рядом, но время от времени брала меня за руку и легонько, в знак поддержки, пожимала её.

Ладонь ундины была ледяной и чуть влажной, но даже такая помощь приходилась кстати и придавала капельку смелости.

Дверь, будто живое существо, поджидающее жертв, чуть приоткрылась, впустив нас в жарко натопленную комнату, освещённую лишь парой тусклых шаров на тонкоствольных треногах.

Я сразу отыскала глазами Карла и вздохнула свободнее, чуть улыбнувшись уголками губ. Как хорошо, что ему разрешили присутствовать во время ритуала!

Эмма смотрела строго, сверлила меня колючим взглядом, но страх улетучился.

Я не боялась ректорессу, не вызывало ужаса и почти пустое помещение, если не считать узкой кровати посреди зала. Постель была свежей и такой же белоснежной, как моя рубашка.

– Ложись! – коротко приказала Эмма, и я подчинилась, больше несмотря ни на кого. Это моя битва, пусть никто не в силах помочь, но и помешать себе я не позволю.

Мелькнула мысль: почему вокруг нет проводов, датчиков или иных магических искрящихся штук? Даже стены не сияли рунами, словно предстоящий ритуал не имел к магии никакого отношения. У меня даже ничего не спрашивали, как же произнести слова обета?

Холодная рука ундины погладила по лбу, и тот вмиг покрылся испариной.

Я прикрыла глаза, веки сделались тяжёлыми, словно на них кто-то сидел.

Я чувствовала, как медленно проваливаюсь в черноту, словно Алиса, упавшая в кроличью нору. Тело потеряло вес, и меня, как пушинку, закружило в медленном танце падения. Просторная белоснежная рубашка вздулась колоколом, задравшись выше колен.

В руке оказался какой-то предмет, но посмотреть, что это никак не получалось. «Амулет Хедрика», – только и успела подумать я.

Как достигла дна, упав на мягкий прелый мох, и тут же потеряла сознание.

* * *

От слепящего света глазам было больно даже сквозь прикрытые веки.

Тело жутко чесалось, по спине текли струйки пота. Где-то рядом плескалась вода, ветерок доносил запах тины и затхлой сырости.

– Аня, несносная ты девчонка! Кому сказала: не ходи туда, упадёшь! – услышала я раздражённый голос матери и вздрогнула.

Неужели, меня просто вышвырнули из Дальнего мира, как непригодный товар⁈

– Кому сказала, иди сюда! – раздался над головой всё тот же громкий голос.

Я уловила в нём лёгкую тревогу. Почему она так кричит? Ведь я уже не маленькая!

Открыла глаза и отпрянула от самого края, где кончались гранитные блоки набережной.

Внизу плескалась тёмная река. Голова закружилась, и я равнодушно подумала, что вот сейчас точно упаду на голые камни, омытые грязной водой с плавающими у берега длинными водорослями.

Увидев цепные заграждения, я намертво приклеилась к толстому звену, не обращая внимания на то, что от нагретого лучами полуденного солнца металла можно получить ожог.

И тут же испуганно вскрикнула: мои руки превратились в пухлые ручонки маленького ребёнка. Взрослая я была заперта в теле малышки!

Каким-то образом я оказалась в своём детстве!

Руки матери, пахнущие карамелью и мылом, с силой оторвали меня от опоры и бесцеремонно оттащили от края набережной.

Большой фонтан, от которого веяло прохладой, щекотал холодными брызгами. Совсем рядом прогрохотала, дребезжа колёсами, старенькая тележка с привязанными к ней воздушными шариками.

– Шарик! – чуть не плача сказал детский голосок, в котором я с удивлением узнала свой собственный. – Улетел!

Обида захлестнула маленькую девочку, я чувствовала её горе внутри себя и не могла не откликнуться, позволив ребёнку заплакать. Я остро понимала горе маленькой Ани, хотя и не помнила, было ли всё это наяву.

