Текст книги "Наше дело — табак"

Автор книги: Илья Рясной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13
ИСКУССТВО ВОВРЕМЯ СМЫТЬСЯ

– В поход собрался? – поинтересовалась Вика, глядя, как ее муж, человек болезненно аккуратный, любящий, чтобы брюки были выглажены так, что о них порезаться можно, сейчас без разбора кидает в здоровенный, угрожающего вида черный чемодан-сейф костюмы, галстуки, рубашки. – Может, помочь?

– Может быть. – Он пнул чемодан, и тот проехал по гладкой поверхности паласа.

– Ты вообще куда – не хочешь сказать?

– А, куда подальше.

– Где это «подальше» находится?

– В Германии.

– Ха, – усмехнулась Вика. – И когда?

– Сейчас.

– Что, бешеная блоха укусила?

– Хватит зубоскалить! Ты мне надоела вечным зубоскальством! Как же вы вообще все осточертели!

– Казимир, ну ты чего? – Вика присела рядом с плюхнувшимся на диван Сапковским. – Ну, успокойся. – Она погладила его по плечу, воркуя, как с капризным ребенком, и с трудом сдерживаясь, чтобы не выматериться.

Он провел ладонями по лицу так, что от пальцев остались красные полосы, воскликнул:

– Я не могу больше!

– Что случилось?

– Что случилось? Много чего… Отсюда надо уматывать, вот что!.. Здесь опасно, как в болоте, кишащем ядовитыми змеями… Это гадючник. Вика… Натуральный гадючник. Чтобы в нем выжить, нужно кусаться. И зубы должны быть ядовитыми.

– Ну, с этим у тебя проблем нет.

– Нет… Но мне надоело…

– Короче, бежишь.

– Уезжаю. На время.

– Хорошо, а я?

– А ты вроде собиралась в ЮАР.

– Вроде, – усмехнулась Вика.

– Вот и скатертью дорога. В ЮАР. В Индонезию…

– Ну да, лишь бы под ногами не мешалась…

– Мне нужно отдохнуть от вас всех!

Таким мужа Вика никогда не видела. В последнее время нервы у него совсем расшатались. В нем росло напряжение, и как-то оно должно было разрядиться. Вот и разрядилось безобразной истерикой.

– И надолго ты? – поинтересовалась она. Он удивленно посмотрел на нее, будто вообще не задумывался над этим вопросом, помолчал несколько секунд и уже более спокойно произнес:

– Пока не утрясется все. И пока ясности не будет.

– В чем?

– В делах, Вика, в делах…

– Ты темнишь. Казимир. Темнишь неумело. И боишься.

– Боюсь, да! Боюсь! – заорал он.

– Кого?

– Много кого…

Разговор явно не клеился, и Вика поняла, что больше не вытянет из мужа ничего.

– Как добираться собираешься в твое «куда подальше»? – полюбопытствовала она. – Самолет только завтра утром.

– На машине, Вика. На машине…

– Еще не хватало.

– А что тебе не нравится?

– Не нравится, что в таком состоянии ты можешь въехать в фонарный столб.

– Не въеду. – Он подошел к бару, вытащил бутылку виски и хватанул глоток.

– Еще и пьешь! – воскликнула Вика.

– Не твое дело.

– Казимир, сядь, переведи дыхание, сосчитай до двадцати и прикинь без эмоций – ты делаешь то, что действительно нужно, или это просто заскок от нервов.

– Да иди ты со своим психоанализом! Я всегда делаю только то, что нужно! А сейчас мне нужно смываться отсюда! Смы-вать-ся! Понятно?!!

Он перевел дыхание, вытер рукавом лоб. Посмотрел на бутылку, хотел сделать еще глоток, но потом тряхнул головой и убрал бутылку обратно в бар.

– К чертям, – произнес он с ненавистью и нагнулся над своим чемоданом-монстром.

Глава 14
ПАКЕТ

– Вот идиот, – шептала себе под нос Ольга, ерзая на заднем сиденье такси.

В сумочке лежал пакет, заклеенный, плотно набитый бумагами и чем-то еще, который ждет Пробитый. Что там – Ольга не знала. Ее мучил нестерпимый зуд любопытства, но определить, что там находится, не вскрывая, было невозможно.

