Текст книги "Террор не пройдет! (Белый легион - 2)"

Автор книги: Илья Рясной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

* * *

Впервые Парамон Купченко не доставал всех измерением ауры. Он выглядел подавленно, взгляд настороженный. Зашел в кабинет президента фонда "Технологии, XXI век", как всегда, не спрашивая, но безумный напор уступил место какой-то опасливости.

– У вас что-то срочное? – испытующе и строго посмотрел на него после сухого приветствия Марципало. Он был в кабинете один и изучал очередную заявку.

– Я долго думал над нашим разговором... Очень долго...

– По поводу?

– Что нам не дадут реализовать проект... Признаюсь, что был не прав. Опасность реальная. Очень реальная, – глаза Купченко забегали. – Я все проанализировал... Узнал... Много смертей.

–Что?

– Я узнал о Белидзе.

– Что Белидзе?

– Целый научный коллектив был уничтожен. Я переговорил с людьми – те несчастные что-то нащупали. И были уничтожены.

– Откуда вы набрались этого? – отмахнулся Марципало. – Белидзе покончил жизнь самоубийством. Есть такой синдром последнего метра. Бывает, марафонцы, пробежав десятки километров, сходят с дистанции на последних метрах... Владимир Павлович Санин несколько лет страдал от сердечного заболевания... Гурвич, скорее всего, укатил с какими-нибудь девками, есть у него такая склонность...

– А обстоятельства смерти – это другой разговор, – Купченко нервно теребил свою кожаную сумку с ноутбуком, с которым он не расставался. – Все. Надо что-то делать, – с неожиданной решимостью произнес он.

– И что вы собираетесь делать, Парамон Васильевич? – почти ласково произнес Марципало – так разговаривают с буйными сумасшедшими, перед тем как упаковать их в смирительную рубашку.

– Я очень напряженно думал... Алчность – это грех. Нельзя пытаться разбогатеть на том, что дал нам господь. Я... Мы... Мы можем позволить себе подарить человечеству это открытие. Отдать его даром... Слово "даром" происходит от слова "дар". Божий дар. За божий дар нельзя брать денег...

– Простите, я не совсем понимаю вас, Парамон Васильевич, – Марципало, скрестив руки на груди, озадаченно и с некоторым испугом уставился на "Колдуна".

– Самый легкий путь – Интернет, пресс-конференция, демонстрация технологических возможностей.

–Да?

– Скоро аппаратура будет здесь.

– И что?

– Идея брошенная не угаснет. Кто-то ее подхватит. Ничего не изменится лично для меня. Да и моя личность не так уж и важна в поступи цивилизации к будущему. Я буду счастлив, что выполнил свое предназначение. Возрожусь в другой жизни и увижу плоды своих трудов...

Марципало пропустил мимо ушей идею о реинкарнации Купченко в светлом будущем. Самое главное было не это. Самое главное – что золотая рыбка готова сорваться с крючка и погрузиться в пучину.

– Подождите. Я что-то не понимаю, – встряхнул головой президент Фонда. – У нас есть обоюдные договоренности. Мы вроде бы не отказываемся от сотрудничества. Работа вошла в конструктивную стадию. И вы из-за каких-то невнятных слухов и сплетен готовы все разрушить.

– Я боюсь не за себя, – понуро произнес "Колдун". – Я боюсь, что человечество не сумеет воспользоваться тем шансом, который я и мои друзья ему дадут.

– Вот теперь переходим к самому главному. Ваши друзья. Технологии эти являются плодом работы целого коллектива.

– Ну и что?

– А то, что, кроме шансов человечества, есть еще маленький шанс для каждого человека. Это ваши люди. Которые в эти нелегкие времена, несмотря на нищету, отдавали последнее, чтобы совершить открытие. Отдавали молодость. Силы. Интересы семьи. Правильно?

– Все было именно так.

– Они были уверены, что это их главный в жизни шанс выбраться из убогости, бедности... И тут вы решаете за них.

– Я думаю, они меня поймут...

– Поймут?! Что они поймут? Что у них был билет в лучшую жизнь, но у их друга не выдержали нервы. Он испугался каких-то дурацких слухов. И лишил их будущего...

