Текст книги "Вор без имени (СИ)"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14
Сам по себе

Я сидел на самом краю крыши, где черепица местами осыпалась вниз, в грязный переулок Старого порта, и смотрел, как умирает ночь.

Прилив отступал.

Туман, ещё час назад клубившийся по улицам живой, ядовитой пеленой, теперь съёживался и уползал с улиц. Он цеплялся за подворотни, за ржавые водостоки, за облупленные ставни, но солнце – яркое, оранжевое и тёплое, неумолимо гнало его прочь.

Вдали, над линией океана, чёрные тучи медленно растворялись в сером утре, и лишь изредка в их глубине вспыхивали последние зелёные молнии, напоминающие о том, что эта ночь действительно случилась.

Я провёл пальцами по камню, вплавленному под ключицу. Его поверхность была гладкой и холодной, но внутри чувствовалась странная, чужая жизнь – слабые толчки, будто кто-то стучал с другой стороны зеркала.

Закрыв глаза, я снова увидел вспышки воспоминаний о прошлой ночи: тени, рвущие плоть, светящиеся глаза в тумане, крики, которые обрывались слишком быстро.

И их – эльфа с лицом, как изваяние из мрамора, и его слугу с горящими рунами на коже. Их голоса, спокойные, будто обсуждающие погоду, пока они потрошат людей…

«Если всплывёт, что они не просто появляются во время Приливов, но и падают с Ураниоса…»

Я резко открыл глаза.

Они охотятся.

Не на монстров. На людей, на таких, как я! На тех, кто случайно получил камень и не знает, как им пользоваться. На тех, кто не успел спрятаться.

Но, странным образом, в этот момент меня такое откровение почти не волновало.

Потому что я вдруг осознал кое-что куда более важное.

Я был свободен.

По-настоящему свободен!

Я больше не был привязан к Риву и его шайке, которые использовали, предали меня и оставили подыхать. Я не обязан дрожать перед стражей или заискивать перед «теневыми». Не должен ютиться по чердакам, как затравленный зверь! Я могу делать, что хочу!

С другой стороны, и помощи ждать неоткуда…

Этот мир – от позолоченных шпилей Элиона до вонючих подвалов Старого Порта – хотел меня сломать. Маги выслеживали таких, как я. Стража считала мусором. «Теневые» видели только расходный материал. Даже сам воздух здесь был отравлен – то ядовитым туманом Прилива, то ложью, то алчностью.

И что?

Я вдруг почувствовал, как внутри меня что-то сжимается – не страх, нет. Нечто холодное и твёрдое, как клинок, заточенный ударами судьбы. Пока всего несколькими – но мне хватило и этого.

Уголки губ сами собой растянулись в ухмылке, которой я бы испугался ещё вчера.

Я не стану никому доверять. Я буду противостоять этому миру, драться!

Не за место под солнцем. Не за горсть монет или милость какого-нибудь Барона.

О нет… Я не хочу выживать – я хочу ЖИТЬ! И сделаю для этого всё, что потребуется!

А если этот город решит сожрать меня… Я выгрызу ему глотку первым.

Камень под ключицей дрогнул, будто в ответ на мои мысли, и по телу пробежал лёгкий разряд.

Магия… Ну охренеть, конечно…

Внизу, на улицах, уже слышались первые голоса – робкие, осторожные. Горожане выползали из укрытий, осматривали разгромленные лавки, перешёптывались о пропавших соседях. Кто-то плакал.

Мне было плевать на этих людей. Даже стало слегка страшно от такой мысли, но я не стал заострять на ней внимание – и так имелось, о чём подумать.

Мне было нужно безопасное место. Убежище.

Эта идея застряла в голове, как заноза, и крутилась, пока я спускался по шаткой лестнице и бесцельно шёл по улице.

Где?

Не Воронье гнездо – там слишком много «теневых». Не хотелось лишнего внимания, да и меня уже могли запомнить. А после вчерашнего разгрома лавки Шнага стража наверняка начнёт обшаривать каждый угол.

Не Старый порт – банда Рива ещё не знала, что я выжил, но рано или поздно кто-то из них наткнётся на слухи. Если они, конечно, ещё в городе… Но даже и без них, там был Кривонос со своей симорией.