Сейчас ее одолевали противоречивые желания – от того, чтобы выбросить пакет в урну, и до того, чтобы остановиться у ближайшего отделения милиции и отдать его ментам и переложить на их плечи разборы с Пробитым. Но она знала, что не сделает этого.

«Мерседес» продирался в автомобильном потоке. Водитель был лет тридцати пяти, в меру по-шоферски болтливый и нахальный, на Ольгу посматривал с интересом, пытался балагурить, но она резко отшила его:

– Ты меня везти взялся. На другие услуги я кого получше найду.

Водитель только покачал головой, сдерживаясь, чтобы не ответить подобающе, и замолчал. Но когда машина выбралась из города, задал вопрос:

– И чего только туда несет?

– Надо.

– Ну да… Один наш парень взялся черных в Старобалтийске отвезти. Сейчас в реанимации. Выручку забрали, наркоши поганые.

– Ты чего, боишься меня? – хмыкнула Ольга.

– Да ладно…

– Не бойся, не ограблю. Верти свою баранку.

Как только они выехали за границу Полесска, их обогнала иномарка со скоростью километров двести в час.

– На свои похороны торопятся, – бросил водитель зло. – Правами бы купленными да по морде их!

Сам он вел машину неторопливо, расчетливо, с профессиональной надежностью – сразу было видно, что не первый год за рулем. На двадцатом километре, метров пятьсот не доезжая до таблички «Племсовхоз», Ольга велела:

– Ну-ка тормози.

– Здесь? – удивился водитель.

– Здесь.

Он пожал плечами, но машину послушно остановил. Она вылезла из салона, едва не подвернула ногу на каблуке, но удержалась. Водитель кинул на нее насмешливый взгляд. Это же нужно – намылиться в племсовхоз на каблуках!

– Чего ждем? – спросил он.

– Не чего, а кого. – Она огляделась окрест, скорчив брезгливую мину. Справа раскинулся поселок племсовхоза, в полукилометре впереди ждали автобус несколько цыганок с детьми. Слева обрушившийся в нескольких местах сетчатый забор огораживал обветшавшие строения и площадку парка сельхозтехники с ржавыми остовами тракторов. Около парка стоял строительный вагончик, на пороге которого уютно устроился краснорожий здоровяк в телогрейке, грязных джинсах и, резиновых ярко-розовых сапогах.

– И долго будем ждать? – полюбопытствовал водитель, видя, что Ольга достает сигарету, зажигалку и прилаживается на багажник машины.

– Пока не дождемся, – отрезала она.

– Блин, – прошептал водитель. Ему очень хотелось плюнуть на деньги и бросить здесь эту пышнотелую стервозину, которая относилась к нему с плохо скрываемым пренебрежением, но он давил в себе это желание. Очень деньги нужны.

Красномордый мужик, по виду закоренелый алкаш, встал, оторвался, качнувшись, от вагончика и неуверенной походкой пьяного матроса, сошедшего на берег после долгого плавания, направился к ждавшему «Мерседесу».

– Эта… ты, что ли, Ольга? – спросил он, подойдя к Ольге на расстояние запаха – а пахло от него навозом, перегаром и еще невесть чем.

– Ну я. – Она с отвращением выпятила губу.

– Ну так давай. – Алкаш икнул, мутно посмотрев на нее. Он был явно из местных тружеников загнувшегося племсовхоза, пропивших все на свете.

– Волшебное слово, – потребовала Ольга.

– Здесь посылают на Луну. – Алкаш почесал затылок. Ольга чувствовала себя полной дурой. Пробитый обожал всякие хитрушки. На сей раз он играл в пароли. А пароль подобрал из бородатого анекдота. Юмор, шутки, веселье, чтоб его разорвало!

– Здесь посылают на три буквы, – произнесла она ответ, и алкаш довольно заржал. – Держи, – протянула она алкашу пакет.

– Он… это, сказал, если чего не то, он тебе шею свернет.

– Ты за бутылку подрядился? – поинтересовалась она.

– За две, – приосанился он гордо, с намеком, что такой человек, как он, себе цену знает.

– Щедро.

– Нормальный мужик. – Алкаш снова икнул, спрятал пакет на груди, повернулся и побрел прочь.

– Козлы, – в сердцах бросила она, усаживаясь в машину.