– Ну... Когда технологию начнут осваивать, обратятся все равно к нам. Мы продвинулись дальше других...

– Да ладно. Вся суть была в оригинальном принципе, в новой технологии. Западники, когда принцип станет известным, при их миллиардах легко поставят все на поток без вашей помощи.

– Верно, – вздохнул Купченко.

– Почему мы научились заботиться о неграх в Африке и совсем не умеем думать о наших близких? – вздохнул Марципало. – Не рубите сгоряча. Не надо. Нам осталось не так много...

– Я подумаю. – Взгляд у Купченко стал самоуглубленным.

– Обещайте, что пока не будете делать глупостей.

– Обещаю... Я должен все еще раз обдумать... Я вам сообщу.

– Вот и хорошо.

Купченко поднялся. Марципало вскочил и, поддерживая здоровяка под локоть, проводил к дверям своего кабинета. Когда дверь за посетителем закрылась, он подошел к дивану и устало откинулся на его подушках. Вытер выступивший пот. Президент, когда припирало сильно, умел раскрывать настежь шлюзы своего красноречия и с головой топить собеседника в словах. Умение забалтывать клиентов и партнеров не раз сослужило ему хорошую службу. И сейчас, кажется, ему удалось немножко сдвинуть танк, каким являлся Купченко. Вот только надолго ли? И что этот сумасшедший предпримет, когда у него начнется очередное обострение запущенного психзаболевания?

– Сволочь такая, – прошептал Марципало со злостью.

В кабинет вкатился "колобок" и осведомился:

– Чего "Колдун" от тебя такой пришибленный вышел?

– Свихнулся окончательно. Узнал где-то о Белидзе. Прочитал несколько статей в патриотических газетенках – бредни о мировом правительстве. И окончательно слетел с катушек.

– Что ты ему наговорил в прошлый раз? – с подозрением спросил Ровенский.

– Ничего, – как-то поспешно ответил президент фонда.

– Ты ему что-то брякнул, что у него снесло голову.

– Ну, намекнул, что у новых открытий часто судьбы складываются не слишком радужно.

– Молодец. Нашел, с кем о моей больной теме говорить. Кто же ему мог наговорить о Белидзе?

– Может, кто-то из команды Саши Неймана... Американец начинает уже наступать нам на пятки...

– Очень может быть, – задумчиво произнес Ровенский. – И что теперь удумал наш титан?

– В раздумьях... Я его немножко отрезвил... А вообще, у него идея скинуть все научные проработки в Интернет.

– Может, не такой дурной ход. Скидывает информацию в Интернет. А потом договаривается обо всем со свалившимися с небес заказчиками. Принцип процесса он накалывает. Но понадобятся годы, чтобы его повторить. А в гонке технологий, если она начнется, каждый день будет на вес золота. Отставание на месяц может стать опозданием навсегда. Пусть принцип уже не тайна. Но за деталями придут к "Колдуну".

– Да?! – Марципало взорвался, хлопнул с размаху по спинке дивана ладонью. – Сема, а мы? Мы в заднице!

– Да ладно, – улыбнулся Ровенский. – Не бери в голову...

–Что?

– Все течет, все переливается.

– У, блин! – Марципало посмотрел на своего заместителя так, будто тут же хотел его задушить.

* * *

– Что ты делаешь? – Вопль был испуганный, полный отчаяния.

– Не волнуйтесь, дорогой мой. Не волнуйтесь. Я не сделаю вам ничего плохого, – не обращая внимания на ругань, крики, угрозы, мягко ворковал Доктор. – Все будет хорошо. Все будет очень хорошо.

– Нэ надо, да... Слышишь, ты, в халате. Нэ надо, – теперь в голосе была мольба. Напоминающий гориллу чеченец, прикованный к креслу, привык видеть смерть и приносить ее. Вся его сознательная жизнь прошла на войне, в дерьме и в крови. Сейчас он своим обостренным волчьим чутьем чуял – с ним произойдет что-то непонятное и страшное.

– Будет чуть больно, – тонкие пальцы Доктора сжали руку гориллы с неожиданной силой.

