Текст книги "Мой случайный эльф (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7. Сначала подлость, потом ревность

По дороге в больницу солнечные лучи греют мне кожу, играют бликами по заборной сетке, теплый ветерок ласкает волосы. Вот только хорошая погода ни капли не утешает.

После несостоявшейся встречи с эльфом мое настроение опустилось ниже гномьей норы. Все слезы из-за обидных слов уже выплаканы в подушку. Глаза сухие, но и на душе сплошные барханы. Еще чуть-чуть – и привет депрессия!

Такое ощущение, что в этом мире только красивые и успешные могут претендовать на внимание и поддержку, а всем остальным дорога туда закрыта.

Неужели у нашей больницы нет шансов?

И сегодняшнее напутствие Виолы на холодильнике как раз в тему!

«Эгоизм – это вата, заложенная в уши, чтобы не слышать чужих стонов.»

Слова кажутся точным описанием Эладиуса, зажавшем уши для моей просьбы. Хотя я тысячу раз обещала себе, что цитаты Виолы будут лишь путеводителем к самопознанию, а не поводом для осуждения других, мои мысли то и дело сползаются к эльфийскому магнату, чье решение никак не укладывается в голове.

Как несуществующие розы могут перевесить чашу с чужими жизнями?! Как?!

Над моей головой вдруг слышится характерный шелест. Поднимаю взгляд и замечаю кружащую поблизости фею. Для полного комплекта неприятностей мне только нападения феи не хватало!

На данный момент синее создание выглядит вполне миролюбиво, но кто знает, что будет через минуту? Вскоре я, погруженная в свои переживания, снова выпадаю из реальности и забываю про фею.

Как в тумане добираюсь до рабочего места, усаживаюсь за стол для собраний. С трудом воспринимаю отчет о ночных происшествиях, пока старшая сестра Родрига не повышает голос:

– Рита, что за скандал вышел ночью в коридоре? Пациенты жаловались, что им не давали спать твои крики.

Рита, высокая, грубоватая на вид мед сестра, с ног до головы обколота цветными татуировками. Она закатывает глаза и произносит со смешком:

– Ах, это! Интересный опыт я получила этой ночью. Опытом могу поделиться, мне не жалко. Слушайте внимательно. Не пытайтесь фоткать нашего эльфа. У него бзик на счет фоток. Я всего-то и хотела сделать с ним селфи, щелкнуть на память. Он не вовремя совсем проснулся и перебудил пол отделения. И, главное, было бы из-за чего! Селфи мне сделать так и не дал!

– Селфи с пациентом? – переспрашивает старшая медсестра с вытянувшимся лицом. – Ночью? Без его согласия?

– Ага, – нахально щерится мед сестра. – Да я бы сфоткалась по-быстрому, без проблем. Никто бы не узнал вообще. Он не вовремя проснулся просто, выхватил телефон мой из рук. Мою собственность, так, на минуточку, черт его укуси! Я просила, его отдать, насилу заставила!

– Но так нельзя… – ахаю, пораженная услышанным. Живо представляю себе беспомощного эльфа и эту мускулистую деваху, навалившуюся сверху со своим селфи.

– Вот и я об этом! – подхватила Рита. Нет бы сфоткаться с человеком, который за ним ухаживает, старается, из кожи вон лезет! Нет, зачем! Слишком мы гордые для селфи со своими благодетелями…

– Это же подло – пользоваться чьей-то уязвимостью, – продолжаю оборванную мысль.

– Подло? – поджимает губы нахалка, наконец, сообразив, о чем я говорю. – Знаешь, что по-настоящему подло? Монополизировать чертову фармацевтику и задирать цены на лекарства дорогующие, чтобы людям простым и оркам клыкастым стало не по карману лечиться. То, что вытворяют эльфы, чертяки дурацкие, подло! А сделать совместную фотку без спроса для личной коллекции – это никак не подло, это нормально даже очень!

– Во-первых, нельзя судить о целой расе по наихудшим ее представителям, – парирую. – А, во-вторых нельзя чужими ошибками оправдывать свои собс…

– Сарт! – обрывает меня старшая Родрига. – Полиции нравов слова пока не давали… Рита, – теперь женщина обращается к мед сестре, буравящей меня тяжелым, черным взглядом. – Надеюсь, больше это не повторится. Каждый пациент имеет право на приватность. Это понятно?

