Текст книги "Адам и Эвелин"

Автор книги: Инго Шульце

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

15
С ПУСТЫМИ РУКАМИ

Обе очереди из машин на пограничном контроле в Комарно были одинаковой длины. Адам в последний момент перестроился в правый ряд, потому что заметил в левом два жилых прицепа. У него остановились часы. Он опустил окно и спросил женщину, сидевшую в соседней машине, сколько времени. Мужчина за рулем приподнял левую руку, женщина взялась за нее, немного повернула к себе и сказала: «Восемь минут одиннадцатого. Почти девять».

Адам поблагодарил, поставил часы на десять минут одиннадцатого и завел их. У большинства машин были гэдээровские номера.

Пожилая пара в венгерском «трабанте» перед ним сидела не шевелясь, словно это были две куклы, слева – угловатый череп с оттопыренными ушами, женщина – с платком на голове. Эти двое казались ему воплощением честности и невинности. Может быть, что-нибудь от этого впечатления перейдет и на него или же, наоборот, его погубит контраст? Семья в «шкоде» за ним тоже сидела неподвижно, уставившись вперед. Наверное, он и сам производил похожее впечатление.

Если б у него, как в сказке, было одно желание, он бы пожелал стоять в очереди перед красным «пассатом» и иметь в свидетелях Эвелин. Он бы и бровью не повел, если б они потребовали у него открыть багажник. Даже если бы его и Катю арестовали, он бы упорно продолжал смотреть в землю.

Успокаивало, что у «трабанта» перед ним тоже просел багажник.

Правый ряд продвигался вперед действительно быстрее, так что Адам ждал рядом с голландским микроавтобусом «фольксваген», когда венгры перед ним протянули из окна свои паспорта. Они, казалось, даже не замечали пограничника. Они даже не выключили мотор, их ни о чем не спросили, и они тут же тронулись дальше.

Пограничник сделал Адаму знак, чтобы тот поторопился, затем слегка присел на корточки и спросил, оттопырив большой палец: «Jedin?» Адам кивнул и протянул наружу свой паспорт. Он еще не успел перестать улыбаться, как широкая металлическая печать соприкоснулась с одной из последних страниц его паспорта и с характерным звуком опустилась вниз.

– Dovidenia, – сказал пограничник.

– Dovidenia, – ответил Адам, завел машину и медленно поехал дальше, на случай, если откуда-нибудь все-таки вынырнет таможенник.

Перед ним был мост, он переезжал через Дунай. Больше всего ему сейчас хотелось громко кричать.

– Какого года выпуска ваш «вартбург»? – спросил один из двух венгерских пограничников, тот, что был пониже ростом и постарше.

– Тысяча девятьсот шестьдесят первого.

– Они теперь редко встречаются. На таких больше уже никто не ездит, верно? – спросил другой и проставил в паспорте печать.

– Да, – сказал Адам, – но она хорошо бегает, это еще свой, первый мотор, все родное.

Мужчины заглянули в салон. Главным образом они заинтересовались рулем, нижняя половина которого была меньше в диаметре, чем верхняя, и маленьким движком переключения скоростей рядом с ним.

– Откройте, пожалуйста, капот.

– Да, – сказал Адам. Но когда он захотел выйти, пограничник жестом показал, что этого делать не нужно.

– Просто приоткройте немного, – сказал он. – Заведите.

Пограничники скрылись за капотом. Адам несколько раз нажимал на газ, чтобы они могли послушать звучание мотора. За ним уже скопилось три машины. Когда пограничники закрыли капот, подъехал и микроавтобус «фольксваген». Адам сделал пограничникам знак, чтобы они до конца закрыли крышку капота, но низкорослый только выкрикнул: «Viszontlátásra».

Адам переключил скорость, медленно отъехал от пограничного пункта и выехал на шоссе. Он поднял стекло. Через несколько сотен метров он закричал: «Получилось! Получилось!»

Вскоре после этого Адам съехал на обочину. Он открыл багажник. Катя отодвинула футболку в сторону и, прищурившись, смотрела на него. Она все еще лежала в той же самой позе.

– Давай, скоренько, это не для посторонних глаз зрелище.

Он достал коробку с черепахой. Но Катя двигалась, как на замедленной съемке.

