Текст книги "Вор без имени (СИ)"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Я замер, думая только о том, как сбежать – а волчара резко подался вперёд, преодолевая разделяющий нас десяток метров всего в три прыжка!

Развернуться или даже сделать шаг назад он мне не дал – тяжёлая лапища опустилась на плечо и когти слегка впились в кожу. Волк присел, приблизил к моему лицу свою морду и облизнулся…

– Так-так-так… – прохрипел он человеческим голосом, разглядывая меня словно… Еду, – Кто тут у нас забрёл, куда не следует?

Он оскалился сильнее, и мне в лицо пахнуло… Мятой, как ни странно.

Но это напугало ещё сильнее. Рванувшись, я почувствовал, как его когти меня оцарапали, но это была уже мелочь.

Ну рыжая… Ну попадись мне… Вульфары, блин!

Впрочем, эта мысль просто мелькнула где-то далеко – я же, подхватив камень, валяющийся рядом, отскочил ещё на шаг, и долбанул своим «оружием» по протянутой ко мне лапе.

С тем же успехом можно было ударить этим камешком по стене крепости – вульфар даже не шелохнулся и снова схватил меня за плечо.

– Смельчак…

Я пнул его в колено, взвыл от боли – и услышал, как он хрипло смеётся.

– А щенок-то с зубами…

– Артар!

Это имя не произнесли – пролаяли.

За спиной вульфара появился второй. Вот только он был ещё выше, с белоснежным мехом, в более «дорогих» одеждах – и оба глаза на месте.

– Отпусти человека.

Держащий меня волчара снова оскалился. Он пристально посмотрел мне в глаза пару секунд – и всё же убрал лапу с моего плеча.

Белый вульфар подошёл к нам, и грозно посмотрел на своего собрата.

– Прилив через седмицу… Хм-м… А ты уже теряешь контроль?..

– Диета не идёт нам на пользу, Нералон, – прохрипел серый, – А этот мальчишка пришёл сам… Знал же, что перед Приливом мы… Становимся опасны. Есть постановление… Города! Да ты посмотри на него! Бродяга! Кто его хватится?

Я молча (и со страхом) наблюдал за их разговором, не в силах даже шевельнуться. Да и куда я бы убежал, хромой и косой?..

Белый вульфар зарычал, и надвинулся на своего соплеменника.

– Ты забываешься! Мы не звери, Артар! И обещали помогать!

– За плату! А с этого что взять?

– Не всё меряется деньгами. Иди в келью, и помолись, брат. Успокой душу.

Я видел, что серый вульфар хотел возразить – но под тяжёлым взглядом белого уступил. Бросив на меня последний взгляд, он развернулся, и затопал в сторону входа в какой-то погреб справа от церкви.

– Зачем ты пришёл? – обратился ко мне белый вульфар, которого назвали Нералоном.

– Я… Мне сказали, вы можете помочь.

Я неловко выставил вперёд руку, а затем указал себе на лицо и рёбра.

– Хм-м-м… Потрёпан ты знатно. Словно под лавину угодил… Могу понять, почему ты пришёл сейчас, – Вульфар говорил странно. Отрывками, дробя предложения, старательно заглушая согласные и смягчая их – но рык так и прорывался из его горла, – Но это было глупо… Мы не причиняем вреда людям. Обычно… Но в такое время, хм-м-м… Мои братья и сёстры могут… Не сдержаться. Ты сам видел. Поэтому за несколько дней до Прилива мы запираемся в кельях…

– До чего?

Вульфар пристально посмотрел на меня.

– Голова болит? Кружится?

– Да.

– Потеря памяти?

– Да… Я мало что… Помню. О себе – ничего.

Снова пристальный взгляд жёлтых глаз – на этот раз меня разглядывали с куда большим интересом.

– Хм-м-м… Мой народ… – он осёкся, и я ощутил боль в его голосе, – Моя община помогает людям. Но не просто так. У нас договор с городом.

– У меня… Нет денег. Мне нечем платить.