Или ме привиделось?

– Ша-арик! – рыдал внутренний ребёнок, и не было беды сильней этого детского разочарования. Шарик больше не вернётся, малышка остро чувствовала потерю.

– Ну и плачь! Уже третий за сегодня! Больше не куплю! – сказала мать и демонстративно отошла в сторону. Маленькая Аня, обиженная и рыдающая, пошла в другую, не теряя при этом мать из виду.

Солнечный свет настырно лез в глаза, не давая посмотреть ввысь. Куда они улетели, как посмели оставить хозяйку одну⁈

– Держи, – услышала я вдруг низкий мужской голос, и в первую минуту испугалась.

Это всего лишь грифон!

Хедрик присел на корточки и заглянул мне, маленькой, в глаза. Синий хохолок, смеющийся взгляд под белоснежной шляпой курортника – это несомненно был он!

– Держи подарок, – мягко произнёс он и вложил в мою детскую ладошку резиновое солнце с тёмными крыльями.

– Солнышко хочет улететь? – спросила я и улыбнулась, слёзы мгновенно высохли, а обида испарилась. – Оно стало птичкой!

– Это его секрет. Когда-то и ты полетишь отсюда далеко-далеко.

– На единороге?

– Почти. Ты хочешь научиться летать?

Девочка, заточённая внутри меня, нахмурилась и капризно произнесла:

– Нет! Люди не летают! Я не маленькая!

– Конечно, нет. Тебе почти три, в этом возрасте каждый знает, что мир полон волшебства.

– Значит, я принцесса? – спросила девочка, и моё сердце забилось сильно, словно рядом был Карл.

Но набережная, полная чужих людей, продолжать галдеть на разные лады. Это были голоса из прошлой жизни, о которой взрослая я упорно старалась забыть.

– Да. Если сохранишь волшебный подарок, – ответил Хедрик и потрепал меня по щеке. А потом встал и затерялся в праздношатающейся нарядной толпе.

Я посмотрела на ладонь, где лежала резиновая игрушка и хотела её получше рассмотреть, но та намертво приклеилась к детской ручке, а потом и вовсе растаяла, как мороженое, оставив еле заметный след на коже.

– Вот ты где! – мама сердилась и запыхалась. – Пойдём, ты наказана. Подумай, как ты себя ведёшь!

И ещё пришлось выслушать много умных, правильных, но непонятных ребёнку слов. Я недоумевала: неужели мама не понимает, что дочь совсем по иным законам живёт, имя которым настроение, сказка и тележки, полные сластей?

– А мне дядя подарок дал, – сказала девочка и посмотрела снизу вверх в лицо с нахмуренными бровями и узкой полоской губ.

– Какой ещё дядя?

Девочка замолчала, обиженная недоверием матери, и протянула ладошку с еле заметным следом от растаявшего солнца.

– Вечно ты всё выдумываешь, – скупо улыбнулась мать. – Я всё видела: ты стояла совершенно одна.

«Она не одна», – подумалось мне, и свет в глазах померк.

Я вспомнила тот эпизод. И грифона в нём. Значит, он следил за мной с самого детства? Но почему?

* * *

Теперь я очутилась посреди густого тумана, где пахло мокрой травой и свежестью.

– Зачем ты хочешь принять обет? – спросил голос Эммы откуда-то сверху.

– Чтобы стать женой Дракона, – машинально ответила, будто читала по написанному. Слова были пустыми и холодными.

Но того требовал обряд.

– Зачем?

– Я люблю Карла Ладона.

В груди вспыхнул маленький огонёк и тут же погас.

– Сколько раз ты любила?

– Много. Но не так.

Я озиралась по сторонам, но везде натыкалась взглядом на плотный, как паутина, туман. Он грозил взять за горло невидимой рукой и сдавить между пальцами шейные позвонки до хруста. Я была уверена, что так оно и будет.

– Что для тебя Благочестие?

