Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Илья Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Копьё быстро полетело прямо на меня, причём сразу лезвием вниз. Уже начиная терять инерцию от прыжка, я выставил руки вперёд и, с содроганием схватив его, снова на мгновение почувствовал за своей спиной тяжёлые крылья, поднимающиеся на метры вверх.

Время резко ускорилось, камнем рванув вниз, я слегка согнул ноги и, приземляясь на Грядущего, с невообразимой злостью и удовольствием воткнул копьё в его жёсткую биомассу. Лезвие с треском ушло в ткань, выбросив по кругу струи коричневой крови, механизм тут же громко свистнул пневматикой и ёмкость с металлического цвета жидкостью мгновенно опустела.

Меня это, однако, нисколько не успокоило: вырвав копьё, я поднял его так высоко, как только мог, и, подпрыгнув, снова воткнул его в пришельца. Снова поднял и снова воткнул, поднял и воткнул, поднял и воткнул, поднял и воткнул. С каждый ударом я ощущал, как из меня во все стороны, словно брызги, разлетаются мелкие огненные осколки. Как старая краска, отскакивающая от разогретой трубы, с меня срывалась слабость, накопленная за бесконечные эпохи безнадёжности.

Но с каждым замахом копьё становилось всё тяжелее, мышцы уже отказывались сокращаться, и мне просто пришлось остановиться. Вдохнуть оказалось невообразимо тяжело, кровь носилась по мне с невозможной скоростью, вызывая ощущение, будто внутри меня пылают огромные языки пламени.

Постояв пару секунд, в попытке вернуться к реальности, я понял, что Грядущий медленно поднимается в воздух. По его ранам уже можно было точно сказать, что кристаллизация началась: биомасса под моими ногами быстро приобретала мертвенный цвет старого асфальта. Он был ещё жив… пока… но мне нужно было уходить!

Не имея других вариантов, я прикинул, где должен находиться в данный момент Легион, и, по дуге оббежав парующее зловонное отверстие, уже ничего толком не понимая, спрыгнул с взлетающего пришельца.

Уже в воздухе я осознал, что положение паука рассчитал не совсем верно – он стоял правее. Разумеется, его реакции было достаточно, чтобы успеть стать под меня и выставить вверх лапы… Но падение на них с почти восьмидесяти метров должно быть слишком жестким, чтобы я мог выжить. Закрыв глаза, чтобы не видеть жутких тонких паучьих лап, которые, скорее, проткнут меня, нежели поймают, я остался наедине с шумом в ушах и всё усиливающимся ветром. Мыслей не было, я даже не ощущал времени…

И вдруг сопротивление воздуха рывком ослабело, меня что-то начало мягко, но с силой толкать вверх. Подняв веки, я вздрогнул от зрелища десятков тонких пут, окруживших меня со всех сторон. В небольших просветах между ними я увидел, как, быстро замедляясь, ко мне приближается земля. Тонкие паучьи лапы резко разошлись в разные стороны, и я обнаружил себя в полуметре от песчаной поверхности, будто бы спрыгивающим с высокой ступеньки.

Опустившись на подкосившиеся ноги, я сильно наклонился вправо и, не удержав равновесие, упал на колени, уперевшись руками в песок… Поймал. Легион поймал меня, предварительно замедлив моё падение! Ещё не веря произошедшему, я услышал громкий крик:

– Он падает!

Голос не был мне знаком, но он принадлежал человеку. Мутно обернувшись, я машинально поднял взгляд. Огромный белый цилиндр с серо-зелёным основанием, уже порядочно накренившись, грозно приближался к земле. Он мёртв! Это последнее, что промелькнуло в моей голове перед тем, как Отец коснулся песка. Земля ужасающе качнулась под ногами, так, что меня подбросило на месте, и, не успел я опомниться, как огромная твёрдая стена пыли выбила моё сознание…

Кровавый дождь

Будто бы проскользив по земле, я въехал в своё разбитое тело, спиной вдавленное в мягкий рыхлый песок и к тому же им присыпанное. Сверху на меня лил крупный дождь, и, судя по промокшей насквозь одежде, продолжалось это уже достаточно долго.

