Текст книги "Их [колючая] роза (СИ)"

Автор книги: Инея Эвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 30

Мы снова едем быстро, но мне кажется, что секунды растянулись в минуты, а минуты в часы.

«Извращенец» старается тормошить брата, чтобы тот не терял сознание. Вся моя примочка уже полностью пропитана кровью, но я не могу оторваться от него, сменить компресс. Смотрю на рану, не решаясь переводить взгляд на бледное лицо мужчины. Оно покрыто испариной страдания. Он надсадно дышит, не разговаривает, но глаза не закрывает. Борется с сонливостью или с обмороком, а может и с самой смертью. Не знаю. Ничего не знаю и не хочу знать.

Ранение лишь показалось плечевым. Всё-таки ближе к центру, а там и сердце не далеко….

Нет, неважно. Главное, стараться плотно зажимать рану.

– Долго ещё? – выпаливает блондин, не желая тратить время на осмотр окрестностей.

Внимательно следит за состоянием брата, накрыв своей ладонью мои, вжимая их ещё сильнее.

– Две минуты. – Доносится ответ.

– Держись, слышишь? Скоро будем на месте! Серж и не из таких передряг вытаскивал, да?

Оскар тянет губы в слабой улыбке и чуть кивает. Закрывает глаза, но тут же открывает, стараясь не смыкать веки дольше, чем на пару секунд, чтобы не уплыть в забвение.

Я же не говорю ни слова. Будто сторонний наблюдатель. Зритель, который просто бы посмотрел на печальное зрелище и пошёл своей дорогой дальше, но увы…. Я непосредственный участник этого кошмара.

– Рита!

Очухиваюсь и еле отрываю взгляд от своих кровавых рук.

– Крошка!

Не мигая, смотрю на «извращенца».

– Отпускай… – тихо, но требовательно говорит блондин, а я не в силах оторвать задубевших рук.

Будто приклеилась. Ведь, если отпущу, он истечёт кровью и тогда, беды точно не миновать….

Меня почти отдирают от Оскара. Совершенно не понимаю, кто держит за плечи, кто обнимает.

Оказывается, и машина уже остановилась, и люди повыскакивали на улицу с носилками, а я смотрю на свои окровавленные пальцы стучу зубами и дрожу всем телом.

Очутиться под обстрелом, а потом ещё и видеть, как человек, который ещё каких-то пять минут назад тебе бодро язвил, находится при смерти, это безумно потрошит сознание.

Звук дребезжащей каталки на мгновение приводит в чувства, и я перевожу взгляд на врачей или медбратьев, которые лихо подхватив грузное тело близнеца, уже резво завозят его в здание.

– С ним же… с ним же…

– Всё будет хорошо… – слышу напряжённое совсем рядом, провожая работников и раненого растерянным взглядом.

Прям, как тогда, в галерее, когда услышала выстрелы.

Испугалась, что это их убили. Близнецов.

Хотя нет. Сейчас хуже. Гораздо хуже.

Переживаю страшно, но не знаю, почему? Так сказывается стресс? Усталость? Всё вместе?

– Блядь. Блядь. Блядь!

Почти рычит «водитель», меряя улицу шагами.

Никто из них не заходит внутрь. Оба остались снаружи, будто опасаясь помешать врачам своим взвинченным состоянием.

– Да как он узнал⁈ – продолжает бесноваться блондин. – Я должен был это предвидеть! Не должен был расслабляться.

– Хватит, Спартак! – держа меня в объятиях, пытается добиться спокойствия брата «извращенец». – Какой смысл изводить себя?

Спартак останавливается, смотрит на него, а потом подходит ближе.

– Чтобы злость внутри не глушить! – медленно проговаривает, стараясь донести свой настрой. – Чтобы этого уёбка на части разорвать, когда встречусь с ним.

– Мы прекрасно понимали, на что шли. – Вторит брат, без злобы, скорее расстроенно. – Мы сделали наш выбор, готовые к тому, что нажили себе серьёзного врага.

– Наше понимание не равно смирение.

Страшный. Вот сейчас по-настоящему жуткий в своём гневе. Он будто стал шире и выше. В нём бушует ненависть, но во взгляде мёртвая решимость вытряхнуть из виновника душу. Мёртвая, потому что его зрачки не бегают лихорадочно, как у помешанного, они замерли и лишь свирепо сверкают.

Опускает на меня взгляд и несколько секунд тратит на возвращение в реальность.