– Хм-м-м… Оплата – это не только деньги, юный человек. Это может быть услуга. А от такого как ты она будет цениться соизмеримо такому непростому… Лечению.

Сказанные Нералоном слова заставили меня насторожиться.

– Что значит «от такого как я»?

– Ты не отсюда. Не из Артанума. Как и мы. А значит – у тебя есть воля.

Эти слова ничего не прояснили.

– Что такое Артанум?

– Город. Герцогство. Земля вокруг.

– А что…

– Ты пришёл за лечением, – перебил меня белый вульфар, – Вопросы… Стоят дороже. Что тебе важнее?

– Здоровье, – тут же ответил я.

Хрен с ней, с географией… Хоть название города узнал.

– Хм-м-м… Согласен исцелиться за услугу?

Что это будет за услуга, я не знал – поэтому счёл нужным осторожно спросить:

– В чём она будет заключаться?

– Луна скажет. Позже.

Какие-то религиозные штучки? Проклятье… Но ведь выбора нет…

– Я согласен.

Нералон кивнул.

– Жди.

Он вернулся в церковь, и почти сразу вернулся – неся в руках небольшую склянку с какой-то серебристой жидкостью, слегка светящейся, и кожаную сумку. Жестом велев мне сесть прямо на траву рядом с тропинкой, вульфар устроился рядом и аккуратно размотал своими удивительно ловкими когтями-пальцами мою перевязь.

– Хм-м-м… Сломано вчера.

– Так и есть.

– Хорошо.

Вульфар велел мне снять сорочку, и сначала намазал вязкой, странно пахнущей субтанцией рёбра. Затем достал из сумки бинт и перемотал торс. Потом настал черёд глаза. Потом – стоп и мелких ссадин.

В последнюю очередь вульфар взялся за мою сломанную руку, на которую нанёс субстанцию куда более толстым слоем, и также забинтовал её.

– Что это? – спросил я, не выдержав долгого молчания.

– Слюна, – коротко ответил Нералон.

Я покосился на перебинтованные части тела и с трудом сдержал тошнотворный рефлекс.

Слюна⁈

– Ваша?

– Город ценит нашу общину именно за это, – коротко ответил вульфар.

Закончив бинтовать оставшиеся участки, он снова пристально посмотрел на меня, положил склянку, в которой осталась примерно половина слюны, в сумку, и протянул её мне.

– Возьми, юный человек. Этого тебе хватит, чтобы окончательно излечиться.

– Что… Что мне нужно делать? – я заглянул в сумку и увидел там только склянку и бинты.

– Смажь руку ещё семь раз. И меняй повязки через день. Много пей. Хорошо ешь. Избегай увечий. Рёбра восстановятся завтра. Глаз тоже. Рука станет как прежде через две недели.

Через две недели⁈ Вот уж действительно, целебная слюна…

– С-спасибо, – пробормотал я, – А как…

– Кто-нибудь из моих братьев или сестёр найдёт тебя, когда потребуется вернуть долг.

– Вот так просто? Вы даже… Не подумаете, что я сбегу куда-нибудь?

Нералон улыбнулся – хотя эта улыбка, скорее, напоминала волчий оскал.

Да впрочем, она им и была…

– Мы запомнили твой запах. Когда-то давно вульфары были охотниками, которые выслеживали дичь по всему древу миров… И это – то немногое, что осталось от нас прежних. Так что тебе нигде не спрятаться, юный человек.

От его слов у меня по коже пробежали мурашки.

– Х-хорошо… Я запомню.

– Это хорошо, – серьёзно кивнул белый вульфар и поднялся на ноги, – А теперь иди. И не приходи, пока не пройдёт Прилив, даже если окажешься при смерти. Сегодня тебе повезло. В другой раз такого может не случится.

Сказав это, он развернулся, и направился к церкви.

Я же, проводив его взглядом, развернулся, перекинул лямку сумки через плечо и направился к выходу со двора церкви.

