Текст книги "Детектив для попаданки (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Детектив для попаданки

Глава 1

Пол часа ожидать запеченый лосось – это чертовски долго. Особенно, когда ты голодная и уставшая после напряженного рабочего дня. И все же нельзя не отдать должное Андрею – он не прогадал с рестораном.

Здесь элегантный интерьер, вежливый персонал, а главное прохлада. С учетом тридцатиградусной жары, царящей за стенами этого заведения, качественный кондиционер греет мне душу. Медленно цежу ледяную воду с лаймом и мятой из идеально чистого стакана. Как же мало надо для счастья в знойный день!

Снегирев на минутку отлучается в туалет, и я поспешно залезаю в сумочку. Вытаскиваю оттуда сюрприз от подруги: самодельную конфету из мега полезных ингредиентов: орешков, сухофруктов и специй. Аня завернула сладость в пестрый бумажный фантик, к ней прилагается предсказание. Быстренько закидываю угощение в рот, почти мычу от удовольствия. Шепотом читаю предсказание на маленьком бумажном квадрате: «Тебя ждет неожиданный поворот судьбы. Готовься к падению в кроличью нору, дорогая!»

Жуть какая! Не нужно мне никаких поворотов и падений тем более! Когда встретимся с Аней, пропесочу ее за мрачные напутствия. Хорошо хоть, что конфета вкусная оказалась! Как раз успеваю дожевать сладость, когда возвращается Андрей.

Одетый во фрак официант степенно, не спеша приносит нам поднос с едой. При виде яств на тарелках у меня кружится голова, а рот непроизвольно наполняется слюной. Мама дорогая, веду себя, как фуд-маньячка! Три дня на голодном пайке, чтобы влезть в желанное платье, довели аппетит до невменяемости. Я настолько алчу еды, что едва замечаю своего мощногабаритного парня, сидящего передо мной во всей красе: чисто выбритого, со свежей стрижкой, в деловом костюме, в новой рубашке и пахнущего дорогим парфюмом.

Аккуратно отрезаю кусочек лосося. Еле сдерживаюсь, чтобы не сожрать всю порцию с тарелки в два глотка. Но даже первые крохи еды донести до рта так и не успеваю. Андрей ловит мой взгляд и цепко его удерживает своими карими глазами. Накрывает руки горячими ладонями, таким образом отрезав мне доступ к еде, и заявляет:

– Я считаю, что Карина Снегирева звучит солиднее, чем Карина Тарелкина. Что думаешь?

Что думаю? В первый момент думаю, что он издевается. Есть не дает истощенной девушке – раз! Опять над моей фамилией потешается – два! Но потом, на счет три до меня доходит смысл сказанного. Когда в моих глазах, наконец, проявляется понимание происходящего, а рот приоткрывается от удивления, Андрей встает передо мной на колено и вытягивает из кармана серебристую коробочку. Достает из нее кольцо и спрашивает:

– Карина Тарелкина, согласна ли ты стать Снегиревой?

Романтик из него так себе, однозначно! Хотя какая романтика в моем случае, с Мишей-то на руках? В моей ситуации вообще чудо, что замуж зовут!

Наши отношения с Андреем уже два года шли к этому этапу. И, наконец, дотопали-таки старческим, хромающим шагом до предложения руки и сердца! Но, к своему удивлению, никакой радости я не испытываю. Сейчас меня почему-то ужасно занимает мысль: интересно, кто поймает мой букет невесты?

Произношу улыбаясь тихое, но отчетливое: «Да», и лицо Андрея, еще минуту назад каменное от напряжения, наполняется радостью. Он дрожащими пальцами надевает кольцо на мой палец. В его огромных руках мои пальцы смотрятся совсем крошечными, как будто кукольными. Вскочив на ноги, он заключает меня в свои медвежьи объятия, и я всерьез боюсь, что мое новое платье цвета кофе со сливками вот-вот треснет по швам заодно со своей хозяйкой.