Инъектор с шипением освободил свое содержимое. И жидкость, представлявшая из себя сложнейшее химическое соединение, начала свое движение по человеческому организму, проникая всюду и изменяя его реакции.

– Убью... Убью... – Голос пленного становился все слабее. Он обмяк. Минуты две сидел, застыв, не шелохнувшись. Неожиданно вздрогнул. И обессиленно уронил голову, закатил глаза.

Еще с четверть часа Доктор внимательно следил за диаграммами на плазменном мониторе компьютера.

Сюда сбрасывались показания датчиков, прилепленных к телу "пациента".

В углу сидел Артемьев. И внутри у него было как-то холодно. Подкатывала тошнота. Хотя внешне ничего особенного не происходило. Но он был не в первый раз на подобных процедурах и отлично знал, что кроется за этим монотонным, до детали отработанным процессом. И еще знал, что скрывается за видимым спокойствием и деловитой доброжелательностью Доктора. Присутствие на обработке очередного "пациента" не доставляло Артемьеву особого удовольствия – это если очень мягко сказать. Иногда же у него просто волосы дыбом вставали. Но он должен был находиться сейчас здесь. И его чувства не имели никакого значения, поскольку речь шла о судьбе акции.

По телу "гориллы" прокатилась дрожь. Чеченец дернулся. Открыл глаза, уставился в потолок. Выгнулся дугой, рванув ремни. Казалось, они не устоят и порвутся. Но эти ремни могли удержать взбешенного индийского слона.

"Пациент" снова обмяк. Потом как-то медленно, будто при замедленной прокрутке кинопленки, выпрямился. Сел прямо, как прилежный первоклассник за школьной партой. Обвел глазами окрест себя. Его взор коснулся Артемьева, и тот содрогнулся – глаза у чеченца были безжизненные, немигающие.

– Отлично, – просматривая диаграммы, проворковал Доктор. – Просто прекрасно. Хороший экземпляр.

Потери в материале доходили до пятидесяти процентов. Далеко не каждому удалось перейти "порог трансформации сознания". Но рослый чеченец преодолел его без труда.

– Изумительная реакция, – искренне наслаждался работой Доктор. – Всегда бы такие "заготовки" передавали.

– Тут уж как повезет, – буркнул Артемьев.

Доктор нагнулся над "пациентом". Тот перестал проявлять к окружающему какой-либо интерес. Шлепки по щекам не вызвали ни малейшей реакции, равно как и укол длинной иголкой, напоминающей вязальную спицу.

– Следующий этап. – Доктор выдвинул колпак, похожий на фен в парикмахерской, и надел его на голову чеченцу. – Пошли, – кивнул он Артемьеву.

Они прошли в соседнее темное помещение, напоминавшее каморку папы Карло. Там был резервный пульт. Доктор уселся за него и активизировал прибор "Спектр-А5".

– Новинка. Потомок классического изделия "Резонанс", – пояснил Доктор, пальцы его пробежали по клавиатуре.

– Знаю, – кивнул Артемьев. – Детище НИИ-15.

– Так точно. Тогда казалось чудом, что электромагнитные поля вгоняют человека в сон, ослабляют память... Хотя атеистическое мировоззрение позволяло относиться к вторжению в душу куда проще. Человек воспринимался как механизм, который нужно просто настроить определенным образом... Потом были сверхвысокочастотные излучения. Биорезонаторы Пеева... Если бы тогда представляли, как далеко мы дойдем. – Доктор щелкнул тумблером и активизировал накопительные катушки.

Теперь находиться рядом с "пациентом" стало опасно. Электромагнитные излучения создавали угрозу для окружающих...

На второй этап понадобилось семь минут. Всего семь минут. Они вернулись к чеченцу. Доктор отодвинул колпак. Начинался последний этап трансформации.

Кудесник в белом халате уселся напротив "пациента", посмотрел в его широко распахнутые глаза.

– Я твой внутренний голос. Я звучу в глубине твоего сознания. Ты меня слышишь?

– Да, – голос прозвучал механически, и у Артемьева поползли привычно мурашки по спине. В голосе не было ничего человеческого. Он звучал откуда-то из иных пространств.

– Мы единое целое.

– Мы единое целое, – повторил "пациент".