Осторожно приподняв голову, я согнул спину и сел, старательно собирая свои ощущения в единую картину. Болело буквально всё, но под ледяным дождём повреждения были… терпимыми. Медленно осмотрев себя, я пришёл к выводу, что особо серьёзных ран у меня и нет. По крайней мере, жизни точно ничего не угрожает. Терпкий тошнотворный запах сырости, зависший в воздухе, быстро приводил меня в чувства, и до меня начало доходить, что капли дождя совсем не похожи на таковые. Они были синими и красными, густыми и слишком холодными, особенно, если учитывать свойства местности, в которой Мы находились. Это был дождь из крови пришельцев. Подняв глаза к небу, я просто ничего не смог рассмотреть в беспорядочном мареве крылатых тварей, но этого, в общем-то, и не требовалось. И так очевидно, что без воли Отца они начали бросаться на всё, что движется, в первую очередь, друг на друга.

Уперев руки во влажный липкий песок, я начал осторожно подниматься на ноги, быстро бегая глазами вокруг в попытке оценить ситуацию. Среди Наших потери были большие, и, в основном, это касалось роботов. Трупов людей, как мне показалось, в два раза меньше, а воинов Левиафана и вовсе были считанные единицы. Радовало то, что мёртвых пауков и сыплющихся с неба крылатых тварей на порядок больше.

Стрельба всё ещё продолжалась, но уже не так активно, поэтому я, никуда не торопясь, провёл рукавом по лицу, стирая густую красно-синюю мешанину, после чего обратил, наконец, внимание на Грядущего. Он лежал своим основанием ко мне, привалившийся к скале, такой же беззвучный и пустой, как раньше, но теперь уже явно мёртвый. Склизкое брюхо, на котором он ползал всего несколько минут назад, выглядело так, словно бы состояло из пластика. Охватывающий же тело чешуйчатый панцирь, порезанный узкими полосами кровавых потёков, заметно побледнел, будто покрывающий его мел превратился в грязную придорожную пыль,

Убедившись в том, что дуга, по которой я собираюсь пройти, свободна от чужаков, по крайней мере, живых, я медленно захромал по ней, обходя гигантский цилиндрический труп пришельца. Часть раковины, которой он рухнул на землю, выглядела, как надбитая ваза: судя по всему, нанороботы Легиона смогли изменить не только жидкости, но и сам панцирь Отца – сделали его хрупким. Сквозь зигзаги трещин из нутра пришельца сыпался крупнозернистый бесцветный порошок, похожий на засохшую древесную смолу.

И местами из него выглядывали человеческие руки, ноги и даже лица, обезображенные тем, что у Отца заменяло желудочные соки. Те, кто был внутри гигантского цилиндра, когда началась кристаллизация, трансформировались вместе с ним, превратившись в безмолвные окаменевшие изваяния.

Почувствовав движение впереди, я, теперь уже совсем вяло, остановился и краем глаза побежал по земле, отыскивая ближайшее ко мне оружие. Как оказалось, шорохи песком издавали всё ещё шевелящиеся щупальца Грядущего, заметно убавившие в длине. С каждым движением они теряли живость, на глазах обмякая, но это всё ещё были осознанные манипуляции, а не предсмертные судороги. Змеевидные отростки ощупывали гигантское цилиндрическое тело, загребая обратно в трещины и дыры шуршащий бесцветный порошок. Отец будто пытался собрать себя, как развалившуюся конструкцию.

Оружия вокруг было в достатке, но я не стал за ним наклоняться. Мне это уже не было нужно. Снова медленно зашагав по песку, я просто двинулся дальше вдоль длинного тела Грядущего, приближаясь к его щупальцам. Он видит ими. Глаз на них, конечно, не было, по крайней мере, таких, какими их знаем Мы, но ориентировался он явно при помощи щупалец. Это утверждение не преминуло тут же подтвердиться: сообразив, кто приближается, мерзкие змеевидные конечности прекратили загребать порошок и потянулись ко мне, будто бы пытаясь рассмотреть меня поближе.