Официант, будто по щелчку невидимого дирижера, приносит бутылку шампанского и бокалы. Хлопок вылетающей пробки – и вот уже светлая, пузыристая жидкость, шипя и фыркая, разливается по бокалам.

Андрей садится напротив меня, волнение на лице сменяется, наконец, облегчением. Он вновь становится самим собой: заводилой и душой компании.

– Карина, пьем за нас до дна! За тебя и меня, дорогая! Уверен, мы будем счастливы вдвоем! Как в тех стихах:

Когда закончится разлука,Любовь и счастье придут в дом,Зажгем свечу, присядем круто...И будем счастливы вдвоем.

Согласно кивнув, отпиваю глоток пенящейся влаги, приступаю, наконец, к лососю и поправляю теперь уже жениха:

– Втроем.

– Что?

– Счастливы не вдвоем, а втроем.

– Ах, да, теперь дошло и до машиниста! Конечно, со временем у нас появится ребенок и нас станет трое! А потом заделаем еще пару-тройку мальчиков-девочек ради демографии! Но сначала поживем для себя. Мальдивы, Бали, Сейшилы – поедем, куда захочешь! Еще шампанского?

Грудь полнится противным, гадостным чувством. А Миша? Как же он, мой родной брат, мой особик? Я уже сто раз могла бы выскочить замуж. Внешние данные, слава Богу, позволяют! Хрупкая блондинка с ангельским личиком и ногами от ушей! Свое дело. Самостоятельная, независимая и далеко не глупая. Но уже на третьем свидании я непременно ставлю в известность своих ухажеров, что у меня есть брат аутист и что он останется со мной навсегда. Чаще всего, парни сразу по-тихому сливаются. Некоторые, особо нахальные, предлагают секс без обязательств. Мой нынешний парень – единственный, достойно прошедший испытание братом. И поэтому первый, кто слышит от меня: «да» на всех этапах наших отношений. Но этот его финт про «счастливы вдвоем» ударом под дых выбивает из груди весь воздух.

– Ты, кажется, забыл про Мишу.

Андрей лишь небрежно пожимает плечами:

– Так, я не понял, чем ему плохо будет в другой квартире рядом с сиделкой? Или в интернате? Ему же все равно кто вокруг него тусит, не?

– Не все равно, – мотаю растерянно головой. Поверить не могу, что после двух лет знакомства я должна опять это объяснять! – Он на меня единственную реагирует! Даже за руку берет, хотя все тактильные ощущения для него – мука несусветная!

От волнения, от нахлынувших эмоций, как всегда, начинает нещадно зудеть правая мочка уха, и я, чуть развернувшись, пытаюсь незаметно поскрести ее пальцами.

– Ага, помню. Ты говорила, он из-за этих своих заморочек голышом ходит! Если ты думаешь, я соглашусь, чтобы у меня по дому бродил невменяемый, голый мужик, то сильно ошибаешься! А вдруг ему что-то во мне не понравится... вдруг мы с тобой поссоримся, и он меня ночью отправит, так сказать, в мир бестелесных скитальцев?

В горле клокочет злость, возмущение и обида. Хочется выплеснуть их в упреке, обозвать его обманщиком, вором, укравшим два года моей жизни. Но ведь по факту это не он виноват, это я дура набитая! Мои ожидания он оправдывать не обязан! Я говорила о своих планах, он кивал с умным, все понимающим видом, но о своих замыслах помалкивал.

Ну и черт с ним! Раз в комплекте с братом он меня не желает, это все в корне меняет. Снимаю с пальца кольцо, швыряю его в бокал с шампанским, поднимая со дна новый столп пузырьков, и заявляю:

– Во-первых, он ходит не голый, а в трусах. Во-вторых, если мой брат для тебя – невменяемый мужик, то твоя блестяшка мне теперь и даром не нужна!

Андрей взрывается от гнева:

– Отлично, вот и оставайся дальше Тарелкиной! Найду себе нормальную девчонку без кучи чокнутых родственников!