– Я… Да, пожалуйста! – Рита разводит мощными руками, разукрашенными разноцветными татуировками. – Я же просто… Как скажете.

Тема разговора вновь возвращается к текущему состоянию пациентов и главным задачам во время предстоящей смены, но почему-то казалось, что, стоит мне опустить глаза, как на меня сообща устремлялись осуждающие взгляды. Безобидный Веснушка Грег и то смотрит неодобрительно.

Выскочка. Так теперь все обо мне думают.

Решили, наверняка, что я самодовольная выскочка. Или что юная санитарка самоутверждается, ставя на место коллегу рангом повыше.

У меня уже бывали разногласия с коллегами. Однако сегодня я впервые ощущаю себя пчелкой, которую пригрозили отстранить от большой рабочей семьи. Становится неуютно, и я с облегчением воспринимаю окончание собрания. Пружиной вскакиваю со стула и бросаюсь в коридор.

Надеюсь, оставшись одна, я смогу успокоиться. Но на душе слой за слоем нарастает тревога. Все, что касается работы, идет неправильно. Движется к большому, жирному фиаско.

Стоит мне огромным усилием воли сфокусироваться на текущей задаче, а именно тележке с едой для пациентов, как в небольшом коридорчике рядом со столовой меня ловит за руку Грег. Он тихо подходит со спины и своим прикосновением заставляет резко вздрогнуть от неожиданности.

Парень уже с пересменки выглядит взбудораженным. Натянутый нерв, воспаленная рана, треснувшая кость – вот что он напоминает. Обычно бледная, веснушчатая кожа лица покраснела, а губы наоборот побледнели.

Я пугаюсь, решив, что у мед брата инфаркт или инсульт. Оглядываюсь в поисках помощи, но вблизи как назло нет ни одного мед работника. А парень вдруг начинает нести ахинею не своим голосом, с надрывом:

– У тебя к нему… Что между вами происходит? Вы с ним…

Стеклянные глаза вроде бы смотрят мне в лицо, но при этом как будто не видят. Становится жутко.

– Плохо выглядишь, – бормочу. – Ты в порядке? Идти можешь? Давай, я помогу тебе…

– Не увиливай. У вас с ним что-то есть! – повышает голос парень. – То и дело бегаешь к нему. Защищаешь его интересы. Что у вас с ним? Хочешь продолжения, конечно! Вроде умная, а наивная, раз не понимаешь. Ты для него проходная интрижка. Экзотическая штучка. Он забудет о тебе в первый же день, как только выйдет из этой больницы.

– Ты о ком?

– Об эльфе, – выплевывает Грег. – Имей в виду, домогания до пациентов караются увольнением и штрафом! Если у вас с ним по обоюдному согласию, то просто уволят. Но я тогда постараюсь, чтоб уволили громко. С последствиями. Тебя никуда не возьмут. Слышишь? Не то, что мед сестрой, вообще в больницу не возьмут!

– Не домогания, а домогательства, – машинально поправляю его, нахмурившись и пытаясь переварить происходящее.

Так вот оно что! Это сцена ревности, оказывается.

Мед брат ревнует меня к эльфу! Святые орки, он мне не муж, и даже не парень, чтобы изображать сейчас собственника!

Что за день сегодня! Сначала подлость, потом ревность.

Грег тем временем продолжает нести ахинею, вызывающую желание протереть глаза. Даже мозги хочется срочно прополоскать, чтобы смыть из головы происходящую нелепицу.

Я аккуратно отцепляю от своего запястья чужие, вспотевшие пальцы и перебиваю сбрендившего коллегу:

– Твое поведение легко сойдет за домогательство, и, согласно закону, окончится штрафом. За клевету тебе приплюсуют еще один штраф. Еще раз включишь свою агрессию, и я пожалуюсь на тебя старшей медсестре.

Грег замолкает и резко бледнеет. Странный переход от пунцовой кожи к молочной выглядит нездорово. И все же радуюсь, что он перестал нести чушь.

Несмотря на неадекватное поведение, он все-таки понимает, на чьей стороне правда. Или хотя бы сознает, как будет выглядеть в глазах других, выплыви эта история на всеобщее обозрение.

– Ты не посмеешь солгать! – бормочет он. – Сама себя подставишь.

– Лгать не придется. Расскажу, как ты изводил своей ревностью коллегу, которая не давала тебе никаких поводов. А теперь не мешай мне работать. Или к твоим проступкам добавиться «мешал исполнять обязанности на рабочем месте».

Прохожу мимо мед брата, толкая перед собой тележку.

И мысли свои стараюсь всячески фокусировать «прямо перед собой» – на деталях своего окружения, как однажды научила Виола. Перечисляю мысленно форму трещинок на стенах, цвет тарелок, чесночный запах еды, металлическую прохладу ручек для тележки.

Мои усилия худо-бедно помогают отвлечься.

Но что толку?

Хотя морально становится легче, но общая ситуация от этого не меняется. Мое окружение медленно, но верно катится в пропасть, прихватив за кампанию меня.

Глава 8. Отдельная палата – это шанс научиться флирту

Доехав со своей обеденной тележкой до эльфа, закрепляю перед ним специальный откидной столик. Глядя в пол, тихо спрашиваю:

– Вас покормить или будете есть сами?

– Что сегодня в меню? – шутливо осведомляется тот.

На фоне череды неприятных событий игривый, дружелюбный тон кажется миражом. Обманкой.

Удивленно вскидываю взгляд. Уголки рта у эльфа слегка приподняты в полуулыбке. В целом он выглядит значительно лучше. Кожа на руке потемнела, заживая, а лицо наоборот посветлело. Будто изнутри зажглось энергией.

– В меню какая-то полезная мешанина, – бормочу я, снова опустив глаза. – Измельченной овощное рагу с крупой и курицей. Без консервантов и усилителей вкуса, все натуральное. Вас покормить или вы сами поедите?

– Я могу есть сам, но, пожалуй, предпочту другое блюдо.

– Других блюд в больничном меню нет, – я едва удерживаюсь от усмешки. Похоже, его эльфийское высочество до сих пор не осознал, что находится в больнице для неимущих!

– В таком случае, я хотел бы заказать себе что-нибудь из ресторана.

– К сожалению, в нашей больнице не существует опции самостоятельного заказа блюд, – я все-таки не могу удержаться от снисходительной улыбки, видя предсказуемую реакцию на «рагу». – Но если вы продиктуете свой идентификационный номер или имя, вы сегодня же сможете пообедать в лучшей больнице Эльфтауна.

– А если я щедро заплачу, – заговорщицки понижает голос эльф, – за покупку еды и свежих газет?

– Я не имею права отлучаться с работы в рабочее время.

– А после работы?

Я задумываюсь. С одной стороны, приятно дать понять остроухому франту, что не все в этом мире продается и покупается. А с другой стороны, я бы и бесплатно сбегала в кафе за нормальной едой и газетой. Жалко ведь беднягу в нынешнем состоянии!

Однако было и третье. Есть у эльфа кое-что, от чего в текущей ситуации просто грех было бы отказаться.

Взгляд опускается на его губы, и я сглатываю от волнения. Чувственные, хоть и по-мужски резковато очерченные. Четкий овал лица. Брови, особенно темные на фоне все еще бледной кожи. И необыкновенные аквамариновые глаза.

Наверняка, парень разбирается в искусстве обольщения и без сомнения хорош в любви. Не может ведь такой красавец не пользоваться своими данными, так ведь?

Заранее сожалея о своих словах, коротко выдыхаю:

– Научите меня флиртовать с эльфами. Расскажите, что вам, эльфам, нравится в девушках. Тогда я принесу вам все, что не запрещается законом.

После моих слов у парня ползут на лоб брови. Будто я попросила себе солнышко персональное создать. Или назначить себя мэром города. Или фею приручить. Черт. Плохая была затея об этом просить.

– Зачем тебе это? – фыркает эльф все еще с вытянутым лицом.

Машу рукой, мол, все ясно, можно не продолжать, тема закрыта. Плюхаю тарелку с едой ему на откидной столик каталки, – получается громче, чем собиралась! – и направляюсь к следующему пациенту.

Не оборачиваюсь и старательно сдерживаю слезы.

Зачем вообще мне сдалась эта больница и Эладиус!

Флирт ради общественного блага, ага.

Глупая затея глупой меня.

– Я согласен, – за моей спиной звучит спокойный, бархатный голос. – Если расскажешь, зачем тебе это нужно.

Оборачиваюсь, киваю, не вполне веря услышанному, и обещаю после раздачи обеда вернуться, чтобы продолжить разговор.

– В таком случае постараюсь к окончанию обеда быть на условленном месте, – острит эльф, все еще не способный самостоятельно передвигаться.

Сразу после обеда меня взывают на разговор к старшей сестре. Пока быстро шагаю к нужному кабинету, в голове роится масса предположений о причинах вызова.

Возможно, на меня нажаловался Грег. Вроде бы нам удалось договориться друг друга не трогать, но кто знает ревнивцев? Или старшая сестра по очереди предупреждает персонал, чтобы люди уже начали подыскивать себе работу. Или какому-то пациенту что-нибудь эдакое потребовалось…

– Сарт, ты отлично себя зарекомендовала, – женщина, сидящая перед ней за столом, начинает разговор, как водится у психологов, с похвалы. – Расторопные, честные и ответственные работники всегда и везде в почете. Тем более, инициативные, вроде тебя, которые стремятся повысить свою квалификацию. Я слышала, ты готовишься к сдаче экзаменов на должность мед сестры. Если вдруг тебе понадобится помощь или возникнет вопрос, буду рада помочь. Обращайся!

– Спасибо, – коротко улыбаюсь, насторожившись. Мне почему-то кажется, что это похвала из серии «ты классная, но есть одна проблемка».

– В твоем договоре прописана работа в дневную смену. Я ведь не ошибаюсь?

– Да. Все правильно, – еще больше напрягаюсь, гадая, при чем тут дневная смена.

– Сегодня во время утренней пересменки я кое-что осознала, – сестра тяжело вздыхает и указательным пальцем поправляет сползающие очки. – В ночную смену я должна ставить только проверенных работников. Из числа тех, кому полностью доверяю. Как оказалось, некоторые пользуются своей свободой по ночам и позволяют себе недопустимое. Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– На данный момент я занимаюсь перекомплектацией персонала. Хочу, чтобы ты выходила в ночные смены. Разумеется, тогда нам придется изменить условия оплаты труда. Поменяется твоя почасовая оплата и ты получишь все льготы, связанные с ночным выходом. При этом нагрузки по ночам почти нет. Главный вызов – не заснуть. Сможешь?

– Э… Я должна подумать, – лепечу неуверенно.

Работать по ночам – та еще радость. Бороться с сонливостью. Сбивать организму налаженные, внутренние циклы. Бродить по тихим, обездвиженным коридорам ночью – будто к мертвому телу прикасаться. Бррр.

Но в то же время хотелось бы помочь. При мысли о том, что такие, как Рита злоупотребляют чужой беззащитностью, меня начинает потряхивать.

– Перекомплектовка необходима срочно, потому что многие пациенты уже выписались, – продолжает начальница. – Места в палатах освободились, и с сегодняшнего дня мы размещаем оставшихся больных по палатам. Когда пациент находится в отдельной палате, он становится более уязвимым для недобросовестного персонала.

Я лихорадочно обдумываю новость.

Отдельная палата – это комфортные условия для разговора. Это шанс научиться флирту. И это шанс добраться до Эладиуса Эль Граса.

Значит, решено. Такую возможность нельзя упустить.

Киваю, твердо глядя в глаза Родриги:

– Я согласна. Что нужно подписать?

Глава 9. Интрига – главное во флирте

В довольно просторной двухместной палате эльф оказался один. Наверно, не нашлось смельчаков, готовых разделить палату с вероятным эльфийским магом. Вот разозлишь такого храпом – и потом думай-гадай, почему у тебя наутро хвост отрос!

Сейчас чужие предрассудки мне на руку. Отдельная палата позволит общаться с эльфом без свидетелей.

Подхожу к окну и машинально поднимаю плотные жалюзи, чтобы полюбоваться заходом солнца. Открывшийся вид ни капли не радует.

Покореженная кем-то заборная сетка, контейнеры с мусором и куча старых матрасов, сложенных штабелями на асфальте.

Недавно больнице пожертвовали пару десятков новых матрасов. Старые, окончательно изношенные, мы вынесли наружу, а их перевозку на свалку вписали в бюджет следующего месяца. Теперь в течении нескольких недель матрасы будут валяться под окнами, «украшая» и без того не слишком эстетичный пейзаж.

Впрочем, вид из окна – дело десятое, когда решается вопрос жизни и смерти.

Я снова закрываю жалюзи и поворачиваюсь к эльфу, аппетитно что-то жующему.

