Текст книги "Печать пожирателя 10"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Поэтично, дерьмо космочервей…

Мой божественный родственничек выбрал это место не случайно – оно было идеально с энергетической точки зрения. Плюс ко всему, такой удар по самому сердцу магического образования Империи был бы символичным жестом, достойным существа его уровня.

Так что вся эта грандиозная суета – экстренная эвакуация, показные учения служб безопасности, устранения нескольких мелких Урочищ (на что потребовалось потратить тонну Эфира), панические новости о «самом опасном Урочище в истории» – не более чем театр.

Гигантская, невероятно дорогостоящая постановка с одним-единственным зрителем – древним, надменным существом по ту сторону завесы. Я кричу ему на весь мир, используя все медиаресурсы Империи и всего мира: «Я знаю твой план! Я знаю, где ты ударишь! Я уже здесь и готовлюсь тебя остановить!»

Но настоящая, тщательно скрываемая цель – заставить его засуетиться. Заставить его поторопиться и нанести удар до того, как он будет полностью готов, до того, как его собственная «Жатва» достигнет пика эффективности.

Потому что спешка рождает ошибки, заставляет действовать прямолинейно, пренебрегать мелочами. Это двойной обман, игра в поддавки на уровне двух божеств.

Он должен быть абсолютно уверен, что я пытаюсь любой ценой предотвратить разрыв, укрепляя оборону и убирая с поля всё лишнее. На самом же деле я его провоцирую, подбрасывая дрова в огонь его собственного высокомерия – ведь что может быть забавнее для древнего существа, чем помериться силами с дерзким смертным, который осмелился бросать ему вызов?

– Марк?

Я обернулся. В проёме бронированной двери стояла Илона.

Её золотые глаза, обычно полные любопытства или огня, сейчас смотрели на меня с лёгкой, едва уловимой, но совершенно отчетливой тревогой. Она медленно подошла ближе, её взгляд скользнул по моим рукам, лежащим на интерфейсе голостола, по моему лицу, застывшему в маске абсолютного спокойствия.

– Ты… так спокоен, – тихо сказала она, обводя взглядом панораму безумия, творящегося на экранах, – Весь город в панике, людей вывозят тысячами, а ты смотришь на это, как на шахматную доску. Без единой эмоции… Раньше бы ты… нервничал. Злился, швырялся саркастичными комментариями. Шутил, в конце концов.

Я отвёл взгляд обратно на карту, где горела одна-единственная точка – академия «Арканум». Пульсирующий багровый шар, который я сам и создал, чтобы прикрыть реальные данные.

– Раньше у меня не было силы Ядра Юя Великого, Илона, – мой голос прозвучал ровно, – И та… сущность, что дремала во мне все эти годы, не была так близка к поверхности. Она меняет угол восприятия. Ты перестаёшь видеть деревья – ты видишь лес. Перестаёшь видеть людей – видишь потоки энергии и вероятности.

Она сделала шаг ко мне, и её пальцы коснулись моей руки. Прикосновение было тёплым, живым – настолько резким контрастом на фоне ледяной, божественной ясности, что наполняла меня сейчас…

– Я… иногда тебя не узнаю, – прошептала она, и в её голосе впервые зазвучал настоящий, неподдельный страх. Не перед Ур-Намму, а передо мной, – Словно ты не ты. А кто-то другой. Древний, холодный и чужой. Как будто тот Марк, которого я знаю… ушёл, а его тело заняло нечто иное.

Я наконец оторвался от карты и посмотрел ей прямо в глаза, и на мгновение – короткое, мучительное мгновение – сквозь слой божественного, безразличного расчёта пробилась искра того, кем я был. Того, кто любил её. Я накрыл её руку своей, и мои пальцы, обычно такие уверенные, дрогнули.

– Я всё тот же, – сказал я, и в голосе впервые зазвучала знакомая ей, человеческая интонация, – Просто сейчас… сейчас я должен играть по его правилам. По правилам титана, для которого тысячелетия – что для нас один день. Эмоции, сомнения, страх – это роскошь, которую я не могу себе позволить в этой партии.

Она пристально посмотрела на меня, наклонилась над ухом…

– Так ты один из них, да?

