Текст книги "Печать тьмы (СИ)"

Автор книги: Илия Телес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2. Джеймс

У меня нет сердца. Вместо органа, который люди так любят обожествлять, называя эпицентром любви – кусок обугленного дерева. Почему дерева? Хороший вопрос… Потому что мне так хочется. И нет – я не умею любить. Это чувство стало проклятием моей сестры и лишило её жизни. Я поклялся себе, что никогда не разбавлю тьму противной любовью. И я прекрасно справляюсь. Но почему до сих пор ношусь с ведьмочкой, пробившей в груди дыру? Встреча с ней пошатнула меня. Сам не знаю, как так получилось, но в груди образовалась дыра, заполнить которую может только её близость. Она была рождена для великих дел, но я перекроил её судьбу, согласно своим эгоистичным желаниям. И вот теперь пожинаю плоды – она мне не верит.

– Ты можешь идти чуточку медленнее? – пыхтит Адалин, я оборачиваюсь и с улыбкой смотрю на неё.

Натягивать на лицо дежурную улыбку стало таким привычным и правильным. Если ходить с повешенным носом, то ничего хорошего ждать от жизни точно не приходится. А я привык получать всё, что пожелаю.

– Ноги коротковаты, ведьмуля? – спрашиваю с усмешкой в голосе, за которой скрывается боль.

Почему меня так сильно задело её недоверие?

Это ведь вполне привычное дело для человека, общающегося с тёмной сущностью. Правда, Адалин больше не человек, и ей придётся прийти к этому осознанию позднее. Поблагодарит она меня за дар или проклянёт? Покажет лишь время, а пока пусть всё остаётся на своих местах.

– Очень смешно, – огрызается ведьмочка. – Ты несёшься, словно тебя петух жареный в одно место клюнул.

– Оу! Жареные петухи умеют клеваться? Мне всегда казалось, что они уже ничего не могут, лёжа на таком красивом блюде, украшенные запечёнными овощами и аппетитной корочкой.

Адалин кривит губы, а меня забавляет её ребячество, и от обиды не остаётся следа. Делаю шаг вперёд, избавляясь от удушливого расстояния, разделяющего нас, и обхватываю ладонями её лицо. Девчонка ахает, приоткрывает губы, но не спешит вырваться или оттолкнуть меня от себя. Она изумлённо хлопает глазками, точно не решила пока, что делать дальше.

– Почему же ты так влияешь на меня? – рычу я сквозь плотно стиснутые зубы и не позволяю ей даже опомниться.

Наши губы встречаются за секунду. Адалин стонет, а её горячее дыхание обжигает меня, распаляя желание углубить поцелуй, превратить его в нечто более интимное. Руки соскальзывают с нежного лица, и я провожу ими по плечам ведьмочки, мягко сжимая пальцы. Она не отстраняется, я чувствую, что ещё немного, и остановить этот пожар уже будет невозможным. Как долго я мечтал целовать эти губы, наблюдая за их обладательницей чужими глазами? Хотел довести её до исступления, и рассчитывал, что это поможет избавиться от наваждения. Да не помогло. Первый поцелуй выработал зависимость от этих губ, подсадив меня на них так прочно, что соскочить уже не получится.

Разрываю поцелуй и отстраняюсь от ошарашенной происходящим ведьмочки. Адалин рвано дышит, смотрит на меня с обидой, а я понять не могу, за что она обиделась? Я ведь выполнил своё обещание, и даже не обманул её ни разу. Почему теперь глядит как на врага? Из-за тех, кого якобы считает своими друзьями? Или переживает за неудачника истинного, который таким уже и не является вовсе? И снова в груди разливается пустота. Я отдаляюсь от ведьмочки, хоть меня и тянет к ней неведомая сила. Нет. Это не любовь. Это временное помешательство, не более того.

– Нам недалеко осталось. Рядом портал. Скоро ты увидишь всё своими глазами.

– Та демонесса сказала…

– И ты поверила ей? Не мне, а ей? Забавно это… Пойдём. Не станем тратить время на пустые разговоры, которым ты всё равно не поверишь.

