Текст книги "Свиток дракона"

Автор книги: Ингрид Дж. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Тасуку? Не тот ли изысканный молодой человек, что всегда так красиво декламировал стихи?

– Да. Любовную поэзию. Тасуку был любимцем дамского общества. Вот почему эта новость звучит так ужасно Профессор не знает, что произошло. Вероятно, это случилось внезапно и покрыто какой-то тайной.

Сам Акитэда в последний раз видел Тасуку на собственной прощальной вечеринке, которую устроил перед отъездом для друзей. Там его обаятельный красавчик друг крепко перебрал и устроил пьяную сцену, сломав в щепки свой роскошный расписной веер, после чего шумно удалился. А ведь это было совсем не в его духе, но последнее известие разило буквально наповал.

Сокрушенно качая головой, Акитада потянулся за матушкиным письмом, как вдруг заметил рядом с чайными принадлежностями красную кожаную коробку.

– Так-так, теперь понятно, зачем Мотосукэ прислал нам чаю. Он хотел, чтобы мы сохранили бодрость, пока будем изучать первую порцию его счетов.

– Только не сегодня! – запротестовал Сэймэй. – Даже самому сильному быку нужен отдых после долгого пути в упряжке.

Но Акитада уже откинул крышку. В первое мгновение он оторопел, потом лицо его потемнело от ярости.

– Что такое? – испугался Сэймэй.

– Десять золотых слитков, – сказал Акитада, задыхаясь от возмущения.

ГЛАВА 3
Черная борода

Тopa облегченно вздохнул, когда девушка с восхитительными бедрами расплатилась наконец за свою редьку и обернулась. Лицо ее было прекрасным и… до смерти перепуганным!

Две здоровенные шафраново-желтые спинищи откуда ни возьмись протиснулись вперед, заслонив ее от Торы. Монахи.

Помня только про страх на симпатичном девичьем лице, Тора даже не подумал, что монахи вообще-то дают обет воздержания и кротости. Если ее испугали эти два монаха, он готов броситься ей на помощь.

Тора побежал по улице, увернулся от проезжавшей мимо воловьей упряжки, пропустил двух старушек, перепрыгнул через бродячую собаку и больно ударился о бамбуковую клетку с певчими птахами, привязанную к спине прохожего торговца. И торговец, и ею певчая братия подняли крик, привлекший внимание толпы, так что Торе пришлось задержаться, пока не выяснилось, что и клетка и птицы не пострадали.

К тому времени девушка с монахами скрылись из виду. Остался только зеленщик, задумчиво смотревший в сторону ближайшего перекрестка.

– Куда они пошли? – крикнул Тора, дергая его за рукав.

– О-о… так вы родственник? – удивился торговец. – Так жаль эту молоденькую женщину. Почтенные святые братья все объяснили и увели ее с собой.

– Что объяснили?

Торговец понял, что ошибся, и, хмурясь, спросил:

– А вы кто такой? Вам-то какое дело?

Тора выругался и помчался за угол, откуда начинался узкий переулок, загроможденный корзинами, клетями и горами рыночного мусора. Вдоль переулка выстроились мелкие лавки, крохотные домишки и обнесенные оградой дворики; в грудах хлама возились детишки, мальчишки-посыльные носились со свертками, рыночные торговки тащили огромные корзины с товаром. Но монахов с девушкой и след простыл.

Не мешкая Тора нырнул в переулок. Огибая на бегу многочисленные преграды, он изредка останавливался, чтобы оглядеться.

И вскоре ему повезло. На углу вдалеке мелькнула шафраново-желтая одежка, и Тора помчался во всю прыть. Завернув за угол, он увидел их. Хрупкая девушка изо всех сил отбивалась от своих преследователей. Один из них ударил ее по лицу.