Так…

То, что сейчас произошло, было очень необычным – я чувствовал это, понимал – но почему именно, сказать не мог.

И теперь… Я должен этим волколакам – тьфу, вульфарам! – какую-то услугу… Хорошо это, или плохо? Вдруг они потребуют что-то, что я не смогу выполнить?

Впрочем, из чего мне было выбирать? Меня подлечили – боль во всём теле утихла, и теперь лишь изредка прорывалась тупым эхом. Но чувствовал себя я определённо лучше – и это радовало!

Одной проблемой меньше… Теперь бы решить вопрос хотя бы с едой, а дальше…

– Эй, парниш! – раздался голос за спиной, – А ну подь сюды, разговор есть!

Глава 5
Деловое предложение

У стены ближайшего дома стояли трое парней.

Увидев их, я сразу напрягся.

Точно такие же бродяги, как те, что избили меня. Одежда – старая, латаная, с заплатами и явно не по размеру – у двоих велика, у одного чуть маловата. Простые матерчатые штаны, потёртые кожаные башмаки, рубахи, некогда наверняка белые, но сейчас – больше серые. У того, что окликнул меня и стоял чуть впереди, имелась ещё потёртая коричневая жилетка и платок, повязанный на голове на моряцкий манер.

Он явно был постарше – лет семнадцать, или около того. Приятное лицо с узким подбородком, пробивающаяся на нём бородка и тонкие усики, прямой нос. Внешность портил только шрам, вертикально пересекающий правый глаз от лба на щёку.

Парень был довольно крупным – мощного телосложения, вон, на предплечьях даже мышцы виднеются! А значит, ест нормально… Двое его приятелей помельче, похудее, и выглядят плюс-минус моими ровесниками.

На то, чтобы разглядеть их, у меня ушло меньше пары секунд. Я понял, что убежать не получится – просто не хватит сил. Драться – тоже не вариант. Сунуться обратно в церковь?

Ну… В крайнем случае, можно.

Однако в глазах и позах парней не читалось угрозы или превосходства – они были расслаблены и будто заинтересованы мной.

– Парниш, ты глухой? – поинтересовался один из мелких парней – вихрастый, с конопушками на носу.

– Дурак чтоле? – фыркнул крупный, выписав приятелю лёгкий подзатыльник, – Обернулся же на оклик. Сколько раз говорил – обращай внимание на детали! Внимательнее надо быть!

Главарь этой троицы вновь повернулся ко мне и открыто улыбнулся:

– Приблуда, ты не ссыкуй, мы не обидим.

Никакого лукавства в его голосе не было, но я всё же не спешил подходить – встал напротив входа в церковь, как вкопанный.

– Я не ссыкую. Опасаюсь. Чего хотели?

Крупный бродяга понимающе улыбнулся, махнул своим товарищам, чтобы они остались на месте, и подошёл сам. Без опаски, пружинистой походкой, выдающей уверенного в себе человека.

– Опасаться – это правильно, это тебе может жизнь сохранить, – покровительственно заметил он, и окинул меня взглядом с ног до головы, – Новенький тут.

Это был не вопрос – утверждение.

– Допустим.

– Слыхал я об одном тощем новеньком на районе, – снова улыбнулся парень, – Отделал вчера толстого очкарика из симории Кривоноса. Разбил очки и нос…

Я молчал, прекрасно понимая, о ком идёт речь.

– Не болтун, значица, – хмыкнул мой собеседник, – Эт хорошо, это правильно… Иные так трещать начинают, когда сыкуют, что сами потом путаются, чо наговорили.

– Я же сказал – я не ссыкую.

– Опасаешься, точняк, – хмыкнул парень, и вдруг протянул ладонь, – Я Рив. А за то, что не побоялся дать отпор тем ухарям – уважуха. Не каждый на такое способен.

Пару секунд я медлил, ожидая подляны – но просто не нашёл повода «съехать». Да и конфликт начинать не хотелось…

Поэтому крепко пожал протянутую ладонь. Она была мозолистой и грубой.

– Спасибо.

