Текст книги "Их [колючая] роза (СИ)"

Автор книги: Инея Эвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 26

Будто решившись, опускаю руки и поддеваю край его майки. Тяну её вверх, обнажая рельефное тело, об которое, кажется, можно поранится. Кончиками пальцев ощущаю каждую мышцу. Прерываю поцелуй и отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

– Нравится? – усмехается, демонстрируя ямочку на щеке.

Она есть только у него.

– Да… – честно выдыхаю, испытывая волнительные вибрации по всему телу.

«Внешность не имеет значения!» – так я всегда себе говорила. Но чёрт возьми, до чего же восхитительно прикасаться к красивому горячему телу. Чувствовать на себе большие, крепкие руки. Смотреть на переливающиеся, упругие мышцы. Это возбуждает и приводит в движение все внутренние органы. Я дышу через раз, а сердце готово протаранить грудную клетку.

Хочу ли я ласки? Сегодня, пожалуй, сильнее, чем когда-либо.

Подходящий ли человек рядом со мной? Нет.

Я должна его оттолкнуть, а не раздевать. Должна сказать, что он был несправедлив ко мне, а не заводиться от его поцелуев.

Но сегодня всё против меня. Даже я сама.

– И мне нравится… – заглядывает за шиворот своей же отданной рубашки, под которой только уцелевший лифчик. – Но у тебя шишка на пол головы.

– Что? – фокусирую взгляд на его лице, пытаясь уловить смысл сказанного.

Он снова усмехается. Приближается к губам, но не целует, а жарко шепчет:

– Я вряд ли сдержусь. Когда буду в тебя входить, – теснее вжимается в меня пахом, прикусывая мою нижнюю губу, – не смогу быть нежным.

Открываю рот, но слов не нахожу. Его язык проскальзывает внутрь, подарить блаженство и испытать самому, словно на прощание. Отстраняется и укладывает обратно на подушки.

– У тебя, может быть, сотрясение и усугублять его не стоит. Впереди у нас очень много дел.

Поражённая его поведением, разглядываю блондина, как восьмое чудо света.

– Каких? – спрашиваю, чтобы скрыть собственную заторможенность.

– Эд, сын одного из главных в этом городе наркобаронов, – поднявшись с кровати, подходит к холодильнику и достаёт коробку сока. – Но самый младший. Ему достаются только объедки. Не плохие, но наш заморыш похоже считает, что достоин большего.

Мужчина заворачивает пакет в собственную майку и протягивает мне.

– Прикладывай. Вдруг поможет.

– Спасибо… – озадаченная, беру свёрток.

Надавливаю на затылок и морщусь. Больно! Пробираюсь к коже головы и ужасаюсь. Господи! Да она огромная! Как я в себя пришла, после такого ушиба?

В этот момент раздаётся сигнал открывшейся двери номера и в комнату входят двое.

– Я заебался! – тяжело выдыхает «извращенец», но видя брата без майки около меня, резко останавливается. – Не понял.

– Что, не допёрло до тебя? – проговаривает «ленивец», заходя вторым, но также замирает, окидывая нас скептическим взглядом. – Нас на дело отправил, а сам с розочкой развлекался.

– Да ну, – немного неуверенно машет рукой. – Она то в одежде.

Они приближаются. «Извращенец» приземляется рядом на кровать, а «ленивец» садится с краю в ногах, но не выдерживает, падает на спину и шумно подтягивается.

– Так чем вы тут занимались, пока мы от трупов избавлялись? – смотрит на меня в упор, требуя правды.

Я закашливаюсь и, кажется, краснею. Но не от натуги, а от стыда. Я была готова на… на многое. Если бы «водитель» не остановился сам.

Но трупы!

Как я могла забыть?

Кашель отзывается головной болью. Значит ущерб здоровью есть. И впрямь невовремя.

– Боже… – вдруг приходит осознание, – вы что, и Юльку тоже?

Они переглядываются, не выказывая никаких эмоций. А я перевожу ошалелый взгляд с одного на другого, не желая верить, что они пошли на такой шаг.