Встаю, вынимаю из сумочки деньги, швыряю банкноты на стол со словами: «За себя заплачу сама. Мне теперь от тебя ничего не нужно!» и гордо направляюсь на выход.

Но дойти до двери не успеваю. Сзади ко мне подлетает Андрей, хватает за руку, прижимает меня, барахтающуюся, к себе и бормочет:

– Прости, прости меня, дурака безмозглого! Я люблю тебя! Реально, без базара! Люблю. Поэтому снова прошу: стань моей женой! На сей раз мой первый тост будет за жизнь втроем! Ты, я и твой брат!

Краем глаза ловлю на нас косые взгляды посетителей, но мне сейчас не до приличий.

– Не нужно мне твоих одолжений, – стиснув зубы, пытаюсь выскочить из его железной хватки. – Поздно опомнился! Теперь я знаю, что ты на самом деле думаешь!

Он, крепко держа меня за руки, опускается передо мной на колени и просит:

– Дорогая, любимая Карина, пожалуйста! Окажи мне честь, стань моей женой! Умоляю, не отвергай своего жалкого раба!

Едва вырываюсь из его стальных лапищ и, гордо выпрямив спину, иду на выход. Мои шаги отдаются гулким, размеренным цоканьем по залу. От досады еле сдерживаю слезы. Два года коту под хвост. Отныне буду умнее! Никаких туманных недомолвок, никаких догадок и додумываний! Только честные, откровенные переговоры на берегу. Больше меня на мякине не проведешь!

Берусь за ручку двери и, кажется, ее нажимаю. Это последнее, что я помню. Голова начинает кружиться.

– Наверно, от шампанского, – успеваю подумать я и теряю сознание.

Глава 2

Просыпаюсь в незнакомом месте. Еще лежа с закрытыми глазами чувствую: здесь противно пахнет медикаментами. Что-то мерно пикает неподалеку от моей головы. Хоть и негромко, но ужасно раздражает! Открываю глаза и щурюсь от яркого света, кувалдой ударившего в затылок. Боль пульсирует, потихоньку затихая, но до конца не уходит. Остается маячить на заднем фоне, сильно, правда, не мешая.

Оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь в светлой, просторной палате в полном одиночестве. Соседняя койка свободна и аккуратно заправлена голубым одеялом в белую полоску. Что я здесь делаю? Последнее мое воспоминание – как Андрей уговаривает меня выйти замуж, а я упрямо отбрыкиваюсь. Интересно, где он сейчас? Волнуется, наверно, что без пяти минут невеста грохнулась в обморок! Видимо, при падении треснулась головой об пол – оттого и отбивает чечетку затылок.

Хорошо бы добраться до телефона или хотя бы до медсестры и позвонить Андрею. Надо его успокоить! А еще связаться с Людмилой, сиделкой. Она, наверно, уже оборвала телефон в попытке со мной поговорить. Так и раньше бывало: из-за внезапного наплыва дел я могла задержаться на работе, но при этом я всегда заранее, за дополнительную оплату просила остаться с Мишей на ночевку!

Пытаюсь пошевелиться. Пальцы двигаются, но ощущения необычные. Может, из-за вколотых лекарств? Поднимаю руку наверх и замираю от неожиданности. Мои обычно тонкие пальчики выглядят теперь опухшими гигантами, с кроваво-красным маникюром на ногтях. Хихикаю про себя: значит, точно побочка от лекарств! Раз пошла такая пьянка, продолжу-ка я осмотр! Когда еще так повеселюсь?

Сдернув с себя одеяло, осторожно задираю наверх ногу. Вместо кукольной, изящной ножки вижу длинную, прокачанную конечность спортсменки. На пальцах ног педикюр с красным лаком. Никогда себе таких ярких ногтей не делала!  Продолжаю глупо хихикать. Так смешно мне еще никогда не было! Надо спросить, чем меня здесь обкололи. Я слышала, во время родов дают иногда веселящий газ. Может, иногда им и с не рожающими делятся?

