Текст книги "Печать тьмы (СИ)"

Автор книги: Илия Телес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9. Адалин

От автора: Дорогие мои, спасибо всем, кто остался со мной и героями этой истории. Впереди нас ждёт принятие непростых решений, установка точки в войне между светом и тьмой. Кто победит, и кого выберет Адалин своим союзником? Всё это обязательно узнаем дальше:)) Всех люблю! Приятного чтения!

На тренировочной площадке гулко переговариваются демоны, но их слова расплываются в голове. Едва удаётся вычленить хоть что-то из какофонии смешанных звуков. Что произошло за какие-то несколько минут?

– Убить! Убить! Убить!

Это я разбираю отчётливо, а как только вижу Байрона, сердце тут же падает в пятки. Парень стоит в центре плотного кольца, окруживших его демонов, на коленях. Хочется броситься к нему, защитить. Демоны обжигают Байрона своими заклинаниями, направляя в него острые молнии и огненные шары. Горло сдавливает комом. Мне хочется защитить его, и одновременно я боюсь сделать ещё хуже, подтвердив предположения Тори.

– Ну как тебе? Жалко его? Это малое из того, что именно сейчас испытывает Джеймс! Светлые мучают его похлеще, вытягивают всю силу, чтобы он испытывал боль.

– Кто сказал тебе такой бред? – сквозь зубы цежу я.

– Я слышала разговор Люциторума через магическое зеркало. Джеймс в плену у светлых. И они отпустят его, только если повелитель выдаст тебя, но он не сделает этого. Я не знаю, чем уж ты так заинтересовала всех, но своих в беде не бросают, и я не брошу принца. Мы выдадим тебя сами, если это потребуется, но для начала прикончим последнего серебряного дракона.

Тори действительно влюблена в Джеймса? Несмотря на то, что она демон? Они оба демоны… Принц Тьмы говорил, что они не умеют любить, но тот трепет, с которым он относится ко мне, невозможно не замечать. И теперь я должна отплатить ему, спасти его жизнь. Если светлые требуют отдать им меня, пусть берут. При чём тут Байрон и его принадлежность к серебряным драконам? Какое отношение он имеет к светлым? Чем поможет им?

– Тогда позволь мне уйти. Отпустите Байрона. Он здесь не при чём. Я уйду к светлым, чтобы они отпустили Джеймса. Не думай, что мне безразлична его судьба. Возможно, я беспокоюсь о нём больше твоего.

Тори с недоверием хихикает, но я чувствую сомнение – она хочет поверить мне. Дракон поднимает голову и смотрит на меня, с его губы тонкой струйкой стекает кровь, а меня трясёт. Если бы демонесса не удерживала, то я бы прямо сейчас бросилась к Байрону и закрыла его собой. Пусть убивают меня, раз я заварила всю эту кашу. Очередной хлёсткий удар молнии впивается в плечо дракона, и он стискивает зубы от боли, шипит, с достоинством принимает боль, а у меня сердце сжимается.

– Демоны, хотите войны прямо сейчас? – доносится громогласный голос откуда-то из-за спины, и я узнаю его.

Рэйриан.

Только не хватало кровопролития. Не должно всё закончиться сейчас.

– Байрон, щит! – говорю я.

Он ведь хорош в щитах! Так почему до сих пор не закрыл себя от магических ударов? Почему позволяет им это? Замечаю на руках парня, сцепленных за спиной, цепи. Скорее всего, они лишают его магической энергии. Он именно из-за них не может создать преграду от этих ударов?

Если начнётся войнушка, Байрон будет лакомым кусочком, доступной целью. Я не могу допустить этого.

Демоны потихоньку рассасываются из кольца, распределяются, и в воздухе свистят магические снаряды, запах гари становится слишком невыносимым.

– Пойдёшь, конечно! Я сама обменяю тебя на Джеймса, но это случится после того, как последний серебряный дракон сдохнет! – шипит Тори.

На раздумья времени катастрофически мало.

Да кого я обманываю? Его у меня совсем не осталось.

Прикладывая все силы, отталкиваю Тори от себя плечом, вырываюсь из её хватки, мчусь к Байрону, падаю перед ним на колени, обнимаю и за мгновение создаю защитный барьер, совсем как он учил меня. Я жмурюсь, опасаясь, что ничего не получится, и магия рассыплется от первого же удара, пропустит его, но Тори точно не будет рисковать и убивать меня, ведь хочет обменять на Джеймса. Я могу использовать эту слабость демонессы. Она попытается защитить меня, если кто-то другой нападёт.