Я задумалась. Вопросы явно были заданы неспроста, отвечать с ходу, не подумав, будет верхом глупости.

– Это… способность довольствоваться своим любимым, – произнесла она, еле ворочая языком от заползшего в грудь холода. Туман побеждал, медленно, но верно захватывая её изнутри, проникая сквозь ноздри, уши и рот.

– Неужели? И ты не будешь мечтать о другом? Совсем?

Я заколебалась. Как отстоять своё право на любовь?

А холод тем временем разрастался, добравшись до кончиков пальцев рук и ног, грозя превратить в ледышку. Я знала: если так случится, если огонь в груди погаснет окончательно, я не вернусь.

«Может, и вправду, не надо было отмахиваться от помощи Келисии?» – подумалось вдруг, и сожаление рассы́палось мелкими каплями, повисшими в воздухе.

– Я буду любить его настолько долго, насколько хватит моей жизни, – ответила я задыхаясь. Пятно на бедре запульсировало.

Ледяная рука тумана добралась до гортани, почти перекрыв доступ воздуха. В глазах потемнело, хотелось лечь и заснуть, не печалясь ни о чём. Сдаться. Этого хотел туман и Эмма, задающая вопросы, не имеющие верного ответа.

Мысли стали рубленными, как нашинкованная капуста. Туман лип к коже, оставляя на ней влажные следы, и продолжал холодить.

Я открыла глаза и увидела себя со стороны, сидящую с опущенной головой на изумрудной траве. Я опиралась на руки и старалась не упасть, хотя меня страшно клонило в сон.

– Твоей жизни не хватит, – усмехнулся чужой голос.

Он не принадлежал ректорессе или кому-то из знакомых. Голос звучал без вражды или злости, скорее равнодушно, и от этого сделалось жутко, будто сама Судьба объявила вердикт.

– Карл, где ты? – прошептала я онемевшими губами. Изо рта шёл пар, руки с обозначившейся сетью вен стали похожи на ветки.

– Его нет. Это место магии, Драконы глухи к ней.

– Кто ты? – спросила я, вскинув голову.

Мне хотелось, чтобы слова прозвучали смело и напористо, но я понимала: вид поверженной гарпии сейчас был способен вызвать сожаление, жалость, но не страх или уважение противника.

– Я амулет. Изготовлен Лилиан Вилтер для тебя, Анна.

– Помоги же мне вернуться к моему любимому!

– Я могу вернуть тебя обратно. В изначальный мир. Откуда ты родом.

– Нет, я не хочу, – прохрипела я, безуспешно пытаясь встать на ноги. Туман придавливал к земле, словно был живым существом. – Ты должен мне помочь справиться с обетом.

– Зачем? Ты всем мешаешь. Пришлой не тягаться с Владеющей магией.

Я вздохнула и сникла. Всё верно, у меня нет сил и умения, чтобы противостоять Лилиан, понимающей язык животных и плетущей сложнейшие амулеты.

«Амулет!» – усмехнулся голос Эммы, перед глазами мелькнула смешная солнечная рожица с тёмными, приделанными крыльями, как у вороны.

Я вспомнила резиновую игрушку, утонувшую в ладони маленькой девочки, и выставила руку вперёд.

Вырвавшаяся тонкая струйка света ослепила глаза, привыкшие к серому сумраку, меня словно окатили ведром холодной воды. От ощущения собственной силы хотелось кричать.

Свет становился всё ярче и ярче, пока я не почувствовала знакомое покалывание в кончиках пальцев рук и в груди.

Туман зашипел, как разогретая плита от капелек попавшей на конфорку воды, и рассеялся.

Я стояла на зелёном июльском лугу, пьянящем запахом полевых трав, и подставляла лицо и раскинутые в стороны руки яркому солнцу. А вокруг в медленном танце кружили шаровые молнии.

– Ты принимаешь обет Благочестия? – спросила Эмма так, будто ничего не произошло.

