Текст книги "Оружейник Империи (СИ)"

Автор книги: Илья Городчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Не убивайте… – прошептал испуганный чиновник. – Мы можем договориться.

– Конечно, договоримся, – усмехнулся я.

Глава 3

Утро встретило нас очень неприветливо. По земле яростно колотил холодный, противный, мерзкий дождь, превратив дорогу к месту стрельб в липкое месиво. Я стоял под импровизированным навесом, который установили лишь сегодня. В ожидании я постоянно нервно постукивал пальцами по выкрашенному в цвет хаки деревянному ящику. Внутри, прямо в груде мелких опилок, лежал автомат с несколькими снаряжёнными магазинами. Оружие было несколько раз проверено, все магазины заряжены, а подвижные механизмы смазаны.

– Опоздали уже на полчаса, – проворчал Семён, поглядывая на наручные часы. – Точно приедут, княже?

– Обязаны, – сквозь сжатые зубы ответил я. – Губернатор пообещал содействие, так что комиссия должна прибыть сегодня.

Наконец вдали стал виден экипаж, а за ним передвигались бойцы на конях. Карета, въезжая в лужи и расплёскивая воду, подкатила к навесу. Из кареты выбрался мужчина в военной форме с погонами полковника. Это был офицер Берёзин – плотный, с багровым лицом и седыми, подкрученными вверх усами.

– Ваше сиятельство, – кивнул полковник без особенной почтительности, – изволили развлекаться?

За офицером высыпали остальные прибывшие члены комиссии: капитан-технолог с потёртым кожаным портфелем, два офицера помоложе и младше званием, а также сухопарый старичок в штатском, явно бывший не в военном чине. Что-то мне подсказало, что это был какой-то учёный человек, может быть даже профессор из местного Томского университета.

Я расправил плечи и отстегнул металлические защёлки ящика. Из его внутренностей постепенно показалось оружие, наполненные магазины и несколько нераспакованных пачек с техническими надписями и символом моей небольшой оружейной компании – совы с зажатой в клюве саблей.

– Господа, прошу, – обратился я, протягивая хромающему полковнику автомат и сшитый отдельно подсумок с боезапасом. – Образец готов к демонстрации.

Полковник фыркнул, рассматривая оружие в моих руках. Смотрел он не особенно долго и делал это с некоторым отвращением, будто это было не оружие, а кусок подгнившего мяса.

– Чудовище, – заявил офицер. – Ваше сиятельство, вы всерьёз предлагаете армии поставлять эту… – на мгновение он задумался, подбирая нужное слово, – шарманку?

– Я не музыкант. Я предлагаю вам оружие, способное дать десять выстрелов в секунду. Сколько солдат понадобится для того, чтобы выдать шесть сотен выстрелов в минуту? Не меньше половины взвода понадобится уж точно, а пулемёт при каждом не потаскаешь.

Под навесом повисла тишина. В воздухе буквально повисло ощущение удивления. Даже мужчина, которого я окрестил как «учёный», поднял свои седые брови в поражённой эмоции.

– Шестьсот? – переспросил капитан с планшетом в руках, куда наносил некоторые записи. – Но это же…

– Бред, – закончил за своего подчинённого полковник. – Даже Максим даёт шестьсот в минуту, и то клинит порой. Вот только пулемёт весит четверть центнера, а эта штуковина, – мужчина принял из моих рук автомат и покачал его в руке, явно примеряясь к весу, – килограмма четыре.

– Три с половиной, – поправил я офицера. – Вместе со снаряжённым магазином. Даже легче, чем винтовка Мосина. Впрочем, слова не покажут всей его эффективности. Лучше испытать его в деле.

Дождь только лишь усиливался, когда я присел на стул, закрепляя оружие на небольшом станке в клещи, после чего прицелился в своеобразную мишень – старые бочки. После щелчка передёрнутого затвора автомат был готов к стрельбе.

