Текст книги "Король-поэт (ЛП)"

Автор книги: Илана Мьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Дорн не называл свое имя. Он уставился на них.

Но мужчина уже сел за стол, поднял книгу. Она была в кожаном переплете, черная с позолотой. Такая обложка точно дорого стоила. Но названия не было.

Король махнул рукой, не глядя.

– Иди в свои покои. Ужин вскоре подадут, и потом ты споешь.

* * *

Ужин был нелепым делом, по мнению Дорна, он еще не видел такого размаха в жизни. Длинный стол был в разных золотых и серебряных тарелках, на каждом были мясо птицы или рыбы, а на одном – поросенок. А еще соусы, супы, эль и вина в графинах. Ароматы звали его, он не ел толком днями после того, как их кормила на острове Ларанта. Было сложно вызвать аппетит в его ситуации.

В одном конце стола сидел король, хотя Дорну было сложно так его звать. Он думал, что Теневой король, вечный противник Белой королевы, будет опаснее на вид. В другом конце сидела его леди. Дорн не знал ее имени. Имена обоих.

Слуга – тот же, что и раньше – привел его в зал, но теперь там стоял стол с ужином.

Ветки остролиста украшали зал и напомнили Дорну, что он был тут в честь кануна Нового года, который наступит через два дня. На третий день – рассвет Нового года – если он не исполнит миссию, Белая королева обещала ему гибель на месте. Где бы он ни был. Она заколдовала его, прижав ладони к его лбу, потом губам. И, конечно, улыбнулась.

Она не сказала, что она хотела. Она сказала, что это был подарок на память, и ей нужно было это вернуть. Она намекала, что Теневой король украл это, но Дорн не был уверен, что верил. Она могла бы просто сказать, что это было, но играла, отметила, что этот предмет мог менять формы, и Дорну нужно было узнать его.

Его жизнь зависела от этого. Понять, что она хотела, и украсть для нее.

Это казалось невозможным. Ему осталось недолго, так почему не пользоваться моментом? Так он думал, когда слуга усадил его в центре стола между Теневым королем и его леди. Он попробовал все блюда, эль и вино. Все было лучше, чем пахло. Последние дни будут сладкими, так он решил. И эти блюда были последними и вкусными.

Он ел, а пара вежливо беседовала. Король хотел на охоту завтра. Она напомнила, что днем будет дождь, так что ему стоило выехать раньше. Они не замечали чужака за столом, пока король не попросил Дорна спеть, когда они наелись.

Дорн Аррин встал и взял лиру, но чуть не рассмеялся от мысли. Он мечта выступать перед королями. Он это получил.

Белая королева не советовала, что играть, и Дорн следовал инстинкту. Он пел о перемене года, как зелень сменялась снегом, и колесница Талиона катилась вокруг земле. Эта песня была традицией и казалась тут уместной.

Когда он закончил, было тихо. Дорн смотрел вниз, не осмелился взглянуть на Теневого короля и его леди.

А леди заговорила:

– Я удовлетворена, любимый, – сказала она. – А ты?

– Довольно неплохо, – сказал король. – Ощущается старая атмосфера, а мы такое любим, еще и в праздник. Решено: поэт останется до Нового года как почетный гость.

Дорн осмелился взглянуть на них. Они улыбались ему вежливо. И он низко поклонился и сказал:

– Это честь для меня.

Пришло время десерта, словно они мало съели. Слуги принесли пирожные с миндалем и медом, вишневый пирог, клубничный сорбет, который леди назвала модой с востока. Когда они закончили, Дорн думал, что больше не сможет есть. Это не было кусочками копченой рыбы и сухого печенья в Академии. Ему даже не было плохо от переедания. Просто было весело от вина. Мысли о смерти отступили.

Его покои тоже были нелепо роскошными. Дорн восхищался ими, особенно когда увидел огромную кровать, готовую для ночи, и ванну с ароматами. Он хотел рухнуть на кровать, но было стыдно тратить ванну. Он снял зеленую одежду и какое-то время нежился в теплой воде. Он выбрался, пахнущий лавандой, и рухнул на мягкую кровать. Покрывало было золотым.