Грозно взревев. Тора рванулся вперед. Схватив обоих верзил за шиворот, он резким рывком оторвал их от девушки. Застигнутые врасплох, те, несмотря на свои габариты и силу, шмякнулись наземь. Одного Тора пнул в ребра, другого, схватив за одежду, приподнял и ударил в лицо. Не издав ни единого звука, верзила отключился. Тора повернулся к первому, чтобы проделать с ним то же самое, но увидел, что монах улепетывает во всю прыть, подобрав полы и шлепая задниками сандалий.

Девушка стояла, прижавшись к стене, и промокала краешком рукава кровоточащую губу.

– С тобой все в порядке? – спросил Тора, подойдя к ней.

Она кивнула, в ее перепуганных глазах стояли слезы.

«Какая красавица!» – подумал Тора и напустил на себя отеческий вид.

– Не бойся, малышка, все уже позади. Теперь я о тебе позабочусь. Почему ты не позвала на помощь? Что от тебя хотели эти ублюдки?

Но она только качала головой. Вдруг глаза се расширились и наполнились страхом. Тора обернулся. Мощный удар, нацеленный ему в голову, пришелся в плечо. От боли Тора на мгновение оторопел. Монах, которою он только что уложил, пришел в себя и решил расквитаться с обидчиком. Тора отскочил в сторону, уводя верзилу от девушки, и замер в боевой стойке. В правой руке у монаха был обломок доски. Тора грозно оскалился, снова свирепо взревел и пошел в наступление. Монах бросил доску и пустился наутек догонять своего приятеля.

Сокрушенно качая головой при виде подобной трусости. Тора повернулся к девушке, нотой и след простыл. Разочарованию не было предела. Ведь он так надеялся, что малышка оценит его боевую доблесть по достоинству. Он заметался из стороны в сторону:

– Эй, малышка, ты где? Выходи, теперь все спокойно!

Переулок находился в бедном квартале со множеством закутков, покосившихся заборов и развешенного для сушки тряпья. Спрятаться здесь можно было где угодно, а вокруг, как назло, ни души.

Облегчив душу руладой отборных ругательств, Тора повернул обратно к рынку, как вдруг услышат чей-то хрипловатый кашель и из темного закутка между покосившейся хижиной и сломанным забором высунулась тощая рука с пустой деревянной чашкой.

Гора поначалу опешил, потом пригляделся и увидел грязного согбенного старикашку – тот смотрел на него из темного угла своими черными глазами-бусинками и улыбался беззубым ртом.

– Крепкое у тебя словцо, парень! – Старик нищий зашелся хриплым смехом. – С тебя пятак медью!

– Обойдешься! – огрызнулся Тора и отправился восвояси.

– За юбкой бегаешь? Наверное, хочешь знать, куда она подевалась? – прошамкал старик.

Тора вернулся.

– Ну, тогда сначала говори, а деньги потом. Я, слава Богу, не вчера родился.

– Ха!.. Я тоже.

Тора пригляделся к нищему повнимательнее. Тот сидел на корзине, выставив вперед перевязанную ногу; вместо другой у него был обрубок с уродливым шрамом на колене.

Тихонько выругавшись от избытка чувств, Тора достал из пояса пять медяков и бросил в пустую чашку.

Мгновенно спрятав добычу за пазуху, нищий сказал «Пошли!» и встал.

Тора не верил своим глазам. Калека стоял на двух тоненьких, кривых, но абсолютно здоровых ножках. Обрубок – судя по всему, это была раскрашенная деревяшка – он засунул себе под рубаху и заковылял по улице.

– Эй!.. – крикнул ему вслед Тора, едва оправившись от изумления, и бросился догонять мошенника, уже свернувшего за угол. Он вовсе не собирался швыряться медными пятаками и, уж конечно, меньше всего хотел стать жертвой наглого надувательства.

А между тем нищий семенил на своих кривых ножках поразительной скоростью – стало быть, хорошо-знал окрестности. Они пересекли какой-то пустынный двор обогнули несколько сараев и черед скрипящую-калитку вышли в проулок, ведущий к синтоистскому храму, окруженному реденькими деревцами, За храмом начинались склады и какая-то огороженная территория. Здесь нищий остановился и подождал Тору.