– Господа, я прошу вас отойти немного назад. Моё оружие надёжное, но может произойти всякое.

Я нажал на спуск, грохнула очередь. Оружие немедленно затряслось, из ствола вырвалось пламя. Бочки всего за секунду превратились в щепки одна за другой, разлетевшиеся по сторонам древесным облаком. Через три секунды от нажатого спуска стрельба прекратилась, и это означало, что магазин полностью опустел, а затвор встал в заднее положение, обнажая автоматные внутренности.

– Чёрт побери… – прошептал один из молодых офицеров, осеняя себя крестом.

– И… и сколько патронов влезает в этот… автомат? – полковник был багров.

– Коробчатый магазин вмещает в себя тридцать патронов, – ответил я, медленно и аккуратно перезаряжая автомат. – Если армия заинтересуется моей разработкой, то я могу придумать магазин примерно на пятьдесят патронов.

«Учёный» вдруг мелко зашагал в сторону позиции для стрельбы. Он нервно перебирал пальцами, и ему явно было интересно прикоснуться к новому оружию. Я позволил ему сделать это.

– Позвольте посмотреть… Оригинально, ваше благородие, очень оригинально… А что с отдачей?

– Можете пострелять сами, но она в любом случае минимальна. Патрон ближе к пистолетному, а вес оружия гасит практически всю отдачу, так что нет никаких проблем.

– А какова стоимость вашего устройства? Я почти не вижу здесь дерева. Похоже, вы всё производите из металла, но сколько же будет стоить одна единица?

– Полсотни монет. Именно столько нужно будет для одного автомата. Чисто гипотетически я могу ещё сильнее снизить стоимость автомата, не теряя при этом надёжности. Как мне кажется, вполне можно выйти примерно к сорока пяти монетам.

– Замечательно… – проговорил техник, с восхищением смотря на оружие в своих руках. – Покажите, как расположены узлы вашего механизма. Без этого я не смогу вынести достойный вердикт.

«Учёный» с большим интересом и ещё большей внимательностью запоминал то, как я объяснял конструкцию своего оружия, узлы его работы, технику использования, а также необходимые меры безопасности. Мужчина схватывал всё просто на лету и после первого же объяснения смог влёгкую собрать и разобрать автомат. Пришлось даже разобрать один из освободившихся магазинов, хотя его конструкцию нельзя было назвать «сложной».

– Господин полковник, я официально могу заявить – механизм достойный и работоспособный. Требую продолжения общевойсковых испытаний, – заявил «учёный» и посмотрел на стоящего рядом капитана с планшетом в руках, который также кивком подтвердил слова сидящего конструктора.

– А я отвергаю, – полковник рубанул ладонью. – Дорого! Патронов жрёт много! – он раскраснелся по неизвестной мне причине. – Лицензию ты свою, князь, получишь, но на армейские поставки можешь не рассчитывать. Понятия не имею, где ты будешь искать, но я тебе говорю твёрдое офицерское «нет». Таких изобретений нашей армии не нужно.

Дождь вновь забарабанил по крыше моего укрытия, когда комиссия поспешно двинулась назад. Капитан-технолог шёпотом спрашивал институтского профессора о деталях механизма. Молодые младшие офицеры оживлённо переговаривались. Лишь полковник шёл мрачный, покрасневший, единожды обернувшись в мою сторону.

Ситуация меня разочаровала. Естественно, что у меня не было столь больших надежд на то, что армейцы быстро примут передовую разработку, но этот полковник словно рогом упёрся в землю. Наверняка можно отыскать к нему подход, но пока что в голову ничего не шло. Да, мне дадут лицензию на производство, но вполне может быть, что фабрику банально замучают проверками. Нужно будет к этому подготовиться.

