Текст книги "Эарнур (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Эй, тебе там одному не скучно? – вдруг донесся до него чей-то голос из открытой двери. – А то заходи, чаем угощу, благо я сейчас в отпуске и совершенно свободен.

Эарнур вздрогнул, как от удара. Ну вот, влип. Притвориться, будто ничего не слышал, и тихо уйти к себе? Нет, совсем не отвечать будет невежливо, да к тому же если удастся убедить того человека ничего не рассказывать Саурону...

Он заглянул в комнату. Она чем-то напоминала его собственную – тоже довольно большая и светлая, но мебели в ней было мало – только стол, пара стульев, небольшая скамья, полка с посудой и камин, устроенный в нише. За столом сидел статный юноша-южанин с заметно косящими темными глазами, одетый в длинную черную накидку-полуплащ; перед ним стояли прозрачный стеклянный чайник, наполненный крепким чаем насыщенного красно-коричневого оттенка, такая же стеклянная чашка и маленькая тарелка с какими-то сушеными плодами. Выглядел он совсем молодо – Эарнуру показалось, что на вид ему лет восемнадцать, от силы двадцать.

– Заходи, – снова окликнул он Эарнура, – чего стесняешься? Не стой на пороге. Я Денна.

– Эарнур, – король Гондора попытался придать голосу уверенное звучание.

– Слышал про тебя, – улыбнулся тот, – что тебе непонятно за что досталось. В свое время я эту гадину Элронда чуть было в Дагорладе не зарубил, но сам был ранен, а левой рукой я, к сожалению, сражаться не умею, иначе с удовольствием отправил бы это дерьмо мумака на встречу с Валар.

Эарнур от удивления застыл на месте.

– В Дагорладе? Сколько вам лет?

– Вечно двадцать два, а так – больше трех с половиной тысяч, – невозмутимо ответил Денна. – Кстати, можно на «ты», во-первых, я не особо люблю всякие церемонии, во-вторых, мы с тобой оба королевского рода, так почитай что в равном положении. Заходи, садись, чего на пороге стоишь?

Эарнур, сам удивляясь тому, что делает, все же подошел к Денне и сел рядом с ним за стол. Он уже успел понять по Аргору, что самые жуткие слуги Саурона не похожи на безликих призраков, и догадался, что сейчас видит перед собой одного из них. Денна, впрочем, не выглядел злым и держался вполне дружелюбно, и Эарнур немного расслабился.

– Вы... то есть ты – один из Девяти? – неуверенно спросил он.

– Ага, Третий, – кивнул тот, и тут король Гондора обратил внимание на то, что в иссиня-черных волосах надо лбом у того на свету прямо-таки сверкает золотая прядь. Знак королевского рода Харада – когда-то давно он читал об этом в старинной хронике. Хотя Денна, конечно, преувеличивает насчет равного положения или просто хочет казаться вежливым – сравнил бесправного пленника с собой.

– Вот сколько лет на свете живу, а количество любителей связываться со всякими негодяями все никак не уменьшается. Как тебя-то угораздило, ты, подобно Гил-Галаду, долгое время в упор не замечал, что Элронд за гадина? – продолжал харадский принц.

Эарнур вздохнул и повесил голову.

– В отличие от Гил-Галада, я все замечал. Все прекрасно видел – и молчал. Надо было и в самом деле убить этого мерзавца. Я сам виноват в том, что со мной случилось. Вернее, я не молчал – я пытался возмущаться и взывал к совести Элронда, но что толку, если у него ее действительно нет? Он меня только на смех поднял и потом все время издевался надо мной со своими дружками. А вот с отцом я не спорил, там я действительно молчал и терпел. Зря. Единственный раз в своей жизни я решился на отчаянный поступок, а не пошел на поводу у других, когда принял вызов Аргора. Ну... ты сам знаешь, что из этого вышло, теперь я здесь, с тобой разговариваю. Если тебе, конечно, не противно разговаривать с таким ничтожеством, как я. Я сам себе противен. До такой степени противен, что... – он осекся и замолчал.

– Что жить не хочется? – пристально посмотрел на него Денна.

