Текст книги "Эарнур (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Киса... кисонька... – чуть слышно прошептал Эарнур и тут же ощутил резкую боль в груди при попытке сделать глубокий вдох. Хорошо еще, что хоть кровь горлом не идет, значит, все-таки рана не слишком серьезная, однако ему от этого не легче, и пить хочется невыносимо, а в пределах досягаемости нет не то что чашки или кувшина, а даже грязной лужицы – кажется, сейчас согласился бы даже и на это. Неужели раньше можно было сколько угодно пить воду и не мечтать хотя бы об одном глотке? Если бы была хоть какая-то возможность выбраться отсюда... однако Эарнур понимал, что со сломанной рукой у него вообще нет никаких шансов. Он обессиленно прикрыл глаза – ему показалось, что даже снова впал на несколько мгновений в забытье – а потом снова почувствовал прикосновение теплой шерсти. Кот не ушел, так и крутился рядом и мурлыкал вовсю. С трудом подняв здоровую левую руку – Эарнуру показалось, что это отняло у него чуть ли не все силы – пленник почесал чернушку за длинным ухом; мохнатый гость замурчал еще громче. В свое время Эарнил ни под каким предлогом не позволял сыну держать домашних животных, считая, что они нужны только для пользы – как, например, охотничьи собаки или лошади, а попытка наследника престола прикормить мышонка, чтобы не чувствовать себя таким одиноким, кончилась кровавой трагедией.

– Киса, ты лучше уходи отсюда, тут даже мышек нет, – шепнул черному коту Эарнур. – Иначе придут ко мне Ангмарец со своим дружком, заодно и тебе не поздоровится. Пнет кто-нибудь из них тебя сапогом под хвост и тебе тоже что-нибудь отшибет или сломает.

Зверек мяукнул – королю Гондора показалось, что даже как будто понимающе, хотя это у него, наверное, просто в голове от боли и жажды все мутится, что может понимать кошка? Однако в следующее мгновение узкомордый кот исчез, как будто его и не было – наверное, ускользнул в какую-нибудь дырку. Эарнур снова закрыл глаза. В горле пересохло, хоть бы глоток воды...

9

Когда король Гондора снова пришел в себя, за окном было уже совсем светло. Из-за жуткой боли во всем теле он по-прежнему не мог шевелиться и так и лежал на полу камеры с полуприкрытыми глазами, пока не услышал скрежет открывающегося замка. Ну вот, о нем все-таки вспомнили... жаль, что не убили сразу.

Повернуться в сторону вошедшего он был не в состоянии, но в этом и не было нужды. Тот вышел на середину камеры – так, чтобы Эарнур мог его прекрасно видеть.

– Ну что, ты еще не сдох на свою голову? – заговорил он, и пленник понял, что к нему пожаловал вчерашний приятель Ангмарца. – Позволь представиться, мое имя Нендил, и убивать тебя буду именно я, потому что Аргор благодаря твоим стараниям все еще не хочет никого видеть и ни с кем разговаривать. Даже сам тебя дорезать не пришел. Мне он, правда, ничего по этому поводу не сказал, но будем считать молчание знаком согласия и примем как данность, что он поручил это мне.

Король Гондора открыл глаза, чтобы все-таки разглядеть своего мучителя, и с удивлением понял, что перед ним стоит самый настоящий эльф – высокий сероглазый нолдо с длинными черными волосами. Этого еще не хватало – откуда он тут взялся? Коньяком от Нендила разило минимум на фарлонг вокруг, и прислужник Короля-Чародея слегка пошатывался – судя по всему, был здорово пьян.

– Посмотри на меня внимательно. Посмотри в лицо своей смерти! – злорадно ухмылялся Нендил. – Радуйся, что вообще пока что еще можешь что-то видеть, потому что совсем скоро уже не сможешь.

Эарнур собрался с силами – сдаваться просто так он не собирался.

– Слушай, ты, грязный каукарэльдо, – хриплым шепотом проговорил он, облизнув пересохшие губы. – Хватит меня тут запугивать. Между прочим, меня наверняка уже хватились дома, и в твоих интересах будет отдать меня моим людям, когда они сюда за мной придут, и останешься жив. А если сюда явится сам Элронд, то ты жестоко пожалеешь о содеянном и сказанном.