– От кого это ты так удирал? – задыхаясь от быстрой ходьбы, поинтересовался тот.

Нищий указал на длинную одноэтажную постройку, напоминавшую торговый склад.

– Иди туда и скажи, что тебя прислал Крыса!

Тора схватил нищего за грудки, приподнял над землей и сердито рявкнул:

– Щас тебе! Так я туда и пошел! Чтобы мне глотку перерезали? Ну уж нет, я не такой лопух и очень хорошо знаю, какие штуки вытворяют с приезжими. – Он подтянул нищего повыше и, глядя ему в лицо, прорычал: – Ты уже одурачил меня один раз с этим своим ложным обрубком и выудил пять монет. Теперь подавай мне сюда девушку или возвращай деньги. А не то я из тебя и впрямь калеку сделаю! – С этими словами он так сильно тряхнул Крысу, что и обрубок, и чашка, и монеты вывалились у того из-за пазухи и рассыпались по земле.

– Да нет же, ты все не так понял! – заныл Крыса, – Ну-ка отпусти меня, дурак! И послушай, что я тебе скажу: шуметь здесь опасно. Те монахи все еще разыскивают девчонку, и тебя они тоже не забыли. Так что иди куда я сказал и расскажи там, что произошло.

Тора поставил старикашку на ноги и разжал руки.

– А ты видел, что произошло?

Крыса кивнул.

– Я за ней наблюдаю. А теперь иди! И помни, что сказать: тебя послал Крыса! – Он наклонился, сгреб с земли свое добро и заспешил прочь.

Тора осмотрел постройку – ступенчатая крыша и никаких окон. В середине на двустворчатой двери красная вывеска гласила: «Школа боевых искусств Хигэкуро».

Тора подошел к двери и распахнул ее. Сразу от порога начинался просторный, тускло освещенный зал. Пол был устлан циновками, вдоль одной стены тянулась стойка с дубовыми и бамбуковыми шестами, используемыми в палочных боях. На другой стене крепились мишени для стрельбы из лука. На крючьях висели луки и колчаны со стрелами. В зале не было ни души.

В дальнем конце Тора заметил маленькую дверку и через нее вышел в грязный двор. Там тоже было пустынно, однако за низеньким бамбуковым заборчиком находился другой двор – он относился к кухне и упирался в высокую беленую стену соседских владений. Заглянув туда через заборчик, Тора увидел девушку. Она стояла спиной, наклонившись над корзиной с капустными кочанами. Эти восхитительные округлые бедра он узнал бы где угодно. Закричав от радости, он перепрыгнул через забор и подошел к ней сзади.

Девушка не реагировала, пока он случайно не опрокинул бадью с водой. Когда разлившаяся жидкость дотекла до ее ног, она обернулась, испуганно глядя на него. Он поздоровался, но она не проронила ни звука, только смотрела своими большими красивыми глазами. «Может, она слабоумная?» – подумал Тора.

– Не бойся, сестричка, – проговорил он медленно и разборчиво, все время улыбаясь. – Меня зовут Тора. Крыса сказал мне, где ты живешь.

Она покачала головой и попятилась.

– Подожди, не убегай! – Тора начал терять терпение и злиться. – Почему ты мне не отвечаешь? Могла бы хоть спасибо сказать.

Она совсем перепугалась и хотела убежать в дом. Тора взял ее за плечо, но в этот момент его так сильно дернули за другую руку, что он потерял равновесие; сзади под колено он получил болезненный удар и еще один в поясницу, после чего его приподняли, крутанули в воздухе и швырнули. Падая, Тора больно ударился о валявшееся бревно. Повинуясь слепому инстинкту, он перекатился и принял боевую стойку, готовясь встретить приближающегося противника. Но твердый каблук чьей-то высоко поднятой ноги угодил прямиком в челюсть, отчего голова его безвольно откинулась назад, а перед глазами все почернело.

Придя в себя, он сквозь болезненную пелену ощутил на лице чьи-то нежные руки. На губах, лежала прохладная влажная ткань. Тора облизнул губы, почувствовал соленый вкус крови и открыл глаза.