– У меня рука затекла, – сказала она тихо и попыталась встать. Словно вдруг лишившись сил, она оперлась на Адама, который, услышав звук приближающейся машины, просто достал ее и продолжал держать на руках.

– Поздравляю! – Он поцеловал ее в щечку.

Катя ничего не ответила. На негнущихся ногах она пошла вперед и села на переднее сиденье. Адам поставил коробку на заднее и захлопнул капот.

– Добро пожаловать в Венгерскую Народную Республику. Ты слышала? Им, видите ли, мотор был интересен, игруны какие!

Адам посигналил, Катя вздрогнула. Он тронулся с места. Увидев в зеркало заднего вида микроавтобус «фольксваген», он сбросил скорость.

– Ты знаешь, а это мое, я мог бы сделать неплохую карьеру контрабандиста-любителя. Проходишь, как нитка сквозь ушко.

Адам еще раз посигналил, когда голландцы его обгоняли.

– Смотри, у них прямо глаза на лоб полезли! – Адам помахал им рукой. – Да что случилось? Что с тобой?

Слезы бежали у нее по щекам к подбородку и оттуда капали на свитер. Адам протянул ей свой носовой платок в синюю клетку. Но так как она не взяла и даже, кажется, не заметила его, он положил платок ей на колени, между наполовину сомкнутых ладоней.

16
ЖИЗНЬ ГЕРОЕВ

– Прости, – сказал Адам, – я же не знал!

Катя высморкалась в платок. Она опустила голову, словно рассматривая круглый стол и стоявшие на нем пустые чашки из-под кофе.

– Невозможно просто так захлебнуться.

– Тоже мне специалист. В реках все по-другому, а когда кругом темнотища и на спине у тебя такая тяжесть, а когда у тебя голова уходит под воду, когда тебя затягивает вниз, вот тут ты начинаешь паниковать. Чувствуешь только, что это сильнее тебя.

– Я бы ни за что туда не полез, я бы лучше сдался им.

– Когда ты туда смотришь, вглядываешься в другой берег, река кажется все уже и уже, и ты думаешь: ну давай, вперед, чем скорее, тем лучше, не раздумывай. Боишься только пограничников и собак.

Адам попытался взять ее руки в свои. С соседних столиков на них смотрели. Он подвинулся ближе к Кате.

– С этим невозможно бороться, вообще никак, тебя схватывает и закручивает, некий злой ангел, ты бессилен…

– У тебя получилось.

– Мне просто повезло.

Она вытерла слезы и потянула носом. Вдруг она прислонилась к нему, положив голову ему на плечо. Он подвинулся еще ближе и одной рукой обнял ее. Погладил по волосам, по затылку. Рассмотрел ее шею, замок тоненькой серебряной цепочки. Если бы официант пришел секундой позже, он бы, наверное, поцеловал ее, ровно в то место под застежкой, в тот выпирающий шейный позвонок, с которого он начинал снимать мерки каждой своей клиентки.

Официант положил рядом с тарелками завернутые в белые салфетки приборы, открыл банку с горчицей и, словно стараясь сделать это незаметно для других гостей, подсунул под край тарелки Адама две маленьких упаковки кетчупа. Не сказав ни слова, он удалился.

Катя вновь села прямо.

– Вот, – сказал Адам и пододвинул к ней стакан минеральной воды.

Катя отпила глоток, подержала стакан в руках, а потом залпом допила всю воду. Она снова высморкалась и положила платок в карман брюк. Адам развернул приборы и протянул их ей:

– Тебе сейчас главное подкрепиться.

– Ты куда сейчас поедешь?

– А тебе куда нужно?

– В посольство – в правильное, конечно, – в Будапешт.

– Я тебя отвезу.

Адам попытался открыть одну из краснобелых упаковок. Вновь отложил ее, вытер руки и попробовал еще раз. В конце концов он решил открыть ее зубами и начал дергать изо всех сил.

– Я не могу на это смотреть, – сказала Катя, взяла себе другую упаковку и безо всяких усилий открыла ее.

Из малюсенького отверстия Адам выдавил на сосиски немного кетчупа. Несколько брызг попало на стол.

– Ты вообще кто по профессии?

– Портной, дамский портной.

– Тебе надо бы знать такие маленькие хитрости.

– Если хочешь, я тебя с ног до головы одену.