– Жить мне с самого детства не хочется. Мать я почти не помню, отец всегда меня ненавидел и считал скорее ни на что не годной жалкой мокрицей, а не человеком – он и на войну меня отправил в надежде, что я наконец стану таким, как он мечтает меня видеть. Я так и не стал. Я могу убить кого-то в бою, но не в состоянии поднять руку на тех, у кого нет оружия и кто не совершил никакого зла.

– В бою тоже можно убить по-разному, – перебил его Третий. – Можно просто убить, а можно и с особой подлостью, как наш дорогой друг Элронд. В свое время я собственными глазами видел, как этот выродок в Дагорладе ударил мечом в спину Орофера из Зеленолесья. Позже Гил-Галад рассказывал, что его герольд с Орофером сильно не ладили – вроде бы как Орофер запрещал своему сыну пить с Элрондом и сильно на него за это ругался, а еще и пытался самого Гил-Галада против Элронда настроить. Того, как ты сам понимаешь, это сильно разозлило, как же, королю Нолдор чуть было глаза не раскрыли. Если бы меня тогда кто-то не подстрелил, эта ушастая гнида не уползла бы тогда с поля боя живой.

– Вот уж досадно, – вырвалось у Эарнура. – Если бы ты в тот день действительно его прикончил...

– Если бы этот гад сгнил в могиле, сотни людей вздохнули бы с облегчением, – согласился с ним Денна. – С Орофером Элронд, как сам догадываешься, естественно, свалил вину на орков – это он любит: наделать гадостей исподтишка, а потом утверждать, что это дело рук кого-то другого. Ну и жар чужими руками тоже загребать любит. А ты... ты не ничтожество. Просто если тебя всю жизнь пытались смешивать с грязью, потом из этой грязи очень тяжело выбраться. Со мной такого, хвала Великому Солнцу, никогда не было, мои родители меня не просто любили – пылинки с меня сдували, и с друзьями мне повезло, но я такое по жизни видел, и скажу прямо – тебе самому после всего этого теперь придется постоянно твердить себе, что ты человек и достоин жить, как все люди, и стараться снова не попасть в эту грязь. Ладно, забудь об Элронде и прочих выродках, которые так с тобой обходились, давай я тебе лучше чаю налью, тебе сейчас нужно в себя приходить – наверняка до сих пор все болит.

– Да нет, ничего страшного, мне уже намного лучше, – чуть слышно проговорил Эарнур и посмотрел на своего нового знакомого с благодарностью за сочувствие. Тот взял с полки еще одну такую же, как у себя, стеклянную чашку, поставил на стол, налил в нее чай.

– Красиво в них чай смотрится, правда? – сказал он. – У нас на юге делают еще более интересные. Одному моему родичу жена подарила – тоже чашка прозрачная, но вся расписана голубыми орхидеями. А еще я в лавке одну с золотыми рыбками видел.

Денна пододвинул к Эарнуру тарелочку с сушеными фруктами.

– Бери, ешь. Финики, чернослив, курага, по-моему, у вас почти ничего из этого не растет. Слишком холодно. Хотя в Ангмаре еще холоднее и ночи длятся несколько месяцев. Я бы точно не смог там жить.

– Спасибо, – Эарнур нерешительно взял один финик, отхлебнул немного чая – тот оказался на редкость вкусным и не слишком горячим. – В Ангмаре действительно очень холодно.

– Понесло вас туда, ненавижу снег и зиму, – с отвращением произнес Денна. – Хотя мы с Аргором давно друг друга знаем, он еще с моим покойным дядей Керниеном не разлей вода дружил, я его часто не понимаю. Сначала решил обосноваться в этом жутком месте, потом непонятно за что отыгрался на тебе. Исилдура он в свое время почему-то жалел, а с тобой вот так обошелся.

– Иногда мне хочется проснуться и понять, что все это кошмарный сон и на самом деле ничего не было, – грустно ответил король Гондора, которому очень хотелось с кем-нибудь поделиться подробностями своих ангмарских злоключений. – Я как раз понимаю, за что Аргор так меня ненавидит. Исилдур, в отличие от меня, домой к нему с войной не заявлялся. А я – не остановил Элронда вовремя, ведь изначально наш замысел заключался лишь в том, чтобы выбить ангмарцев с арнорских земель... и все. Да и своих людей тоже не остановил, они моих приказов разве что на поле боя слушались, потому что в военном деле я всегда хорошо разбирался. А так – тоже ни во что не ставили и насмехались за спиной. Так что я получил по заслугам. Интересно, что бы сделал Трандуил, узнай он вдруг, от чьей руки погиб его отец?