Усаживаюсь на пятую точку и спускаю ноги с кровати. В голове туман. Все воспринимается будто сквозь плотный слой ваты. Мысли – тугие шестеренки, которые неохотно, со скрипом вращаются в голове. Вот бы чашечку эспрессо сейчас, чтобы подхлестнуть ленивые мозгоклетки!

Отсоединяю от себя белые проводочки. Встаю на ступни и, чуть пошатываясь, шлепаю босыми ногами к выходу по холодному, гладкому полу. Открываю дверь одновременно с какой-то женщиной снаружи, и мы обе, увидев друг друга в такой близости, от неожиданности орем. Медсестра (только они одеваются в такие милые, белые халатики) первая приходит в себя и мягко упрекает:

– Катя, вам еще рано вставать! У вас же сотрясение! Вам еще лежать и лежать!

– Во-первых, меня зовут Карина, – отвечаю я и уже почти без удивления подмечаю свой изменившийся, чуть с хрипотцой голос. – Во-вторых, я готова лежать, сколько потребуется. Только телефон мой отдайте, пожалуйста! Мне надо срочно сделать пару звонков.

Женщина недоверчиво на меня таращится. Ее большие голубые глаза, как будто разглядывают привидение. Или даже инопланетную нечисть, которой однозначно не стоит доверять. С чего бы? Усаживает меня обратно на кровать, просит нежно и бережно, как умалишенную:

– Полежите немного в кроватке! Я сейчас к вам доктора позову.

– Ладно. Только вы про телефон не забудьте! Мне нужно сиделке позвонить, узнать, как там брат.

Она растерянно кивает и поспешно уходит. Вскоре приходит доктор. Сухонький, прямой, как доска и абсолютно седой. Осматривает мои глаза. Просит вращать ими вправо и влево, но дается мне это с огромным трудом. Доктор, удовлетворенно хмыкнув, отмечает мои затруднения и просит меня встать, сдвинуть ноги вместе, а руки вытянуть перед собой и закрыть глаза. Что за гимнастика для пенсионеров? Еле удерживаясь от смеха, встаю, как он просит, закрываю глаза и внезапно меня круто заносит влево. Как раз в объятия старичка доктора, еле удержавшего меня от падения.

– Простите, я не специально! – лепечу виновато.

Глядя на него, втихую ему сочувствую. Я и себя-то со своими ста шестьюдесятью сантиметрами считаю мелкой, а уж этот дяденька на голову ниже меня – совсем крошка. Про себя я так и начинаю его называть: крошка-доктор. Он вдруг перестает меня мучить, усаживает на кровать и монотонно бубнит:

–  У вас черепно-мозговая травма. Попросту говоря, сотрясение мозга. В принципе, ничего тут страшного, если учесть, что ваше лобовое столкновение с деревом могло окончиться намного плачевнее. Правда, меня немного волнуют ваши провалы в памяти. Вы первым делом отлежитесь, а дальше будет видно. Если память не восстановится, будем делать обследование. Ваш муж уже в курсе, что вы пришли в себя и едет за вами. Прописываю вам постельный режим как минимум на четыре дня. Если дома почувствуете себя хуже, звоните!

Муж? Это с каких таких пор у меня есть муж? Почему-то из длинного врачебного монолога мой бедный, не вполне дееспособный мозг вычленил только это.

– Я вообще-то не замужем, – беспомощно лепечу я. Перед глазами все плывет и сливается. Голова доктора ни с того, ни с сего вдруг отчетливо двоится. Что-то я сегодня читала про внезапный поворот судьбы и про падение в кроличью нору. Все это слишком, слишком странно! – Доктор, чем вы меня накачали?

– Ничем. С момента вашего приезда мы лишь сделали вам рентген. Убедились, что ваше состояние стабильно и дали вам отдохнуть.

Хоть мне и паршиво сейчас, упрямо стою на своем. Надо его убедить до того, как он передаст меня на руки какому-то чужому мужу.