Помощь, казавшаяся раньше несложной – казалось бы, что тут такого купить пациенту вкусняшку! – заняла два часа. И теперь я всерьез раздумываю готова ли я каждый день терять два часа своей жизни ради того, чтобы радовать чужие вкусовые сосочки.

«В следующий раз с собой можно будет взять материалы для экзаменов в дорогу. Тогда время будет потрачено не зря», – решаю в конце концов.

– Угощайся! – эльф протягивает мне половину чудесно пахнущего орехо-фруктового деликатеса, который я привезла ему из другого конца города.

– Спасибо, я купила это для вас.

– Я согласился научить тебя флирту. По сути я готов вручить тебе оружие, которое ты сможешь использовать против меня. Такого уровня доверия с девушкой у меня никогда не бывало. Какие теперь между нами церемонии? – парень улыбается так заразительно, что отвечаю ему улыбкой. – Бери!

Помятый, раненый, эльф излучает тонну обаяния. Отвергнуть протянутый десерт так же непросто, как удержать межличностные границы. Даже тыкает он так искренне, по-простецки, что замечание ему не сделаешь, если не хочешь прослыть занудой.

Шах и мат мне.

Наверно, вот так, своими улыбочками да прибауточками эльфы и подмяли под себя остальные расы.

Повторяю:

– И все-таки нет, спасибо. Я наелась бутербродов в дороге. В меня больше ни крошки не влезет. Лучше научите меня быстренько, как понравится мужчине вашей расы.

– Обучение уже идет. И вот тебе первый урок, – эльф быстро расправляется с оставшейся едой и теперь смотрит на меня без тени улыбки, в упор. – Парни ненавидят отказы. Как отказать, чтобы не оттолкнуть от себя, а наоборот привлечь? Подумай хорошенько, и откажи мне еще разок.

Он откидывается на спинку кровати и выжидающе молчит, пока я озадаченно хмурюсь, разглядывая длинную трещину в стене.

Чем его не устроили бутерброды?

Понятно было сказано? Понятно.

Правдиво? Правдиво.

Вежливо? Вежливо.

Выходит, понятная правда эльфийским парням не интересна?

Им нужна ложь?

Святые орки, почему мужчинам так нравится все усложнять?!

Отработав всю смену и по жаре смотавшись на другой конец города, чувствую, как трещит по швам моя выдержка, а серые клеточки слипаются в жалкий, беспомощный комочек.

– Подскажи! – умоляю я, вытирая со лба пот. – Я не понимаю, что делать. – Хорошие учителя объясняют на примерах. Вот, допустим, я это ты, а ты – это я. Предлагаю тебе поесть. Как ты мне откажешь?

Эльф щурится, блеснув загадочным аквамариновым огоньком, и небрежно бросает:

– Благодарю за твою щедрость. Однако я предпочитаю другие блюда.

– Какие? – подхватываю его игру. – Скажи мне, и я закажу на твой вкус.

– Боюсь, ты не поймешь моих вкусов. А мне бы не хотелось опускаться в твоих глазах.

– Пфф, – фыркаю, нахмурившись. – Не крысами же ты питаешься из канализации!

– Вот оно! – эльф мигом серьезнеет и довольно кивает, словно такой реакции и ожидал. – Недосказанность – это интрига. Интрига – главное во флирте. Говори о себе столько, чтобы возникло желание узнать больше, и тогда замолкай… Кстати, – вновь щурится собеседник, словно вглядываясь в мое нутро. – Почему ты решила спасти эту больницу? Ты могла бы найти работу в частном секторе, как твоя подруга Марта.

– Почему, почему… Это же очевидно, – пожимаю плечами.

Парня однако такой ответ не устраивает. Не сводя с меня настойчивых, аквамариновых глаз, он спокойно произносит:

– Очевидно не всем, раз я спрашиваю.

Я с досадой мотаю головой, не веря самой себе, что приходится откровенничать с чужим по сути эльфом. Самое печальное, я даже грани не могу провести между обучающими вопросами и его личным интересом, потому что понятия не имею, где проходит эта грань и есть ли она вообще.

Пожимаю плечами и указываю на боковую стену с облупившейся краской и сетью трещин-морщин.

