Текст книги "Печать пожирателя 10"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11
Затонувшее наследие. Часть 6

Мир вокруг меня взорвался хаосом. Призраки напали не просто молча – они атаковали с холодной и безжалостной тактикой, которой позавидовал бы любой армейский генерал Империи…

Первая волна была обманкой. Десяток призраков материализовался прямо передо мной, их полупрозрачные клинки взметнулись для удара. Я рванул энергожгутами, и изумрудные бичи, свистя и рассекая воздух, пронеслись сквозь призраков, превращая в клубы рассеивающегося пепла.

Легко.

Слишком легко…

И в этот миг со всех сторон – сверху, с боков, даже из-под земли – выросли багровые спирали сконцентрированной магии. Они не просто рванули ко мне – сплелись в сеть, в смертоносную паутину, мгновенно сужая пространство вокруг. Воздух затрещал от энергии и реальность поплыла фрагментами.

Я едва успел выбросить щит, заряженный Эфиром. Изумрудная сфера вспыхнула, приняв на себя удар. По её поверхности поползли трещины, а меня отбросило на пару шагов – пришлось оттолкнуться щупальцами от скользкого камня, чтобы не рухнуть.

– Что за… – я не договорил.

Пепел от первых уничтоженных призраков уже сгущался, и из него поднимались новые фигуры. Целые, неповреждённые.

Без единой, сука, царапины!

Я выкосил ещё два десятка, двигаясь как в кошмарном танце – парируя, уворачиваясь, отвечая на алую магию шквалом изумрудных молний. Мои энергожгуты гудели, рассекая воздух, сносили призрачным воинам головы, пронзали грудь.

Тела рассыпались… и через очередной удар сердца собирались обратно. Это было похоже на попытку вычерпать океан ложкой.

Бесполезно и изматывающе.

А они всё не останавливались! Атаки призраков с каждой секундой, с каждым мгновением становились всё изощрённее. Из пустых глазниц вырывались сгустки леденящего льда, сковывающего мои движения. Каменные плиты под моими ногами оживали и пытались схватить за лодыжки липкими щупальцами тени. Я чувствовал, как моя магия тает на глазах, а призраки будто черпали и черпали силу из этого проклятого места!

Внезапно трое призраков слились воедино, образовав гигантское копье из сгущенного мрака. Оно ринулось на меня со скоростью мысли – я едва успел среагировать, скрестив энергожгуты перед собой.

Удар был чудовищной силы.

Меня отшвырнуло назад, я врезался в ствол светящегося дерева, и оно с треском разломилось. Спину пронзила боль, в ушах зазвенело.

– Да что же вам нужно, дерьмо космочервей⁈ – прохрипел я, с трудом поднимаясь.

В ответ лишь новые фигуры поднялись из земли – безмолвные, неумолимые. В их пустых глазницах не было ни злобы, ни ярости – только холодная, безразличная решимость.

Несколько энергокристаллов были уже выпиты, и я инстинктивно, как привык, попытался ухватиться энергожгутом за ближайшего призрака, чтобы поглотить его магию, подпитаться. Но…

Ничего! Абсолютно ничего!

Моя магия скользнула по твари, не встретив ни сопротивления, ни отклика. Призрак словно бы был пустым, инертным, как мёртвый пепел. Я не мог ничего из него вытянуть!

Удивление, холодное и липкое, пронзило меня острее любого их клинка.

Это уже была проблема… Я никогда не сталкивался с подобным! Я мог поглотить почти что угодно – обычную магию, Эфир, технологическую энергию, простое электричество, даже чистую кинетику!

Но это… это было ничто. Ожившие тени, с которыми нельзя было сражаться – только бесконечно сдерживать, пока собственные силы не иссякнут окончательно.

Отчаяние, острое и ядовитое, клюнуло где-то в груди.

Та-а-ак…

Долго таким образом я не продержусь. Ещё пара минут – и эта безликая армада просто сотрёт меня в порошок! Неужели придётся тратить Эфир, которого и так осталось немного?

Разметав мощным порывом острого воздуха ещё несколько десятков несущихся ко мне призраков, я освободил вокруг себя место – но ненадолго. Новые твари опять устремились ко мне, вскидывая руки, на которых замелькало алое колдовство.