Нендил злобно рассмеялся.

– О, надо же, как ты заговорил, я тащусь. Повеселил, право слово, какие пафосные речи – эльфийские хроники отдыхают. Интересно, как ты запоешь чуть позже. А еще – поверь мне, скорее с неба вместо дождя польется коньяк, чем твои влиятельные друзья за тобой придут. Не думаю, что Элронд способен явиться кому-то на помощь, тем более тебе, низкорожденному жалкому смертному, – он надменно скривил губы. – Если честно, мне даже интересно стало, сколько ты продержишься. Выкалывать тебе глаза прямо сейчас я, пожалуй, все же не стану, чтобы ты прекрасно все видел, но в какой-нибудь момент я все-таки это сделаю, а до того буду наслаждаться твоим ужасом.

– Пошел ты... – простонал Эарнур, про себя думая, сможет ли хотя бы одной рукой съездить каукарэльдо по зубам или ткнуть его самого пальцами в глаза, если тот окажется в пределах досягаемости.

– Пищи-пищи, сейчас еще сильнее запищишь, – оскалился Нендил, после чего прицельно ударил беспомощного пленника носком сапога по сломанной руке. Эарнур никогда не думал, что в состоянии так жутко кричать, срывая голос... все поплыло у него перед глазами, а потом на пороге камеры внезапно появилась еще одна высокая фигура в черном.

– Нендил, ты совсем сдурел, урод ушастый? – испуганно завопил гость. Король Гондора узнал его по голосу – это был морадан Моргомир, один из командиров Аргора, знакомый Эарнуру еще со времен битвы при Форносте. – Хочешь, чтоб сюда народ сбежался? Тебе нужны лишние глаза? Знаешь, что твой отец с тобой сделает, когда узнает, что ты натворил?

Каукарэльдо повернулся к своему приятелю.

– Да уж, папочка у меня слишком благородный и правильный, вот и жалеет всякую мразь. Только ты не беспокойся зря, он сюда не наведается, его Властелин на реконструкции Барад-Дура здорово припахал. Когда же придет – к тому времени гондорский крысеныш уже давно сдохнет, а труп мы так спрячем, что его никто до Дагор Дагоррат не найдет.

Моргомир испуганно сгорбился.

– Все равно. Хочешь над ним поизмываться – так рот ему заткни как следует, чтоб орать не мог, и дверь запри изнутри. А то вдруг кто увидит, в особенности наш комендант, доложит кому надо – не сносить нам головы.

– Рот заткнуть – неинтересно, пусть попищит и подергается, мне все-таки хотелось бы знать, насколько он терпелив, – бросил в ответ эльф.

– Осел тупой, не привлекай к нам внимания, – опять возмутился Моргомир. – Был бы тут Аргор, так добил бы крысенка сразу, но ему сильно нехорошо и он не хочет ни с кем разговаривать.

– А мы-то нашего гондорского друга просто так не убьем, мы-то повеселимся, – кровожадно оскалился Нендил.

Морадан смерил эльфа недовольным взглядом, после чего покосился на Эарнура – он никак не мог понять, в сознании ли их враг. Тот, однако, уже успел немного отойти после удара каукарэльдо.

– Ну ладно, тебя не переспоришь. Только я все равно настаиваю на том, чтобы ты заткнул ему рот. Я уже сказал: нам не нужны лишние глаза.

– Подонок, – прошипел сквозь зубы Эарнур, с трудом повернув голову к Нендилу. – Когда Мардил меня отсюда вытащит, я попрошу его испробовать на тебе какую-нибудь особо жуткую казнь, пусть не поленится покопаться в хрониках.

Тот что-то возмущенно заверещал на Черном Наречии и хотел было ударить пленника еще раз, но Моргомир остановил его властным жестом.

– Да что ты говоришь, – высокомерно произнес он. – Мардил тебя отсюда вытащит? Побоится, этот твой слуга наверняка за всю жизнь не держал в руках ничего тяжелее пера с чернильницей. Так что зря ты на это надеешься, никто тебе не поможет.