Денна криво усмехнулся.

– Иногда, докопавшись до истины, люди мечтают закопать ее обратно, – сказал он. – Так что пусть лучше Трандуил ничего не знает, потому что когда узнает... весь его мир рухнет, и хорошо, если это известие его вообще не убьет. Если все же узнает, с кем долгие годы вместе пил – мне его заранее жалко. Хотя тебя жальче. И Гил-Галада тоже.

Эарнур не знал, что ответить. Он все еще думал, не рассказать ли Денне о том, что ему пришлось увидеть на войне и вообще обо всей своей неудавшейся жизни, но решил промолчать – зачем лишний раз позориться перед едва знакомым человеком, тем более что о большей части всего этого не знают даже Мардил и Аранарт.

– Знаешь, я вот думаю сделать Элронду одну большую гадость, – продолжал тем временем Третий. – Вообще-то я человек не злой, но очень не люблю, когда какой-нибудь мерзавец делает всякие пакости моим друзьям и родичам. Люди поговаривают, что Элронд ни на что не способен как мужчина, жену в спальне почти не навещает, зато ревнует ее к каждому пню на дороге. На меня женщины в постели никогда не жаловались, все говорили, что я в ней хорош, так надо будет дождаться подходящих обстоятельств да и задрать леди Келебриан подол. Думаю, рога ее муженьку подойдут в качестве головного убора куда больше, чем краденая корона Нолдор!

Король Гондора снова растерялся и даже не мог сообразить, что он чувствует в эти мгновения. Денна говорит, что жалеет его, хотя должен ненавидеть? Или лжет? А мордорцы так спокойно, безо всякого смущения говорят о том, что в западных землях всегда считалось нехорошей и постыдной темой для беседы... Когда же принц Харада поделился с ним своими планами затащить в постель Келебриан, Эарнур поначалу хотел было сказать ему, что это гнусно и подло, но потом гнев и злость в его душе быстро взяли верх над благородством и хорошим воспитанием. Получается, Элронду можно оскорблять и унижать тех, кто и в самом деле не чужой ему по крови, потому что они смертные, а не высокородные эльфы, бить в спину, превращать в непрекращающийся кошмар жизнь собственных жены и детей, а ему так никто ничего и не сделай? Да если Келебриан и в самом деле наставит ему рога с Денной – так ему и надо! А Третий, если смотреть беспристрастно, действительно недурен собой, если не считать заметного косоглазия.

– А чего Келебриан, а не Арвен? – Эарнур улыбнулся, наверное, впервые с того дня, как очутился в Мордоре. – Она, на мой взгляд, красивее, к тому же не замужем, да и ты, как я понимаю, холост. Элронд ее стережет, как дракон золото, всех завидных парней отвадил, в том числе моего родича Аранарта, который одно время на Арвен зарился, но ее отец сделал все для того, чтобы у них ничего не вышло. Если у тебя с ней что-нибудь получится, Элронд взбесится и взвоет – представляю себе его рожу.

Денна засмеялся.

– А что, тоже идея, – согласился он. – Ты-то, кстати, чего сам не женился? Не встретил никого по сердцу или твой папашка-урод всех невест отвадил, дескать, все они для наследного принца плохи, одна рода незнатного, у другой ноги кривые, третья бедная и одета безвкусно?

Эарнур снова почувствовал желание рассказать Денне о том, почему не женился и каково ему приходилось, когда его отец был еще жив, но он в очередной раз промолчал – еще поднимет на смех, когда узнает, что его новый знакомый за сто с лишним лет жизни ни разу не спал с женщиной.

– Так получилось, – уклончиво ответил он.

