Текст книги "Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье"

Автор книги: Инесса Ципоркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Кстати, чувствительная, яркая и темпераментная натура особенно рискует перейти роковой Рубикон. И даже не заметить. Просто чуть больше страшилок в ряду воображаемых ситуаций, чуть дальше виртуальный мир от реального, чуть выше уровень дезориентации – и все. Скоро между этим миром и тем ляжет пропасть, а не какой-то там плевый Рубикон, в котором воды-то – аккурат лошадке напиться. Таскаться через эту психологическую пропасть туда-обратно уже не получится. Вот почему людям эмоционально неустойчивым, дезориентированным, наделенным, помимо прочего, богатым воображением стоит держаться подальше от дверей в другие миры.

В качестве примера приведем, с некоторыми предварительными пояснениями, цитату из романтического произведения, созданного И.В. Киреевским на одном дыхании в предновогоднем настроении 30 декабря 1830 года. Это монолог удачливого, воинственного, богатого и прославленного правителя, которого хитроумный колдун заставил все бросить и проиграть решающую битву, возмечтав о несбыточном. И вот, потеряв трон, власть и все свои сокровища, бывший правитель и воитель сетует: «Когда дорожил я властию, богатством и славою, умел я быть сильным и богатым. Я лишился сих благ только тогда, когда перестал желать их, и недостойными попечения моего почитаю я то, чему завидуют люди. Суета все блага земли! суета все, что обольщает желания человека, и чем пленительнее, чем менее истинно, тем более суета! Обман все прекрасное, и чем прекраснее, тем обманчивее; ибо лучшее, что есть в мире, это – мечта»[103].

В общем, получается, что в действительности ничего прекрасного не существует, а все, чего стоит хотеть – сплошной обман и непонятки. Если пожелаешь «недостойного», может, и будешь этого «недостойного» иметь вдосталь, до отрыжки и изжоги. Но помни, смертный: счастье твое, вплоть до побочных эффектов, есть не что иное, как суета сует, все суета! Значит, чем ты счастливее, тем ты суетнее, ничтожнее, ординарнее. Ибо глубокие натуры счастья не достигают, поелику им слишком многого хочется. Их мечты, согласно Киреевскому, «чем прекраснее, тем обманчивее». То есть в абсолюте все выдающиеся люди прямо в детстве должны захотеть прогуляться к краю Вселенной и заглянуть в ничто, в зазеркалье, в инобытие или еще в какую-нибудь разверзшуюся бездну. Если же пресловутая бездна поддастся и позволит в себя пялиться кому ни попадя, ее надо с презрением оставить для туристов и искать для себя новых, невиданных рубежей… И так по кругу до бесконечности.

Надо признать, что вся эта брусчатка из желаний и грез, которой дорога жизни вымощена, имеет для личности далеко не последнее значение. Но почему тогда записные фантазеры вместо дороги стараются создать завал, нагромождая целые горы бессмысленно наваленной «брусчатки»? Пытаются переосмыслить и воссоздать произведение политически грамотного скульптора «Булыжник – развлечение идиота»[104]? Или стараются компенсировать общее чувство рутинности, которое, надо признать, периодически охватывает даже весьма успешных людей? Не говоря уже про неуспешных. Для них погружение в фантазии – уже не бегство от реальности, а, наоборот, возвращение к жизни. Своеобразная инверсия, когда отдых и деятельность меняются местами. А что из этого выходит?

Сказочник рубежа XIX–XX веков Н.Д. Телешов чрезвычайно емко описал упоительные ощущения, производимые фантазией – то есть мечтой без примеси действия: «Мечтания для него были сладким отдыхом, они наполняли его душу радостью, бодрили его и волновали кровь. Нередко он фантазировал: случись, например, нашествие врагов на родину, он явился бы перед войском, повел бы его на неприятеля, победил бы его непременно, потом попался бы в плен, где его стали бы мучить, а он убежал бы однажды. Или, случись гонение на веру, – он постоял бы и здесь. Или, случись какой-нибудь суд или следствие, – сколько удовольствия было бы для Терентия Васильевича! Как попало бы от него обвинителю и председателю! Лежа на сене, он весь отдавался любимым мечтаниям, но так как он до сего дня не был замешан ни в каком деле, то приходилось поневоле выдумывать какую-нибудь небывалую историю, воображать себя перед грозным исправником, перед судьями и прокурорами и от души ругаться с ними, забрасывая их текстами из писания. Мечтая, он представлял себя вездесущим героем, таким героем, которого можно убить и замучить, но переспорить которого – невозможно»[105].

