Текст книги "Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ)"

Автор книги: Ингрида Пюли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26
Исчезновение

Я не находила себе места: Далида пропала.

Она не появлялась на занятиях и не приходила ночевать уже пятый день.

Я даже перестала переживать за свои собственные отношения.

Раньше не позволяла партнёрам нетрадиционные способы любви, но с Карлом всё вышло само собой. Как будто не было ничего естественнее, чем позволять любимому наслаждаться всем твоим телом.

Я планировала откровенно поговорить с Драконом, чтобы впредь любовные игры происходили по обоюдному согласию. И не заставляли меня чувствовать себя игрушкой, но исчезновение Далиды отсрочило откровенности на неопределённое время.

Я поспрашивала на факультете, в том числе и старшекурсниц, не видел ли кто мою соседку, но все пожимали плечами.

Взяв в поддержку Селену и Рестрику, я отправилась к Жилке, но та загадочно улыбалась и посоветовала нам не беспокоиться.

Мол, скоро объявится ваша подруга.

Я не отступала, и Соль начала раздражаться, выпроваживая непрошеных гостей. В конце концов, она почти силой выставила нас из кабинета, чуть не хлопнув дверью перед носом.

Посмотрев в глаза, Жилка заметила с еле сдерживаемой злостью:

– Лучше бы своей судьбой озаботилась. Вила Лонс поступила разумно, и за это её ждёт награда. Дальний мир всегда будет райским местом для благоразумных Пришлых.

– Соль не соврала, – заметила Рестрика, когда мы в гнетущем молчании спустились на свой этаж. Не сговариваясь, дошли до комнаты Ады и Далиды.

– Может, Эмма что-то знает? – робко спросила Селена, которая до жути боялась ректора.

Я её понимала: при всей внешней доброжелательности в Эмме чувствовался некий стержень.

Такие переступят через тебя и пойдут дальше, оправдывая жертвы общим благом. Да и заострённые зубы у клана Бригитты, к которым относила себя ректор, явно не просто так.

Её пища состояла из сырого мяса и овощей, ходили слухи, что вместо вина она на ужин попивала из бокала, наполненного свежей кровью. Страшно предположить, чьей.

Но выбор был невелик: обратиться к Эмме или сидеть и ждать, пока Далида вернётся. Последнее меня не устраивало.

– Надо идти, – кивнула она.

– Послушайте, – Рестрика обернулась к нам с ундиной. – С чего вы вообще решили, что с Далидой случилось что-то плохое?

– Просто так никто не пропадает, – вздохнула Селена.

– Далида говорила мне недавно, что Жилка предложила ей участие в обряде, – вспомнила я.

– Во-от, – протянула ламия.

– Только что это за обряд? Может, ей нужна наша помощь?

– Вряд ли нашей бесстрашной грозит опасность, – поддержала Рестрику сирена. – Все жестокие обряды в прошлом. Нынешние мистерии больше похожи на театральные представления.

– Кто знает? – Я не могла успокоиться. – Когда ближайшее таинство, ты знаешь?

– Среди девчат с курса ходили слухи, что у Волкодлаков что-то затевалось. Как только выпал первый снег, они все собрались на вечернее бдение. Говорят, оно проводится только по особым случаям.

– И что, Маги и Драконы, не в курсе⁈

– Анна, у остальных Истиных нет причин мешать клановым праздникам, – поддержала ламию Селена. – Сильфа Бересия… то есть, сестра многое мне объяснила.

– Кроме того, кто твой отец, верно? – фыркнула я. – Как здешним вообще можно доверять? Они все лгут.

– Даже Карл? – спросила Рестрика с лёгкой улыбкой.

– Ну, этот, может, просто не договаривает.

– Что по факту одно и то же, – настаивала подруга.

Я понимала, что ламия права. Они всегда стоят за истину, сколь бы горькой и разрушительной та ни была. К мнению судебных дознавателей, коими по призванию и обучению являлись ламии, стоило прислушаться.

– Так и есть, – вымолвила Ада.

– Рада, что гарпия вспомнила, на чьёй стороне она стоит. Мы не имеем права забывать о законе, поэтому обязаны докапываться до истины, пусть даже и самой неприятной. Надо поспешить к Эмме сейчас. Всем вместе.

