Текст книги "Звёздный детектив (СИ)"
Автор книги: Илья Арсенюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
Увидев у кончика носа дуло револьвера, Валенса подумал, что его кошмар продолжается наяву. Подняв глаза выше, детектив сперва рассмотрел загорелую руку, сжимающую рукоятку револьвера, а потом невысокого человека, закутанного в серую многослойную одежду из шкур. Голова незнакомца была абсолютно лысой, словно у новорожденного, глаза прятались под противопыльными очками, а на поясе у него висела тушка странного зверька, напоминающего лису, только с тупой мордочкой как у питбуля.
– Греб сокал? – спросил незнакомец.
Валенса, знающий два диалекта солари и шесть других языков, в том числе вымерший столетие назад английский, недоуменно пожал плечам.
– Ту греб сокал? – повторил он снова, для убедительности ткнув детектива оружием в грудь.
– Ты поосторожнее с этой штукой, она ведь и выстрелить может.
– Ту, ту! – настойчиво твердил пустынник (так его окрестил Валенса), маша револьвером.
– Я не понимаю, что ты там несешь, – сказал Валенса, непрерывно следя за каждым его движением. Много чего в своей жизни детектив не любил, но больше всего ненавидел, когда на него направляли оружие, особенно такое ненадежное, как огнестрельное.
– Ото, – пустынник указал свободной рукой на небо, затем на Валенсу, – ото греб сокал?
Кажется, Валенса уловил суть вопроса. Постучал себя в грудь и ответил:
– Да я упал с неба. Ты это хотел узнать? А теперь, если не против, я встану. Все тело ломит, будто я неделю кувыркался в борделях серого сектора.
Несмотря на протесты пустынника, он спокойно поднялся на ноги и даже, как следует, потянулся. С неприятным звуком захрустели суставы.
– Нои! Нои! – завопил пустынник, делая шаг назад. Револьвер с рукой сместился в сторону.
Этого Валенсе только и надо было. Он совершил резкий выпад, перехватил пальцами кисть мужчины, и выбил из нее оружие. Следующим движением детектив вывернул ему руку, завел за спину и нанес удар по почкам. Хватая ртом воздух, пустынник захрипел, а Валенса завершил атаку ударом под колено. Свалив его на землю, он уселся на него верхом. Дотянувшись до оброненного револьвера, детектив поднял его и поднес к голове плененного.
Подняв курок, он прислонил дуло к обветренной щеке пустынника и произнес:
– Ну что нои, греб сокал?
Тот сделал безуспешную попытку сбросить с себя детектива. Несмотря на усталость, Валенса легко удерживал его своим весом.
– Отпустить! – застонал пленный.
– Что я слышу? Ты лопочешь по-нашему?! – торжествовал Валенса.
– Плохо говорить! Сей гар сои! Забыть язык, давно забыть!
– Не беда, – Валенса погладил холодным дулом шею пустынника, – я могу напомнить.
– Не убивать! – взмолился он. – Ло́тти знать много! Пэксим! Много!
– Лотти, так тебя зовут?
– Ану.
Похоже, это означало «да». Валенса слез с пустынника, стал напротив, держа его на мушке, пока тот подымался и отряхивался. На лице этого, собственно, юноши, застыло непритворное выражение ужаса.
– Откуда ты? – спросил Валенса, незаметно для парня, присматривая за окрестностями – кто знает, сколько дружков у яйцеголового.
– Нои гар сои, – произнес Лотти, замахав перед собой руками, как дирижер. – Не говорить – нельзя. Нои гар сои, ото греб сокал. Плохо, будет сей Лотти.
– Если продолжишь в том же духе, станет еще хуже, – пригрозил детектив. – Откуда ты пришел?
Парень недолго колебался. Указав на север, он произнес:
– Ото.
– Что там, город?
– Нои – энари.
Валенса отрицательно покачал головой:
– Не понимаю… Энари? Так называется твой поселок? Ну же, говори.
– Нои, нои! – испуганно затараторил пустынник, пытаясь что-то объяснить детективу.
Получилось скверно, так что он привлек в помощь жесты. Показал руками сначала на Валенсу, потом на небо, затем изобразил в воздухе фигуру, похожую на пирамиду. В уме детектива эта зарисовка обрела определенное значение:
– Космодром? Там космодром?
