Текст книги "Звёздный детектив (СИ)"
Автор книги: Илья Арсенюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Илья Арсенюк
Звёздный детектив
Пролог
Столько на свете зол, а выбирать дают только из двух.
Владимир Колечицкий
ПРОЛОГ
Все должно было пойти иначе. Когда силы 3-Г только высадились на Колинкуре, планировалось, что всего за несколько дней передовые наземные части подавят незначительное сопротивление повстанцев и зачистят колонию. Но прошел месяц беспрерывных боев, долгий месяц в отравленной атмосфере планеты свалки. Была потеряна треть всего состава десантных войск. Сколько полегло повстанцев, никто не считал, но их не становилось меньше. Ходили упорные слухи, что в скором времени всех солдат эвакуируют транспортные корабли, а планету подвергнут массированной ядерной бомбардировке. Время шло, но ничего не менялось.
На Колинкуре не бывает дождей, но по утрам обильно выпадала роса, которая на пронизывающем ветру превращала солдатский мундир в ледяную корку. А потом вставало первое солнце планеты – Самаэль, заливающее поверхность кроваво-красной краской; ближе к обеду следом за «верховным демоном» появлялась его правая рука, голубой гигант Вельзевул – второй компонент в паре этой двойной звезды. Сливаясь, два цвета образуют мерзкий фиолетовый оттенок, превращающий горы, равнины, людей и технику в призраки. Наступала ночь, но и она не приносила облегчения. Оба светила прятались за горизонтом, а на небе тем временем зажигались миллиарды звезд центра галактики, раздражающе яркие и неестественно близкие, готовые свалиться на землю и испепелить ее своим яростным огнем.
Первое время после высадки солдаты не могли спокойно спать: им постоянно снилось, что галактический диск превращался в широкую зубастую пастью, затягивающую планету в вечную тьму. А когда люди привыкли к кошмарам, пришли они: высокие, бледнолицые, похожие друг на друга как две капли воды, с железными мечами, кованными из металлолома, в изобилии разбросанного по планете. Как можно было в них стрелять, в таких совершенных, красивых и невинных созданий?
Один из меченосцев держал жердь с белым развевающимся флагом. Трижды офицеры повторяли приказ открыть огонь. Наконец одиноким выстрелом застрелили парламентера, затем заговорили остальные орудия, в одно мгновение уничтожив мирную делегацию. Все думали, что это конец. Солдаты радостно приветствовали друг друга, мечтая о скором возвращении домой. Как же жестоко они ошибались…
Ночью повстанцы вернулись, в руках они держали уже не декоративные мечи, а самодельные импульсные винтовки, стреляющие дальше и точнее военных образцов. Они атаковали без остановки. Бесстрашно двигались вперед, не сгибаясь под грохотом разрывных снарядов. Пулеметные очереди скашивали их на землю сотнями, но на место убитых и раненых вставали другие. Упрямо, с гордо поднятой головой они переступали тела павших товарищей и шли дальше.
Когда атаку отбили и дым над полем битвы рассеялся, солдаты с ужасом увидели, что никто из повстанцев не отступил. Раненые стонали и корчились, но не просили о милосердии.
Командир батальона майор Иеремия Дикси отправил одного солдата сходить к несчастным и избавить их от страданий. Тот ушел и не вернулся. Чуть позже за ним выслали тяжеловооруженный отряд. Из шести пришло трое. Один сошел с ума и городил невнятную околесицу об «ангелах возмездия», второй лишился дара речи и на все вопросы лишь усиленно моргал и качал головой. Толком объяснить, что случилось, удалось только командиру отряда:
– Майор, посмотрели бы вы на них! Они так похожи… все на одно лицо.
– Что значит похожи? – допытывался Дикси.
– Клоны, майор. Чертова армия клонов! Все клоны мира собрались в этом аду! Они называют ее своим домом, эту гребаную планету, на которой ничего не растет, кроме мха! Один… Он был без ног – снаряд разорвался прямо под ним, рядовой Зинев наклонился к нему, чтобы добить, а тот возьми да и вцепись ему в горло! Вы бы слышали, как Зинев орал! Он бил этого безногого прикладом, раздробил ему череп, но все напрасно. Сукин сын, вцепился в Зинева мертвой хваткой! Господи, зачем мы здесь? Если им так нравится эта яма, пускай в ней и остаются!