– В палате справа лежит старик поэт с переломом шейки бедра. Его родные погибли в крушении. Куда ему идти, если наша больница закроется? Кто будет за ним ухаживать? В палате слева, – указываю на противоположную стену, – лежит молодая мать. Она пострадала не сильно, уже почти пришла в себя, но ее девочка родилась недоношенной. Сейчас малышка подключена к ИВЛ. На дорогую медицину у семьи нет денег. Закроем больницу– и девочка будет обречена. Таких, как они, в больнице полно.

Мой голос слегка дрожит на последних словах, потому что я живо себе представляю выставленных на улицу пациентов. Всех. Лежачих. Без сознания. Подключенных к капельницам, к ИВЛ. Душераздирающая картина.

– Хорошо, – кивает эльф деловито, без эмоций, словно я только что ему таблицу бух учета показала. – А теперь на мой вопрос ответь, сохраняя интригу.

Интригу? Какая может быть интрига в желании помочь кому-то в бедственной ситуации? Святые орки, что он требует?! Невозможного?

Устало пожимаю плечами и с ужасом ощущаю, как из глаз рвутся наружу теплые капли.

– Прости, – шмыгаю, отвернувшись. – Сегодня был трудный день. Давай поговорим об этом завтра!

– Хорошо, – кивает мой наставник. – Отложить свой ответ на потом – это верный способ сохранить интригу. Только не злоупотребляй слезами, а то прослывешь плаксой.

Ну вот как с ним нормально говорить?

Получается, флирт – это не нормальное общение, а мука несусветная.

Ладно. Если ради дела, то надо просто сжать зубы и потерпеть. С сомнением посматриваю на «учителя».

Или не терпеть? Махнуть рукой на нашу договоренность и проконсультироваться с Виолой? Она могла бы научить меня одеваться, краситься…

Наверно, я так и сделаю, если парень будет слишком лезть в душу.

Вытираю щеки ладошкой. Поднявшись с кровати, заявляю:

– Начиная с завтрашнего дня я буду работать в ночную смену. Если не заснешь сразу после ужина, то после вечернего обхода мы сможем с тобой встретиться и продолжить обучение.

– Хорошо. У меня есть условие. Я хочу, чтобы ровно в семь ты покупала мне ужин.

– Всем известно, конечно, что эльфы бывают капризны, но чтоб настолько… – хмурюсь.

Перспектива каждый вечер ездить в Эльфтану в одно и то же время, словно на вторую работу, меня ни капли не прельщает.

– Это не каприз, а необходимость. К семи часам они готовят блюда из свежайших ингредиентов… И к следующей нашей встрече подумай над своей внешностью.

– Что не так с моей внешностью? – вскидываюсь, обеспокоенно разглядывая свои тонкие пальчики.

Да, маникюр простенький, но аккуратный. Недлинные ноготки и бесцветный лак. Никакого акрила, чтобы не царапать пациентов во время уходовых процедур.

Ощупываю пальцами свою прическу. Пышные, длинные волосы утром вымыты и тщательно собраны в пучок, чтоб не мешались во время работы. Кожа гладкая, свежая. Каждый день я ополаскиваюсь настоем из специальных трав, придающих коже запах свежести на сутки.

Может, ему моя одежда не нравится? Я растерянно провожу ладонями по зеленому халатику. Он великоват на пару размеров, но не носить же форму в облипку! Это смотрелось бы пошло.

Только эльф мой опрятный вид оценивает совсем иначе:

– У богатого, именитого спонсора вряд ли вспыхнет интерес к скромной, безликой девочке.

– Что за бред! – взрываюсь. – Такое вообще-то обидно услышать!

Эльф морщится и с упреком цокает языком.

– Следи за выражениями, Лена. Грубость и просторечия в общении с эльфом неуместны.

– Разумеется, – коротко выдыхаю и отправляюсь на выход.

На пороге палаты оборачиваюсь, готовая уязвить его своей приторно-сладкой обходительностью. – Спасибо, что согласился мне помочь. Я очень это ценю, мой любезный, безымянный учитель.

– Зови меня Таниэль.

– Таниэль красивое имя.

– Потому я его и выбрал.

– Так оно не настоящее? – возмущаюсь, всплеснув руками.

– Видишь? Опять эмоции, – удовлетворенно кивает эльф и закрывает глаза. – Имя – один из множества способов держать интригу. Не благодари.

Когда я выхожу из палаты, то с облегчением выдыхаю. Никогда не была расисткой, но… Эльфы – народец душный, как ни крути.