Адалин открывает рот, словно хочет сказать что-то, но я не готов слушать её объяснения. Не следует оправдываться. Какой в этом смысл? Ещё и Тори появилась слишком «вовремя». Мы с ней развлекались какое-то время, пока моя душа пребывала взаперти в нижних мирах, и она решила, что у нас есть будущее? Глупая демонесса… Я думал, у них нет этого органа, воспеваемого людьми, а она затаила обидку. Не просто так вылила свой яд на ведьмочку. Придётся разобраться с ней позднее, а то ещё побежит жаловаться Люциторуму и испортит все мои планы. С демонами важно постоянно держать руку на пульсе, кто знает, в какой момент попытаются оскалить свои остренькие зубки?

Я продолжаю свой путь, а Адалин семенит следом и ворчит, что совсем не понимает меня. Невозможно понять сущность, у которой в голове сплошная беспросветная тьма. Я сам себя не разбираю, а что хочется понять ей? Нет… Это невозможно. Не разгадать, что творится у меня в душе.

Мерцающее зеркало портала уже рядом: вижу его свет и ускоряюсь, несмотря на ворчание Адалин и проклятия, доносящиеся мне в спину. Она слишком импульсивная, и это может стать проблемой. Мне придётся с ней непросто, но как-нибудь справлюсь. Обещал ведь, что не дам её в обиду.

– Это… п-портал? – спрашивает ведьмочка, хватая ртом воздух. Она останавливается рядом, и только сейчас до меня доходит, что она совсем недавно восстановилась. Наверняка ей тяжело было поспевать за мной. Дурак!.. Мог и подождать, а не сбегать от неё. От себя-то в любом случае не убежишь, и от пустоты проклятой точно не избавишься. А ведь осознаю, что в первую очередь бежал от самого себя. Идиот!

– Портал, но не основной. Этот перенесёт нас на выжженные земли, откуда мы перейдём в академию. Готова столкнуться с правдой, которая ждёт тебя там?

Мы смотрим друг другу в глаза, и я чувствую ярость Адалин. Она хочет многое высказать мне, наверняка будет кричать, как сильно жалеет, что помогла мне, но она в любом случае сделала бы это… Потому что её бабушка когда-то принесла Люциторуму клятву, и хоть она обманула его, а об обратной стороне своей клятвы не знала – её выполнила внучка, получившая такой же дар.

– Пока мы здесь, не хочешь повидаться со своей бабулей? – спрашиваю, вскинув правую бровь.

– С бабушкой? Она з-здесь?

– Ага… Но эта ведьма доставляла немало неприятностей, поэтому сейчас кукует на отдельном островке и добраться до неё будет несколько проблематично, и всё-таки ты можешь увидеть её.

– Ты не говорил мне, что она…

– Я многого не договаривал. Так что? Организовать вам встречу?

Адалин задумывается, но уже через несколько мгновений отрицательно мотает головой.

– Нет. Она и при жизни не горела желанием общаться со мной или мамой, а сейчас в этом тем более нет нужды.

– Как скажешь. Тогда давай руку, ведьмуля. Длительного знакомства с нижним миром не обещаю… Повелитель злится, когда его требования выполняют долго, поэтому ныряем из одного портала в другой и сразу мчимся на ковёр.

– Какой же ты… Ты обещал научить меня бороться с ним, а сам прислужничаешь этой твари? Ходишь перед ним на задних лапках.

Стискиваю зубы, слыша их скрежет. Нет. Спорить я с ней точно не буду.

– А что ты ждала от тёмной сущности? Что буду белым и пушистым? Может, ещё рассчитывала услышать признание в любви? Ты моя игрушка, Адалин. И ты останешься ею, если хочешь выжить в новом мире. Иначе никак.

С этими словами затягиваю не успевшую опомниться ведьмочку, подхватываю её на руки, как только оказываемся на выжженной земле, и вношу в портал, замки с которого теперь уже сняты. Хотела встретиться со своими друзьями? Её желание исполнится.

Глава 3. Адалин

Передвижение по порталам похоже на разрушение. Тебя словно прокручивают в мясорубке, разрывают на миллиарды частиц, а потом снова собирают воедино. И всё это произошло слишком быстро. Джеймс опускает меня на ноги, а я всё ещё не могу прийти в себя и цепляюсь за его плечи. Мутит ужасно. Тошнотворный ком резко подступает к горлу, а голова идёт кругом… Как же сильно меня укачало. Такого раньше не было. И вроде никакие это совсем не американские горки, а чувствую себя ужасно. Никогда не любила опасные аттракционы и езду по кругу, не любила кружиться, но всё это не сравнится с перемещением через портал. Не один вроде бы.

