Текст книги "Детектив для попаданки (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

– Скоро муж придет, – вздыхает Ольга и, с наслаждением зажмурившись, отпивает глоточек кофе из бело-синей гжелевой чашки. – Хочу успеть с тобой до его прихода познакомиться. В нормальной атмосфере, без нервов. А то эти наши мужчины вечно, как вернутся домой, начинают: «Где мой обед, женщина? Где мои тапки? Где моя газета?»

Она забавно кривит носик и спрашивает:

– У тебя тоже так?

Мотаю головой, смеюсь:

– Нет, таких фраз не припомню. Вы со мной хотите поговорить наедине, чтобы решить, подхожу ли я на роль няни?

– Ой, да оставь эти выканья кому-нибудь другому! Со мной можно по-простому, на ты! У нас не такая уж большая разница в возрасте!

Я качаю головой, вовсе не в восторге от этого панибратства.

– Если вы меня не возьмете на работу, то с удовольствием буду общаться по-простому! Но к потенциальному работодателю предпочитаю обращаться на вы.

– Слушай, ты какая-то слишком правильная для меня! А вообще, знаешь, что? Ты угадала! Это я принимаю решение насчет няни. Муж-то думает, что он главный, но на деле я. Мы ведь, женщины, шеей работаем: куда голову повернем – туда голова и смотрит.

Шеей? На этих словах улыбаюсь. Меня всегда забавляло это сравнение с шеей. Мозг, заседающий в голове, посылает шее сигнал повернуться и она ему следует. И кто здесь главный? Шея?

Отпиваю глоток кофе и молчу. Не могу избавиться от неловкого ощущения абсурдности происходящего. Даже любимый напиток сейчас слишком горчит, нагружая вкусовые рецепторы досадным послевкусием. Разве так проходит интервью о приеме на работу? Это у художников так принято: вести замороченные беседы и пытаться залезть к человеку в душу?

– А у тебя как? Может, тебе известны какие-нибудь свои хитрые способы?  – спрашивает Ольга, сворачивая причудливым образом бумажку,  напоминающую теперь белого лебедя на деревянной глади стола. – Если ты что-нибудь хочешь от мужа получить, как ты своего добиваешься?

Никак вообще-то. От Акима вот еще ничего не добилась – я ведь замужем всего несколько дней. Но есть же универсальный женский способ, который тут же озвучиваю:

– Поддерживаю с мужем хорошие отношения. И когда мне что-то по-настоящему надо, я прошу, и он дает. Хотя обычно мне просить не приходится. Он сам замечает, что мне требуется и дает безо всяких просьб.

– Вот как?! Такое даже бывает в жизни?

– Конечно! Вот, например, несколько дней назад я разбила свою машину. Муж отвез меня вчера в салон и купил новую. Бронированную.

Ольга хохочет.

– Броневик? Заботливый и практичный!

–  Так и есть!

– Слушай, это конечно, очень личная тема, но почему у вас своих детей до сих пор нет? Я просто хочу понять, любишь ли ты детей? Если брать в целом?

Хороший вопрос. И правда, почему до сих пор Аким с Катей не родили детей? Вспоминаю, что Катя вроде бы избегала детей. Неужели девушка из модных нынче чайлдфришек? Гадать можно долго, но я озвучиваю следующее предположение, что приходит на ум:

– Нам хотелось сначала обустроиться. Наладить быт. А то у нас то заграница, то Москва, то Колпино. Переезд за переездом.

– Но вы же отсюда уезжать не собираетесь?

– Нет, не собираемся.

– Значит, можно сказать, вы уже обустроились и можно отправляться за ребеночком?

Вот она меня и загнала в первый угол. Если скажу: мы готовы к детям, значит она берет на работу ту, которую, очень вероятно, скоро отрастит себе животик и отправится рожать. Скажу: «нет» – значит детей у нас нет по другим причинам. И тогда перед Ольгой откроется целый океан для фантазии: возможно, я не хочу детей, потому что их не люблю. Возможно, больна. И если больна, то чем? Нужно было сразу ответить расплывчато и обтекаемо, как отвечаю сейчас:

– Мы с мужем относимся к детям как к подарку свыше. Ждем!

– Ладно. У нас-то первый комочек счастья сразу появился. Но, конечно, всяко бывает. Кстати, у меня муж недавно третьего попросил. Я все думаю: подойду ли на роль многодетной мамы или нет? Вы с мужем сколько в идеале детей хотите?

Начинаю медленно закипать. Да что же это такое? Это интервью – словно не на должность няни, а на должность подружки! Столько вопросов и все мимо! И главное, я понятия не имею, как на них отвечать? Ляпаю наугад:

– Сначала одного, а там уже посмотрим.