Остановившись так, что им не доставало всего нескольких сантиметров, чтобы достать до моего лица, я замер, стараясь ощутить мысли поверженного врага. Это оказалось практически невозможным – разум Отца был каким-то бесформенным, его эмоции походили на яростный водоворот, в котором ничего нельзя было выделить, так что я даже примерно не смог понять, что представляет собой это существо. В отличие от Левиафана, природу которого я не мог осознать в силу слабости своего человеческого интеллекта, Грядущий вовсе не имел чётких очертаний, и причиной тому, похоже, была не приближающаяся смерть, а его природное, врождённое, безумие.

Для него не существовало разницы между прошлым, будущим и настоящим, у него не было планов, целей, мнений, он ничего не рассчитывал и не ждал, потому что все события, в его понимании, происходили одновременно. В один и тот же момент он уничтожал меня в бесконечно далёком прошлом и сжимался под моим ударом копьём пятнадцать минут назад. Он торжествовал и терял последнюю надежду, ощущал своё могущество и своё бессилие, возвышался и падал. И в этом мареве перемешанных друг с другом мыслей я никак не мог уловить хоть что-то, похожее на ненависть, презрение к Мёртвому… Ко мне… Я хотел, чтобы именно сейчас, будучи поверженным и раздавленным, он собрал воедино и ощутил всю свою злость, всю беспомощность. Чтобы в последний миг жизни он видел перед собой именно меня, того, кто, доказывая ему своё превосходство, прошёл сквозь саму смерть и уничтожил его. Я хотел, чтобы этот последний момент был для него невыносимым.

Он это понял. Медленно кружащие передо мной серо-зелёные щупальца рывком дёрнулись в мою сторону, но дотянуться до меня не смогли. Я чувствовал, как Отец всем телом напрягся, пытаясь придвинуться ко мне, но громадный панцирь не тронулся с места, лишь зашипел посыпавшимся ещё сильнее бесцветным порошком. Зверея от безысходности и собственного бессилия, щупальца начали яростно извиваться в нескольких сантиметрах от моего лица, с угрожающим свистом рассекая воздух… Но до меня доходило лишь лёгкое дуновение, порождаемое их активным движением.

Отец понял, что своими действиями я стараюсь унизить его так сильно, как только возможно, и вытерпеть этого он не мог. Однако дотянуться до меня Грядущий уже был не в силах – ему оставалось только беспомощно метаться на месте, безмолвно вопя от безысходности. Но и этот поток отчаянной ярости долго не продлился: быстро растратив остатки жизни, щупальца на миг замерли в воздухе, после чего тяжело повалились на влажный песок и затихли.

Я продолжал стоять на месте, вникая в произошедшее и определяя своё к нему отношение. Грядущий мёртв! Эта мысль, многократно повторяясь горячим пульсом, гремела в моей голове, вызывая целую волну смешанных эмоций. Я просто не знал, что мне теперь делать! Отец испустил дух до того, как я смог высвободить всю свою ярость – мне нужно было больше! Кровь буквально кричала во мне, требуя наносить Грядущему ещё сотни и сотни ударов подряд. Но это не имело смысла, так как он уже был мёртв.

Глубоко вдохнув, я задержал дыхание и закрыл глаза, стараясь успокоиться. Личность Мёртвого окончательно влилась в мою собственную, я уже даже не чувствовал присутствия чего-то нового в себе. Его боль и ярость стали моими, и я с трудом сдерживал их разрывающее изнутри давление…

Ледяной дождь. Крупный липкий кровавый дождь. Сосредоточившись на нём, я начал медленно остывать. Ощущение было таким, будто дракон злости во мне укладывается отдыхать, изнутри задевая кожу, выбирая позу поудобнее. На смену ему выходила уверенность, порядочно расшатанная бесконечным одиноким пленом в оковах смерти, но всё ещё достаточно крепкая. Теперь, когда я уничтожил одного из Богов своими руками, мне больше не требовалась поддержка высших сил. Я стал готов идти самостоятельно, наравне с ними и даже против них. Я не чувствовал себя ниже них или слабее. Больше не было нужды прятаться от надвигающейся грозы за рассеянностью, наигранной неспособностью заглянуть в будущее и надеждой на то, что всё разрешится само собой…

Открыв глаза, я выдохнул и вдруг ясно ощутил, что часть моей потерянной личности вернулась. Воспоминания были слишком смутными, чтобы из них можно было извлечь что-то конкретное, что-то стоящее… Но я почувствовал, что прямо сейчас бесконечно скучаю по кому-то. Давящая тоска навалилась так неожиданно, что у меня начало перехватывать дыхание. Я не мог вспомнить её имя, не мог вспомнить, как она выглядит, но она была для меня всем. И она была совсем рядом…

Подняв раскалывающуюся на части голову, я вслушался в беспорядочный шум каньона. Посреди стрельбы, криков, взрывов гранат и визга роботов-летунов расслышать что-либо было невозможно, но я и не слушал. Я чувствовал. Чувствовал, как тонкие струи кровавого дождя колеблются, будто струны, по которым пробегает осторожная рука. Это движение начиналось за пределами каньона, где-то там, откуда пришёл Грядущий.

Определившись с направлением, я, подхватив с земли электронное подобие автомата, бросился к выходу из Пелалар. Вокруг меня творилось что-то непонятное: пауки бросались на себе подобных, топтались на месте, падали на землю или, наоборот, пытались встать, с неба, помимо крупных синих и красных капель крови, сыпались разорванные крылатые твари, над головой с визгом проносились самолёты, повсюду вздымались столбы пыли, поднятые пулями. Во всём этом хаосе мне приходилось постоянно менять направление, прыгать, падать, уворачиваться, но это не имело значения. Я видел перед собой лишь приближающуюся искусственную пустыню, сплошь заваленную трупами пришельцев и уставленную помятыми дымящимися танками…

Добежав до края каньона, я на мгновение остановился, решая, куда идти дальше. Буквально в тот же миг рядом со мной возник чёрного цвета крупный антропоморф с оторванной правой рукой и помятой, местами даже разорванной, головой.

–

Высший, войска противника по всей планете охвачены безумием. Мы рекомендуем

отступить и позволить им уничтожить самих себя.

–

Да, я понял, так и сделаем! – отвечая практически на автомате, я внимательно всматривался в повреждённые БТР и танки, коих, к счастью, было не так уж много. Она где-то здесь. – Мне нужно завершить одно дело. – громко проговорил я, останавливая взгляд на прямоугольном желтоватом транспортнике о восьми колёсах. – Личное.

Робот немного помолчал, но, сообразив, что я имею в виду, понимающе ответил:

–

Мы не будем Вас беспокоить.

Краем уха расслышав, что он удаляется, я лёгким бегом двинулся к горящему транспортнику. Окружающее его поле битвы выглядело опустевшим: оставшиеся целыми боевые машины удалялись от меня, воины Левиафана двигались в противоположную сторону, одни только обезумевшие пауки продолжали неуклюже бросаться друг на друга. Без контроля Отца их армада за несколько минут превратилась в груду разорванных тел, и теперь её остатки уже совсем не внушали страха.

Голова с каждым шагом болела всё больше, дыхание стало обжигающим, а левое запястье будто бы заклинило, но я продолжал упорно двигаться вперёд. Осталось ещё одно дело!

Приблизившись к транспортнику я услышал глухие удары по металлу, доносившиеся с задней стороны машины. Обходя её по правой стороне, я мельком заглянул в кабину, но ничего, кроме красных брызг на стёклах и небольших языков пламени, внутри не увидел.

В заднюю дверь транспортника ломился паук – я понял это ещё до того, как, огибая машину по широкой дуге, увидел его своими глазами. Он с размаху бил плечом в металлическую перегородку, медленно, но верно сгибая её и заталкивая внутрь десантного отсека.

Крепко прижав приклад к плечу, я начал точными одиночными выстрелами вышибать из твари столбы крови, однако паук не обратил на меня ни малейшего внимания. Он просто продолжал упорно наседать на дверь! Но пули всё же возымели успех: уже после шестой лапы пришельца начали подкашиваться. Ускоряя темп стрельбы, я продолжал уверенно подходить к нему и, приблизившись вплотную как раз в тот момент, когда паук безвольно упёрся головой в железо машины, со всего маху пнул его ногой. Резко дёрнувшись, достаточно тяжёлый пришелец, словно пластиковая игрушка, отлетел в сторону и свалился в песок. Для верности выпустив в него ещё четыре пули, я опустил автомат.

– Ты нашёл меня!

Женский голос, наполненный слезами радости, знакомый и незнакомый одновременно. Он прозвучал откуда-то из-за помятой двери. Это была она! Швырнув автомат в уже почти жидкий от крови песок, я подлетел к машине, упёрся левой рукой в угол кузова и, схватившись за отогнутый металлический край правой, дёрнул его на себя. Запястье пронзила невыносимая боль – на миг я так крепко сжал зубы, что мне показалось, будто они сейчас треснут.

Несмотря на то, что человеческих сил в принципе было недостаточно, чтобы сдвинуть с места вбитую внутрь бронированную дверь, шлюз со скрежетом подался и раскрылся настежь, по инерции гулко ударившись о наружную часть стенки транспорта. Десантный отсек был затянут едким дымом, дальняя перегородка зловеще почернела от подбирающегося с обратной стороны огня, а весь правый борт машины представлял собой искорёженный и местами даже раскрошенный кусок металла.

Посреди кузова, прислонившись к поднимающейся к потолку пулемётной платформе, на одном колене сидела девушка в чёрной форме бойца Тетры. У неё были ярко-рыжие прямые густые волосы с ровной чёлкой до бровей и белое, но не бледное лицо, покрытое, как ни странно, украшающими её пятнами копоти. Её тёмно-серые глаза, имеющие чуть азиатскую форму, улыбка рельефных губ, маленькие руки, слегка дрожащие от напряжения – всё было мне до боли знакомо, но я не мог вспомнить ни одной минуты, проведённой Нами вместе. Ничего определённого, кроме чувств.

Выйдя из длившегося всего мгновение замешательства, я запрыгнул в кузов и, подойдя в упор к девушке, быстро осмотрел её. На левом её локте виднелся узкий разрез, такой, что сквозь рукав проглядывалась тонкая красная полоса на белой коже. Более никаких ранений я не заметил, только правое плечо ей зажало между согнутым куском стенки и покрытой тонкими трубками пулемётной платформой.

Практически ощущая на себе боль девушки, я зашёл ей за спину и, уперевшись ногой в почти оторванное кресло, схватился за искривлённый пласт металла.

Он был толстым и, по определению, прочным, достаточно, чтобы без малейших деформаций выдержать мои усилия, но меня это нисколько не останавливало. Потянув отогнутый кусок стены на себя, я почувствовал, как его острые края разрезают мне пальцы, но я продолжил прилагать все силы. Нужно-то всего чуть-чуть! Закрыв глаза и сжав зубы, я ясно услышал, как металл низко постукивает, сердито сгибаясь под моими руками.

Я уже начал побаиваться того, что у меня разломаются плечевые суставы – такая давящая боль их прорезала, но тут девушка громко выдохнула. Разжав липкие от крови пальцы, я поднял веки и, рывком опустившись на пол слева от знакомой незнакомки, положил руку на её правое плечо, однако машинально тут же сдвинул ладонь ближе к шее, привлекая её к себе:

–

Как Ты?

Повернув ко мне лицо, девушка на секунду впилась в меня своими большими блестящими глазами, после чего с размаху обхватила мою шею и, прижавшись всем телом, уложила меня на пол. От давления по спине и правому боку прошла острая волна боли, но она принесла мне удовольствие, разошедшееся по телу приятными мурашками.

–

Кира! – я не сразу осознал, что только что ласково произнёс её имя вслух. Я

вспомнил его.

На несколько секунд замерев в моих объятиях, девушка взяла меня правой рукой чуть выше шеи, прижала щекой к своим губам и провела по ней зубами, одновременно целуя и кусая меня.