Кстати, герои обеих сказок извлекли из своих снов диаметрально противоположную информацию: герой Киреевского так и помер в нищете и безвестности, любуясь заветным зазеркальем; зато герой Телешова, увидев очередной фантастический сон про Страшный суд, обнаружил, что ему совершенно нечего предъявить в качестве позитива – он не только не герой, но еще и бесчувственный эгоист! Благодаря этому неприятному открытию персонаж решил исправиться и изменить свою жизнь и личность к лучшему. Вот что значит конструктивный подход!

Для некоторых людей фантазирование является полноценной заменой самореализации. Но есть люди, которым сфера фантазий с ее непреодолимым притяжением и мнимым всемогуществом не мешает жить земной жизнью. Пусть даже им время от времени кажется: «самосочиняться» куда легче, чем самосовершенствоваться. В момент, когда человек поддается страху, возникает опасность раствориться в чувстве беспомощности: ну что я могу поделать с этой грубой, жесткой, несуразной действительностью? Значит, черт с ней, с жизнью, когда есть виртуальность! Для писателя «сновидческий» подход, может, и есть «дорога в облака», но, тем не менее, дорога эта вполне реальна. И многие прошли по ней с большой пользой для мирового искусства. Между тем отношения с «летающей мечтой» у деятелей иного профиля, не имеющих отношения к искусству, складываются иначе. Им все-таки приходится повышать квалификацию на осязаемом материале, а не на призрачных видениях. Да и творческая натура, замечтавшись насчет грядущего заоблачного житья-бытья, легко переходит из категории деятелей в категорию сновидцев и «самосочинителей». А проще говоря, записных вралей.

Итак, вот мы и обнаружили корень проблемы, он же решающий фактор успеха: мечтай, но не фантазируй! Ура! К счастью (или к сожалению), мы не верим в панацею. Так же, как не верим в благотворный совет, данный заочно всем поголовно и всем помогающий отныне и во веки веков, аминь. А все потому, что ни одна проблема не обходится настолько примитивной «корневой системой»: ей всегда мало одного корня. Даже в природе любые, в том числе и стержневые системы обильно ветвятся, пуская отростки во все стороны. Так же ведут себя и психологические схемы: модели поведения, мышления, восприятия «отпочковываются» от основной идеи, как от центрального стержня – и пронизывают все сознание личности. Поэтому выдернуть одним махом ложное убеждение и жить дальше как ни в чем не бывало – это даже не фантастика, друзья мои. Это утопия. Провести замену всех разрушительных паттернов на конструктивные – все равно, что перебрать «Оку» и сделать из нее гоночный болид. Нехилая работенка?

Словом, не стоит браться за невыполнимые задачи. Лучше уж научиться тому, чему реально научиться: в частности, защите от саморазрушения. Дабы таланты и амбиции не сделали из вашей жизни то, что искусствоведы называют прогрессирующей руиной, их надо уметь направить и ограничить. Например, передоза мечты, как и любая передоза – гибельная вещь. Она заставляет выпасть из действительности в виртуальность и похоронить свои планы и надежды в груде фантазий и грез. Зато мечты, направленные на развитие личности – бесценный стимул. Они помогают выявить реальные потребности человека. Но, отправляясь за этой бесценной информацией, вы наверняка споткнетесь об очередной «корень проблемы»: человек начинает фантазировать именно потому, что еще не научился мечтать.

Вначале эта мысль кажется парадоксальной, если не сказать глупой: что значит «не научился мечтать»? Мечтать умеют все – даже умственно отсталые! Да, безусловно. Разница лишь в качестве мечты. Представьте себе, что мечты – это своего рода приборная панель вашего сознания. Вы держите курс по показаниям приборов. То есть в конечном итоге прибудете именно туда, куда вам укажут мечты. Конечно, хотелось бы иметь максимально достоверные и максимально подробные показания, ведь от них зависит слишком многое, практически все… Чего доброго, ложные мечтания заведут вас на край небес, а оттуда швырнут на край земли – и настанет ваш личный конец света. Исправные, но примитивные приборы заставят изворачиваться, действовать по наитию, доверять интуиции и прочим не слишком надежным материям. Понимаете теперь, каково значение мечты в человеческой судьбе?