– Лейтенант, опомнитесь!
– Нам нужно убираться отсюда, пока целы! – офицер вопил как резаный. – Мы все умрем, понимаете, майор, все до единого. Этих клонов тут миллионы, может быть, я увижу и своего. Да, майор, меня пристрелит моя же копия, какое безумие…
Больше ничего добиться от лейтенанта не удалось. Он пополнил ряды свихнувшихся «героев Колинкура» и полетел обратно на Землю в смирительной рубашке.
Никто из стратегического командования 3-Г не ожидал, что клоны поднимут восстание. Выращенных в тайных лабораториях искусственных людей свезли сюда, надеясь, что они вымрут в радиоактивных отходах, в неустойчивой ядовитой атмосфере. Вопреки всему клоны не только выжили – некоторые из них смогли произвести на свет потомство. И теперь Гвардии приходилось заметать следы; из солдат сделали чистильщиков, а из священной войны – зачистку.
На исходе вечера тридцать шестого дня по Земному календарю сержант пятого экспедиционного корпуса десантной пехоты Роман Валенса сидел в окопе, держа на прицеле неприметный пригорок прямо в трехстах метрах от его позиции. Атака закончилась два часа назад, и в его распоряжении была короткая передышка после изнурительных многодневных сражений, в которых его подразделение с трудом сдерживало натиск накатывающего волнами противника.
Поле боя было изрыто воронками и устлано обезображенными трупами. Респиратор, маленькая защелка на носу, давно израсходовал свой запас. Валенса, не замечая этого, дышал спертым, прокисшим воздухом Колинкура. На зубах, как сахар, хрустел песок. За спиной храпел сослуживец. Сержант забыл, когда в последний раз брился или менял одежду.
Валенса сплюнул, не обратив внимания, что слюна вышла кровавой. Позавчера в соседнем взводе кто-то умер, захлебнувшись собственной блевотой. Приятель Валенсы, розовощекий санитар, злоупотребляющий спиртом, по секрету сказал, что это самая распространенная смерть среди солдат.
– Респираторов на всех не хватает, а те, что есть, годятся разве что как марлевые повязки. Планета убивает нас быстрее, чем эти клонированные сволочи.
«Лучше харкать кровью, чем однажды проснуться с желудком навыворот», – думал Валенса, протирая рукой покрасневшие глаза.
Он не видел, как в окоп, низко пригнув голову, пришел майор Дикси. Снайперы клонов не спят и не отдыхают. Ходить выпрямившись, как доказал один смельчак из шестого десантного, можно ровно сорок секунд. Присев рядом с сержантом, Дикси пнул ногой храпящего солдата. Тот проворчал в ответ что-то непотребное и, перевернувшись на бок, опять захрапел.
– Курить? – спросил майор.
– Нет, спасибо, – не поворачивая головы, ответил Валенса. – Завидев дым, клоны начинают палить по этому месту. Не хочу портить хороший вечер плохой музыкой.
Погладив щетину, Дикси усмехнулся. Вытащив длинную сигарету из кармашка, он закурил, стараясь не выдыхать дым из окопа.
– Давно служите, сержант?
– Третий год кончается.
– Значит, скоро в запас?
– Не, – прокашлялся Валенса, – в запой.
Дикси засмеялся, да так звонко, что чуть не выронил сигарету. Успокоившись, он произнес:
– Ну а потом? чем планируете заниматься?
– Это что, вопрос с подвохом?
– Просто любопытно.
– Да не знаю я, – пожал плечами Валенса. – Есть у меня желание стать юристом. После армии дают рекомендацию на поступление в любой ВУЗ Федерации. Всего два экзамена, по праву и экономике – и я студент Юридической Академии Полиса.
– Полис? Земля?
– Там я родился, там хотелось бы и. – Валенса не закончил.
Он повернул наконец голову к майору, пристально изучая его волевое лицо. Именно такой должен быть лидер: мудрый, чуткий и одновременно въедливый. Дикси любили, боялись и уважали, особенно старшие по званию. За его решимость, ум и волевые качества, таким, как он, прямая дорога Туда, Наверх.
Валенса откровенно завидовал его целеустремленности.