На следующий день я сидел в мастерской, расчерчивая очередное оружие. Мне хотелось придумать что-то, что использует классический патрон от «трёхлинейки», дабы не создавать дополнительной нагрузки на патронные фабрики, да и со стороны логистики куда проще доставлять однообразные патроны, чем полноценную номенклатуру разнообразных боеприпасов. Естественно, можно было сделать ещё один прорыв и сразу изобрести промежуточный калибр, но вместе с тем я прекрасно понимал, что индустриальная мощь государства не будет способна произвести достаточное число автоматов, чтобы перевооружить все действующие части. Всё же, даже такой индустриальный гигант, как Советский Союз не был способен сделать перевооружение в мгновение ока, а его производственные объёмы во много раз превышали времена Царя.

Работа была отнюдь не такой эффективной, как мне хотелось бы этого, но в моменте появился Семён, задумчиво несущий в руках письмо.

– Княже, к нам тут посыльный пришёл. Письмо доставили от того деда-конструктора от вчерашней комиссии. Говорит, лично тебе в руки доставить надобно было, но я его отговорил, – телохранитель протянул мне письмо. – Я его не распаковывал.

– Интересно.

Отложив чертёжные приборы в сторону, я взялся за нож и рассёк тонкую конвертную бумагу, вынимая из внутренностей сложенный напополам листок. Письмо было написано от руки мелким убористым почерком, без единой ошибки и помарки. Я быстро пробежался по строкам и посмотрел в глаза Семёна, который пожёвывал свежую травинку, зажав её между зубами.

– Запускай машину. Сегодня в ресторане отобедаем.

Уже через пару часов мы подъезжали к небольшому ресторану, расположившемуся на первом этаже здания прошлого века. Он был не самого высокого класса, но вполне себе неплох, что уже можно было понять по чистым окнам и подметённым подходам к ресторану. Машину мы запарковали в паре домов от самого заведения, а потому входили вовнутрь без большого внимания со стороны общественности.

Внутри ресторана было не людно – всего пара столов была занята мелкими чиновниками. Удивляться этому не стоило, учитывая, что жители рабочего класса всё больше ели либо в собственных домах, либо куда более дешёвых столовых, а подобные места обычно забивались людьми ближе к вечеру, когда заканчивались рабочие дни чиновников, богатых лавочников и купцов средней руки.

Профессор сидел за крайним из столов. По нему было видно, что мужчина нервничал, потряхивая ногой под прямоугольным столом. Сегодня он был одет значительно лучше, чем во время проведения комиссии. Сегодня он был в деловом костюме, отказавшись от рабочего фартука, простой рубахи и фуражки. Правда, костюм также сложно было назвать элитным, но он точно был из тех, в которых было нестыдно выйти в свет и даже посидеть за разговор с полноценным князем. Вместе с Семёном мы сели за стол учёного.

– Будьте спокойны. Семён человек надёжный. Я ему доверяю прикрывать свою спину, а значит и рабочие секреты могу поведать, – заявил я, успешно перехватив настороженный взгляд учёного. – Интересно узнать, почему же вы, после вчерашней провальной комиссии, решили меня вызвать сегодня на личную беседу.

– Хорошо, если вы доверяете своему человеку, то я не против, пусть будет по-вашему, – учёный кивнул и простучал пальцами по столешнице. – Что касается вчерашней нашей проверки, то я бы не стал называть её столь бессмысленной или даже провальной. Конечно, полковник человек сильно резкий, излишне злой даже будет, но солдаты никогда справным характером не отличались. – учёный поправил круглые очки на длинном прямом носу. – Ах, прошу прощения, я же вам не представился. Меня зовут Тихон Лесовский. Считайте, что в своём лице я представляю кафедру физики и инженерии Томского университета.

– Очень приятно, – хмыкнул я. – Моё имя вы знаете. Так зачем вы решили меня позвать сюда?

– Не буду скрывать от вас – мне очень понравилась ваша разработка. Не сказать, чтобы наша кафедра была плотно связана с разработкой оружия, но раньше предполагалось, что невозможно создать такую скорострельность в такой маленькой конструкции. Всего несколько лет назад Хайрем Максим смог реализовать свою смертоносную машину, но она и весит много. Для перемещения одного этого пулемёта требуется минимум два бойца, а вы смогли сделать так, чтобы уместить эти характеристики в таком маленьком продукте, который может нести каждый отдельный боец.