– Нет. – Отвечает «ленивец». – Всего лишь прокатили в одном багажнике с бедолагами, чтобы уроком было.

– Куда? – всеми силами стараюсь ему поверить.

– В отделение, – он переворачивается на живот. – Чтобы в камере посидела, ещё один урок усвоила. Что бывает с теми, кто закон нарушает.

Я смотрю на него и моргаю, силясь понять, кто из нас дурак.

«Кто нарушает закон»? А они, значит, не нарушают?

Нет, я Юльку не оправдываю, более того, с удовольствием бы посмотрела на неё за решёткой, но его формулировка немного сбивает с толку.

– А на каком основании её задержали?

– На основании того, что она перешла нам дорогу.

– Так, что, бутончик, – склоняется к моему уху «извращенец», – с нами лучше дружить.

Отодвигает волосы и прикусывает мочку. Я морщусь, но он не позволяет отстраниться.

– Как бы там ни было, а нам выдвигаться надо. – Выдыхает «ленивец», поднимаясь с места.

– А я могу хотя бы вещи с собой взять? – тихо спрашиваю, ощущая мурашки на коже, от игр блондина с моим ухом.

– Только самое необходимое.

«Водитель» указывает брату на его жилетку и тот снимает, протягивая вещь, прикрыть наготу.

– Я помыться хочу.

Не выдерживаю и возмущённо бью локтем неугомонного в грудь, чтобы отстал.

– Там, куда мы отправимся, – хватает за локоть и тянет на себя, – есть и душ, и полотенца, и даже кровать.

Я нервно сглатываю, осознавая, что теперь они, пусть и сомнительная, но моя единственная опора. И сейчас брыкаться, не самая лучшая идея.

Мне только понять бы до конца, что произошло, а там… Видно будет.

Глава 27

Для сбора вещей мне выделили пятнадцать минут, но я управляюсь за пять.

В номере, где мы с Юлькой усердно работали, а вечерами на усталых нотах дурачились и отключались чуть ли не друг на друге, находилась одна только моя сумка с вещами и документами.

У меня даже не было времени её разложить.

Окинув номер последний раз совсем другим взглядом, выхожу в коридор.

«Водителя» нет. Двое других припирают стены, а при виде меня, «ленивец» подходит и забирает мою сумку. Встречая недоумение с моей стороны, цыкает и отбирает ношу. Молча идёт к лифту, а я ещё несколько секунд смотрю ему в спину.

Что с ними происходит? Откуда эта внезапная учтивость? Эта какая-то игра, они усыпляют мою бдительность? Только вот для чего им это?

А что, если Юльку они не сдавали ни в какое отделение? Это ведь даже звучит бредово? Что, если они договорились о чём-нибудь с ней и просто спрятали на время, пока не разберутся со мной?

Могу ли я безоговорочно верить тем, кого встретила этим вечером, если даже в «подруге» не сумела ощутить притворства за месяцы совместной работы?

Она легко могла пообещать им денег. Процент с проданных работ, например.

Зря я вышла из номера. Надо было остаться и подслушать. Хотя бы в комнате соседней. Ну что за бестолочь⁈

Или меня так кроет от усталости? И всё то, что я сейчас надумала – это уже тревожный звоночек о развивающейся паранойе? Но вполне, как мне кажется, оправданной.

Шагая за братьями к машине, силюсь понять, что у меня внутри. Сложить вместе чувства и мысли. Скомпоновать всё это в единое мнение. Но ни черта не получается.

– Куда мы едем? – осмеливаюсь спросить, не сильно рассчитывая на правдивый ответ.

– Тачку помыть, – отвечает «извращенец», закуривая сигарету.

– Далеко?

– А ты торопишься куда-то? – смотрит на меня ехидно, втягивая щёки при сильной затяжке.

– А нам разве не нужно побыстрее разобраться с фотографиями?

– Садись. – Кивает на тачку, отшвыривает недокуренную сигарету и лезет на переднее сиденье.