– Да, – звонко ответила я и рассмеялась. – Я хочу стать частью Карла и принадлежать выбранному мной миру.

– Да будет так, – ответила Эмма.

Я была уверена, что ректоресса прячет довольную улыбку.

Свет погас, и меня снова понесло потоком теплового ветра, на этот раз вверх.

Глава 32
Последняя

Я не помнила, как первый раз пришла в себя.

Сначала снова и снова проваливалась в бесчувственную темноту и ненадолго просыпалась, чтобы увидеть то полное тревоги лицо Карла, то Далиду, спящую в кресле у моей постели.

Забытьё, похожее на горячку, отпустило на рассвете.

Я очнулась от того, что стало холодно. Постель Далиды была пуста и не смята.

Пришлось встать и приоткрыть створку, чтобы вдохнуть свежего воздуха. За окном медленно падал снег, укутывая луг белым одеялом зимы.

– Пришла в себя? – послышался за спиной спокойный голос Соль.

Я вздрогнула и обернулась, с удивлением увидев наряд гранды Фрирр. Синее платье с запахом висело на ней балахоном, лицо кураторши казалось усталым и немолодым.

Но я была слишком взволнована событиями последнего дня, чтобы интересоваться чем-то, кроме самого важного:

– Как прошёл ритуал? Успешно? А где Карл? – от вереницы вопросов закружилась голова, и комната завертелась.

Чтобы не упасть, я опёрлась на спинку кресла и только сейчас поняла, насколько вымотана.

– Присядь, пожалуйста! Только обмороков мне недостаёт!

Соль помогла мне опуститься в кресло и хотела отойти, но я вцепилась в её руку:

– И Далида снова исчезла, – прошептала я со слезами на глазах.

Мне казалось, что череде препятствий и неприятностей уже не будет конца. Стоит взять один барьер, как на пути вырастают три таких же!

– Всё получилось, – мягко ответила Соль и освободилась от моей мёртвой хватки. – Карл и Далида просто дали тебе отдохнуть.

– Сколько я спала?

– Почти сутки. По мне, так совсем недолго.

Соль обеспокоенно посмотрела на меня:

– Идти можешь?

– Куда?

– К Эмме, конечно, – почему-то вздохнула Жилка и из маленькой сумки достала костяной гребень.

Я сделала упреждающий жест, означающий: мол, не надо, но Соль его проигнорировала, пояснив назидательным тоном как маленькой:

– Это придаст тебе сил, расслабься и не дёргайся!

Я устала сопротивляться, бороться со всеми и каждым в отдельности, растратила свои казавшиеся бесконечными силы, и те ушли, как вода сквозь пальцы. Хотелось просто закрыть глаза, снова ничего не чувствовать, не видеть и не знать.

– Молодец!

Голос Жилки сделался похожим на тихое мурлыканье. Гребень проводил по моим волосам, с каждым движением возвращая капельку энергии и возрождая огонь в груди и на кончиках пальцев. Мне давно не было так хорошо.

– Я готова! – откликнулась я, когда апатия уступила место жгучему желанию жить и действовать, не медля ни секунды.

– Так пойдём!

Я могла бы и сама найти дорогу в кабинет ректорессы, потому что успела её изучить, как и коридоры замка, но обижать Соль, только что приведшую меня в чувство, не хотелось.

Должна быть причина, почему Жилка сопровождала меня в этом недолгом путешествии на третий этаж. Не из жалости, это точно.

– Вы тоже Богиня? – спросила я, желая прервать неловкое молчание.

– Когда-то меня считали таковой, но ни в одном из миров нет бессмертных.

– Можно спросить, как вы познакомились с Эммой?

– Можно. Только я не очень хорошо помню. Это было слишком давно даже для нас.

Путь оборвался у кабинета Эммы, И я пожалела, что он был недолог. Мне столько всего хотелось спросить!

Но я понимала: не ответят. Отмолчатся. Здесь не приятно лезть в чужие секреты.