Я свернул в узкий переулок, где запах рыбы и дёгтя смешивался с едким дымом тлеющих где-то развалин.

Новый порт и Элион тоже отпадали, по вполне понятным причинам.

А ведь ещё есть острозубый эльф и его прихвостень, «Падальщик», с горящими рунами. Подозреваю, что они вообще могут шастать где угодно, раз даже во время Прилива разгуливают спокойно. И уж с ними я встречаться не хотел больше всего.

И тут меня осенило.

Я ухмыльнулся – резко, почти злорадно.

– Спасибо, Рив, – пробормотал вслух, – Мало того, что научил не верить никому, так ещё и пищи для размышлений подкинул. Даже среди всего дерьма, что ты наговорил, было кое-что полезное…

* * *

Две недели спустя.

Утлый плот под моими ногами медленно шёл по воде. Всего-то несколько широких досок, скрепленных веревками – но на большее моего «корабельного» умения не хватило.

Я правил им с помощью длинного весла – шесты тут были бесполезны, слишком далеко до дна. Вода вокруг была мутной, пахла тиной, гнилью и чем-то ещё, о чём я предпочитал не думать.

Трущобы.

Когда-то это был новый район. Теперь – болото.

Честно говоря, когда Рив рассказывал мне об этом месте, я думал, что это унылое и заброшенное место, в котором живёт всякий сброд.

Что ж… Всё было не совсем так.

Высокие дома, некогда красивые, торчали из воды, как гнилые зубы. Нижние этажи давно ушли под воду, окна зияли пустотой, а кое-где из них свисали веревочные лестницы или рыбацкие сети. А вот верхние этажи местные облюбовали для жизни – местами уцелели даже стёкла, а на плоских крышах возвышались деревянные постройки.

Иной раз – даже двухэтажные.

Над самой гладью, между зданиями, тянулись канаты – по ним скользили корзины с товарами, а ловкие мальчишки перебирались с крыши на крышу, как пауки.

Я проплыл мимо старого особняка с обвалившимся фронтоном. На его балконе, теперь почти вровень с водой, сидели двое – худой старик с лицом, изборожденным морщинами, и девчонка лет десяти. Они чинили сеть, не обращая на меня внимания.

Жизнь.

Она цеплялась за эти руины, как плесень.

На одной из крыш дымился жаровня – кто-то жарил рыбу, и запах жира и дыма щекотал ноздри. На другой – между черепицей и кирпичами – зеленели грядки. Капуста, лук, может быть, даже картошка.

Жара стояла страшная. Я вытер со лба пот, поправил всё время сползающий с пояса тесак, закреплённый на великоватом мне ремне, и проплыл дальше, к перекрестку двух полузатопленных улиц. Там, на платформах из связанных бревен, лодках и плотах шла бойкая торговля.

– Свежие угри! Выловлены сегодня! – кричала женщина в промасленном переднике.

– Иглы, нитки, крючки! Чини сети, пока не порвались! – вторил ей старик, разложивший свой товар на куске рваной парусины.

– Вода! Чистая вода! – звенел детский голос.

Я пропустил перед собой две лодки с хорошо (по местным меркам) одетыми людьми. Кожаные жилеты, штаны из парусины, сапоги, банданы, серьги и тесаки с костяными рукоятками – это были люди местного Барона.

С ними я предпочитал не пересекаться…

О чём-то весело переговариваясь и смеясь, они проплыли дальше, а я, оттолкнувшись веслом от стены, направил свой плот к одной из «торговых» платформ. Доски тихо стукнулись о её край, и я схватился за торчащее из воды скользкое бревно, чтобы не свалиться в мутную воду.

Торговец рыбой – коренастый, с кожей, прожжённой солёным ветром до коричневого цвета – поднял голову и усмехнулся, обнажив единственный чёрный зуб.

– О, здарова, Краб! – хрипло сказал он, вытирая руки о грязную рубаху, – Живёшь ещё, значит?

Я кивнул, перекидывая на платформу верёвку, чтобы привязать плот.

– Пока что. Как сам, Кастор?

Он фыркнул и потянулся к груде рыбы, разложенной на рваной циновке.