– Вот отчего у тебя мозоль? – Она показала на большой палец его правой руки. – А я думала, ты на гитаре играешь.

Они молча ели. Адам был рад, что не поцеловал Катю в шею.

– Может, здесь и шоколадки продаются? – спросила она.

Адам повернулся в сторону буфетной стойки. Они встали. Катя прижала указательные пальцы обеих рук к стеклянной витрине около кассы.

– Детский шоколад? Детский шоколад! – сказал он и начал руководить рукой официанта при помощи кивков и мотания головой. – Kettö! – Адам выставил вверх два пальца. Попросил еще четыре бутылки воды и расплатился.

На улице они сели на скамейку, держа в руках по упаковке шоколадок, и начали вытряхивать из них по дольке. Разворачивали одну дольку за другой и клали себе в рот: Адам целиком, Катя – откусывая по половинке.

– Что-то случилось? – спросил Адам, когда Катя вдруг перестала жевать и в упор уставилась на тротуарную плитку.

– Еще чуть-чуть, и передо мной бы вся жизнь пронеслась, как в кино.

Адам ждал, что она скажет что-нибудь еще.

– Ты хочешь сказать, ты бы захлебнулась? – спросил он наконец.

– То, что я нащупала дно, было просто случайностью. Все остальное – дело тренировки, я много тренировалась.

– Плавание?

– Гребля. Сначала на одиночке, потом на двойках, на четверках, до семнадцати лет, а потом надоело.

– Просто ты не тем видом спорта занималась.

– Я как сумасшедшая барахталась, чтоб выбраться оттуда.

– А ты вообще откуда родом?

– Из Потсдама. Я так хватала ртом воздух, что чуть без легких не осталась, а потом замерзла до полусмерти. У меня ведь все промокло, сумка пропала, ни денег, ни паспорта, ничего!

– И все это ради женатого японца?

– То есть?

– Ты же сама говорила.

– Нет.

– Да, конечно, ты это говорила!

– Эх, да я всю жизнь хотела уехать.

Адам отдал ей последнюю остававшуюся у него дольку детского шоколада.

– Спасибо, я ее припрячу, это мой НЗ. Так ты сейчас поедешь в Будапешт?

– Придется, наверное.

– Вовсе не обязательно.

– Ты же видишь, что бывает, когда ты остаешься без присмотра.

Катя сложила фольгу в пустую коробку из-под шоколадок.

– Я кажусь себе полной дурой, я себя вчера так странно повела. Хочешь секрет?

– Давай! Какой?

– Эльфи все время издавала какие-то звуки, как будто хотела меня успокоить. Не веришь?

– Верю, верю, – сказал Адам. – Ну что, пошли. Если хочешь, я тебя понесу.

– Вот было бы здорово, хотя бы чуть-чуть.

Они встали, взяв по две бутылки с водой, оставили пустые упаковки из-под шоколадок на скамейке и пошли к машине.

17
ПРИГОТОВЛЕНИЯ К РАССТАВАНИЮ

Они поехали по указателям в сторону центра и нашли свободное место на стоянке на берегу Дуная, между мостом Ланцхид и мостом Эржбет. На улице Ваци они встали в очередь за мороженым. Адам смотрел, как продавец опускает вниз рычаг мороженицы. Мороженое, извиваясь, ложилось в вафлю, ползло наверх и быстро достигало опасной высоты, пока его кончик в какой-то момент не ломался и не застывал.

Катя обхватила губами верхушку мороженого, казалось, она вкручивала его в себя в полной задумчивости – так, словно ее рот автоматически следовал за уходящей вниз спиралью. Адам, с сумкой под мышкой, все время поглядывал на полукруглый шрам на ее левой руке. Черная футболка без рукавов с выцветшим бразильским флагом на груди очень шла ей.

– Я бы запросто еще одно съела, – сказала она.

Продавец мороженого улыбнулся, когда она вновь оказалась перед ним.

– Он тебе специально побольше положил, – сказал Адам, когда они шли по улице Ваци по направлению к площади Вёрёшмарти.

Он взял курс на сувенирную лавку. Пока Адам покупал карту города, Катя рассматривала витрину.

– Смотри-ка, что у них есть, – сказала она и постучала по стеклу.