– Дам тебе хороший совет – если с кем замутишь, не вздумай ничего рассказывать Маэглину. Он эльф очень хороший и добрый, всегда поможет, в беде никого не бросит, да ты в этом и на собственной шкуре убедился, но с женщинами у него ничего не вышло, своей семьи у него нет, и он очень любит собирать и пересказывать всякие сплетни про чужую постель – без злого умысла, ему просто интересно. В свое время от болтливого родича пострадал даже Гил-Галад. Его угораздило влюбиться в Эрилиндэ – это одна из наших военачальников, она тоже из Нолдор, и он долгое время с ней встречался, не зная, кто она такая, вот был ему в Дагорладе сюрприз! А потом было совсем весело – незадолго до битвы на Ородруине она попала к вашим в плен. Или сама нарочно сдалась и все подстроила, с нее станется. Гил-Галад всегда был очень жалостливым, он как увидел свою возлюбленную со связанными руками, так его сердце не выдержало, и он разрезал веревки. Та, воспользовавшись случаем, руки-то и распустила – ну и затащила его в постель. Наутро она вернулась в Барад-Дур, уж не знаю точно, сбежала сама или Гил-Галад ее отпустил. Маэглин за нее волновался, как-никак они дружат, и спросил, не причинили ли ей в плену какого вреда, а она возьми да и поделись с ним, как прошлой ночью славно поимела короля Нолдор. Потом бедный Гил-Галад не знал, куда от стыда деваться, когда понял, что благодаря длинному языку его двоюродного братца о его выдающихся постельных подвигах и величине мужского естества уже наслышан весь Мордор.

– Ой, ужас какой, – Эарнур постарался ничем не выдать своего смущения. – Никогда бы не подумал про Маэглина, что он способен на такой ужасный поступок.

– Ну он же это не со зла, – еще раз пояснил Денна. – У него своей жены нет, с Итариллэ ничего не вышло, вот и любит сплетни собирать. Были бы у него свои постельные подвиги, так плевать бы он хотел, что там его братья со своими женами наедине делают. Просто если не хочешь, чтобы о твоих сердечных тайнах знал каждый прохожий – при Маэглине по этому поводу лишний раз рта не раскрывай. Он трепло хорошее.

Эарнур допил чай, поставил чашку на стол.

– Красивая, – он снова слабо, но заметно улыбнулся. – Хотелось бы мне такую, как ты рассказывал – с рисунком.

Денна взял чайник, подлил своему гостю еще чая.

– Хочешь, лимон порежу? Ты, наверное, ни разу не пробовал чай с лимоном.

– Давай, – с готовностью ответил тот. Третий взял с полки маленький желтый плод, порезал его кружочками, бросил два в чашки себе и Эарнуру. Воздух наполнился приятным свежим запахом.

– Угощайся. От него вкус такой немного кисленький и чай светлее делается.

Король Гондора посмотрел на короткий нож для фруктов, который Денна неосмотрительно оставил на столе. Слишком маленький, хотя если постараться... о Эру, о чем он вообще думает? Нет, не стоит портить такой хороший день и настроение Третьему, он, судя по всему, человек вполне жизнерадостный.

– Ты чего? – Денна, видимо, почувствовал его состояние. – Опять этих выродков вспомнил, Элронда со своим папашей? Или Нендила с Моргомиром? Кстати, Саурианна вставил обоим по самое не могу за то, что они с тобой сделали – сначала орал так, что стены тряслись, а потом отправил на стройку раствор месить! Успокойся, никто тебя тут больше не тронет, а как Элронд сдохнет, так вообще можешь ехать домой, радоваться жизни и забыть обо всем, что случилось!

Король Гондора невольно вздрогнул, стоило Денне упомянуть его мучителей.

– Они здесь, в крепости?

Тот заметил его испуг.

– Да перестань ты переживать, я же сказал – никто тебе ничего не сделает! С Саурианной спорить – себе дороже, если они посмеют его ослушаться, мало обоим не покажется!

Эарнур какое-то время молчал, глядя куда-то вдаль. Легко сказать – успокойся и перестань переживать, но как забыть нечеловеческую боль, жуткое унижение и отчаяние? Все это уже никак не сотрешь из памяти – вместе с осознанием того, что ты не в состоянии ничего изменить.