– Как видишь. Сегодня улов – хоть самому ешь, хоть продавай! Бери, пока не протухло.

Я выбрал пару плотных пеструшек и горсть устриц, завернутых в водоросли. Старик тут же протянул руку, и я ссыпал в неё несколько медяков.

– Новости есть? – спросил как бы между делом.

Торговец покачал головой, и потёр кончиками мозолистых пальцев – указательного и большого.

– Сначала серебро, потом слова.

Я достал из кошеля монету и щелчком отправил её в воздух. Она блеснула, и старик поймал деньгу с привычной ловкостью.

– Ну?

– Двое, – ответил Кастор, проверяя монету на зуб, – В Старом порту видели. Из тех, что ты описал. Жилистый парень со свежим шрамом через пол рожи, и здоровяк вместе с ним. Двоих других не видели.

Я замер.

– Когда?

– Сразу после Прилива, – Торговец пожал плечами, – Бают, уплыли с контрабандистами. А уж куда – хрен его знает.

Я кивнул.

Значит, Рив всё-таки свалил… И не со всей бандой, а только с Туром.

На секунду в голове всплыло лицо Щелбана – его испуганные глаза в ту последнюю секунду в лавке, когда он обернулся, прежде чем убежать. Будто он не хотел меня бросать.

Я резко тряхнул головой, отгоняя эту мысль.

Какая разница? Они все сделали свой выбор. Они меня предали и продали!

Признаюсь, какое-то время у меня была мысль отыскать этих уродов и отомстить – настолько, что я даже закинул несколько удочек через торговцев слухами. И даже пришлось заплатить за это знание весьма недёшево, но…

Наверное, теперь это ни к чему.

Пускай валят.

– А насчёт второго вопроса?

Кастор снова протянул руку, и я чуть не закатил глаза. Жадная сволочь! Только что получил целый серебряный! Мог бы и скидку сделать, мне вообще-то пришлось удирать через весь рыбный рынок ради этой монеты!

Правильно поняв мой взгляд, торговец хохотнул, почесывая грязный подбородок.

– Ты же знаешь, Краб! Информация – товар дорогой. Особенно та, что может обернуться вокруг шеи человека, который её сливает.

Я покачал головой, но снова полез в кошель. В отличие от слухов о Риве, это знание стоило своих денег. По-крайней мере, я на это надеялся.

Предпоследняя монета… Тоже доставшаяся не то чтобы просто. А ведь через пару дней кошель опустеет, и тогда придётся снова идти на дело – рисковать, воровать.

Может, даже драться…

– Держи, – вздохнул я, бросая серебряник. Старик снова ловко поймал её на лету, поцеловал, и сунул за пазуху.

– Приятно иметь с тобой дело, Краб. Запоминай, – он наклонился так близко, что я почувствовал запах рыбы и перегара, – Воронье гнездо, лавка на Железной улице. Третий дом на правой стороне, если идти от перекрёстка с улицей Пыльных сапог. Выцветшая вывеска, на которой нарисовано перо и пергамент. И красная оконная рама.

Я кивнул, запоминая.

– Хозяин?

– Послезавтра его не будет, – торговец осклабился, – До обеда уедет на день рождения дочери, в Новый порт.

Идеально.

Я сунул свёрток с рыбой в украденную матерчатую сумку, и развернулся к своему плоту.

– Спасибо, Кастор.

– Не прогадаешь, парень, – бросил торговец мне вслед, – Там добро есть. Как сбагришь – не забудь заскочить и купить что-нибудь в благодарность.

– Ты свою благодарность уже получил, старик. Но рыба у тебя и правда хорошая.

Он только рассмеялся.

Я оттолкнулся веслом от столба, и плот отчалил с тихим плеском. Оставив платформу позади, я правил своим «судном», обходя полузатопленные балки и торчащие местами каменные колонны – и размышлял.

Камень Силы.

Он был холодным и чужим в моей плоти, но я чувствовал его – не только когда использовал, а всегда. Как лёгкое давление под ключицей, как тихий гул в костях.

Магия, мать её…

Я сжал кулак, вспоминая, как гвозди вырывались из стен и впивались в тварь Прилива. Сила была дикой, неконтролируемой – а после меня вывернуло так, что я едва желудук не выплюнул!