– Такое бывает в первый раз. Ничего. Ты привыкнешь, – говорит принц Тьмы, придерживая меня за талию.

– Зачем мне привыкать к этому? Я больше не собираюсь спускаться в нижние миры, – произношу я сдавленным голосом.

– Не забывай, что ты моя игрушка, и когда туда буду вынужден отправиться я, тебе придётся последовать за мной.

Хочется поспорить и сказать, что никакой игрушкой я не буду, чтобы Джеймс даже не раскатывал губу, да сил на это не хватает. Я всё ещё цепляюсь за него, и если он сейчас отойдёт, точно рухну на землю.

Земля…

Смотрю вокруг себя настолько, насколько позволяет обзор в настоящее время. Хоть кладбище и было мрачным, но сейчас оно выглядит куда хуже: земля будто бы высохла и растрескалась, а деревья погибли, и только богу одному известно, почему ещё не рухнули. Сама смерть прошлась по окрестностям, вытягивая жизненную силу из всего, что ею обладало.

– Почему эта территория настолько безжизненная? – спрашиваю я.

– Ведьмуля, тебе напомнить, что ты находишься на кладбище? Логично, что территория здесь лишена жизни, как бы печально это ни звучало.

– Ты издеваешься надо мной, пользуясь моим состоянием?

Джеймс игнорирует мой вопрос, а я отстраняюсь от него, потому что чем быстрее возьму себя в руки, тем быстрее окажусь в академии.

– Мы можем идти. Я в норме.

– А я бы так не сказал. Честно говоря, ты до сих пор похожа на дохлую мышь. Только без обид, ладно? Тебе бы посидеть немного. Я знаю одну удобную корягу, на которой так любят отдыхать студенты.

Морщусь, вспомнив свою первую вылазку на кладбище с Мэйлой.

Мэйла…

Она с самого начала не врала, называя меня избранной. Знала, что я верну к жизни принца Тьмы? Сглатываю тугой ком, стоявший всё это время в горле, и смотрю на своего собеседника. Да только задавать вопросы не хочется, потому что не на все я получу ответ. Сейчас важнее встретиться с теми, кого я предала, убедиться, что они действительно в порядке и живы. Хочется дать им понять, что я всё ещё та Адалин, которую они знали, и я на их стороне. Это предательство случилось неосознанно. Я же понятия не имела, что из-за моих действий Люциторум выберется из нижнего мира, что Джеймс сам откроет ему ворота, приглашая прийти.

– Пойдём. Я не хочу здесь находиться.

– Торопишься встретиться со своим бывшим истинным? Знаешь, ведьмуля, поговаривают, что связываться с тем, кого отвергла, боги не советуют. Тем более, если ты условно принадлежишь другому.

– Другому? Тебе, что ли? – фыркаю я, не скрывая своего раздражения.

– А ты думала, что я просто сотрясаю воздух? Хочешь, считай, что связь между нами была продумана богами, ведь я решил всё за двоих. Без меня тебе не выжить, поэтому не забывай, что ты моя, и если я застукаю тебя с кем-то другим, я должен буду наказать вас обоих… Поверь мне, ведьмуля, мне не хочется причинять тебе боль.

Уже причиняет. Я не думала, что он окажется вот таким… А как теперь вести себя, как реагировать – не знаю. Джеймс предупреждал, что мне будет за что возненавидеть его, но пока он находился в теле Марки, успел расположить меня к себе. Ещё и этот бал, который я, как идиотка, романтизировала. Принц Тьмы просто использовал его, чтобы почувствовать связь с телом и сильнее вскружить мне голову. А ещё он специально привёл меня на бал, дабы я услышала разговор Байрона и Мэйлы и разорвала связь со своим истинным – в этом сомнений теперь уже не остаётся.

Не хочу ждать его и медленно бреду в сторону академии, насколько позволяет состояние. Меня до сих пор тошнит, да и ноги едва передвигаются, отказываясь подчиняться мне и заплетаясь.