– Смена караула? – смотрю на «ленивца», который на этот раз сидит на моём месте около закрытой двери, а я…. Сажусь рядом, хлопаю дверями и не слышу характерного щелчка блокировки. Оглядываю салон и задумыаюсь, как я к этому отношусь? Меня не трогают, не притесняют, не угрожают. А теперь ещё и не запирают?

Подозрительно… Я в смятении.

– И так, – раздаётся хриплый баритон «водителя». – На ближайшие несколько часов план такой: моем тачку и несколько часов отдыхаем. Нужно поспать. Розочка, – обращается ко мне, и это прозвище воспринимается мной как-то иначе.

– М? – тишина салона и направленные на меня три пары глаз, смущают, заставляя сердце бешено колотиться.

– Во сколько должна была состояться выставка?

– В шесть начало.

– Эд сейчас рвёт и мечет. – Кивает «водитель», задумчиво стуча пальцами по рулю. – Мы отобрали у него фотографии.

– Как знать, сколько их у него ещё припрятано? – пожимаю плечами.

– Нисколько, – подхватывает «извращенец», хохотнув.

– Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда он на тебя натравит своих наёмников. – Непринуждённо выдаёт «ленивец», словно к нему это не относится.

– «Своих»? – продолжает веселиться блондин. – Из своего, у него только мохнатка отрощенная. А всё остальное, это папкино.

– У тебя даже папкиного нет. – Вторит «ленивец» и у них начинается перебранка.

«Извращенец» пытается перекинуться через сиденье, чтобы дотянуться до «ленивца», который начинает отбиваться от него ногами.

Господи, я всё ещё сплю? Или я и впрямь вижу перед собой двух дурачащихся амбалов, которые ещё несколько часов назад казались страшнее одичалых волков?

– Я так понимаю, у вас всё схвачено? – тихо, но грозно вещает «водитель». – Может тогда расскажете, что делать собираетесь?

– А что тут сочинять? – сходу успокаивается «извращенец». – Мы встречаем всех, кто к нам явиться свинцом, а сам Эд сосёт хуй, а не фотки получает.

– «Свинцом» – в одно слово? – язвит «ленивец». – Как у тебя всё просто… – вздыхает и двигается ко мне ближе.

– Бутончик, – обнимает за плечи и проникновенно смотрит в глаза. – Надеюсь, ты чувствуешь себя сносно, потому как кроме огромной задницы нас впереди больше ничего не ждёт.

– А что будет? – смотрю на него, как мышь на удава, но не из-за страха, а скорее, из-за непонимания.

Перемена в их поведении меня напрягает.

– В лучшем случае, с нас сдерут кожу живьём, а в худшем….

– Ты, блядь, прикалываешься? – перебивает увлекательную речь брата «извращенец» и дёргается с места, чтобы перелезть к нам. – Иди нахрен отсюда. Вперёд садись, раз собираешься хуйню всякую нести.

– Сиди, не рыпайся. – Заталкивают его обратно. – Моя очередь играться.

После чего переключает своё внимание на меня. Проводит ладонью по волосам и призывно смотрит в область шеи и декольте. До меня доходит осознание, что он видел мою грудь голой, да и не только видел, и я инстинктивно прижимаю руки к груди.

Учтивость? Как же! Размечталась.

– Ну что, рассказывай, – томно выдыхает, прижимаясь своим большим бедром, к моему тощему, в сравнении с его.

– Что? – спрашиваю, не сводя с него глаз и тревожно теребя ткань рубашки.

Он хмыкает. Ещё больше нависает, считывая мою неловкость и замешательство. Его движения медлительны. Немного развязны. Перемещается в пространстве, и впрямь как змей, не торопясь и при этом внимательно следя за своей целью. Или добычей? Эта небрежность жестов наравне с равнодушием во взгляде, дезориентирует. Морочит голову и путает мысли. Кажется, что он ничего не собирается делать, однако тело не может расслабиться, находясь рядом с ним.

Блондин играючи приобнимает за плечи и зависает горячий, опасным дыханием возле уха.

– Как собираешься фотку продавать?