Лицо Лотти расцвело, он усиленно закивал:
– Ану, греб сокал!
– Хватит называть меня словами, которые употребляла моя бывшая на суде. Зови меня лучше Роман Маркович.
– Роман, – повторил парень, пробуя, как слетает это имя с языка. – Роман Марковитс.
– Маркович. Ич!
– Ич, греб сокал.
– Нет, будь ты проклят!
Сбавив тон, детектив терпеливо разжевал еще раз:
– Роман Маркович, слитно, понимаешь, тупой туземец? Я – Роман. Ты – …
– Ту.
– Ту – Лотти. Я… – указал он на себя.
– Ю, – подсказал Лотти.
– Ю – Роман Маркович. Ту – Лотти. Ю – Роман Маркович, Ту – Лотти, понятно?
До парня дошло. Растянув улыбку до ушей, он радостно издал:
– Роман Марков Ич!
– Бог с тобой, – сдался Валенса.
Улыбка Лотти быстро погасла:
– Роман Марков Ич, ту анга.
– Анга? Что это значит? – Валенса посмотрел на револьвер. – Ты это имеешь в виду?
– Ану, чик-чик.
– Да не буду я в тебя стрелять… Я надеюсь. Вот видишь, – Валенса спрятал оружие за пазуху. – Все, мы друзья. Теперь, Лотти, как мой новоиспеченный друг, может, проводишь меня к энари. Что скажешь?
Парень с тревогой взглянул на север. Идти туда ему не хотелось. Вместо этого он начал спускаться в противоположном направлении.
– Эгей! – позвал его детектив. – Ты куда? Нам в другую сторону!
Не оборачиваясь, Лотти на ломаном языке ответил:
– Нои, греб сокал. Анга, пэксим анга. Очень много, Роман Марков Ич. Пэксим. Опасно! Чик-чик, Роман Марков Ич. Лотти вести тора, домой вести.
– А дом далеко?
– Нои, греб сокал. Идти, кварту, кварту. Я не тупой туземец, я показать тора.
Что оставалось делать детективу? Он подобрал свою куртку, взвалил на плечи люльку с ноутом и полез вслед за парнем, скачущим между скал как горный тур. Для спуска Лотти выбрал очень сложный маршрут, петляющий среди скользких камней над впадиной.
– Погоди ты! Я же расшибусь! – закричал ему вслед детектив.
Лотти и не думал останавливаться. Скользя по сланцевым дорожкам, он легко перепрыгивал с одного отвеса на другой, с опытностью гимнаста преодолевал крутые стены ущелья. Валенса сильно отстал от него. Похоже, он недооценил Лотти. Пока детектив, проявлял героические усилия, чтобы не упасть, парень с хитрой улыбкой наблюдал за ним внизу.
Когда Валенса спустился, пот лился с него ручьем. Мышцы ныли от напряжения, а вот Лотти чувствовал себя превосходно. Привыкший к таким нагрузкам пустынник выглядел свежее, чем был. Дождавшись Валенсу, он несколько раз показал пальцем на юг и двинулся вперед, плавно переходя на трусцу. Поддерживать подобный темп детектив долго не смог – затормозил, обессилено преклоняясь к земле.
– Лотти, – задыхаясь, крикнул Валенса.
Парень обернулся.
– Роман Марков Ич, сей?
– Еще как сей, – со свистом выдыхал Валенса. – Ох, черт тебя дери, Лотти, мне уже давно не двадцать. Давай помедленнее?
– Ану, – согласился Лотти.
В бессмысленном блуждании по мертвым пескам долины Валенса потерял счет часам, Он давно опорожнил свою флягу и страдал от жажды, но Лотти шел без остановки, ни разу не засомневавшись в выборе направления. А вскоре детектив убедился в безошибочности чутья юного проводника. Солнце прошло большую часть своего пути, когда Валенса приметил на земле желтоватые побеги растений с колючками вместо листьев. Их ставало все больше, они срастались друг с другом в, хрустящий под ногами, ковер.
– Мы близко, – сказал Лотти, – Там дом, тора!
«Оазис», – с облегчением понял Валенса. Его собственные силы были на исходе, он едва шевелил конечностями.