Он сидел, прислоненный к дереву, а над ним склонилась девушка – не та, совсем другая. Он поискал глазами нападавшего, но поблизости никого больше не было.

– Мне очень жаль, что так получилось, – проговорила девушка звучным голосом. – Я думала, ты пристаешь к моей сестре. Я приглядываю за ней, потому что она не может позвать на помощь.

Тора вспомнил неблагодарную красотку и сердито нахмурился.

– Что значит «не может позвать на помощь»? Разве в этом была нужда? Я окликнул ее несколько раз, представился. Да она знала меня! Я уж не говорю о том, что перед этим спас ее от изнасилования. Так какого черта она должна была звать на помощь?! Что за люди у вас тут? И… – Тора оттолкнул девушку и поднялся на ноги. – И кто, интересно знать, так лихо меня уложил? Что, черт возьми, вообще происходит?!

Нападавшего он по-прежнему не видел, но на всякий случай подобрал с земли обломок бамбуковой палки.

– Я же говорю, мне жаль, что так получилось. – Девушка растерянно закусила губку. – Моя сестра Отоми – глухонемая. Она не слышит и не разговаривает. Меня зовут Аяко, а нашего отца Хигэкуро. Он преподает боевые искусства, поэтому мы здесь часто видим разных головорезов.

Пока девушка говорила, Тора разглядел ее – она была очень мила, но не так красива, как ее сестра. Впрочем, ему было не до того.

– Значит, я головорез! – обиженно воскликнул он. – Ну спасибо на добром слове! И кстати, можешь передать отцу, что так не делают: человека сначала предупреждают, за что его будут бить. И со спины нападать тоже не принято! Неудивительно, что к вам сюда захаживают одни головорезы. Потому что ни один порядочный человек не станет сражаться на таких условиях. – Он в сердцах хлопнул себя по лбу. – И зачем только я послушался этого типа по прозвищу Крыса?!

При этих словах девушка покраснела и поднялась. Она хотела было что-то сказать, но Тора уже повернулся, чтобы уйти. Он просто кипел от гнева.

– Лучше бы вы оба как следует приглядывали за бедной девчушкой и не посылали ее одну на рынок, где к ней может пристать любой мерзавец! – запальчиво крикнул он. – Я сам видел, как два ублюдка в монашьих одеяниях сгребли ее прямо у лотка с зеленью и потащили куда-то, чтобы надругаться. Спасибо, я вовремя вмешался, а не то пошла бы она по рукам у всей их монашьей разбойничьей братии.

– Да, но это не дает тебе права оскорблять моего отца! – сердито воскликнула девушка, покраснев от злости.

– О Боже! – обиженно пробормотал Тора, бросил на землю палку и направился к двери, через которую пришел.

– Постой! – окликнула она.

Но Тора, не оборачиваясь, шел к выходу.

Проходя по учебному залу, он услышал за спиной торопливые шаги. Кто-то потянул его за рукав, он резко повернулся и увидел глухонемую девушку; лицо ее было мокро от слез.

– А-а… это ты, Отоми? – смущенно проговорил он. – Все в порядке, только в следующий раз будь осторожнее. – И отвесил ей короткий учтивый поклон.

К ним подбежала ее сестра и, опустившись на колени, низко склонила голову.

– Простите за все и, пожалуйста, ради моей сестры, не уходите! Позвольте нашему отцу выразить вам свою благодарность и предложить чашку вина.

Тора колебался. У него не было ни малейшего желания продолжать знакомство с этой странной семейкой, но хотелось посмотреть на человека, который так лихо его уложил. Кивнув в знак согласия, он позволил проводить себя в жилые покои учителя боевых искусств Хигэкуро.

Покои эти состояли из единственной комнаты, служившей одновременно и кухней и жильем – тесноватым, но чистеньким и опрятным. На полу был устроен деревянный помост для сидения. В углу громоздились один на другом деревянные шкафчики, образуя ступеньки, ведущие на чердак.