– Куда?

– Домой. В Полесск! – На глаза ее навернулись слезы.

– Как скажешь, – с облегчением произнес водитель и тронул свой «Мерседес».

Глава 15
ИДЕТ ОХОТА

– Стоп, не трогать! – воскликнул Ушаков. – Пробитый послал вместо себя дурика. А сам сидит в кустах и смотрит, не приглядывает кто-нибудь за его дамой сердца.

– Третий. Переключайтесь на объект-два. И осторожнее, – по рации велел бригадир. – Учтите, может быть контрнаблюдение.

– Ясно, – донеслось из рации. – Так, объект-два направился в сторону поселка.

– Шестой, провожаете объект-один.

– Принято.

– Четвертый, выдвигайтесь к племсовхозу. С запада перекрываете подъезды к поселку.

– Принято, – доложил Четвертый, отлично знавший, что вести наблюдение на открытой местности весьма затруднительно. Слишком легко засветиться.

По рации начальник уголовного розыска соединился с дежурным по Кумаринскрму райотделу.

– Ушаков говорит, – сказал он. – Давай все силы ППС и ОМОНа, который у тебя работает, стягивай к племсовхозу.

– Что там случилось? – спросил дежурный.

– Пробитый должен нарисоваться…

– Понял.

– Будь на связи. Информируй о дислокации своих сил.

– Есть.

Ушаков развернул на коленях карту области и кивнул бригадиру:

– Двигаемся поближе к поселку… Ну что, майор, возьмем сегодня гада?

– Должны, – кивнул старший группы наружного наблюдения.

Третий, державший в поле зрения забравшего пакет алкаша, сообщил:

– Объект-два вошел в поселок…

С севера поселка племсовхоза были запущенные пашни и корпуса свинофермы, с запада его ограничивала скоростная трасса, за которой в овраге приютилась свалка мусора, а дальше узкая полоска земли и начинались болота. С юга и востока к нему почти вплотную подступали чахлые, жалкие, замусоренные, но дальше постепенно густеющие леса, которые тянутся до самого моря. Это было самое опасное направление – если Пробитый в поселке и будет уходить от преследования, то именно туда. В лесах легко затеряться.

«Жигуль» остановился километрах в двух от поселка племсовхоза.

– Объект-два исчез из виду, – сообщил Третий.

– Как?

– За домами скрылся. Ближе не подходим.

– Ладно. – Бригадир положил на панель перед собой микрофон рации.

То, что алкаш пропал из виду, было не страшно. Главное, чтобы просматривались и при необходимости перекрывались все подходы к поселку, так что никто незамеченным не вошел туда и не вышел оттуда.

– В крайнем случае зачистку устроим, – произнес Ушаков.

Зашуршала рация – на связь вышел дежурный по Кумаринскому райотделу с докладом о расстановке и выдвижении сил. Ушаков углубился в обсуждение деталей по перекрытию подходов к поселку на дальних подступах патрулями и омоновцами – так, чтобы не мозолить глаза и вместе с тем быстро выдвинуться к месту действия.

– Теперь сидим спокойно. Ждем. – Ушаков прикрыл глаза, пытаясь мысленно уговорить свое сердце не барабанить так отчаян но в груди. Иногда ему это удавалось…

Алкаш-евязник возник в поле зрения оперативников через пятнадцать минут. Он неверной походкой двигался в сторону тракторного парка, у которого недавно встречался с Ольгой. Даже в бинокль было видно, что его красная морда озарена блаженством. Он нес полиэтиленовый пакет с надписью «Пепси-кола», в котором было что-то, очертаниями сильно напоминающее бутылки.

– Отлично! – воскликнул Ушаков. – Он встречался с ним. Бутылки в пакете – плата за службу! Пробитый в поселке!

Алкаш чинно прошествовал в вагончик.

– Пятый! Берите клиента в вагончике. И выбивайте из него все, – приказал Ушаков.

И оперативники рванули к вагончику, где алкаш уже принялся за первую бутылку.

Ждать доклада пришлось не так долго.

– Сначала возмущался и упирался, – по рации доложил Пятый. – Но после того, как мы пригрозили, что полученные им бутылки разобьем на его глазах, раскололся моментом.

– Что сказал? – спросил Ушаков.