– Сейчас? – ужаснулась Селена и отошла к окну, словно боялась, что кто-то снаружи может заглянуть в комнату и подслушать крамольные речи.

– Конечно. Жилка наверняка рассказала ей о нашем приходе, но они пока не успели придумать правдоподобную версию. Так у нас есть шанс услышать правду.

– Это разумно, – ответила я на доводы ламии. – Но защиту мы не пробьём, сил и знаний не хватит.

– Если застать врасплох, нам и так скажут правду, – пожала плечами Рестрика.

– Я с вами, – кивнула Селена и первой решительно направилась к двери. Мы с Рестрикой переглянулись и поспешили следом.

По негласной договорённости начать разговор предстояло мне.

Мы постучала в дубовую дверь кабинета. Звук получился неожиданно громким, как набат. По ту сторону было тихо.

Я всю дорогу гнала от себя мысли о том, что я стану делать и говорить, если вдруг окажется, что Эмма не одна. Что ж, ради подруги потерплю и преодолею страх, который так умело вызывал Тагир. Но надежда не покидала: мне сегодня должно повезти.

Дверь так и не открыли. Постояв немного и для верности, сделав ещё пару попыток, мы медленно отошли.

– Попробуем вечером, – предложила Селена.

Я кивнула и, смотря себе под ноги, направилась к лестнице, чтобы на первом же пролёте столкнуться со своим кошмаром.

«Не повезло», – успела я подумать, прежде чем почувствовала приближение холода и страха. Они заползли в душу, клубясь, подобно туману с болот, стелящемуся по земле.

Взгляд Тагира внимательно изучал моё лицо, словно Дракон о чём-то раздумывал. Он разглядывал меня, оценивая так, как присматриваются к товару на рынке, мысленно прикидывая: а нужна ли ему эта безделица.

– Доброго дня! – пролепетала я, заставляя себя поднять глаза на противника.

– Смотря для кого из вас, – отрывисто произнёс Тагир, и страх выпустил меня из цепких влажных когтей. – Что вам здесь надо?

– Извините, сиятельный, но мы хотели узнать о судьбе подруги. Она пропала, – послышался чистый голос ундины. В нем не было волнения, а тем более страха, словно Селена вела светскую беседу с почти равным себе.

– Я понял, о ком вы, – коротко рассмеялся Дракон и добавил тоном, в котором угадывались угрожающие нотки: – Она оказалась не так проста, как мне думалось. А сейчас уходите. Эмме не до вас.

Я почувствовала облегчение напополам с желанием как можно скорее испариться, исчезнуть в своей комнате и, забравшись под одеяло, терпеливо и безропотно ждать, пока Далида вернётся.

Тагир продолжил путь наверх. Я вновь обрела способность ясно мыслить и владеть своим телом.

– А знаешь, зеркальная, – остановил меня ледяной, с насмешкой, тон Тагира, доносящийся сверху, словно с небес. – Твоя взяла. Возможно, ты и пригодишься Драконам.

Глава 27
Надежды ректорессы

Эмма, в который раз за сегодняшний день, рассматривала в трюмо своё отражение.

Она выбрала свой самый любимый образ: коротковолосой чернявой девушки с лицом, покрытым идеальным бронзовым загаром. Аборигенка с дальних островов, промышляющая охотой. Дерзкая амазонка, обходящаяся без мужчин.

Стук в дверь родил в глубине души глухое раздражение. Она ведь только расслабилась и начала мысленно обустраивать своё счастливое будущее!

Без этого кабинета, долгой и никому не нужной молодости и, главное, без глупых первокурсниц.

Бригитта, а это её настоящее имя, знала, кто пришёл и зачем, поэтому откинулась на спинку стула и закрыла глаза. У неё не было настроения выслушивать сбивчивые речи и успокаивать нервных девиц, ни черта не смыслящих в жизни.

Скольких таких она повидала!

Наивных и восторженных или хитрых, пронырливых со льстивыми речами. Анна Грехова была и той и другой одновременно.

Эмме она нравилась, но интересы Академии Пришлых стоят превыше любой его воспитанницы, потому что затрагивают судьбы всех тех, кто здесь учится, работает, живёт в Дальнем мире и за его пределами.

