Текст книги "Отель Вавилон"
Автор книги: Имоджен Эдвардс-Джонс
Соавторы: Мистер Икс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Пришел сказать, что вынужден работать в двойную смену. Так что, если возникнут какие-нибудь неприятности, обращайся.
– Ага, непременно. – Джино делает шаг в сторону, уступая место Франческо, который собрался подсчитать выручку. – И, если появятся излишки, принесу угостить.
– Гм… – Улыбаюсь.
– Когда свалит долбаный проверяющий, – добавляет Джино, кивая в сторону подсобного помещения.
– Он до сих пор здесь? – спрашиваю я, удивляясь, что Джино так смел почти у ревизора перед носом.
– Через десять минут уйдет, – говорит бармен, грозя кулаком в сторону подсобки. – Не тянул бы резину, – добавляет он громко, но прикрывая рот рукой. – А то чувствуешь себя не в своей тарелке, мать твою.
– Я все слышу, – говорит мистер Кент, выходя в зал с папкой в руке.
– Ну, так подайте на меня в суд! Кстати, сейчас мне предстоит налить в бокал виски. Не желаете пронаблюдать, не пролью ли я несколько капель, которые будут стоить целых двадцать пять пенсов?
– Нет, спасибо, – отвечает мистер Кент. – На сегодня с меня достаточно.
– Слава Богу! – театрально восклицает Джино.
– Должен признать, – добавляет мистер Кент, – вы отлично ведете дела, мистер Лаури.
– Наконец-то, черт побери! Он отвешивает мне комплимент! – гремит Джино.
– Да, представьте.
– Я ведь сто раз вам повторил: того, кто ворует «Бомбейский сапфир», у нас вы не найдете. Проверяйте хозяйственную службу, мистер Кент, хозяйственную службу!
– Не беспокойтесь, мистер Лаури, – говорит ревизор. – На следующей неделе сразу возьмусь за них.
– Э-э…
– Ну что ж. Желаю вам удачного вечера.
– И вам того же, – отзывается Джино.
– Удачи, – произношу и я. – Еще увидимся.
– Само собой, приятель. И можешь не сомневаться…
– Хорошо. – Улыбаюсь. – Спасибо.
Иду назад к приемной стойке – на душе теперь не столь тяжко.
19.00–20.00
Когда я возвращаюсь, Лиз уже в пальто. То и дело бегает в служебку, рада-радешенька, что вот-вот отчалит.
– А, наконец-то вернулся. – Улыбается. Удивительное дело: когда рабочий день почти закончен, человека словно подменяют. – Позвонили два уборщика, говорят, тоже заболели.
– Два?
– Угу, – отвечает Лиз, скрепляя стэплером какие-то бумаги. – Да, кстати, нашла для тебя… – Протягивает мне коробочку с проплюс. – Тут их не так много. Как думаешь, тебе хватит? Или послать Джеза, пусть купит еще?
– Нет, – отвечаю я, доставая четыре таблетки. – Уверен, что продержусь.
– Может, не стоит глотать целых четыре за раз? – спрашивает Лиз.
– Стоит, иначе я как пить дать отключусь.
– Серьезно? – В ее голосе как будто тревога.
– Да. – Беру таблетки в рот.
– До завтра.
– Ага. Говорят, уже взяли новую девушку вместо Мишель. Завтра будете вместе работать.
– М-м, – мычит Лиз, не очень-то радуясь. – Интересно, какая она.
– Насколько я слышал, хорошенькая, – сообщаю я, просто чтобы позлить Лиз.
– Ну и чудесно! – Ее приподнятому настроению, как видно, сейчас ничто не помеха. – Держись тут.
– Постараюсь.
– Пока, – говорит Лиз, проходя мимо Тони.
– Пока, – отзывается он.
Вестибюль все больше походит на железнодорожный вокзал. Постояльцы идут в ресторан, направляются на встречи с друзьями или просто поужинать где-то в другом месте. Два джентльмена в теплых кашемировых пальто и с тяжелыми кожаными портфелями в руках шагают в бар, а группки модников и модниц – в зал, типа танцевального, угоститься коктейлями и канапе. Час для этого весьма поздний, но в том-то весь шик. Впрочем, зал настолько просторный, что подходит для настоящего бала; в предрождественскую пору в нем, бывает, и устраиваются балы. Там лепной потолок, на стенах золотые светильники, рояль и уйма банкетных стульев с позолоченными ножками.