– Мне надо туда идти одной? – я нерешительно посмотрела на Соль, и та молча, без тени улыбки, кивнула.

– Я потом навещу Эмму, – сказала она печально, словно речь шла о траурном прощании с близким.

Я из вежливости постучала и проскользнула в открывшийся проём, из которого тянуло свежим воздухом и холодом. Ректоресса стояла лицом к приоткрытому окну, не обращая внимания на стужу и залетавшие снежинки.

– Анна, я рада снова тебя видеть! – сказала она не оборачиваясь. – Ты добилась своей цели. Прими мои поздравления и восхищения!

– Спасибо, конечно. Но, боюсь, это только начало борьбы. Я могу выйти замуж за Дракона?

– Теперь, да. Вам с Карлом больше никто не помешает.

Эмма повернула голову и испытующе посмотрела на меня, опустившуюся в кресло для посетителей. Я выдержала её взгляд, ощутив накатившую с новой силой усталость.

– Вы ведь знаете, кто стоит у нас на пути, – промолвила я.

У Тагира много связей, сил, власти, а что есть у них? Пусть семья Карла поддержит, но хватит ли этого для устранения помехи в виде могущественного родственника, почему-то решившего, что я бессловесный приз, достающийся самому влиятельному.

– Не беспокойся, это будет моим подарком на вашу помолвку.

Эмма подошла и нежданно погладила меня по голове, чтобы тут же, словно устыдившись своей слабости, сесть за стол.

– Я не выйду за Тагира или кого-то ещё, кроме Карла! – ответила я, вскинув подбородок.

Готовая сражаться, я ощутила в себе скрытые резервы, в которых можно будет черпать силы, пока победа не станет окончательной. Или поражение. И даже тогда…

Я не успела подумать, что же тогда случится и как я буду сопротивляться, как Эмма достала из ящика письменного стола две фарфоровые чашки с нарисованными на фаянсе нежными голубыми цветочками.

У приёмной мамы таких был целый сервиз. Он хранился за стеклом серванта и был предназначен исключительно для услаждения взора гостей.

– Я обожаю подобные вещи, – ответила Эмма на мой вопросительный взгляд и провела указательным пальцем по краю одной из чашек. – Мечтаю каждое утро пить из такой ванильный капучино с одним кубиком сахара. Как в твоём мире.

– Я не знала, что здесь есть капучино, – машинально произнесла я, на миг забыв свои проблемы.

Что-то такое важное сейчас произойдёт!

– Нет, к сожалению. Но всякая беда поправима, если знать, как её решить. А у меня есть ответы на многие твои вопросы.

Я уже собиралась спросить, что конкретно ректоресса имеет в виду. Тайны наскучили, пришло время разгонять туман, окутавший карту моей жизни.

– Нет, не думай, что я прямо сейчас тебе всё расскажу! Это так скучно: посвящать других в собственные секреты!

– Но что насчёт Лилиан?

– Полагаю, стоит дать ей шанс на замужество. Маги Северного королевства сами разберутся, нужна ли им такая женщина.

Эмма хищно улыбнулась, показав ряд заострённых зубов, и добавила:

– Считай, Тагир тебе больше не помеха! Удачи, зеркальная! И долгих вам с Драконом счастливых лет! А мы с тобой больше не увидимся.

– А как же мои вопросы? – ахнула я.

– Никак. Кое-что ты поймёшь сама, догадаешься, если захочешь. Остальное – не твоего ума дела. Иди уже! Прощай!

* * *

Мне верилось с трудом, что всё кончено.

Все проблемы, как и обещала Эмма, развеялись, словно туман под лучами яркого утреннего солнца, оставив только память и записи в дневнике.

Я до сих пор его вела, иногда даже перечитывала, чтобы вспомнить свои страхи и посмеяться над несбывшимися опасениями.

Теперь, когда я находилась в шаге от помолки с любимым, это было совсем нетрудно.