– Что? – повторяю, как попугай, норовя отстраниться, но он не отпускает.

Крепко держит и, кажется, ещё сильнее притягивает к себе.

– Ты так уверена заявила, что на многое способна, – на этих словах проводит языком по своим губам, касаясь пальцами моего подбородка. – Даже фотку толкнуть.

Не могу спокойно реагировать на него.

Бью по руке, отталкиваю его самого и грозно смотрю в глаза.

– Хватит этих игр!

– Кто сказал, что я играю?

– Ты будто с жертвой забавляешься прежде, чем проглотить её.

Он вновь приближается, но не трогает.

– В нашем тандеме, – улыбаясь, интригующе заявляет, – глотать буду не я.

На этот раз, склоняюсь к нему я.

– Мечтай… – тихо проговариваю, машинально облизывая пересохшие губы. – Если желаешь бабки получить, лучше даже не заикайся о подобном.

– У нас старший покорных любит, – усмехается близнец, хватает за рубашку и притягивает к себе, почти касаясь моих губ своими. – А я обожаю строптивых укрощать.

Упираюсь в его грудь ладонями, но моё сопротивление остаётся незамеченным. Меня словно ошпаривает кипятком, настолько жарким оказывается этот поцелуй. Он не сдерживается. Даёт ощутить всю страсть, которой переполнен. Позволяет утонуть в ней и мне. Обхватывает за попу и усаживает меня сверху, словно куклу. Лёгкую, почти невесомую для него. А также кроткую и безвольную.

Прижимает теснее к себе, будто стремясь поглотить мою оболочку.

– Охуенно, не правда ли? – ненадолго отстраняется, заглянуть в глаза. – Ты ведь тоже это чувствуешь?

Всё то он знает!

– Вы, блядь, про нас не забыли? – выговаривает «извращенец» и оборачивается. – С такими успехами, мы вообще никуда не доедем!

Блондин шумно выдыхает и сажает меня рядом, но не отодвигается.

– Видимо, отдых не нужен… – комментирует «водитель», заводит мотор и трогается с места. – И раз уж речь зашла о твоих «способностях», то мы все с удовольствием послушаем, как ты собираешься это провернуть?

Если честно, то я сла́бо себе это представляла, когда озвучивала идею вслух. Но, похоже, у меня нет выбора.

– Первым делом, мне нужно зарядить свой телефон. – Уверено заявляю, хоть и дрожу внутри, сомневаясь в собственной затее.

– Что ж, в таком случае, давайте поторопимся.

«Водитель» вдавливает педаль в пол. Машина ревёт мотором и набирает немыслимую скорость за считанные секунды.

Автомобиль несётся по пустым дрогам, спеша достигнуть своей цели. В окнах мелькают пейзажи города. Спокойные, умиротворённые. Уставшие от долгого и томительного дня. Они отдыхают, чтобы с рассветом вновь стать неотъемлемой частью человеческих нужд. Улицы снова загудят активными жителями. Кругом закипит жизнь. Каждый тёмный закоулок, каждый укромный закуток, вынырнет из ночной мглы, пряча свои тайны и пороки. Затаиться, замаскируется, чтобы дождаться темноты и вновь оказаться вовлечёнными в людские страсти, скрытые под звёздным небом.

Глава 28

«Ленивца» вырубило.

Поняв, что больше не в состоянии ровно сидеть, улёгся и положил голову на мои колени.

– Охраняй мой стон, бутончик. – Тихо проговорил и, кажется, мгновенно отрубился.

Сопротивляться не стала. Уж лучше так, чем быть зажатой его лапищами всю дорогу.

А ехали мы, пусть и быстро, но относительно долго.

Проезжая через гнетущую и мрачную промзону, даже мысли не возникло, схватить фотик и начать отщёлкивать жуткие окрестности, которые ещё буквально вчера, с упоением бы озаряла белой вспышкой.

Внутренние перемены не давали покоя, но я решила отложить самокопание на более подходящее время. Что бы не происходило дальше – о камере в руках думать нужно в последнюю очередь.