Эта магия не была чем-то простым или безопасным. Она могла убить меня раньше, чем я разберусь, как ей пользоваться.

Значит, нужно учиться.

Но кто научит?

Маги вроде того острозубого эльфа? Ха! Три раза – ХА! Они вырежут камень из моего тела, и не станут объяснять что-то. Другие «чешуйчатые» – те, что послабее – тоже вряд ли захотят связываться с бродягой. Да и в любом случае – я им не верил.

Значит, выбор один – заниматься самостоятельно, с помощью книг.

Эта мысль пришла мне уже какое-то время назад, и не отпускала. Я понимал, что магия – да ещё и управление металлом! – сильно поможет мне не просто выжить, но и добиться каких-никаких успехов в жизни.

Здесь магию изучали – а значит, в книгах есть ответы.

Только вот имелась проблема – я не умел читать. Или не помнил, что умею.

Всё, что было до «пробуждения» – просто отсутствовало… Кроме тех странных обрывков, когда во время Прилива на меня напал тайкан.

Я иногда думал о них, прокручивал в голове перед сном, но… Ничего не понимал. Даже детали казались расплывчатыми. Только боль, поцелуй и ревущий в ушах ветер во время полёта…

Как бы там ни было – сейчас это было неважно. Магия была ближе, важнее, я уже поставил себе цель изучить её – и у меня был план.

Я разузнал, что в Трущобах жила одна старуха – бывшая служанка из Элиона, которую вышвырнули на улицу за какую-то провинность. Говорили, она умела читать.

А значит – она подойдёт.

Но сначала – книги.

Я машинально ощупал кошель, где лежала последняя серебряная монета. Её не хватило бы даже на самый потрёпанный трактат о магии. Да и ни один книжник не стал бы продавать магические фолианты какому-то оборванцу.

Значит, придётся брать самому…

Эх, жаль не хватило ума спрятать добычу, заработанную с бандой Рива, отдельно от них… В старое логово я не возвращался, но уверен, что эти уроды всё там подчистили и отыскали мою заначку…

Но это ничего – Кастор дал мне адрес! А воровать я уже худо-бедно научился и сам. Вскоре я миновал пару затопленных улиц и оказался чуть на отшибе, перед узким домом с треугольной, частично разбитой и частично затянутой плющом, стеклянной крышей.

Плот скользнул под арку затопленного окна, и я поймал себя на мысли, что каждый раз невольно жду, что кто-то набросится меня изнутри. Но дом молчал – только вода лениво плескалась о стены, да ветер шевелил лианы, опутавшие потрескавшиеся стены.

Остановившись возле разрушенной лестницы, я привязал верёвку к обломку перил, торчащих из воды, и полез вверх по стене, цепляясь за выступы кирпичной кладки. Пальцы знали каждую щель, каждый выступ – за две недели я изучил этот путь как следует.

Теперь это был мой дом, если можно так сказать…

По остаткам обстановки, облупившейся краски на стенах и общему виду я догадался, что когда-то здесь жили богатые горожане – может, купцы или чиновники. Теперь же от былой роскоши не осталось почти ничего. Вода забрала нижние этажи, оставив мне только верхний – четыре комнаты, из которых я занял одну.

Самую просторную, с высокими окнами, в которых ещё оставались чудом уцелевшие стёкла, и изнутри имелись ставни. Но выбрал я её не потому, что тут было много места – а потому, что в крыше имелся люк, ведущий под крышу.

Войдя внутрь, я оглядел свои владения.

Матрас, свалянный из старой парусины и набитый сухими водорослями. Сундук, найденный в соседнем доме – внутри запасная рубаха и штаны (украденные, само собой), нож, нить с иглой, пара склянок со спиртом для обработки ран, и ещё парочкой мелочей.

У восточной стены – старый камин. Рядом – котелок, кружка, ложка. Всё – краденое. На каменной полке – банка с солью, горсть сушёных грибов и вяленая рыба про запас.

И пустой книжный шкаф.

Я развязал свёрток с едой, достал одну из устриц, расколол её об угол камина и с наслаждением выпил. Мясо было солёным, жирным и пахло морем.

Ладно, этим не наешься. Надо пожарить рыбу.