Последняя из Бригитт, как никто иной, чувствовала тонкие связи, возникающие от одного неосторожного слова, способного зажечь костёр войны.

Прошлая закончилась давным-давно, если поднапрячься, можно вспомнить, сколько с тех пор минуло лет и даже предугадать, когда начнётся следующая.

Но Эмма предпочитала думать о настоящем, отражающемся в серебряной глади зеркала.

Она почти не изменилась внешне. Коварная, жестокая истина: Бригитты стареют очень медленно и живут слишком долго, чтобы быть счастливыми. Однако, смерть приходит и за ними, когда Богини уже устанут хоронить близких.

Человекам повезло: те проживают как мотыльки и не успевают ощутить осень и увидеть бесконечную зиму. Даже Истинным дана эта милость, как и Пришлым. Их век недолог.

Повторный стук в дверь заставил вздрогнуть.

Эмма прислушалась: нет, не он.

Тагир стучит по-иному, как господин. Да он и является им, несмотря на то, что гораздо младше её. Какая ирония: Богиня влюбилась в недолговечного!

Эмма усмехнулась: она давно была готова отказаться от дара долголетия и снизойти до любовника. Только вот Богиня совсем не хотела признаваться в очевидном: четвёртый Драк не хочет брать её в жёны.

Снова постучали.

Эти девчонки ей порядком надоели. Сейчас бы выйти и устроить всем троим головомойку, но Эмма знала: не годится пачкать магическую ауру гневом перед встречей со своим мужчиной.

На этот раз стук был иным, знаковым.

Бросив взгляд на молодую женщину в зеркале, Эмма встала и поправила вырез блузки. Тот раскрылся будто невзначай, словно обладательница соблазнительных округлостей была слишком занята, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.

Тагир немного попенял хозяйке, что та долго не открывала, но она видела: настроение у Дракона отличное.

Против обыкновения, он был спокоен и даже рассеян, словно какая-то мысль не давала ему покоя. О делах Тагир бросил пару слов и почти сразу завёл речь о своей семье.

Сердце Эммы радостно затрепетало: неужели он, наконец, оценил её преданность и нестареющее тело? Она заливисто смеялась, встряхивая волосами, и на самом деле ощущала себя юной девой молодого мира, ещё не знающего зим.

– Ты знаешь, что для любого из нас, Драконов, семья на первом месте, – начал по-деловому Тагир, откинувшись на спинку кресла.

Он любил сидеть за её столом, показывая, кто истинный владыка. Эмму это только забавляло. Так воспитательница смотрит на тщеславные игры подростков, позволяя им думать, что мир прост и понятен.

– В этом и наша слабость, – продолжил Дракон. – Мы хотим видеть сильное потомство, способное прославить и продлить наше господство на этой земле, но при этом не готовы жертвовать своей кровью, детьми.

Эмма кивнула.

– Совет часто обвиняет меня в лоббировании интересов своей расы. Мол, я выбираю наиболее сильных и талантливых Пришлых, а ты делаешь так, что они достаются нашему клану.

– А это не правда? – насмешливо улыбнулась ректоресса.

– Разумеется, именно так и никак иначе. И тем не менее я не забываю о хрупком равновесии между Истинными. Интересы остальных тоже важны. Магам и Волкодлаком не было причин нарушать очерёдность, «право Рода» в этом году должны получить Маги.

– Но зеркальная отказалась от союза с ними.

– Верно. Начнём с того, что они сами виноваты. И потом, у них осталась Лилиан – довольно сильный козырь. Она станет родоначальницей крепкой ветви.

Эмма вспомнила о терзаниях, выпавших на её долю, пока шли тайные переговоры о свадьбе Тагира и Магессы. Хорошо, что он отказался. Может, это был знак, что и для Богини не всё потеряно?

– Тебе неинтересно или ты думаешь о чём-то более важном? – раздражение Тагира ворвалось в сладкие мечты Эммы.

– Я внимательна, сиятельный, как никогда.

– Не похоже… Нам надо обсудить важные вещи. Я не люблю тратить энергию слов впустую.

«Вот почему он избрал для своей речи мой кабинет! Хочет сделать официальное заявление».

Тагир встал и, сутулясь, медленно прошёл к плотно зашторенному окну.