– С тобой всё в порядке? – тихо басит, оглядывая меня с ног до головы.

Я лишь киваю, потому что вроде как не чувствую боли, но, находясь, в таком душевном раздрае трудно оценить собственное состояние.

Вижу, что хочет ещё что-то сказать. Желваки ходуном, но лишь сильнее сжимает челюсть и отворачивается.

Из-за меня. Ведь он хотел сказать, что это из-за меня? Он отходит на несколько шагов, а меня будто толкает кто в спину. Вырываюсь из рук «извращенца» и нагоняю мужчину.

– Что ты сказать хотел? – хватаю его за руку, заставляя развернуться. – Чего вдруг застеснялся?

– Что? – хмуриться, не сразу улавливая смысл моих претензий.

– Ты ведь опять меня хотел во всём обвинить? Считаешь, что я должна была на каталке оказаться? – меня несёт и я не могу остановиться. Отдалённо понимаю, что не стоит сейчас бередить лихо, но не в силах сдерживать рвущейся на волю эмоциональный поток, ставший уже бесконтрольным. – Так могли бы там и бросить, на растерзание гандону этому! Из рук в руки передать. Даже фотки могли бы себе забрать, а меня в расход.

Спартак молча выслушивает мой выпад, не предпринимая попыток остановить этот накал.

– Закончила? – тихо спрашивает, будто не поддавался собственным гневным чувствам минуту назад.

– Отвечай! – не перенимаю его спокойного тона, продолжая кипеть внутри.

– Дурочка, – выдыхает обречённо, заводит ладонь к затылку и притягивает к себе.

Прижимает к груди, гладит по волосам, а я хлопаю глазами, совершенно сбитая с толку.

– Я же видел, как ты испугалась за Оскара. Как старалась помочь. – Будто заклинание медленно проговаривает, утешая аккуратными поглаживаниями. – Я не собирался тебя ни в чём обвинять. Я рад, что ты не пострадала.

– Что? – вырывается вопрос, но настолько тихо, что он не слышит.

У них брат в тяжёлом состоянии и мне надо бы заткнуться, но я даже не представляю, если не сейчас, то когда?

Отстраняюсь от него, ловя недоумение на его лице. Я помню, он послушных любит, но хрен там плавал!

Я не в себе!

– Что вам нужно от меня? – выпаливаю грозно. – Играетесь, как коты с мышонком! Живётся скучно? Развлечение для себя нашли? То запугиваете, то вдруг добренькими прикидываетесь. Что у вас на уме? Почему вы решили, что вам всё дозволено? – предательские слёзы наворачиваются на глаза. – Я ведь тоже человек! Со своими желаниями, со своими чувствами!

– И что ты чувствуешь? – почти ласково спрашивает Спартак, пристально глядя в глаза.

Теряюсь. Ощущаю, как пыл стихает от его размеренного тона. От внимательного взгляда с примесью скорби. Сама в себе пытаюсь бурю возобновить, чтобы не расслаблялись. Чтобы понимали, что я не собираюсь им поддаваться. Только вот… не получается ни черта. Вместо проявления злости, хочется разрыдаться на его груди.

Весь этот вечер излить единым потоком слёз, чтобы отпустило, наконец. Обновиться и идти дальше той дорогой, которая уготована.

И снова два брата с двух сторон, только на месте Оскара, Спартак. А сзади, жар от «извращенца» имени которого я до сих пор не знаю. В следующую секунду мне на плечи ложится кофта. Опускаю голову, чтобы посмотреть, зачем?

Боже, я по среди улицы, в одном лифчике. Вымазанная в крови. Окружают меня не менее раздетые мужчины, с не менее кровавыми телами. У каждого из нас бурлят внутри эмоции. Каждого штормит, и мы попросту не знаем, куда себя деть, чтобы не разорвало к хренам. У них свои причины, у меня свои, в которых я запуталась окончательно.

– Не знаю…. – Устало выдыхаю, сдувшись, как лопнувший шарик. – Я не знаю.

Кусаю нижнюю губу и обнимаю себя за плечи.

– Иди ко мне, – протягивает руки, но не дождавшись от меня реакции, сам возвращает меня в свои объятия.

Утыкаюсь в широкую грудь носом, братья прикладываются друг к другу лбами, а меня прорывает. Я уже не сдерживаю слёз.

– Он выкарабкается… – подбадривает тихо «извращенец». – Всё будет хорошо!