Машина тормозит возле похожего двухэтажного амбара, где нас сцепили с Кешей, только обжитого и выглядящего, как элитная автомастерская.

Первым выходит 'извращенец, открывает большие ворота гаража и через мгновение, двор и всё внутреннее убранство озаряется ярким жёлтым светом. Всюду лампочки, светильники и гирлянды. Стены первого этажа почти полностью состоят из толстого стекла, а вот уже второй скрыт под сайдингом, имитирующим металлические пластины.

Ступени на второй этаж и снаружи, и внутри. Внешние служат чем-то вроде пожарной лестницы, которая ведёт к ещё одним закрытым ставням. Периметр первого этажа широкий, свободный и максимально светлый. Здесь находятся отделы, в которых стоят машины, нуждающиеся в ремонте или уже отремонтированные. Посреди зала куча необходимой атрибутики для починки транспортных средств. Стеллажи для инструментов, несколько автовышек вдоль площадки. Полноценная автомастерская, с дополнительным отсеком для мойки. В одну из таких ниш заезжает машин, и я отодвигаюсь. Голова блондина падает на сиденье, и он медленно открывает глаза.

– Так себе, охранник, – поднимается, хрипло выговаривая.

– Ты доехал в спящем состоянии до пункта назначения, – огрызаюсь в ответ. – Грех жаловаться.

– Хм, знаешь, – подтягивается и хрустит суставами. – Я тот ещё грешник.

Подмигивает и вываливается из машины.

Я вылезаю следом, озираюсь по сторонам и теряюсь в пространстве.

Но не успеваю подумать: «А что дальше?», как передо мной вырастает «извращенец».

– Пошли, цветочек, – протягивает мне ладонь, на которую я смотрю, как на феномен какой-то. – Что? Хочешь по старинке?

Хлопает себя по плечу, и я тут же очухиваюсь. Вкладываю в его огромную пятерню свою ладонь.

Он ведёт меня почти через всё помещение к лестнице. Мы поднимаемся, идём по узкому проходу. С одной стороны перила, и виден почти весь первый этаж, а с другой – отделения, смахивающие на обшитые чёрным деревом контейнеры. Их около десятка по периметру второго этажа и каждый служит отдельной комнатой. Во всяком случае, с виду.

Меня заводят в один из них. Внутри и впрямь полноценная спальня, только не узкая, как грузовой контейнер, а широкая, состоящая из двух.

– На ближайшие полчаса это твоё пристанище, – проговаривает блондин, подталкивая меня внутрь.

Небольшой шкаф, стол, стул. Телек даже на стене и двухметровая кровать. Две стены замещали окна, от пола до потолка. Одно выходило на улицу, а другое на площадку второго этажа.

В самом дальнем углу расположена дверь. Близнец подводит меня к ней и распахивает раздвижные створки. Нам открывается вид на небольшую, но чистую ванную со всем необходимым.

– Скромно, но функционально, – оповещает «извращенец».

Заходит, внутрь, поворачивает на трубе пару вентилей.

– Вуа ля. Подана горячая вода.

Широким жестом приглашает войти следом.

Смотрю на душевую кабину и начинаю зудеть кожей, так сильно хочется помыться. После, перевожу немного растерянный взгляд на мужчину, который как будто не собирается выходить.

– Мне стриптизом оплатить приток горячей воды? – выдаю с вызовом, на что он ухмыляется и складывается руки на груди.

– Не откажусь.

Устало выдыхаю, разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

Да я лучше год мыться не буду, чем заниматься подобной хернёй.

Он догоняет меня у самых дверей. Хватает за плечи, разворачивает, но при этом сам остаётся у меня за спиной. Толкает обратно в сторону ванной, удручённо проговаривая:

– Если бы не эта сраная ваза…

– То, что? – отважно спрашиваю, хотя и догадаться не трудно.

Мы заходим внутрь. Он склоняется к волосам и обнимает упругим кольцом сильных рук.

– Хочу тебя, розочка… – глубоко вдыхает и аккуратно кладёт ладонь на живот.