– Какая разница, какие у меня мечты, – сказал он Дикси. – Вы без меня прекрасно знаете, что нам из этой трясины не выбраться.
– Вы не верите в победу?
– О, в победу я как раз верю, – Валенса указал пальцем в небо, туда, где, по его мнению, кружили на орбите боевые крейсеры 3-Г. – Дожить бы до нее. Слышали о Рихарде из второй роты? Он вернулся из разведки весь седой и в набедренной повязке из собственных штанов. Сказал, что ему пришлось застрелить самого себя, а затем своих товарищей. Рихард перестал понимать, кто из них может быть клоном, а кто нет. По его словам, повстанцы начали делать копии наших мертвых солдат и отправлять их в бой. Вот будет потеха, когда к нам в подразделение явится второй Дикси.
– Шутите, Валенса?
– Юмор – это то, что не дает мне окончательно сойти с ума, как Рихарду.
– Думаю, Наверху это понимают, – сказал Дикси.
– Так чего же они ждут?! – вдруг вспылил Валенса. – Через неделю-другую уже некого будет вывозить. Мы станем большой и дружной шизофренической семьей. Надо убираться отсюда к чертям собачим! А затем долбануть в это место парочкой бомб – и дело с концом…
Дикси молчал, внимательно слушая сержанта. Майор отлично понимал, что этому солдату сейчас необходимо выговориться, выдавить из себя, как гной, накопившуюся злобу и гнев.
– А я вам скажу, почему Там, Наверху, медлят, – продолжал Валенса. – Они не хотят превращать Колинкур в пустырь. Бьюсь об заклад, кому-то пришла в голову блестящая идея построить здесь курорт. Экстремальный, ясное дело! А что, атмосфера подходящая, а какой вид, особенно по ночам. Я уже и лозунг придумал: «Колинкур – дом на краю Ада». Или «Почувствуй себя обреченным». Ведь поэтому нам не дают танков и роботов – это слишком дорого! Предпочитают обходиться малой кровью. Ничего страшного, погибнем мы – высадят новую партию пушечного мяса. Я вот думаю, что Там, Наверху, на одном из этих роскошных лайнеров с эмблемой Федерации сидит тронувшийся умом старикашка и передвигает разного цвета фигурки по доске. Белые-черные, черные-белые… Забавно, не правда ли, майор?
– Сержант, – Дикси наклонился и сжал рукой плечо Валенсы. – Успокойтесь, когда-нибудь все изменится.
– Ну и кто из нас шутит? – печально улыбнулся Валенса. Затем вытер пот со лба и внимательно посмотрел на майора. – Я так понимаю, что этот допрос не случаен?
Бросив окурок на землю, Дикси затушил его носком ботинка. Сложив на груди руки, он окончательно сбросил с лица дружелюбную маску.
– Я должен был проверить, насколько вы еще способны рационально мыслить.
– Удовлетворены?
– Вполне. Для вас есть задание.
– Разведка?
– Нет, сержант. Штаб армии поручил трем подразделениям, в том числе и нашему, захватить лидеров повстанцев и привести сюда для дальнейшего дознания.
У Валенсы перехватило дыхание. Пальцы с болью сжались в кулаки. Грудь распирал крик ярости. С трудом ему удалось потушить пожар в воспламенившемся сердце. Облизнув опухшие губы, он осторожно спросил:
– Я пойду один?
– Нет, конечно. С вами отправятся рядовой Эдкин и рядовой Перов. Инструктаж, карту местности и все необходимое оборудование получите непосредственно перед вылазкой.
– Черт, майор, лучше бы вы просто отдали мне приказ.
Дикси вдруг поднялся в полный рост, игнорируя снайперов, и, чеканя каждое слово, загорланил:
– Сержант Валенса, смирно!
– Так точно! – вскочил на ноги Валенса.
– Слушайте мой приказ!
От их криков проснулся лежащий на земле солдат и уставился на двух недоумков, устроивших показательное выступление.
– Что б вас перестреляли к чертовой матери, – буркнул солдат и, сгребши в руки плащ, побрел в соседний окоп.
– Вопросы есть?
– Никак нет, товарищ майор, – улыбнулся Валенса.