Той ночью он отдыхал так, как давно не было. Снов не было.

Он резко проснулся утром. Кто-то сидел на краю его кровати. Он не сразу смог разглядеть после выпитого ночью вина. Он не привык выпивать. Еще миг, и он увидел леди. Она улыбалась и сидела так, чтобы было лучше видно грудь в низком вырезе.

Дорн тут же осознал, что был голым под покрывалом. Он натянул его до подбородка.

– Ты долго спал, – сказала она. Кроме низкого выреза воротника, платье было роскошным, из серебра и золота, сидело на ней как вторая кожа. Ее волосы были собраны под сеточкой, сияли кристаллами. Дорн не знал, видел ли женщину красивее. Жуткая Белая королева не считалась.

– Я устал, – сказал он, понимая глупость ситуации. Он говорил, словно не онемел. Он мог лишь догадываться, что будет, если лорд обнаружит ее тут. – Вы добры, раз пришли пожелать мне доброго утра.

– Ты мог бы отплатить добром, – сказала она. – Мой муж на охоте.

– Верно, – сказал он. – Если отвернетесь, я оденусь и спою. Этого хотите?

Она разглядывала его.

– А если не отвернусь?

– Лучше бы отвернулись.

Она рассмеялась.

– Ты странный, Дорн Аррин. Я слышала, поэты с большим аппетитом с леди.

– Жаль разочаровывать, – сказал он. – Серьезно. Но я буду петь до хрипоты, если хотите.

Она надулась. Отвернулась. Ее спина была голой, белой, капля бриллианта свисала с цепочки у шеи. Он мог представить, как ощущали себя многие мужчины, и что они тогда делали.

Он укутался в покрывало и встал с ним, не доверяя ей. Он ушел за ширму одеться. Там был новый наряд – алый с горностаем. Его поразило, что вещи идеально сидели.

Когда он вышел из-за ширмы, он вздрогнул. Другая женщина сидела там. Черные волосы ниспадали до талии, алые губы и темные глаза, хотя до этого были голубые. Но платье и кулон остались.

– Может, теперь? – сказала она. Ее голос стал ниже, хриплым. Она подняла голое плечо. – Знаю, у мужчин разные предпочтения.

Он смог только пролепетать:

– Вы милая, – сказал он. – Но как я могу отплатить милорду за гостеприимство, если стану трогать его жену?

Она музыкально рассмеялась.

– Он не узнает.

– Я буду знать, – он ухватился за первую попавшуюся мысль. – Это дело чести.

Она вздохнула.

– Ладно. Спой для меня. И на завтрак.

* * *

Завтрак был с разными видами хлеба, сыра и холодного мяса. Там было варенье из всех фруктов и сами фрукты. На серебряном блюде даже были соты с медом.

Леди настояла, дразня, чтобы он поел. Она кормила его разными видами варенья с ложки. Склонялась, облизывала ложку. Он старался вести себя вежливо. До этого в комнате он спел ей балладу о короле на охоте, надеясь, что все разъяснил. Судя по завтраку, не вышло.

Ему пришлось вспомнить, что было дело важнее, чем благодетель жены Темного короля. Близилась его гибель. И пока он отражал ее флирт, он старался быть вежливым. Ему нужна была ее помощь. Она могла стать союзником, раз хотела предать короля.

Когда она попросила его рассказать о себе, он увидел шанс.

– Я брожу по Эйвару и собираю истории, – сказал он. – Я надеялся, что найду в этих зачарованных залах чудеса. Пока это неземная красота леди и ваша способность менять облик. Я спою об этом чуде, не сомневайтесь.

Она рассмеялась.

– Это пустяки. Мне скучно, и я все время меняюсь, – у нее снова были медовые волосы, изменились, пока они спускались по лестнице. Дорн не видел, как это произошло, может, пока не падало солнце из окна.