Зал пользуется популярностью, и его часто заказывают, особенно вечером. За неделю в нем проводят два-три торжества. Готовят для него в тех же кухонных помещениях, что для бара и ресторанов, но официанты тут – люди со стороны. По сути, они не работают в нашем отеле. Платят им жалкие гроши, чаевых не дают, постоянного графика никто не определяет. Их могут вызвать в любой момент и нагрузить работой; а порой за целую неделю не приглашают ни разу. Текучка среди них, разумеется, высокая, и соглашаются на такие условия в основном студенты-иностранцы, австралийцы в период «пропущенного года»[5], нелегалы и иммигранты первого поколения, у которых нет ни языковых навыков, ни возможности выбирать. Временных работников никто не принимает за своих. Они приходят и уходят через отдельную боковую дверь; переодеваются в небольшом служебном помещении, где стоит всего несколько стульев; в отеле не питаются и почти не общаются с остальными служащими.
К стойке подходят две тоненькие девушки на немыслимых каблуках и в прозрачных платьях.
– Здравствуйте, – говорит светленькая, размахивая в воздухе белой картонной карточкой. – Не подскажете, где проводят презентацию новой парфюмерной линии?
– М-м. – Ах, вот что у них за сборище. – Идите в стеклянные двери, поверните налево, – зал в самом конце коридора.
– Благодарим, – произносит та, что потемнее, и обе, хихикая, удаляются.
Входит Стив. Ступает холодными, привыкшими к холоду ногами на индийский ковер, потирает ручищи в перчатках, снимает цилиндр и проводит пальцами по взмокшей макушке.
– Итак, – говорит он, шумно выдыхая, – я сегодня свое отработал.
– Хорошо, – отвечает Тони, поднимая глаза. – Уже уходишь?
– Угу, – гудит Стив, прикладывая к согревающемуся носу тыльную сторону ладони.
– Как денек? – интересуется Тони.
– Вполне. – Стив похлопывает по звенящему карману, как в рекламе «Асды»[6]. – А если считать с бумажкой янки – так вообще красота. Кто меня сменяет? Деннис?
– Да, – говорит Тони. – Вспомни дурака…
– Я тут! Тут! Тут! – Деннис, уже в форменной одежде и обуви, подходит к столу Тони.
– Являешься в последнюю минуту, – говорит Тони, стуча пальцем по стеклу наручных часов.
– Явился бы на пять минут раньше, – отвечает Деннис. – Да машин на дорогах до хрена.
– А, да, разумеется. Но, насколько мне известно, ты живешь буквально за углом.
– Так точно, за углом. – Деннис улыбается, поднимая пятерни в перчатках. – Только попробуй застать меня дома… Как дела, приятель? – Энергично машет мне рукой. – Я думал, мы сегодня с Беном?
– Правильно думал, Деннис. Но Бен позвонил и сказал, что заболел – придется тебе терпеть меня.
– Значит, ты сегодня в двойную смену?
– Угу. – Киваю, складываю вместе руки и опускаю на них склоненную набок голову, показывая, что хочу спать.
– Не повезло так не повезло. – Деннис снова поворачивается к консьержу. – Кстати, Тони, по-моему, придурок Бен жаждет остаться без работы. На этой неделе я дважды видел, как он дрыхнет в служебке. Дерьмо, что тут скажешь. Не переживай, приятель. – Снова смотрит на меня. – Я о тебе позабочусь, не сомневайся.
– Ладно, – отвечаю я с улыбкой.
Деннис – парень что надо. Когда с ним работаешь, покатываешься со смеху. Он двоюродный брат Стива, но совсем на него не похож. Напоминает скорее Тони. Симпатичный, всегда в отличной форме, и у него тоже хорошо подвешен язык. Очевидно, и ему по сердцу работа швейцаром – он в отеле достаточно давно. Если судить по тому, как часто звонит его сотовый, можно предположить, что и на стороне Деннис проворачивает не одно дельце.
Пару минут он стоит в вестибюле, перебрасываясь шутками с Тони и Стивом, но тут к отелю подъезжает такси, и Денниса будто ветром сдувает.