– Вольно, – улыбнулся в ответ Дикси. – И давайте уже присядем, пока не истекли положенные сорок секунд.
Порывшись за пазухой, майор вытащил бутылочку с мутной жидкостью.
– Коньяк из Мессавитца, чудной виноградной колонии. В 82-м наша часть была там расквартирована. Я и еще несколько офицеров каждый день отправляли новобранцев за спиртным к фермерам. Кто может отказать 3-Г, силе и оплоту Федерации, тем более, – Дикси хихикнул, – когда распоряжение об изымании бутылок подписывалось именем Претора? Эх, дикие, но милые люди. Когда мне совсем худо, я думаю о Мессавитце.
– По крайней мере, в них вы не стреляли, – заметил Валенса, сделав глоток из бутылки.
– Ладно, сержант, мне пора. Спешу обрадовать Перова и Эдкина.
Валенса протянул бутылку обратно Дикси, но тот отрицательно покачал головой.
– Оставьте себе, только будьте благоразумны, не напивайтесь перед заданием.
– Во имя вечной славы пехоты клянусь, – отдал честь Валенса, наблюдая, как, согнувшись в три погибели, майор покидает окоп.
Вернувшись к орудию, он с удивлением почувствовал, что страх исчез, заполз глубоко внутрь его тела и затих. Желудок приятно грело спиртное, а горло наконец прочистилось. Не зная почему, он подумал о Земле, о белоснежных небоскребах Полиса и о том, какими завораживающими бывают рассветы и закаты над смогом.
Оглушительно завывшая сирена спустила его с небес на землю. Прочертив дымовую параболу, в небо взлетела сигнальная ракета. Начиналась новая атака. Забыв обо всем, Валенса приник к электронному прицелу, наводя тяжелые орудийные дула на ненавистный пригорок.
– Ты видишь что-нибудь? – спросил Эдкин Перова.
– Ни черта, – признался Перов, разглядывая местность с верхушки холма. – Одни камни. Звездный свет мешает. Повсюду ложные тени.
– Эй, тихо вы там! – шикнул на них Валенса.
Солдаты замолчали. Прошло несколько часов с тех пор, как они залегли в поросшей колючим мхом ложбине, ведя наблюдение за предполагаемым лагерем повстанцев. Пока безрезультатно. Не было никаких признаков живых существ. Даже через тепловой сканер, который раз за разом надевал Эдкин. При свете звезд Валенса рассматривал карту. Спутники с орбиты делали отличные снимки высокого разрешения, но на земле все странно менялось. Долины становились горами, возвышенности – впадинами, а кислотные озера превращались в груды токсичных отходов. Планета издевалась над ними, сводя на нет усилия дорогих технологических устройств, заставляя людей возвращаться к своим первобытным навыкам, таким, как долгое сидение в засаде.
– Слышал новый анекдот про клонов? – выпрямляя затекшие конечности, спросил Эдкин Перова.
– Ну?
– Подстрелили солдаты клона, подходят ближе, чтобы его добить, а умирающий клон тихо шепчет: «Пробирка, пробирка…»
Давясь от смеха, Эдкин под суровым взглядом Валенсы закрыл рот руками. Перов озадаченно почесал затылок, так и не догнав, в чем тут соль, и сосредоточился на задании.
Худой, как палка, Эдкин подполз к Валенсе и обратился:
– Сержант.
– Чего тебе?
– А у тебя семья есть?
– Слушай, Эдкин…
– Без семьи тоскливо, – не дав Валенсе договорить, он достал из-под униформы цепочку с медальоном, раскрыл его и показал сержанту. – Вот видите, это моя жена Элла и дочь Вероника, два года всего малышке, а какая красавица.
С интересом Валенса поднес медальон к глазам, другой рукой посветил на фотографию электронным компасом. Девочка была точной копией отца, такая же худая, с острыми сжатыми скулами. Пока он рассматривал семью Эдкина, рядовой полушепотом рассказывал:
– Все время о них думаю. Жду не дождусь, когда снова их увижу. Другие солдаты мечтают о проститутках, о том, как на гражданке будут кутить в борделях Осириса, но мне это не по душе. Противно. Как считаете, долго нам еще воевать?
– Болтун ты, Эдкин. Пристрелят тебя, что я жене скажу?