Впереди заблестели глиняные хижины. Лотти возбужденно заголосил и обнял детектива за шею. С благодарностью Валенса оперся на невысокого, но мускулистого парня, позволив ему довести себя до поселка.
В тени кривых, иссушенных деревьев, их встречала целая орава ребятишек. Все – и мальчики, и девочки – в одежде из плотно сшитых между собой, словно доспех, шкур. Как и взрослые, дети были лысыми, с обветрившейся загорелой кожей и блестящими глазами. Обступив Валенсу, они галдели и наперебой щупали его в разных местах. Он так вымотался, что даже если бы они запихнули его в котел и начали варить на медленном огне, он бы не сопротивлялся.
Домики в поселке ютились вокруг глубокой рукотворной ямы с, выдолбленными в породе, ступеньками, спускающимися на самое дно. В центре ямы находилось круглое отверстие, изрыгающее зеленое пламя. Вокруг пламени неподвижно сидели остальные жители. Здесь в основном собрались зрелые члены племени, не удостоившие Валенсу своим вниманием. Наступал вечер, но в поселке не было холодно, наоборот – детектив изнывал от жары, словно под грунтом скрывалась котельная.
Ребятня потащила его за собой к пузатой хижине, напоминающей перевернутую вверх дном чашу. Из нее вышел высокий болезненного вида человек в одной набедренной повязке, Валенса опешил, не в состоянии поверить, что он видит перед собой А.М. Шустрика собственной персоной.
– Чертова железяка, что ты тут делаешь?
Сжав детектива в своих крепких объятиях, робот завел его в хижину. Чтобы войти в дом, детективу и роботу пришлось нагнуться. Внутри было попрохладней.
– Видели то зеленое пламя, шеф? – спросил робот. – Природный газ. Э́нке строят свои поселения в районах повышенной тектонической активности, это позволяет выживать в холодное время суток.
– Энке?
– Свободный народ – так они себя называют.
Обстановка в хижине выглядела более чем скромно: столик возле окна, два табурета рядом, вместо нормальной кровати прямо на земле была постелена циновка. Шустрик отвел к ней Валенсу и бережно уложил. Кряхтя от боли в натруженных мышцах, детектив с наслаждением разулся и вытянул к стене ноги. Умирая от жажды, он попросил у Шустрика воды. Робот выглянул наружу и распорядился:
– Мари неву, кварту!
Усевшись напротив Валенсы, робот улыбнулся своей отточенной улыбкой, той самой, которая чуть не спалила микросхемы Назиры, в этот раз она показалась детективу волшебною.
– Ты не ответил, – напомнил Валенса, – как ты здесь оказался?
– После приземления, я пытался выйти на связь с вами или с Ритой, но безуспешно. Я искал до наступления ночи, и после, но вместо вас, нашел энке. Яркое пламя их костра – замечательный ориентир.
– Значит, о Рите тебе ничего неизвестно.
– За ней отправлены лучшие охотники. Они найдут ее.
– Лотти говорил об энари, космодроме на севере. Что ты знаешь об этом?
– Не много. Думаю, вам лучше расспросить фиту.
– Кого?
– Вождя энке.
– Вождь? Какой-то сбрендивший шаман с татуировкой на лбу?
– Не совсем, шеф. Дождитесь вечера и сами все увидите.
– Я хочу сейчас! – Валенса попытался встать, но опять свалился. – Ладно, твоя взяла… Подождем до вечера. Как я погляжу, ты тут уже освоился?
– Да шеф. Здешний язык весьма прост в обучении. Лингвистическая основа состоит из односложных морфологических форм. Собственно говоря, у энке-су, языка энке, как таковой, алфавит отсутствует. Словообразование происходит с помощью заимствований из других языков, большей частью из солари. При этом пропадают склонения, падежи и грамматические отличия. Язык энке это набор глаголов, местоимений, прилагательных, имен существительных. Каждое слово обозначает отдельное действие, явление, понятие. Напоминает старо-китайскую систему иероглифов, при этом у энке свой порядок произношения. Например, местоимение «ты», звучит как «ту». Я – «ю». Соответственно «он, она, оно» – «юту». Но самое интересное связано с письменностью, дело в том…
– Шустрик, – взмолился Валенса. – Прочтешь лекцию в другой раз. Я своим языком еле ворочаю, а ты рассказываешь о чужом. Где моя вода?