– Думаю, начнем мы с самого простого, – предложил Нендил таким тоном, будто речь шла не об истязаниях, а о каком-то повседневном деле типа уборки комнаты. – Можно приковать крысеныша к стене и пару дней не давать ему есть и пить, а потом посмотрим, куда денется вся его гордость и стойкость.

– Нэн, ты спятил, – возразил Моргомир, глядя на Эарнура. – Он так долго не протянет, да еще с такими ранами.

– Иди ты знаешь куда! Меня вообще радуют эти писклявые Верные: как попадут в плен – так поначалу вовсю выпендриваются, и угрожают, и драться пытаются, и старательно корчат из себя героев, а как немножко ими займешься – так куда весь героизм девается. Одному я две недели не давал спать – крыша у него после этого съехала здорово, и он был готов отречься и от Эру с Валар, и от чего угодно, лишь бы я его каждый раз при попытке сомкнуть глаза плетью по лицу не хлестал. Посмотрим, сколько этому потребуется, – съязвил Нендил.

Моргомир, кажется, заколебался.

– Нэн, давай все-таки его сразу, а? – он выразительно провел пальцем по горлу. – Мне тут все-таки неприятности не нужны ни с твоим папашей, ни с кем еще.

– Струсил, что ли? – эльф с презрением посмотрел на морадана. – Ты вообще определись, чего хочешь, а то у тебя на уме то одно, то другое. Сначала согласился повеселиться, а теперь уже пошел на попятную. Ты его еще пожалей – после того, скольких Верных собственными руками замочил.

Тот устало прислонился к стене.

– Я не собираюсь никого жалеть, но я боюсь твоего отца. И коменданта. И Властелина – ты же знаешь, он не выносит, когда кто-нибудь проявляет чрезмерную инициативу. Еще обвинит нас в нарушении дисциплины и вкатит нам обоим по полной – отправит канализацию чистить или полы во всей крепости мыть. По его мнению, убивать кого-то можно только с его согласия.

– Заверенного подписью и печатью, – снова ухмыльнулся каукарэльдо. – Не волнуйся, я не оставлю гондорскую тварь в живых, и он никому ничего не расскажет, но мне все же хотелось бы посмотреть, сколько он выдержит и как быстро сломается. Ну... или как быстро сдохнет. Короче, я тут уже запасся игрушками для нашего заклятого врага – вон, иди, полюбуйся.

Моргомир направился к тому месту, куда указывал Нендил, и увидел вмурованную в стену крепкую железную перекладину с наручниками посередине и ошейником на конце; рядом с ней висели две непомерной тяжести цепи с поясом и кандалами – морадан не отличался хилым телосложением, но даже для него попытка сдвинуть одну из них обеими руками оказалась сложной задачей. Повернувшись к своему полупьяному приятелю, на лице которого было написано глумливое торжество, бывший ангмарский военачальник неудовлетворенно покачал головой.

– Я тебе говорю – давай его сразу прирежем. Ты его своими приспособлениями не просто сломаешь, а быстренько доломаешь. Конечно, гаденку все равно подыхать, но не забывай, что у него рука покалечена. Если ты его сейчас к стене прикуешь, то он попросту рехнется и умрет от запредельной боли, а до того на его вопли к нам точно наведаются незваные гости из крепостного гарнизона и настучат кому следует.

– Трус ты, Моргомир, – хмыкнул Нендил. – Что, убить кого-то кишка тонка? В бою я этого за тобой не замечал.

Эарнур был в сознании и прекрасно слышал весь их разговор, но решил больше ничего им не отвечать – во-первых, много чести, во-вторых, у него на это уже не было сил, в-третьих, пусть эти твари делают с ним что хотят – он не собирается просить у них ни пощады, ни даже глотка воды, хотя пить ему хотелось все сильнее. Долго он так, конечно, все-таки не протянет... хоть бы Мардил все-таки додумался прислать кого-нибудь на выручку.

-Ну так то в бою, – проворчал приспешник Ангмарца. – В бою ты не смотришь, кого рубить, там либо ты, либо тебя, ну и клинком по шее того, кто к тебе ближе всех оказался. А вот так, как ты предлагаешь... мне это совсем не по душе, давай его все-таки дорежем.