– Водный шар, со снежинками?

– Нет, вот это.

– Трубка?

– Кубик, кубик Рубика, его надо вот так крутить.

Адам опять зашел в магазин и вернулся с кубиком Рубика в руках. Катя порывисто обняла его. Ее плечи сильно разогрелись на солнце.

– Прости, – сказала Катя. – Вообще-то я не настолько невоспитанна и ребячлива. Если хочешь, возьми его себе.

– Ой, нет, мне он точно не нужен! На, держи, еще кое-что по практической части, чтоб ты не ходила больше с пустой сумочкой. – Адам протянул ей маленький кошелек.

– Да там и внутри что-то есть! Так много!

– Всего триста, на случай, если тебе вдруг опять захочется мороженого.

Он пошел вперед, к освободившейся только что скамейке. Положив сумку на колени, он развернул карту.

– Ох, Адам, спасибо тебе. – Катя села рядом с ним, положила себе в рот остатки вафли и начала крутить кубик Рубика.

– Как та улица называлась?

– Непштадион, что-то типа того, но нам нужна параллельная ей, иначе мы попадем в неправильное посольство. Я себе так давно представляла, как буду сидеть здесь и есть мороженое.

– А как же вид на Фудзи?

– Да ведь ее уже почти видно.

– Дай-ка я тебя сфотографирую.

– Нет, не надо.

– Почему, это ж только для меня!

Адам раскрыл кожаный футляра фотоаппарата.

– А я этого не хочу! – Катя отвернулась.

– Да что в этом такого? Одна фотография, для меня!

Катя покачала головой.

Она обернулась на Адама только тогда, когда он опять сел рядом с ней и начал просматривать указатель улиц.

– Знать бы, как по-венгерски «посольство».

– Мне спросить?

– Нет, – сказал Адам и опять пошел в сувенирную лавку.

Сквозь стекло витрины он взглянул на Катю. Она сидела на скамейке, обхватив колени руками. Когда к ней кто-то подсел, она поплелась в сторону магазина и остановилась в дверях.

– «Посол» по-венгерски будет, – Адам посмотрел на бумажку, которую ему дала продавщица, – «нагикёвет» или как-то так.

Он позвенел мелочью.

Катя пошла вместе с ним к телефонной будке. Адам снял трубку и тут же положил ее на место.

– Работает.

Он взял висевшую на стойке телефонную книгу, раскрыл, долго листал ее двумя руками, то и дело переворачивая страницы взад-вперед.

– Черт! – вдруг воскликнул он и выпустил телефонную книгу из рук, так что она вновь заболталась на стойке. – Страницу вырвали, идиоты… Катя?

Адам вышел из будки и осмотрелся. Какое-то время он постоял на месте. Потом направился в ту сторону, откуда они пришли.

Катя сидела на краю фонтана, под статуей Гермеса, а рядом с ней – молодая пара в таких же, как у нее, кожаных туристических ботинках, с двумя большими рюкзаками на каркасе.

– Привет, – сказал Адам.

– Это мой приятель, – сказала Катя.

Молодая девушка с толстым хвостиком и в обрезанных джинсах записывала Кате на ладони номер телефона.

– Посольство закрыто, – объяснила Катя. – Они никого не впускают. Нам нужно к братьям Мальтийского ордена, в горы.

– Почему это в посольство больше никого не впускают? Не могут же они просто отправлять людей восвояси? – спросил Адам.

– Вам нужно в Буду, место называется Зуглигет, у них там палатки в вишневом саду. Они о вас позаботятся, – сказал молодой человек и подергал свою жиденькую рыжую бородку.

– Священника зовут отец Косма. Спросите улицу Габора Сарваша, церковь и этого священника Коему – его, говорят, все там знают.

– А как же вы? – спросил Адам.

– Мы ночуем на острове Маргит, – сказала девушка и взяла своего друга за руку. – Нам там лучше.

– Мы тут в отпуске, пока бабки не кончатся, – сказал тот. – По вечерам на рынке в павильоне все очень дешево. Иногда они и просто так что-нибудь отдают, они же видят, что тут творится.

– Странные ребята, – сказал Адам, когда они распрощались с молодой парочкой.

– Почему? По-моему, вполне нормальные.

– Ну, может быть. Но когда на тебя даже не смотрят, то есть на меня.