– Тебя-то как кликать?

– Я… Не помню.

– Это как? – удивился Рив.

– Вот так. Отшибло память. Не знаю, кто я.

Наверное, следовало соврать. Наверное, нужно было придумать хоть какое-то имя – ведь признаваться, что я почти ничего не помню, могло быть опасно. Но я просто не успел сориентироваться.

– Дамар’рак… – удивился Рив, – Тогда ничо удивительного, что ты попёрся к вульфарам… Не знал, что они могли тобой закусить? С позавчера везде объявления висят, чтобы к ним не совались.

Он указал мне за спину. Проследив за жестом, я увидел, что перед воротами ведущими во двор церкви висит какая-то бумажка. Я обратил на неё внимание когда пришёл сюда, но…

Буквы и слова на ней были мне незнакомы, я их и с первого-то раза не понял – так что не понял и сейчас.

– Говорю же – отшибло память.

– Дела, канеш… – почесал голову Рив, – Так ты чо, реально приблуда? Не знаешь, чо к чему, не знаешь где дом, и чем заниматься?

Мне не понравились его вопросы.

– А к чему спрашиваешь?

– Да приметил тебя ещё когда ты в церковь шёл, – ухмыльнулся парень, – А щас смотрю, и понимаю, что видок у тебя подойдёт прям точняк!

– Видок? – не понял я, внутренне подобравшись, – Для чего?

– Для делового предложения, – подмигнул Рив, – Тем более, раз ты по нулям везде. Во всех сферах жизни, как говорят книжники.

– Деловое предложение, значит?..

– Да ты не сы… Не опасайся, – Рив по-дружески приобнял меня за плечо, и повёл ко всё ещё трущимся у дома товарищам, – У нас своя симория. Дело налажено, но всё по мелочи больше, знаешь. А тут такая оказия, – он указал на мою руку.

– А что с ней?

– Так внимание привлекаешь, – шмыгнул носом вихрастый парнишка, – Самое то!

– Это Щелбан, – представил его Рив, – А вон тот молчун – Хрип.

– Здарова, – прохрипел тощий, чем-то похожий на птицу мальчуган. Оказавшись ближе, я понял – ему даже четырнадцати нет. Лет двенадцать, или около того. А хрипит он потому, что у него с горлом что-то случилось – вон какой толстый и жуткий шрам через всю шею!

Заметив мой пристальный взгляд, Хрип насупился и поднял воротник рубахи, скрыв увечье.

– Хрип у нас скромный. Зато ловкач каких мало! – хмыкнул Рив, доставая из поясной сумки чуть зачерствелую краюху хлеба. Он протянул её мне, – Будешь?

У меня при виде даже такого скромного угощения тут же потекли слюни. Я едва сдержался, чтобы не сграбастать её и не впиться в чёрствый хлеб зубами.

– Просто так?

– Просто так. Угощаю, слово «клыка». Вижу же, что жрать хочешь.

Клыка? Это что, название должности?

– Благодарю, – я взял краюху и, стараясь не показывать голод, откусил изрядный кусок, – Так что вы от меня хотите?

– Да всё просто. Ты со своей рукой внимание привлекаешь. В наших кварталах, у Старого порта, это не сильно хорошо – но в других частях района всё по другому будет. Там народ побогаче, пожалостливее, – спокойно начал объяснять Рив, – Пинка не всегда дадут, главное правильно жертву выбрать. Одного, другого отвлечёшь, разыграешь пару сцен, мол потерялся, тебя избили – и пока они жалом водят, мы тут как тут!

– Вот оно что…

– Ну а то! – улыбнулся «клык», – Мы своё дело делаем, подаём тебе знак, и ты тоже исчезаешь – толпы там такие же как здесь, а то и больше, затеряться легко. Да и сыграем кого, мол я твой брат, или наш Тур – он здоровый, сойдёт за взрослого.