Тагир, как и обещала в нашу последнюю встречу Эмма, перестал желать моей руки.

За считаные дни его тихо сняли с должности и отправили в почётную ссылку на юг, в составе дипломатической миссии в королевство Эльсид, где всем заправляли «лесные люди», как их называли Истинные.

Уехал бывший четвёртый Драк тихо, попрощавшись только с братом – отцом Карла.

Утрата дочери подкосила Тагира. Я и не думала, что Селена так важна для него. Как и любой Дракон, он плохо переносил разрыв семейных уз.

Я же была рада за подругу: та так хотела вернуться домой и добилась своего.

Прощальное письмо ундины я вложила в свой дневник, как ещё одну ниточку памяти, навсегда связавшую меня с Академией Пришлых и Дальним миром.

Мы с Далидой и Рестрикой не раз перечитывали последний привет Селены, сидя рядышком на одной кровати. И все трое плакали, но это была светлая грусть.

Селена выбрала свой путь, мы желали ей счастья.

'Мои дорогие и любимые подруги! Анна, Далида и Рестрика!

Вы все такие разные, но я полюбила каждую из вас. Ведь именно благодаря дружбе я смогла не только выжить здесь, но и получить важные уроки даже вне стен учебных классов.

Как вы, наверное, уже поняли, я больше не вернусь в Академию. Мне предстоит дорога домой, туда, откуда родом все ундины. Я пишу эти строки и роняю слёзы, так что простите, но вполне вероятно, часть слов будет размыта.

И всё-таки это большая радость для меня. В моём мире я буду каждую ночь выплывать из глубин Океана и смотреть на небосвод, усыпанный звёздными точками. У нас принято считать, что каждая из них – другой мир. Возможно, так и есть. Теперь-то я это точно знаю!

Я буду смотреть и посылать вам часть своей водной души, свой привет, который непременно найдёт адресатов и сделает вашу жизнь ещё лучше!

p.s. Не надо сердиться на Эмму за то, что она выполнила моё желание.

Люблю вас и крепко обнимаю.

Прощайте!

Ваша бесхвостая певунья, Селена'.

– Думаю, она найдёт своё счастье, – улыбнулась Далида, вытирая слёзы. Теперь она часто плакала, даже если повод был ничтожным.

Беременность шла на пользу бывшей суккуб, сделав её менее резкой в суждениях и движениях. Не говоря уже о застенчивой улыбке, часто украшавшей её некогда хмурое лицо.

Я жалела о скором переезде соседки и подруги, но старалась этого не показывать, зная, что он неизбежен.

Далида тайком от меня упаковывала вещи, когда думала, что я не вижу. Подругу не страшило туманное будущее, и я завидовала её силе духа.

Даже Саймон, казалось, смирился с неволей и сдружился с хозяйкой. И немного со мной.

– А его можно будет держать в твоём новом доме? – спросила я, решив не откладывать разговор о переезде Далиды.

– Да, мне теперь многое позволено. И потом кого же я отправлю за помощью, если беда нагрянет⁈ Не беспокойся, мне выделили отдельный дом и четыре служанки.

Далида весело расхохоталась и обняла меня

– Обещай, что не забудешь меня, – продолжила подруга и вмиг посерьёзнела.

– И ты, – ответила я. – Я обязательно навещу тебя в новом доме. Должна же я проверить, хорошо ли тебя устроили Волкодлаки!

* * *

– Ты знаешь плату, – сказал Витор, как только услышал, зачем я приехала.

– Только поскорее. Карл не знает, что я здесь.

– Ох уж это лицемерие Истинных! – всплеснул руками дубовик и рассмеялся.

Таким Витор больше походил на весёлого хозяина пивнушки, а не торговца секретами, один из которых так хотелось мне узнать.

Эту поездку я задумала уже давно. Помолвка с Карлом назначена через три недели, потом будет не до того.

– А можно просто ответить на вопрос, не прибегая к мороку?