– Вот и правильно! Мы, женщины, должны сначала оценить, насколько мужья помогают с детьми, а потом уже решать, дарить им вторых, третьих или нет!

Эти ее обобщения «мы, женщины» ужасно выводят из себя! У всех семей по-разному! Может, хватит разговаривать штампами? Отвечаю ей довольно сухо:

– Я в своем муже уверена. Он заботливый, внимательный и ответственный. Думаю, он будет хорошим отцом. Но суть нашего разговора я не совсем улавливаю. Мне кажется, я вам сегодня уже продемонстрировала с Пашей и Ваней, что умею выстраивать отношения с детьми! И вы все равно пытаетесь понять, люблю ли я детей?

– Да, с детьми ты ладишь отлично. Даже слишком хорошо для бездетной девушки без братьев, сестер и без спецобразования, – Ольга задумчиво отпивает последний глоток из своей чашки и интересуется, – еще кофе будешь?

– Нет, спасибо! – внутри меня уже понеслась лавина возмущения, и мне ее не остановить. – Раз уж у нас откровенный разговор, позвольте и мне высказаться! Я привыкла жить в чистоте и считаю, что детям необходима привычка убираться за собой. Если вы меня наймете, я буду Ивана и Павла к этому приучать и попрошу в этом вашего содействия.

– А я все думала-гадала: где же твоя обещанная харизма? Наконец-то, дождалась!

Теперь мне кажется, что моя работа накрылась медным тазом. Надерзила хозяйке и она, насмешливо разглядывая меня, уже решила мою судьбу. В этот момент дверь открывается и в помещение заходит мужчина средних лет. Высокий, немного сутулый, в очках, налысо бритый, но с приятными чертами лица.

– Здравствуйте! – произносит он доброжелательно и после моего ответного приветствия вопросительно поглядывает на мою собеседницу, – Оля, у нас гости?

– Не совсем, – отзывается она. – Познакомься, Алексей, это няня наших детей. Екатерина. Кушать будешь?

Как ни в чем не бывало, она начинает суетиться вокруг супруга. Значит, я все-таки няня? Меня только что приняли на работу? В душе противоречивые чувства. И рада этому, и не совсем. Такое чувство, что Ольга сейчас выведала обо мне нечто, что я не собиралась ей рассказывать. Как бы то ни было, собранные сведения ее устроили и она осталась довольна. Ну и ладно! Неуверенно спрашиваю:

– Так мне сейчас идти к детям?

– На сегодня вы свободны. А завтра ждем вас к девяти. И будьте добры, захватите с собой свидетельство об окончании курсов оказания неотложной помощи.

– Да, хорошо. Рада была познакомиться, – и, откланявшись, удаляюсь.

Включив навигатор, еду домой. По пути обдумываю сегодняшний день. Странная женщина. Ее прыжки от детской непосредственности к формальному, деловому тону не могут не удивлять. Впрочем, моя задача – справляться с ее детьми, а переживать за Ольгины тараканы – не моего ума дела. Настроение улучшается.

На этот момент я и не подозреваю, что сегодняшнее интервью мне еще аукнется. Причем весьма скоро!

Ну а пока у меня начинается типичная домашняя рутина работающей лошадки. Покупка продуктов. Готовка ужина. Уборка. Ожидание мужа.

За едой нам с Акимом опять неловко, но я больше не собираюсь с этим мириться, как за завтраком. Прятаться в своих страданиях, терзаться и бледнеть от переживаний – нет уж, увольте! Спрашиваю, когда состоится встреча с Владимиром. Тот небрежно пожимает своими широченными плечами. Еще неизвестно.

Интересуюсь между прочим, сможем ли мы сыграть перед чужим человеком роль любящей пары, если не способны за ужином даже нормально пообщаться? Похоже, эта мысль его слегка нервирует. Он хмурится и бросает на меня мрачный взгляд. У меня есть какие-то предложения?

Предлагаю оставить прошлое в прошлом и жить в настоящем. По крайней мере, до тех пор, пока Владимир не подпишет контракт. Акиму не нравится эта мысль. Это видно по тому, как тяжелеет и рвется его дыхание. Пальцы резко, до скрипа тарелки орудуют ножом, разрезая мягкие мясные волокна. Забыть некоторые вещи невозможно, изрекает глухо. Но он обещает постараться, всего лишь попробует о них не думать.