– Адалин, ты не должна была рисковать собой, – бормочет Байрон.

– О! Правда? А что я должна была делать, Байрон? Смотреть, как тебя убивают? Ты бы рискнул собой. И не смей говорить, что это не так – не поверю! – ворчу я, пытаюсь развязать цепь, но каждое прикосновение к ней обжигает кожу, а барьер мерцает.

– Не делай этого. Отступи, – настаивает Байрон.

– Не отступлю. Ты слишком плохо меня знаешь, если сейчас думаешь, что я прислушаюсь к тебе и сдам назад. Этого не случится, Байрон! Я буду бороться за тебя! За справедливость. Ты точно не виновен во всём этом.

Стискиваю зубы, прокусываю до крови губу, но всё-таки разрываю цепи, и руки Байрона освобождаются. Я толком не понимаю, что происходит дальше, так как слышу свист над головой, оказываюсь прижатой телом дракона к земле, а вокруг нас появляется куда более плотная стена защитного барьера.

– Спасибо, – шепчет Байрон и тянет меня, помогая встать.

Тори зло глядит на меня. Её план провалился? Озираюсь вокруг и понимаю, какой хаос начался. Демоны сражаются со светлыми. Брызги крови не предвещают ничего хорошего. Кто-то должен как можно быстрее решить всё. Но это буду не я. Демоны не прислушаются ко мне, ведь считают меня виновницей того, что Джеймса удалось пленить.

– Что здесь происходит?

Усталый голос заставляет всех смолкнуть. Демоны тут же опускаются на колени, и я вижу Люциторума. Наши взгляды с ним пересекаются.

– Игрушка моей правой руки, ты скажешь, что здесь происходит, и кто начал весь этот хаос.

Поджимаю губы, молчу, так как ябедничать никогда не любила. Если сейчас пожалуюсь на демонов, то Тори обязательно припомнит мне это.

– Здесь вышло недоразумение, повелитель, – отвечаю я и выхожу за стену защитного барьера, выставленного Байроном. – Студенты не поняли друг друга, и началась потасовка. Такое случается.

Тори поджимает губы, вздёргивает вверх носик и хмыкает. Она оценила мой жест? Да плевать мне на её оценки. Я ей точно ещё припомню случившееся.

– До нас дошли слухи, что светлые пленили одного из наших…

– И кто-то решил устроить самосуд? – фыркает Люциторум. – Кто это начал, Адалин? Просто назови имя!..

– Я!

Слышу возмущения Байрона и одобрительные вздохи среди демонов.

– Это начала я, решив, что просто обязана освободить своего хозяина. Прошу простить меня и организовать обмен, который так жаждут получить светлые. Пусть убивают меня, если хотят, но не его. Джеймс должен вернуться.

На губах Люциторума появляется улыбка, которую он тут же скрывает. Он с хитрым прищуром разглядывает меня, хмыкает ещё раз и качает головой в сторону академии.

– Пойдём со мной, дитя. – А вы… Если повторится нечто подобное, сдеру шкуру с каждого. Мы не убийцы. Прольётся ещё хоть капля крови носителя светлой магии, и я казню каждого причастного. Поняли?

Демоны снова опускают головы. Я мельком оборачиваюсь и смотрю на Байрона. Он восстановится быстро, и сейчас ему точно никто не станет угрожать. Могу быть спокойна за дракона, остаётся спасти Джеймса. Возможно, сейчас я действительно в последний раз вижу своих друзей? Замечаю на себе осуждающий взгляд Рэйриана, но особого значения он теперь не имеет. Пусть думает, что хочет, я уверена, что поступаю правильно.

– Значит, решила пожертвовать собой ради спасения хозяина? Ты уверена, что хочешь этого, Адалин?

– Да, повелитель.

– Джеймс не ошибся в тебе. Ты не так проста, как это может показаться, – посмеивается Люциторум, двигаясь в ногу со мной.

Похвала со стороны абсолютного зла – последнее, в чём я нуждаюсь, поэтому игнорирую его слова и уверенно смотрю вперёд.