Инстинкт самосохранения, отточенный сотней схваток, сработал быстрее мысли. Прежде чем очередной залп багровых молний достиг меня, я втянул потускневшие энергожгуты обратно. По коже запястий пробежал знакомый, обнадеживающий холодок, а на руках, под гидрокостюмом, похолодели перчатки Пожирателя.

В тот же миг я рванул вперёд – не для того, чтобы парировать чужую атаку, а ударить, как следует! Моя правая рука метнулась навстречу сгустку искажённой энергии, грозившему испепелить мне грудь.

И всё остановилось.

Заклятье не взорвалось. Оно просто рассыпалось на мириады тусклых искр, которые угасли, не долетев до земли.

Вся армия призраков замерла одновременно. Их плавное, скользящее движение прервалось в мгновение ока. Сотни пустых глазниц уставились не на меня, а на мои руки.

Воздух, и без того неподвижный, застыл окончательно. Багровые всполохи магии в руках призраков погасли.

Они просто стояли.

Я тоже остановился, впрочем, готовый в любую секунду снова выпустить энергожгуты. Хотя и понимал – против этой безликой армии они бессильны.

И тогда из толпы призраков выделилась одна фигура. Она была чуть плотнее, чуть ощутимее остальных. Её черты, хоть и размытые, проступали яснее – суровое, иссечённое морщинами лицо воина, высокие скулы, тяжёлый подбородок. На нём были не просто лохмотья, а потрёпанные доспехи полководца. Он парил в полуметре от земли, его пустые глазницы были устремлены на мои руки.

Он не произнёс ни слова – но в моей голове прозвучал голос. Не звук, а скорее само ощущение, смысл, отпечатавшийся прямо в сознании. Он был тихим, как шелест пепла, и бесконечно усталым:

– Ты носишь на себе Его Отражение. Часть Целого, что была утрачена в песках времени. Ты пришёл за тем, что нас погубило?

– Допустим.

Призрак-полководец медленно проплыл вперёд, его свита безмолвно расступилась. Теперь он парил в паре метров от меня.

– Ты видишь наш город, застывший в вечном сне. Но это – гробница. А доспех… «Кровавая Броня Гнева»… это не просто оружие. Это живой саркофаг.

В моём сознании вспыхнули образы, насильно вложенные туда призраком. Не картинки, а ощущения.

Удушающий страх.

Грохот раскалывающейся земли.

Рёв океана, обрушивающегося с небес.

И всёпоглощающая, безумная ярость, исходящая от одного-единственного источника – от фигуры в багровых, пульсирующих доспехах, вознёсшейся над рушащимся городом.

Хэй ан Лейшоу, «Тёмный охотник»…

– Он не просто создал его, – Голос в моей голове стал твёрже, и в нём отчётливо прозвучали нотки горечи, – Он заключил с ним сделку. Броня жаждала жизни, эмоций, силы. А он – мести. Она предложила ему мощь, способную поглотить жизненную силу целой армии, целого города… и он согласился. Но не понял цены. Броня не просто забирала силу… она забирала самую суть. Души. Последние воспоминания, последний страх, последнюю боль умирающих… всё это она впитала в себя. И чем больше он убивал, тем сильнее становилась броня… и тем безумнее становился он.

Образы сменились. Я увидел, как пульсирующие багровые пластины начинали прорастать сквозь кожу Тёмного Охотника, срастаясь с ним. Как его собственное тело стало частью доспеха.

– В последний миг, когда земля уходила из-под ног, он осознал, что стал рабом своего оружия. Но было уже поздно. Его ярость, умноженная болью тысяч поглощённых душ, вырвалась наружу. Но броня… броня не хотела умирать. Она впилась в самую суть этого места, в линии силы, в магию нашего острова. Она использовала его последний приказ – «Защищать!» – и обратила его против нас. Она приковала к себе не только его душу, но и всех, кто был в городе в тот миг. Мы стали живым Источником энергии для её вечной работы. Мы подпитываем купол, который нас же и запирает…

Голос в моей голове дрогнул, и в нём впервые прорвалась мука, от которой сжалось даже моё сердце.

Как же это… Грустно.