– Мари неву, – подсказал робот.
– Один черт, где этот мари неву?
– У энке нет понятия женского и мужского рода, так что вернее будет сказать в среднем – «Где это мари неву».
– Шустрик!
Очередное выяснение отношений отсрочилось, потому что в хижину зашла маленькая девочка лет пяти. Без страха, она протянула Валенсе кувшин и осталась стоять, с любопытством наблюдая за пришельцем. Детектив присосался к горлышку сосуда, с наслаждением вливая в себя живительную влагу. Опустошив кувшин почти наполовину, он вернул его девочке.
– Спасибо, – поблагодарил Валенса, тыльной стороной ладони вытирая губы.
Девочка сморщила носик. Шустрик повернулся к ней и перевел:
– Айволи.
Теперь девочка заулыбалась, подошла и бесстрашно протянула Валенсе свою крошечную пятерню
– Чего она хочет, чаевых?
Робот пояснил:
– В культуре взаимоотношений энке «спасибо» всегда должно сопровождаться тактильным жестом. Я же говорил – любое слово означает что-либо, действие или событие. В данном случае благодарность для энке это действие.
– А поконкретнее?
– Дайте ей пять, шеф.
Детектив ласково пробежал пальчиками по ладошке малышки:
– Айволи, дорогуша.
– Кьяно, – ответила она и вышла, сияя от счастья.
Не успел Шустрик открыть рот, как детектив опередил его замечанием:
– Знаю, это значит «пожалуйста».
– Не совсем так. У энке нет формальных правил этикета, весь церемониал подразумевает обмен эмоциями. В подобном случае это следует трактовать, как «Мне было приятно, что вы пили мою воду и остались довольны»
– Шустрик, читай по слогам: заткнись, черт бы тебя побрал! Надеюсь, значение этих слов не нуждается в переводе?
– Между прочим, это я послал за вами Лотти, – сказал робот.
Детектив мог бы поклясться, что слышал, как голосовой вокодер изменил голос Шустрика – робот обиделся.
– Айволи, Шустрик.
– Кьяно шеф.
Валенса вытащил из люльки ноут и отдал его Шустрику. Одежда детектива насквозь промокла и, пока робот осматривал ноут, Валенса успел раздеться до трусов.
– Видимых повреждений нет, – отчитался по-деловому Шустрик, все еще дуясь. – Она просто отключилась?
– Сказала, что отказали солнечные батареи.
– Странно, с виду они в норме. Может на нее повлияла магнитная аномалия.
– Объясни?
– Мой эмби настроен на восприятие магнитного поля. Так вот, шеф, я уже вторые сутки регистрирую его нестабильность.
– Магнитная буря?
– Не буря, шеф – ураган.
– Чем это может грозить?
– В ближайшем будущем – всем, чем угодно, от инверсии полюсов до полного исчезновения магнитосферы.
– Все настолько серьезно?
– Более чем.
В хижину заглянул Лотти. Окинув завистливым взглядом мускулистое тело Валенсы, он присвистнул и сказал:
– Ю лефин, греб сокал.
– Хотел бы иметь такие мускулы, человек с неба, – перевел Шустрик,
– Человек с неба… – задумчиво повторил Валенса.
А робот как назло не удержался от очередной заметки:
– Гравитация на Майн 5 составляет 0,6g. Чемпионов по бодибилдингу на планете не вырастишь.
– Человек с неба, – раз за разом повторял слова детектив, вспоминая, то, что крутилось у него в голове. Осененный он спросил Лотти:
– Скажи, тот космодром, энари, там тоже есть греб сокал?
– Пэксим греб сокал.
Валенса посмотрел на Шустрика.
– Черт возьми, у ЗГ есть космодром. Нужно убираться отсюда. Вопрос времени, когда они найдут нас.
– Не найдут. Приборы на ботах гвардейцев чрезвычайно чувствительны к колебаниям магнитного поля. Пока магнитосфера нестабильна, нам ничего не угрожает.
– Ты в этом уверен?
– Как в том, что нам не следовало браться за это дело.
– Роман Марков Ич, ю дизи анга. Вернуть.