Глава 10. Байрон

– Не думай, серебряный дракон, что это наш последний разговор. В следующий раз тебя некому будет защитить, и тогда воины Света потеряют последнюю надежду, – вздёргивает подбородок демонесса, которая и оглушила меня магическим заклинанием, передав своим друзьям, а потом притащила сюда Адалин.

Она здесь за главную? Существует ли какая-то иерархия среди демонов? Или каждый творит то, что хочет?

– Правда? Может, прямо сейчас отнимешь последнюю надежду у воинов Света? А потом сдохнешь сама в муках адских, ведь твой повелитель точно не простит за нарушенный приказ, – хмыкаю я.

Говорить пока тяжело. Чувствую я себя побитым псом. Уж не знаю, из чего сделана цепь, которой опутали мои запястья, но она настолько активно поглощала мою энергию, что сейчас восстанавливаться и восстанавливаться.

– Только ты моей смерти уже не увидишь! – шипит демонесса, надвигаясь на меня.

– Хватит! – рычит темноволосый высокий демон. Его и без того рубиновые глаза сейчас светятся красным, а клыки увеличиваются, выпирают немного, касаясь нижней губы.

Вампир? Серьёзно? Не думал, что они существуют. Хотя среди тёмных тварей и не такое можно встретить. Раньше ничего подобного на Земле не было, а теперь выползла всякая дрянь, которую хочется как можно скорее искоренить.

– Ллойд, ты заступаешься за это отребье? Мы можем избавиться от последнего серебряного дракона прямо сейчас. Что нам сделает Люциторум? Он только порадуется.

– Повелитель велел прекратить. Ты слишком много на себя берёшь, Тори. Пока Джеймса нет, я становлюсь вторым после повелителя. Уходим отсюда! Разбредайтесь по аудиториям, если не хотите получить выговор от преподавателей или удары розгами от меня.

Демоны потихонечку разбредаются, поджав хвосты. Даже демонесса фыркает, скрещивает руки на груди, угрожающе глядя на меня, но всё-таки разворачивается и уходит. Ей неприятно, что свой же заступился за какого-то жалкого дракона? Именно таким ведь я сейчас и являюсь в глазах демонессы.

– Тори, стой! Этот дракон теперь под твоей защитой, пока Люциторум сам не решит казнить его. Если с парнем что-то случится, ты сдохнешь первой.

– Н-но!.. Ай! – демонесса потирает запястье, жалобно поскуливая себе под нос. На нём появилась какая-то метка, но разглядеть её не могу из-за расстояния, пролегающего между нами.

– Ты пожалеешь, Ллойд! – обиженно шипит девчонка и уходит, а вампир смотрит прямо на меня.

– Не задирай её, смертный! Узнаю, что издеваешься над ней, и сам уговорю Люциторума как можно быстрее пустить тебя в расход. Я защитил тебя от посягательств Тори на твою жизнь и рассчитываю на адекватность с твоей стороны – не плюй в протянутую тебе руку.

С этими словами Ллойд уходит, а ко мне приближается Рэйриан.

– Никто серьёзно не пострадал от этих тварей? – спрашиваю, с надеждой глядя на наставника.

– К счастью, нет. Их повелитель появился вовремя. Кто его знает, к чему бы привела кровавая баня, если бы не он? Вот только Адалин добровольно ушла с ним. Она действительно планирует спасти принца Тьмы и пойдёт на обмен?

– Откуда мне знать, Рэйриан? Я не понимал ведьмочку, даже когда она была моей истинной, а сейчас и подавно не знаю, что творится у неё в голове.

– Как бы обидно ни было, но нам придётся держать руку на пульсе. Адалин больше водится с демонами. Возможно, им удалось перетянуть её на свою сторону…

Внутри вспыхивает ярость. Неужели Рэйриан не видел, как она бросилась защищать меня? Адалин прикрыла меня собой, несмотря на боль, разорвала цепи и помогла мне освободиться от пут, выпустив магию, пусть той оставалось совсем немного. Смотрю на наставника, но спорить с ним не решаюсь. Какой в этом смысл? Мы поссоримся, что только на руку демонюгам. Сейчас всем нам важно держаться вместе.

Уверен, Рэйриан остынет. Сам ведь ещё недавно защищал Адалин и говорил, что ведьмочка точно на нашей стороне, когда внутри меня зароился червячок сомнения.