Глава 31

Меня размазало до такой степени, что «извращенцу» пришлось брать меня на руки и нести в машину.

– Отдохни, – гладит волосы и касается губами лба. – Горячая….

– Я в порядке, – еле слышно, проговариваю.

– Не сомневаюсь.

– Я вся в крови… Мне нужно её смыть.

Но не могу даже рукой пошевелить. Все силы разом улетучились. Стоило на несколько секунд расслабиться и организм сдался.

– Хорошо, – отвечает блондин, но не успеваю спросить, к чему это он, как почти мгновенно проваливаюсь в сон.

Выныриваю из темноты не менее мучительно, чем вошла в неё. Голова тяжёлая и страшно не хочется открывать глаза, но бьющий в лицо свет, мешает вернуться в спасительную мглу.

Однако в ту же секунду ощущаю, как разглаживается межбровная морщинка. Свет сменяется тенью, и я чуть приоткрываю глаза. Улавливаю силуэт, но приходится напрячься, чтобы понять, что вижу перед собой. Распахиваю глаза чуть шире и вижу улыбающуюся физиономию Оскара. Он немного бледный. Тени под глазами. А за его спиной через стекло бьют лучи предрассветного солнца, обрамляя его жёлто-оранжевой аурой.

Так я всё ещё сплю…. Почему же тогда так паршиво?

Тяну к нему пальцы и не вижу кровавых разводов. Значит точно сон. В реальности я помню, что испачкана.

Он перехватывает пальцы и нежно целует в самые кончики. Начинает с мизинца и заканчивает большим.

– Ты ведь этой ручкой спасала мне жизнь? – хрипло спрашивает, усмехаясь в мою ладонь.

Я растягиваю губы в улыбке и протягиваю вторую.

– И этой… – почти шепчу, чувствуя, как пересохло во рту.

Он берёт и вторую. Проделывает тот же соблазнительный трюк. Кто бы мог подумать, что во сне я могу так остро ощущать прикосновения. И в груди разливается тепло от того, что я вижу его в здравии.

– Как ты? – выговариваю, следя за тем, как его губы медленно передвигаются к большому пальцу.

– Уже лучше… – улыбается и одаривает меня хитрым прищуром.

Целует ладонь, следуя по руке вверх.

– Переживала за меня? – спрашивает в паузах между касаниями.

– Да… – отвечаю и сама поражаюсь, как искренне это звучит.

Но ведь это сон…. Я могу делать в нём, что захочу.

– Боялась, что я умру? – подобравшись к локтевому сгибу, поднимает голову и пристально вглядывается в глаза.

– Да… – дрожу голосом, так как действительно испугалась такого исхода.

– Значит, что-то испытываешь ко мне? – шепчет уже в самые губы.

И я готова его поцеловать. Нет, я хочу этот поцелуй. Мне хочется вновь испытать те самые вибрации, будоражащие нутро. Это сверлящее желание внизу живота, пронзающее между ног. Все трое возбуждают меня. Отравляя этой трепетной истомой весь мой организм.

Я же могу признаться себе в этом в собственных грёзах?

– Да, – отвечаю, как под гипнозом, утопая в голубизне его неспешно темнеющих глаз.

Но тут раздаётся кашель и муть в голове прорывает третий голос.

– Это, что за признание такое?

Я так резко оборачиваюсь на сказавшего, что, кажется, ощущаю, как колыхнулся в голове мозг, превратившийся в желе.

– Что? – вскинул бровь «извращенец». – Думала, вы здесь одни?

Перевожу безумный взгляд обратно и замечаю, что на Оскаре тугая повязка, поверх перебинтованного торса.

Борясь с остатками наваждения, отдёргиваю руку, приподнимаюсь, превозмогая физическое недомогание, и отползаю на сидении назад. Но спиной натыкаюсь на третьего. Спартак разбуркивается от моего толчка и недовольно мычит, медленно открывая заспанные глаза.

– Что опять? – недовольно бурчит, зевая в свой кулак.

– Розочке, похоже сон эротиШный приснился, – смеётся «извращенец», развалившись на переднем сиденье.

– Мне точно снился, – выдыхает Спартак. – Ты как голову мне на колени положила, – улыбается и смотрит ехидно, – сразу фантазия разыгралась, как ты мой….

– Да иди ты! – выпаливаю в сердцах и тут же переключаю внимание на Оскара. – А ты!

– Что я? – усмехается блондин. – Я только пришёл.