Король Гондора в порыве отчаяния подумал про себя, что, наверное, было бы неплохо, чтобы Нендил все-таки согласился с идеей Моргомира – в противном случае умирать ему придется в долгих страшных мучениях, но каукарэльдо был заметно пьян, и коньяк придал ему решимости и жестокости.

– Да что ты говоришь, быстро же ты сдулся! – рассмеялся Нендил, разя перегаром. – Ну уж нет, я на такое не согласен! Какие мы добрые стали, прямо слушать противно! Стоишь тут и мечтаешь, как бы поскорее свалить отсюда и трахнуть свою харадку! Бедные морэдайн, вам свои бабы не дают и считают мужчин ниже себя, вот если повезло – так натягиваете харадок, а коли нет – утешаете друг друга!

Моргомир залился краской, потом побледнел от гнева и сжал кулаки – Эарнур подумал было, что он сейчас ударит Нендила.

– Давай закончим с этим крысенышем, – продолжал каукарэльдо, – ты забыл, кто ты по крови?

– Э... ну, я прямой потомок Кастамира, – уже более решительно ответил морадан.

– Забыл, кто отнял у твоей семьи трон Гондора?

– Нет, – нахмурился тот, – но все равно: одно дело – кого-то в бою резать, а вот пленных истязать мне пока не доводилось. Не по мне мучить раненых и беспомощных.

– Тебе сколько лет, трус несчастный?

– Ты меня опять не понял. У меня уже три дисциплинарных взыскания, у тебя два. Мы оба появились на военном смотре с похмелья, ты нахамил коменданту, я взял без спросу из оружейной моргульский клинок, а потом пытался склеить ту вастачку, что в отряде Гарата – кто ж знал, что она на меня настучит.

– Опять ты про женщин да про женщин, – зло процедил сквозь зубы Нендил. – Найди себе дырку в заборе и веселись с ней, придурок озабоченный, я ж не виноват, что тебе больше никто не дает!

– Нэн, вот что у тебя с головой, а? Я тебе серьезно: мне еще одно взыскание нужно как мумаку пятая нога, потому что в этот раз терпение коменданта лопнет и он сдаст нас Властелину. Что твой отец с тобой сделает – я вообще молчу. Так что давай быстро дорежем этого крысенка и заметем следы, а потом сделаем вид, что ничего и не случилось. Аргору скажем, что сам сдох. Никто ничего и не узнает.

– Твою ж мать! – прорычал Нендил. – Хватит быть таким тупым трусом! Я специально затащил его в эту камеру, в этой части крепости редко появляются патрульные, так что никто на его вопли не сбежится! Разберемся с ним, а потом вали к своей знойной харадской красотке! Поможешь мне, а то мне одному с этими цепями не справиться!

Моргомир уныло кивнул головой.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно продолжил каукарэльдо. – Прикуем гаденыша к стенке без еды и воды, а вечером явимся сюда снова и посмотрим, что он нам скажет. Будет продолжать пищать – еще немножко поуродуем. И так, пока... в общем, до логического завершения нашего дела – сдастся либо сдохнет.

10

Кровожадные планы Нендила, однако, не осуществились, потому что мысли озверевшего без женской ласки Моргомира и в самом деле были поглощены исключительно вопросами удовлетворения низменных потребностей, вследствие чего он влип в неприятную историю. В ту пору в гарнизоне Минас Моргула служил харадский тысячник по имени Рханна. Был он молод и хорош собой, а прошлым летом, поехав в отпуск на родину, вернулся с красавицей женой Халаннар. На нее и положил глаз бесстыжий Моргомир, однако харадка была вовсе не рада его вниманию. Она пожаловалась мужу, что мерзкий морадан не дает ей проходу, пытается лапать за грудь, щипать и задирать юбку, и возмущенный тысячник решил проучить развратного подонка.

– Вот мразь, все эти нуменорцы – распутные твари! – злился воспитанный в строгих правилах Рханна. – Как ему не стыдно, ты замужняя женщина! Ничего, я тебя в обиду не дам, а ему такое устрою, что навсегда отучится лапать чужих жен! Пусть своей обзаведется и хватает ее за все места! Ты сделай вот как: скажи этому гаду, что вроде как согласна, и затащи его в караулку, а я его там подстерегу, пусть только штаны снимет и бдительность потеряет!

Халаннар поступила так, как сказал ей муж, и в тот момент, когда Моргомир собрался было приняться за свое грязное дело, в караулку нагрянул разгневанный супруг. Увидев морадана в чем мать родила со стоячим хуем рядом со своей женой, он схватил стоявшую там же табуретку и принялся его бить. Схватиться за оружие Моргомир попросту не успел, и харадец сломал ему несколько ребер, руку и нос, оставив осквернителя священных уз брака лежать на полу караулки без сознания. Вечером того же дня Моргомира обнаружили в голом виде в луже крови с разбитой рожей и выбитыми зубами орки-патрульные; они уже знали о том, за что оскорбленный муж Халаннар отделал его чуть ли не до смерти. Врача они, конечно, позвали, но вместе с тем подняли незадачливого бабника на смех – их особо повеселило, как ранее такой гордый и надменный Моргомир, презиравший всех и вся, с тихими стонами ползал по полу, пытаясь хоть как-то прикрыться здоровой рукой. Один из патрульных сбегал за комендантом Маэглином, и тот в свою очередь вместо сочувствия пообещал разжаловать Моргомира за нарушение дисциплины в рядовые и отправить чистить канализацию, после чего с наслаждением пнул развратника сапогом под зад.

– Это у тебя будет уже четвертое взыскание, придурок, – сказал комендант, – на твое счастье, ты сам получил в морду, потому что если бы ты вчера убил Рханну, то заработал бы смертную казнь.

– Смотреть на тебя противно, – веселился сотник Гарат, здоровенный широкоплечий орк, – тоже мне, высшая раса. Чё, свободных баб или вдовушек не осталось, что ты по замужним шляешься? Это с тобой муж еще относительно мягко обошелся. Прикадрился б ты к моей бабе, так я б тебя вообще живьем в асфальт вкатал или замуровал в фундамент Барад-Дура.

– Можно залить его строительным раствором, интересная статуя получится, – оценил шутку комендант. – Только, боюсь, этот идиот на твою-то бабу и не посмотрит, брезгует, знаешь ли, мы ж гордые, нам орчанки в жены не годятся.

Злорадно пнув Моргомира еще раз, Маэглин отправился проверять посты.

11

Солнце постепенно опускалось за горизонт.

Настроение у коменданта черной крепости в тот вечер было весьма неплохое: по правде говоря, он всегда недолюбливал противных высокомерных морэдайн и был однозначно рад тому, что харадский тысячник отдубасил табуреткой мерзкого Моргомира – ибо нефиг приставать к чужой жене, как будто и в самом деле незамужних кругом мало. Что ж, этот недоделанный получил по заслугам, пусть только оклемается, а там получит серьезное понижение в звании и отправится мыть полы и чистить отхожие места – вот будет удар по его непомерно раздутому самолюбию, оно у всех нуменорских придурков больное! Вчера он зашел к своей племяннице и навестил Исильмэ; их гостья чувствовала себя вроде получше, и с Тхайрэт они вполне неплохо поладили. Однако все прекрасное расположение духа Маэглина сошло на нет, как только Урхат, один из орков-караульных, упомянул в своем докладе о мерзком Нендиле.

– Господин комендант, – сказал он, – тут у меня дело такое, меня это, надо признать, насторожило. Очень странное творится, и я решил, что обязательно должен поставить вас в известность, потому что вы у нас тут сейчас главный.

– Да чего ты тупишь, хорош с церемониями, давай короче, – поторопил его эльф, но тем не менее сам заподозрил неладное.

– Ну, мы с ребятами по обычному нашему распорядку крепость дозором обходили, а тут нам Нендил на дороге попался – вы просили докладывать обо всем подозрительном, что он делает. Он пошел в ту часть Минас Моргула, где нежилые помещения, закрытые на реконструкцию. Я себе это на заметку взял и стал наблюдать, когда он оттуда выйдет, ребята подумали, что он явно нализался аж с раннего утречка. Потом туда же пошел Моргомир – я так понимаю, что к нему, потому что мы за ними наблюдали, и они примерно часа через два оттуда ушли уже вместе. Мы пригляделись – они выглядели какими-то взвинченными и озлобленными.

– Ясно, спасибо, что сказали, проверю, куда они там ходили и что делали, – поблагодарил орков Маэглин; их сообщение совершенно не понравилось коменданту, но про себя он решил, что за свою внимательность и ответственность они заслужили награду. После этого он поделился с Урхатом и его подручными новостью о том, что пару часов назад Моргомир схлопотал в бубен от ревнивого супруга. Орки, узнав об этом, сильно злорадствовали.

– Так ему и надо! Вот мудила! – ругнулся Урхат. – Ненавижу морэдайн вообще и этого мерзкого выпендрежника Моргомира в частности. Весь из себя этакий высокомерный, со всеми так разговаривает, будто мы все тут перед ним одним тем виноваты, что на свет родились! Слово одно неосторожное скажешь – сразу цепляется, все на свой счет принимает, кругом одному ему заметные намеки усматривает и на собственную же дурь обижается. Мне один раз выдал: ты тут, типа, орк поганый, а я потомок королей Гондора и Нуменора. Я ему в ответ: иди на хуй, а в рот тебе не плюнуть жеваной морковкой? Хоть ты будь тут потомком самого Властелина, тебе никто не разрешал ерепениться, перед всеми выдрючиваться и права качать. Обиделся, дерьможуй надменный.

– Согласен, – поддержал его еще один из караульных. – Азрузагар вон и в самом деле самого Властелина внук родной, а куда лучше этого ублюдка. С ним Рханна еще милосердно обошелся: попробовал бы он на мою женщину влезть, я б ему нафиг отрубил ятаганом хуй, чтоб больше нечем было. И заставил бы сожрать. Вот я тоже врубиться не могу – будто свободных баб мало и никто не дает. Хотя кто ж такому придурку даст-то.

– Ничего, он пока что еще не все по полной огреб, – сказал им Маэглин. – Как выздоровеет, я его разжалую в рядовые и отправлю мыть полы и чистить сортиры к какому-нибудь орку под начало, авось это собьет с него спесь и он научится вести себя прилично.

– Я бы на месте Властелина послал бы этих поганых морэдайн куда подальше, – прокомментировал один из подручных Урхата. – Одна морока от них!

– Не глупи, дубина, – осадил его комендант. – Пусть они и дерьмо, зато дерутся неплохо. Сойдут в качестве основной ударной силы против тарков да голугов, чтоб остальными поменьше жертвовать. Если эти хмыри на передовой полягут, так у тебя ж больше шансов в живых остаться, а потом делить добычу, пировать и радоваться. Ради такого дела можно и потерпеть выпендреж Моргомира, тем паче что Рханна все равно надавал ему по зубам.

На улице становилось все темнее, и Маэглин, взяв у Урхата факел, распрощался с караульными и пошел в ту часть крепости, где с утра явно занимались какими-то подозрительными делами Нендил и Моргомир. Отодвинув в сторону заграждение, он осторожно направился вперед, стараясь не споткнуться о какой-нибудь обломок камня, доску или другой строительный мусор, в изобилии валявшийся тут на земле – сейчас работами временно никто не занимался, так как основные их исполнители потребовались Саурону на восстановлении Барад-Дура, а потому в этой части крепости редко кто-либо появлялся. Неожиданно, бросив беглый взгляд влево, комендант заметил кое-что, однозначно его насторожившее. В одном из зданий непонятно каким образом появилась новая прочная окованная железом дубовая дверь, хотя еще месяц назад ее здесь не было. Нелепо выглядит на фоне общего беспорядка... и наверняка не просто так для красоты ее тут установили.

Маэглин осмотрелся. В этом пустынном месте он чувствовал себя не слишком уютно – как будто оказался единственным живым существом во всей окутанной тьмой крепости. Он подошел к массивной двери, чувствуя, как под сапогами хрустят мелкие камешки, подергал за ручку. Так и есть: заперто на замок. Подозрительно все это, да только любой засов для него не преграда: сын прославленного Эола Темного Эльфа – как-никак лучший во всей Арде мастер по металлу после Саурона и Келебримбора, с ним даже гномы не сравнятся, не зря его отец с раннего детства к делу приобщал! Вскрывать замки для него было делом привычным: на службе он постоянно сталкивался с тем, что кто-нибудь ломал ключи, топил их по неосторожности в уборной или попросту терял. Маэглин вставил факел в кольцо-держатель на стене, покопался в карманах, отыскал там несколько отмычек и металлическую проволоку, немного поковырялся в скважине, и дверь, слегка скрипнув, распахнулась. Комендант всегда считал себя эльфом отнюдь не робкого десятка, но тут он не решился сразу войти внутрь: зная Нендила, он подозревал, что наверняка увидит в здании нечто не слишком приятное. Немного постояв у открытой двери, он глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух и взглянул на звезды, словно набираясь храбрости, а потом взял в левую руку факел и шагнул вперед. Так, здесь лестница, потом коридор и еще какие-то комнаты, все без дверей, кроме одной прямо напротив – и тоже совсем новая и закрыта. Подозрительно, однозначно.

Поднявшись наверх, Маэглин снова подергал за ручку. Так, этого и следовало ожидать: заперто. Он опять поковырялся в замке и открыл дверь. Войдя внутрь с факелом в руке, он увидел перед собой большую просторную комнату с высокими потолками; огонь, отбрасывавший зловещие отблески на каменные стены, высветил в дальнем углу какую-то нишу – достаточно большую для того, чтобы в ней мог кто-нибудь поместиться.

В следующее мгновение комендант не поверил своим глазам.

12

Пару раз моргнув, он понял, что это все же не померещилось ему в темноте.

Поначалу могло показаться, будто в нише стоит на коленях какая-то человеческая фигура – однако, подойдя поближе, Маэглин увидел, что этот кто-то попросту прикован к камню; одного беглого взгляда на цепи опытному мастеру по металлу было достаточно, чтобы понять – тяжеленные, в таких хоть как-то шевелиться достаточно сложно... хотя пленник однозначно и не шевелится – без сознания либо уже труп. Чуть поодаль мучители поставили небольшой кувшин с водой: смотреть можно, дотянуться – фиг с два. Утонченное издевательство.

К счастью, здесь тоже было кольцо на стене, в которое можно было вставить факел, и довольно близко от этого полутрупа или замученного до смерти в нише. В свете огня эльф окончательно рассмотрел пленника: что ж, нетрудно было догадаться, что Нендил с Моргомиром прячут здесь несчастного Эарнура. Хорошо еще, вроде пока дышит, интересно, насколько сильно они с Аргором его покалечили. Ничего не скажешь, и в самом деле хорошенький, чем-то напоминает давно пропавшего без вести Эарендила. Неудивительно, что Исильмэ в него по уши втрескалась – наверняка он вообще девкам нравился, хотя на них, судя по тому, что люди говорят, вообще не смотрит и шарахается от них, как от чумы. Хотя досталось ему здорово: ссадины резко выделяются на бледном заплаканном лице, запекшиеся губы искусаны в кровь, изодранная котта, Белое Древо на которой превратилось в бурое, висит клочьями.

Маэглин взял с пола кувшин, сначала плеснул пленнику водой в лицо, потом поднес носик к губам. Тот, не успев еще открыть глаза, долго и жадно пил – интересно, сколько он вообще без воды и еды тут провел? – потом наконец разлепил опухшие веки и хотел было, видимо, вскрикнуть от ужаса, увидев очередного мучителя в черном наряде с Багровым Оком, но у него вырвался только полусдавленный хриплый стон: судя по всему, давно сорвал себе голос.

– Эй, успокойся, я тебе ничего не сделаю, я не Нендил и ему не служу, – сказал комендант. – Не дергайся лучше, если ты серьезно ранен, то только себе еще хуже сделаешь. И чего тебя сюда понесло, дома не сиделось? Жить хочешь, юный придурок?

– Не хочу, – прошептал Эарнур. – Добейте меня, пожалуйста, побыстрее и уходите отсюда, иначе этот каукарэльдо с вами тоже что-нибудь сделает. Он сказал, что вернется и выколет мне глаза.

Маэглин в раздумьях смотрел на пленника, нащупав в кармане отмычку.

– Это уже плохо, хотя... Значит, дела обстоят так: я этому Нендилу не только не подчиняюсь, но и могу случай чего и в морду дать. Мне вправе приказывать только сам Саурон! Однако есть еще и Король-Чародей, которому я ничего сказать уже не могу, а оставлять тебя тут им с Нендилом на растерзание мне как-то не слишком хочется.

– Да что вы тут говорите? Убейте меня, и дело с концом! – из последних сил взмолился пленник.

– А чего ж тебе жить-то не хочется? Я тебе и помочь могу, – хмыкнул Маэглин. – Правда, целитель из меня никакой, но вот оковы я с тебя сниму. Потом найду кого-нибудь, кто тебя подлечит и не настучит ни Саурону, ни Аргору. Ну и... все будет хорошо, если ты больше не будешь ввязываться во всякие глупые авантюры и лезть куда не просят.

Эарнур все же еще мог хоть как-то воспринимать окружающую действительность – несмотря на невыносимую боль во всем теле, туго затянутый ошейник, который сдавливал горло, мешая дышать, и то, что его трясло в лихорадке. Еще один вражий прислужник, и наверняка просто издевается! Либо – если даже не издевается – сейчас тут появится каукарэльдо и выпустит этому не в меру милосердному человеку кишки... хотя это вроде бы тоже эльф, или у него попросту начались видения от жажды, удушья и потери крови?

– Сколько вас тут, слуг Тьмы в обличье эльдар? – чуть слышно произнес Эарнур.

– Слушай, я тебя водичкой напоил, между прочим, а ты еще обзываешься и грубишь, – ехидно ответил комендант и, вытряхнув из карманов свои любимые инструменты, принялся аккуратно возиться с жуткими оковами. Главное – это нечаянно не сделать юному недоумку, которому, судя по всему, слава безвременно и бесславно погибшего Нолофинве (спрашивается, и чего он добился?) спать спокойно по ночам не дает, еще хуже, ведь кто там его знает, насколько у него тяжелые раны. Хотя если до сих пор на тот свет не отправился – значит, уж точно не смертельные. Твою мать, как этот урод Нендил вообще умудрился сюда эти цепи затащить, их же с трудом сдвинуть-то можно!

Когда Маэглин наконец разделался с железным ошейником, пленник почувствовал, что дышать ему стало намного легче – даже перед глазами все расплываться перестало.

– Я вас умоляю, осторожней, у меня рука сломана... – сказал он коменданту и снова прикрыл глаза. Он не знал, очередной ли это мучитель или все-таки избавитель, но выбора у него не было – лишь положиться на милость этого странного создания, которое непонятно чего от него хочет.

– Левая или правая? В каком месте?

– Правая... Плечо.. – через силу ответил Эарнур. – Сначала Ангмарец ударил меня своей булавой, а потом Нендил меня уже по сломанной руке... и не один раз.

– Так, это уже хуже, – Маэглин на мгновение задумался, – и осложняет дело. Я вообще-то не зря хрен знает сколько веков в кузнице молотом махал и вполне могу при желании сломать безо всяких инструментов хоть лом, хоть подкову, и для меня не было бы непосильным трудом вытащить тебя отсюда, но вот в кольчуге я тебя на руки не подниму, а идти сам ты наверняка не в состоянии. Я рассчитывал ее с тебя снять, а потом уже спокойно донести тебя до своей мастерской, где нас никто не потревожит, но боюсь, что со сломанной костью это превращается в маловыполнимую задачу. К тому же, если тебе досталось тяжелым предметом, наверняка перелом не простой, а оскольчатый со смещением отломков. Начну с тебя кольчугу стаскивать – это кончится тем, что ты у меня на руках тут на тот свет отправишься. Хотя... есть у меня одна великолепная вещь, недавно сам сделал: ножницы-кусачки по металлу. Надо мне сбегать в мастерскую, притащить их оттуда и использовать по назначению, однако я, правда, пока что пробовал их только на проволоке, а не на кольчугах. Надеюсь, не сломаются.