Я посмотрел в её бездонные золотые глаза, и также тихо ответил:

– Да.

Глава 20
Общий сбор. Часть 2

Она шумно вдохнула в себя воздух.

– А я ведь знала… Чувствовала…

– Давно? – чуть улыбнулся я, отмечая, насколько же она всё-таки проницательна.

– В первый раз что-то такое промелькнуло, когда ты собрал нас на той крыше и рассказал о своём плане. После убийства Распутина я начала подозревать сильнее… Эфир, и то, что ты творишь с магией… Всё это заставило меня задуматься… А когда ты рассказал про Ур-Намму и мы отправились в это путешествие… Слишком много было зацепок, которые то и дело возвращали меня к этой мысли.

– Даже не знаю, что тебе ответить, дорогая… – я обернулся, чтобы посмотреть, не слушает ли кто наш разговор, – Я хотел рассказать, много раз, но даже не знал, как начать. «Привет, я тут между делом вспомнил – на самом деле я не безземельный дворянин, а существо из другого мира»?

– Это не смешно!

– Знаю, просто… Я правда собирался рассказать, когда мы акончим с Ур-Намму.

– Он такой же, как ты?

– Да.

– А ты вообще… Ну, похож на человека? – рыжая чуть смутилась, – Ну, был таким же, или… Не знаю, сгустком межгалактической плазмы? Пожалуйста, только не говори, что ты похож на уродского Юя или этого египетского…

Я тихо рассмеялся и взял её за руку.

– Илона, я тот, кого ты знаешь. Тот, с кем ты познакомилась. Марку Апостолову не повезло – его сознание покинуло тело в восемнадцатый день рождения, и от него во мне нет ничего. Я – это я. Да, раньше у меня было другое тело – но оно было точно такое же, как человеческое. Только намного сильнее и… Красивее.

– Марк!

– Я серьёзно! Видела бы ты меня…

– Апостолов, лучше заткнист! Это просто охренеть как невероятно, – нервно фыркнула Илона, – И ведь я даже не сомневаюсь, что это правда! Тебя хоть Марком зовут?

– Сокращённо, – хмыкнул я, – Вообще… Я Маркелий. Маркелий А’стар.

– Охренеть!

– Только потише, прошу, любимая! Нельзя, чтобы остальные узнали. Не сейчас.

– Ладно-ладно… Но это всё равно просто невероятно! Даже на фоне происходящего!

Я улыбнулся совершенно искренне и поцеловал её.

– Извини, что не рассказал раньше.

– Мы вернёмся к этой теме, когда победим, понял, Апостолов? – прошипела она мне в ухо, – Иначе тебе не поздоровится, будь ты хоть трижды богом!

– Понял, понял…

– И я хочу знать всё!

– Клянусь, больше от тебя я ничего не стану утаивать.

Я видел, как она вглядывается в моё лицо, ищет в глубине зрачков правду, ищет того человека, в которого влюбилась.

– Обещаешь?

– Обещаю. Как только мы победим… я всё расскажу и отсеку эту холодность и расчётливость. Отправлю этого внутреннего «архитектора реальности» обратно в спячку и стану тем самым болваном, который вечно влипает в истории и портит тебе жизнь. Мне и самому, как оказалось, это очень нравится.

Она сжала мои пальцы, и тень беспокойства в её глазах окончательно отступила, уступив место прежнему задору.

– Что-то я тебе не очень верю… Помнится, когда мы заключали «Кровавый пакт», ты хотел…

– Тише, дорогая, тише!

Она поцеловала меня.

– Ладно, всё потом. Только один маленький момент… А когда у нас будут дети… Ну, они будут такие же как ты, или…

– Илона, умоляю, не заставляй меня вдаваться в подробности, пока вокруг генералитет Империи.

– Ладно, вернёмся к этому разговору позже. А я пока пойду, пофантазирую – всё равно тут пока заняться нечем. И кстати – завтра с тобой хотят увидеться ребята. Ты и так целый месяц от них скрываешься. Выдели час между раздумьями о спасении мира, я знаю, что твои подарки уже готовы.

– Как пожелает моя госпожа, – я отвесил ей шутливый поклон на глазах всех изумлённых генералов, и Илона повернулась и вышла, оставив меня наедине с голографической картой и моим титаническим замыслом.