– Знаешь, иногда мне хочется все-таки попробовать выбраться из всего этого и начать жить, как все люди. А иногда – чтобы кто-нибудь из ваших меня убил. Или самому себя... того. Только у меня это никак не получается. Один раз попробовал – и то неудачно. Ваш повелитель, – при Денне он решил не называть Саурона по имени, вдруг сочтет это проявлением неуважения, – видимо, это понял и убрал из моей комнаты все предметы, с помощью которых можно было бы что-то с собой сделать. Правда, у меня была возможность это обойти – пару раз у меня была мысль, умываясь утром, полоснуть себя бритвой по горлу, хотя она была маленькая, рука у меня двигается только левая и я приводил себя в порядок только под бдительным надзором Кириандила или Морнэмира. Меня остановило то, что им обоим потом за меня влетит – в конце концов, оба они ни в чем передо мной не провинились, просто делали свое дело и меня лечили, а подставлять других людей нехорошо. Только что я с такими же мыслями смотрел на тот нож, которым ты резал лимон. Наверное, со мной что-то не так, если я постоянно испытываю желание наложить на себя руки.

– Слушай, если ты все-таки боишься, что Нендил и Моргомир до тебя доберутся, и говоришь мне о том, как тебе плохо, значит, все не так плохо, – Денна смотрел на него с сочувствием, любопытством и отчасти оценивающе. – Если бы ты действительно хотел покончить с собой, то тебе было бы все равно, что каким-то людям может достаться за то, что они за тобой недоглядели. Поэтому все не так ужасно, как ты думаешь. Если тебе хоть чего-то хочется, пусть даже красивую чашку, значит, ты сможешь выбраться из той трясины, в которую тебя так старательно все время запихивали твои милые родственники.

– Я думал, ты уберешь нож со стола после того, как я тебе во всем признался, – растерялся Эарнур.

– Не уберу. Потому что ты ничего с собой не сделаешь, – с уверенностью ответил Третий.

– С чего ты взял?

– Только что ты сказал, что не хотел неприятностей Морнэмиру и Кириандилу, – не преминул заметить он. – Ты не станешь делать того же мне.

– Ты прав, – вздохнул пленник. – Я даже убить себя не могу, мне на это никогда не решиться, и после этого ты говоришь, что я не ничтожество.

В душе он удивлялся терпению, с которым Денна его выслушивал – отец, посмей он заикнуться при нем о чем-либо подобном, давно надавал бы сыну пощечин и велел выбросить дурь из головы. Он снова подавленно замолчал. Встреча с Третьим принесла ему небольшое облегчение, но хочешь не хочешь, а скоро придется снова уходить к себе, иначе Саурон будет в такой ярости, что и сказать страшно, еще и на Денне зло сорвет.

Харадский принц накрыл его руку своей.

– Я могу дать тебе один совет, – участливо сказал он. – Найди то, что тебе нравится и тебя радует, пусть хоть немного. Это и станет той спасительной соломинкой, что позволит тебе понемногу выбраться из кошмара, в котором ты оказался не по своей воле. Хочешь чего-то красивого и необычного – давай я привезу тебе такую чашку, как рассказывал. Хочешь семью и детей – попробуй познакомиться с какой-нибудь женщиной. Для начала просто познакомиться и поговорить. Потом с каждым днем тебе будет становиться все легче и легче, и однажды ты почувствуешь, что окончательно освободился от прошлого.

– Я попробую, – тихо ответил Эарнур; ему не хотелось спорить с Денной, но в душе он уже заранее сомневался в том, что у него хоть что-то выйдет. Во-первых, за ним в оба глаза следят подручные Саурона, хотя сегодня вот немного недоглядели, во-вторых, Аранарт вряд ли решится отрезать Элронду голову, в-третьих, Черный Властелин, не получив желаемого, рано или поздно все равно прикажет убить своего пленника, так что о каких радостях и уж тем более о создании семьи вообще речь. – Даже не знаю...