В моменте речь учёного прервала подошедшая миловидная молодая официантка. Она заинтересованно посмотрела мне в глаза и уже было хотела что-то спросить, как я прервал её спокойным жестом руки.

– Мяса на троих с любым гарниром и по кружке тёмного пива. По возможности сделайте всё как можно быстрее.

Официантка кивнула и молча удалилась, предварительно сделав мелкий поклон, а я вновь посмотрел на изобретателя. Он выглядел так, будто его переполняли эмоции: учёный ёрзал, дёргался и вечно перебирал сухими длинными пальцами. Теперь он выглядел не как учёный муж из академии, а более походил на типичного растяпу из советских кинокартин.

– Прошу прощения, профессор, но если вы будете говорить короче и по делу, то я буду вам очень благодарен. Вы сами сказали, что моё изобретение удивительно, но прямо сейчас вы сильно удерживаете меня от производства новых открытий. У меня в планах ещё несколько интересных единиц.

– Да-да, прошу прощения, ваша светлость. У меня есть некоторые контакты в столичной военной комиссии, которая может вам помочь предоставить свою разработку генеральному штабу. Да, там тоже много очень консервативных представителей нашей доблестной армии, навроде того же полковника Березина, и никак не могу гарантировать удачного исхода, но это шанс, и он очень большой. Конструктор Мосин, конечно, сделал очень хорошее, надёжное, удобное оружие, подходящее для простых солдат, но оно имеет свои большие недостатки, устранить которые невозможно физически.

– Вы предлагаете мне воспользоваться вашими личными связями для того, чтобы моё оружие проверили в комиссии Генерального Штаба? – я прищурился, постукивая кончиками пальцев по своему бедру. – Это будет нарушение всех возможных процедур нашей страны.

– Ваша светлость, я не имел никакого желания наставить вас на неправильный путь. Просто вердикт, который сделал Березин – фактическое преступление перед нашим государём. Если мы сможем вооружить хотя бы часть наших солдат, то воевать они смогут намного более эффективно. Только представьте, какой страх будут наводить солдаты с таким оружием, если они войдут в ближний бой. Тут даже наша знаменитая штыковая атака будет меркнуть в эффективности!

– Ну, уж так хаять штык не стоит, – отмахнулся я от профессора. – Пуля всё равно остаётся дурой, и верить ей не стоит, но ваше предложение нельзя назвать неинтересным. Вот только жизнь мне показывает, что бесплатного сыра не бывает даже в мышеловке. Что вы хотите взамен? Деньги? Услугу?

– Мне это незачем, – мотнул головой учёный. – У меня есть просьба за другого человека. У нас в институте есть юноша Георгий. Он всегда проявлял интерес ко всякого рода изобретениям и, в особенности, оружии. В нашем институте он не сможет реализовать весь свой потенциал, а потому я прошу вас принять парня к себе. У него ещё нет должного технического образования, но и без этого он прекрасный изобретатель.

– Хорошее предложение, – кивнул я. – Только вот пока у меня нет никаких результатов от армии, то и расширять производство нет никакого смысла.

– Я понимаю. Мне нужно порядка двух недель для того, чтобы воспользоваться своими контактами.

– Тогда приступайте, Тихон. Если результат мне понравится, то и со своей стороны я вас не обижу.

Официантка пришла вскоре. Девушка в бордовом сарафане поставила на стол большой чугунный поднос, раскрашенный под хохлому. На нём стояло несколько крупных керамических тарелок, внутри которых дымились порции прожаренной свинины вместе с кусками тушёной картошки, посыпанной сверху свежим луком и укропом. Неожиданно я ощутил, как желудок затрясся от голода, а слюноотделение увеличилось кратно. Рядом же стояли стеклянные запотевшие стаканы с тёмным пивом. Поблагодарив девушку и сунув ей в руки купюру в пять рублей, я приглашающим жестом показал учёному на полные тарелки.