– То, что ты видишь вокруг, – это сон. То, что внутри тебя, – это настоящее. Ты понял?

– Я понял...

– Ты живешь во сне. Ты движешься во сне. Ты должен сделать во сне то, что говорю тебе я.

– Я понял...

Доктор смотрел глаза в глаза, повторяя то ли слова, то ли заклинания, а Артемьеву от созерцания этой процедуры становилось все дурнее. На его глазах происходило нечто богопротивное. Темная власть утверждалась над темными душами.

Последний этап длился минут сорок. На лбу Доктора выступил пот. Но в голосе звучало удовлетворение. Он формировал у чеченца один пласт сознания за другим. Что происходило в эти минуты в мозгу "пациента" – не известно на земле никому. Методики воздействия по кодировке личности применялись уже полвека спецслужбами, а до этого были в ходу у сектантов и адептов религиозных течений. И все равно все эти приемы, технические устройства хотя и относились к числу наиболее охраняемых государственных секретов, значили не так уж много. Главным в процессе была личность кодировщика.

Доктор мял сознание "заготовок", как пластилин. И придавал им нужную форму.

Артемьев нервно царапал ногтем металлическую крышку стола, за которым сидел. Что это? Черная магия, или колдовство, или черт-те что... За всем этим стоял холод непознанного. Эта пропасть, в которую готов заглянуть далеко не каждый.

Наконец все было закончено.

– Так, сорок минут перерыва, – сказал Доктор, когда "трансформер" вышел в сопровождении охранников из помещения. Теперь чеченец походил на нормального человека, только воля полностью находилась в руках ведущего того, на кого замкнул волевой блок Доктор. Ведущим был Артемьев.

Ученый и оперативный координатор прошли в комнату отдыха. Доктор приготовил наспех, как всегда, изумительный чай. Надавил на клавишу профессионального музыкального центра. Усиленная мощными динамиками, полилась музыка Бетховена.

– У тебя каждый раз разная музыка, – заметил Артемьев.

– Музыка – это гармоничные вибрации. После трансформации помогает восстановить целостное состояние сознания. А на тебя не действует.

– Не действует, – согласился Артемьев.

– В тебе нет ощущения вибраций, – произнес Доктор, пронзив кинжальным взглядом Артемьева насквозь.

– Я переживу.

– У Глеба есть такое чувство, – Доктор отхлебнул чай. – Глеб способный мальчик.

– Кто же спорит.

– Возможно, попадись он мне раньше, из него вышел бы кодировщик. Неплохой кодировщик.

– Не думаю, что он согласился бы на это.

– Почему?

– Потому что серой от этих твоих занятий за версту тянет.

– Ха, – усмехнулся Доктор. – Православный и правоверный Глеб не пошел бы на игры с нечистым, так?

– Ну, примерно.

– Ерунда все это, Олег. Просто я владею определенной силой. У солдата есть автомат Калашникова, который за минуту выпускает шестьсот смертей. У меня другое оружие. Весь вопрос в том, на чьей я стороне. А наше дело правое.

– Мы победим. Но пасаран, – усмехнулся Артемьев.

– Я надеюсь, – серьезным голосом произнес Доктор. – Слишком дорого за все заплачено... Он прибавил звук:

– Все, не мешай. Я расслабляюсь. До завтра нужно отработать еще троих. Это тяжело.

– Умолкаю, – поднял руки Артемьев и откинулся в кресле. У него было ощущение что он устал не меньше Доктора, хотя ничего и не делал. Будто энергию из него всю высосали. Это плохо. Завтра он должен быть свежим, с работающим отлично котелком, способным принимать решения быстро и правильно.

Завтра определится исход операции. Или удастся пролистнуть несколько страниц из "Зеленой книги". Или они опять будут топтаться на месте неизвестно сколько.

"Пошли нам, господи, победу", – прошептал Артемьев едва слышно.

* * *

Кабан не видел в задании ничего слишком трудного. Соотношение вложенный труд и прибыль – было более чем привлекательным. Пахан представить себе не мог, что за железо они должны изъять-и зачем этот железо заказчику. Но платили за него столько, будто оно было из золота, это самое железо.

– Место точно это будет? – спросил Кабан на последней перед наскоком стрелке.