– Скажете, что я хорошо воевал, был смелым и не гадил себе в штаны, как Перов, – повысил голос Эдкин.
– Поцелуй меня в мой грязный зад, – не остался тот в долгу.
– Я вот думаю, сержант. А ведь у клонов тоже, наверное, дети есть, – сказал Эдкин, пряча медальон. – Они воюют с такой яростью, что по-своему я их уважаю. Другие ребята того же мнения, я сам слышал. В конце концов, хоть они и клоны, что в этом страшного? Пускай себе живут в этом отстойнике, авось сами по себе вымрут.
– Эх, Эдкин, язык у тебя без костей, доиграешься когда-нибудь.
– Хочется верить в лучшее, сержант…
Валенса призадумался. Эдкин, конечно, жуткое трепло, но доля истины в его словах была. Одно дело – усмирять голодные бунты на Елене или разгонять пиратов, прячущихся в облаке Оорта, в этом есть хотя бы часть того высшего блага, о котором так любит говорить Претор на заседаниях Совета Федерации. А какое благо несет эта бойня, кроме удовлетворения чьих-то амбиций.
Дальше этого мысль Валенсы не последовала, потому что он увидел, как ему активно сигнализирует Перов. Сержант подполз к рядовому и выглянул из укрытия. Ничего подозрительного он не увидел, пока Перов пальцем не показал на небольшой, стоящий в низине валун. Валенса попросил Эдкина подать ему прибор ночного видения. Надев его, он приблизил изображение и внимательно осмотрел камень. ПНВ уловил едва заметное тепловое излучение, похожее на парящую над землей головешку.
– Они в костюмах, – прошептал Перов. – Вот почему спутники их не видят.
– Заткнись, – ткнул его в бок Валенса, продолжая следить за клонами.
Повстанцев было двое или трое. Кажется, валун прикрывал вход в подземное убежище. И в нем по очереди исчезли все клоны, кроме одного, остававшегося на часах.
Валенса снял ПНВ и задом наперед слез с холма. Перов последовал за ним. Втроем они сгрудились над разложенной картой. Сделав на ней пометки, сержант положил ее в футляр и отдал Эдкину.
– Возвращайся на базу. Отдашь лично майору Дикси в руки.
– А вы?
– А я с Перовым выполню поставленную задачу и приведу языка.
– Я не пойду, – заупрямился Эдкин.
– Еще как пойдешь, – прошипел Валенса. – Это приказ!
– Да ты с ума сошел, сержант! Там у них в подземелье может пол батальона сидеть! Это тебе не постовой лагерь, тут без опергруппы не обойтись.
– Только крысиной стаи нам не хватало, – пробурчал Перов. – Сержант прав. У нас есть шанс. Они не ожидают внезапного нападения. Но если нам не повезет, ты должен будешь сообщить координаты этого тайника.
– Но почему я?!
– Потому что ты единственный, по ком будут скучать, – улыбнулся Валенса. Он увидел, как в глазах Эдкина загорелись огни благодарности, а может, он просто спутал этот блеск с отраженным светом звезд.
– Ладно, сержант, делай как знаешь, – он обменялся с Валенсой, а потом с Перовым рукопожатием и перебежками двинулся в обратный путь на базу.
Проводив его взглядом, Перов спросил сержанта:
– Кто пойдет первым?
– Я, конечно, – сказал Валенса. – Или ты хочешь поменяться?
– Оставляю эту честь тебе, сержант, мне и так звездочек на мундире хватает.
Валенса достал из потайного кармана «подарок Дикси».
– Держи вот, хлебни на удачу.
Отпив глоток, рядовой удовлетворенно причмокнул и произнес:
– Я всегда знал, что орден мне будут вручать посмертно…
– Ты действительно холост, Перов?
– Даже больше, сержант. Я – голубой. Теперь ясно, почему я вступил в 3-Г? Здесь все извращенцы.
Валенса перехватил обеими руками винтовку и стал спускаться с холма. Перов остался на холме, прикрывая сержанта сверху. Стараясь не шуметь, Валенса осторожно следил за часовым возле валуна. На повстанце был серебристый комбинезон, оканчивающийся капюшоном, который сейчас был снят, поэтому они и смогли засечь клонов. Сержант отчетливо слышал, как сипло дышит часовой, переминаясь с ноги на ногу.