Джеймс шагает следом – слышу, как хрустят ветки под его ногами, но не оборачиваюсь. Я злюсь на себя, что даже сейчас умудряюсь находить что-то очаровательное в его поступках и заботе обо мне. Радуюсь, что мама уехала и не увидит всего этого. Надеюсь, она хорошо устроится в новом городе и будет счастлива. Принц Тьмы разорвал чрезмерную ответственность, которую мама испытывала за «одарённую» дочь, и теперь, даже если со мной случится что-то, мамочка не будет страдать. Хоть и больно осознавать это, но так правильно. Она должна жить, а не существовать.

Мы выходим к академии. Хоть была на кладбище всего один раз ночью, а дорогу запомнила хорошо. Джеймс всё это время молчит, а у меня сердце ускоряет биение, когда вижу, во что превратилось знакомое место.Лишённая жизни пустошь. Даже трава теперь выжженная, словно по территории прошлось пламя пожара.

Ускоряюсь и почти бегу, залетаю в калитку, часто дышу и скрещиваю руки на груди. Студентов во дворе нет. Если они и живы, то наверняка сейчас сидят взаперти.

– Ты сказал, что они продолжают обучение, – кричу я, обернувшись в сторону принца Тьмы, и тычу ему пальцем в грудь. – Та демонесса была права… Их используют, как еду? Да?

Голос срывается, горло саднит от боли. Однако душераздирающая обида куда сильнее любой физической боли.

– Адалин? – слышу такой знакомый хрипловатый голос и резко разворачиваюсь на месте.

Байрон.

Живой и здоровый.

Пусть и выглядит он неважно, но жив.

Сердце отбивает сильнейший удар, рвусь с места и бегу к парню, а он встречает меня, ловит в охапку объятий и прижимает к себе. Всхлипываю, понимая, что друзья у меня ещё остались, и я буду бороться за их благополучие. Байрон сжимает меня до хруста позвонков и рвано дышит, обнимая меня, словно в последний раз.

Чувствую не свою ярость, она проходится по венам и закипает в них. Оборачиваюсь, не разрывая объятий, и краем глаза замечаю, как зол Джеймс. Он разделил свои силы со мной, и я могу чувствовать его сильные эмоции? Ревнует? Да нет, конечно… Просто бесится, что его «игрушка» обнимает другого.

– Скажи мне, как ты? Что он с тобой сделал? Мы все чуть с ума не сошли, когда ты потеряла сознание, а потом он просто исчез… вместе с тобой, – бормочет Байрон, обхватывая моё лицо руками.

– Байрон, отпусти меня, пожалуйста.

Не хочу, чтобы последовало наказание, о котором меня так предостерегал Джеймс, поэтому лучше не провоцировать его. Кто знает, вдруг он на самом деле убедил себя, что я стала его игрушкой, и теперь буду выполнять все его поручения и бегать перед ним на задних лапках?..

– Ты теперь…

В глазах Байрона появляется жгучая боль. Он с горечью сглатывает и опускает руки, даже делает шаг назад.

– Поставила в известность своего бывшего истинного, что теперь принадлежишь мне, ведьмуля? – спрашивает Джеймс, приблизившись к нам.

– Да как ты смеешь, – рычит Байрон.

Я даже не успеваю опомниться, когда кулак дракона прилетает в лицо принцу Тьмы, и тот сплёвывает кровь. Байрон разбил ему губу, и только богам известно, во что это сейчас выльется.

– Стойте! – вскрикиваю я, вставая меж двух разъярённых парней. – Не нужно драться из-за меня. Прошу вас. Байрон, мы сможем поговорить с тобой позднее. Я всё объясню. Ладно? Скажи мне, как остальные? Рэйриан? Ректор? Они живы?

Байрон лишь фыркает, кривит губы и странно смотрит на меня. Разочарован? Да я сама собой разочарована, что уж? И всё же я надеюсь, что он ответит мне.

– А он тебя в известность не поставил? Вы же вроде как на одной стороне.

– Байрон, пожалуйста, не начинай, ладно?

– Я ещё не заканчивал, но твоё право… Все живы, но находятся в плену. Все мы здесь в плену. Он тебе об этом не рассказывал?

Вспоминаю слова Тори. Кажется, именно так зовут ту демонессу?.. Она была права во всём. И в том, что у них с Джеймсом были отношения. Впрочем, меня это точно не должно касаться. А тревожит, так как ревность ядовитой змеёй шипит в груди, заставляет чувствовать себя преданной. С чего бы? Принц Тьмы мне ничего не обещал и в верности точно не клялся.