Ведёт ею вверх, к груди, к шее. Берётся за первую пуговицу, расстёгивает. Потом вторую, третью.

– Мы все хотим, цветочек.

Пытаюсь скинуть его руки, но он не поддаётся. Его натиск увеличивается и в конечном счёте он обхватывает грудь, полностью перекрывая каждый холмик своими ладонями.

– И ты будешь нашей. – Продолжает жарко шептать. – Совсем скоро….

Ущипнув за напрягшиеся соски, кусает кожу шеи и толкается в меня бёдрами, давая ощутить всю степень своего желания.

– Блядь, ты даже представить себе не можешь, чего мне стоит сейчас уйти. – Стискивает грудь сильнее, благо, не стягивая чашечки. – Яйца всё ещё гудят.

После чего резко отстраняется, шумно закрывает створки, а я обхватываю себя руками из-за дрожи, прошедшей по телу. Он был тёплым, даже горячим, но стоило ему отстраниться, как кожа покрылась мурашками озноба. Поворачиваю голову и натыкаюсь на своё отражение в зеркале.

Господи, в кого я превращаюсь?

В голодную, похотливую извращенку? Или всё дело в ситуации, в которой я оказалась?

Для меня всё непривычно. Всё ново и дико. Я словно заново познаю этот мир и саму себя.

Вижу своё лицо, свои черты, но не узнаю. Только этим утром скептически разглядывала своё осунувшееся от усталости лицо, а сейчас на щеках играл нездоровый румянец. Предательски свидетельствующий о низменных желаниях, завладевших моим нутром.

Чёртовы близнецы! Чёртов Париж! Чёртова выставка!

Глава 29

С таким упоением я, наверное, ещё никогда не мылась.

Вода, стучащая по лицу, выбивает все мысли из головы.

Я становлюсь опустошенной и расслабленной. У меня исчезает желание бороться. Единственное, что проявляется, так это усталость.

Сейчас бы раскинуться на этой огромной кровати звездой и забыться блаженным сном. Но я прохожу мимо. Завернутая в полотенце, иду к сумке, которую уже успел кто-то из братьев поставить около двери.

Не хотя одеваюсь, промокаю волосы полотенцем, за неимением фена, и сразу выхожу на смотровую площадку второго этажа.

Выхожу и замираю, вцепившись мёртвой хваткой в перила. Открывшаяся картинка, повергает в состояние близкое к психомоторному возбуждению.

Внизу, будто специально, чётко под дверью моего временного пристанища, расположился автомобиль, в котором мы приехали. Все двери и багажник открыты. Даже капот поднят.

Из салона выныривает «извращенец», с растрёпанными волосами, падающими на глаза. С голым торсом, демонстрируя игриво перекатывающиеся мышцы под плотным рисунком татуировок. Синие широкие штаны, спущены по самую резинку трусов с надписью бренда. Он протирает тряпкой стекло, опрыскивая его специальным средством.

Из-под балкона, выходит «водитель», в таких же штанах, но в майке. Она почти ничего не скрывает, имея крестовый переплёт на лопатках и растянутые бока, благодаря которым можно полюбоваться тугими мышцами спины. Он подходит к брату и протягивает какой-то батончик, предварительно освободив его от упаковки.

«Извращенец» управляется с ним за два укуса, после чего запивает водой, закидывая голову. Наши взгляды встречаются и, я уверена, он понимает, что я нахожусь в искусственной коме. Только причиной её становится не ввод седативных веществ в кровь, а этот кадр из какого-то порно фильма.

Он ухмыляется и пару раз дёргает грудными мышцами, по-пацански красуясь перед понравившейся девчонкой.

Сумасшествие! Я будто впервые вижу накаченных мужиков!

Хотя, если попытаться вспомнить…

Ой, да какая разница? Важно то, что сейчас я реагирую не самым адекватным для себя образом.

Перевожу недовольный взгляд в сторону и утыкаюсь в третьего….