– Мне надо поискать Адалин, убедиться, что она не сотворит глупостей, а если уж собирается спасать этого принца, то я помогу ей.

– Байрон, лучше не делай этого. Адалин сейчас с самим злом. Тебе прекрасно известно, что к нему лучше не приближаться. Не мелькай у него перед глазами, чтобы он не почувствовал, что ты последняя надежда не только для света, но и для тьмы. Ты можешь закрыть обе стороны магии, запереть их, нарушив равновесие. Пока Люциторум не знает этого, и лучше, если он не узнает вообще.

Об этом мне рассказал ректор, когда началась вся заварушка, когда он понял, что отмалчиваться уже не получится, когда попытался собственноручно убить меня. Ректор объяснил, что я должен держаться подальше от Люциторума, потому что если тьма поглотит мир, от него быстро не останется ничего. Совсем ничего. Всё живое погибнет, и только демоны будут блуждать по пустынным мрачным улицам в поисках чистой выжившей души, чтобы поглотить её.

Как бы сильно я ни желал сейчас защитить Адалин, правильнее будет не мешать ей.

Пусть всё нутро противится, воет…

Ведьмочка бросилась защищать меня, хоть здорово рисковала собой. Значило ли это, что у неё остались какие-то тёплые чувства ко мне? Или я придумал всё? Нарисовал в мечтах идеальный мир, в котором Адалин могла бы полюбить меня? Не время сейчас думать о любви. Возможно, во мне говорят отголоски нашей истинности, и все чувства к ведьмочке однажды исчезнут?

– Держись рядом со мной, чтобы больше не угодить в ловушку, – говорит Рэйриан, похлопывая меня по плечу.

Нам всем сейчас лучше держаться вместе, не оставляя демонам и шанса навредить кому-то.

– Это ты держись рядом со мной. Слышал, что сказал тот клыкастый? У меня теперь неприкосновенность. Если та демонесса, Тори, хочет жить, она выполнит его поручение. Иметь собственного демона, защищающего тебя, не так уж плохо. А, Рэйриан?

– Идиот! О чём ты думаешь вообще? Даже сейчас можешь шутить, хотя нужно со всей серьёзностью подойти к ситуации.

– Да брось, Рэй! Ну что ты вечно такой хмурый?

Может мне проще таким образом подавить все страхи? Усмирить сомнение, клокочущее в жилах? Не позволить себе сорваться к Адалин, чтобы защитить ведьмочку? И ведь понимаю головой, что ничего не смогу сделать, никак не помогу ей, а всё равно готов броситься в пекло и положить свою жизнь, лишь бы с ней всё было в порядке.

Глава 11. Адалин

Дымка с едва различимым кровавым оттенком расползается по полу кабинета ректора. Теперь Люциторума, разумеется. Достигая щиколоток, туманная пелена рассеивается, оседая едва ощутимой влагой на коже.

Я сижу на мягком диванчике. В горшке, стоящем рядом, когда-то рос высокий цветок, но теперь листья его пожухли, чудо, что не осыпались, точно кто-то собрал гербарий, закрепив его магическим столбом для поддержки.

Люциторум не спешит заводить разговор, и я тоже сохраняю молчание. Пусть тишина давит на виски, но я понимаю, что в это мгновение тёмный повелитель сканирует мои эмоции с помощью печати тьмы, поэтому не позволяю себе думать о чем-то лишнем.

– Ты очень смело повела себя на тренировочной площадке, Адалин. Если бы Джеймс видел это, он точно назвал бы тебя идиоткой, но в душе гордился.

– Я не сделала ничего необычного, повелитель. Поступила так, как поступил бы любой здравомыслящий человек.

– Мы все давно уже не люди, Адалин. Однако попытка засчитана. Я знаю, кто организовал эту сумятицу. И я возьму Тори на особый контроль, но благодаря тебе сегодня она осталась жива.

Вздрагиваю, хоть и стараюсь не подавать вида, что слова мужчины задели меня. Кем мне считать Люциторума? Демоном? Проклятым существом? Кем ещё? Раньше он точно был человеком, хоть и отрицает это теперь.

– Джеймса действительно пленили?

Люциторум встряхивает головой, смахивая с лица выбившийся платиновый локон, склоняет голову набок и, чуть щурясь, смотрит на меня.