– Как ты? – оглядываю его и глазам не верю. – Ты же…. Почему ты? – никак не получается сформулировать правильный вопрос. – Что ты вообще такое⁈ Ты же чуть дух не испустил! Я же этими руками…

Демонстрирую свои ладони и вновь замолкаю.

– А где кровь? – растерянно спрашиваю, оглядывая, наконец, и себя.

– Вот она благодарность… – удручённо вздыхает «извращенец».

– Спасибо. – Запоздало выговариваю и заглядываю за шиворот кофты. – И даже там…

– Я по-джентльменски сдержался, хотя безумно хотел…

– И ты иди! – тут же взрываюсь и лезу через ойкающего Оскара, не щадя его травму, к двери.

Вываливаюсь на свежий воздух и делаю несколько шагов вперёд.

Красиво…

Там, где мы находимся, безумно красиво, хоть и ярко. Даже ослепляюще, от выползающего из-за горизонта солнца. Справа от меня виднеется усадьба Мальмезон, куда мы в первый же день наведались с Юлькой на экскурсию. Будто в прошлой жизни… А сейчас мы находимся на небольшой возвышенности, с которой можно было бы увидеть часть Парижа, если бы не красочный рассвет, от которого не хочется отрывать взгляд. Пушистые разноцветные облака не пускают тёплый жёлтый круг покрасоваться на чистом голубом небе, но благодаря им ландшафт приобретает совершенно сказочный, мистический вид.

Я – любитель мрака, будто впервые вылезла на белый свет и убедилась в его разнообразии.

– А можно… – но не успеваю договорить.

– Держи, – слышится из-за спины и передо мной возникает моя камера.

Протягиваю руки, беру фотоаппарат, успев отвыкнуть от его тяжести. Включаю и на какое-то время зависаю взглядом перед собой.

– Хоть полюбоваться пейзажем, пока препараты действую, – проходя мимо, делиться Оскар. – Серж сказал, буквально час и я превращусь в зомби.

– Что за дрянь он колит?

– Фирменный коктейль, который даже запатентовать стремается. – Хохочет «извращенец».

– Помню. – Поддерживает Спартак. – Даже не знаю, что лучше, страдать от недуга, или от отходняка после этого чудо-коктейля.

Близнецы немного уходят вперёд, ближе к краю холма, почти к самому обрыву.

Все трое улыбаются, демонстрируя абсолютное счастье от того, что Оскар избежал самой страшной участи. Хлопают друг друга по плечам, о чём-то переговариваются. Их обрамляет яркой каймой солнечный свет. Ловлю себя на мысли, что ненароком залюбовалась их непосредственностью, мальчишеским озорством и призрачным ощущением свободы.

Рука поднимает камеру и наводит объектив на колоритный кадр, от которого щемит в груди.

«Извращенец» достаёт сигарету и начинает её прикуривать, прикрывая огонёк зажигалки ладонью от ветра.

– Эй, «изращенец», – окликаю блондина, но на мой зов оборачиваются все трое.

Щурятся от солнца. Их волосы растрепались под порывами утреннего прохладного ветра. Стоят в пол оборота и наблюдают за тем, как я, смеясь, жму кнопку затвора, чтобы запечатлеть мгновение чего-то настоящего, душевного и почему-то, кажущегося мне, бесценным.

– Это ты кому? – усмехается Оскар.

Я указываю пальцем на курящего и у него удивлённо вытягивается лицо.

– Я? – тычет себе в грудь. – Вообще-то это они дрочили пока я тебе удовольствие доставлял.

– Не порти момент! – морщусь, краснея от нахлынувших воспоминаний.

Опускаю взгляд на сделанную фотографию и поражаюсь, какой охрененной она получилась.

– Лучше скажи, – выбираю кнопку «переименовать», – как тебя зовут?

Пальцы уже вбивают «Спартак, Оскар…»

– Артур.

Улыбаюсь, опустив голову совсем низко.

«Спартак, Оскар и Артур» – переименовать фотографию.

Глава 32

– И так, – внимательно смотрит на меня Спартак после того, как мы снова разместились в машине. – Каков твой план?

– А как же покупатель? – растерянно уточняю, следя за тем, как Оскар укладывается на сидении, опять головой на моих коленях.

Такими темпами, это скоро войдёт в привычку.

– Забей, – протягивает мне телефон Артур. – Делай, что задумала.

Беру аппарат и нервно сглатываю.