– Трудно всегда начать. Ты и в самом деле попробуй. Что-то тут становится жарковато, – Денна снял свою черную накидку и повесил ее на спинку стула; под ней на Третьем оказалась неописуемой красоты алая рубашка с коротким рукавом из дорогого шелка, расшитая золотыми узорами; золотой парчой были обтянуты и пуговицы у ворота. В глаза Эарнуру бросился грубый кривой шрам на шее харадца – не такой жуткий, как у Саурона, да и голову Денна держал прямо, но все равно заметный. Интересно, где он его заработал?

Эарнур допил вторую чашку чая – лимон и в самом деле придавал напитку довольно приятный вкус, немного горьковатый и кисловатый. Все, хорошего понемножку, пора прощаться, а то потом будет всем на орехи – и ему самому, и Кириандилу за разгильдяйство. Однако не успел он и рта раскрыть, как с порога донесся уже знакомый ему голос:

– А вы тут, я вижу, хорошо время проводите? Чай пьете?

Пленник почувствовал, что едва может шевельнуться от страха. Саурон умеет говорить спокойно, вроде бы как даже не угрожая, но это не значит, что все хорошо.

– Все, Денна, – чуть слышно проговорил он. – Спасибо за чай. Мне конец.

Третий посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

– Что случилось?

– Да ничего, просто я никак не могу понять, почему меня все так боятся, да и он вот тоже, – Черный Майя бесцеремонно указал пальцем на Эарнура. – Поначалу, еще во времена Эрегиона и Нуменора, меня это очень забавляло, и я не упускал возможности над кем-нибудь поглумиться, потом стало раздражать, но я все же сдерживаюсь, хоть меня так и подмывает набить кому-нибудь морду.

– Саурианна, не надо, – Денна встал и решительно загородил своего гостя собой. – Помню я, как ты отношения с Эллери выяснял: после твоих разборок – три трупа и один пожизненный калека.

– Значит, заслужили, – тут Саурон хрипло рассмеялся. – Вот сколько лет ты меня знаешь, а все попадаешься на мои удочки! Я же просто шучу!

– Я не попадаюсь, я тебе подыгрываю, – улыбнулся Третий.

Эарнур по-прежнему неподвижно сидел на стуле, боясь даже глазом моргнуть; он старался не смотреть на Черного Майя, но чувствовал, что у него от одного его присутствия кровь леденеет в жилах. Чего он хочет? Нарочно мучает своего пленника перед тем, как убить?

– Объясни мне, пожалуйста, чем ты меня слушал? – надменно произнес Саурон, наконец обратившись к нему. – Я тебе, кажется, ясно сказал: не смей никуда уходить из моих владений, если, конечно, не хочешь, чтобы Элронд и тебе воткнул нож в спину. Но я не запрещал тебе выходить из комнаты и не говорил, что убью тебя за это!

Король Гондора, впрочем, уже не слушал его – он чувствовал, что находится в каком-то полуобмороке и с трудом может сидеть; перед глазами у него плыли радужные круги, к горлу подкатывала тошнота, голоса доносились до него, как сквозь плотный занавес.

– Эй, ты что? – окликнул его Саурон. – Денна, вы тут что пили?

– Чай, – растерянно и недоуменно ответил тот.

– Хорошо, что чай, я уж испугался, что ты его чем покрепче угостил, кофе и хмельное ему в его состоянии сейчас нельзя! – еще успел разобрать Эарнур до того, как окончательно провалился в черноту.

30

Когда он наконец очнулся, за окном стояла глубокая ночь – или вечер, понять было нельзя, потому что, к его удивлению, погода впервые за все время его пребывания в Мордоре испортилась, небо заволокло тучами, и сквозь приоткрытое окно до Эарнура доносился шум дождя.

– Ты хоть представляешь себе, как ты меня напугал? – повернув голову, король Гондора увидел перед собой Денну. – Саурианна сначала решил, что это я от большой любви к нуменорцам напоил тебя какой-то дрянью. Нельзя так себя накручивать, хотя ты не первый, кто от одного его взгляда сознание потерял. Ты хоть говорить-то можешь?

Эарнур, немного придя в себя, попытался сесть на кровати. Сейчас он заметил в лице Третьего что-то настороженное и жесткое, а не только жизнелюбие и беспечную веселость.

– Тебе попало? – хрипло прошептал он.