Звонит телефон – Линнет спрашивает о тех, кто вселился вечером. В голосе тревога и напряжение. Она признается, что клиентов, по-видимому, приедет больше, чем в наличии свободных номеров. Блин. Только этого мне не хватало. Проблемами я и так сыт по горло – похмельем, двойной сменой. Ненавижу давать от ворот поворот людям, которые забронировали номер заранее – слишком уж бурно они негодуют. Понимать, конечно, все понимаю, но как же это досадно!
– Не заняты несколько «полулюксов», – говорит Линнет, – больше номеров нет.
– Ага, – отвечаю я, проверяя данные в компьютере.
– В общем, вселяй еще несколько человек, даже тех, кто заказал номера более низкой категории, а остальных придется отфутболивать.
– Может, сдадим большой «люкс», который рядом с номером техасца? – предлагаю я.
– Нет, – поспешно отвечает Линнет. – Он для постоянных клиентов. Постоянных. Сегодня таких, судя по всему, не пожалует.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Куда отправляем их сегодня?
– В «Беркли».
Обычная история. Мы всегда выпроваживаем лишних клиентов в «Беркли», «Лейнсборо» и «Времена года». Из «Савоя» люди вынуждены ехать в «Клариджез», «Беркли» или в «Коннот». Между отелями существует давний уговор, который стараются не нарушать. «Сандерсон» подстраховывают «Сент-Мартинз-лейн» и «Метрополитен», которые, в свою очередь, помогают друг другу. Только в крайнем случае клиентов посылают в отели, с которыми соперничают.
– Да, и еще, – добавляет Линнет, – запиши две фамилии и внеси их в черный список.
– Хорошо, – говорю я, открывая в компьютере другой документ.
Линнет называет фамилии двух типов, которых в данный момент разыскивают. Полиция разослала описание их внешности и совершенных ими преступлений во все первоклассные гостиницы столицы. Насколько я понимаю, ребята появляются, просят поводить их по отелю, запоминают планировку, возвращаются позднее, крадут у горничных ключи и обчищают номера. Вообще-то этим ублюдкам удобнее «работать» в мелких гостиницах, во всяком случае, не модернизированных. В современных отелях давно перешли на систему карточек-ключей; те места, где до сих пор в ходу допотопные металлические ключи, обворовывать гораздо легче. Эти штуковины надо хотя бы хранить в недоступном месте: чтобы заполучить их, нередко стоит всего лишь зайти за приемную стойку.
Настало время, когда следить за всеми, кто входит в отель и выходит из него, рекомендуется с удвоенным вниманием, особенно если как собака устал. Впрочем, должен признать, на меня уже действуют кофеиновые таблетки. Такое ощущение, что в глаза вставили по зубочистке. Сердце бешено колотится. Не надо было глотать целых четыре штуки за раз, но я чувствовал себя препаршиво и чуть не валился с ног. Словом, у меня не было иного выхода.
Облокачиваюсь на стойку, опьяненный ударной дозой кофеина, и вижу медленно идущую в мою сторону женщину-монстра. Непомерно высокого роста, в огромного размера полуботинках, с шапкой подозрительно густых и слишком равномерно окрашенных волос, с тонной косметики на лице, дама желает зарегистрироваться. Я мгновенно его узнаю. Это один из клиентов-трансвеститов. Они приезжают к нам на выходные, чтобы спокойно походить в таком виде, какой им по душе, вдали от ворчащих жен и подруг. Эта дылда-брюнетка наша постоянная клиентка. С другой же стороны, как ни нелепо, парень нередко приезжает к нам вместе с женой. Когда они вдвоем, мы обращаемся к нему «сэр», когда он один и в темном парике, называем его «мадам».
– Добрый вечер, мадам, – произношу я. Тони беззвучно ухмыляется, и я краем глаза вижу его, но как будто ничего не замечаю.
– Добрый вечер, – льется из накрашенных губ клиента противоестественно низкий голос. – Мисс Остин.
– Вам повезло, мисс Остин, – говорю я. – Поскольку отель переполнен, мы поселим вас в «полулюксе». – Гость заинтригован. Его покрытые ярко-розовой помадой губы растягиваются в улыбке. – По цене того номера, который вы заказывали.
– Спасибо! – восклицает он с таким видом, будто я оказал ему немыслимую услугу. – Огромное вам спасибо!