На помосте в позе Будды сидел чернобородый великан и сосредоточенно плел подметки для соломенных сандалий варадзи. Его роскошная черная борода говорила вместо имени – ведь «хигэкуро» означает «черная борода».

– Что, детка, новый ученик? – прогремел он раскатистым басом, обращаясь к старшей дочери.

– Нет, отец, – ответила девушка по имени Аяко. – Это друг. Он спас сегодня Отоми от двух монахов, и Крыса прислал его к нам.

Хигэкуро уронил свое плетенье и распрямился, с интересом разглядывая Тору.

– Неужто и впрямь спас? Тогда мы перед вами в большом долгу, господин.

С любопытством поглядывая на великана. Тора выступил вперед, поклонился и представился. Несомненно, именно этот огромный мускулистый человек и напал на него, но что за игру он затеял?

– Пожалуйста, прошу вас выпить со мной вина, – продолжал Хигэкуро, предлагая Горе сесть рядом. – Два монаха, она сказала? Боже! Да где там двое! По вашему побитому лицу я вижу, что их была целая свора. – Жестом подозвав Отоми и показывая на лицо Торы, он сказал: – Сходи-ка, малышка, за мазью, а сестра твоя пока нальет нам саке.

Глухонемая девушка внимательно следила за его губами, потом кивнула и полезла на чердак.

Тора перевел взгляд с чернобородого великана на Аяко. Он был не на шутку озадачен и чувствовал какой-то подвох. Уж не попал ли он в логово хитрых лисиц-оборотней?

Аяко поймала его хмурый взгляд и зарделась стыдливым румянцем.

– Отец, это я виновата, – пробормотала она, поникнув головой. – Мне так стыдно! Я-то подумала, что он пристает к Отоми… ну и… в общем… – Она не закончила фразы.

– Хочешь сказать, это была ты?! – изумился Тора. – Ты? Такая хрупкая девчонка полностью вырубила меня? Да быть того не может! Ты, наверное, пошутила, да? А на самом деле это были вы, учитель Хигэкуро? – Он переводил вопросительный взгляд с отца на дочь. Девушка отвернулась. Хигэкуро печально покачал головой.

– Простите, – сказал он. – Могу себе представить, что вы сейчас испытываете. – И вздохнул. – Да, это сделала девушка. Постарайтесь простить ее. Она вообще-то очень хорошая. Я сам учил ее искусству боя, пока мне не отказали ноги. С тех пор она помогает мне в школе, потому как сам я уже не встаю. Аяко проводит занятия по палочному бою и борьбе. Я калека и могу только учить стрельбе из лука да помогать советами в других видах искусств.

Тора был потрясен. Из чувства такта он старался не смотреть на тело великана и перевел взгляд на Аяко. Женщина-боец! Много историй ходило о таких женщинах, но они всегда оскорбляли слух Торы. Женщинам полагалось быть слабыми, нежными, зависимыми от мужчин. Возможно, в данном случае этому все-таки имелось оправдание. Отец-калека не мог передать дело сыну, но, с точки зрения Торы, Аяко больше не представляла интереса как женщина.

Когда Отоми вернулась с мазью и принялась заботливо залечивать его губу, то и дело бросая на него сочувственные, нежные взгляды, он еще больше утвердился в своем мнении относительно ее сестры.

Аяко протянула ему чашку саке и сказала:

– Мой отец – лучший лучник в провинции. В стрельбе ему нет равных. Он мог бы показать вам кое-что из своих приемов. Бесплатно, разумеется.

Хигэкуро скромно заметил:

– Дочка моя преувеличивает, но я действительно мог бы это сделать. Позвольте нам выразить свою благодарность. Потеряв силу в ногах, я сосредоточился на упражнениях рук и верхней части тела. Стрельба из лука стала для меня хорошей практикой. Отточив это умение до мастерства, я стал брать учеников. – Он указан на свиток на стене. – Вот наш девиз, по нему мы и живем.