– Они на тебя смотрели!

– В том-то и дело, что нет, как будто меня для них не существовало. Чего я терпеть не могу, так это обрезанных джинсов, хвостиков и таких вот юношеских бородок.

– Посмотри, куда указывает Гермес, это запад?

– Да, – сказал Адам. – В той стороне Буда.

– Подвезешь меня к этому священнику?

Они возвращались назад по улице Ваци.

– Купишь мне на прощание еще одно мороженое?

– А ты разрешишь мне тебя сфотографировать?

– Нет, тогда не надо.

Теперь очередь была еще длиннее, чем раньше. Катя убрала кубик Рубика Адаму в сумку, положила обе руки на его правое плечо и уткнулась в них головой, словно собираясь поспать.

– Послушай, Адам, – сказала она тихо. – Это абсолютно не важно. Но может такое быть, что ты забыл мой рюкзак, там, перед границей?

Адам не отвечал.

– На заднем сиденье его не было, – продолжила Катя. – В багажнике тоже.

– Может быть, – сказал Адам, не поворачивая головы, – может быть, ты и права.

– Это не важно, правда, я ведь сказала, это совсем не важно.

– Ты можешь взять у меня мой спальник и надувной матрас, – сказал Адам, державшийся очень прямо.

Он двигался вперед крошечными шажками, чтобы Катя могла идти за ним, не снимая рук с его плеча. Так они стояли, вплотную прижавшись друг к другу, пока не подошла их очередь.

18
НЕУДАВШЕЕСЯ РАССТАВАНИЕ

Адам придерживал карту, разложенную на крыше машины, верхнюю половину перевернуло ветром. Над холмами Буды струился вечерний свет. У причала стоял прогулочный теплоход, поручни которого были украшены гирляндами маленьких лампочек. Около цепочки, которая преграждала вход на пристань, ждала толпа. Кричали чайки. Фасады домов на набережной Пешта, казалось, внезапно расцветились разными красками и светились изнутри.

– Как-то мне это не нравится, – сказал Адам и попытался еще раз сложить карту. – Надо было все равно спросить у них, где посольство. Кто знает, что это за палаточный лагерь.

Катя еще доедала свое мороженое.

– Они с тобой первые заговорили или ты с ними?

– Да как-то так получилось.

– Не надо говорить «как-то». Это ты их спросила?

– Это могли быть только наши. Они хотели поехать в Болгарию, а потом узнали, что здесь творится, и пошли в посольство.

– То есть это ты с ними первая заговорила?

– Ну какая разница! Ты думаешь, я бы не заметила, если бы тут что-то было нечисто?

– Не понравились они мне, они мне показались приманкой, которая, кстати, сработала.

– Я тебе еще твой платок не отдала.

– Возьми себе, на память.

– Все равно им уже невозможно пользоваться. – Она вытерла об него руки. – Обратно ты его получишь выстиранным, поглаженным, в синюю клеточку, честное слово.

– Заказной бандеролью из Токио.

– Торжественнее, где-нибудь на Фудзи. Перелет я тебе оплачу.

Адам сложил карту почти до конца, оставив разложенными только два прямоугольника.

Они поехали по мосту Ланцхид. Катя достала черепаху из коробки:

– Мы бы сейчас с удовольствием покатались на кораблике, правда, Эльфи?

Их перегнал посигналивший им «вартбург».

– Я у них спрашивал, сколько времени, когда ты лежала в багажнике.

– Езжай за ними.

– Ты думаешь, им тоже туда?

– Кто так несется, знает дорогу.

На другом берегу они въехали в туннель вслед за «вартбургом».

– Было бы неплохо, если б ты иногда поглядывала на карту.

– Эх, Эльфи, да он просто ревнует, – сказала Катя, встала на колени лицом к багажнику и с ладони пересадила черепаху в коробку. Когда они выехали из туннеля, Адам дал ей карту и ткнул в нее указательным пальцем:

– Где-то здесь. Я кружочком обвел, нам вот сюда.

– В какой-то момент они должны повернуть направо, вообще-то уже сейчас.

– Но они не поворачивают.

– Езжай направо, первый поворот направо.