– Ты в курсе, что Волкодлаки провели обряд плодородия? Только не лги!

Дракон резко обернулся и уставился на Эмму, которая ощутила прилив страха. Мужчина, сидящий сейчас за её столом, как полноправный хозяин, давно не вызывал в ней подобных чувств.

– Да, Жилка говорила мне, – не отводя взгляда, ответила она как можно спокойнее.

Полуправда – это совсем другое, она не похожа на роскошную орхидею лжи, скорее на скромную лилию, распространяющую сладкий запах, успокаивающий собеседника.

– И ты не сочла необходимым передать сведения мне, – утвердительно продолжил Тагир, будто раздумывал, как это можно использовать.

– Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Я понял. Когда будет ясно, проросла ли почва?

– Как обычно. Через месяц. Жилка давно не проводила этот обряд, её сил может и не хватить.

Эмма в этом почти не сомневалась. Тагир зря волнуется, но сказать ему об этом, всё равно что обвинить себя в лояльности другой расе Истинных.

– Так будет лучше для нас, но даже в случае её успеха, не беда. Ты знаешь, у меня есть резервный план. Учитывая, что Лилиан готовится к замужеству и отъезду в Северное королевство, а Волкодлаки приложили усилия по укреплению рода, я могу поступить так же.

Эмма внутренне затрепетала. Вот оно! Сейчас он скажет то, чего она так долго ждала. Хотелось отдалить этот момент, насладиться предвкушением.

– Я понимаю, что поступаю эгоистично. Так может показаться, но с другой стороны, женитьба и рождение сыновей только укрепят позиции Драконов. Мои соратники и первый Драк в курсе и одобряют проект.

– Ты решил снова жениться? – спросила Эмма, как можно небрежнее и улыбнулась.

– Я доволен своими дочерями, но клану нужны сильные Драконы.

Ректоресса встала и, стараясь скрыть охватившую её дрожь, пересела в тень, на красный диван.

Она столько раз мечтала об этом, представляла, как разыграет удивление и предложит любовнику дать ей время на размышление. Академию нельзя бросить в одночасье, хотя минуту назад она была к этому готова.

– Зачем же ты говоришь об этом мне?

– Не притворяйся, Эмма. Мы оба знаем, к чему я веду.

Слёзы радости навернулись на глаза. Именно так она себе всё и представляла!

– Я с радостью помогу чем смогу. Но вдруг снова родится дочь?

Тагир помрачнел и, тяжело поднявшись, отошёл к окну. По-видимому, эта мысль тоже приходила ему в голову.

– Я думал и об этом, – вздохнул он.

Эмме захотелось подойти и обнять его, сказать, что она приложит все умения, но родит ему много сыновей, соберёт все нерастраченные за века женские силы и станет подобной людям, способным производить на свет потомство почти каждый год.

Эмма была готова расстаться с долголетием и сравняться годами с мужем, как она про себя впервые назвала Тагира.

– Хотя страхи, уверен, необоснованны. Зеркальные девы чаще прочих рождают сыновей.

* * *

Эмме показалось, что её сердца коснулся жертвенный нож.

Она не могла вздохнуть или что-то сказать. Должно быть так чувствовали себя агонизирующие девушки, принесённые в дар во славу мистерий Древних.

Она сама нередко присутствовала на подобных празднествах в качестве жрицы.

– Ты имеешь в виду новенькую? Грехову?

– Да, разумеется. Кого же ещё⁈ Она прекрасный козырь, молода, сильна и будет покорной женой. Я об этом позабочусь.

– Но она не девственница! – ухватилась за последнюю соломинку Эмма, понимая, что тонет. – И твой племянник…

– Это не помеха. Стоит ей принять обет Благочестия, как она приравняется к чистой деве. Поэтому мне и нужна твоя помощь. Ты найдёшь слова, чтобы убедить девчонку.

– Но она по уши влюблена в…

Тагир раздражённо пожал плечами и усмехнулся:

– Так ещё проще: не заметит ловушки. Просто скажи ей, что для того, чтобы выйти замуж за Дракона, нужен обет. Это даже не будет ложью.

– А как же Карл?

– Он молод, у него всё ещё впереди. Если ему так не терпится жениться, пусть возьмёт мою дочь. Красивая, скромная, чистая. Идеальная партия для младшего сына.