Готовить в камине не хотелось – он нещадно чадил, проверено – так что я выбрался на крышу через люк в потолке.

Честно говоря, дело было не только в камине – здесь находиться мне просто больше нравилось.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь пирамидальную стеклянную крышу, рассыпался по всему пространству. Где-то стёкла сохранились идеально, создавая чёткие геометрические узоры на полу, а где-то зияли провалами, затянутыми упрямым плющом, который карабкался вверх, цепляясь за железные перекладины каркаса, и создавая приятную тень. Местами зелени было столько, что в ней можно было спрятаться.

В разрывах между стеклом и зеленью свободно играл ветер, принося с собой запахи моря и цветущих где-то вдалеке полей.

Сама крыша здесь давно перестал быть просто крышей – дожди и время превратили её в странный сад. Уж не знаю, откуда тут взялась земля – но почти всё пространство поросло невысокой изумрудной и очень упрямой травой, из которой выглядывали тонкие стебли дикого чабреца, жёсткие листья подорожника, одуванчики.

Я часто замечал, как по утрам сюда прилетали птицы, чтобы поклевать семена или просто посидеть на краю разбитого стекла, наблюдая за мной с любопытством, лишённым страха.

В центре этого полуразрушенного чуда стоял мой очаг – круг из тёмных камней, почерневших от дыма, с уложенной на них решёткой и аккуратно сложенными рядом сухими ветками.

Я уже присел у костра, собираясь развести пламя, как вдруг заметил движение в тени у дальней стены – где заросли плюща были особенно густыми.

Из-за листвы вышли двое мужчин – словно ждали меня всё это время.

Они были не похожи на обычных обитателей Трущоб – крепкие, с жилистыми руками, загорелые. Одежда простая, но добротная: кожаные куртки без лишних украшений, прочные штаны, заправленные в высокие сапоги. И оружие – не кривые ножи бродяг, а настоящие пистоли с колесцовыми замками, и длинные кинжалы в ножнах.

Я замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Пальцы сами потянулись к тесаку за поясом, но я не стал хвататься за оружие – шагнул назад, к люку. Сбежать будет вернее, чем драться с двумя здоровяками!

И тут за спиной раздался лёгкий скрип.

Я резко развернулся, всё же выхватывая оружие – и упёрся взглядом в третьего мужчину.

Он стоял прямо у спуска, перекрывая путь к отступлению. Высокий, с лицом, изрезанным шрамами, и пистолетом в руке, который пока не был направлен на меня – но явно ждал своего часа.

Проклятье! Смогу ли я уложить их всех магией?..

– Это место занято, – произнёс я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

И сделал пару шагов вбок, чтобы держать всех троих в поле зрения.

Двое усмехнулись – почти одновременно. Один потянулся, будто разминая затекшие мышцы, и в этом движении было что-то нарочито небрежное – словно они не видели во мне угрозы.

– Мы долго тебя искали, – сказал тот, что стоял у люка.

Его голос был спокойным, почти дружелюбным, но глаза – холодными, как сталь.

Я не опустил тесак.

– Зачем?

– Ты забыл кое-кому представиться.

В воздухе повисло напряжение.

Я сжал рукоять тесака, уже догадываясь, кто эти люди.

– Если вам нужно имя – меня зовут Краб.

– Мы знаем, как тебя зовут, – сказал один из двух. Он сделал шаг вперёд, и солнечный свет скользнул по его лицу, высветив глубокий шрам над бровью, – Но ты забыл назвать его ей.

Он достал что-то из кармана и протянул мне.

Карта. Игральная карта с королевой.

Глава 15
Барон

Лодка скользила по мутной воде Трущоб, в которой отражались облупившиеся фасады, и оставляла за собой лёгкую рябь. Я молча сидел на корме – грести не приходилось, ведь двое из моих «проводников» споро работали вёслами, а третий, высокий, с изрезанными шрамами лицом, сидел напротив и не сводил с меня глаз. Его пистолет лежал на коленях, но ствол был слегка приподнят – на всякий случай.

Запах стоячей воды, гниющих водорослей и чего-то металлического висел в воздухе. Где-то вдали кричали чайки, но их голоса тонули в гуле Трущоб – скрипе канатов, перебранках на платформах, плеске вёсел.