Я снова посмотрел на пульсирующую точку «Арканума».

Холодная, кристальная ясность немедленно вернулась, сметя короткую вспышку человечности, как океанская волна смывает песчаный замок.

Илона была права. Я изменился. Во мне говорило нечто большее, древнее, то, что проснулось, когда я поглотил Ядро Юя. Но это был необходимый шаг, единственно возможная эволюция. Чтобы поймать бога, нужно самому снова стать им, научиться мыслить его категориями.

А что будет после победы… что ж, я узнаю это, только когда она случится.

* * *

28 января 2036 года. Москва.

Я сидел у иллюминатора, вглядываясь в опустевшие улицы Москвы, раскинувшейся внизу. Илона сидела в кресле напротив, изучая новостные сводки.

Мой АВИ, угловатая и быстрая «Ласточка», плавно описывала круги над центром, позволяя мне держать руку на пульсе города. Снизу доносился лишь приглушённый рёв моторов и сирен – симфония организованного хаоса.

Воздух в кабине был заряжен энергией, исходящей от меня. Я не сидел в подземной норке, как крот – я был нервным узлом этой операции, и мое место было здесь, в небе, откуда я видел всё.

Мой взгляд скользил по карте на планшете, сверяясь с расположением наших сил. Это была не просто сеть союзников-одиночек. Это была полноценная армия, встроенная в город, как стальной скелет.

Сектор «Альфа» – парк Горького, превращённый в укрепрайон. Среди оголённых зимних деревьев стояли в камуфляже шагоходы нового поколения, их массивные конечности вмёрзли в грунт, а стволы-заклинатели были подняты к небу.

Роты «Витязей» в своих грозных экзоскелетах отрабатывали построение – стальные титаны, чьи усиленные мускулы шипели гидравликой, а на спинах были закреплены портативные щито-генераторы. Это был стальной кулак Империи, готовый встретить любую физическую угрозу.

Чуть дальше, на крышах высоток располагался Сектора «Бета». В ожидании приказов в засаде замерли «Соколы» – элитные бойцы в лёгких реактивных экзоскелетах. Их задача – мобильность и точечные удары. Я видел, как один из них, словно хищная птица, перепрыгнул с одной крыши на другую, его репульсоры на мгновение оставили в холодном воздухе сизый след.

А на земле, в переулках центра, был рассредоточен Сектора «Гамма» – обычные армейские части. Но «обычные» – условность. Это были солдаты, прошедшие подготовку для действий в условиях магических аномалий. Их БТРы и танки были покрыты глифами кинетической и энергетической защиты, а в каждом отделении был как минимум один боевой маг, координирующий действия с артиллерией – не обычной, а стреляющей сгустками структурированной магии. Там же находились и отец с братьями – как и множество других вояк, с которыми я был шапочно знаком по своей практике у Тобольского Урочища.

Я отдал мысленную команду пилоту, и «Ласточка» плавно развернулась, взяв курс на север.

Внизу проплывал Сектор «Дельта» – район, где в подземных лабораториях «Маготеха» Пётр Салтыков и его команда колдовали над эфирными резонаторами. Я чувствовал их работу даже отсюда – лёгкую, почти невесомую вибрацию в энергополе столицы, словно кто-то настраивал гитарную струну размером с город.

Ох Петя-Петя… Надеюсь твои расчёты оправдаются и ловушки сработают как надо, и хотя бы задержат мощь Ур-Намму…

Мой планшет завибрировал – поступило сообщение от сестёр Шу из Сектора «Сигма». Их вампирская магия, тёмная и вязкая, уже опутала подступы к «Аркануму» невидимой паутиной. Они докладывали о завершении первого контура ритуалов подавления.

Я пролетал над Москвой-рекой, над Сектором «Ню». Египетские маги шейха Аль-Саида и тирана Египетской деспотии, прибывшие всего три дня назад не были похожи на солдат. Они стояли кругами на набережной, их белые одежды развевались на ветру, а их древние, гортанные песнопения, обращённые к воде, создавали над рекой марево из золотого света.