То, что я задумала, чистый экспромт. Ничем не подпитанное убеждение, что мне помогут. И всё же…

– Объясните. – Настаиваю, ибо, сколько можно меня ни во что не ставить? – Почему не хотите просто обогнать Кешу с продажей?

– Там на улице, мы вырвали их из лап заказчика. Они встречались с ним и договаривались о цене. Дядя полный ушлёпок. Хуже батьки Эда. Он прознал, что ценник накрученный и ему такой подход к делу не понравился. Эти придурки накинули сверху ещё три ляма, посчитав, видимо, что он болван несведущий.

– Люди, охотящиеся за редкостями, знают историю предмета «от» и «до». – Вклиниваюсь в рассказ. – И Юлька, работающая в этой сфере, не могла этого не знать. Просто так накрутить стоимость невозможно.

В салоне царит тишина.

– Откуда они их взяли? – задаю вполне резонный вопрос, так как я, хоть и знаю о существовании таких снимков, всей их подноготной никогда не интересовалась.

Артур пожимает плечами.

– Сказала, выкупили у коллекционера.

– Такие вещи просто так не продают… – бормочу себе под нос.

– Наврала, что ли? – натурально удивляется близнец.

– Если вы не разбираетесь и проверять, скорее всего, не будете, так зачем ей всё вам выкладывать?

– Как это, – вскидывает брови. – Мы же страшные и ужасные. Угрожали ей очень убедительно.

Машу рукой, давая понять, что его аргумент не канает в отношении Юльки. Она, похоже, сразу смекнула, что амбалы ни сном ни духом обо всех этих тонкостях и нюансах. А меня, как обычно, в расчёт не брала.

– Так что вы сделали с ней?

– В участке она. – Отвечает Оскар, берёт мою руку и кладёт себе на грудь, туда, где рана. – Мы не врём, в отличии от некоторых. У нас знакомый там есть. Определил её, как шлюху уличную и запер на замок пока мы отмашку не дадим, что можно выпускать.

От такой обильной речи, он чуть задохнулся, а под конец стал говорить гораздо тише. Каким бы чудесным коктейль не был, а ранение у него серьёзное.

– Почему ты в стационаре не остался? – смотрю на его сморщенный лоб, перебарывая желание провести по растрёпанным волосам пальцами.

– Там такого нет. – Вымучено улыбается и прикрывает глаза. – Пулю вытащили, лекарствами напоили. А дальше… Вся надежда на крепкий, мужской организм.

Я лишь киваю, уводя взгляд.

Снимаю блокировку с телефона и какое-то время смотрю задумчиво в экран.

Блин! Дело дрянь.

Даже, если все события сложить воедино, то картина получается не цельной. Отсутствуют некоторые детали. Например такие, как – откуда у них эти фотки? О цене ли не смогли договориться с заказчиком или дело в том, что у дяди возник точно такой же вопрос? И если дело в криминале, почему бы просто не сбыть на чёрном рынке эти треклятые полотна?

Захожу в контакты и нахожу имя.

В целом, расстались мы на хорошей ноте, но всё же не общались после этого ни разу. Ничего ведь страшного не будет, если я позвоню?

С глубоким вздохом жму кнопку вызова и ловлю некоторое волнение от предстоящего разговора.

Монотонные гудки прерываются и раздаётся знакомый голос.

– Рита?

– Привет, Славик, – выдыхаю с улыбкой и тут же ощущаю какие-то нездоровые флюиды.

Салон машины будто приходит в движение.

Оскар встаёт и смотрит на меня не отрываясь, позабыв о своём недомогании. Артур оборачивается чуть ли не всем корпусом, недоумённо взирая. А Спартак разглядывает через зеркало заднего вида, недобро сверкая глазами.

Господи, что за бред?

Создалось впечатление, что Славик – их личный враг, с которым я решила посоветоваться, не спросив у них разрешения.

Дабы не находится в этой напряжённой атмосфере, сбивающей с нужного настроя, выхожу обратно на улицу и чуть отхожу от двери.

– Признаюсь честно, – слышу ответную улыбку. – Не ожидал от тебя звонка.

– А я не ожидала, что позвоню.

Ностальгия охватывает. Всё же, приятные воспоминания связывают с ним. Наши отношения были ровными, без взлётов и падений. Чувства пришли, чувства ушли. Прожили в мире и согласии, так и разошлись.

А может грусть сковала грудную клетку, потому что вспомнилось то время беззаботное?