Особняк Барона вырос перед нами внезапно – огромный, мрачный, с колоннами, некогда белыми, а теперь покрытыми тёмными подтёками плесени.

Когда-то это тоже было жилище богача – как бы не самого крутого в районе… Наверняка этот дворец стоял на каком-нибудь холме, окружённый целым парком, но сейчас…

Первый этаж ушёл под воду, и только широкие окна второго смотрели на нас, как пустые глазницы. Вокруг здания плавали платформы, на которых толпились вооружённые люди – «теневые». Одни чистили ножи, другие курили, третьи просто разговаривали, четвёртые обменивали что-то у проплывающих торговцев, или смотрели на нашу приближающуюся лодку.

– Прибыли, – хрипло сказал «длинный», и его пальцы слегка сжали пистолет, – Не дуркуй, малёк.

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

Лодка замедлила ход, скользя под массивными каменными воротами. Из-за парапета выглянули двое мужиков с арбалетами. Один махнул моим сопровождающим и лениво сплюнул в воду.

– Кого приволокли?

– Малька новенького.

Стражник что-то буркнул в ответ, но мы уже заплыли внутрь.

Двор особняка был затоплен почти полностью. Вода, тёмная и неподвижная, отражала облупившиеся стены, балконы, галереи. Посреди двора торчали обломки статуй – кто-то когда-то украшал это место мраморными фигурами, но теперь от них остались лишь торсы, уродливо торчащие из воды – словно трупы…

Лодка причалила к широкому окну второго этажа. Один из моих сопровождающих прыгнул на подоконник, протянул руку, и я, стиснув зубы, перебрался следом. Под ногами хрустнули осколки стекла.

– Дальше пешком, малёк, – сказал «длинный», толкая меня в спину.

Мы начали подниматься по мраморной лестнице. С третьего этажа доносился гул голосов – крики, смех, чьи-то возмущённые возгласы.

Спустя несколько мгновений мы вышли на балкон.

Воздух дрожал от шума.

Передо мной открылся огромный внутренний двор, превращённый в арену. Внизу, в мутной воде, плавали деревянные платформы, а между ними мелькали тени – большие и стремительные.

Рыбы! Но не те упитанные карпы, которых ловили в каналах, а что-то с длинными телами и острыми плавниками.

Они тут явно не просто так…

По периметру, на балконах и галереях, толпились люди. Я с первого взгляда понял, что все они – «теневые». Одни пили, другие спорили, третьи просто орали, тыча пальцами вниз – в высокую и узкую клетку, подвешенную на высоком шесте. Это старая мачта что-ли?.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, когда увидел, что в клетке стоит мужчина.

Это не просто собрание.

Это суд.

Я прищурился, пытаясь разобраться в хаосе криков и жестов. Воздух был густым от запаха пота, перегара и чего-то кислого – забродившего эля или испорченного вина?

А, неважно!

Где-то рядом хлопнула дверь, и эхо разнеслось по затопленному двору, смешавшись с плеском воды внизу.

– Рановато приплыли, – проворчал «длинный», стоявший слева от меня. Его пальцы постукивали по рукояти кинжала, – Придётся подождать, малёк.

Я хотел было спросить «чего», но он резко ткнул пальцем в сторону арены.

– Не дёргайся, и смотри внимательно.

Я послушно перевёл взгляд туда, куда указывал мой сопровождающий – и увидел, что на противоположной стороне двора, на балконе, слегка выступающим над водой, сидела женщина.

Облачённая в обтягивающие стройные и длинные ноги штаны, высокие сапоги и простую белую рубаху, с пышными платиновыми волосами, она восседала на чём-то вроде трона – груде старых ящиков, обломков мебели и ржавых металлических пластин, скреплённых между собой цепями. Но даже в этом хаосе мусора она выглядела… правительницей.

Я пригляделся внимательнее. Женщина была красивой – но красота её была испорчена.

Лицо скрывала половинчатая маска – левая сторона, от виска до подбородка, была закрыта тёмным металлом, отполированным до блеска. Правая же оставалась открытой – высокие скулы, острый подбородок, пухлые, алые губы, слегка приподнятые в усмешке. Но даже эта открытая часть казалась… неестественной. Слишком гладкой. Слишком безупречной.