– Бересия? – машинально спросила Эмма, плохо понимая, что происходит.

– Нет, другая. Селена, дочь ундины. Это большая честь для любого – жениться на моей дочери, пусть ценит.

Эмма поднялась с дивана и подошла ближе, так и не решившись посмотреть Тагиру в глаза.

Она понимала, что либо скажет всё, что думает сейчас, либо в следующий раз Дракон не станет терять время на излияния подруги.

Робеть ректоресса не привыкла:

– Ты понимаешь, что я не могу и не хочу этого делать? – спокойно сказала она, вперив взгляд в противника.

Дракон вздрогнул и виновато опустил глаза, чтобы через мгновение вернуться снова таким, каким Эмма его и помнила: высокомерным и холодным Истинным, сознающим свою божественную правоту во всём и всегда.

– Понимаю.

Ёмким словом было сказано многое, оно прозвучало как окончательный приговор.

– Я надеялась, что когда-нибудь ты позовёшь замуж меня. К чему тебе молодая девчонка без роду и племени?

– Я не обязан тебе докладываться, но в знак нашей дружбы, – Тагир выразительно помолчал и продолжил: – так и быть, объясню. Молодая – значит, здоровая и сильная, простодушная и покорная. Я не собираюсь тратить остаток дней на распри и запугивания жены. Пришлая не имеет родни, способной строить козни, она не будет жаловаться им, а они, в свою очередь, надоедать мне. Зеркальная укрепит мой род и подарит сыновей. Ты же, Эмма, при всём совершенстве и древней крови, ни то, ни другое, ни третье!

«Что ж, – подумала она. – Так и есть».

– То есть, мы больше не сможем видеться?

– До свершения помолвки всё останется, как прежде. А дальше – долг обязывает забыть вход в твою спальню. Очень жаль.

Тагир насупился и помрачнел.

Эмма ему верила: Драконы слишком самоуверенны, чтобы лгать и плести интриги, они полагают, что остальные почтут за благо и великую честь быть полезным их расе.

Четвёртый Драк не был исключением, но от этого не становилось проще и болело не меньше.

Между бровями мужчины углубилась морщинка, словно черта, разделившая мир на «до и после».

Эмма почувствовала на языке терпкий вкус осенних ягод, предвещающий близость холода. Богине несложно видеть конец там, где иные наслаждаются разгаром лета.

Ректоресса медленно отошла к дивану и снова села так, чтобы на лицо падала густая тень от абажура. В голове было пусто и тихо, не единой мысли или звука. Казалось, даже сердце, безупречно работавшее много столетий, замолчало, устав от одиночества.

Эмма прикрыла веки и затихла, скрестив руки на груди. Хотелось замереть, да так и остаться: ни живой, ни мёртвой.

Подобным образом Бригитты восстанавливали силы и залечивали любые раны, но ректоресса пользовалась приёмом нечасто, боясь проспать слишком долго по меркам народов, населяющих Дальний мир.

Однако теперь всё это стало неважным.

Замкнувшись в себе, она еле услышала стук двери. Одиночество стало полным, но больше не могло её задеть.

Дракон, наконец, ушёл из её жизни. Будут другие. И всё станет по-другому. Если она сама изменится.

Глава 28
Далида вернулась!

Далида вернулась, но замкнулась в себе.

Соседка подолгу просиживала на кровати, поджав под себя ноги, и молчала, изредка улыбаясь. Перед ней стояла полупустая тарелка с пирожными.

В такой позе я её нашла, вернувшись с занятий. Сначала кинулась к вновь обретённой подруге, обняла её и заплакала, не стесняясь слёз. Разлука помогла понять, насколько мне близка бывшая суккуб.

И дело вовсе не в осиротевшей комнате, где ранее силами Далиды поддерживался идеальный порядок.

Я с гордостью сообщила беглянке, что почти превзошла её в мании уборки: за время её отсутствия отвела каждой вещи своё место и не позволяла пыли скапливаться на письменных столах.

На самом деле, ритуал помогал мне скоротать время и унять грызущую тревогу.

Далида радостно закивала, и по её сияющим глазам было видно, насколько она рада меня видеть и узнать, что я по ней скучала.