– Мы – топливо в её ненасытной печи. Мы чувствуем вечный холод вод над нашими головами. Мы слышим шепот течений, которые не можем ощутить. Мы охраняем свою тюрьму и не можем покинуть её. Мы служим тому, что нас убило, и не можем ослушаться. Даже сейчас… даже сейчас её воля тянет нас к тебе, чтобы разорвать… Но пропавшие части не дают это сделать…

Я посмотрел на сотни замерших фигур. Их безмолвие обрело новый, жуткий смысл. Они не были злы… Они находились в вечном рабстве…

– Ты носишь часть Целого. Ты силён, мы чувствуем это. Перчатки… они были утрачены им в давней битве, ещё до того, как безумие поглотило его окончательно. Они не были осквернены тем же, что и основная часть. И потому они… чисты. Они признают тебя. И потому признаём и мы. И мы просим…

Призрак-полководец вытянул руку, и его полупрозрачный палец указал куда-то мне за спину, туда, откуда я пришёл.

– … Освободи нас… Уничтожь доспех, развей его проклятую силу по ветру. Это убьёт и нас… но это будет конец. Или… возьми его. Стань его новым Владыкой. Не рабом, как он… а тем, кто подчинит его себе. Выведи нас отсюда. Только за пределами этой ловушки, только по воле того, в ком живёт его сила и кто разорвет петлю, мы сможем наконец… уснуть. Освободиться…

В «голосе» призрака прозвучала такая бездонная, такая всепоглощающая тоска, такая жажда покоя, что у меня перехватило дыхание. Они нападали не потому, что были злы, а потому, что были рабами!

И теперь мне предлагали сделку.

Очередную, мать её, сделку…

Я медленно выдохнул. Я пришёл сюда за цветком, чтобы спасти деда. Я хотел заполучить доспех, чтобы получить преимущество в бою с Советом. А теперь мне предлагали стать избавителем для легиона заточённых душ.

Это… Тоже преимущество… Будет глупо им не воспользоваться.

– Хорошо, – моё собственное слово прозвучало хрипло и неестественно громко в абсолютной тишине, – Но я не стану ничего разрушать. Я заберу доспех.

Полководец склонил голову. Вся армия призраков сделала то же самое – единое, беззвучное движение благодарности и надежды.

Жалость – опасная штука.

Она затуманивает разум и заставляет совершать глупости. А я уже совершил их выше крыши, в том числе – согласившись на эту авантюру. Но сейчас, глядя на эту армию обречённых душ, я видел не просто трагедию. Я видел… возможность. Огромную, пусть и одноразовую.

– Хорошо, – повторил я, и мой голос прозвучал уже твёрже, без тени сомнения, – Я согласен. Я заберу этот проклятый доспех и выведу вас отсюда. И когда он окажется у меня в руках, за пределами вашей тюрьмы… я разорву эту связь. Я освобожу вас.

По толпе призраков пробежала волна – беззвучный вздох облегчения, сотканный из надежды.

– Но, – я поднял руку, и движение призраков замерло, – При одном условии.

Призрак-полководец застыл, его безликий взгляд был устремлён на меня. В тишине повисло напряжённое ожидание.

– Я не из тех, кто верит в бескорыстие. И вы не просто просите – вы предлагаете сделку. Так вот мои условия – я освобожу вас… после того, как вы выполните для меня одну просьбу. Всего одну. Когда я вас призову – вы придёте. И сделаете то, что я скажу. А после – получите свой покой.

Я видел выгоду сразу в нескольких плоскостях.

Армия неуязвимых, бесшумных призраков, способных на всё, что угодно? Обладающая сильной магией, которую не берёт даже магия пожирателей? Это был козырь, который мог перевернуть любую игру против Совета или любого другого врага!

Но я не был самоубийцей. Я чувствовал полководца и его армию, ощущал их чувства… Просить большего – значило пытаться поработить их снова, и я видел, чем это закончилось для Тёмного Охотника. Не уверен, что попросив их стать моими слугами, они обрадуются… Да, я смогу сбежать отсюда, использовав остатки Эфира, но когда смогу вернуться?

Дед умрёт, время против Совета будет упущено…

А обмануть эту орду… Что они тогда со мной сделают? Нет уж, пока я не понимаю структуру доспеха и того, как он связан с призраками – качать права нет смысла. Быть может, позже, когда разберусь…

А пока – один раз, один шанс, достаточно будет и этого.