Мне не то чтобы сильно нравилась эта идея. Воровать…

А если меня примут за сообщника? На рынке, меня приплели к той ублюдской банде запросто, хотя я даже не с ними был! А тут… Удирать потом через толпу со сломанной рукой?

Видимо, в моих глаза промелькнуло сомнение, потому что Рив снова улыбнулся.

– Да ты не переживай! Я и Тур будем тебя страховать, чтобы лапу не перебили снова! Утащим куда надо в случае чего, мы там все подворотни знаем! А Хрип и Щелбан – ловкие сквозняки, смотаются так, что только пыль встанет! Пока кипишь начнётся – о тебе и не вспомнят! А прибыль по чесноку поделим, каждому равная доля!

– Не жирно мальку равную долю со всеми? – подал голос привалившийся к стене Хрип.

– А ты у кого-то ещё руку сломанную видишь? – срезал его Рив, – А?

Хрип заткнулся, а я задумался.

– А зачем вам я и прям настоящий перелом? Чего бы просто не забинтовать руку и не прикинуться?

Щелбан ойкнул и отошёл на шаг, а Рив после моих слов слегка побледнел, и даже осенил себя жестом, прикоснувшись к сердцу и лбу двумя пальцами – но увидев мой удивлённый взгляд, быстро взял себя в руки.

– Феррак… Ну ты точно без памяти, приблуда, болтать такое!.. Ты это… Такое не говори. И не делай.

– Почему?

– Потому что Прилив на носу! А там… Те, кто придёт, могут и узнать о таких штуках… Подумают, что это твоё желание, привлечёт оно их, понял? И тогда реально руку сломают… Или чего похуже… Сделают.

Я из его сбивчивой речи не понял ничего – но спрашивать дальше не стал, чтобы не показаться ещё большим идиотом.

Что это за прилив такой, о котором все талдычат?.. Вода и вода…

– Ну что скажешь?

– Надо подумать.

Я не хотел торопиться с ответом – всё-таки мне предлагали поучаствовать в воровстве, да ещё и в банде. Если поймают – сломанная рука будет наименьшей из моих проблем…

Но парни поняли мою осторожность иначе.

– Да он цену себе набивает! – снова подал голос Хрип, и сплюнул под ноги.

– Точняк! – поддержал друга кучерявый Щелбан.

– Да не набиваю я ничего!

– Слушай, малёк, – Рив положил руку мне на плечо, – Я с тобой на равных говорю. Расклад выложил как есть, условия – честь по чести предлагаю. Для приблуды, которого на счётчик поставил Кривонос – это чистое золото. Не меньжуйся. Вижу же, что трудно тебе придётся. Да, не просто так – но ты нам, мы тебе. Если хочешь больше – звиняй, не соглашусь. Но что есть, могу поделиться. Место для ночлега. Жрачка – не со стола герцога, но уж точно лучше объедков из сточной канавы. Если согласишься, канеш.

– А не боишься против Кривоноса идти?

– Ты не местный, так что не буду злиться на такой вопрос… На первый раз, – пальцы Рива сжались на моём плече чуть сильнее, – Нельзя уличным говорить, что они кого-то боятся, понял? А чё до Кривоноса – так он давно меня задрал, будет приятно щёлкнуть его по носу. Раз у него ума не хватило разглядеть в тебе возможность.

Говорил Рив складно – но всё же я сомневался. Понятно, что он увидел во мне возможность получить «наживку» для своей банды – но… Меня до сих пор смущало всё происходящее, и кидаться в первую попавшуюся (и опасную!) авантюру мне не казалось разумным решением.

– Ты всё верно говоришь, – кивнул я, стараясь оставаться спокойным, – И предложение хорошее, торговаться я не собираюсь. Но мне надо подумать. До завтра, лады?

«Клык» пристально посмотрел на меня, отпустил плечо и кивнул.

– Лады. Завтра тут же, в полдень.

– Сдурел⁈ – возмутился Хрип, отлипая от стены и подскакивая к нам, – А ну приведёт стражу⁈ Побежит щас рассказывать, сдаст… Ай!

Получив подзатыльник, он отошёл на шаг.

– Цыц! – шикнул Рив, – Чего он расскажет? Болтовню простую? Мы не делали ничего! Да и не дурак он с виду, чтобы новых врагов себе наживать! Не надо ему ни с кем ссориться, оттого и просит время подумать! Чтобы прикинуть всё!

Словно убедив самого себя, он кивнул, повернулся ко мне и повторил:

– Завтра, тут же, в полдень. А если откажешься… Тогда бесплатный совет – лучше подыщи другой квартал или район для жизни. Без симории тебе тут придётся туго.

Вот ведь заладили! Сначала рыжая, теперь этот Рив! Будто я сам не понимаю!

– Ладно, – кивнул я, – Тогда и тебе бесплатный совет.

– А ну, удиви! – усмехнулся парень.

– Чтобы к увечному проявляли жалость в нормальном квартале – надо чтобы он выглядел нормально. Не оборванцем гулял, а в хорошей одежде.

Не знаю, что побудило меня сказать эти слова – но когда разворачивался и уходил я заметил во взгляде Рива озадаченность. И чуть большую заинтересованность, чем раньше.

До своего убежища я брёл уже в потёмках.

Город изменился – народу на улицах поуменьшилось, всюду зажглись фонари, из окон домов лился свет, из-за дверей доносились крики, смех и пение. Лоточники впопыхах пытались сплавить остатки дневного товара, и один из них, проносясь со своей тележкой мимо, не заметил, как с неё упал нанизанные на короткую деревянную шпажку кусочки подгорелого мяса.

Зато заметил я, и тут же завладел едой, пока она не попала кому-нибудь под ноги.

Ну… Хоть что-то.

Осторожно вскарабкавшись на чердак, я устроился у трубы и с остервенением набросился на мясо. Оно было жёстким, пахло странно – но для меня это была лучшая еда за всю жизнь – я ведь помнил только вкус чёрствого хлеба и яблока…

Стараясь жевать медленно и как следует, я думал обо всём случившемся.

Не хотелось становиться вором.

Тут даже не в том дело, что это нечестно – даже несмотря на потерю памяти я понимал, что воровство это плохо – а в том, что очень опасно.

Но с другой стороны… А что мне делать? Попрошайничать, пока рука сломана? В других кварталах может и сработает… Вот только я понятия не имел, какие тут где порядки… Сколько времени пройдёт прежде, чем я насшибаю мелочи – и сколько, прежде чем на меня обратит внимание какая-нибудь ватага «уличных», изобъёт и всё отберёт?

А на работу с такой рукой пока никуда не устроиться… Даже если бы кто-то меня куда-то и взял – что я умею делать?

Понятия не имею…

Может, это глупо – выбирать, кем быть, когда ты живёшь на продуваемом всеми ветрами чердаке, не знаешь, что будешь есть завтра (и будешь ли вообще?) и шарахаешься от стражи, и уличных банд. Или как там Рив их назвал – симории?

Угнетаемый этими мыслями, я устроился в углу, подальше от щелей в крыше, откуда дул холодный ветер, положив под голову мешок, набитый соломой.

Правая рука болела – тупо, но терпимо, куда меньше, чем раньше. И жар вроде ушёл… Хорошо, что я сходил к вульфарам…

Тишина стояла плотная, почти осязаемая. Только скрипело дерево, да где-то далеко плескалась вода в заливе. Я закрыл глаза, пытаясь уснуть.

И через какое-то время, уже сквозь дрёму, услышал скрежет.

Сначала подумал, что это крысы. Потом – что это просто звук старого здания, в котором трещит какая-то балка. Но звук был слишком… Громким и тяжёлым.

Как будто что-то огромное ползло по крыше…

Я раскрыл глаза, окончательно избавляясь от только-только подбирающегося сна – и в этот момент раздался хруст. Тонкие доски перекрытия треснули, посыпалась черепица, и на чердак свалилось что-то большое и чёрное.