– Твою пушку? Один момент, – детектив порылся в своей одежде и достал оттуда револьвер, отобранный у Лотти. Протянув оружие энке, он извиняющимся тоном спросил:
– Дружище, я умираю от голода, как насчет трапезы?
Лотти все понял без перевода. Забрав свой револьвер, парень, хохоча, вышел.
– Надеюсь, та тварь у него на поясе это не местный деликатес?
– Нет, шеф. Муба́й – далекий потомок земной собаки, одно из немногочисленных животных, завезенных на планету колонистами, которое прижилось в суровых условиях. Энке ловят мубай только в качестве трофеев и чтобы делать из их шкур одежду. Кожа мубай плотная крепкая, но изнутри состоит из тысяч крошечных пор, благодаря этому в ней не жарко днем и не холодно ночью.
На этом разговор иссяк сам собой. Шустрик забрал ноут и ушел, сославшись на то, что хочет продолжить изучение энке-су с жителями поселка. Возражать детектив не стал, тем более, что к нему в хижину вместе с подносами, груженными едой и напитками, пришли полуобнаженные лысые девицы. Напиток напоминал по вкусу и цвету цитрусовое вино, только в голову бил не так сильно. Отведав блюд, приготовленных энке, он решил, что они не так уж плохи, особенно ему понравился суп с маленькими листочками, пахнущими, как настоящие галушки. Насытившись, он начал зевать. Его потянуло на сон. Девицы аккуратно взяли его под руки и уложили в постель, чмокнув несколько раз в лоб. Хотя, возможно, это было частью его продолжительного сна.
Глава 10
Когда совсем стемнело, робот разбудил его. Передал Валенсе выстиранную одежду. Повсюду в поселке зажглись факелы. В яме вокруг огненного пламени собрались все взрослые жители племени. Детектив и Шустрик заняли места на самой нижней скамье, которую приготовили специально для них. За спиной Валенса все время слышал приглушенный шепот и многократно повторяемое «греб сокал». Не скрывая любопытства, энке наблюдали за ним, останавливая свой взор на его бледном незагорелом теле. Лишний раз детектив позавидовал бронзовому цвету искусственной кожи робота.
– Шустрик, а они, случаем, не практикуют ритуальное жертвоприношение?
– Что вы, шеф, энке не первобытные люди.
В центре внимания они пробыли недолго. Вскоре голоса людей утихли.
С другой стороны поселка из темноты вышел мужчина в маске льва.
– Это фиту, вождь, – сказал Шустрик.
Подобно пламени в яме глаза маски светились изумрудном светом. Пока мужчина спускался вниз, люди в почтении склонялись перед ним. Он шел, касаясь гладких безволосых голов своей широкой ладонью. Возле детектива он задержался, присел на колени, вперив в него свой зеленый глаз.
– Шустрик, чего он хочет? – сквозь зубы спросил детектив, как можно шире улыбаясь вождю племени.
– Выбирает жертву.
Не успел детектив испугаться шутки робота, как на его глазах вождь поднял руки и вдруг подпрыгнул на месте. Затем еще. И еще раз, с одной ноги на другую и снова на двух. Постепенно его прыжки стали походить на танец. Загрохотали барабаны и завыли инструменты похожие на волынки. Танец вождя подстроился под ударный темп. Из-под его босых ступней взлетала пыль. Загривок на маске трепыхался в ритме ускоряющейся мелодии. Все слилось воедино: львиный оскал, бешеный стук барабанов, надрывная трель волынок. Детективу показалось, что яму заволокло непроницаемым фиолетовым туманом. В этом мареве, похожем на смог Полиса, рождались образы пострашнее, чем убийцы и насильники, ошивающиеся в Подножье. В этой мгле прорисовались контуры чего-то ужасного, древнего и всепоглощающего как черная дыра в ядре галактики. Роковой страх сковал Валенсу. Его отдаленную поступь слышал каждый сидящий вокруг зеленого огня. Музыка заворожила всех. Ей невозможно было сопротивляться, даже сердце отзывалось ударами в такт барабанной дроби. Оставалось отдаться течению мелодии, навсегда растворившись в насмешливых тенях гарцующего пламени.