Тора растерянно заморгал и кивнул Он не умел читать.

– «Кто не работает, тот не ест» – прочел за него Хигэкуро. – Мы все выполняем посильную работу, лаже младшая дочка. Она рисует, и призом очень хорошо А по вечерам девочки занимаются хозяйством, а я плету из соломы варадзи. Ну да ладно, хватит уже про нас. Вы, наверное, бог весть что думаете о таких плохих хозяевах. Ну-ка, девочки, как там насчет угощений для нашего гостя?

От еды Тора вежливо отказывался, но его все-таки уговорили. Пока девушки готовили пищу, Хигэкуро поинтересовался происшествием с монахами. Когда Тора удовлетворил его любопытство, он покачал головой:

– Странно все это. Отоми у нас обходит все храмы б пределах дневного пути – она делает там наброски, – но с недавних пор потеряла к этому охоту. Я и не знал, что она, оказывается, боится монахов. Крыса приглядывает за ней, но не случись вам вмешаться, он не смог бы ей помочь. Не понимаю только, зачем те монахи за ней увязались. Чего они от нее хотели?

– Чего-чего… Красивая она! – пояснил Тора.

Хигэкуро только изогнул брови.

– Люди жаловались на молодых монахов из монастыря Четырехкратной Мудрости, что за пределами города. Я-то думал, это всего лишь проделки юнцов, но, похоже, впредь нам следует получше приглядывать за Отоми.

– Это не тот храм, что в горах? – спросил Тора.

– Да. Дочка говорит, он очень красивый. И новый настоятель у них поистине великий учитель. Много народу стекается туда послушать его проповеди. На его службах бывают и губернатор с семьей, и большинство из так называемой знати.

Тора слушал вполуха, не отрывая глаз от восхитительных бедер Отоми, склонившейся над плитой.

– Чертовы ублюдки! – пробормотал он. – Надо было мне просто перебить их!

Хигэкуро проследил за его взглядом.

– Вы женатый человек, Тора?

– Нет. До сих пор не мог позволить себе содержать жену. Ну, конечно, теперь… – Тора решил, что немного похвастаться было бы не вредно. – Теперь я служу у господина Сугавары. Он из столицы. Мы только что прибыли.

– Да, знаю, – кивнул Хигэкуро. – Ваш господин прислан сюда разобраться с пропавшими пошлинами. Только не удивляйтесь. Это здесь ни для кого не тайна. Караваны с собранными пошлинами уже трижды пропадали полностью – вместе с охраной, носильщиками, вьючными лошадьми и поклажей. Пропадали без следа, если верить официальным сводкам.

Тора оторвал взгляд от Отоми и изумленно уставился на него.

– Да разве ж такое может быть? Враки все это! Неужели вы сами верите?

– Хм… – Хигэкуро задумчиво смотрел на него. – Вообще-то правитель у нас хороший. Людям будет жалко, когда господин Фудзивара уйдет. Я подозреваю, что кто-то в караване, возможно, по чьему-то распоряжению, просто увез все добро на дальний север. Там с носильщиками и охраной расплатились, и те просто побоялись вернуться домой.

– Значит, те солдаты были трусы и мошенники и бросили позорную тень на весь местный гарнизон, – возмутился Тора. – За всем этим, возможно, стоит начальник гарнизона. Теперь понятно, почему головорезы в монашеских одеждах на рынке так распоясались.

Хигэкуро покачал головой.

– У нас новый командующий. Он молод, но дело свое знает, как я слышал. К тому же обеспечивать порядок в городе – задача местной полиции. – Он дружески хлопнул Тору по плечу: – Ну что ж, может быть, вы с вашим хозяином и разрешите эту нашу задачу. А вот и еда!

Еда была простая, но вкусная, да и общество приятное – особенно Отоми, которая восполняла свое молчание красноречивыми взглядами и нежной улыбкой.

Перед самым уходом Тора пообещал вскоре вернуться и бывать у них часто. Отоми смущенно зарделась, а Хигэкуро улыбнулся.