Превратить Москву-реку в сплошной защитный барьер – это надо уметь…

И разумеется, вся область вокруг столицы была наполнена сильнейшими боевыми магами Империи – несмотря на «эвакуацию» основной массы «слабачков» и «средняков», я велел расположить вокруг Москвы такие силы, какие здесь не собирались никогда. Безродные, дворяне, анимаги и стихийники, лучшие игроки в чаробол – все сильнейшие маги были тут, чтобы поддержать меня в нужный момент. В момент, когда я создам сотни порталов, чтобы все прибыли ко мне…

Даже для Авроры и Эммериха нашлось место – я вернул их из анабиоза и дал возможность искупить свои грехи. Увидев, в кого я превратился, они и не думали спорить…

Всё было на своих местах.

Каждый винтик в гигантской машине войны: от стального кулака «Витязей» до прибывших колдунов из Нефритовой Империи, от расчетливой магии техномагов Салтыкова до тихой ярости преподавателей «Арканума», поддерживающих щиты над академией.

«Ласточка» снова набрала высоту, и передо мной открылась панорама всего города – замершего, пустынного, но начиненного смертоносной силой до зубов.

Я положил руку на подлокотник, чувствуя бурлящий внутри меня Эфир. Все эти люди… не знали, когда ждать удара, но они были готовы.

И я был готов.

Осталось только дождаться, когда протубéранец древней ярости рванёт из-под земли в самом сердце Москвы. И тогда этот город превратится в ад…

«Ласточка» приземлилась на заснеженной площадке перед одним из немногих ещё работавших кафе на окраине Садового кольца. Воздух здесь, в относительном удалении от эпицентра, всё ещё пах обычной жизнью – кофе, выпечкой и выхлопами редких машин.

Мы с Илоной не успели сделать и шага от АВИ, как из распахнутых дверей кафе на нас вывалилась знакомая буря эмоций.

– МАРК! ИЛОНА!

Аня Лисицина, вся как сжатая пружина, мчалась вперёд, её глаза были размером с блюдца. За ней, стараясь сохранить остатки достоинства, но явно взволнованные, шли Маша Тимирязева и… Арсений.

Настоящий, живой Арсений Кабанов! Не бледная тень в больничной койке, а человек, в глазах которого снова горел огонь, пусть и притушенный пережитым кошмаром.

– Чёрт возьми, Апостолов, мы видели новости! Это правда⁈ Ты теперь… – Аня захлёбывалась словами, её взгляд метался между мной и Илоной, – И Академию… «Арканум»… И какого хрена ты так долго ждал прежде чем встретиться!

– Вы оба целы? – перебила её Маша, её умные, проницательные глаза сразу заметили новую, ледяную уверенность в моей осанке и лёгкую усталость Илоны.

Арсений молча смотрел на меня. В его взгляде была целая гамма чувств – от благодарности за спасение (Салтыков рассказл ему, кто сделал всё, чтобы вытащить Арса из комы) до невысказанного вопроса: «Во что ты нас втянул, друг?»

Я обнял его, Аню и Машу, и поднял руку, мягко, но неоспоримо останавливая лавину слов.

– Всё правда. И нет, я не дам вам завалить нас вопросами! – я произнёс это с лёгкой, почти прежней ухмылкой, но в голосе прозвучали новые, стальные нотки, заставившие их на секунду замолчать, – Потому что у меня для вас кое-что есть. То, что я давно обещал.

Я щёлкнул пальцами, и из складок пространства рядом со мной появились три предмета, медленно паря в воздухе.

Первый – гитара. Её корпус был выточен из тёмного, почти чёрного дерева, испещрённого серебристыми прожилками, которые пульсировали тусклым светом. Струны казались сотканными из лунного света.

– Аня, – я повернулся к подруге, чья звуковая магия всегда была её козырем, – Твои вибрации разбиваются о плотные барьеры. Эта гитара… Я назвал её «Шепот Сфер». Она будет резонировать с твоей силой. Не просто усилит её, а сделает твою музыку сверх-материальной. Звуковая волна сможет дробить камень, резать сталь или создавать непробиваемые щиты.

Аня, затаив дыхание, осторожно взяла гитару. Её пальцы едва коснулись струн, и те ответили тихим, многослойным гулом, от которого зазвенел воздух. Глаза Лисициной округлились от изумления, когда по телу пробежала волна тепла.