– Если не точно – тогда просто все отменится, – Произнес Гипнотизер равнодушно.

– И деньги мои медным тазом накроются?

– Кое-что перепадет за труды... Но слишком на много не рассчитывай.

– Правильно, – Кабан слегка поежился под тяжелым взглядом своего собеседника. – Товар-деньги-товар.

– Гляжу, в институтах не учился, а политэкономию знаешь.

– Вот на этой шее испытал ее, – Кабан хлопнул себя ладонью по широкому загривку. – Политэкономию эту.

– Хвалю...

Кабан, получив от Гипнотизера информацию о месте, куда привезут груз, выехал для проведения разведки. Оно затерялось среди заводских и портовых заборов на юге Москвы, в стороне от жилых районов и главных транспортных артерий. Его будто специально создали для темных делишек. На бетонной площадке ржавел старенький автобус без колес и стекол, вокруг раскинулась пустынная свалка, стояли ветхие, опустевшие строительные вагончики.

После разведки Кабан собрал на съемной хате своих пацанов, которых выбрал из всей банды для участия в налете. Предстояло обсудить детали предстоящей развлекухи и роль каждого.

– В принципе, дело нехитрое, – инструктировал он своих бойцов. Блокируем машину с грузом. Главное, чтобы груз не пострадал. Прижимаем сопровождение, если оно будет.

– Что делать с сопровождающими? – осведомился Афган – невысокий, плотный, напоминающий энергичного свиненыша, неустанно роющего носом землю в поисках желудей.

– Валим вглухую.

– А жмуров не много? – нахмурился осторожный Рыжий.

– Какая разница – один или десять! – воскликнул Кабан. – Главное самим живым остаться... Аппаратуру и жмуриков – в фургон. И по трассе за Кольцевую... Там перегружаем товар заказчику, трупы хороним.

– Кордоны милицейские?

– Маршрут проработан – мы в любом случае мимо проходим... Работаем из бесшумного оружия. Афган, тут тебе карты в руки.

– Сделаем...

– И по двенадцать косарей на рыло – всем участвующим, – кинул Кабан кость своей братве.

– Без налогов? – с намеком спросил Афган, знавший нехорошую привычку Кабана при дележке вычитать из добычи расходы на оружие, транспорт, чуть ли не на бензин.

– Если только из налоговой придут, – хмыкнул Кабан. – Я налог брать не буду. Такой вот я хороший человек...

– Что там, золото? – спросил Рыжий.

– Всякая хрень, которая нормальному человеку без надобности. Аппаратура. Железо.

– А чего за аппаратура? Может, этот... психотронный генератор? – подал голос здоровенный Лось, который обожал желтую прессу.

– Лазер с мазером... Все, базар отставить, – хлопнул Кабан ладонью по столу. – Распределяемся, кто что тянет. Первая группа – Рыжий, Сутулый и Афган, берете груз. Гоша и Хмурый – разведка. И забота о сопровождении. Мы с Лосем на рации...

– Нужно детали проработать, – озаботился Рыжий – мелкий, подвижный парень двадцати пяти лет от роду, прирожденный киллер.

– Транспорт. Рации. Оружие – все обеспечено. Гера позаботился. Тачки нулевые, по ним нас не отыщешь... Вот план местности, – Кабан развернул лист, который занял весь стол. Над ним поработал Афган, в недавнем военный, владевший картографией.

– Стрелочки, квадратики, – хохотнул Лоб.

– Выставляемся здесь и здесь, – Кабан тыкал авторучкой в план...

Началось высчитывание деталей. Кто где выставляется. У кого какие позывные. Как отходят. Кабан любил планирование. И умел этим заниматься. Он предпочитал заранее просчитывать все варианты развития событий. Это неоднократно спасало ему и жизнь, и свободу. Большинство пацанов скучали, слушая его объяснения, но он рыкал на них и заставлял повторять снова и снова – где выставляется, как действуют, какие позывные. Все должно быть доведено до автоматизма.

– Тяжело в учении, легко в гробу, – поморщился Сутулый – тип, похожий на снежного человека. Вот только снежные люди не умеют водить машину. А Сутулый – мастер спорта по автогонкам. И может уйти от погони хоть на двух колесах.