Ночи на Колинкуре прохладные, особенно сейчас, когда планета находится в апоцентре от Самаэля и Вельзевула: еще один просчет хваленого стратегического командования 3-Г.
Бесшумно и быстро сержант ползком подобрался к границе тени, которую отбрасывал валун. Винтовка болталась у него на спине. В руке Валенса сжимал острый нож с зазубренными лезвиями – такой не сразу вырвешь из раны. Сократив расстояние между собой и часовым до одного метра, Валенса застыл на земле, выжидая удобный момент для нападения. Повстанец опустил голову. Наверное, его клонило в сон.
«Ничем они от нас не отличаются, – думал Валенса. – Та же ДНК, тот же набор хромосом, физиология и такой же мозг, а значит, похожие слабости». Приготовившись к завершающему прыжку, Валенса взглянул напоследок на вершину холма. Если у него ничего не выйдет, остается надеяться на меткий глаз Перова.
– Эй, Франческо, ты, часом, не заснул? – внезапно раздавшийся голос из подземного убежища повстанцев остановил Валенсу.
– Нет! – ответил часовой. – Считаю звезды, Август. – Нашел занятие, – ворчливо сказал приятель Франческо, наполовину высунув из норы свое грузное тело.
Валенса прижался к земле, стараясь не дышать. Его скрывала тень, но стоит Августу повернуть голову немного вправо – и он моментально засечет притаившегося врага.
– Я насчитал пять тысяч и сбился. По твоей вине, Август, – сказал Франческо, сев рядом с товарищем на корточки, тем самым пряча Валенсу за своей спиной.
Это был шанс, который нельзя было упускать. Оставалось верить, что Перов успел оценить ситуацию. Размахнувшись, Валенса вогнал лезвие ножа в горло клону и перекатился, освобождая напарнику на холме обзор. Над ним прожужжал выпущенный из винтовки импульс. Сержант услышал сдавленный вопль, на него начало падать мертвое тело Августа. Все произошло так быстро, что Валенса не сумел вовремя выставить руки и мертвец придавил его своим весом. От удара заныли ребра. Из идеально круглого отверстия в голове покойника ему в лицо брызнула теплая кровь. Собрав силы, Валенса поднатужился и свалил с себя клона. Он потянулся к слетевшей с шеи винтовке, но оружие пропало. Подняв глаза, он увидел дуло, нацеленное ему между глаз. Из-под земли показался еще один повстанец. С холодной решимостью клон коснулся пальцем спускового крючка, но нажать не успел: точный выстрел Перова поразил его в сердце. Повстанец пошатнулся, захрипел и завалился набок. На какое-то время Валенса оцепенел, смотря на мир сквозь кровавую вуаль. Спустившемуся с холма Перову пришлось основательно потрясти сержанта, чтобы привести его в чувство.
– Как ты, в порядке?!
– Да, – поднялся с колен Валенса.
Перов отдал ему винтовку. Сержант вытер лицо платком и подошел к убитому Франческо, чтобы забрать свой нож. Тем временем Перов присел возле овального отверстия, откатил мертвое тело и заглянул в дыру. Став рядом, Валенса хлопнул его по спине и поблагодарил:
– Хорошо стреляешь, рядовой.
– Не забудь об этом в рапорте написать. Будем спускаться?
– Ага, посвети мне.
Включив подствольный фонарик, Перов осветил деревянную лестницу, ведущую глубоко под землю.
– Метров десять… Глубоко засели кроты, – хмыкнул он. – Так они могут и до наших позиций дорыть.
Валенса кивнул, соглашаясь. Он подумал об этом еще раньше. Но это не его забота. Эдкин вернется в штаб и все доложит майору, а уж у Дикси хватит ума, чтобы прикинуть что к чему.
– Думаешь, их было трое? – спросил Перов.
Валенса ответил без слов: снял с пояса гранату, парализующую всех живых существ в радиусе ста метров, и швырнул ее вниз. Они услышали хлопок – граната сработала. Теперь следует подождать пять минут, пока все гипотетические цели не будут обезврежены.