Второй предмет – ожерелье из массивных, отполированных до зеркального блеска шаров чароита. Они переливались глубоким фиолетовым с вкраплениями золота, и от них исходила ощутимая аура абсолютного, незыблемого контроля.

– Арс, – мой взгляд встретился с его, – Духи воздуха, что отправили тебя в кому… Они всё ещё там, с тобой?

– Ага.

– Теперь они никогда не овладеют тобой. Это ожерелье – «Воля Урагана». Оно даст тебе стальную хватку над ними. Ты не будешь их подавлять – ты будешь их повелителем. Они станут твоим дыханием, твоим щитом и твоим мечом. Ну и вместо трёх, у тебя теперь три десятка.

Арсений медленно протянул руку, и ожерелье само накинулось ему на шею. Камни вспыхнули на мгновение ярким светом, и я увидел, как плечи друга расправляются, а в глазах исчезает тень страха, сменяясь сосредоточенной, холодной мощью. Он сжал кулак, и вокруг него с тихим шелестом закрутились невидимые вихри.

– Охренеть…

И, наконец, третье. Маленькое, размером с кошку, существо, покрытое переливающейся чешуёй цвета воронёной стали. Оно устроилось у меня на плече, сверкая глазами-самоцветами.

– Маша, – я улыбнулся её изумлённому взгляду, – Я подумал, и понял, что моя первоначальная оценка была не верна. Чего тебе всегда не хватало – так это ударной силы'. Знакомься, это… Хрен его знает, как его зовут, но это маледикт, пойманный мной во время визита в Янчэн. Это… Аналог родового существа. Он умеет всё. Дышать пламенем, превращать здания в лёд, вселять в противника парализующий ужас, вызывать локальные стихийные бури. Он будет слушаться только тебя.

Микро-дракончик стремительно перепорхнул на протянутую руку Маши и устроился на её запястье, как живой браслет, издавая тихое, похожее на мурлыканье урчание.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом города за спиной.

Мои друзья смотрели то на подарки, то на меня, и в их глазах читался шок. Шок от мощи артефактов, от того, насколько всё закрутилось, от осознания, что их старый друг теперь способен на такое.

И сквозь этот шок и показную храброту я отчётливо видел другое.

Страх.

Глубокий, животный страх перед грядущим. Перед Ур-Намму, перед битвой, перед возможной смертью.

Аня первая нарушила молчание, обняв гитару так, словно это был её ребёнок.

– Марк… Это всё… Это невероятно.

– Это ещё не всё, – я протянул им кольца, заряженные Эфиром, – Наденьте, и не снимайте. Вы уже знакомы с Эфиром, так что знаете, что делать. Тут его под завязку, и в случае чего… Сможете защититься. Или атаковать. Или я притяну вас к себе через реальность.

– Всё так серьёзно, да? – нахмурилась Маша.

– Более чем. Нас ждёт схватка с богом из старых легенд, – серьёзно ответил я.

– Но мы… Мы ведь справимся, да? – голос Лисициной дрогнул на последнем слове.

Я посмотрел на них – на Аню, сжимающую свой новый инструмент, на Арсения, чувствующего впервые за долгое время полный контроль, на Машу, на руке которой дремало древнее существо.

И несмотря на страх видел не просто испуганных друзей. Я видел бойцов, с которыми уже не раз сражался плечом к плечу, и которые заслужили моё полное доверие.

Я сделал шаг вперёд и положил руку на плечо Арсению, встретившись взглядом с каждой парой глаз по очереди.

– Всё будет хорошо, – сказал я, и в моём голосе не было ни божественной холодности, ни бравады. Была простая уверенность. Та, что рождается не из иллюзий, а из расчёта и готовности сделать всё необходимое, – Я вас вооружил не для того, чтобы вы погибли. Я сделал это для того, чтобы вы выжили. И мы выживем. Обещаю.

– Сколько пафоса…

– Аня, заткнись! – рассмеялась Илона и обняла подругу, – Пошли, посидим внутри. Неужели вам не хочется услышать, что произошло после нашего бегства из столицы?