– Я сам разберусь, что мне рассказывать ей, а что умалчивать. А ты ещё раз распустишь свои руки, и я тебе их отрублю, – шипит Джеймс, хватает меня за локоть и тащит за собой.

Байрон порывается вступиться, но я отрицательно мотаю головой, давая ему понять, что сейчас не нуждаюсь в защите. Джеймс обещал, что не навредит мне, а свои обещания он сдерживает, я уверена в этом.

Мы входим в академию, и я потихонечку успокаиваюсь, увидев бродящих по ней студентов. Хоть и выглядят запуганными, но они живы. У нас есть силы, чтобы бороться. Люциторуму не удастся сломить нас.

– Мне теперь нужно привести себя в порядок и залечить рану, чтобы повелитель не увидел слабину, которую я проявил. Это случилось первый и последний раз, Адалин. Запомни мои слова, потому что если твой дружок посмеет провернуть что-то подобное ещё раз, я шею ему сверну, и твои красивые глазки не разжалобят меня.

Ничего не отвечаю на этот выпад и просто следую за принцем Тьмы. Мы идём по такому привычному пути в крыло отчуждения, вот только больше оно не сокрыто от меня, и пути не петляют. Так действует магия богов? Или просто заклятие с этого места сняли?

– Здесь наше с тобой место. Я обустроил себе комнату в аудитории, вышвырнув ненужную мне мебель. Уверен, тебе понравится, как уютно я всё оформил, если решишь навестить меня, – произносит Джеймс, поигрывая бровями.

Я фыркаю, скрещиваю руки на груди и отхожу от парня, а тот приближается к зеркалу, проводит подушечкой большого пальца по ране на губе и шикает.

– Даже принцу Тьмы можно сделать больно. Знаешь, я почти отвык от земной оболочки. В нижнем мире жилось как-то проще, но все ощущения были притуплены. Ты даже не представляешь, насколько остры они сейчас, как и мои самые порочные желания, ведьмуля.

Мне противно слышать такие слова. И я очень рассчитываю, что Джеймс не станет использовать меня для удовлетворения своей похоти. Пусть развлекается с Тори, она ведь дала понять, что совсем не против этого. Думаю о демонессе, а ревность снова напоминает о себе, вспыхивает и растекается по венам. Глаза печёт, на что принц Тьмы удивлённо реагирует, глядя на меня. Нет! Он не мог заметить моих слёз.

– Глазки тёмной сущности. Не думал, что проявят себя так быстро. Ты точно подумала о чём-то запретном, но сейчас не до этого…

Глазки тёмной сущности?

Приближаюсь к зеркалу и смотрю на своё отражение, но ничего необычного не замечаю. Глаза как глаза. Ничего не изменилось же. Или только на мгновение? Спрашивать у Джеймса не хочу. Я вообще не желаю разговаривать с ним.

– Итак, ведьмуля, мы попробуем использовать дар богов, раз уж он теперь есть у тебя. Подойди ко мне.

Джеймс зовёт меня мягким бархатистым голосом, которому хочется повиноваться. Он уже успел сесть на кровать, и я боюсь его, но что-то подталкивает делать так, как он велит.

– Ты используешь принуждение. Это нечестно.

– А кто-то говорил, что тёмная сущность будет честной? – спрашивает Джеймс, вскидывая правую бровь. – Прикоснись к моей ране, прочувствуй её и избавься от неё, залечи. Ты это можешь. Просто слейся с ней и представь, как она зарастает.

Тягучий, как раскалённая смола, голос вынуждает подчиняться. Прикасаюсь к губе Джеймса и вспоминаю наш последний пылкий поцелуй, от которого меня саму бросило в жар. Ну почему накатило снова? Почему я даже возненавидеть нормально не могу?

– До мурашек, – шепчет Джеймс.

Не знаю точно, как это получилось, но когда я убираю пальцы, на его губах не остаётся и следа от раны. Это мой новый дар? Или Джеймс сам сделал что-то эдакое?

– Хотелось бы мне воспользоваться тем, что мы остались одни в этой комнате, а я теперь в своём теле и не должен ни от кого скрываться, но повелитель ждёт. Не скажу, что жажду познакомить тебя с ним, но придётся сделать это, ведьмуля, чтобы не накликать на свою голову подозрения в подготовке к бунту.