– Рад стараться, – говорю я. Мне в самом деле приятно. Здорово, когда то, что мы делаем, поднимает кому-то настроение, ведь в большинстве случаев результат обратный. – Заказать вам столик в ресторане? – Не могу вспомнить, он или нет постоянно просит принести еду ему в номер.
– Буду вам признателен, – отвечает клиент.
– Хорошо. Если желаете, вам помогут отнести багаж.
– Нет, спасибо. – Мисс Остин поднимает с пола небольшую дорожную сумку. – Нет нужды кого-то беспокоить.
Регистрирую данные его кредитки, протягиваю карточку-ключ от «полулюкса» и прошу Тони присмотреть за приемной. Мисс Остин едет на лифте на пятый этаж, а я иду в стеклянную дверь, чтобы заказать для него столик в ресторане.
Зал еще не заполнен. Точнее, в нем почти никого, только американцы за двумя столиками, которые по каким-то соображениям предпочитают ужинать в семь тридцать. Но все готово к наплыву клиентов. Такое впечатление, что затишье перед бурей можно пощупать. Андрэ, управляющий, возвращается в ресторан со стороны бара.
– У-у-ух! – произносит он, тряся крепко сжатым белым кулачком. – Проклятый Джино Лаури. Достал он меня, честное слово.
– В чем дело? – интересуюсь я. Вообще-то мне на его обиды плевать, но нужно побыстрее заказать столик для мисс Остин, поэтому решаю его выслушать.
– Я пришел в бар, чтобы раздать кое-кому меню, а Лаури выставил меня вон, – сообщает Андрэ. От гнева у него над верхней губой выступили блестящие капельки пота.
– Гм, – мычу я в некотором замешательстве. – Не очень-то любезно с его стороны.
– Не очень-то любезно? – Андрэ поворачивается и смотрит на меня так, будто перед ним кусок вонючего дерьма. – Не любезно? Да какая тут к черту любезность! Это настоящая война!
Джино и Андрэ все время на ножах, особенно по вечерам. Проблема в том, что они преследуют разные цели. Андрэ надо, чтобы ресторан поскорее заполнился: кого-то можно будет пораньше выставить, кого-то обработать и раскрутить на баснословно дорогие вина, типа бутылки «Шато д’Икем» в два с лишним литра, что на днях ему достал Джеймс. Джино же хочет, чтобы клиенты подольше посидели в баре – ему, конечно, выгодно угощать их баснословно дорогими коктейлями. Договориться им, и дураку понятно, никогда не удастся. Само собой разумеется, им ни за что не стать друзьями.
– Да, – произношу я, никоим образом не желая быть втянутым в их войну. – Желаю удачи. – Улыбаюсь.
– Спасибо, – ворчит Андрэ, удрученно пожимая плечами. – Что тебе нужно?
– Заказать столик.
– На одного, двоих, троих, на четыре десятка?
– На одного.
– Одного. – Андрэ вздыхает. – Наш ресторан не для тех, кто приходит поодиночке. Здесь встречаются друзья, да и нет столиков на одного.
– Заказал клиент нашего отеля.
– А, тогда ладно. – Андрэ снова вздыхает, идет к своему большому деревянному столу с покатой крышкой и листает огромный журнал в кожаной обложке, в котором фиксирует заказы. – Может сесть за номер четыре. В девять пятнадцать. Как его фамилия?
– Остин, – отвечаю я.
– Остин, – повторяет Андрэ.
– Спасибо, – благодарю его я. – Еще увидимся.
Возвращаюсь за стойку. Тони весь в мыле: заказывает такси и названивает в рестораны, предупреждая, что клиенты опоздают, однако наверняка будут, так как уже выехали. Постояльцы просят отгладить рубашки или почистить туфли, и Тони связывается с хозяйственной службой, а обувь рекомендует выставить у двери в специальных пакетах. К утру ее обязательно приведут в порядок.
Опять звонит телефон. Еще один ночной уборщик. Тоже говорит, что плохо себя чувствует. Неизменное пищевое отравление. Я просто записываю имя, звоню вниз и сообщаю, что на данный момент можно не ждать целых трех работников. Обзывать уборщиков лжецами у меня нет ни малейшего желания. Им и так-то платят сущий мизер; если человек решил, что один день может пропустить и недополучить какие-то гроши, значит, так ему надо. Впрочем, они-то трясутся над каждым пенсом. Не исключено, что те, кто позвонил, и в самом деле нездоровы.
Мистер Мастерсон выходит из стеклянных дверей, отдохнув в баре. Судя по виду, он выпил не один сумасшедше дорогой коктейль Джино, еще и накурился «Тринидад дипломатикс», которым весь пропах. Когда техасец появляется, вестибюль замирает в ожидании. Утомленные физиономии Джеза и Дейва озаряются улыбками, Тони поспешно закругляется с телефонным разговором.
– Мистер Мастерсон, – говорит консьерж, поднимаясь с места и заправляя галстук в штаны. – Ваш «мерседес» у парадного входа.
– Отлично, – отвечает техасец, указывая на Тони красным пальцем. – Молодец.
– Я распорядился, чтобы вас дождались у ресторана, сэр, и привезли назад, но, если у вас другие планы, только скажите водителю, и он исполнит все, что бы вы ни пожелали.
– Замечательно, – хвалит мистер Мастерсон. – Прекрасно работаешь. – Он подходит к Тони, достает из бумажника две двадцатки, складывает их вчетверо, засовывает в верхний карман консьержа и пальцем проталкивает внутрь. Тони улыбается, но я-то знаю: он терпеть не может, когда с ним так обращаются. Потому что чувствует себя в такие минуты дешевкой.
– Доброго вам вечера, сэр, – произносит он, когда мистер Мастерсон направляется к выходу. – Приятно повеселиться.
– Спасибо, Тони, – отвечает техасец, на ходу прикасаясь к собственной макушке.
Деннис уже у «мерседеса». Приподнимает цилиндр, когда мистер Мастерсон усаживается на кремовое кожаное сиденье, и тем самым зарабатывает пятерку.
– За кого он, твою мать, меня принимает? – бормочет Тони, доставая из кармана деньги. – За гребаного приватного танцора?
Кстати сказать, я обращаю вдруг внимание на входящих в вестибюль двух женщин. Подозрительно они выглядят. Может, потому, что Тони упомянул про приватные танцы, или из-за того, что на обеих чересчур короткие юбки и туфли с высоченными каблуками, у меня возникает мысль, что эти две дамочки – проститутки.
Помню, я сказал, что мы смотрим на них сквозь пальцы, но это лишь в том случае, если они являются по заказу клиентов. Если же сами по себе, особенно в столь ранний час, по правилам отеля мы обязаны их выставить. Похоже, эти красавицы как раз из второй категории.
– Простите, – говорю я, уверенно выходя из-за стойки и приближаясь к женщинам. – Могу чем-то быть полезен?
– Нет, спасибо, – отвечает та, что в более короткой юбке.
Недобрый знак.
– Вы уверены? – не отстаю я.
– Совершенно, – произносит вторая.
Останавливаются посреди вестибюля и смотрят по сторонам, значит, явно никогда прежде здесь не были. Наверняка не собираются у нас поселяться. И не спрашивают, где бар, стало быть, явились не на встречу с друзьями.
– Прошу прощения, – говорю я со смехом в голосе, который, надеюсь, лишь придает мне обаяния. – В таком случае, боюсь, я вынужден попросить вас удалиться.
– Удалиться? – взвизгивает высокая.
– Да мы ведь только пришли, – добавляет ее подруга.
– Мне очень жаль, – говорю я, приближаясь к высокой и уже протягивая руку, чтобы проводить ее к выходу. – Женщинам не разрешается приезжать сюда без приглашения.
– Что?! – выкрикивает она. – О чем это вы?
– Боюсь, клиентов в нашей гостинице вам не найти, – чуть ли не по слогам разъясняю я.
– Клиентов?! – восклицает высокая. – Кто я, по-вашему? Проститутка?
– Ну… – Смеюсь.
– Джина! – вопит она. – Ты это слышала? Проститутка? Боже! Скорее доставай чертовы пригласительные, не держи меня под руку.
– Нас позвали на презентацию парфюмерной линии, – заявляет Джина, размахивая пригласительными прямо перед моим носом. – Так что отвали, проклятый извращенец. Нет, просто в голове не укладывается!
– Козел, – выдает более высокая девушка, и обе идут через стеклянную дверь к танцевальному залу.
20.00–21.00
Тони заходится от смеха. И отказывается верить, что я так глупо оплошал. Может, я слишком устал, но я и сам в это не верю. Не подумайте, что для меня привычное дело подходить в вестибюле к незнакомым женщинам и обвинять их в том, что они зарабатывают на жизнь грязным путем. Одно скажу в свое оправдание: девицы, желающие попытать счастья в баре, забредают к нам едва ли не каждый вечер, и наша обязанность – моя, Тони или Денниса – раскусить их и выпроводить.
Тони надевает пальто и все никак не успокоится.
– Немыслимо! Просто немыслимо, – повторяет он. – Они и не помышляли о клиентах. Ни одна, ни другая.
Даже Джез и Дейв потешаются над моим промахом: хихикают, правда, не так открыто – в воротники.
Рабочий день для всех троих закончен, и, насколько я понял по обрывкам фраз, ребята планируют немного взбодриться пивком. Если идея пришла в голову Тони, значит, он за всю выпивку и заплатит. Так, по его мнению, укрепляется командный дух. Вот какой у нас мудрый консьерж.
– Ну что, – говорит он, потирая руки, – готовы пропустить по кружечке в «Розе и короне»?
– Да, – в унисон отзываются Дейв и Джез, и тени на их усталых лицах вмиг бледнеют.
– Пока, дружище! – Тони поднимает руку. – Смотри, не хлопай ушами. Проститутки могут нагрянуть в любую минуту.
– Ага, – говорю я. – Идите вы все, достали уже.
– Сам иди. – Тони, улыбаясь, поднимает черный бархатный воротник серого пальто. – Паршивца Патрика кто-нибудь видел? – спрашивает он, с прищуром глядя на улицу.
– Я здесь, – раздается тонкий голосок соответствующе тонкого Патрика.
– Ты опоздал, – говорит Тони, поворачивая голову и обнаруживая облаченного в серо-золотую униформу Патрика у багажной тележки.
– Виноват.
– Конечно, виноват, – заявляет Топи, оглядывая Патрика с ног до головы. – Сходи в туалет и приведи в порядок волосы.
– Сию минуту, сэр.
– Не называй меня «сэр».
– Простите, сэр. Простите, – бормочет Патрик, уже плетясь к лестнице с намерением отправиться в один из туалетов наверху, предназначенных только для постояльцев.
– Не туда. – Тони вздыхает и щелкает пальцами. – Сколько раз можно повторять? В уборную для персонала. – Он закатывает глаза, а Патрик, понурив голову, топает мимо него к задней лестнице. – Пока, – говорит Тони мне, и троица отправляется в кабак.
«Бедняга», – думаю я, провожая взглядом спускающегося по ступеням Патрика. Тони постоянно к нему цепляется только потому, что Патрик новичок. Работает у нас всего три недели, и все это время Тони нещадно его терроризирует, твердя: сам же потом спасибо скажет. А как еще можно научить уму-разуму шестнадцатилетнего сопляка? Кто растолкует ему, что к чему? Объяснит, какие тут действуют правила? Все это верно, только у меня есть подозрение, что Тони по душе такого рода разминки. Так сказать, бодрят его. С другой стороны, Патрика на должность коридорного – ночного портье выбрал не он, а Адриан. Поэтому-то Тони парнишку и мучает. Несчастный пацан. С такой работкой не мудрено стать заикой и от нервного перенапряжения пойти пятнами.
К тому же, только между нами, уверен, что мальчишка еще не дорос до дежурств ночью. Он в отеле без году неделя, ума не приложу, откуда у него может взяться опыт, чтобы выполнять нелегкую работу ночного портье. И мне-то с ним не по себе. Мысль, что я могу оставить на него стойку регистрации, пока бегаю курить или в бар выпить водки, больше смахивает на шутку. Нет, разнести факсы, собрать заказы на завтрак и вычистить туфли он, конечно, в состоянии, но попадись ему разъяренный клиент или компания здоровяков, жаждущих разгромить отель, спорю на десять фунтов, наш Патрик сбежит, только пятки засверкают.
Кстати, на днях слышал историю о происшествии в отеле «Ковент-Гарден». Посреди ночи туда пожаловали двое неизвестных, которые прямиком прошли к лифту, поднялись наверх и бесследно исчезли. Ребята в вестибюле решили: что-то тут нечисто, а у ночного портье возникли смутные подозрения, и он стал на всякий случай внимательнее следить за лифтом и лестницей. Короче, один из воров забрался на крышу. Через открытое окно влез в номер, взял паспорта, сумочки и чемоданы клиентов. Назад оба бежали по лестнице, тут-то одного из них ночной портье и поймал. Завязалась серьезная драка, но дежурному удалось уложить противника на лопатки и продержать в таком положении до приезда полиции. Второго мерзавца схватили пару дней спустя.