А потом все внезапно прекратилось. Валенса почувствовал себя оглушенным. В ушах стоял звон, в глазах рябило. «Неужели это было взаправду», – подумал детектив, вытирая прослезившиеся глаза. Кем бы ни был человек в маске – колдун, иллюзионист, прорицатель – он пропал. Жители деревни, молча, расходились по своим хижинам. Любое слово было кощунством, но только не для робота. Наклонившись к уху детектива, он самодовольно прошептал:
– Закись азота. Сначала вызывает эйфорию, затем потерю ориентации в пространстве и помутнение рассудка. Замечательный галлюциноген. В малых дозах он абсолютно не токсичный.
– Веселящий газ? Почему же никто не смеялся?
– Все зависит от концентрации, шеф. В малых дозах остается лишь чувство успокоения. Я думаю, что баллоны закопаны прямо под нами.
– Кто за этим стоит?
Ответить роботу не судилось. К ним подошел Лотти с трепетной улыбкой, застывшей в уголке рта.
– Вождь желает вас видеть, – сообщил он.
– Иду, – встал на ноги детектив.
– Обоих, – добавил Лотти.
Он повел детектива с роботом к, на первый взгляд, неприметной хижине, стоящей на окраине поселка. На ее остроносой крыше вместо факела висел самый настоящий фонарь. А на входе их встречали двери, а не занавес из шкур. Лотти стал на крыльцо и постучал. Из хижины донесся мягкий голос, не лишенной, однако, исполинской мощи:
– Пусть войдут!
Лотти поклонился и отошел, пропуская Валенсу с Шустриком. Детектив вошел первым. Убранство жилища вождя сразило его наповал: комфортное освещенное электрическим светом настольных ламп, с отдельной душевой и кроватью, настоящей кроватью с матрацем. Оно напомнило ему его собственные апартаменты в желтом секторе, не хватало только CV, исполняющего все прихоти хозяина. «Или нет?» – прикинул Валенса, ради хохмы хлопнул в ладоши и скомандовал:
– Музыку!
– Не трудитесь, Роман Маркович.
В углу помещения в кресле-каталке в халате и тапочках, держа в одной руке дымящуюся трубку, сидел сам хозяин жилища. Выглядел он благородно с правильными чертами лица, как у высокородного господина. Его достопочтенный образ слегка портила лысая черепушка. За спиной вождя на крюке висела львиная маска, на самом деле, маска для дыхания, но не она удивила Валенсу. Нет, потому что самым невероятным было то, что он узнал вождя энке.
– Прошу вас, садитесь, Роман Маркович.
– Детектив Валенса для вас.
Он выбрал стул с широкой спинкой, уселся на него, положил ногу на ногу, не переставая глядеть на вождя. Шустрик остался стоять в дверях, сложив руки на груди – немой часовой.
– Думаю, меньше всего вы ожидали увидеть тут меня.
– Вы правы, господин Штольц, не ожидал. К чему все это представление?
– Я хотел, чтобы вы доверились мне. Я мог бы сделать с вами все, что угодно, но не сделал. Я говорил с вашим роботом. Ваша репутация, Валенса, она безупречна. Просто не вериться, что мне посчастливилось на склоне лет встретиться с порядочным человеком.
– Вы всех своих гостей пытаетесь сначала отравить газом, а потом лестью?
– Стало быть, вы хотите, чтобы я все вам объяснил? Или вы сразу меня арестуете?
– Я детектив, а не комиссар. Мое дело – слушать и делать выводы, а не наоборот.
– Похвально, хотите трубку?
– Не курю. Бросил.
– Тогда, быть может, коньяк? Лучший – с виноградной колонии Мессавитц, вам понравится.
– Ближе к делу, господин Штольц.
– Я думал терпение одно из ваших достоинств.
– Много вы еще обо мне знаете?
– Достаточно.
Валенса прищурил глаза. Даже без настоящей маски вождь прятался за внешней холодной сдержанностью. Под ее толстым шаром детектив рассмотрел затаенную печаль.
– Прелестные танцы вы устроили для дикарей. Вам нравится играть в бога для этих несчастных?
Выпустив кольцо дыма, Штольц ответил:
– Не судите, да не судимы будете. Так говорится в священном писании. Для вас всегда все просто и понятно, детектив Валенса, без полумер: хорошее – плохое, правильное – неправильное. И вот вы здесь, в моем поселке пытаетесь навязать свои далекие идеалы.