– Мне? Да нет, не за что, – махнул рукой тот. – Если бы я и в самом деле тебе какой-нибудь гадости налил, Саурианна устроил бы мне веселую жизнь, а так тебе просто поплохело. Хотя за все время, что я его знаю, он ни разу на меня не накричал, потому что я всегда и во всем его слушаюсь и никогда с ним не спорю, в отличие от многих других.

Эарнур ощутил невероятную усталость и только сейчас понял, как измучен всем тем, что с ним произошло – болью, издевательствами, страхом. И как понимать слова Денны? Он ненавидит нуменорцев, хотя совсем недавно улыбался ему в лицо? Все-таки правильно он сделал, что не стал ничего о себе рассказывать. Вернее, почти ничего, но это уже неважно.

– Мы с тобой так хорошо сидели, – продолжал тем временем Третий, – а ты взял и свалился без чувств. Саурианна тебе хотел отличную новость сообщить, но ты его так боишься, что тебе одного его появления за глаза хватило. Я пообещал ему, что посижу немного с тобой, пока ты не очнешься.

– Какую? – растерялся пленник. – Неужели Аранарт решился-таки убить Элронда ради меня?

– Увы, – покачал головой харадец. – Этот ушастый гад еще не сдох. Саурианна сказал мне, что с тобой хотел встретиться кто-то из ваших. Пока просто встретиться.

В глазах Эарнура мелькнуло отчаяние, быстро сменившееся надеждой. Кто, рискуя жизнью, пришел сюда, в сердце владений Врага?

– Кто это? – он попытался изобразить невозмутимость, но получилось плохо – ему подумалось, что Денне он наверняка кажется просто жалким. – Мардил? Аранарт?

– Понятия не имею, – пожал плечами тот, поправляя на прикроватном столике масляный светильник. – Какая-то девушка, кто такая, не знаю.

Эарнур всегда сторонился женщин, у него никогда не было возлюбленной, да и друзьями противоположного пола он не обзавелся, поэтому, услышав эту новость, не знал, что думать. Кто мог прийти к нему сюда? Неужели Арвен? В следующее мгновение он сильно пожалел о том, что упомянул имя дочери Элронда в недавнем разговоре. Если это действительно она, все может очень плохо кончиться для них обоих.

– Она... эльф? – чуть помедлив, спросил он.

– Да вроде нет, человек, как и мы, – с недоумением ответил Денна. – Кстати, Саурианна велел тебе передать, что не запрещает тебе ходить по крепости и даже выходить во двор, но вот пока твой родственничек не выполнит его условие и не привезет в Мордор голову Элронда, домой он тебя не отпустит. Да не переживай ты так из-за этого, здесь тоже хорошо, думаю, мы с тобой уже неплохо поладили. В юности я, помнится, нуменорцев терпеть не мог, но потом с одним даже подружился и понял, что не все они сволочи. Если что, это не Аргор. С ним я не то чтобы не ладил... в общем-то всегда ладил, но вот именно что общий язык найти почитай что невозможно. Он очень замкнутый, держится всегда отстраненно, и некое подобие дружбы у него вышло только с Девятым, Аглахадом, да и то, как мне кажется, лишь потому, что они родственники. Раньше, как я тебе говорил, он с моим дядей дружил, но тот умер давно, пал в бою. Не знаю, как он в Ангмаре себе женщину найти умудрился, мне думалось, он не способен ни перед кем настолько раскрыться. Чтобы он вот так со мной сидел и разговаривал, как ты вчера – скорее у нас в Ханатте снег пойдет. Хотя с... ладно, прости, что я тебя тут этим гружу, тебе и так плохо, а я тут болтаю без умолку. Может, тебе еще чаю согреть?

– Да нет, спасибо, мне лучше, – Эарнур пытался сохранять самообладание, хотя уже окончательно перестал понимать, что происходит. Тем временем дождь на улице сменился настоящей бурей – грозно завывал ветер, ночное небо прорезала ослепительно-яркая молния.

– Вот и хорошо. А с Саурианной – перестань себя накручивать. Знаешь, человек может навнушать себе что угодно и настроить себя так, что и по горящим угольям пройдет невредимым, и от страха перед собственной тенью умрет. Ты хоть понимаешь, о чем я?