– Наверное, – пожал плечами Витор, потягивая из бокала только что сцеженную в чашу мою кровь. – А, впрочем, я не задумываюсь над подобными пустяками. Да и болтать не люблю, а так – всё сама увидишь!

Терпкий запах крови заполнил комнату, в которой принимал меня хозяин лавки. У меня кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота, поэтому предложенный коктейль в высоком бокале я безропотно выпила залпом.

От сладости с нотой горчинки сделалось совсем дурно. Я испугалась, что меня сейчас вывернет наизнанку и, закрыв глаза, сделала несколько размеренных вдохов и выдохов.

А после обнаружила себя свернувшейся калачиком на маленьком диванчике в той же комнате, где я и заснула, обессиленная кровопусканием.

Рядом в кресле сидел, улыбаясь, Хедрик.

Сегодня грифон выглядел чуть менее безупречно, чем обычно: клетчатый пиджак был небрежно брошен на соседнее кресло, на голубой рубашке с закатанными по локоть рукавами кое-где бросались в глаза заломы.

Я подумала, что Хедрик чем-то озабочен, чем-то гораздо более важным, чем внешний лоск.

– Что случилось? – машинально спросила я в ответ на свои мысли.

– Ты упала в обморок от потери крови. Витору надо руки оторвать за то, что до сих пор не откажется от своих привычек!

– Я хотела знать правду о том, кто мой отец. Но кажется, дубовик меня обманул.

– Когда раскрывается один секрет, его место тут же занимает другой. В погоне за всеми тайнами Вселенной с её многочисленными мирами, не хватит всей крови жителей Илиодора.

Он говорил уклончиво и был чем-то смущён.

– Почему ты постоянно помогаешь мне?

– Я? Разве? По-моему, я просто нашёл благодарного слушателя, – ответил Хедрик, склонив голову набок и снова сделавшись похожим на большую хитрую птицу.

– Ты ведь всегда меня опекал, даже в детстве?

Я села и внимательно посмотрела на грифона. Мне показалось, что в глазах собеседника промелькнуло удивление, смешанное с восхищением.

– А может, ты и не зря потратила кровь, – усмехнулся тот и кивнул.

– Так ты и есть мой отец? А как же мама?

– Которая из них?

– Настоящая.

У меня заколотилось сердце: если её догадки верны, значит, сейчас она многое узнает о своём прошлом.

– Она умерла при родах. Фотокарточек её у меня нет.

– Почему? Она была тебе безразлична?

Я упала духом. Значит, они с мамой для него ничего не значили? А она настроила себе замков на песках!

– Не сердись, Анна! Мне очень нравилась Елена, может, даже больше, чем нравилась, но я не мог остаться с вами, даже если бы она выжила. Разные миры, взгляды и ценности. Ты и сама теперь это понимаешь, верно? Смогла бы ты снова поселиться в мире, не пропитанном магией?

– Здесь тоже полно интриг и несправедливостей.

– Безусловно, как и везде. Идеала не будет, да и, как по мне, тот мир совсем неинтересный.

– Это ты дал мне зеркальное имя? Зная, что благодаря ему я буду пользоваться успехом в Дальнем мире.

– Давай оставим опасные разговоры. У любых стен достаточно языков и ртов, а уж в лавке торговца секретами и подавно.

Хедрик поднялся и галантно подал руку, помогая мне встать.

– Не могу до конца поверить. Ты будешь навещать меня в новом доме?

– Логове Драконов? Я недолюбливаю Истинных, хоть и служу им, но ради тебя сделаю исключение.

Хедрик приобнял меня за плечи и легонько коснулся губами лба, чтобы тут же исчезнуть, будто его никогда и не было.

Но теперь я знала, что он обязательно вернётся, и так будет продолжаться всё время, отпущенное нам обоим в этом мире.

Прошлый же мир стал уменьшаться и вскоре совсем исчезнет. Возможно, я даже позабуду о том, что родилась не здесь.