Удостоверившись, что внизу никого нет, Валенса перевесил винтовку на плечо и полез вниз по лестнице. Перов следил за ним в прицел, на случай если кто-нибудь из клонов высунется снова. Спуск прошел без приключений.
Опустившись на землю, Валенса осмотрелся. Дальше от лестницы вел туннель полтора метра в высоту и примерно столько же в ширину. Он освещался тусклыми лампами, подвешенными через каждые десять метров под потолком. Слишком тесно, чтобы даже двое худосочных людей могли в нем развернуться, но для тех, кто обороняется, то есть для повстанцев, это дополнительное преимущество.
– Как тут воняет, – пожаловался Перов, спрыгнув с лестницы. Он зажал нос и притронулся ладонью к стене. – Мокро. Подземные воды, насыщенные оксидом серы, вот откуда этот специфический запах. Не завидую я повстанцам. Наверное, у каждого второго легкие как сито.
– Откуда ты все это знаешь?
– Читаю понемножку, – усмехнулся Перов. – Хочу попасть на гражданке в геологическую корпорацию. А что, опыт приличный и образцов я за время службы собрал достаточно. Куча интересных экземпляров с десяти колоний. Нравится мне это занятие, а вот стрелять не очень. А ты, сержант, чем думаешь заняться?
– Еще не знаю, – соврал Валенса. – Есть пара вариантов. Может быть, в юристы подамся.
– На Компанию, стало быть, хочешь горбатиться?
– На кого-то все равно придется… Ладно, хватит трепаться. От слов смелее мы не станем. Пошли дальше.
Валенса двинулся первым. Шаг в шаг за ним шел Перов, постоянно оглядываясь назад. С продвижением запах становился ощутимее, даже новые респираторы, которые распорядился выдать Дикси, плохо справлялись с удушающим ароматом. Преодолев метров двести, Валенса чувствовал себя как после опиумного сеанса в бандитском притоне Подножья. Туннель делился на две ветки. Повернув голову, Валенса жестом приказал Перову выбрать правую. Тот поначалу заартачился, но Валенса погрозил ему кулаком и показал на рацию. Приложив к голове два пальца, Перов пожелал сержанту удачи и исчез в своем направлении. Постояв на перекрестке, Валенса нагнул голову, чтобы не удариться об острый выступ, и зашагал вперед. Его ноздри понемногу привыкли к зловонному запаху. Через некоторое время он заметил, что свет становится ярче. Туннель плавно переходил в просторное помещение. Прижав винтовку прикладом к груди, свободной рукой Валенса прикрыл глаза.
Туннель привел в большую пещеру, заставленную ящиками, тюками и сваленными друг на друга железными листами. В центре стоял фонарь, который обычно вешали на вездеходы. Сверху виднелась круглая дыра с клочком звездного неба. В пещере было тепло и сухо, на гранитном полу постелено пушистое покрывало. Ступив на него, Валенса не услышал своих шагов. Оценив обстановку, он немного расслабился. Присев на один из ящиков, снял с пояса рацию и вызвал на связь Перова:
– Как слышишь меня, прием?
Рядовой ответил после небольшой задержки:
– Погано слышу, сержант. Ты сейчас где, прием?
– Похоже, на складе. А ты, прием?
– Возвращаюсь…
Помехи помешали Валенсе разобрать сказанное Перовым до конца. Он повторял свой вопрос до тех пор, пока не получил нормальный ответ.
– Я зашел в тупик, поэтому вернусь на развилку и двинусь к тебе навстречу, сержант. Жди, конец связи.
Отключив рацию, Валенса слез с ящика. Кажется, угроза миновала. Придерживая одной рукой винтовку, он с любопытством приоткрыл крышку ящика и заглянул в середину. Его словно током ударило. В голове, как в калейдоскопе из рассыпанного цветного стекла, сложился ясный узор. Он должен был догадаться. Трое часовых в костюмах, подземное хранилище, фонарь, запах серы и ящики с этим… С самого начала это была ловушка. Для него. Схватив рацию, он закричал в нее:
– Перов, слышишь меня, прием! Отвечай, черт побери!
– Да, слышу. Прием! Что случилось?!
– Поворачивай назад и вали отсюда…
– Какого черта, я уже вижу свет!
Валенса бросился к коридору и начал махать руками, срывая голос на крик:
– Перов, это западня, берегись!