С того момента он и правда старается. Беседа наша еще не бежит легким ручейком, но уже и не пестрит сплошь неловкими паузами. Мы общаемся, как соседи, впервые столкнувшиеся на лестничной площадке, когда у них выбило пробки. Есть общая проблема, единая цель, но слаженного разговора все еще не получается. Притирки, свойственной близким людям, пока не случилось.

После ужина – звонок довольной Алены. Узнаю от нее, какая я молодец! Ольга – человек невероятно проницательный, в два счета раскусит любого! Если я прошла ее тест, значит у меня с этой семьей все срастется! Я не вполне разделяю оптимистичный настрой свекрови. Поживем – увидим!

Затем совершенно внезапно она меняет тему. Объясняет, что совсем скоро у них с мужем серебряный юбилей – двадцать пять лет их совместной истории. Она собирается отпраздновать с сыновьями, их женами и внуками. В честь знаменательной даты муж возвращается домой из дальней командировки. В общем, Алена торжественно приглашает и меня с Акимом на их праздничное мероприятие. Про себя вздыхаю – новое испытание: очередные незнакомцы, с которыми меня уже связывает некие ниточки, для меня невидимые – но, конечно же, соглашаюсь.

– Акиму ведь вы тоже уже рассказали?

– Видишь ли, моя хорошая, он, к сожалению, не ответил мне ничего определенного. Туманно намекнул на то, что у него завал на работе, еще туманнее на какие-то неизвестные мне обстоятельства, но прийти так и не пообещал. Я подумала, может, дело в тебе? Может, он боится тебя ставить в неловкую ситуацию? Ведь, раз ты позабыла всю его родню, тебе придется со всеми знакомиться заново, а это, возможно, лишний стресс для тебя?

Обещаю Алене, что, если дело только во мне, мы обязательно придем их поздравить. Направляюсь в кабинет к мужу. Интересно, как полагается вести себя «правильной» жене перед закрытой дверью в собственном доме? Вежливо, деликатно постучаться или непринужденно впорхнуть без предупреждения? Ладонь ложится на отливающую серебром дверную ручку. Прохлада металла слегка отрезвляет. Пожалуй, мы не в таких близких отношениях, чтобы вторгаться в его пространство без стука. Кончиками пальцев постучав негромко три раза, слышу:

– Дверь открыта.

Захожу в просторный, светлый кабинет. Его царство. Большой, удобный офисный стол, ноутбук, за которым он сейчас то ли работает, то ли развлекается – экрана не вижу. На стене висит магнитно-маркерная доска, около которой присоседилась раскидистая пальма.  Стеллажи вдоль стен, шкаф. Аким вопросительно смотрит на меня:

– Ты что-то хотела?

По его торопливо-небрежному тону и колючему взгляду, быстро мазнувшему лицо, чувствую, что я не вовремя. Внутри просыпается протест. Это твоя мать, не моя. Ты можешь прятаться от меня, если желаешь, но прятаться от собственных родителей? Извините и подвиньтесь! Бесцеремонно захожу внутрь.

Второго стула здесь нет, зато у окна, сейчас зашторенного жалюзи, стоит  объемное бежевое кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Опускаюсь в него и тем самым даю понять: я решительно настроена на разговор.

Он, пару раз щелкнув пальцами по клавиатуре, раздраженно захлопывает ноут. Складывает руки на груди. Молча меня рассматривает, выжидает. Объясняю, с чем пришла. От волнения мой голос немного дрожит. Нас пригласили на юбилей. Я хочу порадовать Алену, отпраздновать вместе с его родителями знаменательную дату. А он этого хочет? Аким хмурится. Упрямая морщинка меж бровей говорит мне «нет» еще до того, как он сообщает:

– Ты понятия не имеешь, о чем просишь!

– Ну так объясни мне!

– Нет. Много чести. Прими как факт: мы никуда не идем.

Глава 17

– Ты ведешь себя, как диктатор.

– Плевать, как это выглядит. На то есть причины.

Стена в глубине его глаз, которой он от меня отгородился, растет все выше и грозит вот-вот обрушиться, похоронив меня под тяжестью своих обломков. Меня и тот хрупкий, нежный росточек, что совсем недавно начал проклевываться между нами из казалось бы безнадежных разрухи и хаоса. Приходится сделать шаг назад, отступить, пока не поздно. Тихо заявляю:

– Я тебе верю. Знаю: ты не отказался бы от родительского юбилея просто так, на ровном месте. Что скажем твоей маме, чтобы она не слишком обиделась?

– Что угодно придумай. Ты же у нас теперь спец по дипломатии!

На его лице, еще минуту назад настроенном на борьбу, сейчас сквозит откровенная усталость. В глазах утих воинственный задор, а уголки рта утомленно опущены. Мне становится невыносимо жаль его – человека, в одиночку несущего невидимый для других груз.