– Сказал, дурак какой-то две бутылки дал за то, что он скажет ожидающей женщине: «Здесь посылают на Луну». После чего возьмет у нее пакет.

– Ха, – усмехнулся бригадир. – Пароль. Из анекдота: «Здесь посылают на Луну?» – «Здесь посылают на три буквы, а шпион Иванов живет этажом выше»…

– Пятый, дайте описание того, кому объект-два передал пакет, – приказал Ушаков.

– В синей куртке. Не местный. По описанию – Пробитый.

– В точку!

– Я считаю, объект-два передал пакет у сельмага нашему главному клиенту, – высказал предположение Пятый.

– И к Заглавный клиент двинул?

– Объект-два не знает…

Через минуту рация снова ожила:

– Второй-Третьему.

– Второй на связи, – сказал бригадир.

– По направлению к трассе мимо водяной колонки движется мужчина с двумя девушками.

– С двумя девушками?

– Держит их под руки.

– Вряд ли наш. Как он одет?

– Оранжевая рубашка. Темные брюки…

– Похож на нашего? – спросил бригадир.

– Трудно сказать. Фигура похожа. Тяжело идет. Грузно…

– Как раненый, – кивнул начальник уголовного розыска. У него вдруг возникла уверенность – это Пробитый. – Берите…

Глава 16
НА ГРАНИЦЕ

Приличные люди не выстаивают часами за визами в посольствах и консульствах каждый раз, когда им нужно выехать в Европу. Они делают себе шенгенские визы минимум на полгода (немало фирм без труда устроят это за каких-то полтысячи долларов) и катаются по всей Европе, когда захотят. Так что трудностей у Сапковского с тем, чтобы добраться до Германии, не ожидалось.

Суворовский погранпереход намеревалось преодолеть сегодня немало людей. Сапковского выводило из себя то, что приходится выстаивать очередь, ждать, пока чинно проследует через границу разная мелкая рыбешка, промышляющая незначительной контрабандой и спекуляцией, Этих людей Казимир всем сердцем презирал за их мелочную суету, за желание урвать хотя бы малость денежек, чтобы чуток улучшить свою никчемную жизнь. Сейчас они как никогда бесили его своим дурным мельтешением.

– Уроды, – шептал он, пытаясь справиться с душащим его раздражением, и нетерпеливо похлопывал ладонью по рулевому колесу. – Когда же вы передохнете все!

Он зло глядел на движущийся перед ним рывками вместе с очередью старый «Трабанд» с польскими номерами. Машина аж прогибалась под весом мешков и пакетов.

Казалось, эта пытка ожиданием никогда не кончится.

Но наконец очередь подошла.

– Оружие, наркотики, вещи, запрещенные к вывозу? – стандартно осведомился таможенник, когда «Ягуар» въехал на таможенный терминал.

– Откуда?! – возмутился Сапковский.

– Мало ли, – усмехнулся таможенник, рассматривая паспорт. – Откройте багажник.

Сапковский, мечтая об одном – не сорваться, стиснул зубы, перевел дыхание и вылез из салона машины, распахнул багажник:

– Смотрите. Щупайте, – хотел добавить «нюхайте», но вовремя сдержался.

– Далеко собрались. Казимир Германович? – услышал он позади себя голос. Обернулся и увидел двоих улыбающихся с ехидством мужчин, в которых трудно было не узнать ментов: интересно, они слово в слово повторили вопрос Вики.

– А вам чего? – набычился Сапковский.

– Уголовный розыск, – один из этих двоих, седой, лет сорока, в мятом недорогом костюме, продемонстрировал красное удостоверение. – Пройдемте, гражданин Сапковский. Машину мы сами отгоним.

– В чем дело? – похолодел Сапковский.

– Отгулялся, Плут, – улыбнулся седой. – Пошли. И не шуми. Не поможет…

Он взял его под локоть и настойчиво повлек в сторону синего старенького с паутиной трещин на лобовом стекле «жигуленка». Его здоровенный, с фигурой борца напарник страховал сзади. Плут не сомневался, что, если он станет упираться, тут же получит увесистым кулачищем по почкам.

– Ответите. И за хамство. И за превышение полномочий, – начал качать права Сапковский, понимая, что выглядит все это неубедительно, голос все время предательски грозит дать петуха.