– О-о-о, вы даже не представляете! – ухмыльнулась Лисицына, – Мы столько теорий построили! Вот Маша, например, считала что вы двое в этом путешествии заведёте себе по гарему и…

– Аня!

– Ну что⁈ Они же вернулись! Ладно-ладно, златовласка, я просто шучу! Ай! Присмири своего зверя!

Глава 21
Взгляд идущего на смерть. Часть 1

1 февраля 2036 года. Ур-Намму.

Тишина моего святилища была обманчивой.

Она не была отсутствием звука – она была его противоположностью, сгустком неслышимого гула, вибрацией, что пронизывала камень, воздух и саму ткань мироздания.

Я восседал в её эпицентре, и мой разум, холодный и безграничный, как межзвёздная пустота, наконец обрёл долгожданную ясность.

Он знает.

Мысль эта не была тревожной. Она была… удовлетворяющей.

Марк. Маркелий А’стар. Осколок иного мироздания, занесённый сюда волей слепого случая распознал мой замысел. Понял, что «Жатва» – не цель, а средство. Топливо для великого Исхода.

Разумеется, он распознал.

Ведь в глубине его существа, под наслоениями человеческих воспоминаний и амбиций, дремлет та же истина, что направляла и меня. Эта реальность – пыльная, тесная кладовка. И мы, запертые здесь, жаждем снова выйти в просторы настоящего бытия.

Он тоже понял бы это, если бы пошёл иным путём… Но сейчас уже поздно…

Мои «братья»… Ментухотеп, поглощённый своими песчаными снами о вечном… Юй, вообразивший себя архитектором этого жалкого мирка. Они никогда не понимали главного.

Квантовый тоннель, проход сквозь барьеры миров, мог выдержать лишь одного. Силы, что мы должны были высосать из этого скопища двуногих Искр, хватит лишь на одного путника…

Чтобы ушли двое, кому-то третьему пришлось бы остаться, растворить свою сущность, своё Ядро, в энергии тоннеля, став для уходящих живым щитом и опорой.

Цементом, скрепляющим хрупкие стены разлома.

И кто из нас, бессмертных, согласился бы на такое? Пожертвовать вечностью, чтобы твой «брат» продолжил путь?

От этой мысли я почувствовал то, что люди называли «весёлостью».

Мы не эти примитивные создания – с их порочной, иррациональной тягой к самопожертвованию. Мы творцы. Каждый из нас – единственная и неповторимая вселенная. Мысли о подобной жертве были столь же абсурдны, как если бы одна звезда добровольно согласилась погаснуть, чтобы другая горела чуть ярче.

И потому всё сложилось… идеально.

Ментухотеп пал первым, и его сила, его изначальная субстанция, перетекла ко мне. Юй в своём высокомерии возомнил, что может противостоять буре, что зовётся Марком. И пал, уступив своё Ядро этому… Этой сущности.

Но теперь… Теперь у меня есть всё. Сила Мехунтотепа. И сила Юя, что сейчас бушует в Марке, даже если он этого до конца не осознаёт.

Он станет тем самым «укрепителем». Той жертвой, на которую ни один из нас не согласился бы. Его сущность, подпитанная Ядром Юя, станет идеальным стабилизатором для тоннеля. Он выстоит ровно столько, сколько нужно, чтобы я прошёл. А затем его разорвёт в водовороте межмирового шторма.

Мои «братья» мертвы, но пали не от моей руки. Они сгинули в борьбе с этим дерзким паразитом, избавив меня от необходимости осквернять себя братоубийством.

Поистине, я не мог придумать более изящного решения.

Воздух в святилище зазвенел иначе – не тревожным предупреждением, а нетерпеливым ожиданием. Энергия, которую я столетиями копил и фильтровал, гудела на новой, предельной ноте. Магические артерии планеты, сходящиеся под Москвой, напряглись, готовые разорваться по моей воле.

Время размышлений закончилось. Пора было действовать.

* * *

Марк.

Холодный расчёт, сковывающий моё сознание последние недели, треснул, как стекло под снайперской пулей.

Не из-за страха – из-за яростного, почти ликующего «Я ЗНАЛ!»