Катя подсказывала Адаму, как ехать. Спустя десять минут они свернули с шоссе и поехали в гору. Здесь около всех домов были сады. За деревьями и кустарниками виднелись виллы, которые перемежались современными постройками и многоквартирными домами. Обочина дороги была усеяна припаркованными «трабантами» и «вартбургами» с гэдээровскими номерами.

– Угадай, кто за нами ползет, – сказал Адам, – наш лихач.

Деревья на улице Габора Сарваша росли так плотно друг к другу, что церковь по левую руку Катя увидела только тогда, когда они около нее остановились. В вишневом саду толпился народ. Склон резко уходил наверх, на вершине холма виднелись большие палатки.

Катя достала последнюю дольку детского шоколада, развернула ее и разломила на две половинки.

– Пришло время НЗ? – спросил Адам и положил себе в рот одну половинку.

Семья из «вартбурга» тоже не спешила выходить.

– Подожди, – сказал Адам и за руку остановил Катю, которая уже открыла дверь. – Дай я сначала посмотрю на это все.

Столбики перил у подножья лестницы напоминали шахматные фигуры. В саду стоял длинный стол, на нем – большие кастрюли и тазики с хлебом. Адам поднялся наверх, к церкви.

– Добрый день, мне бы господина Косму…

Но женщина, которая ему встретилась, просто прошла мимо него по лестнице вниз, в сад, где встала в быстро растущую очередь на раздачу.

Адам вошел в церковь: светлая симметричная постройка. За исключением дарохранительницы в неоготическом стиле с маленьким Иисусом на кресте, убранство храма было строгим и без излишеств.

– Нам дали ваш адрес в посольстве, – сказал Адам женщине, которая, словно вахтер, сидела за маленьким столиком слева от входа. Она указала на дверь, которая вела в коридор, заставленный книжными шкафами. Здесь тоже пахло едой.

– Желаете чего-нибудь? – спросил его невысокий лысоватый мужчина.

– Я ищу господина Косму.

– Это я.

– У вас можно переночевать?

– Если пожелаете.

– Не я. У меня в машине девушка, она бы хотела. Она через Дунай переплыла…

– Пусть придет, – сказал Косма.

В этот момент в комнату вошел мужчина из другого «вартбурга», держа в руках два номерных знака.

– Нас пятеро, – сказал он, то и дело переводя взгляд с Космы на Адама.

– Проходите, – сказал Косма.

– Можно мне здесь осмотреться? – спросил Адам.

– Посмотрите, – сказал Косма, одна рука которого лежала на спинке церковной скамьи. Большим пальцем он теребил резное изображение: омегу, окаймлявшую крест.

На ступеньках в сад сидели дети. Две девочки постарше играли в бадминтон, те, кто не пошел на ужин, кучковались небольшими группками. Чуть выше по склону женщина в тренировочном костюме развешивала белье.

Когда Адам выходил, ему встретилась семья из «вартбурга», родители – с чемоданами, дети – с маленькими рюкзачками за спинами и плюшевыми игрушками в руках.

– Удачи, – сказал Адам, но они, казалось, даже не заметили его.

Только женщина бросила беглый взгляд через плечо, словно опасаясь преследователей.

– Думаю, тут все чисто, – сказал Адам. – У них палатки, большие палатки, по-моему, новые.

Адам открыл багажник. Достал палатку «Фихтельберг» и два пакета с вещами, которые не остались в рюкзаке.

При входе в храм им встретились двое мужчин. Они прошли босиком по кафельному полу, пристально посмотрели на Катю и вышли на улицу. Космы нигде не было.

– Надеюсь, меня не к ним подселят, – прошептала Катя. – Пахнет немного как в детском лагере.

– Ну, тогда счастливо, – сказал Адам. – Адрес мой у тебя есть.

– А ты не хочешь одну ночь переночевать здесь и поехать завтра утром?

Адам отрицательно покачал головой. Они пожали друг другу руки. Потом Катя обняла его за шею. Она что-то сказала, но так тихо, что он не разобрал слов.

Адам уже переставил коробку с черепахой на переднее сиденье и завел машину, как вдруг вспомнил про кубик Рубика.

Как раз когда он выходил из машины, на лестнице храма появилась Катя.

– Адам, – воскликнула она, – Адам! – И сбежала к нему вниз по ступенькам, прижав к себе, словно воришка, палатку и пакеты.