Ну, а теперь вообразите себе другую картину, гораздо более умилительную: вот мечтает маленький ребенок, не достигший пятилетнего возраста. З. Фрейд считал, что желания, сформированные на протяжении этой «пятилетки», становятся для личности подсознательным ориентиром на всю оставшуюся жизнь. Удовлетворение или отсутствие удовлетворения базовых потребностей заставляет взрослого индивида совершать те или иные поступки – и часто такие, каких он и сам от себя не ожидал. Но чего может хотеть двух-, трех-, четырехлетний малыш? Разумеется, речь не идет о конкретных «симптомах успеха», принятых в обществе, – о всяких там красных феррари, Нобелевских премиях или запредельных рейтингах. В детском сознании все гораздо проще: счастье складывается из ощущений безопасности, родительской любви, удовлетворенного любопытства и удовлетворенного аппетита. О чем-то в этом роде мечтают все дети. Вот только способы достижения счастья «по младенческим образцам» по мере взросления малышни начинают отличаться друг от друга.

Если человек не поработает над своими мечтами сознательно, он будет искать все тех же невинных детских радостей, хотя средства достижения желаемого будут уже вполне взрослыми и отнюдь не невинными.

Скорее всего, средства, которыми он воспользуется, будут… случайными. Действуя спонтанно, без предварительного осмысления целей и задач, индивид, как правило, хватается за первое, что под руку подвернется. Хорошо, если под руку подвернется конструктивная идея, ориентированная на оптимальный выбор – и в личном, и в профессиональном плане. А если нет? Ведь тут как повезет! Выдали приборы ошибку – и готово: «пилот» уже обламывает свое неповторимое «Я» согласно стандарту успешной, перспективной, благополучной… посредственности; или пытается возлюбить начальство как отца и мать свою в едином лице; или путает личное с общественным так, что только щепки летят; или вообще приходит к выводу, что самый короткий путь к счастью – это искусственный сон, желательно непрерывный.

Первые удовлетворения, первые удачи, первые приятные ощущения формируют основу для дальнейшего научения. Личность привыкает к тому, что счастье есть последовательность определенных действий и событий. Стараясь повторить тот самый первый прилив эйфории, человек снова и снова совершает заветные действия и провоцирует знакомые ситуации. Цепочка закрепляется, маршрут уточняется, пилот превращается в автопилот – то есть, соответственно, перестает реагировать на приближение опасности и просто выполняет заданную программу.

Но однажды сознание наконец-то проснется и примет участие в безумном полете. Вероятнее всего, это будет ужасное пробуждение. Вопросы вроде «Куда это меня занесло?» и «Что я здесь делаю?» не получат ответа и не изменят положение дел, поскольку неверная установка, укоренившись в мозгу, проросла в подсознание всеми своими корнями и закрепилась намертво. Ее уже нельзя выкорчевать целиком, без остатка: часть ее «корневой системы» непременно застрянет в подсознании. Логические объяснения типа «так же нельзя» и «это неправильно» никакого результата не дадут. Человеческая психика – не компьютер, отмена последних действий и возвращение в точку исходной ошибки здесь не предусмотрены. Трудно бывает смириться с тем, что полное исправление ситуации невозможно – так же, как и возврат к себе прежнему. И значит, приходится не «начинать все заново», а пересаживать то, что выросло, на новую почву и с трепетом ждать: приживется, не приживется? Вот в какую переделку можно попасть, пренебрегая совершенствованием техники мечты.

Мечтать качественно, «по-взрослому» мы начинаем по мере накопления опыта. Можно даже сказать, что в первую «пятилетку» своего земного существования человек еще не мечтает, а только хочет. Потом он учится фантазировать, как бы нащупывая особенно привлекательные направления для того, чтобы с возрастом составить маршрут вполне самостоятельной, детализированной, адекватной мечты. Вот она-то и должна служить в качестве стимула и ориентира, а вовсе не младенческое хотение и не подростковое фантазирование. В идеале, конечно. Поскольку множество людей так никогда и не выйдет из пубертатного периода, что бы они себе там ни воображали. Их желания, их стремления, их амбиции навсегда останутся в рамках инфантильного, незрелого сознания. Их жизнь будет крутиться волчком, насаженная на этот стержень, производя больше шума, чем пользы.