– Как ты думаешь сама? У вас с принцем Тьмы есть связь.

И снова попытка испытать меня? Я не знаю, как много о нашей связи поведал Джеймс, но сама выдавать всё не планирую. Пусть Люциторум и не рассчитывает.

– Связь из-за этого?

Тыкаю пальцем на грудь, в то самое место, по которому расползлось ожерелье печати тьмы. Люциторум улыбается правым уголком губ и ведёт плечом.

– Кто знает? Мне казалось, вы связаны куда теснее, но как скажешь, ведьмочка. Так что ты думаешь сама? Мог ли бессмертный попасться в лапы каких-то жалких обладателей магической энергии? Позволил бы им пленить себя?

Если Джеймс ослаб, разделив со мной свои силы, – вполне себе.

– В их вряд ли, если только сам Свет не спустился на финальную битву с вами. В этом случае они с Джеймсом будут на равных. Удастся ли Свету пленить брата? Всё это под вопросом, ведь я знакома только с одним из них, да и то не знаю всех его способностей, что уж говорить о Свете?

Градус разговора повышается, и мне бы сбавить немного, да ведь Люциторум сам задаёт неудобные вопросы, а Энергия не подсказывает, как лучше вести себя с ним. Значит ли это, что пока я всё делаю правильно? Буду надеяться, что всё так.

– Если Джеймс действительно оказался в плену, то мы зря теряем время, а вы бы не стали этого делать. Вам невыгодно терять сильных союзников. Могу лишь предполагать, что это просто уловка, дабы проверить, как поведут себя окружающие, поднимется ли хаос. Возможно, вы пытаетесь отсеять врагов, чтобы убедиться, что на вашей стороне останутся лишь истинные приверженцы?

Люциторум ухмыляется, садится в кресло и закидывает одну ногу на другую.

– Я понимаю, почему Джеймс выбрал именно тебя. Ты слишком умна для простой смертной, пусть сейчас ты и изменилась, о твоей смертности говорить теперь было бы глупо.

Ещё один…

Не могла ведь я стать бессмертной?

Такое не случается.

Я не переродилась, а магия, коснувшаяся меня, вряд ли подарила бессмертие, если только Джеймс не вампир, укусивший меня. Только вот на кровушку меня совсем не тянет, так что этот вариант отпадает. А может, всё как в книгах? Если допустить, что Джеймс – один из богов, он вполне себе мог наделить меня бессмертием. Но зачем было делать это против моей воли? Я не желала жить вечно, не просила об этом. Хотел защитить? Тогда выбрал ужасный способ.

– Где он? Джеймс? Когда он вернётся?

– Он вернётся. Не следует недооценивать его возможностей. Сейчас Джеймс действительно встречается со своим братом, но я не думаю, что надолго задержится там.

Кожа покрывается мурашками. Всё-таки я угадала? Появится ещё одно важное лицо этой истории? Свет? Но один раз он уже разделил душу брата с его телом и запер Джеймса в нижнем мире. Хватит ли у принца Тьмы сил, чтобы противостать брату теперь? Поделившись своей магией со мной, Джеймс мог ослабнуть. Очень надеюсь, что он выберется и вернётся ко мне.

Люциторум морщится, словно куснул свеженький лайм, потирает виски и выдавливает болезненную улыбку.

– Вот он и преодолел границу. Сейчас Джеймс будет здесь. И до того, как он вернётся, я хочу предложить тебе сделку, Адалин. Мне нужна ведьма, способная призвать и склонить на мою сторону исхитов. Их помощь лишней в предстоящей схватке не будет, а я знаю, что ты можешь повелевать ими.

– Сделку? И что же я буду иметь, если выполню то, что вы просите?

– Хороший подход. Я освобожу тебя от печати тьмы. До этого момента она будет отравлять твою жизнь, передавая твои эмоции мне. Ты не сможешь полюбить и стать любимой. Печать тьмы имеет несколько побочных эффектов – она делает своего носителя несчастным, лишая всех эмоций. Сердце такого существа постепенно превращается в камень и не способно испытывать какие-либо эмоции. Сейчас ты остро не ощущаешь этого, но настанет момент, когда появится безразличие ко всему. Для меня это выгодно, ведь ты превратишься в податливую игрушку и сделаешь всё, что я скажу, но… мне понравился твой характер, Адалин. Я хочу, чтобы ты оставалась вот такой, живым существом с эмоциями. Глупо будет скрывать это. Так что ты скажешь? Ты согласишься на такую сделку? Я не тороплю, ты можешь подумать, пока есть время, пока не начала терять эмоции и превращаться в безвольную куклу. Я могу продемонстрировать, чтобы ты понимала, что именно ждёт тебя дальше.