– Давайте отобедаем и примемся за работу. Время – деньги.

Глава 4

– Ваша светлость, проект, который вы хотите реализовать своими силами, будет равен примерно пятнадцати тысячам рублей. Это очень и очень большие вложения. Вы уверены, что хотите сделать такие вложения, несмотря на неподверженность получения прибыли?

Этот вопрос полторы недели назад был задан мне собственным бухгалтером Казимиром. Сей немолодой мужчина был выходцем из большого города Кракова, что находился в Царстве Польском, бывшем ещё одним большим регионом под рукой русского императора. Мой счетовод мигрировал в Сибирь волею судьбы и, поступивши ко мне на службу после смерти графа Ливена, когда я разбирался с упавшим на голову наследством и сильно нуждался в знающем человеке, которым и оказался счетовод. Казимир обладал удивительными навыками в области счёта и толкового распределения финансов, а потому всего за неделю смог справиться со всеми моими денежными делами, в которых я утопал ранее не меньше месяца, заваленный бумагами едва ли не по макушку. Этим он смог растопить моё полное подозрений сердце и вступил в постоянно разрастающийся штат помощников. К тому же поляк относился к моим деньгам очень бережно, предложив несколько способов оптимизировать расходы на нескольких производствах, окончательно закрепив за собой пост одного из главнейших советников и единственного финансового секретаря на такой зарплате, что ему могли позавидовать многие государевы чиновники.

Опасение Казимира легко можно было объяснить, ведь на собственные деньги я собирался вооружить целую сотню бойцов, которые запомнились в памяти людей как «панцирная пехота» или же штурмовые инженерно-сапёрные бригады. Фактически они были элитными частями, образованными советскими частями, предназначение которых заключалось в штурме укреплённых позиций противника. Конечно, их предки и аналоги существовали в других странах ещё во времена Первой мировой войны, но именно Советский Союз создал действительно страшную машину войны, прорывающую даже самые сложные позиции.

Сам собой, у меня просто не было возможности полностью копировать советские подразделения, отчего пришлось разработать подразделение с оглядкой на собственные возможности. Пришлось заказать у фабрикаторов Томска целую партию пластин и шлемов по собственноручно сделанной конструкции. Несмотря на большой барыш и справедливые сроки выполнения, на меня заводские мастера сначала смотрели с большим непониманием. Всё больше на их предприятия заказывали элементы для строительства, но никак не защиту, ценность которой давно не воевавший народ просто отказывался признавать. Да и чертежи были за моей подписью, без государственной патентной печати. Это была большая опасность, ведь кто-то из ушлых мастеров легко мог скопировать мой чертёж и оформить патент на себя, а потом доказывай в суде, что ты не верблюд. Но и ждать лишние несколько дней я не имел ни возможности, ни малейшего желания, так что на такой риск пришлось пойти.

Радовало, что частным производителям не было дела до того, куда я собираюсь использовать эти элементы бронезащиты, а потому на моих складах лежало чуть больше ста комплектов снаряжения «панцирных пехотинцев», готовых хоть сейчас отправляться на фронт.

– Княже, а ты уверен, что эта жестянка будет пулю держать? – с сомнением в голосе спрашивал меня Семён, простукивая стальные пластины защитного панциря. – Я слышал, что раньше в нечто подобное кавалеристов снаряжали, но сейчас пули в разы сильнее, чем были в те времена. – Казак поднял кирасу, взвешивая защиту в руках. – А весит-то немало. Килограмма три, явно не меньше, а лишний вес сильно мешает. А если ползти придётся, то ведь мешать точно будет, княже. Нам ведь не всегда приходится в полный рост в атаку переть, а иной раз поползать придётся аки твой ужик.