– Мы ответим, – пообещал седой. – И тебе много за что ответить придется… Ну-ка, руки на крышу машины.

– Что?!

– Непонятно, да?

С Сапковским перестали церемониться. Его резко развернули, он сдержал порыв отработанным боксерским ударом послать ближайшего сыскаря в нокаут. Это могло и не получиться – «борец» производил впечатление человека, который сам может вырубить кого угодно, а у седого на боку висела кобура, да и вокруг полно народу – погранцы, таможенники. Да, здесь не место и не время демонстрировать зубы и характер.

Ноги шире плеч. Руки на крышу «жигуля». Поза задержанного. Сотрудники уголовного розыска быстро досмотрели Сапковского, убедились, что оружия нет. Усадили на заднее сиденье, водитель обернулся и с интересом разглядел своего пассажира.

– Во произвол, – хорохорясь, воскликнул Сапковский. – Обнаглели вконец!

Оперативники с двух сторон стиснули его телами, от чего Плут болезненно поморщился. Как же он ненавидел сейчас этих людей! Их близость вызывала у него дурноту.

– Давай в управление, – велел седой шоферу.

– Вообще, что происходит, на хрен?! – взорвался Сапковский.

– Гринев заждался. Он тебе объяснит, – заверил седой.

Глава 17
ШАНС НА ПОБЕГ

– Уф, – прошипел Пробитый от резкой боли в туго перевязанном бинтом боку, споткнувшись о вросший в землю прямо посреди дороги кусок бетонной плиты и едва не упав.

Двигаться по колдобистой дороге этого проклятого поселка было трудновато. Сказывалось недавнее ранение – пуля вошла в бок и тут же вышла, вырвав кусок мяса. Рана была не слишком опасной, но он потерял много крови. Пара сантиметров вправо – печень. Так что мог бы остаться там вместе с Корейцем… Кореец, вот зараза шустрый! Кто ждал от него такой прыти?

После перестрелки на «хавире» Пробитый отлежался в своем убежище, зализывая раны. И до сих пор так и не знал, жив ли Кореец или нет. А Шамиль часть гонорара зажилил до тех времен, пока не получит подтверждения, что Александр ан успешно завален согласно договору.

Последний разговор с Шамилем был жесткий.

– Смотри, Шамиль Идрисович, с огнем играешь, – произнес Пробитый.

– Это ты мне? – удивился Шамиль. По сотовым телефонам можно говорить что угодно. Пока это наиболее безопасный способ переговоров. Тем более когда их штук пять, как у Шамиля.

– Тебе… Только не сопи в трубку, не испугаюсь, – засмеялся хрипло Пробитый, и этот его неживой смех звучал жутковато. – Я волк вольный. Загрыз лося – и опять в логово.

– Не буди лихо, – произнес, с трудом сдерживая ярость, Шамиль.

– Кореец мертв.

– Я этого не знаю.

– Зато я знаю… И еще… учти, Шамиль Идрисович. Я во вкус вошел. Если что, и броневик не поможет.

Пробитый для себя окончательно постановил, что Шамиль умрет, если вздумает играть с ним. Действительно вошедший во вкус профессиональный убийца ощущал себя всемогущим. Пусть с Корейцем получилось все не совсем удачно, но это ничего не меняло. Он знал, что отныне никто не сможет встать на его пути или кинуть его, тем самым не подписав себе приговор.

Но еще Пробитый отлично понимал, что время испытывать судьбу прошло. Пора бежать из родной области. А для этого нужны были припасенные документы и кое-какие важные бумаги, с которыми он сможет скрыться в Польше, а потом вернуться в какое-нибудь государство СНГ, где легче всего схорониться и от братков, и от правосудия. В Латинскую Америку бежать пока рано. Можно еще хорошо покрутиться и на этом континенте…

Раньше ему казалась, что это хорошая идея – спрятать неприкосновенный запас на случай бегства у Ольги. Что он и сделал. И забыл о заначке на полтора года.

К Ольге он не заглядывал давно, уверенный, что вещи лежат под ее присмотром и что она его никогда не предаст и не обманет. Он умел и любил делать из женщин рабынь, которые ненавидели и обожали его, как и положено рабыням. Он умел вселять в них страх, а страх – – гарантия куда лучшая, чем дружба, любовь и прочая муть. Он надеялся на нее. А она укатила в Италию именно тогда, когда понадобилась.