– Я не Катя, а Карина. У меня нет мужа, что бы там Андрей вам не наговорил, зато есть брат аутист. И аварии никакой не было. Я выпила шампанского, голова закружилась и я при падении ударилась об  пол.

Доктор открывает было рот, чтобы ответить, но не успевает. Дверь размашисто отворяется, и в комнату заходит высокий, крепко сбитый мужик. Лицо, наверно, сошло бы за красивое, если бы не борода. Не жалую я заросших  неандертальцев. Одет в темную футболку и джинсы. Он не похож на врача – ведь жесткий взгляд темных глаз совсем не тянет на врачебный. Смотрит на меня, как Атос на Миледи, будто размышляя: казнить сейчас или чуть позже? Откуда такая неприязнь к незнакомому человеку? Я попала в странный мир, где все катастрофически идет не так, как надо.

– А вот и ваш муж, Катенька! Аким, быстро вы доехали! – это он уже говорит мужику, объявившему себя моим мужем. Тот подходит ко мне вплотную, нависает надо мной мощной стеной и цедит сквозь зубы:

– Переодеваться будешь или решила больничную сорочку стырить?

– Мужчина, с вами я никуда не поеду, – заявляю решительно и, повернувшись к врачу, прошу, – Дайте мне, пожалуйста, мой телефон! И одежду мою тоже, если можно!

– Да, да, подождите минуту! Сейчас скажу медсестре, – обещает врач и куда-то уходит. Ловлю на себе неприязненный взгляд чужака. Да кто ты такой и что тебе от меня надо? Сгинь, исчезни, налипший банный лист! Голова опять кружится, и я осторожно укладываюсь на койку, целомудренно одернув ночнушку. Вижу, как он, подбоченясь, подходит к окну, загородив собой почти весь проем и основательно затемнив палату. Присаживается на подоконник и с ухмылкой выдает:

– Твоя выходка с аварией ничего не изменит! Я все равно с тобой разведусь, как только сможешь накарябать свою закорючку на документах о разводе!

– Уважаемый, – твердо заявляю ему чуть заплетающимся языком, – я не вчера родилась. И подписи ставлю только в присутствии  проверенных адвокатов. Хотя документ о разводе с вами подписала бы хоть сейчас, лишь бы вы исчезли куда подальше! От одного вашего вида меня мутит.

Мужик сжимает рот, скрещивает руки на груди и недоверчиво на меня таращится.

– У тебя есть адвокат? Как его фамилия?

– Марат Гаримов. Его номер вам скину, как только мне вернут мой смартфон. И, кстати, попрошу мне не тыкать, а то нарветесь на ответное хамство.

Мне вдруг ужасно хочется в туалет. Встаю еле-еле и по стеночке, едва переступая ногами, двигаюсь в сторону коридора. Чувствую сильную слабость. Но выбора-то нет! Поэтому медленной черепахой продолжаю плестись к двери.

Где-то около выхода из палаты, я почти теряю равновесие, но, еле удержавшись, двигаюсь дальше. Случайно ловлю на себе жесткий, насмешливый взгляд незнакомца. Он, конечно, думает, это театр одного актера, разыгранный сугубо для него. Мамочки, только бы дойти до туалета и не рухнуть на пол мешком картошки на радость этому гаду! Выйдя из палаты, вижу проходящую мимо сестру. Спрашиваю, где туалет и она торопливо указывает мне на какую-то дверь. Продолжая держаться за стеночку, ковыляю туда. Зайдя внутрь, закрываюсь и, наконец-то, использую уборную по назначению. Потом потихоньку встаю, подхожу к раковине и включаю воду, чтобы помыть руки. Мой взгляд при этом скользит по большому зеркалу, висящему передо мной на стене, и я вдруг напрочь забываю дышать.

Прямо на меня смотрит отражение чужой девушки. Смуглой брюнетки с серыми глазами. Красивой, бесспорно, но абсолютно чужой! Прикладываю ладонь к зеркалу, хочу стереть это наваждение, невыносимый фейк, мучительно раздирающий меня диссонанс, но оно не стирается. Бью по нему кулаком, кричу что-то изо всех сил, но из горла вырывается лишь каркающий хрип. Это не я! Не я! Наклоняюсь к унитазу и желудок выворачивается наизнанку.