– Уважаемый господин Штольц, если бы я хотел послушать проповедь фальшивого бога, я сел бы перед зеркалом и напился до чертиков. Оставим кесарево кесарю, я здесь по делу.
Видно было, что вождь обижен практичностью детектива, но он справился с эмоциями, вытрусил старый табак из трубки, забил новый и закурил, покачиваясь в кресле. Все это сделал под выжидающим молчанием Валенсы.
– С чего же начать? Думаю с Анны Белич. Она привела вас сюда, хотя ее самой уже нет в живых. Ирония… Но начну я не с Анны. Вам, наверное, известно, что колония на Майн 5 одна из самых молодых в Федерации – ей всего сто двадцать шесть лет. До последнего времени мы жили изолированно от метрополии. Если кто к нам и залетал, то только правительственные чиновники во время выборов в Совет или челноки ЗГ, использующие Майн 5 как полигон для тренировки своих солдат. Армград – единственный город. Да и городом его можно назвать с натяжкой, так – асфальтированная деревня. Что говорить о технологиях – Сеть у нас зародыше и только на базе гвардейцев.
– Энари.
– Верно, детектив, космодром. С вашего позволения я продолжу. С появлением космодрома планетой заинтересовались торговцы. Они как мухи – где одна, там полчище. Налетели сюда тучей, предлагая колониальному руководству выгодные сделки. По всей видимости, кто-то пустил слух, что планета богата гелием-3. Наивные, все, чего здесь в избытке – песок. Или наши власти очень жадные, или очень бедные. Торговля – единственный способ нажиться в этом проклятом мире. Компьютеры, инструменты, станки – все то, от чего колонисты бежали в другую часть Галактики, догнало их здесь. Не все смирились с таким положением вещей, многие, в том числе и мой дед, ушли в пустыню и основали там орден свободных племен. «Энке» в переводе на ваш, межгалактический солари звучит, как «свободный народ». Вы ведь слышали об амишах?
– Немного. Последняя менонитская община существует на Мадагаскаре.
– Правда, мы не столь консервативны. Поймите меня правильно, детектив. Лично я ничего не имею против этих кибер-вакцин, пичей, CV, роботов и прочего цивилизованного барахла, но это все самообман, если хотите – имитация настоящей человеческой сущности, которая была, есть и будет в одном – в единении с природой. Спросите, тогда почему я пью дорогой коньяк, курю импортный табак и читаю при свете лампы? Маленькие слабости для Бога, они не мешают ему быть последовательным.
– А как же газ?
– Каждый король хочет спасти свое королевство. Газ – всего лишь средство оградить мое племя от бетономешалки, в которую оно непременно попадут, когда вся эта грязь с Земли хлынет в девственную культуру энке. По этому поводу у меня нет иллюзий. Не сегодня так завтра молодые энке и их потомки разбредутся по, возникшим как опухоли на теле больного чумой, городам. Все, что останется в наследие – мертворожденный язык и воспоминания старика.
– Тогда зачем заниматься безнадежным делом?
– Это я у вас хотел бы спросить, – усмехнулся Штольц. – Поймите, детектив, я уже в таком возрасте, когда задумываются об искуплении грехов, а не о том, как побольше их наделать. Я стараюсь поддерживать нейтральные отношения с обеими фракциями, и с Советом, и с ЗГ, но я не знаю, надолго ли меня хватит… Примириться с торговцами можно – они неизбежное зло, но солдаты. Они как саранча…
– Давайте об Анне.
– Извините, детектив, я отвлекся. Люблю достойную компанию… С Анной я познакомился три месяца назад. Никогда раньше я не сталкивался с такой целеустремленной личностью, как она. Чтобы Анна не задумала – все это свершалось, какой бы безумной не была идея. На Майн 5 она прилетела в составе исследовательской экспедиции. Анна Белич отличалась от всех этих лживых миссионеров из «Ориона». В ней чувствовалась сила, животворящая сила, как в вас детектив, только она не боялась раскрыть ее, применить там, где это требовалось. На Майн 5 она занималась магнитными бурями. Я не очень силен в этих научных тонкостях. Отец считал мое образование делом второстепенным, но в общих чертах, вы же, конечно, знаете о солнечной активности? Цикл Прагнира составляет семь лет и на каждый третий цикл приходится абсолютный максимум излучения. Тогда днем и ночью на небо расцветает радужным свечением – прекрасное зрелище, хотя и со своим недостатком, – он погладил голую черепушку. – Кроме того, солнечные бури негативно влияют на навигацию торговых кораблей. Возмущения поля сводят с ума чувствительную аппаратуру. Корабли продолжают разбиваться, причем в последние месяцы это происходит все чаще и чаще, несмотря на то, что активность Прагнира пошла на спад.