До последнего момента Кабан со страхом ждал, что заказчик даст отбой. Очень уж нужны были эти деньги. И за них Кабан готов был уложить народу, сколько потребуется.

В назначенное время Гипнотизер позвонил и сообщил:

– Все без изменений.

– Ну что, броня крепка? Идем в бой...

– Идем, идем...

Не зря Кабан долбал своих пацанов, заставляя, чтобы порядок действий от зубов отскакивал. На место выдвинулись и заняли точки четко по графику, без накладок. Никто не наткнулся на бдительных ментов, не проколол себе шину, не попал намертво в пробку. Все были на месте и готовы к бою.

Кабан сидел на переднем сиденье старой "восьмерки". За рулем Лось осваивал газету "Аномальные известия". За глаза братва прозвала их машину зоопарком. Лось и Кабан в одном флаконе!

Сегодня у Кабана было какое-то странное нехорошее состояние. Угнетало ощущение неудовлетворенности собой и окружающими. Настроение не как перед хорошей потасовкой, а как перед принудительными работами по уборке картофеля... Он потер ладонями виски. Впервые за последние годы здорового образа жизни ему страшно захотелось задавить косячок. После марихуаны голова становится легкой и пустой.

– Черт, затылок тянет, – пожаловался он. – Какое-то состояние...

– Состояние нестояния... Сегодня у нас двадцатое, – Лось пролистнул газету. – Астрологический календарь. Ты у нас по знаку Стрелец. Во, сегодня для Стрельцов неблагоприятный день.

– Чего за бодяга?

– Во, слушай, что умные люди пишут. – Лось начал цитировать прогноз: Неблагоприятный день. Возможны проблемы со здоровьем, обострения хронических заболеваний. Неудачи на любовном фронте.

Начатые служебные дела обречены на неуспех...

– Ты, чудо ходячее! – Кабан выхватил у Лося газету и скомкал ее с яростью. – Кто перед делом такое говорит?!

– Да ладно гнать-то, – смутился Лось.

– Большой, а глупый.

– Чего особенного? Гороскоп – он и есть гороскоп. Вот если...

– Заткнись...

На улице начало темнеть. Время прибытия груза приближалось.

Машина была выставлена в сторонке у единственной дороги, ведущей к месту прибытия груза. Мимо нее не проскочишь незаметным. Кабан взял сильный американский бинокль и посмотрел на бетонный пятачок. Стоящий на нем ржавый автобус приблизился и затрясся в окулярах.

– Ну, где же они? – заскучавший Лось не решался вернуться к газете.

– Начало десятого еще. А стрела у лохов на полдесятого. Пилить им издалека. Могут еще опоздать. Так что сиди и не трынди попусту.

– Молчу. – Лось зевнул во весь свой огромный рот и вытащил из ящичка бутерброд с толстым куском говядины. Впился в него зубами с видимым удовольствием.

– Мясо хавать вредно, Лось, – назидательно произнес Кабан.

– Мясо не ешь, хлеб не ешь, – с набитым ртом пробурчал Лось. – На газонах питаться?

– Глянь, – кивнул Кабан. – Вон "жигуль" какой-то пошел...

– Где?

– Вон справа.. Глаза разуй...

– Да вижу...

Зазвенел мобильник, лежащий на панели перед Кабаном.

– Да, – он схватил трубку и нажал на кнопку.

– Получатели груза в вашу сторону пошли, – послышался голос Гипнотизера.

– "Жигуль" какой-то мимо пятачка проехал.

– Это не получатель. Он сейчас будет на месте. Зеленый "Ниссан".

– Ты их сопровождаешь?

– Слушай, а не говори, – оборвал Гипнотизер. – Получатель беззаботный, как бабочка. Но вы особенно не расслабляйтесь.

– А сам груз?

– Будет и груз...

Как понял Кабан, у его нанимателя была бригада наружного наблюдения, которая прилипла к получателю, но не собиралась пачкаться в мокрухе.

– Вижу зеленый "Ниссан", – сообщил Кабан.

– А это он... Все, мои ребята отваливают в сторону. Теперь твоя работа, – Гипнотизер прервал связь.