– Не стоило так волноваться, – пожала она плечами, мягко уйдя от вопросов, сводящихся по сути к одному: где она так долго пропадала. – Мне надо будет снова отлучиться.

– Опять исчезнешь на неделю? Как хочешь, но я пойду с тобой.

– Нет! – Далида решительно встала, её пухлые губы превратились в узкую линию. – Тебе нельзя!

– Да что такое происходит⁈

Я подошла к Далиде и обняла её, подруга ответила лёгким похлопыванием по спине и, отстранившись, заглянула в глаза:

– Прости, что я пока не могу тебе всё рассказать, даже намекнуть не получится. Всё поменялось, и в первую очередь я сама. Сейчас мне надо уйти, но к вечеру вернусь. Обещаю.

– Пропустишь занятия?

Далида отвела глаза.

– Когда ты думаешь уходить?

– Сейчас, только переоденусь.

– Нет. Я про Академию. Ты ведь решила бросить учёбу?

– Не сейчас, – Далида отошла к окну, отодвинула занавеску и, простояв с минуту, вглядываясь вдаль, на зелёный луг, вернулась. – Если всё получится.

– Я поняла! Ты решила выйти замуж? Только не уходи от ответа, пожалуйста!

Далида тяжко вздохнула, словно сожалела о своём решении:

– Нет! Пока не собираюсь. И больше ни слова об этом!

Далида быстро переоделась в своё любимое платье до колен, прикрыв глубокий вырез тёмной шалью. Это было настолько необычным для подруги, стремящейся оголить как можно больше тела, что я не удержалась и спросила:

– Ты какая-то другая.

– Глупости! Просто в моей жизни скоро начнётся новый период. Я на это надеюсь, – улыбнулась Далида и выскользнула за дверь.

Вернулась она поздно вечером, когда я уже легла в постель. Густая паутина дрёмы, оплетающая разум, вмиг разлетелась на тоненькие нити. Далида была не одна.

– Пр-риветствую! – произнёс картавый голос.

Я подскочила и, накинув на себя халат, включила свет, другой рукой приглаживая разметавшиеся во время сна кудри.

Далида стояла у двери и покатывалась со смеху. Она осторожно поставила на пол золочёную клетку.

– Что делаем? – продолжил беседу сидящий в клетке серо-красный попугай, размером с откормленного гуся. Он склонил набок голову и взглянул на меня голубым глазом, в котором читалась подозрительность.

– Это что за жар-птица? – спросила я, разглядывая диковинку.

– На себя посмотр-ри! – тут же фыркнул попугай и насупился, взъерошив перья на шее.

– Знакомься, мой питомец! – подавив смех, ответила Далида. – Саймон.

– Спор-рно!

– Помолчи!– прикрикнула подруга.

Я подошла ближе и села на корточки, чтобы получше разглядеть птицу.

– Я выклюю вам глаза и улечу на свободу! – пафосно заявил попугай, продолжая сидеть на жёрдочке.

– Милаха, однако! – с опаской заметила я. – Где ты его взяла?

– В лавке Витора. Он не опасен.

– Кто? Дубовик? По сравнению с этим Саймоном, должно быть, так и есть.

– Да я про птицу! Давно о таком дерзком мечтала. Говорят, его поймали далеко на юге, в Эльсиде.

– Грязные оккупанты! – птица взмахнула крыльями. Даже просторная клетка была мала для него.

– Ой, бедняга! Тебе тесно. Завтра же куплю новую, после занятий, – ворковала с ним Далида, не замечая, с каким презрением птиц на нас смотрит.

– Всё-таки решила ходить на уроки? Правильно.

– Конечно! Мало ли как пойдёт! – вздохнула Далида, ставя клетку поближе к окну.

– Р-развр-рат!

– Замолчи уже, – подруга набросила тёмный плед на клетку, но попугай продолжал выкрикивать одно и то же. – Я сейчас успокою его.

Далида приподняла край пледа и глухо произнесла неразборчивое слово. Птица замолчала.

– Зачем он тебе?

– Я надеюсь скоро переехать отсюда, – ответила Далида и села на край кровати. – Я была у Витора, потому что просила о помощи. Помнишь, дубовик обещал и говорил, что Соль одна не справится. А я хочу, чтобы наверняка получилось!