Люциторум щёлкает пальцами правой руки. В районе печати вспыхивает пожар, хватаюсь за горло, потому что его сдавливает, точно кто-то вцепился сильными пальцами. Страха нет. Странно, но всё происходящее перестаёт иметь для меня значение. Думаю о маме, но даже теперь не испытываю ничего… Мне словно наплевать, в порядке ли она сейчас. Это и есть полное безразличие? Представляю Байрона… Джеймса… Ни-че-го!.. Совсем ничего.

Люциторум ослабляет своё магическое влияние, и на меня разом нахлынывают эмоции: страх, горечь, боль. Без них жить лучше, да только я не хочу стать такой же, как он.

– Подумай, Адалин. Я не тороплю тебя. Мне хочется сотрудничать с живым существом, а не марионеткой, в которую ты превратишься, если не согласишься содействовать мне по доброй воле.

И это только одно из побочных явлений печати тьмы, ведь так? Люциторум сказал, что их несколько, но озвучил пока одно. Что-то подсказывает мне – не самое страшное.

Дверь кабинета открывается, и в него залетает Джеймс. Взъерошенный, с кровавыми потёками на губах, он испуганно смотрит на меня, а потом переводит злой взгляд на своего повелителя.

– Что ты с ней сделал? – цедит принц Тьмы сквозь зубы, и мне страшно от звучания его голоса.

Кажется, словно воздух в помещении резко накаляется, приобретая запах дыма и серы. Не хочу, чтобы из-за меня сейчас разыгралась драма. Вот только и встревать не могу, ведь эти двое так смотрят друг на друга, что не услышат писка с моей стороны.

– А что я мог сделать с ней? – задаёт встречный вопрос Люциторум, с ухмылкой поглядывая на своего помощника. – И должен ли был? Братец промыл тебе мозг в отношении меня, и ты передумал играть на моей стороне, Джеймс? В ином случае я не могу придумать объяснения такому явному недоверию с твоей стороны.

– Ты в порядке? – принц Тьмы оборачивается в мою сторону.

Пусть до сих пор неприятно чувствую себя после демонстрации тёмным повелителем его силы, но всё же киваю. Нехорошо будет начинать ещё один скандал, где победитель предопределён. Джеймс и без того пострадал на встрече со своим братом. Свет пытался вразумить Тьму?

– Прекрасно. Почему она здесь? Воспользовался моим отсутствием, чтобы переманить мою игрушку себе? Не надоело? Сначала Тори, хоть до меня ты её даже не замечал…

– Отбрось эту ревность. Тебе было наплевать на Тори, и мы оба прекрасно знаем это Джеймс. Ни к чему ссориться, ведь я спас твою игрушку от заварушки, где её хотели обменять на тебя.

– Это правда? – Джеймс снова переводит взгляд на меня и вновь получает в ответ короткий кивок.

– Извинений я от тебя не жду. Расскажешь, как прошла встреча с братом, позже, а пока приведи себя в порядок и развлекись, что ли со своей игрушкой, чтобы скинуть напряжение. А то становишься невыносимым. Ты ведь знаешь, что воздержание негативно сказывается на магической энергии, когда тебя так сильно влечёт к кому-то? Так вперёд, Джеймс. Я тебя не удерживаю.

– Пойдём, – глухо буркает Джеймс, бросив на меня мимолётный взгляд.

Я встаю, чтобы проследовать за ним, но замечаю, как смотрит на меня Люциторум. По его взгляду понятно, что именно тёмный пытается донести до меня – он не хочет, чтобы я рассказывала Джеймсу о предложенной сделке и рассчитывает на положительный ответ. Вот только я понимаю, что заключение сделки ни к чему хорошему не приведёт. Я понятия не имею, получится ли у меня повлиять на исхитов, а если получится, то это принесёт немало бед моим друзьям. Не хочу ради остатка чувств вставать на противоположную им сторону. Зло никогда не победит добро. Тьма будет свержена – это неоспоримый факт.И так думает ведьма, в которой тьмы теперь куда больше чем света.