В ответ я отнял у телохранителя панцирь и разместил его специально на небольшом кресте, исполняющем роль манекена. Выходило не очень удобно, но контрольный отстрел партии бронированных панцирей было необходимо провести. Для этого у меня был целый набор стволов, которые я привёз вместе с собой на металлоформовочную фабрику. Для наблюдения за опытной стрельбой собралось несколько рабочих. Они стояли сильно в стороне, несмотря на мои предупреждения о вполне возможных рикошетах.

– Вот и посмотрим, Семён, посмотрим. – хмыкнул я, взводя револьвер.

Мишень со стальным панцирем стояла на расстоянии двух десятков шагов. Расстояние более чем достаточное для того, чтобы проверить защитные возможности нагрудника. Учитывая, что снаряжение предполагалось для штурмовиков, участвовавших в плотных боях на коротких дистанциях, такое расстояние подходило просто на «отлично».

Револьверную пулю из моего классического «Нагана» панцирь легко выдержал. Пули были свинцовыми, отчего очень легко деформировались от столкновения с чем-то твёрдым, но этого хватало, чтобы пробить человеческое мясо. Единственное, что указывало на попадание на панцире, так это небольшая вмятина на окрашенном металле. Попадание пули даже не выгнуло внутреннюю стенку плиты. Выстрелов прозвучало несколько. Я старался подбирать градацию калибров настолько, чтобы найти критическую возможность. Панцирь смог выдержать несколько пистолетных и револьверных пуль, дробь с картечью. Даже взятый с собой рычажный карабин так и не смог пробить стальные листы, но панцирь сдался после выстрела из карабина Мосина, пробившего защиту насквозь. Такой вариант мне более чем подходил, ведь я рассчитывал защитить бронёй тела бойцов от осколков и пуль на излёте, с чем нагрудник более чем справлялся.

– Признаю, княже, – восхищённо заявил казак, рассматривая избитый пулями нагрудник, на котором было лишь одно сквозное отверстие, – но пулю винтовочную всё равно не держит.

– А многих ли винтовочные пули убивают? – спросил я, вспоминая статистику Первой мировой войны. – Тебя когда осколочные снаряды накрывают, то шанс погибнуть намного выше.

– Согласен, княже. Наслышан я о том, что осколки людей много секут. Два к одному примерно будет.

– Вот и рассуди сам, насколько же полезными будут эти элементы защиты. Я вот, Семён, искренне считаю, что если сохранит хотя бы одну жизнь, то потаскать лишние несколько килограмм лишним точно не будет.

– Значит, именно такой набор будем Генеральному штабу предлагать?

– Да. Посмотрим, что они скажут.

Через неделю мы уже были в Москве. Хотелось бы добраться быстрее – при большом желании можно было бы воспользоваться дирижаблем, но что-то я не особенно доверял местному воздушному транспорту, который сейчас находился в зачаточном состоянии. Конечно, всего год назад мне доказали, что и железнодорожный транспорт не является гарантом безопасности, но на земле мне было значительно спокойнее. Тем более что под стук колёс о стыки рельс засыпалось отлично. Было что-то в этом типе перемещения по необъятным просторам нашей громадной страны, в особенности когда можно ехать в комфортном купе, а не в провонявшем лапшой и потными пятками плацкарте.

Москва встретила нас шумом, дымом и грохотом паровозов, едва мы только вступили на перрон Рижского вокзала. Тяжёлое небо нависало над крышами домов, а в воздухе витала привычная для индустриальных городов смесь из угольной гари, конского навоза и плотного табачного дыма.

– Чёрт возьми, – крякнул Семён, сжимая в руках толстый металлический кейс с опытным образцом автомата, – шумновато здесь, особенно после Сибири.

Я молча кивнул, поправляя шляпу на голове. Взглядом я скользнул по суетящейся вокруг толпе. Людей здесь было много: частью это были купцы в поддёвках, выделялись гимназисты с книжками и мелкие лавочники с большими сумками, прибывшие в столицу закупиться дефицитными товарами. Пока я осматривался по сторонам, из-за колонны вышел мужчина в синем мундире с аксельбантом из окрашенного в чёрный шнура.