Значит, мне не показалось, что потолки, стулья, столы и люди вдруг стали ниже! Это не они стали ниже, это я стала выше сантиметров на двадцать! Даже если отдать меня в руки лучших пластических хирургов, невозможно выкроить из моих ста шестидесяти высокое, тренированное тело! Как же так?

Перед мысленным взором вихрем крутятся факты: меня то и дело называют Катей, какой-то мужик считает меня своей женой, и у меня совершенно другая внешность. Все эти разрозненные кусочки вдруг сплетаются в цельную картинку. Похоже, пока я была в отключке, чья-то капризная, вероломная сила переселила мою душу в совершенно иное тело! Чем ей старое не угодило? Я ведь так его берегла и нежно о нем заботилась!

Голова опять идет кругом! Мне бы куда-нибудь прилечь! Готова даже здесь, на голубом кафельном полу улечься, так я устала! Еле-еле заставляю себя выползти из туалета и, медленно, едва переступая ногами, снова плетусь к себе в палату.

Там меня поджидает доктор, прямо при мне  чехвостящий Акима. Как он мог меня одну отпустить за эти стены? А если я грохнусь на пол? А если второе сотрясение подряд? Тогда я не то что память потеряю, а вообще могу в кому впасть!

Мужик невозмутимо держит удар, все также ухмыляясь.

– У нее не череп, а стальная броня, док. Ею можно танки от пушек прикрывать, ничего с ней не станется! Вы зря за нее переживаете!

Черт его раздери! Чем же ему так насолила его женушка, раз он ТАК ее ненавидит? Доктор протягивает мне смартфон, светлый кожаный рюкзак и одежду. Как я уже догадалась, телефон не мой и одежда тоже. Все это ее, Кати – предыдущей хозяйки тела. И кстати! Раз я здесь, в ее теле, то куда запропастилась она? Если узнаю, что она заграбастала себе мою замечательно схуднувшую тушку, раненых оставлять не буду! Однозначно!

Глава 3

Как только в моих руках появляется почти невесомая стопка одежды, сообщаю:

– Я хочу остаться одна. Мне нужно переодеться.

Сестра, беспокойно взглянув в мои опять поплывшие глаза, то ли интересуется, то ли любезно информирует:

– Вам нужна помощь.

Мужик, тут же подхватив эту тему, деловито заявляет старичку:

– Док, пока вы оформляете документы на выписку, я помогу жене переодеться.

Смотрю на него с нескрываемой злостью. Чем бы ему не насолила жена, уверена на все сто: у нее имелась на то причина! Шиплю сердито:

– Ну что ты, не стоит! Свой бронебетонный каркас как-нибудь упакую сама!

Далее следует немая сцена. Мед персонал выжидающе, с упреком смотрит на мужика, и тот нехотя, поддаваясь их молчаливому давлению, удаляется вместе с ними.

Как только дверь за ним закрывается, я скидываю с себя ночнушку и выхватываю из аккуратной стопки одежды трусики. Катя не слишком мудрствовала по поводу белья – оно у нее белое и такое же простое, как носовой платок. Кажется, этот мини-парашютик называется «спортивное белье». Натягивая на себя трусы, замечаю плоский живот и едва заметные кубики пресса. Кидаю взгляд на руки – мышцы красиво прорисованы под кожей. Мне, привыкшей к диетам, но не к спорту, такое тело кажется выигрышем в лотерею. Тело фитоняшки, перепавшее мне по большой халяве! Выиграла джекпот, ни разу не вспотев в зале!