Как бы там ни было, а не могла не улыбаться.

– Значит, что-то случилось? – чуть настороженно спрашивает и я утвердительно «агакаю». – Что ж, слушаю тебя.

Оглядываюсь на машину и зависаю на несколько секунд. Двое уже покинули салон. Сложили руки на груди и прислонились к капоту. Оскар остался сидеть, только ноги высунул наружу. При этом все сканируют меня тяжёлыми взглядами.

Цыкаю и снова отворачиваюсь. Всё ещё не доверяют?

– По правде сказать, не знаю, к кому ещё обратиться. Я хотела бы узнать, не осведомлён ли ты случаем об одной редкой фотографии?

– Так… – настороженности в голосе прибавляется. – Дайка угадаю… Ты про «озеро»?

– Да, откуда знаешь?

– У нас здесь о ней знают уже все. Это ты оторвана от цивилизации. Но, похоже, слухами земля полнится.

– Что-то вроде того…. – Осведомлённость Славика не может не напрячь. – Почему же о ней все говорят? Столько версий выдвигают, какая из них верная?

Несу бред, конечно. Ни о каких версиях я не слышала, все возможные крутятся только в моей голове.

– Тебе больше подумать не о чем? – смеётся парень. – У тебя же у самой выставка на носу. Глядишь, и твоё имя прогремит на весь мир в скором будущем.

Да уж, разве что, в сводке криминальных новостей.

– И всё-таки, – пытаюсь вывести его на интересующую меня тему. – Что же произошло? Эта фотка затмевает собой весь мой приближающийся триумф.

Он хохочет, но как-то натянуто. Прокашливается и чуть понижает голос.

– Да рассказывать особо то и нечего. Уж не знаю, какие слухи там до вас долетают, но у нас тут на каждом углу обсуждают, что известный в узких кругах коллекционер был убит в собственном доме, а все ценности украдены и теперь, хрен знает, где их искать?

– А убил кто? – спрашиваю, потому что не хочется верить, что эти двое настолько конченные.

– Так если бы знали, уже бы и ценности нашли.

– Ну да…. – После секунды раздумий, решаюсь уточнить. – А у него только «озеро» было?

– Нет, конечно, – фыркает Славик. – Там целый склад.

– Так если об этом все говорят, значит воры не смогут перепродать ценности?

– Шутишь? Да за ними такая гонка началась. Фотки столько лет принадлежали какому-то дяде, спрятанные от глаз всего мира. А тут, наконец, появился реальный шанс ими завладеть. У меня даже знакомый есть, не менее фанатичный. Он тут ляпнул на днях, что готов выложить за одно только «озеро» двадцатку.

– Двадцать лямов?

– Прикинь? – поражается Славик людскому безрассудству. – Я понимаю, фотке больше века, но блин, это же просто фотка!

Я задумываюсь над услышанным, и Славик пользуется моим молчанием.

– Так к чему ты об этом спрашиваешь?

Сглатываю образовавшийся волнительный ком в горле.

– Славик, а твой знакомый, он вообще кто?

– Ри-ита-а! – протягивает моё имя, словно жилы из меня вынимает.

– Славик! – вторю в ответ, но не так протяжно и уверено.

– Ты хочешь мне что-то рассказать? – сердито задаёт вопрос, но в нём больше утверждения.

– Нет. – Не поддаюсь его грозному тону. – Хочу выклянчить контакт твоего знакомого для связи.

– Зачем? Ты ещё не знаменита, чтобы предлагать ему свои.

– Ну, это дело времени… – пинаю камушек носком ботинка, чувствуя, как в носу засвербило.

Всё-таки горько от мысли, что не получилось.

– Мне тебя разрекламировать как-нибудь перед ним?

– Да, скажи, что у меня есть предложение, от которого он не сможет отказаться. – Я даже слышу, как он набирает в грудь воздух, чтобы начать лезть с неуместными вопросами, поэтому лишь поспешно тараторю в трубку. – Блин, Славик, я в роуминге, в конце концов! Пришли контакт, я тоже богатой быть хочу, а знаменитой скоро стану! Всё, жду! Целую, обнимаю.

Сбрасываю вызов, оборачиваюсь и почти утыкаюсь носом в грудь Артура.

Смотрю ему в глаза, и мне совершенно не нравится то, что читаю в них.

– Хм, – щуриться и затягивается очередной сигаретой. – Целуешь… Обнимаешь…

Кажется, я попала.