На последних словах Джеймс подмигивает и идёт прочь из комнаты, а я снова пытаюсь разобрать, что он задумал. Он не планирует беспрекословно подчиняться Люциторуму и всё ещё хочет убить его? Или я просто хочу так думать, потому и цепляюсь за каждую соломинку?

Глава 4. Адалин

Люциторум обосновался в кабинете ректора, судя по пути, которым мы идём. Это было ожидаемо. Хочет чувствовать себя великим императором? Да вот только есть проблемка – академия не дотягивает до дворца.

Джеймс открывает дверь и пропускает меня вперёд. Делаю несмелый шаг, и меня в то же мгновение прожигает взгляд янтарных, практически красных глаз. Мужчина с распущенными до плеч серебристыми волосами сидит, вальяжно раскинувшись в кресле и закинув ноги, одетые в кожаные штаны, на стол. Его бордовая шёлковая рубашка до половины расстёгнута на груди. Люциторум с интересом смотрит на меня, постукивает подушечками пальцев по столешнице и хищно улыбается.

– Это и есть та самая игрушка, которую ты выпрашивал в награду, Джеймс? – приятным, но в то же время отталкивающим голосом спрашивает мужчина у принца Тьмы.

– Всё верно, повелитель. Адалин пришла в себя. Ей потребовалось немало времени, чтобы восстановиться после того, как помогла мне обрести своё тело, но теперь она в норме.

Джеймс не рассказал своему повелителю, что разделил со мной свою силу?

Это уже интересно.

Что же он затеял?

Хочется во всём разобраться, да понимаю, что это не быстрое дело.

– Посмотри на меня, дитя, не отводи взгляда. Я хочу видеть твою душу, чтобы понимать, на моей ли ты стороне.

Выдавливаю улыбку, вскидываю голову и чуть склоняюсь в жалком подобии реверанса.

– Конечно же, на вашей стороне, повелитель, – выдавливаю из себя, стараясь побороть язвительность. – Стала бы я в противном случае помогать Джеймсу?

И вроде бы Люциторум даже не замечает колкости с моей стороны. Он какое-то время смотрит мне в глаза, хмурится, даже скидывает ноги на пол и ставит локти на стол, напряжённо вглядываясь в моё лицо.

– Почему я не могу прочесть её мысли? Что в ней такого особенного?

– Мне пришлось временно наложить на неё печать Тьмы, чтобы Адалин поскорее восстановилась, – спокойным голосом отвечает Джеймс. – Вы можете не сомневаться в ней. Адалин точно на нашей стороне. Уверен, она окажется полезной в будущем, ведь способна создавать различные артефакты, которые точно не помешают нашим союзникам.

Я не утратила свою способность?

А если так, неужели Джеймс действительно хочет, чтобы я заготовила для демонов артефакты? У них своих сил не хватит? Вроде как они не слабаки, а мощные тёмные сущности. Или я чего-то не понимаю? Может, среди союзников Люциторума не только демоны, но и одарённые люди? Или они привлекают простых смертных, не обладающих магией? Ужас проскальзывает во взгляде и точно не остаётся незамеченным, так как Люциторум щурится, глядя на меня. Он напряжён, и я чувствую, что состояние Джеймса сейчас ничуть не лучше.

– Ты будешь создавать артефакты, которые я попрошу, Адалин? – спрашивает противник, не сводя с меня взгляда, словно рассчитывает, что всё-таки удастся пробиться в мои мысли.

– Да, господин. Я буду делать всё, что вы прикажете, – с покорностью отвечаю я, хоть и желаю сейчас перегрызть ему глотку за то, что вообще явился сюда.

– Ну что ты, Адалин… Своим союзникам я ничего не приказываю, а вежливо прошу их. Раз ты готова содействовать, значит, ты мой союзник, и я буду вежлив с тобой.

Взгляд Люциторума гипнотизирует. Мужчина хорош собой. Если в прошлом он находился в этом образе, то неудивительно, что Энергия влюбилась в него. Возможно, тогда не было этого отталкивающего взгляда, и голос звучал не столь заискивающе.

– Всё не то, чем кажется, Адалин. Ты поймёшь это позднее, а пока доверяй своему сердцу, – слышу голос, но понимаю, что только я одна, значит, снова он шелестит в моих мыслях.