– Да что наверняка? – я начала терять терпение.

Мало мне тайн в собственной жизни, так ещё и Далида темнит и отвечает загадками!

– Дашь Безвозвратное слово?

– Ты что, снова мне не доверяешь?

– Не сердись, это не только моя тайна.

– Ладно, я поняла, – кивнула я и протянула руку.

На этот раз обряд занял меньше времени, и было не так больно. Любопытство и глухая тревога мучили гораздо сильнее.

– Теперь рассказывай!

Далида пересела в своё любимое кресло и напустила таинственный вид, а потом не выдержала и рассмеялась. В её веселье слышалась горечь:

– Да собственно мне немного надо тебе объяснить. Я отсутствовала, потому что участвовала в мистерии Волкодлаков, посвящённой равноденствию.

– В качестве кого? – спросила я, почувствовав, как тревога усилилась. На подобные таинства не звали чужаков.

– Жертвенной девы и сосуда рода.

– И что это значит?

Задержала дыхание, инстинктивно понимая, что ничего хорошего.

– Ну, пока что лишь то, что я больше не девственница, – робко улыбнулась Далида. Её щёки порозовели. – И очень надеюсь, что вскоре окажусь плодоносящей.

Я была потрясена: подозревала подобное, но теперь всё встало на свои места. Жилка – бывшая жрица плодородия, в прошлом помогала Древним и поощряла оргии, давая благословение на беременность. Но те времена ушли безвозвратно, или нет?

– Ты беременна?

– Говорю же, пока не ясно. Витор дал мне выпить снадобье и уверил, что всё должно сработать. Семя закрепится.

– И кто будущий отец?

– Я не знаю. Никто не знает, в этом и смысл обряда.

– Как это? – ахнула я.

– Ну, у меня были завязаны глаза. По правилам через жребий выбираются трое сильных мужчин из Волкодлаков, которые тоже не знают друг о друге. Даже Жилка не видит, кто скрывается под масками.

– Так ты со всеми?..

– Да, – на губах Далиды заиграла лёгкая улыбка, слово она вспоминала о приятном событии. – По очереди, разумеется.

– Было больно?

– Нет, почти нет. Мне дали выпить горький отвар, он согрел меня. Знаешь, лежать на тонком плаще в поле, где только выпал снег, довольно холодно. Но это быстро прошло. По телу аж мурашки бегали. Я не могла дождаться, когда закончится вступительная часть.

– Как ты на это согласилась? Ты сумасшедшая…

– Я родилась в семье суккуб, не забыла? Меня не шокировать связью с несколькими мужчинами одновременно, в моём мире это считалось особой честью, когда тебя хотят все и сразу. А мистерия несёт особый смысл, он вовсе не в удовольствии, хотя его и было через край, – Далида снова покраснела. – Я рожу крепкого и здорового сына, будущего лидера. И это будет только мой ребёнок, никто не посмеет заявить на него права. Мы не будем с ним ни в чём нуждаться. Я получу место в их клане. Разве эти блага похожи на наказание?

– Но ты не сможешь выйти замуж.

– Почему? Со временем смогу, если захочу. А я в этом сомневаюсь, мне не нужен муж, запирающий меня в доме как собственность.

Далида встала и принялась расхаживать по комнате, скрестив руки на груди и опустив голову, словно видела своё будущее во всех подробностях.

– И потом, лишиться девственность таким способом очень необычно. Моя прежняя семья мной бы гордилась. К тому же Волкодлаки не были грубы, напротив. И я всегда могу вообразить своего первого мужчину таким, каким захочу. Не осуждай меня, прошу. Это моё решение и только моё.

* * *

Весь следующий день я находилась под впечатлением от откровений подруги.

Присматривалась к Далиде, будто с той вот-вот должны были произойти перемены, но всё, не считая здорового аппетита соседки и частой задумчивости, оставалось, как прежде.

Я уже начала надеяться, что планы Жилки в этот раз не осуществятся. И радовалась этому: рассуждения Далиды казались дикими и противоестественными, как и то, что сделала с собой подруга.

Разговоров на эту тему мы больше не вели и делали вид, что ничего не случилось.

Однако между нами пролегла тайна, которая мешала общаться так же непринуждённо, как раньше.