В общем, если угодно, называйте меня отставшим от жизни, но не могу я представить, чтобы шестнадцатилетний Патрик, в котором веса девять с половиной стоунов[7], нокаутировал какого угодно неприятеля, да еще и сдал его по прошествии некоторого времени полиции. Словом, спасибо Господу, что на случай разных осложнений со мной рядом есть Деннис.
– Как дела? – спрашиваю я, когда Деннис возвращается с улицы.
– Все прекрасно, – отвечает он, садясь за стол Тони и кладя на него ноги. – А у тебя?
– Бывало лучше, – бормочу я.
В кармане Денниса пиликает мобильный.
– Прости, приятель. – Вообще-то в рабочее время ему не положено болтать по телефону, сотовый надлежит вообще выключать. Но Деннис вечно нарушает правила. За столом Тони он тоже не должен сидеть, его место – кожаное кресло. Только кто же станет делать ему замечания? Разумеется, не я и не Патрик.
Патрик возвращается в вестибюль. Темно-рыжие вьющиеся волосы зачесаны набок и приглажены, будто сегодня воскресенье и он собрался сходить на ленч с матерью. Мои губы против воли растягиваются в улыбке. Парнишка выглядит еще моложе, чем когда уходил в уборную.
– Все нормально, Патрик? – спрашиваю я.
– Да, спасибо, – отвечает он, приближаясь к тележке и принимаясь ее начищать.
Звонит телефон на стойке: дама с третьего этажа просит, чтобы кто-нибудь помог ей застегнуть молнию на платье. Голос исполнен вины. Говорю: не беспокойтесь. К нам все время обращаются с подобными просьбами. Самой странной из всех, о которых мне известно, озадачила Наоми Кэмпбелл человека в «Сент-Мартинз-лейн».
Когда в отеле поселяется знаменитость мирового масштаба, кому-то из служащих надо все время быть у нее под рукой. В некоторых гостиницах есть старший лакей, он-то и застегивает молнии на дамских платьях, а бывает, выполняет совершенно немыслимые поручения – например, пудрит кожу клиенток перед тем, как те натягивают комбинезоны-сетки. Старшие лакеи специально обучены, и их можно вызвать в любую минуту, отправив сообщение на пейджер. Им известно, как обмотать вокруг женщины сари, в какой последовательности разместить военные медали, как завязать галстук-бабочку, в каких случаях уместен белый галстук, они могут подсказать даже, как обращаться на приеме к послу. И знают множество хитростей, скажем, как удалить с тончайшей ткани трудновыводимое пятно.
Но вернемся к Наоми Кэмпбелл. Ее прихоти был обязан удовлетворять, увы, не старший лакей, а один из обычных служащих. Как-то раз около семи вечера она послала сообщение ему на пейджер, требуя, чтобы он немедленно явился. Человек примчался без промедлений. Наоми сидела на полу в спальне, явно чем-то потрясенная, и раскачивалась взад и вперед. Вокруг пестрели горы косметики. Повернув голову, она попросила служащего помочь ей найти губную помаду. Тот, естественно, растерялся. Прошел в ванную, увидел приготовленные полоски белого порошка. Вернулся в спальню, поднял с пола первый попавшийся тюбик с губной помадой и протянул его владелице. По-видимому, ей примерно это и требовалось. Человек быстро извинился и ретировался.
Решаю, что с платьем дамы на третьем этаже не возникнет особых проблем, и посылаю ей на подмогу Патрика. Парнишке еще не раз доведется увидеть постояльцев полуголыми и в разных затруднительных положениях, пусть привыкает. Патрик соглашается нехотя и в мгновение ока возвращается. По-видимому, на все про все у него ушло не более секунд пятнадцати. Но он ужасно смущен. Продолжает начищать тележку, а все еще красный, даже уши горят.
Собираюсь поддразнить его, но тут в вестибюль выходит Линнет. Уже в пальто, отправляется домой, провозившись целый день с заказами, звонками и изменениями в планах. Выглядит уставшей. И походит на панду – под глазами немного размазалась тушь.