– Это мне известно, – прервал детектив. – Что госпоже Белич требовалось от энке?
– Вместе со своими сотрудниками она появилась в поселке в разгар зимы. Нет хуже места для визита, чем Майн 5 в период сухого морозного сезона, когда каждый вдох способен убить человека, а торнадо сметают с лица земли поселения. Мы договорились с Анной, что я обеспечиваю ее группу провизией, одеждой и рабочей силой, помогаю в ориентирование в пустыне, взамен она учила молодых энке солари. Песчаные бури или холод – Анна не жаловалась. Она всецело отдавалась работе, часто падая от изнеможения в обморок. Такой ум и такая жертвенность. Я стал для нее сиделкой, нянькой, другом.
– Больше, чем другом, – заметил детектив.
– Вы правы – ничто так не сближает, как опека. Не поверите – я кормил ее с ложечки и слушал запутанные теории, появляющиеся одна за другой. Объяснить спонтанные изменения в магнитном поле у нее не получалось. Не помогало и высокоточное оборудование, Анна утверждала, что приборы показывали какие-то немыслимые цифры. Тайна Майн 5 осталась запечатанной, в отличие нашей тайной связи с Анной. Для ее коллег наш роман стал неприятным сюрпризом, особенно возмущался провожатый Анны Адам Крейн. Мы не могли найти с ним общего языка и то, что он работал на «Орион» тут не причем. Я думаю, все дело в Анне, детектив. По своему, он был в нее влюблен. Другие – Рудольф Бирман, и Петр Горский тоже не были в восторге. А кому понравится, что такая умная красивая женщина будет сношаться с грязным престарелым дикарем?..
Обуреваемый горестными воспоминаниями, Штольц остановился. Детективу показалось, что старик вот-вот расплачется, но когда вождь энке продолжил рассказ, голос его стал звонче и тверже:
– Анна сама не выдержала этого напряжения и порвала со мной. Со своей группой она перебралась ближе к океану. Там заручилась поддержкой другого племени, и продолжила работу. Я ее не винил. В душе Анна, оставалась, прежде всего, ученым, а уж потом женщиной. Целый месяц я ее не видел, не слышал от нее никаких вестей. Все это время я заливал печаль алкоголем. Не знаю, как я перенес эту муку, наверное, я, все-таки, чуточку Бог, как верят в это энке. А однажды ночью Анна пришла ко мне. Она разбудила меня, села на кровать, горящая желанием поделиться своей находкой. «Эрих», – говорила она, – «Мой милый Эрих, ты не представляешь, что я обнаружила. Это просто уму непостижимо. Оно было у нас под носом, а мы и не знали. Это может все изменить, слышишь, Эрих, навсегда».
А потом, словно устыдившись своей слабости, она убежала прочь. Больше я ее не видел. На следующее утро она улетела на Землю. А когда вернулась… Произошло то, что произошло. Я побывал на месте расположения экспедиции. Не знаю, что я надеялся там найти, я был ослеплен горем и обидой, прежде всего на самого себя, за то, что не смог удержать ее той ночью. Все палатки исчезли, как и оборудование. От соседнего племени, помогавшего Анне, я узнал, что вещи изъяли по приказу ЗГ. Солдаты унесли любые доказательства присутствия Анны на планете, хотели уничтожить все следы. Такое вмешательство стало поперек горло «Ориону». Торговый Совет с ЗГ и так на ножах, но это стало последней каплей. Как думаете, вы первый детектив, который здесь побывал или последний, кого они наняли? Хотел бы я знать, что привлекло внимание сильных мира всего к нашему маленькому мирку, а заодно и вас, лучшего детектива Галактики.