А потом я заметил её руку.

Она лежала на подлокотнике «трона» и была скрыта за широким рукавом белой рубахи – но было отчётливо видно, как торчащая из него кисть почернела, будто обуглилась. Пальцы скрючены, кожа потрескалась – и в этих трещинах – в самой плоти! – светились камни силы.

Даже со своего места я понял, что их было много.

Они пульсировали тусклым, но ядовитым светом – зелёным, синим, багровым. Неужели у этой женщины такая рука из-за них? Меня вдруг передёрнуло – мелькнула мысль, что камни пожирают её изнутри, медленно превращая в полуживого трупа…

Я почувствовал, как мой собственный камень под ключицей ответил слабым толчком – будто почувствовал родню.

– Кто это? – прошептал я, не в силах оторвать взгляда от контраста красоты и увечий.

«Длинный» усмехнулся.

– Та, к кому ты должен был прийти сразу. Баронесса.

Женщина поднялась с трона медленно, словно давая всем насладиться моментом. Её движение напомнило мне кошку, потягивающуюся после сна – такая же грация хищника. Гудящая толпа мгновенно замерла – только где-то на задних рядах кто-то неудачно кашлянул, и этот звук прозвучал неприлично громко в внезапно наступившей тишине.

– Капитан Дирк, – голос баронессы звучал как бархатная петля, оборачивающаяся вокруг шеи – мягкая, но неумолимая, – Ты знаешь, почему оказался в клетке.

– Я не виноват, госпожа!

Лицо Баронессы исказилось, и она швырнула в клетку жареный каштан, который ей только что подал мальчишка-слуга.

– Заткнись! Ты получил возможность оправдаться ранее – и вылил на меня ушат лжи и дерьма!

Мгновение – и на лицо женщины вернулась спокойная улыбка.

– Ты продал своих людей, Дирк. Жителей Трущоб. Наших братьев и сестёр… В РАБСТВО!

Слова разлетелись над водой, отразились от стен и вызвали недовольный гул среди собравшихся.

Баронесса сделала театральную паузу, обводя взглядом толпу. Её глаза сверкали, а металлическая половина маски отражала блики воды, создавая странный эффект – казалось, она смотрит на всех одновременно.

– Разве мы не договорились? – Она резко развела руки, и рукава её рубахи чуть распахнулись, обнажив почерневшую руку с вживленными камнями. Те замерцали в ответ на эмоции женщины, – Разве все мы не договорились⁈ Никто в Трущобах не смеет торговать рабами! НИКТО!

Толпа взорвалась. Кто-то начал колотить кулаками по деревянным перилам, создавая грохот, похожий на барабанную дробь. Другие свистели, выкрикивали проклятия. Одна женщина с перекошенным от ненависти лицом швырнула в сторону клетки гнилой фрукт, который шлепнулся в воду рядом, подняв фонтанчик брызг.

Я не смог сдержать ухмылки. То, что я услышал, было хорошим знаком. Значит, здесь, в самом хреновом для жизни районе Артанума, есть хоть какие-то правила. Хоть кто-то защищает своих.

Если всё дело в этом, конечно… Быть может, это просто красивый предлог, и на самом деле этот капитан утаил деньги с прибыльного дела?

Не удивлюсь…

Мужчина в клетке – сухопарый, жилистый, загорелый, в одних рваных, коротких штанах – вдруг рванулся к прутьям. Его пальцы вцепились в металл так, что костяшки побелели.

– Это ложь! – его голос сорвался на визг, – Я не… Мы просто…

– Ты просто хотел серебра, – Баронесса перебила мужчину, и её голос стал холодным, как лед, – И продал за него своих людей… Только что всем предъявили улики. Серебро, – она указала на мешочек с деньгами, лежащий рядом с ней на перилах, – Которое нашли у тебя в тайнике. Показания свидетеля, – Баронесса неопределённо махнула почерневшей рукой за спину, – И слова твоих же компаньонов. Да-да, Дирк, не удивляйся! Их ты, увидеть, к сожалению, не сможешь – они заняты, общаются с крабами на дне старого залива.

По толпе прокатился хохот.

– Так что доказательств у меня полно, Дирк, – продолжила Баронесса, – И наказание за подобное – СМЕРТЬ!

Толпа встретила эти слова оглушительным рёвом.

Баронесса повернула голову, и из тени за ее троном вышел…

Это был человек-гора. Лысый чернокожий великан с плечами, которые казались шире любого дверного проёма. Его мускулистая грудь была покрыта шрамами, складывающимися в странные узоры, напоминающие паутину.

Но больше всего меня поразил один глаз – вернее, его отсутствие. В левой глазнице гиганта сверкал камень силы – ярко-жёлтый, как расплавленное золото.

Когда чернокожий поднял руку, я увидел, что его пальцы неестественно длинные, почти когтистые, и на каждом суставе – крошечные металлические кольца.

– Нет! Пожалуйста! – Капитан в клетке завопил, когда великан вышел из тени. Его голос стал таким высоким, что было больно слушать, – Я всё верну! Я расплачусь! Я…

Помощник Баронессы щелкнул пальцами. Металлические кольца на его пальцах звякнули, и дно клетки распахнулось с громким лязгом.

Удивительно, но капитан успел вцепиться руками за край, повиснув над водой. Его пальцы побелели от напряжения, ноги беспомощно болтались в воздухе.

– Я отдам все! Я…

Тык!

С балкона напротив раздался выстрел арбалета. Болт со свистом вонзился капитану прямо в ладонь, пробив её насквозь. Кровь брызнула на лицо осуждённого. Он взвыл – звук, от которого у меня по спине пробежали мурашки – и рухнул вниз.

Вода вспенилась, когда его тело ударилось о поверхность. На мгновение воцарилась тишина, а затем…

Рыбы. Их было с десяток – длинные, серебристые тени с глазами-бусинами и пастями, усеянными игловидными зубами. Они рванули к капитану ещё до того, как он полностью скрылся под водой.

Первая схватила его за ногу – я увидел, как ткань штанины разорвалась, словно бумага. Вторая вцепилась в плечо. Вода вокруг капитана забурлила, став мутно-красной.

Кто-то на балконе закричал от восторга. Другие подхватили. В воздухе запахло кровью – медным, резким, перебивающим все другие запахи.

Капитан ещё пытался бороться. Его рука на мгновение вынырнула из воды, пальцы судорожно сжались в кулак… А затем исчезли под поверхностью, утянутые вниз. На месте «казни» осталось только кровавое пятно, да клочья мяса, медленно исчезающие в глубине.

Всё было кончено. Рыбы успокоились, лишь изредка всплывая к поверхности, словно проверяя, не осталось ли ещё кусочков. Вода постепенно светлела, разбавляя алый цвет до грязно-розового.

Толпа начала успокаиваться. Люди переговаривались, смеялись, некоторые уже потягивали пиво, как будто только что наблюдали не казнь, а представление бродячих артистов.

– Ну что, – мой сопровождающий хлопнул меня по плечу так, что я едва не врезался в перила, – Теперь Баронесса тебя примет.

Я хотел сказать, что готов – но не успел. Перила передо мной неожиданно распахнулись, и сильный толчок в спину отправил меня вниз.

Воздух засвистел в ушах, а затем…

БАМ!

Я приземлился на деревянную платформу, расположенную прямо под балконом, и едва не соскользнул в воду! Народ, наблюдавший за этим, снова расхохотался.

– Эй малёк, проверь водичку, тёплая, нет? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Познакомься с нашими красотками!

– Потанцуй с ними!

Я скрипнул зубами и поднялся на ноги – и тут же снова пошатнулся, потому что платформа, безо всяких вёсел и шеста, поплыла вперёд. Она остановилась на середине арены – ровно под клеткой, где только что растерзали капитана…

Кровь еще не успела раствориться – алые пятна расплывались вокруг платформы, привлекая хищников. И они уже плыли ко мне – серебристые тени под водой, их плавники оставляли на поверхности легкие расходящиеся круги.

Я замер, чувствуя, как под ногами покачиваются доски. Камень силы под моей ключицей вдруг заныл – тупая, тревожная пульсация, словно предупреждая об опасности.