Сердце затарабанило по рёбрам, как кулак о дверь, заставив меня вскочить. И в тот же миг в лунном свете, пробивающемся сквозь дыру в крыше, я увидел своего «ночного гостя».

Огромная птица, размером со здоровенную бочку! Чёрные перья словно покрыты ржавчиной, глаза – два масляных пятна, блестящие, хищные. Шея длинная, изогнутая, клюв кривой, как рыбацкий нож. Она сидела посреди чердака, и что-то клевала…

Точнее – остатки чего-то, что раньше могло быть… Нет, лучше об этом не думать.

Я подобрал лежащую рядом сумку с бинтами и слюной вульфаров и начал медленно пятиться. Только бы не шуметь. Только бы…

Доска под ногой предательски скрипнула.

Птица подняла голову.

Её глаза вспыхнули в лунном свете. Я застыл.

Она смотрела на меня, как на добычу.

Птица заклёкотала – звук вышел такой низкий, что я почувствовал, как он отдался вибрацией в зубах.

Я попятился, не осмеливаясь отводить взгляд. Моя здоровая рука нащупала прислонённый к трубе кусок дерева – может, осколок доски, может, часть ящика. Не важно.

Это всё, что у меня было.

И тут птица прыгнула.

Она со свистом пронеслась рядом, воздух свистнул – а я, неуклюже отмахнувшись, упал, стараясь не грохнуться на сломанную руку. Из-за этого движение получилось медленным – клюв твари выдернул у меня из руки доску, а когти полоснули спину.

Я закричал от боли – и почувствовал, как горячая кровь потекла по спине. Второй рывок – я еле успел пригнуться, и на этот раз тварь задела меня рядом с локтём.

Снова кровь…

Проклятье!

Я вскочил на ноги, пока здоровенная птица разворачивалась у дальней части чердака – тут для её манёвров было слишком мало места.

А у меня не было сил. Не было оружия. И не было времени…

И тогда я заметил то, на что не обращал внимания раньше – небольшую щель между балками, у стыка где крыша соединяется с полом чердака.

Птица бросилась вперёд одновременно со мной. Я рванул, перепрыгивая обломки ящиков – и растянулся на полу, занозив ладонь.

Ветер ударил по спине, и тварь пролетела мимо. Она снова заклокотала, а я заработал здоровым локтем и коленями, извиваясь, как червяк.

Метр, два…

В щель я выполз так быстро, как только смог – и оказался на покатой крыше. Вскрикнув, едва успел вытянуть за собой сумку, как тварь ударилась в крышу изнутри!

Во все стороны брызнула черепица.

Но птица застряла – тут было слишком узко из-за толстых балок, и их сломать тварь не смогла. Теперь только наружу торчала только её голова, щёлкая клювом в опасной близости от моего лица, и одна лапа, которая скребла по остаткам черепицы острыми как бритва когтями!

Птица завизжала.

А я так напугался, что сделал первое, что пришло в голову – со всей силы пнул по торчащим изнутри когтям.

Тварь завизжала ещё сильнее – и я, ощущая невероятную злость, пнул снова!

Раздался хруст. Здоровенный коготь, длиной чуть меньше моей ладони, сломался у самого основания, и упал на крышу. Из лапы твари брызнула кровь – зелёная, дымящаяся. Птица забилась, пытаясь вылезти, но щель была слишком узкой.

А через мгновение крылатая сволочь исчезла в темноте под крышей, оставив после себя лишь дымящиеся следы на древесине и черепице, и коготь, валяющийся рядом со мной…

Меня била крупная дрожь.

Надо убираться отсюда! В крыше есть крупная дыра, через которую это чудовище туда забралось!

Повинуясь какому-то инстинкту, я подхватил обломанный коготь, бросил его в сумку, перекинул лямку через плечо и перепрыгнул на соседнее здание, с плоской крышей. Обошёл её, постоянно косясь на своё бывшее убежище, отыскал лестницу, ведущую во внутренний двор – и тут же спустился.

Чердак больше не был безопасным местом…