– Для вас пустяки, – сказал он. – Для меня – чудо. Но сам замок пока что был… обычным? Я думал, у короля замок полон чудес.

– Ты про зачарованные предметы, – она склонилась над столом, явно хотела соблазнить. Бриллиантовый кулон сиял между грудей.

– Да, – сказал он. – Я об этом.

Она улыбнулась.

– Идем, – она взяла его за руку. Он не стал протестовать и последовал, надеясь, что это не ловушка.

Она повела его к двери, и он заметил, что та была из красного дерева с лаком, сияла как стекло. Леди оглянулась, прижала палец к губам.

– Нужно быть тихими, – сказала она. – Или слуги принесут нам беду. Особенно тебе.

От этого сердце колотилось. Он пошел за ней. Она закрыла дверь за ними и заперла ее. Он разглядывал комнату.

Было похоже на библиотеку. Стены в книгах в кожаных переплетах. Дорн пытался прочесть названия, но буквы расплывались.

Солнце лилось в высокие окна с видом на сад. Деревья не сдавались зиме – их ветви были в белых и розовых цветах, покачивались мирно от ветра.

Такого сада не было на утесе. И не зимой.

Дорн посмотрел на комнату. Всюду были предметы – как выделить один? Он увидел мечи на стене. Неподалеку зеркальце лежало лицевой стороной вниз, вырезанное из кости. Дорн поднял его, но увидел не себя, а другую комнату, где мужчина спиной к нему рылся в бумагах. Дорн быстро опустил зеркало.

Там были песочные часы, но с кристаллами вместо песка. Большая золотая сфера, окруженная кольцами, там были вырезаны серебряные созвездия. Кристальная сфера в меди меняла цвет, если смотреть с разных сторон. С одного угла казалось, что она была заполнена дымом.

Он повернулся и подавил вопль. Воин, которого он увидел в углу, оказался пустым доспехом. Он был выше и шире любого мужчины. Черные пластины поглощали свет. Шлем был огромным, с рогами оленя. К перчатке был прикреплен топор, древко было толщиной с дерево, черный клинок был огромным. Дорн отошел на случай, если топов упадет. Это была бы глупая смерть.

Но кто влез бы в этот доспех? Он стоял для красоты?

Леди смотрела на него, но ничего не говорила.

Наконец, он спросил:

– Что вы хотели мне показать?

Она выглядела хитро.

– О, знаешь, что будет, если нас тут найдут? Внизу нет подземелья. Милорду они не нужны. У него есть люк, а под ним – океан. Разве не умно? Ты бы слышал крики последних, кого он туда сбросил!

– Вы звучите странно спокойно от мысли, что можете утонуть, – съязвил он.

– Это будешь только ты, – она сладко улыбнулась. – Но ты хотел узнать, что тут. Как видишь, тут много интересных вещей. Книги. Но кое-что… да, – в ее руках вдруг появилась деревянная шкатулка, хотя Дорн не видел, откуда она ее взяла. – Смотри.

Амулет висел на цепочке. Кулон был круглым и тонким, как бумага, из золота. А в центре… Сердце Дорна снова забилось быстрее.

– Может, я подумала об этом из-за символа на твоей одежде, – сказала она, прижав ладонь к его груди. – Символ такой же, да?

Дорн смотрел на двойную спираль в амулете.

– Такой же, – он хмуро посмотрел на нее. – Это уловка?

– Хочешь это? – она подняла амулет за цепочку. – Красивый.

В тот миг он принимал решение. Не знал, что еще делать. Он посмотрел ей в глаза.

– От него зависит моя жизнь, – сказал он.

ГЛАВА 21

Леди уже не улыбалась. Она была почти печальной.

– Как жаль, – сказала она. – Я не думаю, что ты его получишь. Мой муж проверяет свою сокровищницу каждую ночь. Если это пропадет, он сразу заметит, и ты утонешь.

Дорн оказался на коленях перед ней.