В этот момент дверь резко открывается, и в палату врывается Катин муж. Успеваю лишь испуганно ахнуть и прижимаю руки к голому бюсту. Он оценивающе прохаживается по мне наглыми, жадными глазами и заявляет:

– Я забыл тебе чистую одежду отдать. Хватай! – и кидает мне в руки пластиковый пакет. Рефлекторно ловлю пакет, на миг демонстрируя грудь, а потом прижимаю к себе пакет, ужасно краснея от стыда и возмущения. Жду, когда этот наглец отсюда испарится. Но уходить он не торопится, будто нарочно играет на натянутых нервых. Прислоняется к стенке и произносит:

– Теперь, когда все мы поняли, какая ты гордая и самостоятельная, давай помогу тебе одеться! Если ты опять ударишься головой, мне придется уйму времени дожидаться, пока тебя признают вменяемой и твою подпись посчитают действительной в суде.

Ага, дошло, наконец-то, что я ни капли не симулирую! Не нужна мне твоя помощь, скотина бесчувственная! Одной рукой указываю на дверь и сердито подсказываю:

– Дверь там!

Он, небрежно пожав широченными плечами, снова выходит. Жаль, что здесь не дают ключей от палаты. Поспешно натягиваю спортивный бра, а поверх белья надеваю кремовые спортивные штаны и белую футболку с уродливой надписью «Совесть есть, но с собой не ношу. Боюсь потерять.» Затем носки и белые кроссовки. Одежда качественная, прочная и чистая, но настолько простая, что я не верю своим глазам. То ли Катя слепая была, то ли глупая. Как еще объяснить такую одежду на таком теле? Да я бы с этой фигурой фитнес модели носила только изящные сеты, платья, шпильки и прочие девичьи навороты!

Когда я уже одета, хватаю смартфон и сталкиваюсь с очередной проблемой. Он запаролен. И – надо же такому случится! – Катин пароль мне неизвестен. В отчаянии кидаю его на мягкую койку. Мне нужно срочно позвонить Людмиле! Все равно уже какой ценой! Покачиваясь, кидаюсь на выход и сразу за дверью нахожу Катиного мужа, в явной скуке подпирающего стенку, скрестив на груди мощные руки. Упс! Неловко как-то получается! Криво улыбнувшись, прошу:

– Я забыла пароль на своем смартфоне. Можно позвонить с твоего?

– За лоха меня не держи! Короткий пароль забыла, зато длинный номер помнишь?

– Давай тогда врача позовем! Пусть он тебе сам объяснит, что амнезия бывает пунктирная: помнишь, что было два часа назад, но забываешь, что случилось пять минут назад.

Как ни странно, довод про позвать врача и пунктирную, только что придуманную мной амнезию его убеждает. Он нехотя достает из кармана смартфон и протягивает его мне. Когда мои пальцы касаются гладкого пластика, он добавляет:

– Но говорить будешь только в моем присутствии. Держи дисплей так, чтобы он все время был на виду!

Ай, да черт с ним! В присутствии – так в присутствии!

Поспешно набираю номер Людмилы, пока муж, стоя за моей спиной наблюдает за беготней моих пальцев по цифровым дигикнопкам. После пары гудков вызов принимают.

– Людмила, здравствуйте!

В ответ недолгая пауза и неуверенный вопрос:

– Здравствуйте. Кто это?

Вспоминаю, что голос мой поменялся, как и внешность, и номер телефона. А я даже не потрудилась придумать легенду для этого звонка. Начинаю тараторить первое, пришедшее в голову:

– Это Катя, подруга Карины Тарелкиной. Она просила меня позаботиться о Мише, если с ней что-то случится. Оставила ваш номер. Карина не позвонила мне сегодня, как обещала, сама я тоже до нее не смогла дозвониться. Вот и звоню, чтобы проверить, как там Миша.

– Если вы такая уж ей близкая подруга, то могли бы хоть на ее похороны прийти! Только вчера ее похоронили.

– Похоронили? – в ужасе замираю безмолвной статуэткой. То есть я умерла? Точнее, не я, а мое чудесное, любимое тело? Бред какой! Так ведь не бывает! Голос Людмилы нетерпеливо выдергивает меня в реальность:– Ну да, да, похоронили бедняжку. До сих пор полиция всех шмонает. Пытается выяснить, кто ее отравил.