Стараюсь никак не выдать своим поведением, что в моей голове поселилась какая-то посторонняя девушка. Возможно, я поговорю об этом позднее с Джеймсом, но пока не уверена, что могу доверять ему. В конце концов, я не понимаю, на чьей стороне он играет.

– Джеймс, проводи Адалин в её покои, чтобы ведьмочка продолжила восстанавливать силы. Скоро их потребуется немало, ведь нам нужно создать как можно больше артефактов, а раз эта змея отказалась помогать нам… как там её зовут, мадам Юми? – Услышав знакомое имя, я настораживаюсь и вслушиваюсь в дальнейший разговор.

– Вероятно, так, повелитель.

– Так вот… Раз мадам Юми отказалась помогать нам, она на стороне противника, и нам придётся отправить её в темницу к магистру Стормису и остальным сторонникам Света.

Получается, темница – не такая уж и выдумка.

Не все остались в академии…

Раз Байрон и Рэйриан здесь, то они тоже сделали вид, что склонились перед Люциторумом, чтобы приблизиться к нему и понять, как лишить его жизни. А можно ли это сделать? Если он бессмертное существо… На любого бессмертного должна найтись кара. Энергия ведь лишилась жизни. Или нет?.. Я запуталась. Сама ведь говорила, что она продолжает жить в каждом одарённом человеке. Если избавиться от Люциторума можно только таким путём, то ничего хорошего точно не получится. Тёмная магия разойдётся, наполнит людей, и чем это закончится даже страшно представлять, ведь подавляющее большинство и без того злы и эгоистичны.

– Я разберусь с ней, повелитель. Есть какие-то пожелания ещё? Тори сказала, что вы хотели срочно увидеться со мной?..

– Тори? Это та демонесса, что делала мне расслабляющий массаж? Да, я говорил, что хочу видеть тебя рядом, но это на всякий случай. Ничего срочного нет, хотя… Проводи Адалин в комнату и вернись ко мне. Мне есть что обсудить с тобой, Джеймс. Адалин, приятно было познакомиться с такой очаровательной ведьмочкой. Очень надеюсь, что наши встречи участятся, и мы сможем познакомиться поближе.

– Я тоже очень рассчитываю на продолжение знакомства, – с улыбкой отвечаю я и склоняю голову. – Приятно было увидеть вас воочию.

– Не передать словами, как приятно мне.

Джеймс хватает меня за руку и тащит за собой. Заревновал? А я ведь ещё толком не начинала игру. Мне казалось, что среди тёмных сущностей флирт является нормой. Или я перегнула палку? Старалась быть вежливой с «повелителем», как могла. Надеюсь, он не потребует, чтобы Джеймс поделился своей «игрушкой», и я не должна буду оказаться в его постели… С другой стороны, так удобнее перерезать глотку, если придётся. Столь кровожадные мысли пугают. Я взволнована, хоть и чувствую, что становлюсь холоднее, и у меня почти получается прятать эмоции в себе. Как ещё вести себя с врагом? Радоваться ему на самом деле? Нет, на такое я точно неспособна.

– Больше не смей так вести себя, Адалин, – шипит принц Тьмы, едва мы входим в крыло отчуждения.

– Как? Что я такого сделала? Я познакомилась с Люциторумом, разве не этого ты хотел?

– Больше не смей вызывать меня на ревность. Ты принадлежишь мне, всем известно, что ты моя игрушка, а игрушке следует открывать рот только, когда ей позволил сделать это хозяин. Намотай это себе на ус и больше не поступай настолько опрометчиво.

– Я тебе не ручная собачонка! – сверкаю злым взглядом на Джеймса я.

– Поумерь пыл, Адалин, чтобы не пробудить в нём зверя. Сделай, как он просит, и согласись, что он прав. Позднее у нас с тобой будет время поговорить, и я скажу, почему прошу тебя быть послушной, – произносит женский голос в голове, и я отвожу взгляд в сторону.

Джеймс прижимает меня к стене, опираясь руками по обе стороны от меня. Он зло пыхтит, и я точно знаю, что это от ревности. А ведь я даже ничего такого не сделала… Ну да ладно. Он тоже не говорил ничего особенного, а я ревновала его к Тори, к прошлому с демонессой.

– Прости, наверное, я действительно переборщила, – соглашаюсь я.