– Ты? – говорит она утомленным голосом. Впрочем, Линнет все время уставшая. – До сих пор здесь?
– До сих пор, – отвечаю я. – Останусь до самого утра. Бен, похоже, тяжело болен.
– Опять, – бормочет Линнет. – У этого парня вечно что-нибудь не слава Богу. – Приостанавливается у стойки и рассеянно просматривает факсы. – А, вот, – говорит она, вытягивая один лист. – Да. Мистер Эндрюс и мисс Кокс.
– Ага.
– Видишь ли, дело в том, что они заказали смежные номера. Ну, понимаешь.
– Конечно, – говорю я.
– У нас свободен лишь «полулюкс» и «люкс» первой категории, – объясняет она. – В общем, может, предложишь им поселиться вместе?
– Вместе?
– Ну да. Понимаешь, – произносит Линнет в некотором смущении, – у них роман, по меньшей мере полгода, поэтому, я думаю, они не станут возражать.
– Серьезно?
– Они работают вместе в какой-то шотландской компании, часто бывают в нашем отеле и постоянно заказывают смежные номера – чтобы догадаться, какие между ними отношения, большого ума не надо. Пользуются только одним номером. Второй стоит пустой, и мне это всегда как ножом по сердцу – мы могли бы спокойно вселять в него кого-то еще. В этот раз так само собой и получилось.
– Да, конечно, – бормочу я, чувствуя, что попадаю в дурацкое положение.
– Сможешь с ними объясниться? – спрашивает Линнет.
– Надеюсь, не подкачаю, – говорю я.
– Предложи им один номер, скажи, в нем можно раздвинуть кровати. Проблем наверняка не возникнет.
– Думаешь?
– У меня за плечами огромный опыт – волноваться, по-моему, не из-за чего. Дай им понять, что знаешь об их романе. Лишние неприятности никому не нужны.
– Ладно, – отвечаю я.
– Всех остальных придется отшивать, – произносит Линнет, застегивая красное пальто на все пуговицы. – Так уж вышло, прости. Счастливо оставаться.
– Пока, – говорю я.
– До завтра, – добавляет Линнет.
– Нет уж, дай Бог, чтобы завтра мы не увиделись.
– А, конечно. – Улыбается. – Когда наконец доберешься до дома, желаю как следует выспаться.
Она выходит на улицу, а Деннис только заканчивает болтать по телефону.
– Черт! – восклицает он, убирая трубку в карман. – Приятель из отеля «Уан Олдуич» рассказал мне сейчас исключительную историю.
– Да? – говорю я.
Деннис постоянно названивает друзьям, работающим в разных отелях по всему Лондону. Ему не просто нравится знать, что и где происходит, у него есть специальные люди, которые только тем и занимаются, что собирают сплетни. Деннис в гостиничном бизнесе семь лет и зарекомендовал себя как великий знаток слухов, в том числе весьма скандальных.
Одна его любопытная байка – про Силу Блэк, есть парочка и о Мэг Райан.
Не успеваем мы с Деннисом заговорить о пикантных подробностях того, о чем ему поведали, как в вестибюле появляются мистер Эндрюс и мисс Кокс. Линнет была права: на объяснения, глупые улыбки и заискивания у меня уходит меньше минуты. Парочка соглашается занять «полулюкс» и отклоняет предложение раздвинуть кровати. Такое ощущение, что им не терпится с ходу прыгнуть вдвоем в одну постель.
Тайные любовники отправляются в свой «полулюкс», а я говорю Деннису, что схожу вниз покурить и выпить кофе. Он отвечает что-то вроде «ладно». Не знаю – мне или человеку, с которым говорит по телефону. Но ухожу.
Внизу пахнет ростбифом и дезинфицирующим средством, едва ощутимо – трюфельным маслом. Жарко, темно и почти безлюдно. Иду по коридору к столовой для персонала, наливаю себе чашку черного кофе и немедленно отпиваю. Холодный. Не то чтобы очень, но настолько, что на поверхности маслянистая пленка. Все равно пью. Я ведь не за горячим кофе сюда пришел, а только за кофеином. Шагаю по темному коридору к курилке. Найти ее по крепкому запаху дважды два даже во мраке. Опускаюсь на длинную скамью под вывешенными в ряд синими халатами уборщиков и закуриваю. Сижу курю и слушаю, как за стенкой горланит шеф-повар.