Помогут вам лучше козявочки, мои дорогие пиявочки

Главные достоинства зрелой, полноценной личности заключаются в ее высокой сопротивляемости, в способности здраво оценивать ситуацию и в умении решать проблему, а не прятаться от нее. Казалось бы, при таких козырях самостоятельная натура, избавленная от инфантильных заморочек, должна стать образцом для подражания и предметом восхищения в обществе. Увы. Обществу отнюдь не всегда требуются самостоятельные, зрелые, здравомыслящие граждане. Это плохие потребители и исполнители. Их не разведешь на бабки и не пошлешь на амбразуру под девизами «Так надо!», «Это круто!», «Страна зовет!» и т. п. Им придется что-то объяснять, доказывать, выкручиваться, предоставлять информацию к размышлению – а они, глядишь, поразмыслят-поразмыслят, да и откажутся.

В этом плане инфантил намного проще в использовании и намного уступчивее в прессинге. А уж если он готов вытерпеть совершенно нечеловеческие условия – лишь бы это недолго продлилось, лишь бы сделать, что велят, и убраться подальше от неприветливой действительности в мир сладких грез – чего ж еще желать? Между прочим, зрелая личность в аналогичных обстоятельствах начнет права качать, документы требовать, в высшие инстанции напишет, хипеш поднимет… Оно нам надо? В ответ большинство социальных структур звонкими пионерскими голосами бодро прокричат: «Не-е-е!!!» Люди, которые намерены блюсти собственные интересы, чересчур активны и самостоятельны. И начинают раздражать общество еще в школе. А точнее, в детском саду.

Уже в этом раннем возрасте воспитатели предпочитают бойким сорванцам болезненных тихонь. Установка на послушание, накрепко вбитая в подсознание ребенка, избавляет воспитателей, преподавателей, начальников, да и самих родителей от излишних хлопот. Или им так кажется, что избавляет. Поскольку внутренний Ребенок далеко не всегда соглашается выполнять приказы внешнего или внутреннего Родителя. Он, как мы уже говорили, отнюдь не всегда податлив и внушаем. У некоторых инидивидов Ребенок – злокозненный негативист. Значит, он непременно попытается удовлетворить свои потребности – но не явно, а действуя под прикрытием формальных оправданий. Как говорил кот Бегемот, «недружелюбно насупившись»: «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус и еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное»[106]. Так и Ребенок дает понять: я хороший, смирный, но если ты меня поймал, предупреждаю – не дерись! Тебе же хуже.

Кстати, Ребенок не врет. Он может не понимать, чего от него хотят, может изворачиваться, может не говорить всей правды, но он не врет – и когда действительно слушается Родителя, и когда вроде бы не шалит, но предупреждает: если что – я древняя и неприкосновенная психологическая сущность… Попытки «изничтожить» эту структуру приведет лишь к тому, что эмоциональный гейзер превратится в гигантскую скороварку под давлением. Однажды вся система непременно рванет и не оставит от личности камня на камне. Запереть часть своего «Я» и выбросить ключик – опасное решение. Эмоциям необходимо предоставить возможность адекватной реализации. Только тогда они приобретут нормальный, зрелый вид. И бушевать перестанут, потому как упадет давление в «скороварке». Процесс социализации Ребенка похож на строительство плотин и шлюзов на реке: грамотный расчет, много стройматериалов и постоянный присмотр. Зато и депансы[107], как сказал Козьма Прутков, немалые: вы получаете зрелую личность и комфортное мироощущение.

К сожалению, в такую дальнюю даль воспитатели не заглядывают. Их в основном интересуют собственные депансы: минимум затрат, максимум покоя. Вот почему самоактуализация до сих пор так и не стала доброй традицией. Наоборот, идущему этим путем приходится преодолевать не только внутреннее сопротивление, но и внешнее. И вдобавок инфантильными особами (если не сказать «особями») легко манипулировать. Чем больше у человека личных и личностных проблем, тем легче превратить его в марионетку. «Кукловодов» не останавливает даже элементарная жалость к тем, кто стар, беден или болен. Среди разрозненных внешних воздействий выделяется могучая, алчная сила, манипулирующая сознанием людей. Ей можно дать название «корыстные спасатели».