Катя облажалась, сотворила нечто, что разрушило их отношения, покрыло рубцами его душу и породило в нем скребущихся, кромсающих его клыками монстров. Но выпустить свою боль из себя он не может, потому что боится заодно  с ней освободить и этих злобных демонов. Держит их в клетке, внутри себя, заперев на сотни крепких засовов.

И, несмотря на это, он нашел в себе силы обо мне позаботиться, выручить, когда я отчаянно нуждалась в его помощи. Память услужливо вертит калейдоскоп картинок, демонстрируя самые яркие фрагменты. Вот, он, бережно обхватив меня, мокрую и грязную, устраивает на сидении своей чистой машины. Ухаживает за мной, пока моя распухшая лодыжка приковывает меня к постели. Носит на руках. Покупает машину.

Теперь моя очередь отдавать. Моя, не его.

Подхожу к нему со спины, ставлю свои ладошки на его аршинные плечи. Чувствую мгновенно напрягшиеся мышцы. Предлагаю:

– Давай сделаю тебе массаж!

– Ты? Мне? – он недоверчиво косится на меня, но не пытается отстраниться.

– Угу. Я тебе не рассказывала, но еще до встречи с тобой я знавала одну японку, которая показала мне несколько удивительных техник и парочку важных точек.

Вспоминаю Фумико – хрупкую девушку из Токио, с которой я познакомилась на втором курсе универа. Она училась на филологическом и жила вместе с моей Анютой в одной комнате общежития. Ее тоненькие пальчики вытворяли на моей голове чудеса. Я заходила к девочкам в общагу уставшей, сонной тетерей, не представляя, как доучу к завтрашнему экзамену огромный объем материалов. А уходила оттуда с легким, свежим сознанием, готовым впитывать и обрабатывать километры информации.

Аккуратно массирую его голову и плечи по заученному когда-то рисунку. Потихоньку усиливаю давление. Он недовольно мычит, но я прошу потерпеть. И, наконец, самое болезненное. Засовываю палец под заднее, нижнее основание черепа, по-особенному нажимаю на одну точку и давлю изо всех сил. Знаю, насколько это болезненно, но результат того стоит. Он протестует, ворчит, но терпит.

Поразительно! В свой первый раз я с криками вырвалась от Фумико, как из-под пыточной машины, а потом еще долго не подпускала к себе ее сильные руки, умеющие мгновенно опустить в океан невыносимой боли. То ли у него болевой порог ненормально высокий, то ли... он мне доверяет? Через пару минут отпускаю палец и легкими поглаживающими движениями завершаю массаж.

– Ну как?

Ищу его взгляд. Он удивленно моргает. Вскакивает со стула, прохаживается по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Оживленно спрашивает:

– Кать, что ты со мной сделала? В башке все прояснилось, как будто я только что выспался, принял холодный душ и уже выхлебал первую чашку кофе. Кристальная ясность в мыслях!

– Обращайся, – небрежно мурлычу я, – если устанешь и потребуется сосредоточиться. Могу тебе еще и чай заварить. Хочешь?

– Ты слишком добра, – он подозрительно щурится. – Но от чая не откажусь. Спасибо.

Через двадцать минут заношу ему в кабинет чай с гречишным медом, как он любит, и на этот раз он встречает меня приветливо. Чувствую себя принятой им в свое личное пространство, и это ощущение ласково греет душу. Поставив поднос на стол, предлагаю:

– Скажем твоей маме, что...

Он останавливает меня коротким жестом.

– Скажем ей, что мы придем.

Не верю своим ушам. Вопросительно смотрю на него. Мне не послышалось? На лице его решимость, в глазах уверенность. В ответ на мой невысказанный вопрос он произносит какую-то загадочную бессмыслицу:

– Думаю, слишком многое стоит на кону. Но так или иначе для меня там все окончательно разрешится.

– Хорошо, – киваю растерянно. – Ничего из тобой сказанного не поняла, но твоей маме передам, что мы придем. Здорово, что ты передумал!

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но прежде, чем успеваю перешагнуть порог, он, задумчиво барабаня по крышке ноутбука, произносит:

– Мне нравится то, какой ты стала. Прошу, не меняйся больше! Куда бы ни делась старая Катя, пусть она там и остается!

Улыбнувшись неловко, выхожу и закрываю дверь. Прижимаюсь к прохладной стене. Он только что вслух сказал, что я ему нравлюсь. Не Катя, а я! Его слова впорхнули в меня нежными бабочками и теперь щекотно трепыхаются в груди. От взмахов их шелковых крыльев крепнет надежда на нечто прекрасное, манящее призрачной дымкой к себе, как оазис в пустыне.