Он увидел темный силуэт в глубине туннеля. А потом его ослепило вспышкой. За ней последовал грохот. Взрывная волна швырнула Валенсу на ящик, развалившийся под ним на части. Из ящика вывалились гнилые продукты. С отвращением сержант стряхнул с себя личинок. Очнувшийся мозг опять заработал, раскручивая маховое колесо инстинктов. Валенса начал сбрасывать ящики на пол, образуя вокруг себя баррикаду. Залегши за ней, он выставил винтовку, готовясь встречать гостей. Он слышал топот сапог и переговоры повстанцев между собой, но они не спешили штурмовать пещеру.
– Эй, ты, там внутри, сдавайся!
В ответ Валенса трижды выстрелил в глубину туннеля. Кто-то вскрикнул, послышались проклятия.
– Ты окружен, солдатик! – вновь обратился к нему тот же самый голос из туннеля. – Твой приятель мертв, как и еще один, который был с тобой на холме.
«Эдкин, болтливый сукин ты сын», – горестно подумал Валенса и сделал предупреждающий выстрел в проход туннеля.
– Сколько патронов в твоей винтовке?
– Подходи, посчитаем! – отозвался наконец Валенса.
Руки его дрожали, лицо заливал пот, глаза невыносимо жгло, но он не боялся. Странное чувство, будто в нем опустили «рычаг страха» в положение «выключено».
– Вы сами сюда прилетели! – крикнул переговорщик. – Мы не хотели этой войны!
– Я тоже, – неизвестно почему, но Валенсе захотелось в этом признаться.
– Это наш дом. солдатик, понимаешь? Что ты будешь делать с теми, кто вторгается в твой дом? Ты разве не захочешь защитить его, защитить свою землю и семью от захватчиков? За кого ты воюешь? На чьей ты стороне?
Валенса не знал. Изнутри вынырнула такая простая и ясная истина: а чего, собственно говоря, он тут делает? Ради кого сражается? Майор болел идеализмом, такие, как Эдкин, воевали ради семьи, у Перова была мечта, а у него? Чего хотел Роман Валенса?
– Ты еще жив, солдатик?
– Жив, – осипшим голосом ответил Валенса.
– И не будешь сдаваться?
– Пожалуй, нет.
– Воля твоя.
Из отверстия сверху посыпались камни, и внутрь влетела дымовая шашка. Респиратор спас его от удушья, но дым разъедал глаза. Чтобы защитить их, он надел ПНВ. Мир стал темно-зеленым.
С ним больше не говорили. В него стреляли. Повстанцы появлялись отовсюду: спускались на тросах сверху, появлялись из туннеля. Он едва успевал менять обоймы. Заряды свистели и рикошетили от стен. В него попытались запустить гранатой, но Валенса пинком отбросил ее в сторону. Взорвавшись, она осколком зацепила его ногу.
Время текло так медленно, что, когда импульс прожег ему кожу на виске, оно совсем остановилось. Как будто пещера наполнилась невидимым желе: чтобы сделать минимальное движение, он преодолевал сильнейшее сопротивление тела. Голова гудела, раскалываясь на тысячу маленьких колоколов. Валенса почти ослеп. Он продержался так долго, потому что повстанцы хотели взять его живым.
Внезапно он осознал, что наступление прекратилось. Дым еще клубился по земле, догорали в пламени доски и ошметки ткани. Отбросив разбитый ПНВ, Валенса разжал пальцы, сведенные судорогой на рукоятке оружия. Попробовал подняться, но на это не хватило сил. Острая боль пронзила левую ногу. На четвереньках он пополз к туннелю. Путь ему преграждал один из выживших клонов. На животе у повстанца зияла крупная рана, а в дрожащей руке он сжимал импульсник. Увидев Валенсу, он попытался выстрелить, но заряды кончились. Тогда он отбросил оружие и сказал:
– Радуйся, твои пришли, солдатик…
Сержант узнал этот голос, настойчиво добивавшийся его сдачи. Сунув руку под одежду, Валенса достал чудом не разбившуюся бутылку с коньяком. С трудом отвинтил неповинующимися пальцами крышку и приложил горлышко к губам повстанца. Тот выпил и закашлял. Посмотрел на Валенсу и признался:
