Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Илья Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Объект Двадцать Восемь

Резкий скрип дверной ручки буквально вырвал меня из оков сна. Быстро найдя глазами входной проём, я увидел Лису и вспомнил, где нахожусь.

–

Прошу прощения, Мы думали, что Вы уже не спите. – девушка нерешительно замерла в дверях, внимательно глядя на меня своими чуть узкими глазами. Как всегда, она была накрашена и одета в идеально чистую чёрную форму.

Ощущая душевный подъём от проявленного внимания, я махнул рукой, дескать, ничего страшного. Обрадовавшись, Лиса смело шагнула вперёд, и за ней в дверях нарисовался Сыч.

–

Здрасьте! – он широко улыбнулся.

–

Здрасьте! – ответил я его же тоном. – А чего это Вы меня на «Вы» стали называть?

Вошедшие остановились, переглянулись, и после небольшой заминки Лиса, словно извиняясь, объяснила:

–

В боевых условиях Мы позволили себе некоторую… фамильярность, но здесь, в лагере – дело другое. Субординация.

Оба направились к серым пластиковым стульям, стоящим в разных углах комнаты.

–

А где Гелий? – я хотел задать ему пару вопросов, он, наверняка, мог помочь мне восполнить оставшиеся пробелы в памяти.

–

О-ой, весь в делах! – Сыч подкатил глаза вверх. – Пошёл за мозгом летуна.

–

А он разберётся сам?

–

Да-да, с ним отправился один Наш эксперт – инженер, они разберутся. Лучше расскажите, как Вы тут!

Оба, наконец, уселись на почтительном расстоянии от моей койки и впились в меня глазами. Я немного пошевелился, пытаясь сообразить, в каком я состоянии.

–

Да не так уж плохо, как мне думается.

–

Нам тут сказали, что к Вам вернулась память… – вкрадчиво проговорил Сыч, и оба ещё сильнее напрягли глаза.

Трудно было вот так сразу сказать, вернулась она или нет. Я не знал, о чём мне подумать, чтобы это понять. На ум приходил лишь недавний разговор с Логистом. Подняв глаза на своих собеседников, я осознал, что сейчас мне представилась отличная возможность прояснить для себя некоторые моменты. Если, конечно, мои посетители что-то знают.

–

Ко мне вчера приходил Логист… Он упомянул, очень осторожно, – я сделал ударение на последнем слове. – что-то, что называется Левиафаном…

Сыч и Лиса сделали задумчивые выражения лиц.

–

Ну-у. – протянула девушка. – Я слышала пару раз это слово от тех, кто чином повыше, но ничего, по сути, не знаю. – она перевела взгляд на пожимающего плечами Сыча. – Видимо, Нам эта информация не по рангу.

–

Да, не по рангу. К тому же об этом не рекомендуется говорить в лагере Тетры. – в дверях с серьёзным видом появился Гелий. – И даже думать.

–

Что-то Вы очень быстро! – повернувшись к оператору, Сыч прищурился.

–

Есть на то причина: быстрое сворачивание ботами своих поисковых операций. – Гелий поднял брови и затаённо наклонил голову вперёд, подчёркивая важность того, что последует дальше.

–

Они все вернулись в город и начали его, в буквальном смысле этого слова, зачищать.

На минуту все затихли, прикидывая, что могло послужить причиной изменения тактики машин в агрессивную сторону. Выдержав небольшую паузу, оператор заговорил снова:

–

Мозг летуна расшифрован и уже в лагере, Логист ждёт Высшего для обсуждения ситуации. – он опустил глаза и, кротко обращаясь ко мне, проговорил. – От себя добавлю, что понимаю, в каком Вы сейчас состоянии, но всё же советую поторопиться. Слишком много неизвестных величин – это может Нам сильно навредить.

Поочерёдно посмотрев на своих собеседников, явно ожидающих от меня какого-то отклика, я встал с кровати и, сложив руки в карманы, кивнул Сычу и Лисе на дверь, давая понять, что пойду следом за ними. С готовностью поднявшись, они двинулись за исчезнувшим в проёме Гелием. Выйдя из палаты и медленно зашагав за ними по светлому коридору, я, борясь с лёгким головокружением, начал рыться в своих вновь приобретённых воспоминаниях. Сосредоточиться было трудно, мысли цеплялись друг за друга в не совсем понятном мне порядке. Кроме того, периодически возникало ощущение, будто это эпизоды не из настоящей жизни, а из какой-то далёкой-далёкой прошлой. Они были моими, но в то же время совсем и не моими.

Выход на улицу, если так можно было назвать внутреннее помещение карьера, вывел меня из задумчивости. Голову на пару секунд сдавило от свежего воздуха, после больничных запахов гораздо более терпкого, чем обычно. Солнечных лучей, увиденных мною до прихода в медпункт, уже не было, наоборот, стояла пасмурная, мрачная и прохладная погода. Я поднял глаза вверх. Вместо потолка над карьером нависло тяжёлое серое небо, и это меня несколько обескуражило.

–

Как Вы это сделали?

Все повернулись ко мне и, увидев, что я смотрю вверх, гордо улыбнулись.

–

Вы же знаете, как устроено зеркало в комнатах для допросов!? Здесь примерно то же самое, только с обратной стороны синтетическая земля, а не отражающая поверхность. – закончив торопливую реплику, Сыч так же поднял глаза в небо.

–

О-о, да, это просто замечательное изобретение! Без перебоя сидеть несколько дней под землёй – это даже для меня слишком круто! – Лиса подняла левую руку и принялась деловито рассматривать свои ногти.

Только сейчас я обратил внимание на то, что они аккуратно накрашены, каждый своим, более не повторяющимся, цветом. Заметив мой оценивающий взгляд, Лиса дёрнула бровью.

–

А что такого!? В Тетре ведь не принято отказываться от своей внешности!? словно спрашивая меня, она повернулась и медленно зашагала вслед за Гелием и Сычом, поглядывая в мою сторону краем глаза. – Россказни про то, что важен лишь внутренний мир или какая-то там душа – полная чушь.

Внешность – это неотъемлемая часть любого из Нас, и отказаться от неё, значит, отказаться от самого себя. К тому же наружность всегда отражает сущность. Это конфету можно завернуть в другой фантик, а человек – совсем другое, его нутро ни одеждой, ни косметикой не скроешь, оно всегда на поверхности – надо только уметь читать.

–

Лиса немного наклонилась вперёд и, повысив голос, обратилась к впереди идущим. – Высший как говорил!?

Сыч немного замедлил шаг и, улыбаясь, повернулся ко мне.

–

Всякое действие оставляет свой отпечаток на каждом Нашем теле: на интеллектуальном, на эмоциональном, на материальном и на энергетическом. Поэтому перед тем, как совершить поступок, думай, каким клеймом он отразится на лице Твоём и на личности.

Я слушал и про себя понимал, что он знает некогда сказанное мною наизусть. Все они знают…

–

Вот! – подняв палец вверх, Лиса снова перехватила разговор. – Именно так! Вот знаете, однажды папа принёс домой целую гору дисков со старыми фильмами о будущем, то есть теперь уже о настоящем. И в этих фильмах люди всегда были одеты и накрашены так цветасто и необычно, будто они на маскараде. В особенности, богачи и власть имущие. У них нет проблем, они не знают нужды, а потому имеют время и желание на приведение в порядок своей внешности. Яркость в этих фильмах является показателем успешности. Но что видим Мы, современники? Серость. Абсолютную серость, хотя в Наши дни люди имеют всё, чего захотят. Виртуально, конечно, но так ведь считаем только Мы – они разницы не видят. Они считают свою жизнь успешной. Гелий, это правда, что люди начали становиться такими ещё до появления Рая?

Оператор, не сбавляя шага, повернул голову и задумчиво кивнул.

–

А всё почему? – с ещё большей уверенностью продолжила Лиса. – Интернет. Для общения стало не обязательно видеть и слышать собеседника. Отличный шанс для застенчивых и комплексующих людей. Но предположительно способствовавший развитию коммуникабельности метод возымел обратный эффект: пользователи к нему привыкли и стали бояться прямого общения, всё больше погружаясь в простоту, исключающую необходимость следить за собой, за своей мимикой, движениями. Да и думать-то над ответом можно было долго – сообщение висит, да и висит – есть время поразмыслить. Ну а от простоты до деградации один шаг. В социальной стороне жизни наступил упадок, и, как больной орган, вносящий дисбаланс в здоровое тело, она потянула за собой всё остальное. Людям, в итоге, стало сложно общаться даже через интернет. Чтобы оправдать себя, они начали пропагандировать отказ от социальных сетей, который, к слову, вошёл в моду, однако вернуться к нормальному общению им уже не удалось. Все стали слишком зажатыми, стеснительными и скучными. Серая масса превратилась в мёртвую, одни только актёры да музыканты держались до последнего…

Я ждал продолжения, но Лиса повесила голову и погрузилась в свои мысли. Неожиданно заговорил Гелий:

–

А Ты взгляни на всё это с другой стороны: на фоне бесцветной массы Мы смотримся намного ярче.

–

Так-то оно так, вот только кто это оценит? Не масса ведь. – отозвалась девушка.

–

Тетра оценит. И элита тоже. Ты ещё молодая, не успела показать себя, да и времена для светских приёмов не очень хорошие. Подожди, люди Тетры все рано или поздно попадают в высшие круги. Взять, хотя бы, Твоих родителей, забыла, с какими персонажами они общались!? Они ведь все яркие и живые.

–

Но на меня они внимание особо не обращали.

–

Терпение. Ещё обратят. Место среди них нужно заслужить. Даже такой одарённой, как Ты. – Гелий повернул голову к Нам и широко улыбнулся.

–

Ага, поговори мне ещё тут! – бросила Лиса, пытаясь придать голосу серьёзный тон, что у неё не очень-то получилось.

Через несколько секунд мои спутники остановились.

–

Ну что, Высший, вот и Ваш дом. – Гелий поднял руку, указывая на пластиковое строение, квадратное, с чуть скруглёнными гранями. – Вы тут пока подготовьтесь ко встрече с Логистом, а Мы закончим кое-какие дела и через часок подойдём. взяв Лису и Сыча под руки, оператор потянул своих подопечных прочь.

Открыв дверь, я вошёл в домик и осмотрел его внутреннее пространство. Удивительный порядок недвусмысленно говорил о том, что здесь кто-то побывал, пока я отсутствовал. На кровати лежал аккуратно сложенный комплект чёрной формы, оружие было почти художественно распределено по небольшому навесному столу у левой стены. До сих пор я его не замечал, но теперь мне стало интересно, предназначался ли он для работы с амуницией первоначально, или его цели были переопределены.

От разбросанных мною коробок таблеток не осталось и следа, на обеденном столе появились салфетки, солонка и несколько мельниц с приправами. Всё это пятизвёздочное обслуживание немного сбивало с толку, но желания отказываться от него у меня, естественно, и в мыслях не было.

Сразу определившись, с чего начать, я направился в душевую. Здесь стояла ещё большая чистота, чем в остальной части дома. Шкаф над раковиной, очевидно, заменили, и его содержимое тоже…

…отодвинув в ускоренном темпе опустевшую тарелку, я выглянул в нависающее над самым столом окно. Оружие и форма бойцов Тетры, конечно, недвусмысленно говорили о том, что ситуация критическая, но, в целом, лагерь создавал ощущение, будто никакой войны нет. Ни звуков стрельбы, ни дыр от тяжёлых снарядов, ни разлагающихся тел… В сравнении с тем, что я видел в последние несколько дней, это земля обетованная: есть все удобства, нет опасностей. Здесь жестокость реальности быстро забывалась, спокойствие казалось нерушимым. А ведь где-то совсем рядом людей буквально уничтожают, причём в огромных количествах.

И происходящее там в любой момент может переместиться сюда…

Высокопарно начавшийся поток мыслей резко оборвался. Я вдруг пришёл к выводу, что не знаю, за кого сражаюсь. Вернувшаяся память, казалось, абсолютно пустынна, я не мог вспомнить хоть кого-либо из тех, кого обычно называют близкими. Своей семьи у меня, судя по всему, тоже не было. Может, оно и к лучшему!? Учитывая, что последние шесть лет я провёл неизвестно где и неизвестно как, муж и отец из меня никудышный. И всё же стоит спросить Логиста, знает ли он что-нибудь о моих близких. А то получается, что сражаться мне, в общем-то, и не за что. Люди меня мало привлекали – рабы виртуальных миров и без машин-убийц обречены на вымирание, и это ничуть не затрагивало мои чувства.

Вот Тетра – это другое дело. Я нашёл глазами двух её представителей, стоящих на улице, облокотившись на тёмно-серую цистерну. Расстояние до них было слишком велико, чтобы определить возраст, но я точно мог сказать, что один из них девушка. Казалось бы, чёрные костюмы – не за что зацепиться, но что-то привлекательное во всех этих людях всё же есть. Даже когда они в масках, молчат и не двигаются, в них что-то есть. Какое-то упорство, хищническая хватка, презрение к компромиссам. Они хотят только того, чего хотят, и никогда не соглашаются на меньшее. Но при этом они знают, что такое уважение, любовь и преданность. Они привлекательны, но не приторно милы. Одинаковы в своих принципах, но, благодаря им же, совершенно различны. Их нельзя назвать ни хорошими, ни плохими – они избирательны. Лиса права, внешность отражает содержимое.

Я вспомнил то, что было до начала войны с машинами. Люди с каждым годом всё серее, цвета их одежды становятся какими-то грязными, и сама одежда тоже грязнеет, кожа теряет лоск, подвижность, волосы похожи на старые мочалки. И с личностью их происходит то же самое – интернет вывел не раз рассыпавшийся в прах нигилизм на новый уровень. Все молодые захотели стать циниками, мерзавцами, бесчувственными эгоистами, уставшими от жизни и разочаровавшимися во всём «героями Нашего времени». Но таким стать – тоже нужно постараться. А они скрыли свои по-прежнему испытываемые эмоции, включили показное безразличие ко всем и всему, прикрывая тем самым свою никчёмность, и сидят, ждут, когда же жизнь начнёт их развлекать. Они стали подобны диетическим хлебцам: блёклый неопределённый цвет, отсутствие формы, вкуса, запаха. Что-то там жуёшь, но удовольствия никакого. И со временем это показное так въелось в сознание, что стало натуральным, «нежелание выпендриваться» переросло в неумение правильно подать себя, «безразличие» и зависть стали боязнью сравнивать себя с другими и, как следствие, привели к искажению самооценки, демонстрируемое отрицание высокого перешло в ложные, ничего не стоящие, ценности, но что Вы, что Вы! Загляните поглубже, там ведь спрятан богатый внутренний мир, забитый безжалостной судьбой в глубины души! У циников и мерзавцев… Богатый мир… представленный искусственно романтизированным, насильно сужаемым в целях лучшего контролирования жизненным пространством, погрязшем на одну половину в виртуальной рутине и на вторую в недоразвитом нарциссизме.

Да-а, неправильно поняты и плачут на том свете кумиры, видя, какая серость теперь зовёт себя их именами.

С этими мыслями я встал из-за стола и направился к оружию, дабы хоть как-то развеять своё уныние. Как оказалось, разборка и чистка автомата, которая шла у меня достаточно ловко, не в силах прервать поток мрачных размышлений. Меня охватывало презрение, мне даже начало казаться, что война с машинами меня радует! Теперь все эти виртуальщики и материалисты узнают, что такое отсутствие чувств, что такое истинный цинизм и холодный расчёт. Ныне их усиленно романтизируемый образ никому не нужен, и никто не станет слушать их скулёж о жестокости жизни, необходимости стать холодным, чтобы выжить, и прозрачные намёки на поиски человека, который поймёт и пожалеет. Пуля в лоб и до свидания! И это ещё в лучшем случае. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

С другой стороны, Тетра же смогла воспитать своих последователей – она доказала, что люди исправимы. Я развернулся на крутящемся стуле и через всю комнату выглянул в окно на два тёмных силуэта, всё так же стоящих у цистерны. Нет. Они не люди и никогда ими не были. Поэтому Тетра смогла их воспитать…

Раздался осторожный стук в дверь. Честно говоря, он меня обрадовал, потому как неприязнь моя к человечеству быстро росла, а это… как-то не совсем правильно.

–

Открыто. – громко ответил я.

Дверь медленно отворилась и внутрь, озираясь, вошёл Гелий. Найдя меня глазами, он вполголоса, то ли из уважения, то ли из каких-то других соображений спросил:

– Готовы?

Я кивнул, отбросил автомат в сторону и, вложив, на всякий случай, пистолет в поясную кобуру, направился к двери, за которой только что исчез оператор. На улице за прошедший час заметно похолодало, и, потянув бегунок на молнии вверх, я почувствовал, что не зря захватил по пути куртку.

–

Что скажешь, Гелий?

Оператор будто ждал этого вопроса.

–

Информация, извлечённая Вами из мозга летуна, анализируется на предмет полезных Нам данных. У Нас тут есть один спец, который работает с подобными вещами прямо через нейронный интерфейс. Он скоро закончит. А Вы пока можете поговорить с Логистом. – оператор посмотрел по сторонам и, обнаружив, что поблизости никого, кроме Нас, нет, остановился, заговорив полушёпотом. – Та штука, о которой Вы упоминали в разговоре с Лисой и Сычом, спросите о ней советника! Он знает больше остальных в этом лагере, к тому же он может рассказать Вам о ней, не подвергая всех Нас опасности. – немного двинув лицом вперёд для большей убедительности, оператор повёл глазами в сторону, на что-то показывая.

Я проследил за его взглядом и увидел абсолютно чёрный пластиковый домик с двустворчатой красной дверью.

–

Вам туда! – с этими словами Гелий кивнул головой, развернулся и торопливо зашагал прочь.

Постояв пару мгновений, чтобы настроиться на серьёзный разговор со старым знакомым, я подошёл к двери и уверенно постучал.

–

Да-да, входите! – голос Логиста прозвучал так, будто он был швейцаром, встречающим гостей, прибывших на бал.

Я вошёл и сразу почувствовал сладковатый запах ароматических свечей, точно соответствовавших аристократическому образу хозяина обители. Внутри стояла полутьма, лишь местами рассекаемая тусклыми жёлтыми лампами. Всё вокруг было заставлено стопками книг, свёрнутыми картами и странными механизмами. Возникало ощущение, будто я попал в мастерскую волшебника. Сам умелец, сидевший за столом, увидев меня, почтительно встал и, наклонив голову, сразу, но издалека начал разговор.

–

А-а, прошу-прошу, Высший, проходите! – по голосу советника чувствовалось, что он готов броситься мне на шею. Мой статус в Тетре, однако, удерживал его от таких откровенных проявлений эмоций, заставляя держать деловую дистанцию. И, тем не менее, он знал, что я его уважаю и крайне признателен за его преданность – этого ему было достаточно, поэтому Логист никогда, даже сейчас, не пытался пересечь черту между Нами. Видя мой бегающий по комнате взгляд, он махнул рукой в сторону. – Думаю, не нужно напоминать Вам, что я большой любитель бумажных книг, особенно, касающихся механики!?

Я понял, что действительно это помню. Советнику, правда, мой ответ не требовался, поэтому, указав мне на кресло, он опустился в своё и продолжил.

–

Вы знаете, Ваше присутствие ощущается. Весь лагерь буквально пульсирует, все воодушевлены, как никогда. Люди чувствуют, что вернулся Высший! Настоящий! И не только телом, но теперь и разумом. Не подумайте, что я лезу в Ваши мысли! – спохватился мой визави. – Просто это сразу чувствуется. Вы над чем-то серьёзно думали. – он говорил не быстро, но практически без пауз между предложениями, так что мне потребовалось некоторое время на то, чтобы осознать всё им сказанное.

–

Да. Я пытался понять, в чём заключается разница между простыми людьми и членами Тетры.

–

А! – Логист вскочил и, потянув за тонкую верёвку, приоткрыл тёмно-кремовые жалюзи и выглянул наружу. – Вы знаете, Высший, пока Вас не было, Мы кое-что обнаружили, как раз касающееся данной темы. Вы, верно, уже видели, что у людей Тетры в этом лагере аура фиолетовых оттенков!? Мы долгое время не придавали этому должного значения, но, по предложению одного из членов Совета, было решено провести исследование, в ходе которого наши эксперты выявили одно крайне интересное обстоятельство. – старясь придать больше выразительности своим словам, он неторопливо повернулся ко мне, деловито держа правую руку согнутой в локте. – Люди с фиолетовой аурой полностью поддерживают философию Тетры, даже если, внимание, понятия не имеют о том, что таковая существует!

Надо признать, впечатление на меня ему произвести удалось! Фактически, он объявил, что Тетра – не просто выдумка, а нечто вполне естественное – мировоззрение, существующее независимо от самого Нашего ордена.

Логист молча прошёлся по комнате туда-обратно и продолжил:

–

После Вашего исчезновения Мы, разумеется, остались тайной организацией, которая открывает свою идейную основу лишь тем, кто заслужил это знание и доказал свою верность. Но Мы решили поэкспериментировать: Мы искали людей с фиолетовой аурой вне Наших рядов и под разными предлогами вынуждали их раскрывать своё мировоззрение. И знаете, что!? Все они слово в слово повторяли Ваши высказывания, одно за другим, причём каждый клялся, что дошёл до этих идей самостоятельно. И это чистая правда! Понимаете? Всё это означает, что членами Тетры не становятся, ими рождаются. Наша философия в них заложена с самого начала! – постояв ещё пару мгновений, он опустился в кресло. – В ОКО нет ни одного человека с фиолетовой аурой.

–

А как же остальные? Помнится мне, в Наших рядах было достаточно много не фиолетовых. – на самом деле, я точно знал, что они составляли не менее трети от общего состава.

Логист опустил глаза и, немного подумав, ответил.

–

Они остались с Нами… Временно… Проанализировав их поведение, Мы пришли к выводу, что они очень часто неправильно понимают философию Тетры. Как следствие, высоких граней в иерархии они не достигают, поэтому аккуратно отсеивать их не накладно. Задачи у них простые, ничего толкового они рассказать Нашим врагам не могут. В общем, Мы осторожно от них избавляемся. Разумеется, Мы не говорим вслух, по какому признаку проходит отбор, чтобы остальные не нервничали и спокойно выполняли свои задачи.

Я чувствовал, что сам Логист не в восторге от подобной практики, что он и поспешил подтвердить.

–

Скажу Вам честно, мне такая политика совсем не нравится. – он провёл рукой по столу, стряхивая белую соринку. – С Тетрой жизнь всех этих людей налаживается, они становятся лучше, чувствуют себя кому-то нужными, не одинокими. И, вполне естественно, это делает их счастливыми. Но когда Мы оставляем их, они в кратчайшие сроки скатываются обратно. Прискорбное зрелище, и я никак не могу к нему привыкнуть. Но это именно то, почему Мы их изгоняем: они не способны идти самостоятельно. Они всего лишь марионетки, сильные только пока их направляют и вдохновляют. – Логист немного помолчал. – Такие, как они, создали ОКО. Стоило Вам исчезнуть, как цель сменилась средствами, идеи исказились, и вот результат: огромное отколовшееся от Нас сборище не способных справиться с властью пытается захватить эту самую власть. А Тетра никогда не стремилась к власти, Мы хотели вывести человечество на новый уровень. – голос сидящего напротив меня советника начал выдавать его. Он говорил заученно, не своими словами, скорее, моими. В душе он явно сочувствовал простым людям, которым Мы не нашли, а, лучше сказать, и не искали места в новом мире. Прищурившись на меня, Логист улыбнулся.

–

Да-а, от Вас ничего не скроешь! Я действительно жалею людей и именно по этой причине я возлагал такие надежды на… сами знаете, что. Идёмте, Нам стоит обсудить это! – он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Я сразу же сделал то же самое, отметив про себя, что не только понимаю, о чём он говорит, но и отлично помню, что и как делается. По телу пошла мелкая вибрация, и я моментально смог выделить в ней колебания энергетического тела. Резко усилившись, они порядочно тряхнули меня, после чего накрыли холодной волной… И вдруг всё остановилось.

Я осторожно открыл глаза. Вокруг стояла полная тьма, объёмная и густая. Оглядевшись, я увидел самого себя сидящим в кресле внутри белой сферы. От физического тела к нынешнему, энергетическому, тянулись тонкие светящиеся синие нити, будто бы развевающиеся на лёгком ветру. Я поднял руки, словно состоящие из фиолетового люминесцирующего дыма – давно я не видел их такими. В паре метров от меня возникло тёмное фиолетовое облако, которое, резко вспыхнув ярким светом, приняло человеческую форму. Это был Логист. Его энергетическое тело было значительно светлее моего, что говорило о более позитивном и чувствительном складе личности.

–

Вижу, навыки ни капли не притупились! – радостно приветствовал меня советник. – Ваша скорость выхода в астрал по-прежнему поражает. – его голос повторился широким, но очень близким, эхо. – Идёмте глубже!

Расплываясь в движении, он медленно повернулся и зашагал в темноту. Я последовал за ним, отмечая про себя это незабываемое ощущение пустоты. Ни стен, ни потолков, даже пола, по которому Мы шли, не было, только полная темнота, лишённая всякого движения. Сами шаги здесь имели лишь символическое значение, ведь в мире энергии всё решает воля.

Трудно сказать, сколько Мы двигались в становящуюся всё более густой темноту – в астрале время течёт совсем иначе – но, наконец, Логист остановился.

–

Извините, что тащу Вас в более плотные слои, но то, о чём Мы будем говорить, проникает сюда с трудом, так что здесь Мы в относительной безопасности. – его шёпот был едва слышен, однако звонкое эхо отдавало в тёмном пространстве весьма ощутимо, заставляя меня нервничать. В слоях тонкого мира, в которые забрели Мы, обитали ещё не рассеявшиеся тела мёртвых. А тревожить их, в особенности, живым не стоило. Зная, что мой голос будет звучать тише, я решил взять на себя ведущую роль в разговоре:

–

Левиафаном Мы называли Объект Двадцать Восемь!? Логист кивнул.

–

Я правильно помню, что это некий тайный артефакт, который был случайно обнаружен при закладке фундамента для строительства жилой многоэтажки!? Мой собеседник снова кивнул.

–

Через шесть часов после его обнаружения двадцать восемь человек, находившихся в непосредственной близости к Объекту, разом покончили с жизнью различными способами. По официальной версии, на строительной площадке произошёл обвал грунта. Периметр был оцеплен, на месте оборудована тайная лаборатория, призванная изучить природу артефакта!?

Снова кивок размывающейся головы советника.

–

Через полторы недели группа учёных из тридцати девяти человек, работающих на Объекте, сошла с ума и устроила бойню, по своей жестокости превосходящую деяния многих известных маньяков. Оставшиеся в живых шестеро после этого инцидента наотрез отказались покидать лабораторию, ссылаясь на неописуемый ужас перед внешним миром. Их оставили на Объекте, но никакой охраны или наблюдения внутри выставлено не было. Через неделю сообщения от этой продолжившей изучение артефакта группы приняли абсолютно безумный характер, и весь периметр был окончательно законсервирован вместе с шестью людьми под предлогом опасности нового обвала грунта.

Логист в очередной раз кивнул. Я чувствовал, ему уже надоело подтверждать, что моя память меня не подводит, он хотел услышать главное. Проблема заключалась в том, что мне больше нечего было ему сказать. Я не мог вспомнить, что такое Левиафан. Он крепко сидел у меня в голове какой-то неуловимой мыслью, которую я никак не мог ухватить, осознать. Немного постояв в молчании, я объявил:

–

Я нашёл Объект Двадцать Восемь, но по-прежнему не знаю, что это такое.

Логист сразу же сник и, медленно сложив руки накрест, погрузился в размышления. Я сделал то же самое, пытаясь понять, что и в какой момент пошло не так. Я точно знал, что нашёл этот артефакт, я даже помнил, о чём подумал за миг до того, как увидел его. Более того, я смог выжить и остаться в своём уме… Или не совсем? Левиафан воздействовал на разум – это хорошо известный факт. А что, если память мне не машины стёрли, а повредил каким-то образом он? И где, самое интересное, я провёл последние шесть лет! Неужели я был на Объекте Двадцать Восемь всё это время?

–

Подождите! – полушёпот Логиста громогласно зашелестел в воздухе, и в ответ ему где-то высоко вверху тут же послышалось нечленораздельное кряхтение.

Быстро покрываясь холодом ужаса, я с силой приложил палец к губам, умоляя своего собеседника говорить тише. Он виновато поднял плечи и продолжил.

–

Вы должны помнить, где он находится!

Я отклонился назад, молча показывая, что не понимаю, о чём идёт речь. Периметр оцепления вокруг Левиафана составлял небольшой кусок квартала, причём точно известно, где и какой. Логист же говорил так, будто Тетра понятия не имеет, где находится Объект Двадцать Восемь.

–

После Вашего исчезновения Мы использовали самую мощную аппаратуру, работающую прямо из космоса, чтобы сканировать весь закрытый район, указанный Вами, Мы отправляли в его окрестности десятки своих людей – там ничего нет. – торопливо выпалил Логист.

Я понял, что начинаю запутываться. Внимательно посмотрев на советника, я без слов понял его предложение. Как можно точнее вспоминая детали, я начал проецировать образы из памяти прямо в астральное пространство. В темноте перед Нами появилась чёрная машина с синей сиреной, металлические сетчатые ворота и несколько хорошо вооружённых охранников в государственной форме.

Я увидел себя протягивающим пластиковую карту Муховского одному из них.

Это был КПП – единственный вход на Объект Двадцать Восемь.

Логист, стоящий в паре метров справа от меня, подошёл ко мне и молча указал пальцем на белое металлическое полотно, прикрепленное к сетчатым воротам. На нём расплывались чёрные краски, которые, стоило мне начать вспоминать, что там было написано, зашевелились, приобретая форму букв. Ещё немного усилий, и надпись, за исключением некоторых участков, стала доступна для чтения:

«Внимание! … запрещён по причине опасности … грунта в полые подземные слои. Находиться … опасно и разрешено только в сопровождении одного из сотрудников государственной службы охраны или МЧС.»

– Возьмите хоть рацию! На всякий случай. – голос бойца из моего воспоминания прогремел по астралу, как ядерный взрыв.

Мои проекции воспоминаний тут же померкли, и далеко вверху послышались тихие стоны боли разбуженных мёртвых. Нет, нельзя вспоминать, какие звуки я тогда слышал – это слишком опасно в глубоких слоях астрала! Но память такая вещь, что её трудно разделить на части… Стекленеющими от страха глазами я посмотрел на замершего в напряжённой позе Логиста, который в ответ мне лишь кивнул, давая понять, что готов к продолжению.

Немного постояв в ожидании, пока утихнет эхо голосов мёртвых, я снова напряг память. Образы перед Нами задвигались, поплыли, чётко выглядели лишь те кусочки пространства, на которые я обратил тогда внимание. Я медленно шёл между пустыми недостроенными многоэтажками, внимательно осматривая здания на предмет наблюдателей или камер. Как ни странно, ни тех, ни других не было, видимо, этого места боялись больше, чем я мог себе представить.