Далида нервничала и то ударялась в учёбу, проявляя небывалое рвение и усидчивость, то целыми днями валялась на кровати и улыбалась, глядя в потолок. В такие моменты к ней лучше было не подходить.

Чувствуя себя лишней в собственной комнате, я часто болтала в столовой с Селеной, изредка с Рестрикой. Ламия казалась слишком проницательной, и я опасалась, что невольно выдам тайну Далиды.

– Скоро зима, – поёжилась ундина и отхлебнула из кружки горячий чай с чабрецом. – Я не люблю холод.

– Мало кто его любит, но снег здесь красивый: лёгкий и пушистый.

Я осеклась, поймав себя на мысли, что Далида десять дней назад лежала поверх тонкой накидки, брошенной на слой снега, прикрывающего свежевспаханную землю. Брр!

– Вы стали молчаливые, – сказала Селена и вопросительно посмотрела на меня: – Что-то случилось, я чувствую.

Мне безумно хотелось поделиться секретом, но клятва крепко запечатала его в груди. Да и подводить Далиду не следовало!

– Так, просто проблемы навалились.

– Скоро будет полгода, как мы здесь, – с тоской проговорила Селена и допив чай, продолжала вертеть кружку в руках. – Ты когда-нибудь жалела, что согласилась на учёбу в Академии Пришлых?

– Нет. Там я будто и не дышала полной грудью.

Память услужливо подкинула воспоминание о тёмном коридоре дальнего крыла. Я как наяву услышала наше с Карлом сбивчивое дыхание и ощутила крепкое тело, прижимающее меня к стене.

Шёпот, признания, чувство единения, таинства между мной и Драконом. Чувство, что мы одно целое.

Стало жарко.

– Здесь так натоплено, – сказала я зачем-то. Селена не обратила внимания на эту мою фразу.

– Я жалею. С каждым днём всё больше, – прошептала ундина чуть слышно, озираясь по сторонам. В просторной столовой в этом углу зала мы были одни. – Как ты думаешь, можно вернуться в свой мир?

– Наш декан, Келисия, утверждает, что там нас никто не вспомнит. Представляешь, ты видишь близких, но они тебя не узнают? Это ужасно!

– А быть марионеткой лучше?

– Что случилось? – со вздохом спросила я.

С некоторых пор я только и делала, что выслушивала излияния о чужих проблемах, на свои и времени не оставалось.

Впрочем, понимала, что так лучше: пусть Карл воплощает в жизнь свой план, а я подожду, как и положено наречённой Дракона.

Он писал мне и рассказывал о том, как всё будет прекрасно, когда проблемы уйдёт. И ни слова о том, как он намерен их решить.

– Меня планируют вскоре выдать замуж. Я даже не знаю за кого!

– Кто это тебе сказал?

– Эмма. Вызвала и сообщила так, будто я удостоилась величайшей чести. «Дочь Дракона не имеет права на выбор».

– Ирония судьбы, – тихо произнесла я себе под нос, покачивая под столом ногой.

– Что это значит?

– Я хочу выйти замуж за Карла, но всё против. А ты жаждешь иной судьбы, и снова всё против. Все всегда против.

– Сестра объясняла, другая дочь моего отца. У меня есть выбор, но чтобы им воспользоваться, придётся уговорить отца или поступить ему наперекор. Она его боится, представляешь? Он, наверное, монстр. А я пока его даже не видела.

– И что будет, если ты ослушаешься?

– Эмма говорила: ничего хорошего. Отправят в другую страну в качестве дипломатического дара. То есть, стану невестой чужеземца. И лишусь поддержки семьи. Как я, так и мои дети. Это то же самое, что и отправиться назад. Только я любила тот мир, а здесь мне не нравится. Я и согласилась ради матери, она так упрашивала, говорила, что меня здесь ждёт лучшая жизнь. Видимо, ошибалась.

– Просто у каждого своё представление о лучшей доле, – вздохнула я и смахнула непрошенные слёзы. Пересела к ней на скамью, обняла подругу и тихо добавила: – Поговори с Соль, хуже всё равно не будет. Она должна знать, как тебя вернуть. Может, что и подскажет. А нет, так другого спросим. Правда, плату берёт немалую, но зато не обманывает.