– Ее отравили? – функционирую, как тугоумное эхо. Лишь повторяю шокирующие фразы вслед за собседницей.

– Да. Отравили ее. Так вы про Мишу хотели узнать?

– Да, – почти кричу от волнения, и принимаюсь чесать ужасно зудящее правое ухо. – Как там Миша?

– Ну что, Мишина опекунша вроде как оплачивает его проживание и уход. Так что парень в порядке. Со мной аж на год вперед контракт продлили. Странно, что Карина просила и вас о нем позаботиться! Не может ведь быть двух опекунов!

– А кто сейчас его опекунша?

– Анна Кривошеева – вроде так ее зовут. Такая высокая, эффектная девушка. Они с Кариночкой дружили.

В этот момент вспоминаю. Точно! Год назад я пожаловалась Анюте, что переживаю за Мишку. Случись что со мной, и некому будет о нем позаботиться! Ведь родственников у меня никаких не осталось! Аня тогда первая предложила оформить завещательное назначение опекунства на ее имя. Я ужасно обрадовалась! Мы вместе пошли к нотариусу и быстренько все оформили. Хорошо, что Людмила осталась с Мишей! С облегчением, выдыхаю.

– А как Миша? Он в порядке? Ну... Сестра все-таки умерла!

– Да он и не понимает ничего толком. Хотя всю эту неделю после ее гибели он себя необычно вел. Так-то он спокойный, если учитываешь его особенности. А тут он ходил сам не свой, в стенки тыкался, мычал, кулаком бил.

– Бедный мальчик!

– Ох, и не говорите! Ну, вы простите, мне уже пора идти. Скоро его кормить, а мне еще на тарелке радугу раскладывать.

Улыбаюсь, вспоминая, как Миша любит еду, разложенную по цветовым гаммам. Сразу тепло на душе становится. И тоскливо очень. Понимаю, как сильно по нему соскучилась.

– Знаю, что он, наверно, ничего не поймет, но все-таки я вас очень прошу: передайте ему от меня привет!

– Ладно, мне не трудно. От Кати?

– Да, – по щеке сползает слеза. – От Кати.

Попрощавшись, отключаю вызов. Застываю без сил. Пытаюсь переварить услышанное, но у меня ничего не выходит. Из невеселых мыслей меня вытягивает Аким. Он извлекает свой телефон из моих пальцев и спрашивает:

– У тебя подруга умерла?

– Не просто умерла, – глухо отзываюсь. –  Ее отравили. Как? За что? Хорошая девчонка была. Никому зла не делала!

– Странно как. Не думал, что ты переживаешь за кого-то, кроме себя.

Он вдруг подходит ко мне и заключает в объятия. Поначалу хочу его оттолкнуть, но, стоит мне оказаться в его теплых руках, как из горла рвутся рыдания, которые я больше не в силах сдержать. Утыкаюсь лицом в его плечо и рыдаю, громко всхлипывая и тихонько поскуливая. Прощаюсь со своей прошлой, утерянной жизнью и дорогими мне людьми. Оплакиваю ту доверчивую, наивную девочку, которая верила людям и считала что сделанное добро непременно вернется бумерангом. Когда, как следует наплакавшись, отхожу от Акима, утирая мокрые щеки, лицом к лицу сталкиваюсь со смуглой, сероглазой брюнеткой, сердито чеканящей:

– Руки прочь от моего мужа, воровка проклятая!

Ничего не понимаю! Очередной глюк? Побочный эффект переселения? Или это взаправду сейчас передо мной стоит Катя, прожигая меня гневными глазами? Перевожу взгляд на пресловутого мужа. Он ее не видит. Проходит мимо этой фурии, подхватив пакет с моими вещами, а затем и меня хватает под локоток:

– Идем, подпишем документы, и на выход!

Ну все, приехали! Похоже, наступила пора познакомиться с предыдущей хозяйкой тела!