В эту секунду со стороны шлюза раздались глухие шаги, на которые Мы оба подняли головы. Моё тело будто пронзили сотни игл, когда я увидел, что в проёме уже стоит изрядно потрёпанный паук. Оттолкнув влево от себя Киру, я подскочил на ноги и, мельком заметив на кресле какое-то оружие, схватил его, тут же нажав на курок. Тварь к тому времени уже успела выбросить в Нашу сторону одну из своих зазубренных конечностей, от тяжёлого выстрела съехавшую в сторону и с лязгом зацепившую стену.

Одной пули из, как оказалось, Шнура было достаточно, чтобы добить и без того еле живого паука. Бросив винтовку обратно на кресло, я опустил глаза на свою девушку и с громко застучавшим в висках пульсом увидел, что она окровавленной рукой зажимает рану на ноге. Побледнев от боли, она уверенно смотрела мне в глаза, без тени страха, будто Нам уже совсем ничего не угрожало. Она полностью доверяла мне.

–

Видел, да!? – её голос сорвался. – Даже не вскрикнула! – она улыбнулась дрожащими губами.

–

Видел! – быстро оббежав слезящимися от дыма глазами десантный отсек, я нашёл оплавленную по краю синюю аптечку, висящую в специальном углублении в стене. Схватив её, я понял, что пальцами плохо владею уже на обеих руках. А терять время на застёжку не стоило, поэтому я тряхнул коробкой так, что она открылась, и её содержимое, поднимая металлический гул, посыпалось на пол.

–

Так! – подняв с пола обеззараживающий аэрозоль, я снял с него крышку и, присев рядом с Кирой, взял её за ту руку, которой она закрывала рану. – Будет невыносимо.

–

Давай! – она крепко стиснула мою ладонь и, вдохнув носом, с готовностью

сжала губы.

Мне совсем не хотелось делать ей больно, но кто знает, какая дрянь может быть на когтях пауков – определять опытным путём я, однозначно, не собирался. Поднеся баллончик к ране, я нажал на кнопку и, быстро пробежав белой шипящей струёй аэрозоля по, к счастью, не очень глубокой царапине, отшвырнул пластиковую ёмкость в сторону. Впившись ногтями мне в руку, Кира, не разжимая губ, протяжно застонала, переворачивая внутри меня буквально всё. Пытаясь нащупать правой рукой упавший на пол бинт, левой я обнял её за плечи и прижал к себе.

–

М-м-м, как больно! – проговорила она шёпотом, чтобы не было слышно дрожи в голосе.

Подхватив, наконец, шуршащий круглый цилиндр, я зубами разорвал его и, подняв с пола выпавший бинт, протянул его девушке:

–

Держи конец!

Мягко взяв белую ткань, она прижала её край к ноге и опустила голову мне на колено, освобождая пространство для второй руки, пальцы на которой я едва мог сжать. Ощущение ответственности за девушку было гораздо более сильным, чем боль, так что без малейшего колебания я принялся быстро заматывать её длинную царапину. За несколько секунд истратив весь моток, я наспех завязал края бинта на узел и положил руку на плечо затихшей Киры:

–

Идём!

–

Не могу. – она подняла голову, покачивая своими рыжими волосами. – Вся нога

онемела.

–

Это аэрозоль. – я осторожно поднялся, обошёл девушку и, присев, аккуратно поднял её на руки. Быстро сориентировавшись, она обняла меня обеими руками и лицом прижалась к моему плечу. Секунду я стоял на месте, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Угроз, по крайней мере, поблизости не предвиделось, поэтому я, со своей драгоценной на руках, уверенно вышел из задымлённого транспортника.

Поле боя стало почти чёрным от уже заметно поредевшего кровавого дождя. Песок, вперемешку с густой биомассой, стал вязким – Мы словно вышли на старое болото. Запах сырости был и вовсе невыносимым, настолько, что от него кололо в голове.

Подняв глаза, я, к своему удовольствию, увидел синее небо с редкими стоящими на месте белыми облаками. Летающих тварей стало на порядок меньше, основная их масса была беспорядочно разбросана по земле вперемешку с пауками. Глядя на них, я невольно задумался о том, что происходит с людьми, попавшими под влияние Грядущего. Не уничтожают ли они прямо сейчас друг друга так же, как эти пришельцы?