– Ваше сиятельство! – молодой офицер щёлкнул каблуками. – Капитан Григорьев, штаб Столичного военного округа. Прибыл к вашим услугам.

– Капитан, – я слегка прикоснулся пальцами к козырьку шляпы, пока солдат с Семёном обменялись рукопожатием, – вы нас прямо в штаб?

– Сначала в особняк на Пречистенке, – адъютант ловко подхватил один из привезённых с нами чемоданов. – Его превосходительство генерал Драгомиров просил дать вам день на отдых после поездки. А завтра приказано вас доставить в одиннадцать на совещание в Арсенал. Уж не знаю, как вы смогли убедить генерала Драгомирова, но по вашей просьбе будет собрана большая часть Генерального штаба вместе с его императорским высочеством Александром Александровичем.

Мы выдвинулись к выходу, где нас ждала высокая закрытая «Сойка» с чёрными военными номерами. Семён оценивающе кивнул.

– Хорошо вас обеспечивают. Даже у меня машину приходится с кривого стартера заводить.

– Не без того, ваше сиятельство, – усмехнулся адъютант, включая зажигание. – Электрический стартер, дизельный движок, покрышки с высоким сцеплением с дорогой. Зверь, а не машина. Поговаривают даже, что сам баварский герцог на наших машинах разъезжать изволит. Уж у кого-кого, а у него денег точно куры не клюют, а всё равно наши машины выбирает, несмотря на все прошлые конфликты.

Мотор рыкнул, и я вжался в кожаное сиденье, когда автомобиль рванулся вперёд с места, обгоняя конку. Через открытое окно врывались городские звуки – крики газетчиков: «Война в Америке! Последние известия!», резвые звонки трамваев, перебранка извозчиков у Ильинских ворот.

– Ничего не изменилось.

Но в один момент я ощутил, как воздух стал тяжелее. На фасаде одного из домов мелькнула свежая афиша с высоким солдатом с винтовкой в руках, а также надписью: «Все на вербовочный пункт! Отстоим Америку!». У здания стояла не самая плотная, но и определённо не жидкая толпа, постепенно проникающая внутрь. Когда же мы проезжали мимо Китайского клуба, то были замечены несколько младших офицеров, которые о чём-то ожесточённо спорили, размахивая свежими новостными газетами.

– Напряжённо стало, – заметил адъютант, ловко объезжая медленно едущую телегу. – После того как сообщение пришло о том, что мексиканцы подбили пароход наш торговый, то вовсе не весело стало.

– Что? – я резко повернулся к адъютанту. – Когда это было?

– Третьего дня. Вы тогда в дороге были. Немудрено, что не узнали об этом.

– Что же там творится, капитан? У вас всяко информация свежее будет, чем у меня.

Григорьев на мгновение сжал руль крепче, его пальцы побелели на кожаном ободе, но через несколько секунд он всё же расслабился, смог взять контроль над собой и тяжело вздохнул.

– Если говорить откровенно, ваше сиятельство, то ситуация близка к катастрофической. – Солдат бросил взгляд в зеркало заднего вида, убедившись, что Семён внимательно следит за разговором. – Мексиканские войска уже начали заход в Скалистые горы близ Альбукерке. Санта-Фе взято, команчи массово отступают за Арканзас. Надеются устроить оборону с упором на реку. Пока что мексиканская армия их просто сминает. Команчи до сих пор не дали ни одного достойного боя. Наши наблюдатели сообщают о том, что происходят массовые расстрелы во взятых поселениях.

– А наши подданные? Что сейчас с дипломатами?