Для обширной социальной категории людские несчастья – хлеб насущный. И не только хлеб, а еще масло, икра, омары и фондю бургиньон с соусом по выбору заказчика. Отказаться от подобной диеты трудно. Даже если подопечный выздоровел и то и дело пускается в пляс, разбрасывая розы, словно ветреная пастушка на сельском празднике. Следовательно, пастушке (или пастушку) необходимо прошептать на ухо неутешительное «Memento mori!»[108] – и тут же назначить повторный курс психотерапии с посещением сеансов ароматерапии и плясотерапии, если уж ему так не терпится потанцевать среди цветов. Также можно предложить «старинные китайские отвары», «суперсовременные западные технологии» и «древнюю бежевую магию госпожи Серпентины», прославленной тем, что чистила карму нашим космонавтам после длительного пребывания на орбите и нашим политикам – после длительного пребывания у власти.

Да, именно так обстоят дела с индустрией помощи при депрессивных состояниях: человек попадает в психологическую ловушку, из которой его спешат не вызволить, а выкупить – но только за его же собственные деньги. Весь свободный рынок строится на том, что на любой товар, на любую услугу, на любую технологию непременно найдется покупатель. Почему бы не взять в оборот такие сферы жизнедеятельности, в которых даже не требуется реклама, где роль рекламных средств выполняет чувство отчаяния? К сожалению, в рядах коммивояжеров, продающих средства от депрессии, вам вряд ли встретятся профессионалы, отвечающие за свои действия. Скорее всего это будут авантюристы и шарлатаны. Первые ведут разведку боем, вторые занимаются мародерством.

Неудивительно, что человек, окруженный психокоммерческими разведчиками и мародерами, не верит ни во что и вместе с тем готов поверить в очевидность невероятного. Он ведет поиск «волшебного помощника» и ожидает чуда. Вдруг сверкнет молния, в небесах мелькнет радужное крыло размером с Крымский полуостров, и прозвучит божественный глас: «Почто скучаешь, сын мой?» Впрочем, к дочерям это тоже относится. И, словно в ответ на ожидания народа, в рекламе периодически появляется отзвук божественного гласа и отблеск божественного оперения. В качестве отзвука выступают психиатры, вещающие а-ля сирены Эгейского моря про «кодирование на счастье» или про какой-нибудь клуб для страдающих анорексией «Счастье есть». А в качестве отблеска недурно функционируют биохимики, норовящие сварить человечеству зелье вечного блаженства. Соответственно, любое предлагаемое средство является (вернее, представляется) панацеей. Сиречь единым лекарством для всех недомоганий и единым избавлением для всех болящих.

Хотя студент-медик вам скажет, не таясь: чем шире и разнообразнее действие лекарства, тем выше вероятность того, что это средство всего лишь облегчает симптомы, но практически не излечивает болезнь. Для лечения необходимы избирательные меры, действующие именно на тот орган, который плохо функционирует и ухудшает общее состояние организма. Так что панацея нереальна, создать ее в принципе невозможно. К сожалению, бизнесмену, продающему свой товар, нет интереса ограничивать круг потребителей одними только обладателями конкретного диагноза, желающими вылечить свою немочь. Есть ведь и другие, кому лекарство окажется полезно, хотя и не исцелит. А в стране, где большая часть населения надеется на чудо, почему бы не поживиться, сняв навар с людей, чьи недуги не имеют к твоему товару никакого отношения? Значительная цель приемлет даже самые ничтожные средства. Если кто-то принимает свой уморительный насморк ценой в тридцать шесть и восемь десятых за птичий грипп и скоротечную чахотку – его проблемы. А поставщик панацеи всегда готов обеспечить ипохондрику любое количество лекарственных препаратов, не гарантирующих ничего, кроме пустой траты времени и денег.

Помимо чудодейственного средства от депрессии, ведутся упорные поиски общей причины этой напасти. Откровенно говоря, бессмысленная затея. Депрессия выступает как симптом разных расстройств. Значит, и причины у нее могут быть совершенно различные. И все-таки многим ужасно хочется, чтобы однажды выяснилось: депрессию провоцирует некий вирус, от которого можно избавиться с помощью вакцины, прививки, щадящего режима и укрепляющего питья – словом, наконец-то у нас есть шанс окончательно победить чуму прошлого и нынешнего века. Хотя, почему только прошлого и нынешнего? В викторианскую эпоху депрессия, получившая статус неврастении, считалась результатом истощения жизненных сил упорной работой, учебой или половой жизнью. Предполагалось, что многие знаменитые деятели науки, культуры и политики страдали «от нервов», в связи с чем лечились опиумом и опиатами – в частности, лауданумом, или препаратами ртути и успокоительными вроде барбитуратов. Также предписывалось ездить на воды, а у кого не хватало средств на воды, тот мог ездить на велосипеде.