– Серьёзно? Ты согласна со мной? – удивляется принц Тьмы, и я чувствую – он оттаивает.

– Да. Я была не права. Спасибо, что указал на это. В следующий раз я не стану ни с кем говорить без твоего позволения. А теперь возвращайся к Люциторуму. До комнаты я уже могу дойти сама. Устала и хочу спать.

– Не делай глупостей и не покидай комнату.

– Как скажешь, – киваю я.

Джеймс отстраняется, а я, наконец, могу дышать полной грудью. Давненько не чувствовала себя настолько легко и свободно.

Убедившись, что я не собираюсь сбегать, принц Тьмы уходит, а я иду в комнату, но едва захожу, кто-то хватает и затыкает мне рот рукой. Даже пропищать, чтобы позвать на помощь, не получается.

Из-за шторы выходит Рэйриан. Боги! Да как он там умещался настолько незаметно? Я ведь думала, что на меня напал кто-то из демонов. Парень держит палец у губ, показывая, чтобы не поднимала шум, и я киваю, давая знак, что поняла его. Рука отстраняется от моего рта, и её обладатель выходит из-за моей спины. Впрочем, я уже заранее поняла, кто это.

Байрон.

– Зачем было так нападать? – ворчливо спрашиваю я, глядя на парня.

– Прости. Мы же не знали, как далеко ушёл твой Цербер. Расскажешь, как так получилось, что ты встала на его сторону?

– Это долгая история, – вздыхаю и отвожу взгляд в сторону, чувствуя, как защемило в груди.

– Мы и не торопимся никуда, – хмыкает Байрон.

– Торопимся, – перебивает его Рэйриан. – Стоит ли объяснять тебе, что ты не должна ничего рассказывать ему о нашем визите?

– Нет, конечно, не тратьте на это время. Я понимаю. Сама хотела найти вас и поговорить. Я не знала, к чему приведёт моя помощь Джеймсу. Он рассказал мне легенду о своей сестре, Энергии… Говорил, что хочет отомстить за её смерть.

– Мы эту легенду уже слышали. Ректор поведал, – фыркает Байрон, не скрывая раздражения в голосе. – Вряд ли ты раскроешь что-то новое.

Он имеет полное право вести себя подобным образом.

А всё равно под ложечкой посасывает от обиды, ведь если бы я сразу всё знала, то могла поступить иначе.

– Оказавшись в академии, я слышала голос, говоривший что-то на незнакомом мне наречии. Он звучал странно, но я понимала, что его обладатель просит о помощи, а потом согласилась сходить на кладбище с Мэйлой. Я думала, что это просто студенческая вечеринка, которые устраивают в любом учебном заведении, чтобы развлечься. Когда мне предложили пройти посвящение, я понятия не имела, к чему это приведёт. Всё выглядело безобидно, но появился огненный демон, а вскоре всё стихло… Только на следующий день я узнала, что помогла ему вырваться из нижнего мира и поселиться в теле Марки. Дальше вы уже всё знаете. Джеймс был единственный, кто вёл себя со мной откровенно. Я доверилась ему и помогла вернуться в своё тело. Он говорил, что подготовит и научит, как отразить атаку Люциторума, но сам склонил перед ним голову.

Понимаю, что жалеть меня не за что, и парни легко могут возненавидеть меня, но они ни слова не говорят против, не ругаются. Рэйриан приближается ко мне и раскидывает руки в разные стороны.

– Иди сюда, мелкая!

Я ныряю в его объятия, словно встретилась с родным братом, готовым поддержать меня. На душе становится теплее. Рэй не злится на меня. Понимает, что я тоже стала жертвой обстоятельств.

– Дел ты, конечно, наворотила немало, но мы так и поняли, что этот принц недоделанный затуманил твой рассудок. Всё будет хорошо. Мы найдём способ справиться с ними. В академии мало кто на самом деле встал на сторону врага. Пока мы здесь, пытаемся изучить поведение демонов и их повелителя, понять, какие планы у него, а потом подумаем… За пределами академии готовится орден сопротивления под покровительством Света. Кто он такой, ты наверняка знаешь. Мы одержим победу – это неоспоримо, но тебе придётся решить, на чьей ты стороне, Адалин, потому что мы не пощадим Люциторума и его прислужников, – на последнем слове Рэй делает акцент голосом.