– Консульство в Денвере было эвакуировано неделю назад и уже прибыло в Новоархангельск. Однако наши моряки не так давно заметили, как в порты Мексики направлялся военный конвой Японии. Похоже, что узкоглазые решили наше положение пошатнуть в Америке. Давно они на нефть Калифорнии облизываются. Наши пока ждут. Поговаривают, что атаман Новоархангельского казачьего войска уже объявил желание направить несколько сотен на помощь команчам, но от наших офицеров пока не последовало приказа действовать. Есть добровольцы среди бывших солдат, но они, покамест, своими силами отправляются, а у команчей не то чтобы с обеспечением всё было хорошо. Мексиканцы, сволочи, хорошо подготовились к войне. Похоже, что их япошки вместе с пруссаками готовили, но здесь уверенности у меня полной нет. Мне подобное не сообщают – не тот уровень допуска. Единственное, что могу точно сказать, так это то, что южные рубежи готовят, войска и пушки туда стягивают. Вот только сложно воевать – пустыня Сонора и горы. Уж не знаю, будут ли мексиканцы наглеть, но армия точно будет готова.

– А с британцами там как?

– Активничают. – Григорьев резко свернул на Тверскую, обгоняя медлительную карету. – Известно, что они ввели свою эскадру в Чесапикский залив. Провозглашают, что сделано это под предлогом «защиты британских интересов». Смею предположить, что они беспокоятся о своих колониях, чтобы те под шумок вторую революцию не попытались организовать. Также есть сообщения, что они активно начинают поставлять оружие Техасу с заводов в Ричмонде. О дальнейших действиях противника говорить пока рано, но есть предположение, что если будет совершена быстрая победа над команчами, то мексиканцы могут на кураже рвануться либо на Техас, либо на нас попрут. Второе маловероятно, но лучше ничего не отрицать, пока достоверной информации не имеется.

– Значит, началась война. – констатировал я полученную информацию.

– Не без того, ваша светлость. Пока крупные державы не объявили о своём участии, но вот все американцы сейчас готовятся к масштабной заварушке. Очень похоже на то, что начался новый передел Америки.

– А как насчёт мобилизации?

– Отложена до конца месяца. На завтрашнем сборе будет ожидаться обсуждение этого шага, но сейчас собирают добровольцев для пограничных частей. Сами должны понимать, ваше сиятельство, что любая мобилизация ничего хорошего для страны означать не будет. Всё же не стоит в спокойное время сильно заранее отрывать мужиков от станков и земли. Если люди в тылу работать не будут, то и никакая армия свою эффективность не покажет.

Я откинулся на спинку сиденья, тяжело вздыхая.

– Думаю, что и о Луизиане никаких добрых вестей ожидать не стоит.

– Верно, ваша светлость. Слухи идут, что король Луи Седьмой попросил убежища в Новом Архангельске. Ожидается, что англичане высадятся в Новом Орлеане. Король, похоже, решил даже не пытаться сопротивляться, а потому отходит сразу. Что уж тут сказать, ваше сиятельство, никакого уважения у меня к нему нет. Я бы до последнего боролся, но лягушатник решил иначе поступить и собственных подданных бросить.

Машина остановилась подле небольшого дома в два этажа на окраине заселённой части столицы, где ещё жили представители среднего класса, а также стояло небольшое имение семейства Ермаковых. Здесь сама семья появлялась очень редко, предпочитая проводить своё время в Томском имении, а потому всё чаще дом в Москве пустовал, заселённый лишь небольшим штатом слуг, следящих за сохранностью жилища. Сие здание даже можно было назвать бедным, как для семейства с княжеским рангом. Всё же дому было больше двух веков, а потому никаких украшений не наблюдалось. Единственное, что можно было отметить, так это высокий кованый металлический забор с плотной решёткой, сквозь которую нельзя было просунуть сжатого кулака. От прошлого хозяина в памяти ещё оставались расплывчатые, но определённо приятные воспоминания об этом месте.

– Во сколько вы заедете за нами завтра, капитан? – спросил я, вытаскивая из багажника один из чемоданов.