Пробитый остановился. Прислонился к столбу с разбитым плафоном наверху. Задержал дыхание. Потом глубоко вздохнул. Вздох отозвался резкой болью, но после этого она отступила.

Он присел на капот ржавого остова грузовика, погружающегося в земную твердь рядом с дощатым зеленым длинным забором, за которым был запущенный сад и брошенный, нежилой дом.

Так. Сейчас появится человек с пакетом. Именно у этого ржавого истлевшего скелета «ЗИЛа» они и назначили встречу.

Он еще раз глубоко вздохнул и подумал: интересно, а все-таки жив Кореец или нет?.. Не было сил его добить. Тогда, на «хавире». Пробитый ощущал беспомощно, как струится кровь и вместе с ней уходят силы. Киллер всегда должен добивать. И еще оставлять жертву напоказ, чтобы заказчик видел – работа выполнена. А получилось все не так, отсюда и непонятки с Шамилем.

Пробитый был уверен, что об Ольге никому не известно, но береженого бог бережет. Поэтому вчера и велел ей звонить с телефона-автомата.

– Автомат уж точно не промасливается, – сказал он ей. – Завтра привозишь пакет.

– Куда?

Это был вопрос. Просто так встречаться – он слишком сильно наследил, чтобы просто шататься по городу, рискуя налететь на глазастого мента. И еще необходимо было проверить, не приведет ли она кого за собой. Поэтому и назначил встречу в этом чертовом племсовхозе, недалеко от своего убежища. Потому и приказал ей отдать пакет тому, кто назовет пароль, для смеха дав слова из затертого временем анекдота. А что – пароли придуманы неизвестно сколько столетий назад и действуют безупречно даже в век высоких технологий.

Когда алкаш, готовый на все за стакан водки и больше чем на все за бутылку, брал у Ольги пакет, Пробитый, выбрав удобную позицию на лестничной площадке единственного в поселке четырехэтажного серого дома, следил за обстановкой. Ничего тревожного он не разглядел и решил, что Ольга чиста. Поэтому оставил свое уютное местечко и, провожаемый подозрительными взглядами старушек на лавке, направился навстречу алкашу, к условленному месту. По дороге он чуть не плюхнулся, зацепившись за бетонную плиту.

Алкаш появился из-за угла зеленого забора. Увиде своего нового кореша, он замахал руками:

– Все в поряде! Все путем! Во! Он вынул из-за пазухи пакет.

Пробитый протянул руку, взял пакет. Тот самый, лично запечатанный, нетронутый.

– А… – Алкаш сглотнул и поглядел, как голодная дворняга на колбасу, на пакет с водкой.

– Заслужил. – Пробитый протянул ему пакет с надписью «Пепси-кола».

– Ну спасибо, – просипел алкаш, хватая обещанную награду. Он до последнего момента так и не мог поверить, что ему на халяву обломится такое богатство. – Уважил… Если чего надо, давай. Леха – он всегда. Я понимаю…

– Давай, браток, – усмехнулся Пробитый, задав про себя вопрос, зачем коптит небо это животное, не знающее в жизни ничего, кроме как нажраться водки, проспаться и предпринять какие-то телодвижения исключительно с одной лишь целью – опять достать водки, нажраться, завалиться спать.

Пробитый сунул пакет в карман. Дело в шляпе. Это возможность побега. Возможность выйти на простор и начать строить новую жизнь. Там был заграничный паспорт на чужое имя. Ныне покойный Рома, подделывавший документы так же легко и красиво, как Репин писал портреты, гарантировал, что с ним можно надежно пересечь границу. Рома за свои слова отвечал, иначе умер бы не своей смертью гораздо раньше…

Теперь предстояло выйти из поселка, перейти шоссе, преодолеть лесополосу, с другой стороны которой он оставил свою белую, мятую, как старый алюминиевый бидон, «копейку». Была идея назначить встречу где-нибудь около логова и прийти к точке рандеву пешком. Но ранение давало о себе знать. Двигался он с трудом, силы после кровопотери были уже не те.