Он тоже без верха. Такие же штаны спущены ещё ниже и белья не видно вовсе. Косые мышцы уходят за пояс брюк и, создаётся ощущение, что держатся они на том самом «честном слове».

Мамочки!

И мне что, нужно сейчас спуститься к ним? Кровь бьёт в голову. Чувствую, как заливаюсь краской смущения.

Мои полчаса закончились, и я вынуждена спуститься по лестнице. Ещё не хватало, чтобы кто-то из них в таком виде по этой лестнице поднялся ко мне.

Руки трясутся, сама толком не понимаю почему? Связано это с моим страхом перед ними или… перед собой?

Да и боюсь ли я?

Скорее, всё дело в неизвестности. Когда не знаешь, каким задом обернётся следующий твой шаг.

Я останавливаюсь поодаль от кипучей деятельности близнецов. Они ещё какое-то время не обращают на меня внимание. Переговариваются, смеются, ведут себя беззаботно и непринужденно, словно не от чужой крови выдраивают тачку.

Похожи на обычных мужчин. Соблазнительных, чёрт возьми, мужчин. Только вот передышка наша недолгая, как я поняла, а это значит, что нужно начинать решать свои проблемы.

Несмотря на печальный исход, а с Юлькой увидеться позволили и даже спасли от этой ненормальной.

Вдохнув побольше кислорода с примесью моющих средств, двигаюсь прямиком к ним, глядя себе под ноги.

Все трое бросают свои дела и следят за моим приближением. Я, блин, кожей ощущаю их взгляды. Даже вчитываться не хочу в их посыл. «Извращенец» всё уже сказал. Нужно поторапливаться. Я должна отвоевать для себя свободу.

– Ну что, все желания принцессы были исполнены? – усмехается «ленивец».

С трудом смотрю на него, всячески стараясь избегать лицезрение голых торсов. Благо, верхняя часть усыпана татуировками, закрывающими большую часть туловища.

– Мне нужен телефон. В сумке не нашла.

Я максимально сосредоточена. Не дёргаюсь и не озираюсь панически по сторонам. Всем своим видом даю понять, что нас связывают лишь деловые отношения и взаимовыручка. Мол, я здесь временно, губу не раскатывайте. Прекрасно при этом осознавая, что плевать они хотели на мой деловой настрой. Весь мой официоз воспринимается ими, как блажь, которой они с озорством подыгрывают, но мысленно насмехаются.

– Сама же сказала, что зарядить нужно – кивает «водитель» на один из столов, заваленный инструментами. – Вон, лежит. Заряжается.

Он подставляет руки под шланг с водой, которым орудует «ленивец», вытирает о тряпку, висящую за поясом, и лезет в один из многочисленных карманов.

– Лови, – кидает мне такой же батончик, на несколько секунд зависает и достаёт ещё один. – Сразу два съешь.

Ловлю оба. Протеиновые. Всё лучше, чем ничего.

– Мы узнали, кому они собирались фотки толкнуть, – выдыхает «извращенец», подходя ближе. – Так не должны ли мы сперва обработать этот вариант?

– Думаешь, не имея на руках полотен, Эд не предупредит покупателя о срыве сделки?

– Уверен, он до последнего будет тянуть. – Вклинивается «ленивец».

– И что, на все фотки, один покупатель? – тоже подаю голос, желая отвлечься от окружающих меня полуголых мужиков.

– Да. И не менее влиятельный. Развелось, блядь, богатеев.

– Почему вы не сдадите меня и полотна Эду? Разве, это не облегчило бы вам жизнь?

Мой внезапный вопрос повисает в воздухе, заставляя всех посмотреть на меня.

Но ведь именно это было бы логичным исходом. Для них.

Как знать, может, их бы ещё и наградили за услужливость перед руководством?

– Хочешь угодить в липкие ручонки Эльдарчика? – с издёвкой хмыкает «ленивец».

– А вас настолько интересуют мои «хотелки»?

– За последние несколько часов, – медленно приближается ко мне, – мы только и делаем, что идём на поводу у твоих «хотелок».