Несмотря на малоэффективность подобного лечения, можно считать, что мужчинам викторианской эпохи еще здорово повезло с диагнозом. Женщин вообще считали подверженными нервным расстройствам из-за «маточных нарушений», а точнее, из-за наличия матки как таковой. Да вдобавок, как писал Оппенгейм[109], в силу того, что «женщины не испытывают ни сексуального желания, ни наслаждения и по причине глубокого невежества относительно строения своего тела, фактически проходят по жизни в состоянии сексуальной анестезии». В общем, женская депрессия в отличие от мужской якобы вызывалась не усиленной деятельностью на благо общества или на благо умножения рода человеческого, а исключительно дефектностью женской физиологии и невежеством женского ума – этим проклятием женской природы.

И все равно, вопреки исторической данности, традиционалисты упорно рассказывают про выдающееся здоровье предков: какие те были крепкие (физически), да к чему склонность имели (здоровую), да куда их заводил яркий темперамент и добрые традиции. Вроде как депрессии предки знать не знали. И кабы не революция, дожили бы до миллениума, поражая всех обширностью и глубиной своих физических и психических ресурсов. Вместе с традиционалистами-утопистами некоторые ученые винят в чуме нашего времени наш же испорченный генотип: дескать, плохая экология вызвала опасные мутации, а те вызовут новый Армагеддон. Канун да ладан человечеству. Если не дадут денег на новые исследования, четвертого тысячелетия оно уже не встретит. Но оставим эти рекламные страшилки и поглядим в лицо действительности.

Взять хотя бы уже упоминавшийся мусорный ген: по этому поводу так и хочется произнести фразу, сказанную психиатром, лечившим американского тренера Ларри Брауна: «А может быть, жизнь – занятие не для каждого». Причем не с вопросительной интонацией, а с утвердительной. Потому как единая причина нашего скверного мироощущения найдена – мусорный ген. И средство от него найдено – мусорная еда[110], мусорные напитки, мусорные таблетки… И жизнь, одним махом выброшенная на свалку. Еще бы – с такими-то генами!

Больше всего это настроение напоминает викторианскую неполиткорректную убежденность, что: а) бабы – калеки от рождения, б) мужики становятся калеками, удовлетворяя потребности баб и свои амбиции, в) лечить их всех следует опиатами, барбитуратами и поездками на воды – и притом не надеясь на положительный результат. Честно говоря, непонятно, зачем было двигать прогресс, грызть гранит науки и другие неудобоваримые составляющие познания, совершать сексуальную революцию и бороться за права человека, если представления о человеческом организме и личности какими были полтораста лет назад – такими и остались. То есть упрощенными до идиотизма.

Да, у женщин бывает предменструальный синдром, от которого мужчины избавлены. Но истероидные проявления свойственны представителям обоих полов, так что не в «маточных нарушениях» дело. И депрессия наступает не только из-за переутомления – для нее существует множество причин, не связанных ни с работой, ни с учебой, ни с сексуальной разнузданностью. То же самое и с синдромом дефицита удовлетворенности: генотип – не единственный и тем более не доминантный фактор при возникновении и развитии пристрастий, влечений и потребностей.

Более того: биологическая теория, объясняющая различные отклонения психики физиологическими причинами, является далеко не единственной и даже не самой популярной. Иначе психотерапии попросту не существовало бы: зачем, спрашивается, лечить «уговорами» болезнь, связанную с биологическим дефектом? Здесь требуется биохимия, физио– и химиотерапия, на худой конец хирургия! Конечно, периодически приходится прибегать ко всем перечисленным средствам, но это никак не умаляет значения психотерапевтических методик. К тому же они менее радикальны и опасны, нежели лечение фармацевтическими средствами. Зато намного сложнее. А массовое сознание предпочитает те методы, которые имеют простое объяснение и стопроцентный КПД. Хотя таких и не существует. Точнее, не существует в действительности. Потому что для рекламных роликов и объявлений панацея – обычное дело. От чего хочешь избавит – от психических заболеваний, пятен крови, застывшего жира и надоевшего мужа. Заплати и спи спокойно.