Безмолвно двигаясь следом за Джеймсом, я раздумываю над происходящим, а когда оказываемся в моей комнате, принц Тьмы разворачивается, словно хочет оставить меня. Так просто? Без единого ответа на вопросы, коих в моей голове сейчас роится немало?

– Ты не можешь просто сбежать, – констатирую факт я. – Позволь мне позаботиться о тебе и обработать ссадины?

Во взгляде Джеймса загорается огонёк надежды. Он явно не ожидал услышать от меня таких слов, а теперь смотрит, затаив дыхание, но не двигается с места.

– Позволь мне позаботиться о тебе, – повторяю я. – Мы вроде как не чужие друг другу люди, и раньше ты был куда более открыт со мной. Не доверяешь мне?

– Ведьмуля, я просто устал. Ладно…

Джеймс сдаётся, проходит и плюхается на кровать. Он постанывает себе под нос, круговыми движениями разминая плечи.

Я ищу в шкафчике аптечку, такие выдавали всем студентам академии на всякий случай, если поранишься или случайно обожжёшься во время создания зелья, например. Достаю её, стряхиваю пыль и приближаюсь к принцу Тьмы. Дрожащими пальцами открываю крышку, достаю перекись и ватные тампоны, хорошенько смачивая их. Кровь на губах парня запеклась. Надеюсь, избавившись от этой корки, не обнажу болезненную рану. Осторожно обрабатываю, а Джеймс прикрывает глаза, расслабившись и полностью доверившись мне, но стоит мне закончить, как он хватает за запястье, сжимая мягко, но при этом удерживая рядом.

– Нужно нанести мазь… – шепчу я.

– О чём ты говорила с ним? Я знаю, он мог велеть тебе молчать, но мы на одной стороне, ведьмуля. О чём ты общалась с Люциторумом?

– О тебе, – выдавливаю из себя я.

Как странно – раньше я бежала от голосов, появляющихся в голове, а теперь так отчаянно нуждаюсь в совете Энергии. Мне хочется знать, могу ли я раскрыться Джеймсу, не сделаю ли этим только хуже в первую очередь ему.

– Обо мне? Очень интересно! А поподробнее?

Рассказываю о потасовке, случившейся на тренировочной площадке, и о том, как Люциторум забрал меня в свой кабинет, умолчав о сделке, предложенной тёмным в ответ на снятие клейма. Всё это время Джеймс держит меня за руку, нежно поглаживая подушечкой большого пальца.

– Тори… свернуть бы этой дряни шею, – зло цедит Джеймс и отпускает меня.

На коже до сих пор остаётся тепло его прикосновений, пробирающее до мозга костей. Мне хотелось бы доверять принцу Тьмы, но могу ли я?

Подцепив указательным пальцем немного заживляющей мази из баночки, я наношу её на губу Джеймса, и он стонет себе под нос.

– Больно? – испуганно спрашиваю я.

– Приятно, ведьмуля. Даже не представляешь, насколько приятно.

Лёгкий румянец скользит по щекам, обжигая их, но я ловко борюсь со смущением и отвожу взгляд в сторону. Отворачиваюсь от Джеймса и слышу, как он встаёт с кровати.

– Что бы ни сказал тебе Люциторум, ты не должна верить его словам, ведьмуля. Тёмным существам нельзя доверять.

Сердце ускоряет своё биение, а я затылком чувствую жаркое дыхание парня. Его руки ложатся на мои предплечья, и пальцы сжимаются, вызывая поток мурашек по всему телу.

– А тебе? Могу ли я доверять тебе, Джеймс? – спрашиваю, глядя в одну точку перед собой, прислушиваясь к сердцу, которое точно не может обмануть.

– Мне – можешь. Кажется, часть света, которая всегда была во мне, начала пробиваться наружу рядом с тобой. И я сделаю всё, чтобы она не исчезла, – последние слова Джеймс шепчет мне на ухо, отпускает меня и уходит, а я смотрю на закрывающуюся за ним дверь и думаю, способен ли Люциторум на самом деле лишить меня тех тёплых чувств, что бурлят в крови, когда принц Тьмы оказывается рядом?..