Текст книги "Адам и Эвелин"

Автор книги: Инго Шульце

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

19
ОТДЫХ ДИКАРЕМ

Адам остановился за перекрестком.

– Ты видишь, что там написано? Можешь разобрать?

Катя нагнулась вперед. В левой руке она держала сложенную Адамом карту Будапешта, в правой – кубик Рубика, на коленях у нее лежала карта Венгрии.

– Я как-то не могу найти эту улицу, ее здесь нет. Поезжай лучше назад, – сказала она. – Мы где-то не там свернули. Просто езжай назад, обратно, до указателей.

– Как-то, где-то, – сказал Адам, открыл заднюю дверь, вытащил из багажника двадцатилитровую канистру и вставил воронку в бензобак. Ему пришлось поднять канистру на уровень груди, немного бензина сначала пролилось мимо.

– Тебе помочь? – спросила Катя.

– Оставайся в машине! – проговорил Адам с перекошенным от напряжения лицом. Его туловище покачивалось в том же ритме, в котором лился бензин, отдававшийся в канистре булькающим звуком. Но постепенно глухой звук становился все тише, пока бензин не начал практически беззвучно выливаться в воронку, а лицо Адама не приняло более расслабленного выражения. Даже когда в канистре оставалось всего лишь несколько капель, Адам продолжал держать ее вертикально. Стрекотала цикада. – Ну как? – спросил Адам, садясь в машину.

Его руки пахли бензином.

– Ты же можешь просто отвезти меня обратно.

Адам завел машину и развернулся.

– Я повела себя, как ребенок, – сказала Катя. – Сама не знаю, у меня просто какой-то приступ паники случился.

Адам посмотрел на часы.

– Ты можешь меня просто здесь высадить, я дорогу найду.

– Все, прекрати.

– Я же не могу все время бегать за тобой и надеяться, что ты купишь мне еще одно мороженое.

– А вдруг они оттуда начнут высылать всех обратно?

– Тогда мне и весь этот Балатон не поможет.

– Но ведь, может быть, опять случится чудо.

– У тебя денег достаточно?

Адам пожал плечами.

– Одолжишь мне немного? Я отдам, западными деньгами, по курсу один к одному, как только получится.

– Не надо ничего отдавать. Скажи лучше, как мне ехать!

Они остановились на перекрестке, машина за ними посигналила.

– Направо, нам нужно направо, вот указатель! Без денег, без паспорта, без всего, это так фигово!

– У меня не то чтобы много. Форинты, сколько разрешают менять, сама знаешь, насколько этого хватает.

– Прости.

– Сейчас мы поедем на Балатон, а завтра с утра посмотрим. У нас там знакомые. С голоду не умрешь. Волноваться не нужно, об этом – не нужно.

– Мне и надо-то немного.

– У меня еще есть двести западных марок. Когда я наполню бак и мы поедем назад, я отдам тебе все, что у меня останется.

– Адам, ты меня там высади где-нибудь. Не бойся, что у тебя из-за меня будут проблемы. Твоя жена меня даже не увидит, если это ты поэтому такой хмурый.

– Слушай, прекрати немедленно! У нас из еды что-нибудь осталось?

– Рогалики, конфитюр и банка горчицы.

– Ну так давай, доставай!

– Я не голодна.

– Не важно, – сказал Адам. – Сейчас тебе надо поесть, для профилактики.

Они выехали из города, когда солнце заходило за горизонт.

Около одиннадцати они подъехали к турбазе в Бадачони. Шлагбаум был опущен, охранников нигде не было.

– Ого, ну у них и цены! – сказала Катя. – Тридцать марок за ночь!

– Это все западные немцы, – сказал Адам и кивнул в сторону небольшой группки людей, возвращавшихся обратно на турбазу. – Это они тут цены испортили.

– Я просто войду на территорию, и все, – сказала Катя. – Завтра увидимся?

– Завтра?

– Или послезавтра?

– Поехали со мной, найдем что-нибудь другое.

– А ты к жене не поедешь?

– Сейчас уже слишком поздно.

– Как это слишком поздно?

Адам сел обратно в машину.

– Что-то не так? Ты со мной не поедешь?

Катя медлила.

– Ты знаешь эти места?

– Давай уж, садись.

Они поехали дальше, затем Адам притормозил и осторожно съехал с дороги.

– Ты смотри, – сказал он и включил дальний свет, так что стало видно небольшую полянку и воду у берега. – Прямо специально для нас. – Он выключил фары и открыл дверь. – Как ты смотришь на то, чтобы искупаться? Тебе здесь не нравится?

– Конечно, нравится, – сказала Катя. – Просто здесь темно.

– Ни души, одни цикады.

– Мне просто нужно немного привыкнуть.

Адам сразу же принялся надувать матрас.

Катя расстелила палатку и при свете, исходившем из салона машины, начала вставлять трубки одна в другую. Адам помог ей собрать каркас.

– Слышишь, лягушки, – сказал он.

Когда они закончили ставить палатку, он разделся и двинулся к воде.

– Ты не пойдешь? Так приятно, не слишком холодно и не слишком тепло.

Глубина прибавлялась лишь постепенно.

– Катя? Ты здесь?

Не получив ответа, он нырнул в воду и поплыл. Он старался двигаться по возможности бесшумно. Все остальные звуки, казалось, доносились откуда-то очень издалека. Озеро было окружено огнями. Только за его спиной было темно.

– Ну и лужа! Теперь от меня воняет не бензином, а водой, – сказал он.

Катя протянула ему полотенце. Адам зашел за машину, вытерся и достал из чемодана свежую одежду.

– Может, за пивом сходим?

– Я пас.

– Я буду спать в машине.

– Ты пойдешь сейчас куда-нибудь?

– Нет, – сказал он. – Ты Эльфи накормила?

– Я ей размочила немного хлеба.

– Что-то не так?

– Спокойной ночи, – сказала Катя, скрылась в палатке и закрыла ее на молнию.

20
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

– Привет, доброе утро! – Катя держала в руке два колышка от палатки, стучала ими друг о друга и счищала остатки прилипшей к ним земли. На ней была бразильская футболка поверх бикини. – Нам пора сматывать удочки.

Адам сел. Вокруг них уже разложили полотенца и покрывала несколько семей, пахло солнцезащитным кремом.

– Пионер любит и бережет природу, – сказал Адам. – Мне такой дурацкий сон приснился.

Он потер лицо руками, словно умываясь.

– А сколько сейчас времени?

– У тебя же часы.

– Давай хоть искупнемся разок, – сказал Адам, когда они уложили вещи в машину.

– Ну у тебя и нервы.

Катя сняла футболку. На берегу играли дети.

– Фу-у-у, тина! – воскликнула Катя и задом выбежала на берег.

– Это слоновий навоз, настоящий навоз от венгерских слонов. Тебе нужно сквозь него пройти, если хочешь попасть на Запад, на тот берег, – сказал он тихо.

– На том берегу ведь не Запад!

– Я проведу тебя через слоновий навоз и получу деньги.

– Деньги?

– Ну, ту сумму, которую на тебя потратило государство, за счет чего сэкономили на Западе.

– И сколько?

– Тысяч двадцать?

– Всего-то?

– Или пятьдесят. Я на них себе тканей накуплю! Самых дорогих! Ну давай, залезай.

– Не хочу.

– Главное – зайти в воду.

– Не могу.

– Как это не можешь? У тебя критические дни?

– Не ори так!

– А что тогда?

– Я ж тебе рассказывала. Не могу.

Адам прошлепал по тине на берег.

– Пошли, – сказал он и протянул руку. – Стоит только начать потворствовать этой ерундистике, всю жизнь потом от нее не избавишься. Пойдем, держись за меня.

Сопротивляясь, Катя мелкими шажками вошла в воду, но потом вырвала у него руку и побежала обратно.

– Я тебя понесу.

– Нет, я для тебя слишком тяжелая.

– Давай, одной рукой обхвати меня за шею, так, так, але-гоп!

Адам слегка покачнулся, но потом уверенно пошел в воду. Катя держалась за него обеими руками.

– Не бойся, – прокряхтел он, перехватывая руки, – я тебя не уроню.

– Адам, иди назад, пожалуйста, поворачивай.

– Njet, – сказал он и зашлепал дальше так быстро, как только мог.

– Пожалуйста, я боюсь!

– Не бойся. Все хорошо, хо-ро-шо. – Адам почти бежал, пока вода не стала доходить ему до плавок. – Думай о Фудзи, или об Эльфи, или… сейчас будет чуточку прохладно.

Катя вскрикнула, но в ту же секунду повернулась на живот и поплыла. Адам нырнул в воду. Катя проплыла по кругу вокруг него.

– Ну ничего ведь, правда?! – воскликнул он и сделал несколько порывистых гребков. – Все в порядке?

Вместо ответа она начала отдаляться от него. Адам поплавал немного взад-вперед, потом встал – вода доходила ему до пупка – и начал смотреть ей вслед.

Поставив руки на пояс, он загорал. Время от времени он открывал глаза – Катя исчезла где-то за яхтами.

Когда он наконец увидел, что она возвращается к нему, то поплыл ей навстречу.

– Здесь уже совсем не так противно.

– Не то чтобы очень приятно, – сказала она, чуть отвернулась и поправила купальник.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– О чем?

Она пригладила волосы рукой.

– Что вчера произошло? Я что-то не то сказал?

– Да нет, не совсем.

– Значит, все-таки было что-то?

– Ну сам подумай.

– О чем мне подумать?

– Мне сказать?

– Не обязательно. Я просто не пойму никак, мысли разные в голову лезут.

– Я подумала, здесь где-то рядом твоя жена, а ты вдруг хочешь переночевать в палатке с девушкой, которая тебе кое-что обещала.

– Обещала?

– Только не говори, что ты про это забыл.

– Ты думала, я потребую вознаграждения?

– Примерно так. А что в этом смешного? Это же ненормально, жена ждет, а ты к ней не едешь!

– Как это связано с моей женой?

– А разве ее здесь нет?!

Катя медленно поплыла к берегу. Адам хлюпал рядом с ней по тине.

– Все немного сложнее, – сказал он. – Долго рассказывать.

– Да я понимаю, что было бы глупо, если б я появилась здесь в качестве бесплатного приложения.

– Эвелин не одна. Она с подругой.

– У них любовь?

– Ой, нет, это совсем не то.

– Ну бывает же.

– Для нее это плохая компания, правда, плохая.

– Мой отец так иногда говорил – «плохая компания».

– Это ее бывшая коллега по работе, вечно болтает ерунду, все одни пересуды. Из-за нее Эви бросила институт.

– А чем она сейчас занимается?

– Стажер в ресторане, учится на официантку. А должна была стать учительницей.

– Педагогический?

– Учитель немецкого языка, литературы и географии, но главным образом немецкого языка и литературы.

– Я тоже должна была стать учительницей. Но я не стала плясать под их дудку.

– А ты где училась?

– Столярное дело, у меня даже корочка есть о среднем специальном.

– Эви так много читает. Когда у нее есть время, она читает.

– Учителей заставляют обрабатывать мальчишек, чтобы они становились офицерами, или кадровыми военными, или, по крайней мере, шли на три года служить в армию! Тут уже не до чтения!

– Она могла хотя бы институт окончить.

– А какое отношение это имеет к вам?

– Она не знает, что я здесь.

– Это сюрприз?

– Можно и так сказать.

– Ты за ней шпионишь?

– Мы поссорились. Она кое-что не так поняла и, боюсь, наделает глупостей.

– На Запад уедет?

– Да нет, не то чтобы. Но в двадцать один год…

– Мне тоже двадцать один! А тебе?

– В декабре будет тридцать три.

– Ты хорошо сохранился.

– А что, нелегко бы со мной пришлось?

– В каком смысле?

– Ну, прошлой ночью?

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Может, мне просто не хотелось.

– Хм.

Вода доходила ему всего лишь до колен, но он не мог разглядеть своих пальцев на ногах.

– Если уж быть совсем точной: у меня с собой нет противозачаточных таблеток, они тоже были в нагрудной сумке, а беременеть мне сейчас не хочется, даже от тебя, – сказала она и выпрямилась.

– Это еще кто? Ты ее знаешь?

Молодая женщина облокотилась на водительскую дверь «вартбурга», положив руки на край крыши и подставив лицо солнцу.

– Черт возьми, – прошептал Адам.

– Твоя жена?

– Не-е.

– Просто говори правду, Адам, правду, и ничего, кроме правды.

21
СВОЕГО РОДА ПРИГЛАШЕНИЕ

Часом позже Адам и Катя сидели у продуктового ларька на турбазе, ели лангош, пили кофе и колу. На Кате была соломенная шляпа, между стульями стояла коробка с черепахой.

– Ты сердишься на меня?

– Не надо было этого рассказывать. Она нам все равно не поверила.

– Рассказывать о твоем героическом подвиге?

– Я ей не доверяю. Она не должна знать о таких вещах. К тому же звучало это неправдоподобно.

– Но она так мило с нами поговорила.

– Это притворная любезность, с ней надо поосторожнее.

– Я не просекла, что она и есть та самая плохая компания. Я думала, она правда просто знакомая.

– Да я и сам не знаю, с чего это она вдруг так разлюбезничалась.

– А Михаэль? Это кто?

– Ее кузен, ее кузен с Запада. Они хотят вступить в фиктивный брак, чтоб ей было проще уехать. По крайней мере, они пригласили нас на свадьбу.

– И когда?

– Да это все пустые разговоры.

Из динамиков донеслись звуки песни «Don’t worry, be happy», люди за соседним столиком принялись прищелкивать пальцами.

– Он симпатичный?

– Он старый, ему лет сорок пять или около того. Жутко хвастливый, ведет себя, как не знаю кто, если его, не дай Бог, не сразу обслужат. Женщинам дарит духи, а когда ему что-то не нравится, говорит «merde». Без него бы всей этой передряги не было.

– Какой передряги?

– У Эви украли духи, из ее шкафчика или откуда-то еще, не знаю, где она их хранила… А, долго рассказывать.

– Не понимаю.

– Я тоже. Она уволилась в ту же секунду, а так как у меня еще были дела и я ждал машину, она поехала с этим, с ней и с ним.

– А ты за ней?

– Я за ней.

– А почему она не подождала?

– Я же говорю, она кое-что неправильно поняла.

– И теперь они все ночуют у твоих знакомых?

– Вообще-то это друзья Эви, я здесь еще никогда не был. С Пепи они познакомились в Йене, на первом курсе, а в прошлом году Пепи две недели гостила у нас.

Катя посмотрела к себе в чашку:

– Раньше это называлось «мокко».

– Хочешь еще?

– С удовольствием, если можно, с молоком. И пусть нальют побольше.

Адам подошел к киоску. У женщины в очереди перед ним была еще совсем белая кожа, только плечи и уши подзагорели. Он заказал кофе и купил хлеба, колбасы, сыра и воды.

Когда он вернулся, за их столиком сидели два молодых человека, оба веснушчатые и рыжие. Они ели мороженое.

– Нельзя здесь ничего брать, – сказал кучерявый молодой человек. – Надо в город ехать, в магаз. Там все равно жутко дорого. Но здесь, здесь вообще беспредел. Раньше колбаса была по восемьдесят форинтов, вот это был социализм, а теперь за то же самое втридорога дерут!

– Тут еще стоят палатки тех, кто в прошлую субботу перебежал через границу, – сказала Катя.

– Мы иногда ездим на их «трабанте», там даже ключ от зажигания вставлен. Мы его все время обратно пригоняем, к палатке, но там больше никто не показывается, а внутри все потихоньку гниет.

– Одну палатку мы открыли, из-за птицы, птица там была, – сказал другой, лицо которого покрывалось румянцем всякий раз, когда он начинал говорить.

– Она б иначе сдохла от жажды, – сказал кучерявый.

– Ну, я пошел, – сказал Адам, когда Катя допила свой кофе.

Он поднял коробку с черепахой.

– Завтра зайду.

– Я тебя провожу, – сказала Катя и взяла со стола покупки. – Пока, – сказала она молодым людям.

– Пока-пока, – ответили они, встали и хотели попрощаться с Катей за руку, но у нее обе были заняты.

– У тебя денег хватит? – спросил Адам.

– Посмотрим, как строго здесь проверяют. За первую ночь я пока заплачу.

– Я завтра загляну примерно в это же время.

– Вот увидишь. Когда надо, я неприхотлива, как коза.

Адам снова положил поверх всех продуктов бутылку с водой, которую помогал нести.

– Мне тебя будет не хватать, Эльфи, – сказала Катя.

– Ей тебя тоже, – сказал Адам.

На обратной стороне бумажки с адресом Симона нарисовала схему, как добраться. Он поехал назад по шоссе, повернул налево, и на углу, где церковь, опять свернул влево, на улицу Роман.

Адам еще издалека заметил белую в красный горошек поплиновую юбку Эвелин, которую он сшил для нее весной. К ней вообще-то еще полагался такой же матерчатый обруч для волос. Материал достался ему от Дездемоны. Рядом с Эвелин шел Михаэль. Адам обогнал их, не поворачивая головы, и поехал вправо по зеленому указателю с цифрой восемь, по длинному заезду к дому, мимо кустов, деревьев и сарайчика.

Остановившись перед домом, он вышел из машины. Смотрел на них и ждал, пока они подойдут. Они не разговаривали друг с другом. Эвелин шла чуть быстрее. Когда Адам попытался ее обнять, она вся напряглась и отшатнулась от него.

– Привет, – сказал Адам. – Симона сказала, я могу взять нашу палатку, ее спальник и надувной матрас, потому что вы спите в доме.

– Да, конечно. Сейчас заберешь?

– Да я хотел здесь, в саду…

– Здесь?

Подошел Михаэль. Адам пожал его протянутую руку.

– На турбазе ужасно дорого.

– Ты это серьезно?

– А почему нет?

– Ты что, не понимаешь, что я не хочу тебя видеть, что мне тоже иногда нужно отдыхать, и я не хочу все время бояться, что ты меня за углом подкарауливаешь!

– И что я, по-твоему, должен делать?

– Ты должен, – сказала Эвелин, чеканя каждое слово, – просто убраться отсюда!

Она зашагала прочь и исчезла за домом. Михаэль опустил глаза, слегка кивнул в его сторону и пошел вслед за ней, неся на плече пляжную сумку.

Адам сел в машину. Он развернулся и медленно поехал обратно. На заправке уже образовалась небольшая очередь. Между колонками стоял длинный бензовоз фирмы «Шелл». Адам остановился за последней машиной. Открыл окна, глубоко вдохнул и потер грудь. По крайней мере, теперь он хотя бы знал, как проведет следующий час.

22
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА

Адам припарковал машину около сарайчика и оставшийся отрезок пути проделал пешком. Крышка почтового ящика поблескивала в лучах вечернего солнца. Справа от двери висела медная табличка с номером восемь, фамилии жильцов рядом со звонком не было. За дом уходила выложенная мелкой плиткой дорожка. Адам одернул рубашку, которая, несмотря на ветер с озера, опять прилипла к его спине. От загара у него болели плечи. Он бы с огромным удовольствием подождал, пока высохнут пятна пота на рубашке. Но он был уверен, что его уже заметили и что любое промедление с его стороны может показаться странным. Он позвонил чуть дольше, чем полагается.

Все окна, кроме приоткрытого окошка на чердаке, были закрыты. Он было опять потянулся пальцем к звонку, но тут из-за дома, спеша ему навстречу, вышла женщина в зеленом фартуке. Движениями рук она, казалось, подгоняла свои маленькие ножки в тапочках. Она улыбнулась и, перед тем как подать ему руку, вытерла нос тыльной стороной кисти.

– Господин Адам, – сказала она, прежде чем он успел представиться. – Заходите, я – мама Пепи, я так и думала, что это вы, проходите, проходите.

– Пепи дома?

– Нет, вы знаете, она уехала в Печ, к тете и двоюродным сестрам, но вы можете жить в ее комнате, она так сказала, вы и госпожа Эвелин можете в ее комнате…

Она прошла вперед него и обогнула дом.

– Это очень любезно, госпожа Ангьяль, но я хотел только…

– Пепи приедет на следующей неделе, а до этого вы можете жить в ее комнате, мы будем рады. Проходите, проходите.

За домом участок поднимался вверх по склону. Напротив двери, занавешенной разноцветными пластмассовыми полосками, в увитой виноградом беседке стоял большой стол. Рядом, на маленькой полянке, между двумя высокими деревянными палками была натянута веревка, на которой сохли раздуваемые ветром рубашки и полотенца.

– Садитесь, садитесь, – сказала госпожа Ангьяль и указала рукой на стол. Сама она ушла в дом. Она с кем-то разговаривала, но голос, который ей отвечал, был еле слышен. Пахло стиральным порошком, омлетом и кофе.

Адам встал и пошел навстречу госпоже Ангьяль, которая вышла из дома с двумя бутылками, бокалами и несколькими зажатыми под мышкой рамками для фотографий.

– Пожалуйста, пожалуйста, господин Адам, пейте, в такую жару нужно пить. Я целый день пью.

В один бокал она налила воду, в другой – белое вино, и бокал с вином тут же запотел от холода, так что Адам сразу потянулся к нему и поднял его за здоровье госпожи Ангьяль. Лишь потом он взял другой бокал и залпом выпил воду.

– Ах, Пепи, Пепи, – сказала госпожа Ангьяль, расставляя перед ним фотографии в рамках. – Она столько о вас рассказывала. И знаете, господин Адам, костюм, который вы для нее сшили, ваш подарок, этот костюм – это ее любимое… как сказать, любимая вещь в ее гардеробе. Посмотрите, вот она в нем на семинаре. Это в прошлом октябре. И она ведь старается не поправляться из-за этого костюма. Я не шучу, не шучу, нет-нет. Пепи говорит, если его расставить, то будет уже не то, не будет руки господина Адама. Пепи говорит: лучше я ничего есть не буду.

Адам взял фотографию обеими руками. Госпожа Ангьяль налила ему еще вина и воды.

– Пейте, пейте! – воскликнула она как раз в тот момент, когда Эвелин вышла из-за угла дома и с улыбкой направилась прямо к ней. – Да, госпожа Эвелин, почему вы мне ничего не сказали?

Госпожа Ангьяль засеменила в дом, чтобы принести еще бокалы.

– Привет, Адам, – сказала Эвелин. – А ты хорошо устроился.

Она села напротив него.

– Я просто хотел забрать палатку, потом я отсюда исчезну.

– Адам, ты прекрасно знаешь, что так не получится. Теперь ты уже не можешь уйти.

– Почему?

– Спасибо, – сказала Эвелиы и улыбнулась госпоже Ангьяль, которая поставила перед ней два бокала.

Себе она принесла бутылку зеленого цвета и рюмку для ликера.

– За замечательный отпуск, дорогой господин Адам, госпожа Эвелин, ваше здоровье!

– Ваше здоровье! – ответили они и начали пить.

Поставив бокалы на стол, они сидели и молчали. Госпожа Ангьяль подлила им еще вина и воды.

– Вы можете спать в комнате Пепи, мы положим туда матрас…

– Нет-нет, – сказал Адам. – Не беспокойтесь, пожалуйста. Я просто хотел у вас спросить, можно ли поставить палатку у вас в саду, мы так и собирались, мы с Пепи так договаривались.

Госпожа Ангьяль нахмурилась и покачала головой.

– Пожалуйста, госпожа Ангьяль! – сказала Эвелин. – Я не хочу бросать Мону одну, мы же приехали вместе, мы же не знали, сможет ли Адам выбраться. Не могу же я ее теперь просто…

Госпожа Ангьяль серьезно посмотрела перед собой и налила в свою рюмку ликер.

– Делайте, что хотите, – сказала она, – делайте, как хочется, фрау Эвелин, но пока нет Пепи…

С этими словами она встала и пошла в дом, словно не желая больше ничего об этом слышать.

– Черт! – прошептала Эвелин. – Поздравляю!

– Ты же только что сказала, чтоб я не уходил. Чего ты хотела?!

– Я ей соврала, что у тебя дела, что ты не приедешь – наверное.

Эвелин встала. Она принесла из дома палатку. На полянке она открыла чехол и вытряхнула на землю все его содержимое.

– Меня тошнит от этой твоей затеи!

– Нам здесь не надо ничего из себя изображать, – сказал Адам.

– Тогда я не понимаю, что тебе здесь нужно.

– Мне нужна ты, только ты.

– Где Эльфрида?

– Может, мы хотя бы поговорим друг с другом?

– Ужин в полвосьмого, ванная и туалет – в общем пользовании. Эльфрида у тебя в машине? Она еще жива?

Адам выложил на стол ключи от машины.

Поставив палатку, он открыл молнию и залез внутрь. В одном из углов он обнаружил несколько сосновых иголок. Сгреб их ладонями, понюхал и положил в нагрудный карман рубашки.