Как и следовало ожидать, рядом появляется та, о которой минуту назад шел разговор. Бабочки, при виде ее испуганно вздрогнув, улетают прочь, оставляя после себя легкий налет уязвимости.

Возмущенно размахивая руками, как дива из гетто, вышедшая на разборки, Катя сердито  кричит:

– Ты! Мерзкая душонка! Ведешь свои игры, охмуряешь моего мужа! А я? Что будет со мной, когда я вернусь обратно?

Дохожу до спальни, аккуратно закрываю дверь и только тогда тихо ей отвечаю:

– Если хочешь остаться с мужем, тебе придется измениться. Ты вообще-то должна сказать мне спасибо! Я показываю тебе путь к счастливой семейной жизни. Так что смотри и учись!

– Ага, конечно! Путь она мне показывает! Ты рубишь мне сук, на котором я сижу – вот что ты делаешь, дровосечка проклятая! Мне нужно срочно, срочно попасть обратно, пока ты все окончательно не испортила! С ведьмой когда встречаешься?

– С первой договорились на завтра. На вечер. К счастью, она принимает в Колпино.

– Да по мне хоть на Чукотке – ты должна поехать и с ней встретиться!

– Поеду и встречусь, – отвечаю я устало. Спорить надоело, как и держать удар. Обессиленно падаю на кровать. Как же я сочувствую Акиму! Он не заслуживает этой эгоистки. Боже, как все сложно! Была бы моя воля, я могла бы сделать его счастливым. Чувствую, что мне хватило бы на это сил. А Катя? Сумеет ли? Захочет ли? Кроме своей гладкой, хорошенькой шкурки ее ничего не интересует.

Под ее диктовку записываю меню на ближайшие дни и Катя, всласть покомандовав по поводу завтрашнего питания, уходит. Чтобы не обострять ситуацию, даже не упоминаю, что обедать теперь собираюсь чем придется у своих работодателей. После Катиного ухода чувствую себя настолько усталой, что еле заставляю себя встать, добрести до ванной и умыться. Ставлю на смартфоне будильник на пол седьмого утра и посылаю Алене сообщение:

– Я поговорила с Акимом. Ждите нас на юбилей! Кстати, когда и где?

Вскоре, минут через пять приходит ответ, испещренный счастливыми, целующимися смайликами и сердечками:

– Как же замечательно! Очень рада! Отмечать будем на этих выходных. Арендуем дом на озере. Адрес скину позже. Заказываем кейтеринг и службу клининга. Будет сауна, спа процедуры и полный-полный релакс! Готовься, дорогая! Стряхнем с себя стресс!

Невольно улыбаюсь. Кроме Алены, никого больше из родни Акима не знаю. Но если остальные хоть вполовину также хороши, как она, то я и правда стряхну с себя стресс!

Следующий день протекает спокойно. Захватив с собой документ о прохождении курсов, протягиваю его своей работодательнице. Та, внимательно его осмотрев, возвращает бумагу мне и машет рукой в сторону дома:

– Дети где-то там. А я, если что, – в мастерской!

С Иваном и Павлом мы лепим животных из пластилина. Гуляем на улице, играем в подвижные игры. Запекаем из соленого теста разнообразные фигурки с округлыми, сытыми бочками. Снова гуляем – носимся босиком по подстриженному газону. Затем обедаем и рисуем красками. О! Краски летают по бумаге, по одежде, по их быстрым ручонкам и даже запрыгивают  к ним на лицо. Но результатом дети довольны. При каждой смене деятельности слежу, чтобы ребята убирали на место за собой игрушки и материалы. Начинаем отрабатывать полезные привычки! День проходит весело, разнообразно, и я чувствую возвращение особого чувство полезности и причастности к социуму. Когда ухожу, Ольга прощается со мной, довольно улыбаясь, и это добавляет пару килограммов к моему и без того хорошему настроению.

После работы еду в город на прием к ведьме. Еще раз повторяю про себя, прислушиваюсь: «на прием к ведьме». Звучит и глупо, и в то же время жутко. Но Катя настаивает, а мне нужно высыпаться и отдыхать, так что...

Нахожу нужный адрес на единственной центральной улице. Забираюсь по лестнице на второй этаж. Здесь пахнет какими-то восточными благовониями, курительными палочками. Подхожу к мощной железной двери, на которой висит блестящая золотом табличка: «Индира Крылатова. Ведьма.» Вздыхаю поглубже и стучу.