Текст книги "#9 Печать пожирателя (СИ)"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13
Очередной кусок истины

Я смотрел на мир глазами Ментухотепа.

Горный ветер бил в лицо, неся с собой колючие песчинки. Это раздражало. Раньше я не чувствовал ветра. Раньше он расступался передо мной, как раб перед фараоном. Теперь же песок забивался в складки моего теневого плаща, царапал кожу, оставляя на ней крошечные порезы.

Моего?

Проклятье, да нет же! Я просто чувствовал и ощущал мысли древнего пожирателя, как свои!

И мысли эти были раздражённым.

Ментухотеп считал, что его новый сосуд был слаб. Впрочем, я и сам это чувствовал – тело едва не рассыпалось под силой мощной Искры.

Искры, мощь которой, если честно, и рядом не стояла с тем, что было у фараона раньше, во время прошлого моего «флэшбэка».

Справа стоял Юй Великий.

Его бронзовая кожа постарела, покрылась новыми трещинами – словно глиняный кувшин, оставленный на солнце. Корни в его волосах шевелились едва-едва, цепляясь за почерневшую золотую диадему, а плащ из драконьей шкуры то и дело пытался задушить своего хозяина.

Не слушался как должно…

– Ты слышишь это? – прошипел он.

Я повернул голову.

– Что?

– Сердце.

И правда. Глухие удары где-то внутри грудной клетки.

– Оно стучит слишком громко, – скривился Юй, – Как у пленного зверя в клетке!

Слева молчал Ур-Намму. Его тело – сгусток тьмы со звездами вместо лица – казалось, вообще не замечало ветра. Но я видел, как его «руки» (если это можно было назвать руками) сжимались и разжимались, будто он пытался ухватить что-то невидимое.

Мы смотрели на затмение – луну, медленно наползающую на солнце.

Перед нами висели магические линзы. В них мерцало, чуть подёргиваясь рябью, изображение города.

Ашшур – так он назывался.

И город пылал.

Не в огне – в магии. Его стены были выкованы из бронзы, пропитанной кровью, а башни изгибались, как пальцы сжимающиеся в кулак. Над главными воротами висели сотни черепов – не человеческих. Человеческие были бы слишком слабы.

Это были черепа тварей, добытых в Урочищах.

По улицам текли не люди, а тени – призрачные фигуры в ритуальных масках, несущие факелы с зеленым пламенем. Воздух над городом колыхался, как над раскаленным железом, искажая очертания храмов, где на алтарях лежали многочисленные жертвы. Жрецы стояли над ними, держа в руках свитки из человеческой кожи.

– Новый центр мира, – наконец произнес Ур-Намму. Его голос звучал так, будто доносился из глубины колодца, – Каждая жертва там ускоряет процесс. Каждая смерть…

– Этого недостаточно! – я ударил кулаком по линзе. Теневой плащ взметнулся, на мгновение приняв форму крыльев, – Брат, ты не хочешь ничего объяснить? Мы проспали тысячу лет! Тысячу лет во тьме, раздробленные, слабые! Мы должны были проснуться богами! А вместо этого оказались тут и…

В линзе процессия магов в багровых одеждах подходила к городским воротам. Они шли, спотыкаясь, сгорбившись – как старики, а не как сосуды для нашей силы.

– Посмотри на них! – прорычал Юй. Его голос был скрипучим, – Они даже держаться прямо не могут!

Он схватился за грудь, где под потрескавшейся кожей пульсировало что-то живое.

– А эти тела… Эти проклятые тела! Я чувствую, как кости ноют от холода! Я чувствую, как болят мышцы!

Я скрипнул зубами. Они были… Не совсем крепкими.

– Мы слабеем с каждым часом, – прошипел я, – Эти оболочки гниют. Разваливаются!

Юй засмеялся. Звук был похож на треск ломающихся веток.

– Может, тебе стоит попросить у своих жрецов новое тело, фараон? – он оскалился, – Или они уже забыли, как тебя звали?

Теневой плащ вокруг меня вздыбился.

– Говоришь так, будто твои шаманы еще живы! – я повернулся к нему, – Или ты забыл, как твою последнюю столицу смыло в море вместе со всеми, кто тоже знал твое имя⁈

Юй бросился вперед, но Ур-Намму встал между нами, и он остановился. В этот момент линзы вспыхнули – в Ашшуре начался ритуал.

Луна закрыла солнце окончательно, и маги пали ниц перед ним, а их кровь – густая, темная – начала стекать в жертвенные чаши.

Ур-Намму поднял руку.

– Смотрите.

– На что? – прошипел я, – На то, что созданная тобой система перерождения через мировое заклинание оказалась сломана⁈ И вместо того, чтобы возродиться тысячекратно сильнее, мы распались на десятки тысячи более мелких и слабых фрагментов⁈

– Вот именно, – поддержал меня Юй, – И фрагментов – это слабо сказано! Ослабевшие колдуны, которые даже магию пожирать не умеют! Позор…

– Твой план не оправдался, Ур-Намму, – оскалился я, – Просто признай!

Я чувствовал, как трещины под босыми ногами пульсируют в такт моей ярости.

Песок между пальцами – ещё одно унижение. Когда-то мои стопы не касались земли. Когда-то я шествовал по воздуху, а рабы лизали следы, которые я оставлял на мраморе!

Ур-Намму стоял неподвижно, его звёздное лицо мерцало спокойным, почти насмешливым светом.

– Всё идёт так, как должно, – произнёс он, и его голос был подобен шелесту древнего пергамента.

Юй Великий зарычал. Его драконья мантия впилась когтями в его плечи, но он даже не заметил.

– Как должно⁈

Его голос треснул. Он схватил себя за живот, где под потрескавшейся бронзовой кожей пульсировало что-то живое и слабое.

– Мы чувствуем голод! Настоящий голод, Ур-Намму! Как у этих… этих червей внизу!

Я сжал кулаки, ощущая, как иероглифы под кожей нагреваются от ярости.

– Ты всегда любил свои игры, брат… – прошипел я, – Но это…

Ур-Намму поднял руку, и звёзды в его лице вспыхнули ярче.

– Сколько магов существовало на Земле, когда мы ушли? Пять тысяч? Десять? – Он сделал шаг вперёд, и тень от его тела потянулась к нам, холодная и тяжёлая, – Сейчас их больше полумиллиона. Полмиллиона сосудов, готовых отдать нам силу!

Юй замер. Его глаза – то юные, то древние – расширились.

Он догадался – на секунду позже меня.

– Ты… ты намеренно…

– Чтобы достигнуть «цели» нам не хватало количества магов, которые на тот момент существовали на этой планете. Так что следовало подождать, пока их станет больше… Подождать и… Спровоцировать перед этим. Не забивать своими силами, не контролировать, а… Отпустить поводья.

– То есть, все эти восстания…

– Все эти восстания, – продолжал Ур-Намму, и в его голосе звучало удовольствие, – Все эти «предательства» наших детей… Разве вы никогда не задумывались, как легко мы позволили себя свергнуть? Как легко они набрали силу?

Я почувствовал, как что-то холодное скользнуло по моей спине.

– Ты устроил это, – прошептал я.

Ур-Намму склонил голову.

– Да. Нам нужно было время. Время, чтобы род человеческий размножился. Время, чтобы магия проникла в их кровь глубже! – Он повернулся к линзам, где в Ашшуре маги падали ниц перед алтарём, – Пока их всё ещё недостаточно – но это изменится. Рано или поздно.

Юй закачался. Его плащ из драконьей шкуры зашипел, чешуйки впились ему в шею, но он, кажется, даже не чувствовал боли.

– Ты использовал нас, – произнёс он хрипло, – Ты заставил нас страдать целую тысячу лет в темноте! Без возможности ЖИТЬ! Лишь наблюдать за тем, как эти животные…

Юй не закончил – но Ур-Намму по-прежнему молчал. А звёзды в его лице мерцали, как смех.

Я ощутил вкус крови на губах. Я прикусил их – губы этого сосуда.

Иероглифы под моей кожей замерли. Даже ветер, бивший в лицо песчаными иглами, казалось, стих на мгновение.

– Ты… – мой голос прозвучал чужим. Слишком человеческим, – Ты был в ярости. Когда твои дети подняли восстание! Я видел это.

Звезды в лице Ур-Намму продолжали мерцать, словно смеясь над нашей глупостью.

– И ты рычал о предательстве! – добавил Юй. Его потрескавшиеся губы искривились, – Ты даже не знал, что случилось с Миносом, когда мы рассказали тебе об этом!

– Ты уверен, брат?

– Я видел, как твоя тьма рвалась наружу, круша храмы!

Ур-Намму медленно поднял руку. Его пальцы – сгустки теней, а не плоть – сомкнулись в жесте, от которого дрогнул воздух.

– А как же иначе? – спросил он мягко, – Если бы я не играл свою роль… вы бы играли свою? Вы бы согласились на всё, что я предложил?

Тишина. Даже драконья шкура на плечах Юя перестала шевелиться.

– Ты должен был сказать нам! – я ударил кулаком по линзе, и трещины побежали по её поверхности, – Мы не рабы, чтобы плясать под твою дудку!

Ур-Намму повернулся ко мне. Звёзды в его лице вспыхнули ослепительно.

– Я старший, – произнёс он. Голос был тихим, но каждый звук вонзался в кости, как нож, – Я решаю, что вам знать, а что – нет. И если у вас есть претензии… – Ур-Намму развёл руки. Тени за его спиной взметнулись, приняв форму крыльев, – Выскажите их сейчас. Я готов.

Юй склонил голову. Его корни-волосы съёжились.

Я стиснул зубы. Иероглифы под кожей сжались в комок, но не посмели вырваться наружу.

А той частью, что была Марком, я лишь отстранённо посмеялся.

Ур-Намму явно был сильнее своих братьев – и пользовался этим без зазрения совести. Молодец…

– Минос, – вдруг сказал Юй. Его голос дрогнул, – Его смерть… Это тоже было частью твоего плана?

Воздух сгустился. Даже чёрное солнце над Ашшуром в линзах померкло.

Ур-Намму на мгновение замер.

– Без смерти одного из нас, – произнёс он наконец, – Магия не рассеялась бы по миру достаточно сильно и быстро.

Юй задрожал. Его потрескавшаяся кожа осыпалась пеплом.

– Значит… ты…

– Я принял необходимые меры.

Я чувствовал, как иероглифы под моей кожей корчатся от ярости. Проклятые иероглифы! Они не слушались меня так, как раньше!

Песок, забившийся между пальцев ног, казался теперь не просто раздражающим – он был унизительным! Как будто сама земля смеялась надо мной.

Юй стоял, сжав свои потрескавшиеся руки в кулаки. Его драконья мантия обвилась вокруг шеи, чешуйки впиваясь в бронзовую кожу, но он, казалось, не чувствовал боли. Его глаза – то юные, то древние – сверкали чем-то между гневом и… страхом.

Да, именно страхом. Хотя он бы никогда в этом не признался.

«Принял меры».

Эти слова висели в воздухе, как ядовитый туман.

Ур-Намму наблюдал за нами, его звёздное лицо мерцало спокойным светом. Затем он медленно склонил голову – жест, который у любого другого мог бы выглядеть как покорность. Но не у него. Никогда у него.

– Я понимаю ваши чувства, братья, – его голос звучал мягко, – И прошу прощения, что не посвятил вас в свои планы.

Юй фыркнул. Звук вышел хриплым, как треск ломающихся веток.

– Прощения? Теперь? После всего? После этого заточения во тьме⁈ – Его пальцы сжались так сильно, что бронзовая кожа треснула у суставов, обнажив на мгновение что-то тёмное и пульсирующее внутри.

Я вмешался, чувствуя, как тени моего плаща вздымаются сами по себе. Ещё немного, и Юй скажет лишнее…

– Ты говоришь, что так было надо. Но мы могли бы…

– Прождать тысячу лет, просто затаившись? – перебил меня Ур-Намму. Его звёздное лицо вдруг стало ярче, – Нет. Взгляните вокруг! Взгляните вниз!

Он махнул рукой, и линзы вспыхнули, показывая не только Ашшур, но и другие города – десятки, сотни их, раскинувшихся по всей планете.

– В каждом – маги. Тысячи магов. Сотни тысяч! А скоро будут миллионы! Когда мы начали, их было горстка, – продолжал Ур-Намму, – Теперь же… Теперь они повсюду. Как плесень на гнилом плоде.

Юй нервно провёл языком по потрескавшимся губам.

– Жалкие осколки нас истинных… – прошептал он.

– Да, брат, вот именно! – кивнул Ур-Намму, – Осколки нас самих! Размножившиеся, расползшиеся по миру. Готовые.

Я почувствовал, как что-то холодное снова пробежало по спине. Даже мои иероглифы замерли на мгновение.

– Готовые для чего? – спросил я, хотя уже знал ответ.

Ур-Намму повернулся к линзам. В его звёздном лице что-то изменилось – будто созвездия сложились в новую картину.

– Ты ведь уже понял. Для жатвы, брат. Для великой жатвы.

Тень от моей руки дрожала на базальтовой скале. Не та совершенная, четкая тень фараона, а размытый, неровный силуэт – еще одно напоминание о том, насколько низко мы пали.

Но судя по словам брата – всё так и должно было быть?..

– Мы прождали тысячу лет, Ур-Намму…

– Всего тысячу лет!

«Всего»…

– Ты говоришь так, будто тысяча лет – это мгновение! – Юй провел потрескавшейся ладонью по лицу, и я заметил, как его кожа на мгновение приняла юный облик, затем снова состарилась.

Ур-Намму повернулся к нам. Звезды в его безликом облике вспыхнули холодным светом:

– Разве вы не ощущали? – Его голос стал тише, но от этого только весомее, – Ядра в храмах… Они наполняются. С каждым новым поколением. С каждой смертью мага.

Я замер. Внезапно осознание ударило, как удар хлыста. Да, я чувствовал. В те редкие моменты, когда удавалось прорвать пелену мутного сна в темноте, я улавливал отголоски – далекие, но отчетливые.

Как будто где-то в глубине храмовых склепов бились тысячи крошечных сердец, повторяя ритм моего собственного.

Юй нервно заерзал, его драконья мантия зашипела, чешуйки впиваясь в шею:

– Они… собираются? Без нашего участия?

Ур-Намму медленно кивнул. Движение было почти человеческим, что казалось особенно жутким в его звездном облике:

– Система работает так, как я и задумал. Каждая смерть, каждое перерождение… Все эти «осколки» не исчезают. Они накапливаются. Более крупные собирают более мелкие, приносят в Храмы, и… – Он сделал паузу, и звезды в его лице вспыхнули ярче, – Представьте, что будет через три таких цикла? Ещё через три тысячи лет? Десятки миллионов магов! Может больше… И наша цель будет близка, очень близка!

Я почувствовал, как зубы свело от недовольства и ярости.

Три тысячи лет… За это время маги расплодятся, как крысы. Их станет в десятки раз больше. А Ядра… Ядра наполнятся до краев.

Вот только и мир изменится – будет-ли он следовать плану Ур-Намму?

– Ты предлагаешь снова уснуть? – мой голос прозвучал резче, чем я планировал. Теневой плащ взметнулся за моей спиной, отражая мое настроение, – Позволить этим червям копошиться еще три тысячелетия?

Ур-Намму протянул руку к линзам. В отражении Ашшура черное солнце пульсировало, как живое:

– Не спать, брат. Ждать! – Звезды в его лице сложились в подобие улыбки, – А потом… собрать самый богатый урожай, который только видел этот мир.

Юй закашлялся. Из его рта вырвалось облачко золотой пыли:

– Три тысячи лет… – Он вытер губы тыльной стороной ладони, – А если что-то пойдет не так? Если они… узнают? Если уничтожат друг друга? Или… Ядра?

Ур-Намму повернулся к нам. Внезапно его облик стал четче, почти осязаемым:

– Мы бессмертны. Мы всё равно проснёмся, пусть и придётся прождать дольше. Осколки никуда не денутся, появятся новые виды, способные к репликации магии… А Ядра даже мы не сможем уничтожить – всё завязано на том заклинании… – Он сделал паузу, и звезды в его лице погасли на мгновение, – Поверьте мне, братья… Ожидание того стоит.

– Не случится ли так, что ты пожертвуешь нами, брат? Как Миносом? – спросил Юй хрипло, – И не уничтожишь, забрав всю нашу силу?

– Каждый из нас имеет доступ только к своему ядру. Проверьте, пока находитесь в этих телах – и убедитесь. Вы ведь сами их строили и настраивали на свои Силы… Пусть и думали о другом…

В следующий миг Ур-Намму резко повернулся в мою сторону. Его звёздное лицо внезапно исказилось, а голос прозвучал прямо в моём сознании:

– Нас подслушивают, братья… Кто-то посторонний!

Видение оборвалось резко, словно кто-то перерезал невидимую нить.

Я рухнул на каменный пол, ощущая, как реальность сжимается вокруг меня. Голова гудела, будто в неё вбили раскалённый гвоздь. Своды храма плыли перед глазами, то сужаясь, то расширяясь.

– Марк! – где-то рядом раздался хриплый голос Джамала.

Я зажмурился, пытаясь прогнать остатки видения. Когда открыл глаза, увидел, что огромный маг склонился надо мной, его каменный посох дрожал в руках. Лейла стояла чуть поодаль, все три её глаза расширились до предела.

Что-то было не так.

Я поднял голову и понял – тени исчезли. Те самые сотни полупрозрачных фигур, что висели под куполом, будто испарились. В храме стало неестественно тихо.

Золотые цепи, опутавшие меня, тоже испарились…

Илона! Илону утащил Охотник!

Дерьмо космочервей…

– Что… что это было? – прошептала Лейла.

Я встал, опираясь на колонну. Камень под пальцами был тёплым, почти живым. Попытался прощупать энергетику храма – и тут же наткнулся на стену.

Мощный, древний блок, сложенный из магии, которой я не встречал никогда. Храм больше не пустит меня внутрь. Не даст ничего!

Да @#$%!!! Зачем я сюда полез⁈ Что новое узнал⁈ Лишь потерял любимую и…

В следующее мгновение в глубине Искры что-то щёлкнуло.

Я замер, сосредоточился – и обнаружил крошечное заклинание, вплетённое в суть моей энергии. Оно напоминало ключ – сложный, витиеватый, мерцающий тем же светом, что и иероглифы на стенах храма.

Ключ к… Чему?

Ответ пришёл сам собой – к другому месту. К другому храму! Я узнал две части истории исхода древних пожирателей – по две, на храм каждого из них. Значит, была и третья!

А ведь было и ещё кое-что… Теперь я знал, что в каждом Храме есть Ядро, доступ к которому имеет один из пожирателей древности… И если его уничтожить…

– Ничего, – я встал и резко развернулся к выходу, даже не оглядываясь, чтобы проверить, идут ли за мной, – Уходим.

Джамал заковылял следом, его тяжёлое дыхание эхом разносилось по залу.

– Куда? Что ты увидел?

– В вашу долбаную гробницу, выполнять обещание шейху.

– А…

– Заткнитесь. Мне надо подумать.

В голове складывалась картина, от которой у любого другого кровь застыла бы в жилах – но меня она заставила только хмуриться.

Хотя, конечно, приятного было мало…

Совет Пожирателей.

Они не исчезли. Они спали четыре тысячи лет. И теперь просыпались, чтобы собрать то, что посеяли. Чтобы впитать в себя силу миллионов магов.

Чтобы вернуть себе силу, и…

И что? Что они собираются делать дальше?

Глава 14
Гробница

Темнота гробницы встретила нас густым, спёртым воздухом, пропитанным запахом тления. Каменные стены, испещрённые иероглифами, пульсировали слабым зелёным светом – и я прекрасно ощущал грязную магию, которая пробивалась через магические символы.

То самое проклятие дышало где-то впереди и внизу.

Ворот здесь не было – просто чернота провала и лестница, занесённая песком и спускающаяся куда-то в пустоту. Я шагнул на неё первым, чувствуя, как энергожгуты под кожей напряглись, готовые к удару.

– Не ожидала, что ты всё-таки поведёшь нас сюда, – голос Лейлы прозвучал у меня за спиной, – После храма… после того, что случилось с твоей невестой.

Я усмехнулся.

– А что, трёхглазая, думала, я сразу рвану в погоню, как герой из дешёвого романа? – Я провёл ладонью по лицу, смахивая пот, смешанный с пылью, – Во-первых, Охотник и моя невеста уже далеко, и нестись за ними сломя голову – тупо. А твой хозяин может быть полезен, может помочь мне подготовиться к преследованию.

– Ясно.

– Во-вторых, чтобы вы там себе не думали – я держу слово.

– Я рада это слышать.

– В-третьих… – я усмехнулся, – Нам всё равно по пути.

Всё, что я сказал, было правдой.

В первые мгновения после видения я действительно подумывал бросить всё к чертям и сразу рвануть за Илоной. Каждый нерв в теле горел, требуя мести, каждый удар сердца напоминал: 'Они забрали её!". Но стоило немного подумать…

Всё-таки, пять лет в человеческом теле сделали меня слишком эмоциональным. Большей частью мне это нравилось – но такие вспышки не всегда были к месту. Необдуманные решения смертельно опасны в стратегии и тактике, и могут привести к непоправимым последствиям.

Я всё равно не мог сделать прямо сейчас ничего. Координаты места, где Совет меня ждёт, Охотник мне оставил, время дал.

Незачем терять голову. Нужно вернуться в Александрию и подготовиться как следует. А чтобы это сделать, мне потребуется помощь шейха.

У него есть связи, деньги, власть – а значит, если я излечу его жену от проклятья, Аль-Саид явно станет сговорчивее. И можно будет использовать его в своих интересах.

– За мной, – рыкнул я, не оборачиваясь.

За спиной зашуршали шаги – Джамал, Лейла, десяток солдат, остальные остались охранять вход.

Здоровяк с посохом шёл осторожно, его пальцы то и дело дёргались к затылку, где под кожей тикала моя «подарочная» бомба. Я чувствовал его страх – густой, липкий, как смола. Однако при этом удивительно, что Джамал оказался одним из последних выживших магов.

Умеет делать правильные выводы.

Солдаты же просто не понимали, что делать. Их взгляды скользили по мне, словно я был не маг, а очередная аномалия Урочища – опасная, непредсказуемая. Капитан Мехмет Аль-Гази, который был срежи «бунтовщиков», теперь всё время молчал и выполнял мои указания с удивительной скоростью. Он нервно сглотнул, когда я прошёл мимо.

Спуск привёл нас к массивной двери из чёрного базальта. Она была покрыта трещинами, из которых сочился тот самый ядовито-зелёный туман. Проклятие.

Точнее – его часть, защищающая двери.

Я прикоснулся к поверхности – и тут же дёрнул руку назад.

– Дерьмо!

Боль. Острая, жгучая, как будто кто-то вогнал под ногти раскалённые иглы.

Магия. Грязная, разбавленная, изменённая…

Как будто кто-то взял колдовскую силу и пропустил её через мясорубку ненависти!

Лейла нахмурилась, её третий зрачок сузился в щель.

– Ты уверен, что сможешь?

Я не ответил. Вместо этого разжал кулаки и впился в проклятие энергожгутами.

Воздух взвыл, стены гробницы задрожали…

Я стиснул зубы, ощущая, как энергожгуты впиваются в проклятие, вытягивая его, как яд из раны.

– Как процесс? – Джамал сжал посох, его пальцы побелели.

Я не ответил. Вместо этого рванул побольше грязной магии, расформировал её и толкнул дверь – она с грохотом рухнула, рассыпавшись в пыль.

За ней открылся лабиринт.

Темнота гробницы сомкнулась за нами. Воздух был густым, пропитанным запахом тления и древней пыли – словно мы шагнули не в подземелье, а в лёгкие спящего чудовища. Каждый вдох обжигал горло, оставляя на языке привкус меди и горечи.

Я шёл первым, ощущая, как энергожгуты под кожей напрягаются в ответ на пульсацию проклятия. Стены лабиринта дышали. Буквально.

Трещины в камне расширялись и сужались, словно вены, а из щелей сочился тот самый ядовито-зелёный туман, что превратил жену шейха в пустую оболочку.

Точнее – это было всего лишь внешнее проявление. А причина… Она находилась где-то глубже…

– Здесь, – пробормотал я, останавливаясь перед развилкой.

Три прохода. Три чёрных зева, ведущих вглубь.

– Ты уверен? – Лейла прикоснулась к стене, её третий глаз закатился под веко, изучая невидимое.

– Шейх показал мне часть слепка проклятия. Похожий энергетический след ощущается и здесь, – я снизошёл до объяснения, – И ведёт в центральный коридор.

– Д-да, я тоже видела слепок, но… Он… не такой, как в особняке шейха.

Я повернулся к ней, чувствуя, как в висках застучало.

– Что ты знаешь об этом проклятии?

Лейла медленно провела пальцами по трещине в камне. Зелёный туман обвил её запястье, но она даже не дрогнула и стряхнула его.

– Аль-Саид не раскрывал нам ВСЕХ деталей. Но я видела узоры на коже его жены, – Она подняла на меня все три глаза, – Они менялись. Росли. Как будто что-то внутри неё… училось.

За спиной кто-то из солдат сглотнул.

– Училось? – Джамал сжал посох так, что камень затрещал, – О чём ты, трёхглазая⁈

– Приспосабливалось, – уточнила Лейла, – Каждый раз, когда маги пытались его снять, оно меняло структуру.

Я стиснул зубы.

Вот почему шейх так отчаянно ухватился за мою кандидатуру.

Проклятие было живым, и оно эволюционировало – а пожирателю на это ровным счётом наплевать.

Вот только меня в часть своих планов Аль-Саид не посвятил и решил использовать «втёмную»…

Ну, ему же хуже… По возвращению нас ждёт серьёзный разговор, и плата, которую он обещал, теперь будет увеличена.

Раз в двадцать.

Или пятьдесят, посмотрю по настроению.

– Ты права, оно развивалось, – я шагнул в центральный проход, – Последний десяток лет. Так что не лезьте вперёд.

Камень под ногами был влажным, покрытым тонкой плёнкой слизи. С каждым шагом она тянулась за сапогами, словно пыталась удержать нас.

– Ты чувствуешь? Оно… наблюдает за нами, – прошептала Лейла.

Я кивнул, не оборачиваясь.

– Само собой! Мы вломились в чужой дом, чего ты ожидала?

Трёхглазая не ответила.

Своды коридора сужались. Где-то впереди капала вода – медленные, тяжёлые капли, словно чьё-то сердцебиение.

– Марк, – Лейла внезапно схватила меня за рукав, – Смотри.

Я поднял голову.

Стены и потолки здесь были покрыты не иероглифами – а лицами.

Сотни, тысячи крошечных ликов, вырезанных в камне. Их рты были открыты в беззвучном крике. Такие живые… Словно…

– Это… – Джамал отшатнулся.

– Жертвы, – закончил я, – Которые когда-то были такими же дибилами, сунувшимися в эту гробницу… Чья она?

– Никто не знает… Жена шейха и пыталась это выяснить.

Я зашагал дальше, стараясь не обращать внимания на сотни и сотни вмурованных в стены и потолок лиц. И не говоря своим спутникам о том, что под каменной «глазурью» большая часть магов всё ещё жива…

Это было не украшение, не предупреждение.

Питательная среда.

Проклятие кормилось ими. Оно не лежало в одном месте, как я думал изначально. Оно разрослось.

Как плесень.

Как инфекция.

За годы заточения в гробнице оно заполнило каждый камень, каждый проход.

И теперь лабиринт смотрел на нас глазами этого проклятия.

А мы… Судя по всему, шли прямо в его гнездо.

Тишину разорвал хруст.

Каменные лица на стенах шевельнулись.

– Назад! – я рванул Лейлу за руку, оттаскивая её от стены, как вдруг из трещин хлынул зелёный туман.

Он сгущался на глазах, дробился на десятки фигур, принимая форму то скорпионов с человечьими руками, то змей с десятком глаз, то скарабеев с ногами-клинками, то просто бесформенной массы с щупальцами.

– Оружие! – закричал кто-то из солдат позади.

Выстрелы эхом разнеслись по лабиринту. Пули прошли сквозь туман, не причинив ему вреда, и тут же первый боец рухнул на колени, задыхаясь. Зелёный дым втянулся в его рот, нос, уши – и через секунду глаза бойца вспыхнули тем же ядовитым светом.

– Бегите! – завопил капитан.

– Стоять! – рявкнул я, – Бейте воздушными потоками из амулетов, не подпуская к себе дым! Заражённых – немедленно убивать! Двигайтесь к выходу, организованно, и ждите там!

И тут лабиринт ожил.

Пол под ногами вздыбился, выбросив вверх каменные шипы. Один из солдат не успел отпрыгнуть – каменное копьё пронзило ему бедро. Он закричал, но крик тут же оборвался, когда туман обволок смуглого бедолагу, как паутина.

– Держать строй! – рявкнул я, но паника уже сделала своё дело.

Отряд рассыпался.

Кто-то побежал назад, к выходу, кто-то – в боковые коридоры, но лабиринт менялся, смыкая проходы за их спинами.

Идиоты… Нахрен они вообще мне тут были нужны⁈

– Чёрт! – Джамал ударил посохом по полу, и каменная стена взметнулась, отсекая часть тумана, – Они не понимают, что бежать бесполезно!

– А ты умнеешь на глазах, здоровяк, – согласился я, мощным импульсом снося рухнувшую перед нами перегородку, и высасывая часть тумана, снова принявшего вид скорпионов.

Это были всего лишь небольшие части проклятья, так что с ними удавалось справиться легко.

Пока…

– Они просто хотят жить, – Лейла прижалась к стене, её третий глаз бешено вращался, сканируя пространство, – Марк, что мы будем делать?

– Пусть солдаты бегут. Ещё не хватало носиться за ними по этим подземельям, – махнул я рукой, – Нужно найти источник проклятья.

– Ты можешь это сделать?

Я молча выпустил наружу свои энергожгуты, но быстро понял, что проклятье было везде. Оно пульсировало в стенах, сочилось из потолка, поднималось из-под пола.

– Нет! – я высосал очередную тварь, попытавшуюся добраться до меня, – Оно разрослось, как грибница! Нужно найти первый след!

– А если его уже нет? – Лейла отпрыгнула от щупальца, вырвавшегося из стены.

– Должен быть! – я вцепился в энергетику ещё одной твари и принялся отделять некоторые её структуры от общего фона.

Но это было как искать иглу в стоге сена – когда весь стог пытается тебя убить.

Камень под ногами снова дрогнул – и вдруг раскрылся, как пасть.

Я едва успел отпрыгнуть, но один из оставшихся солдат провалился вниз с коротким вскриком.

– Нам нужно отступать! – Джамал отбивался посохом, но его движения становились медленнее.

– Да охренеть же! – я резко развернулся, – Мы идём вперёд.

– Ты с ума сошёл⁈

– Именно там, в глубине, где эта хрень сильнее всего, и будет источник!

Лейла взглянула на меня всеми тремя глазами – и вдруг кивнула.

– Звучит разумно.

Откровенно говоря, мне было плевать на её согласие. Я хотел только одного – поскорее закончить дело и вернуться в Александрию. И хрен что меня остановит!

Разведя руки в стороны, я разорвал энергожгутами зеленоватый туман перед собой – и шагнул в очищенный проход.

Я шёл по лабиринту, время от времени потроша очередную частицу местной магии, и раз за разом след становился всё ярче, отчётливее!

Однако чем глубже мы забирались – тем больше проклятий становилось вокруг… Иногда я уже не успевал потрошить частицы проклятия (не говоря уже о «защищавших» меня Лейле и Джамале) – приходилось то и дело защищаться и отгонять от нас мерзкую магию…

Проклятье сжималось вокруг нас, как удав. Каждый шаг вперёд давался тяжелее – зелёный туман густел, превращаясь в липкую паутину, цепляющуюся за кожу, за одежду, за самое дыхание.

– Так дело не пойдёт! – психанул я в моменте, вытянул перед собой руку с родовым перстнем, и мысленно залез в хранилище Бунгамы, – Мунин!

Перстень вспыхнул ледяным огнём, и чёрный вихрь вырвался наружу, кружась, как торнадо. Он собрался в ворона, но я тут же послал ему мысленное разрешение на принятие второй формы.

– КА-А-А-АР! – обрадовался питомец.

А затем воздух затрещал, и ворон начал меняться.

Он резко увеличился. Кости хрустели, суставы выворачивались с противным скрипом. Лапы вытягивались, превращаясь в изогнутые, хищные конечности с когтями, впивающимися в камень. Крылья распадались, формируя тонкие, костлявые руки с пальцами, скрюченными, как у древнего скрипача.

А потом он встал.

Мунин повернул ко мне голову – уже не совсем птичью, но и не человеческую. Перья торчали, как взъерошенные волосы, а клюв щёлкнул, обнажая ряды мелких, острых зубов. Но самое жуткое были его глаза – огромные, угольно-чёрные, бездонные. Они смотрели на меня, не моргая.

– Ешь, – усмехнулся я, – Сколько сможешь.

И мой питомец не заставил себя ждать.

Он рванулся вперёд, как демон из кошмара, и его клюв раскрылся неестественно широко. Первое же щупальце проклятия он схватил, как спагетти, и всосал с хлюпающим звуком.

– Что за чёрт… – Джамал отпрянул, прижимаясь к стене.

– Мой зверёк, – спокойно ответил я, – Не мешай ему, пусть развлекается. Он почти четыре года не принимал такую форму.

Воздух теперь звенел, как натянутая струна, а Мунин продолжал жрать наседающие на нас частицы проклятья.

Он нырял в зелёный туман, разрывал его когтями, высасывал, словно это был нектар. Проклятие сопротивлялось – туман сгущался в шипящие клубки, бросалось на него, но Мунин лишь смеялся – хриплым, каркающим смехом, и продолжал есть.