Он снял куртку, спрятал ее в сумку, оставшись в плотной джинсовой рубахе с длинными рукавами, пошел, тяжеловато ступая, вперед – вдоль забора, мимо заколоченного сельского лабаза с надписью «…агазин» – букву "м" кто-то выбил.

Впереди неторопливо шли две девушки лет по двадцати пяти. Одна высокая, тощая жердь, другая невысокая, с круглым улыбающимся лицом толстушка. Они ворковали, смеялись. Судя по тому, что они приоделись и щедро, не жалея дешевой косметики, накрасились, путь их лежал к автобусной остановке, а дальше – куда-нибудь в окрестный очаг цивилизации, где ревет динамиками дискотека и есть мальчики.

Пробитый ощутил укол, когда поравнялся с ними. Неприятное ощущение чужого взгляда. В затылок будто впилась ледяная стрелка и растеклась по коже холодной водой.

Своим чувствам, он доверял. Вояки, прошедшие сквозь огонь, воду и медные трубы локальных войн второй половины двадцатого века, ушлые старые зэки, повадками, неистребимой жаждой жизни и выживаемостью действительно сравнявшиеся с волками, которых они так почитают, говорили не раз: человек, который хочет жить, чует недобрый взгляд.

Он огляделся. И заметил вдалеке какое-то движение. Он мог поклясться, что из-за автотракторного парка смотрят на него чьи-то глаза.

Вот черт! Они вышли на него?! Кто именно вышел – менты, братва – значения не имело. Скорее всего менты – уж слишком умело маскировались… Но все-таки прокололись – он их выявил. Отлично! Знать об опасности – это быть вооруженным. Теперь надо выбираться отсюда.

– Девчата, куда такие красивые и без охраны? – подался он вперед.

Та, что подлиннее, оглянулась и кинула на него взор, полный неприкрытого интереса.

– А ты, что ли, охранник?

– А что, не гожусь?

Девчонки прыснули.

– Можете проверить… А, девчата, – он сблизился с ними. – Я добрый и красивый… Правда.

Они снова прыснули.

Он вильнул и вклинился между ними – все, от снайперов он теперь прикрыт.

– Разрешите предложить дамам ручку. – Он взял девчонок под локотки.

– А ты из быстрых, – засмеялась без осуждения толстушка. Он почувствовал ее настроение – хоть сейчас бери ее и тащи на сеновал. Но только на сеновале она Пробитому не нужна. Она нужна для другого – как живой щит. Менты слишком боятся за заложников. Он уже испытал это в тот раз, с мальчонкой. Испытает и еще раз. А там уж как карта ляжет. Или они его грохнут, или он уйдет… Если, конечно, ему не грезится от плохого самочувствия всякая чепуха.

Он огляделся… И увидел то, что так не хотел видеть. Будто бы безобидная задрипанная «Волга» неторопливо свернула с трассы и двинула к поселку. А с другой стороны двигался «рафик». В «рафике» наверняка, сдерживая рвущуюся наружу разрушительную энергию, замерли спецназовцы с бронещитками, закованные, как в латы, в бронежилеты. Они уверены, что сейчас будут гнать вкусившего крови хищника, который способен до конца огрызаться. И они правы…

Вон еще одна машина – старая «Ауди». Его отрезали от дороги. Отрезали от поля – но туда ему не надо. Отрезают путь к спасительному лесу. Он не успевает перемахнуть овраг и скрыться в нем… Или успевает? У него же живой щит.

Его рука нырнула за пояс.

– Пошли… Тише.

Толстушка вскрикнула, когда жесткая рука стальными клещами сжала ее локоть.

– Дернешься – пристрелю, – прошипел Пробитый так, что ей даже расхотелось завизжать. В ее бок уперся ствол пистолета.

А длинная девчонка остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. Но она не нужна была Пробитому. Он мог справиться только с одной. Если длинная дернется – он ее раздавит. Пуля в живот. Или рукояткой пистолета по лбу.

– Ты что, ox..л? – воскликнула толстушка.

– Ты, тварь, заглохни! – Он так сжал ее руку, что она едва не присела на асфальт, но он не дал ей сделать это.

Ее подруга, прижав ладонь ко рту, округлившимися от ужаса глазами смотрела на все это, а потом присела на корточки, обхватив руками голову.