Если спросить медиков, они без тени сомнения скажут: поиски единой причины всех людских несчастий и единого лекарства от них же – это чистой воды профанация. Но, в отличие от специалистов, СМИ никогда не будут столь категоричны. Ведь на трепетной вере в чудо строятся не только однообразные мифы про «изъяны человеческой природы», но и реклама – двигатель прогресса. Благодаря ей капает прибыль от продажи самоновейших средств и эксплуатации читательских интересов.

Мы никоим образом не стремимся доказать, что у психологически зависимой личности нет надежд на выздоровление. Более того: мы, в отличие от прессы, а заодно и от производителей последних ноу-хау, не собираемся никого «опровергать и разоблачать». Ведь мы не участвуем ни в рекламной акции, ни в конкурентной борьбе. Поэтому бестрепетно скажем народу правду. Вот она.

В принципе, от болезни может вылечитьлюбое средство. Даже пустышка, плацебо. Например, весьма внушаемый человек, страдающий легким расстройством настроения (небольшой депрессией), поверил в то, что благодаря каким-нибудь «бодрительным леденцам» непременно пойдет на поправку, мобилизовал внутренние резервы, настроился на цель – и дошел до финиша. Вернее, доплыл. На волне энтузиазма. Считай, повезло. Ну, а если бы этот любитель леденцов страдал бы, скажем, тяжелым расстройством настроения (той же шизофренией)? Исцелился бы он «на голом энтузиазме»? Разница между методиками состоит в процентном соотношении вылеченных и не вылеченных. Скажем, один метод помогает двум пациентам из ста, другой – десяти из ста, третий – семидесяти из ста. Опять же вопрос стойкости эффекта: неизвестно, на какой срок хватит благоприобретенной трезвости и благонадежности. Ведь после выздоровления (причем относительного) личность вернется в ту же социальную среду, в атмосферу недоверия, недоброжелательности, неуважения. Многие аддикты сами в свое время поспособствовали формированию негативного отношения к себе, и теперь оно отольется сторицей. И возможно, спровоцирует срыв, то есть раптус – отказ от лечения и возвращение к аддиктивному поведению.

А между тем природа, которую корыстные спасатели нещадно критикуют, даже аддиктам дает дополнительный шанс на возвращение к нормальной жизни. Мозг – это сложнейший агрегат со множеством дублированных механизмов. Если один отказывает – в запасе остаются несколько вполне исправных «заменителей».

Вот почему состояние психики определяется не единичным биологическим, психологическим или социальным фактором, а целой совокупностью взаимных влияний.

Причем на взаимодействие этих факторов человек способен оказать сознательное влияние. Корректировать можно не только внешние проявления, но и внутренние. Остается только признать: работа над собой, как обещал Ланселот в пьесе Евгения Шварца, «предстоит муторная, хуже вышивания»[111]. Но, если разобраться, убивать драконов (и тем более драконов внутренних, пожирающих личность изнутри) – всегда было занятие не из веселых. К нему прибегают оттого, что альтернативы неприемлемы: если дать драконам волю – мало что от личности останется. А точнее, ничегошеньки не останется.

И все-таки мысль о том, что выход существует, действует на психику намного лучше, чем безнадега, принятая как факт, да к тому же факт неизменный и неисправимый, аминь. А как же мусорный ген? Ведь он существует? – спросите вы. Ну да, существует. Но не как приговор, а как неблагоприятное обстоятельство, не более того. Если его учесть и вовремя начать коррекцию, вероятность формирования аддиктивного расстройства резко понижается.

К сожалению, авторы не могут указать адресов и названий организаций, проводящих соответственный анализ проб ДНК. Вполне вероятно, что в интернете уже вывешены предложения этой услуги. Но, прежде чем ими воспользоваться, все-таки потребуйте показать вам сертификат, лицензию – словом, документ, подтверждающий профессиональную состоятельность данного заведения. Или, если хотите, считайте этот диагноз, согласно которому четверть населения планеты неспособно радоваться жизни без экстремального стимулятора, очередным мифом, вроде викторианского убеждения насчет дефектного женского организма.