–

Как Ты нашёл меня?

Мягкий голос Киры быстро вывел меня из вялых размышлений.

–

Почувствовал. – немного помолчав, я понял, что Наша с ней встреча посреди всего этого безумия слишком похожа на чудо. На подарок судьбы. – А как Ты здесь оказалась?

Девушка отвела своё лицо от моего и, в упор глядя на меня, заговорила с мягким осуждением:

–

Из– за того, что Ты, мой дорогой, запретил мне контактировать со своей Тетрой, мне пришлось идти обходными путями. За то время, что Тебя не было, я изучила компьютерные технологии настолько хорошо, что смогла сама взломать Вашу сеть. Я знаю, чем Вы занимаетесь. – Кира сделала паузу, но я промолчал. Она и без взлома прекрасно понимала, что Тетра – террористы, а я их предводитель, так что комментарии были совершенно излишни. – Там я нашла информацию о том, где и когда Ты пропал. И об Объекте Двадцать Восемь тоже. Я побывала на нём, но ничего там не нашла…

Внимательно слушая, я неожиданно для себя осознал, что заразил безумием свою возлюбленную. Знать, на что способен Левиафан, и всё равно пойти к нему… Не имея при этом никаких гарантий того, что я вообще жив…

–

И тут все в Тетре наперебой заговорили о том, что Ты вернулся! – девушка тяжело вздохнула. – Во времена апокалипсиса трудно передвигаться по стране, особенно, при помощи личного или общественного транспорта, вроде, поездов и самолётов. Но я за несколько дней добралась до Вашего карьера, ослушавшись Тебя, проникла туда, как своя, и обнаружила, что Ты уже улетел к Пелалар. Ну а дальше просто: попросила прикрепить меня к бойцам, которых отправили сюда в составе бронетехнического соединения из Тетры и роботов. И вот я здесь!

Кира замолчала, но я хотел, чтобы она говорила ещё. Её голос, мягкий, высокий, со звонкими «с» и «ц», лился сквозь меня, обнимая и, будто бы пробуждая ото сна разума.

–

Значит, за целых шесть лет Ты не оставила надежды найти меня!?

–

Ты исчез во время поисков какого-то сверхсущества всего лишь. – она снова прижалась ко мне лицом. – Это не повод отказаться от Тебя.

Я почувствовал, как на спине у меня что-то зашевелилось. При отсутствии малейших намёков на то, что я жив, и, тем более, что я могу вернуться, она не переставала ждать меня и искать. И это в то время, как я, ведомый своей одержимостью, оставил её, забыл, безответственно и эгоистично. Я даже чуть было не завёл новый роман! И как я смог вовремя остановиться!?

Я не был уверен в том, что покраснел, но ясно ощутил, как по моему лицу поплыли крупные горячие пятна. Кира это почувствовала, однако промолчала и только крепче стиснула меня руками. Я старался оградить её от того, что угрожало мне, как предводителю террористов, но в результате получилось обратное: я оставил её одну, подверг ещё большей опасности. Похоже, посвятить её в суть своих действий и, даже больше, взять её с собой, было гораздо менее рискованным вариантом.

–

Значит, теперь Ты готова быть со мной до самого конца? – я заранее знал, что она ответит, но хотел услышать это.

–

Да. Я раньше сомневалась, всё хотела нормальной спокойной жизни, без тайн, террористов и приключений. Но, когда Ты исчез, поняла, что пойду за Тобой хоть на край света.

В последнем её слове что-то промелькнуло, тонкое и неуловимое. Будто Судьба поймала девушку на слове. Но это ощущение меня не испугало, я точно знал, что любое испытание на верность она пройдёт.

–

Я возьму Тебя на край света! – давая это обещание, я даже не сомневался в том,

что Нам двоим ещё предстоит побывать в столь отдалённых местах.