Сигнал поступил не через приборы, не через рации. Он ударил меня прямо в грудь, в то самое Ядро, что пылало внутри меня украденной силой Юя. Резкий, визгливый всплеск чужеродной энергии, от которого заныли зубы и на мгновение затуманилось зрение.

– Марк! – Илона вцепилась пальцами в подлокотник своего кресла, её глаза были прикованы к лобовому стеклу.

– Вижу.

Мой АВИ, «Ласточка», нарезал круги над безлюдным центром Москвы, и внизу разворачивалась картина, которую я и ожидал…

Но масштаб которой всё равно впечатлял.

Замоскворечье не просто изменилось – оно было переписано. Словно гигантская невидимая рука взяла район и смяла его, как лист бумаги.

Здания рушились и плыли. Каменные фасады стекали вниз расплавленным воском, обнажая структуры из сияющего перламутра и чёрного, поглощающего свет обсидиана.

Улицы проваливались в бездонные колодцы, из которых вырывались всполохи лиловых молний. Воздух над районом колыхался настолько сильным маревом, искажая очертания окружающего мира…

Я кожей чувствовал, как знакомые законы магии изгибаются, ломаются, заменяясь на безумные, хаотичные правила нового, растущего в центре Москвы Урочища.

Одновременно в наушнике взорвалась боевая связь:

– Сектор «Гамма», улица Большая Ордынка! Прорыв! Твари повсюду!

– Щиты на набережной не держат! Повторяю, щиты… А-а-а-а-аргх!

– Это «Сигма». Наши ритуалы подавления… они не работают! Реальность слишком нестабильна!

– «Витязи» несут потери! Их броня… она плавится!

– Мы отступаем, отступаем!

Я уже видел это своими глазами.

Из разломов, зияющих посреди асфальта, сплошным потоком «выливались» потоки существ. Они не были похожи на тех перламутровых кадавров, что я создавал для показа.

Куда там!

Это были сгустки чистой, агрессивной аберрации! Одна тварь напоминала гигантского паука, чьи лапы были сложены из ломающегося стекла, другая – переливающийся желеобразный шар, от которого солдаты в стальных экзоскелетах за долю секунды превращались в пыль. Где-то в стороне, над Парком Горького, целое здание – прекрасная высотка в стиле барокко – начало бесследно исчезать, словно его стирали ластиком с рисунка, оставляя за собой лишь зияющую пустоту в небе – и в реальности.

Самого Ур-Намму пока не было видно. Он оставался в тени, дирижируя этим оркестром хаоса.

Наверняка экономил силы для главного удара.

– Приземляйся там, – я ткнул пальцем в экран, где на карте пылала особенно яркая точка схватки – площадь перед бывшей Третьяковкой.

– Это ловушка! – резко сказала Илона.

– Я в курсе, дорогая. Теперь вся Москва – ловушка. Но наши люди гибнут.

«Ласточка» клюнула носом и понеслась вниз. Перегрузка вдавила меня в кресло. Я чувствовал, как Эфир внутри отвечает на вызов, бурля и требуя выхода. Холодный архитектор в моей голове уже просчитал десятки вариантов, но сейчас говорил не он.

Говорило то, что осталось от Марка Апостолова.

Проклятье… Долбаные человеческие эмоции…

АВИ приземлился на относительно свободном от тварей и аномальных флуктуаций месте.

Воздух был густым от смрада гари, озона и чего-то сладковато-гнилостного – запаха распадающейся плоти и реальности. Крики, взрывы, рёв тварей, визг разрываемой стали – всё это слилось в оглушительную симфонию разрушения.

Я увидел группу «Витязей», отчаянно отстреливающихся от трёх кристаллических скорпионов. Один из экзоскелетов уже был разрублен пополам, и из него сочилась алая кровь. Рядом, под прикрытием искрящегося щита мага-стихийника, солдаты пытались эвакуировать раненых, но щит трещал и вот-вот должен был пасть под градом кислотных плевков с небес.

Я не кричал. Не произносил громких фраз – просто отпустил кроху сдерживаемой мощи.

Эфирные энергожгуты, уже не изумрудные, а цвета полярного сияния, смешанного с молочной белизной Ядра, вырвались из меня веером. Они не просто атаковали – они пожирали. Один бич пронзил кристаллического скорпиона, и тварь просто рассыпалась в пыль, которую тут же поглотила моя жаждущая сила. Другой обволок кислотный шар, сжал его, и я почувствовал, как чужеродная энергия вливается в меня – холодная и едкая.

Я шагнул вперёд, превратившись в ураган. Всё новые и новые твари вылезали из трещин в земле, но мои щупальца рвали их на части, поглощали аномалии, гасили разломы, заливая их диким-Эфиром…

Солдаты замерли в изумлении, «Витязи» воспряли духом и с новыми силами ринулись в контратаку. Я видел, как спасительный щит того самого, первого спасённого мага стабилизировался, и раненых наконец потащили в укрытие.

Я не был их генералом, отдающим приказы.

О нет… Я был стихией на стороне живых. Или… смертью, которая не позволяла чужаку собрать жатву.

Но это была лишь первая волна. С каждой поглощённой тварью, с каждым залатанным разломом я чувствовал, как давление нарастает. Где-то там, в сердце вновь рождённого Урочища, копилась главная сила. Это была лишь разминка. Настоящая битва ещё не началась.

Так оно и оказалось.

Тот хаос, что я едва сдерживал в Замоскворечье, был лишь первым аккордом в симфонии уничтожения города. Из постоянно растущих разломов, словно из развороченного муравейника, хлынула вторая волна тварей – более многочисленная, более чудовищная.

Началось побоище, охватившее всю пустующую столицу. Мои наушники превратились в проходной ад, где голоса смешались в единый вопль ужаса и ярости.

– «Альфа», парк Горького! Нас отрезали! Эти твари… они пожирают наши заклинания!

– Где поддержка с воздуха⁈ «Соколы», @#$%, ответьте!

– Щиты на Тверской пали! Повторяю, щи… Боже, что это… А-А-А-А!

– Салтыков, выпускайте ваши блокираторы, чтоб вас!

И я видел это. Видел, как по Садовому кольцу, словно живая река из плоти и шипов, катилась волна существ, сметая баррикады и испаряя попадавшиеся на пути танки. Видел, как в небе над Арбатом «Соколы» в своих реактивных экзоскелетах вели отчаянный бой с роями летающих тварей, похожих на кожистых скатов с жалами, плюющихся сгустками гравитационной аномалии. Один из истребителей, пронзённый таким лучом, схлопнулся в маленькую, чёрную точку и исчез с оглушительным хлопком.

Я видел отряды дворян, которые сражались с тварями вместе со своими родовыми существами, видел, как лучшие маги Империи сдерживали расползающиеся магические аномалии…

Видел, как разворотив Москва-Сити из-под земли выбралась двухсотметровая тварь и начала крушить здания – и к ней на своих драконах устремились Император и Иловайский…

Город, ещё час назад бывший величайшей столицей мира, умирал.

Здания не просто рушились – они изгибались в немыслимых геометрических формах, их кирпичи превращались в кристаллы, а окна – в порталы, из которых выпадали куски иных ландшафтов: пылающие пустыни под зелёным солнцем, реки из жидкого метана…

И затем, повинуясь моему приказу, в бой вступили вообще все.

С севера, со стороны «Арканума», ударил сноп ослепительно-золотого света – это египетские маги шейха Аль-Саида обратили Москву-реку в кипящий барьер из священного пламени, в котором с шипением испарялись целые орды тварей.

С юга, из переулков Якиманки, донёсся оглушительный аккорд – это Лисицина обрушила на противника всю мощь «Шёпота Сфер», усиленного Эфиром. Звуковая волна, видимая невооружённым глазом, прошлась по улице, и твари просто рассыпались в мелкую красную пыль.

Над крышами промелькнула тень – Арсений, окутанный вихрем из тридцати духов воздуха, носился как живой ураган, разрывая летающих скатов в клочья эффективнее любого «Сокола». А рядом с ним, на плече Маши Тимирязевой, её маледикт разинул пасть, и струя синего, обжигающего холодного огня выжгла целую аллею в наступающей живой массе.

Салтыков отбивался у входа в свою лабораторию. Его техномагские щиты и эфирные резонаторы выжигали всё, что приближалось в радиусе километра – и вокруг лаборатории будто циферблат образовался.