Грозно нависает надо мной, заставляя запрокинуть голову. Голубые глаза окрасились в ярко-синий. Множество ламп отражаются в его зрачках, преобразовывая обычный свет в демоническое сияние.

– Ваши желания слишком примитивны, чтобы идти у них на поводу. – Сердито заявляю, так как его близость начинает напрягать, а от такого проникновенного взгляда всё внутри скручивается в пружинистый серпантин.

– Наши желания….

Но тут он замолкает и озирается. «Водитель» быстро кивает и залазит в машину. Садиться за руль, пока «извращенец» улепётывает куда-то в глубь помещения. В другой его конец. «Ленивец» хватает мой телефон и сумку, расположенную рядом со столом в углу. Подбегает к тачке и закидывает всё на заднее сиденье.

Я слежу за их перемещениями с очумелой оторопью. Что на них нашло?

Но тут мой слух улавливает нечто, напоминающее рёв мотора. Его перекрывает заведённый внедорожник братьев, который не успевает сорваться с места, как стекло первого этажа с треском разлетается в разные стороны. С оглушительным звоном осыпается на пол. Сердце испугано дёргается и вся я подпрыгиваю от неожиданности. Одно за другим хрупкие стены ангара рассыпаются на острые осколки и до меня не сразу доходит, что причина этой метаморфозы – пули. Кто-то с улицы расстреливает здание, не щадя ни постройку, ни возможных обитателей помещения. Мозг не успевает обдумать план, как тело срывается с места, а ноги несут к автомобилю. «Ленивец» подхватывает меня, кидает на сиденье, как до этого швырнул сумку, и накрывает сверху собой. Тачка трогается с места и едет вдоль гаража в противоположную сторону от ворот, в которые мы заехали.

Автоматная очередь, а эта была именно она, становится более приглушённой, и я начинаю слышать стук собственного бешенного сердца. Скукоживаюсь под объёмным телом блондина, не смея шелохнуться. Словно в ожидании, что в любую секунду шальная пуля может угодить в цель. В меня или в одного из братьев.

Машина притормаживает на несколько секунд. Слышатся хлопки дверей, а потом звучный рык «извращенца».

– Гони!

У нас над головой слышаться смягчённые кузовом хлопки. Пули залетают в салон сквозь заднее стекло. «Ленивец» хватает меня и валится на пол под сиденье. Так же подминает меня, не позволяя и носа высунуть наружу.

Тут машина делает резкий заворот, нас шатает, но «ленивец» крепко зафиксировался сам и не давал кататься по полу мне.

– Вроде не едут, но лучше не сбавляй скорость. Слышу будто сквозь вату, находясь в шоковом состоянии.

– Похоже, и впрямь, проще было бы тебя сдать, – выдыхает мужчина прямо в ухо, обмякает и заваливается рядом на пол.

Я поднимаюсь на локте, взглянуть, что с ним случилось и вижу кровь на левом плече.

– Господи… – шепчу одними губами, стягиваю футболку и прижимаю к ране.

– Эй, вы там как? – оборачивается «извращенец» и видит удручающую картину. – Блядь, Оскар!

Перемахивает черед середину салона и хлопает брата по щеке.

– Братишка, не отрубайся!

– Что там? – спрашивает «водитель», не уводя взгляд от дороги.

– Ранили. – Коротко оповещает. – Давай к Сержу.

– Понял.

Машина снова резко поворачивает, но «извращенец» умудряется удержать нас обоих. Я продолжаю трясущимися руками вжимать футболку в рану, совершенно не понимая, помогаю этим или делаю только хуже? Видела подобное не раз по телеку, но в жизни…. Господи, как же это страшно выглядит в жизни. В салоне смешиваются запахи моющих средств, бензина и крови. Меня начинает мутить, но я всячески отгоняю от себя все глупые и ненужные мысли, безостановочно заслоняющие собой рассудок.

Сейчас вообще не время думать.

Знаю лишь, что…. Что Оскару нужна помощь. Он заслонил собой меня. Значит я не должна поддаваться посторонним эмоциям. Я должна быть полезной и продуктивной.