Через пятнадцать минут показался грузовик – "КамАЗ" с тентом.

– Груз! – Сердце в груди Кабана забарабанило.

– Ха, – плотоядно улыбнулся Лось. – Покойнички приехали...

* * *

Феликс любил такие игры. Он любил играть с игроками, а не с бессловесными жертвами. Нет никакого почета быть хитрецом среди лохов. А вот стать самым хитрым среди хитрецов – дело другое.

Работала противоположная сторона, в принципе, профессионально. Расставились грамотно. Взяли под контроль место передачи радиоактивного груза. Но действовали чересчур самонадеянно, не слишком хоронясь. За что и получат урок. Скорее всего, последний в их жизни.

– Еще одну машину засекли, – доложил по рации с кодированным каналом связи наблюдатель. – В салоне двое.

– Уверен, что это они, а не парочка милуется? – спросил Феликс.

– Если и парочка, то "голубые"... Бойцы это. Две торпеды.

– Продолжай наблюдение. Только не лезь им на глаза.

– Принял... Вон еще одна машина нарисовалась...

Скромная синяя "Волга" двадцать четвертой модели, за рулем которой сидел Феликс, стояла в бетонном кармане. С одной стороны какие-то наваленные кучи гравия, за которыми тускло поблескивала водная гладь Москвы-реки, с другой – бетонные заборы. За все время ожидания мимо прошествовали только двое бомжей такого антисанитарного вида, что принять их за контрнаблюдение можно было, только обкурившись анаши. Бомжи проплелись к реке и исчезли в кустах навечно.

Ожидание длилось долго. Но Феликс привык к такому времяпровождению. Он, как крокодил, мог сутками и неделями напролет лежать корягой, чтобы неожиданным резким броском, которого никто не ждет, ухватить добычу. Конечно, позиция у его боевиков похуже, чем у "легионеров", – гораздо дальше от места предполагаемых активных действий. Но так и было задумано. Потому что их выход не первый, а второй. А для этой задачи все спланировано идеально. Машины расставлены так, чтобы за несколько секунд перекрыть противнику пути к отступлению. И боевики находятся на точках, откуда можно накрыть врага огнем.

Будет пальба. Но Феликса это не волновало. Главное – все делать в предельном темпе. Тогда ни противник, ни правоохранительные органы ничего не успеют предпринять. Наскок, удар – и раствориться в гигантском городе. Так было уже не раз. Правда, таких масштабных акций "Синдикат" не проводил уже давно, пожалуй, с прошлой войны с "Легионом". Предпочитал булавочные уколы, зато в самое сердце. Но сейчас настала пора в полную мощь побряцать оружием. Овчинка стоила выделки.

Время приближалось. И на Феликса накатывало блаженное бойцовское состояние. Сердце барабанило тревожно и приятно. Кровь струилась по жилам более упруго. Сознание становилось яснее. Война – вот единственное достойное занятие для настоящих мужчин. Те, чья душа отдана войне, не променяют упоение ее ни на что другое на этом свете.

– Протащился контейнер, – объявили по рации. – Еще один...

Рядом с Феликсом на заднем сиденье "Волги" сидел худосочный немолодой техник. Перед ним лежал распахнутый чемоданчик с аппаратурой. Сканеры прощупывал эфир.

– Вот! – ликующе произнес он, наткнувшись на канал радиопереговоров. Связь была не засекреченная, слышно все было отлично.

– Журавль, прием... Готовьтесь. Лебедь, не расслабляться. Синица готовность номер один.

Противник пользовался в качестве позывных названиями птиц. Просто и удобно.

– Теперь они наши до печенки, – усмехнулся Феликс. Радостное ощущение. И тут переиграл их. – Интересно, а петухи у них тоже есть?

– Не знаю. Сейчас услышим, – не поняв шутки, произнес слишком серьезный техник.

Переговоры активизировались. Противник выставлялся на позиции.

Опять потянулось ожидание. Противник тоже ждал. Только, на его беду, ожидание у него началось несколько позднее, поэтому он уже проиграл. Охота на охотника – самое любимое развлечение Феликса.