Король Гондора смотрел на него, не шевелясь и не говоря ни слова. Денна, как ни в чем ни бывало, продолжал:

– Я с Саурианной знаком много сотен лет. Как видишь, жив-здоров, ничего он мне не сделал, и все отлично. А тебе в его присутствии делается плохо, потому что ты сам себя на это настраиваешь. Сначала всяких ужасов начитался, а остальное довершило твое воображение. Саурианна же, между прочим, тебя с того света вытащил, Маэглин ведь думал, что ты у него на руках умрешь. Вот сам подумай – если бы ты просто шел куда-то по улице и встретил Саурианну, не зная, кто это, а он бы с тобой заговорил – ты бы сильно испугался?

– Да не испугался бы вообще, – тихо проговорил Эарнур, – ну, может, обратил бы внимание, что у него необычно яркие глаза, и все.

– Ну вот и представь себе в следующий раз, что разговариваешь просто с обычным человеком! Хватит, в самом деле, бояться, он людей не ест, если они ничего сверх меры не творят! А те придурки, про которых я говорил, ну, Эльфы Тьмы, действительно были сами виноваты, – успокоил его Денна. – Я же тебе уже говорил: не вздумай перечить Саурианне и слушайся его во всем, и все будет отлично.

– И за что он их? – осторожно поинтересовался пленник, про себя думая, что час уже далеко не ранний, но спать ему после того, как он какое-то время провалялся без сознания, совсем не хочется.

– А не догадываешься? – с усмешкой ответил Денна. – За злостное неисполнение его приказов, а то и прямое их игнорирование. Вообще-то Саурианна очень терпеливый и добрый и прощает всем многое, за что я бы давно убил, но сам посуди: вот скажешь ты кому-то из своих людей, чтобы он чего-то не делал. Ну, например, не разговаривал с кем-то. Он взял и заговорил. Ну ладно, один раз это можно списать на простую человеческую слабость, все мы люди. Ты ему сказал: не делай этого больше. Он снова за свое. Ты устроил ему разнос, а он на твои слова плевать хотел. Что бы ты тогда предпринял? Погнал его со службы или, в зависимости от тяжести содеянного, устроил ему публичную казнь? Ладно, хватит с тебя приключений на сегодня, а то я порой тоже бываю не в меру разговорчивым. Давай-ка, ложись снова в постель и постарайся заснуть, утром на свежую голову и спросишь у Саурианны, кто и зачем хочет тебя видеть.

31

Поначалу Эарнур отнесся к Денне с изрядным недоверием, подозревая, что Саурон наверняка делится с тем своими планами относительно ценного пленника – чего стоила хотя бы фраза про Элронда и рога, но не мог не признать, что в присутствии харадского принца чувствует себя более спокойно и уверенно. Прошлой ночью Третий так и сидел у его постели, пока Эарнура не начало снова клонить в сон, а наутро разбудил почти в полдень.

– Ну как, выспался? – улыбнулся Третий. – Вставай, а то Саурианна сегодня обещал все-таки устроить тебе встречу с кем-то из твоих знакомых.

Мысль о том, что придется снова разговаривать с Сауроном, вызвала у бедного Эарнура очередной приступ страха, но он собрал волю в кулак и попытался подавить мерзкое чувство. Не сдаваться, только не сдаваться, еще не все потеряно, должен быть хоть какой-то выход из положения.

– Ты меня проводишь? Ну, к твоему Властелину, – осторожно попросил он Денну. – Я не знаю, куда тут идти, уж очень все запутано, и боюсь заблудиться, к тому же не дай Э... извини, вдруг мне снова плохо станет.

– Разумеется, – кивнул тот. – Не переживай, со временем все пройдет.

Третий долго вел его по крепостным коридорам – Эарнур так и не смог запомнить дорогу даже со второго раза – и распахнул перед ним уже знакомую дверь. Саурон сидел за столом и что-то писал в большой книге в бордовом переплете. Рядом с ним король Гондора увидел какую-то девушку или женщину с темными волосами – она быстро перекинулась с Черным Майя парой слов, но даже со спины Эарнур понял, что это не Арвен.