–

Да-да-да! – Кира покачала головой. – Куда уж Тебе одному!? В последний раз, когда я оставила Тебя без присмотра, Ты умудрился исчезнуть на шесть лет, вернуться, не зная, кто Ты такой, привести за собой целую кучу неизвестно кого и развязать войну Богов. И это на Нашей-то тесной планете! Боюсь даже представить, что будет, когда…

Нас резко накрыла огромная тень! Первым делом я подумал на асимметричного гиганта. Он не мог беззвучно подобраться к Нам, его не подпустили бы роботы и бойцы Тетры, но осознание всего этого пришло чуть позже. Ещё мгновение погодя, я понял, что тень не сплошная, в ней много отверстий. Даже не так: у существа, её отбрасывающего, есть щупальца. Кира, тем временем, уже повернула голову и через моё плечо посмотрела куда-то вверх. Понимая, но не принимая того, что вижу на тёмном вязком песке, я осторожно повернулся назад и с волнением поднял глаза.

На пару секунд я просто потерял дар речи. Метрах в шести над землёй в разреженном облаке светящегося тёмно-зелёного пара висел блестящий тёмными металлическими пластинами кальмар. Его немыслимых размеров щупальца огибали Нас с обеих сторон, а огромная голова нависала прямо над Нами, глядя на Нас своими беспорядочно разбросанными жёлтыми глазами.

–

Левиафан! – громко произнеся данное ему Тетрой имя, я и сам не понял, был ли это просто возглас, обращаюсь я к нему или поясняю Кире, кто перед Нами. Мои чувства и мысли сразу же спутались, будто паникующая толпа, в которой все, беспорядочно носясь в разные стороны, сталкиваются друг с другом. Я успел принять его гибель как факт, смирился и приготовился заканчивать войну с Отцами в одиночку…

–

Изменился. – знакомый рычащий голос загремел в моей голове, отдавая колючей волной по всему телу.

Самое интересное, что в этот момент Кира недоумевающе повернулась ко мне с немым вопросом на лице. Она тоже слышала его!

–

Я должен был оставить Тебя в одиночестве, чтобы Ты изменился. Пред лицом Грядущего дремлющая в Тебе часть Мёртвого окончательно пробудилась, соединившись с Твоей собственной личностью в одно целое. Теперь Ты стал его воплощением в полной мере. Но по-прежнему не в полном могуществе.

Левиафан прервал свой монолог и начал медленно снижаться. У меня едва хватило терпения дождаться, пока он мягко опустится на землю и продолжит:

– Ты начинаешь контролировать то чуждое, что смог вместить, и Тебе даже удаётся восстановить потерянные части себя. Но всё это лишь малая доля того, что Тебе предстоит принять. Меня Тебе предстоит принять. – Левиафан сделал ударение на слове «меня» и замолчал, давая мне время на осознание.

Я, правда, даже и близко не представлял, что такое говорит это древнее зловещее существо.

–

Тебя ? – вопрос я произнёс вслух, потому что ошарашенная Кира, принимающая молчаливое участие в разговоре, не могла читать мои мысли, в отличие от Объекта Двадцать Восемь. Левиафан ответил моментально:

–

Я – часть Мёртвого, которую Ты не смог вместить в себя. Я – то, что стоит между ним и Тобой, его воплощением. Я – не осознанная Вами личность, Ваше бескомпромиссное желание, способное идти сквозь пространство, время, жизнь и смерть, меняя реальность во имя реализации себя.

Достойный ответ или, хотя бы, какой-нибудь возглас никак не шёл мне в голову, однако Левиафан, похоже, и не ждал моего участия в диалоге:

–

Он, я и Ты – одно целое. И Ты – та часть Нас, что может уничтожить Отца своими руками. Такого Наше желание! Но Ты ещё не достаточно силён. Первая победа досталась Тебе легко: Грядущий, столкнувшись с воскресшим врагом, да ещё и впервые за множество эпох лишившись власти над армиями, потерял контроль и над самим собой. Но Отцы учатся с первого раза, они не допустят ошибок павшего под Твоим ударом собрата. Они приготовили новое оружие против Вас, и оно уже действует. Скоро Вы это увидите.