Я чувствовал, как древняя воля, скованная в армаде призраков, бьётся против моих слов. Как они пытаются понять мои мысли, прочесть их, осознать, можно ли мне доверять…

А затем полководец медленно склонил голову. Не в согласии, а в размышлении. Он понимал – чувствовал подвох, но видел единственную за тысячелетия настоящую возможность.

– Ты просишь нас снова стать оружием, – прозвучало в моей голове, и в этом «голосе» была бездна усталой горечи.

– Я прошу вас отработать своё освобождение, – жёстко парировал я, – Всего один бой, одно дело. А после – вы станете свободны. Или… – я сделал шаг назад, и мои энергожгуты лениво пошевелились под кожей, готовые в любой миг вырваться наружу и пробить путь к отступлению, – … вы остаётесь здесь. Ждать следующего смельчака, если он вообще появится. Выбор за вами.

Угроза была откровенно циничной. Я знал, что могу вырваться. Это стоило бы мне огромных сил, возможно, травм, и уж точно – срыва всей миссии. Но и они теряли бы всё.

Навсегда.

Мгновение тягостной тишины тянулись и тянулись. Давление древней магии вокруг снова возросло, заставляя заныть зубы. Призраки замерли в ожидании.

И тогда полководец склонил голову уже ниже. Глубоко и почтительно.

– Мы согласны. Один раз – когда призовёшь нас. Мы ответим. Но после – наш долг будет выплачен.

Облегчение, холодное и расчётливое, волной прокатилось по мне. Сделка заключена.

– Тогда наше сотрудничество можно считать начатым, – я кивнул и, не теряя больше времени, шагнул к Цветку Кровавой Луны.

Теперь призраки не мешали. Они расступились, образовав живой (вернее, мёртвый) коридор.

Я прошёл по нему и аккуратно сорвал полупрозрачный, пульсирующий алым бутон. Он был прохладным на ощупь и отдавал в пальцы лёгким, щекочущим разрядом энергии. Я сунул его в герметичный контейнер на поясе.

– Ну что ж, – я повернулся к пирамиде, – Теперь пора забирать мой новый трофей.

Облегчение, холодное и расчётливое, уже готово было затопить меня, но старый инстинкт, выдрессированный годами предательств и ловушек, дёрнулся внутри, как сторожевой пёс.

Слишком просто…

Слишком уж они легко согласились стать разменной монетой. Вампиры, призраки, древние артефакты, Совет, пожиратели, интриги аристократии, бизнес – всегда и везде имелся какой-то был нюанс, подвох, скрытая цена.

Я уже собрался было двинуться к пирамиде, но замер на месте, заставив себя унять нетерпение.

– Один момент, – моё слово прозвучало резко, заставив призрачного полководца замереть, – Прежде чем на что-то подписываться… я хочу знать, что именно я собираюсь забрать. Где доспех и как он храняется?

Тишина вокруг нас сгустилась, стала тягучей, как смола. Безликий взгляд полководца был устремлён на меня, и в нём читалось нечто новое – не усталость, а напряжённая оценка.

– Он не там, где ты думаешь. Не в Сердце Гнева, – наконец, прозвучало в моей голове, и этот «голос» был лишён прежней печали, став почти металлическим, – А там, откуда ты пришёл. В Бездне…

В Бездне? Уж не в том ли провале с чёрным туманом?..

– … И чтобы до него добраться, тебе придётся пройти через Стража.

– Стража? – я приподнял бровь, – Ещё одного, кроме вас?

– Мы – лишь первая линия обороны. Воля доспеха, его… инстинкт самосохранения. Страж – это нечто иное. Когда Хэй ан Лейшоу осознал, во что превратился, он попытался уничтожить броню. И потерпел поражение. Его собственная ярость, умноженная на боль тысяч поглощённых душ, вырвалась из-под его контроля и материализовалась. Она обрела форму. Его последнее творение. Его тень, наделённая всей мощью «Кровавой Брони», но лишённая его угасшего разума. Чистая, необузданная агрессия. Она не спит. Не отдыхает. Она лишь охраняет Доспех, сметая всё на своём пути. Мы не можем приблизиться к ней. Она… пожирает нас, если мы пересекаем черту.

В его словах сквозил леденящий душу ужас, тот самый, что не стихает даже за тысячелетия.

Я медленно выдохнул, ощущая, как по спине пробегает холодок.

Так вот в чём загвоздка!

– И что это за тварь? – спросил я, стараясь, чтобы голос не выдал внутреннего напряжения.

– Она принимает множество форм, – послышался ответ, – Но её суть неизменна. Пламя и ярость. Слепой гнев, закованный в броню из ненависти и скорби. Победить её силой… сомнительно. Она черпает энергию из самого доспеха, из нас. Она вечна, пока жив её источник.

Вот оно. Ключевой момент. Они предлагали мне сделку, зная, что я могу сгореть в попытке её выполнить.

Классика, мать её…

Я задумался на секунду, оценивая риски. Прямая атака против сущности, питаемой энергией тысяч душ и артефактом невероятной мощи? Самоубийство. Но…

Глава 12
Затонувшее наследие. Часть 7

Ощущение было таким, будто я подошёл к краю света. Вернее, к его гниющей, дышащей ране.

Воздух у расселины был густым и тяжёлым, им было трудно дышать – не из-за нехватки кислорода, а из-за того, что всё вокруг пропиталось древней инертной магией. Вязким сиропом она залепляла лёгкие, пахла остывшим пеплом и ржавым металлом.

Я остановился в десятке метров от края бездны, чувствуя, как волосы на руках шевелятся даже под гидрокостюмом, от статического напряжения, исходящего из провала.

Чёрный туман внизу клубился лениво, почти сонно, но это было обманчивое спокойствие хищника, притаившегося в засаде. Он не просто висел – пульсировал, как гниющее сердце, и с каждой пульсацией из бездны доносился едва уловимый, низкочастотный гул, от которого ныли зубы.

Замерев на безопасном расстоянии я закрыл глаза, отсекая всё лишнее, и запустил сканирование.

Сначала – простое магическое зрение. Мир вспыхнул калейдоскопом энергий. Синее, холодное сияние купола над головой, призрачное биолюминесцентное свечение флоры сада за моей спиной… и абсолютная, всепоглощающая чёрная дыра впереди.

Туман не светился, не отражал, не излучал. Он был инверсией, будто провал в реальности, поглощающий любое излучение. Как клякса космической черни – войд, абсолютная пустота на карте мироздания.

Я усложнил задачу, послав навстречу туману тончайшие щупальца собственной магии, пытаясь познать его структуру, найти резонансную частоту или слабое место.

И по-прежнему это было похоже на попытку изучить пустоту, ощупать то, чего нет!

Дерьмо космочервей…

Моя энергия уходила в туман и не возвращалась, словно её проглатывала бездонная утроба. Ни отклика, ни сопротивления.

Я попробовал кинетический импульс, сжав крошечную частицу воздуха у края пропасти и резко её отпустив. Звуковая волна, способная разбить стекло, достигла границы тумана и… угасла. Не отразилась, не рассеялась, не прошла насквозь и исчезла у другого края расщелины – именно угасла, поглощённая без остатка.

Дерьмо космочервей…

Это было хуже, чем любая защита. Защиту можно взломать, отзеркалить, обойти. А как бороться с ничем?

Я уже было собрался запустить более сложный, рискованный алгоритм сканирования, как туман внизу дрогнул. Из общей массы, не меняя агрегатного состояния, вырвался сгусток размером с мою голову и ринулся на меня с тихим, шелестящим звуком, похожим на свист рассекаемого воздуха.

Атака была смехотворно слабой. Сгусток даже не пытался пробить мою защиту – он лишь «облил» её, как волна грязной воды.

Наконец-то, хоть какая-то реакция!

Я не стал уворачиваться или отбиваться. Вместо этого сконцентрировался, мои энергожгуты выстрелили вперёд, преавратившись в изумрудную сеть. Она не искромсала сгусток, а обволокла его, изолировала от основной массы тумана, создав вокруг сферу из чистой силы.

Пленённая частица бешено забилась в ловушке, шипя и царапаясь о стенки. Она напоминала уголь, выдернутый из костра – чёрная, пульсирующая внутренним жаром субстанция.

Я притянул сферу к себе, заставив её зависнуть в сантиметре от перчатки Пожирателя. Теперь можно работать вблизи…

Я сузил фокус, направляя всё своё восприятие на эту крошечную частицу всепоглощающей тьмы, и принялся вглядываться в неё всеми доступными способами, пытаясь разложить её на магические составляющие, найти хоть какой-то след, отпечаток, хоть намёк на уязвимость!

Да что же это такое! Полная хрень!

Это было все равно что пытаться проанализировать вакуум! Никакой привычной магической сигнатуры, никаких следов элементалей, духов или искажений реальности. Абсолютная пустота – но я же видел, что ОНО существует!

Дерьмо!

Злость начала потихоньку захлёстывать меня. За всё время на Земле я не встречал ничего подобного! Что же этот долбаный Лейшоу такого наколдовал, что…

В этот момент, уже почти готовый психануть, я почувствовал… нечто иное.

Это был не сигнал, не импульс. Скорее, тончайшая вибрация, дрожь на самом краю восприятия. Не то, что исходило от тумана, а то, что он… чувствовал. Вернее, чего он жаждал.

Жажда была слепой, животной, всепоглощающей. И она была направлена на меня. Вернее, на что-то во мне.

Я замер, пытаясь уловить этот призрачный импульс, понять его природу. Туман не хотел моей магии – он был к ней равнодушен. Не хотел жизни – он был воплощением смерти. Это было что-то иное.

Что-то, чего было у меня в избытке, но что я никак не мог определить…

Что? Ярость? Нет. Боль? Сомнительно. Жажда жизни? Вряд ли.

Я стоял над бездной, сжимая в магической ловушке клок чужой, ненавидящей пустоты, и чувствовал на себе её слепой, ненасытный взгляд. И не мог понять, чем же я так притягателен для этого порождения вечного мрака.

Ощущение было дурацким – и откровенно жутковатым.

Терпение – не моя главная добродетель.

Анализировать эту инертную хрень было все равно что пытаться прожевать кусок гранита – бесполезно, да ещё и зубы портит. Ощущение слепого, ненаправленного голода, исходящего от тумана, сводило меня с ума своей необъяснимостью! Я не мог понять правил этой игры, а играть вслепую – верный способ проиграть.

– Ладно, хрен с ним, с безопасным расстоянием… – пробормотал я, – Если сканирование не даёт результатов, нужно менять тактику. Переходить к активным действиям.

И у меня был один козырь, который до сих пор ни разу не подвёл – не знающая аналогов в этом мире сила Эфира.

Которой у меня оставалось прискорбно мало.

Сжав в кулаке остатки драгоценной энергии, я сфокусировался. Воздух вокруг меня затрещал. Изумрудные спирали энергожгутов, обычно такие яркие, померкли, уступив место пронзительному, холодному бирюзовому сиянию. Я чувствовал, как реальность вокруг дрожит от его прикосновения.

– Ну, теперь попробуй это на вкус, – прошипел я и, сделав шаг, вскинул руку.

Сгусток чистейшего Эфира, размером с кулак, сорвался с моих пальцев и ринулся к краю пропасти. Он разрезал мёртвый воздух пронзительным, визгливым звуком, от которого кровь застыла в жилах.

И впервые за всё время туман среагировал!

Он не просто дрогнул – он будто вскрикнул от боли. В том месте, где бирюзовая сфера коснулась его поверхности, чёрная пелена начала… испаряться. Не рассеиваться, а именно испаряться, с шипящим звуком, словно раскалённый металл, опущенный в воду. На мгновение образовалась брешь, и я увидел, что скрывается под ней – гладкие, отполированные веками стены расселины, уходящие в никуда.

Эйфория ударила в голову. Сработало! Проклятый туман оказался уязвим!

– Давай же, – я послал ещё один заряд Эфира, и ещё один. С каждой новой порцией истинной силы туман отступал, испаряясь, обнажая всё большую площадь скал. Гул из бездны сменился нарастающим рокотом, похожим на ярость раненого зверя.

Я был на коне. Я нашёл его слабое место! Осталось только выжечь его и…

Я сделал ещё несколько шагов вперёд. Расстояние до края пропасти сократилось до пары метров. Воздух стал таким густым, что его можно было резать ножом…

Именно в этот момент всё и рухнуло.

Рёв стих так же внезапно, как и начался. Воцарилась оглушительная, давящая тишина. Туман, который только что испарялся, внезапно сжался, стал плотным, как чёрный обсидиан.

А затем из него выросли щупальца.

Газообразные, и их было с полдюжины. Они рванули ко мне с бешеной скоростью!

Я отпрыгнул назад, выставив вперёд руки, выкладывая всю оставшуюся магию в защитный барьер. Изумрудный щит вспыхнул передо мной – но щупальца даже не замедлились.

Они прошли сквозь мою защиту, как горячий нож через масло! Щит, даже заряженный Эфиром, не сработал. Совсем! Он не взорвался, не затрещал – просто перестал существовать.

Это было невозможно!

Я инстинктивно ударил Эфиром – чистая сила метнулась навстречу щупальцам, но… Те проигнорировали эту атаку!!!

Дерьмо космочервей, да как так⁈

Я почувствовал тупой, отдающий в виски удар – и боль, словно мне отрубили часть тела. И в следующий миг одно из щупалец обвило мою ногу. Оно не жгло, не давило кости – просто… ухватило меня посильнее.

Ледяной холод просочился сквозь гидрокостюм, парализуя мышцы.

Я рухнул на колено, пытаясь ударить по щупальцу перчаткой Пожирателя. Рука прошла насквозь, не встретив никакого сопротивления, не поглотив ничего.

Пустота. Долбаная пустота!

Ещё два щупальца обвили меня – за талию, за вторую ногу. Они принялись тянуть. Медленно, неспешно – но с непреодолимой силой, которую я никак не мог остановить…

Я ударил магией один раз, второй, попытался высосать магию, ударил Эфиром – ничего… Упёрся руками в скользкий камень, пытаясь сопротивляться – но это тоже оказалось бесполезно. Мои пальцы скользили по мху, не находя опоры. И тогда закричал – от ярости, от бессилия, но звук потерялся в гнетущей тишине этого места.

Край пропасти приблизился. Я видел, как подо мной клубится абсолютная тьма, пахнущая вечным забвением.

Последнее, что успел осознать – это полный, тотальный @#$%…

Моя самая сильная карта оказалась бесполезной. А моя самоуверенность привела меня прямиком в пасть чудища…

На этой мысли щупальца рванули меня сильнее. Камень под руками исчез, и мир опрокинулся.

Невесомость.

Падение в кромешную, беззвучную черноту, которая сомкнулась над головой, поглощая последний проблеск тусклого света купола.

А затем – забвение…

* * *

Под ногами не было скользкого мха – лишь раскалённый, потрескавшийся в причудливую сеть скальный грунт лилово-бурого оттенка, похожий на старую, высохшую кровь.

Воздух, густой и тяжёлый, обжёг лёгкие жаром, как из печи. Он был напоён едкими нотами озона, пепла и чего-то сладковато-гнилостного, что я всегда ассоциировал с агонией умирающих звёздных систем.

Над головой, вместо призрачного купола, висело малиновое, ядовитое небо, располосованное багровыми жилами туманностей. Три солнца – одно большое и два поменьше – сплетались в болезненный, неестественный танец, отбрасывая три накладывающиеся друг на друга тени, которые корчились на земле, словно в муках.

Сердце ёкнуло не от страха, а от ошеломляющего, до боли знакомого узнавания.

Это место… Это «кладбище» на краю вселенной…

– Теряешь хватку, А’стар, – раздался рядом голос. Спокойный, низкий, словно шум далёкой галактики, переданный через толщу вакуума. В нём не было упрёка, лишь констатация факта, окрашенная ленивой, почти скучающей мощью, – Нить истончается. Ты позволяешь ей ускользнуть в прах забвения.

Я обернулся.

Рядом, невозмутимо опираясь на сложный посох из чернённой кости, увенчанный трепещущим, пульсирующим сгустком фиолетовой плазмы, стоял Арион.

Его кожа отливала глубоким цветом старой бронзы, испещрённой причудливыми серебряными вкраплениями – не татуировками, а картами давно сгоревших миров. Длинные волосы, заплетённые в невероятно сложные косы, казались отлитыми из жидкого золота и тяжёлого свинца. Я знал, что каждая эта прядь – летопись целой эпохи.

А его глаза… Это были не глаза. Это были порталы. В них плавали, рождались и угасали целые звёздные скопления, туманности растекались и сжимались, и всё это было погружено в бездонную, невыразимую усталость. В этих глазах читалась скука всех времён, накопившаяся за бесчисленные миллиарды лет жизни.

Мы стояли на краю колоссального кратера, чьи склоны уходили в багровую дымку. На дне его, в центре, извивалась в последней, беззвучной агонии та, за кем мы охотились.

Её форма не имела постоянства – она мелькала, как дефектная голограмма: то сгустком ослепительного света, то клубком первородной тьмы, то обрывками забытых молитв и детских страхов, вырванных из памяти мириад цивилизаций.

Древний бог, один из тех, кто решил, что его история закончена, и пожелал самораствориться в тканях реальности, нарушив хрупкий, установленный кем-то свыше баланс.

И тут до меня окончательно дошло.

Это воспоминание!

Я – не Марк, а Маркелий А’стар, юный, дерзкий бог, отправленный Титаносом за останками древности… Полный уверенности в своей силе и праве.

Мой рот искривился в усмешке. Лёгкое движение пальцев в перчатках из спрессованной тьмы – и невидимая петля, сплетённая из чистой воли, затянулась вокруг угасающей сущности, не давая ей окончательно распасться.

– Она никуда не денется, Арион, – мои слова прозвучали самоуверенно и звонко, резанув по мёртвой тишине этого места, – Она уже почти ничто. Просто эхо. Душок от былого величия. Топливо для печи.

– Именно «душок» и есть самая ценная часть дичи, юнец, – лениво, почти апатично парировал Арион, не отрывая своего древнего взгляда от предсмертных конвульсий давно забытого божества, – В этом эхе вся её история. Вся её тоска, все её ошибки, вся накопленная мудрость и всё накопленное безумие. Ты поглощаешь не просто силу, мальчик. Ты проглатываешь чужую вечность. И однажды, поверь мне, ты ею подавишься. Она встанет у тебя в горле комом из забытых имён и ненужных воспоминаний.

Я дёрнул рукой резче, с раздражением. Искра божества с тихим, похожим на звон лопнувшей струны стоном, перетекла в меня, влившись в резервуар моей сущности. По жилам разлилась знакомая волна тепла – мощная, но пустая, безвкусная. Просто энергия, как и всегда.

Ничего больше.

– Ты как всегда всё усложняешь, старик. Это всего лишь калории. Валюта. Ни больше, ни меньше. Мы – санитары этого леса, не более того.

Арион тяжело, будто под грузом всех распавшихся вселенных, вздохнул. Его золото-свинцовые космы на могучих плечах колыхнулись, словно живые змеи, чуя добычу.

– Калории… Валюта… Да. Сегодня – да, – он медленно повернул ко мне своё лицо-карту. И в его взгляде, среди угасающих галактик, я увидел нечто, что заставило мой собственный юношеский пыл на мгновение поостыть. Это был не упрёк, не гнев. Это была бездонная, вселенская жалость, смешанная с усталостью, – Но пройдут эпохи. Десятки, сотни тысячелетий. И ты внезапно обнаружишь, что вся эта бескрайняя вселенная, при всей её кажущейся необъятности, на деле удивительно тесна. И до одури однообразна. Все эти бессмысленные войны, вспышки сверхновых, рождение и гибель цивилизаций, любовь и ненависть целых народов… Ты увидишь это однажды. Потом второй раз. Потом в сотый. В тысячный. И всё это начнёт сливаться в одну сплошную, монотонную картину. И она наскучит. Вызовет у тебя тошноту.

Он негромко щёлкнул пальцами, и реальность снова дрогнула. Мы перенеслись в космос, к краю угасающей звезды. Гигантский красный гигант агонизировал, медленно сжимаясь под давлением собственной тяжести, сбрасывая в пустоту оболочки раскалённого газа, которые тут же замерзали в причудливые ледяные скульптуры. Гул смерти этой звезды был оглушительным, и в то же время глухим, как похоронный звон по целому миру.