Со сканированных радиопереговоров можно было составить полную картину происходящего. Жаргон при радиообмене, все эти "синицы" и "куницы" выдавали школу армейского спецназа...

Итак, что там происходит... Появились покупатели.... Через несколько минут появился груз...

– Сейчас они уничтожат охрану и людей. И мы их берем, – произнес Феликс.

Техник пожал плечами. Его эти оперативные хитросплетения не касались. Он был не в том возрасте, чтобы глаза его алчно горели в предвкушении стрельбы. Он делал свою работу. Делал ее отлично. И получал за это отличные деньги. Место в штабной машине, подальше от зоны боевых действий, его вполне устраивало.

У Феликса все ходы расписаны. И когда он даст отмашку, налаженный и запрограммированный им механизм придет в движение.

– Синица, Коршун, вперед! – послышался радиоперехват.

– Они начали, – улыбнулся Феликс. – Подождем. Наш выход следующий.

* * *

В растрепанных чувствах Купченко шел по улице, задевая и расталкивая прохожих. Столкнулся с хачиком. Подвинул и не заметил толстую тетку с охапкой предназначенных на продажу носков. Вслед ему матерились, но не особенно громко. Фигура слишком внушительная. И кроме того, он имел вид самоуглубленого маньяка – никто не знает, что таких гложет – то ли идея осчастливить все человечество, то ли мысл уничтожить кого-нибудь из прохожих. От него исходили волны какой-то неопределенной нестабильности, окружающих это пугало...

Он сел в метро. Вагон был почти пустой, но Купченко не стремился плюхнуться на сиденье. Он стоял держась за поручни, застыв, как античная статуя, и пялясь бездумно в рекламу самого чисто чистящего порошка. И незаметно было, что его хоть в какой-то мере колышет окружающий мир.

Несколько остановок он задумчиво пялился на пролетающие в темноте размазанные огни туннеля Потом осознал, что проехал свою остановку, пришлось выходить и пересаживаться на обратный поезд. Вернулся на две остановки. Пересел на другую ветку и, наконец, добрался до цели.

Выйдя из метро в шумный московский вечер, Купченко огляделся мрачно. И двинул в сторону облюбованного им кафе "Каприз".

Обслуживала его та самая официантка, которой он мерил ауру в свое прошлое посещение этого заведения.

Она поздоровалась, кокетливо поправила пышную прическу и зачем-то проверила, застегнута ли пуговица на белой накрахмаленной форменной блузке.

– Как сейчас моя аура?

Купченко рассеянно посмотрел на нее. Узнал. Взгляд его немного просветлел. Он провел руками, повторяя очертания вполне привлекательной девичьей фигуры. Сделал несколько пассов, прикрыв глаза. И сообщил диагноз:

– Истощилась.

– Почему?! – чуть не подпрыгнула девушка.

– Не знаю. Видимо, кого-то подпитывали своей биоэнергией. Всю ночь. Так бывает.

– Точно. Кровосос этот из меня все силы высасывает. И чего он мне... задумалась о чем-то своем. – А как бы мне подпитаться энергией? От кого? томно и многообещающе посмотрела на ученого.

Тот вскользь взглянул на нее. Провел руками. И сделал заключение:

– От дуба. Это ваше дерево.

Выражение лица официантки стало кислым. Она пожала плечами и резко отчалила от столика, шепча под нос:

– Сам ты дуб.

Он начал потреблять пищу, как-то механически двигая челюстями, похоже, не ощущая вкуса еды. Запивал негазированной водой. Пару раз тянулся к мобильному телефону, но звонить не стал.

Без всякого аппетита доел второе блюдо. Потом все-таки решился взяться за телефон. Поднес к уху маленькую изящную коробочку с цветным дисплеем. И спросил:

– Саша. Ну что, ты встречаешь груз? Не опаздывай... Хорошо, давай...

Позвонил по другому номеру.

– Когда ты будешь, Ник? Я сам не подъеду. Сашок заместо меня... Он встретит, груз на склад отвезет. Встреча, где договаривались. Чего в такой дыре? Чтобы не потерялись. И тебе по дороге все равно. Сами вы склад не найдете... Он там поблизости... Да ладно, не шуми... На склад все скинете... И сегодня обратно. Привет родному городу...