– Леди, я отдаю свою жизнь в ваши руки, говоря это, – сказал он. – Я верю, что вы не хотите, чтобы я улетел в океан.

– Продолжай, – сказала она.

– На мне чары, – сказал он. Ее лицо не изменилось. С чего бы ее удивили чары? Он продолжил. – Если я не заберу этот амулет до рассвета Нового года, я умру.

– Посмотрим, – леди опустила ладони на его голову, он оставался на коленях. Она смотрела на него, глаза сияли голубым. Он не думал, что это была игра света. – Да, – сказала она. – Тут есть чары. Сильные, – ее лицо переменилось, странный свет пропал. Она стала нежной. – Встань, Дорн Аррин.

Он послушался. Ее ладони скользнули на его плечи.

– Я помогу тебе, – сказала она. – Все просто. Муж проверяет сокровища только перед сном. В твою последнюю ночь тут – канун Нового года – я получу амулет и принесу его тебе, когда он уже будет спать. Так ты будешь с ним на Новый год.

– Но… – он посмотрел на нее. – Я не мог и мечтать о такой щедрости, миледи, – он сглотнул. В голову пришла мысль. – Но я не могу просить вас рисковать собой.

Она глядела на него миг. Леди этого замка впервые с их встречи была потрясена. А потом рассмеялась.

– Дорн Аррин, сын переплетчика книг, – сказала она. – Это благородно. То, что ты подумал обо мне, когда сам в опасности.

– Никто не должен умирать за меня, – сказал он.

Она склонилась и быстро поцеловала его в губы, он не успел отодвинуться.

– Я буду в порядке, – сказала она. – Даю слово, – она напоминала ягоды на вкус.

– То есть…

Она сияла в свете лета.

– Да, – сказала она. – Я выполню задание для тебя.

В голову пришла новая мысль.

– В сказках всегда есть обмен, – сказал он. – Если я могу что-то сделать… – он мог даже пойти с ней в спальню. Это было лучше смерти.

Она прижала ладонь к его губам.

– Нет, – сказала она. – Я сделаю это как друг. И я уже получила поцелуй, – она улыбнулась хитро и взяла его за руку. – Пойдем со мной, – сказала она. – Идем в сад.

* * *

Тем вечером, когда солнце село, вопли гончих и рожки сообщили о возвращении Теневого короля. Он прибыл на черном коне, слуги ехали за ним с добычей. Собаки метались рядом с ними. Дорн Аррин смотрел из окна, где они с леди играли в карты часами, беседуя. Они говорили весь день, но Дорн не помнил, о чем. Он все еще не знал, кем она была. Хотя они, вроде, погуляли в тени вишневых деревьев после разговора в библиотеке лорда.

Леди встретила своего лорда объятиями и поцелуем.

– У тебя был успешный поход, как погляжу, – сказала она. Отходя.

– Двадцать оленей, – сказал он. – Теперь будет пир.

Воздух вскоре заполнил запах оленины с кухни, повара готовили ужин. Ужин был еще больше, чем прошлым вечером. Лорд и леди снова вежливо беседовали. Король сообщил о желании проехаться снова завтра.

И когда король резко повернулся к Дорну, которого до этого игнорировал, тот вздрогнул.

– Как тебе мой замок, Дорн Аррин? Моя леди была приветлива?

Дорн с трудом скрыл эмоции. Казалось, в горле застрял камень.

– Вполне, – сказал он. – Вы оба так щедры.

– Долг чтить поэтов священен, – сказал король. – Традиции нужно соблюдать.

Дорн подумал о том, что хотела сделать с ним леди в спальне утром, и это вряд ли было почитанием. Он надеялся, что его мысли не проявились на лице. Было сложно поверить, что это простой мужчина был бессмертным королем, но забывать это было опасно.

После ужина он снова спел им. Когда пришло время спать, его ждала ванна с ароматом и паром, словно ее только налили. Кровать звала его. В этот раз ему снились картинки дня. Последним он видел кулон с двойной спиралью, качающийся на цепочке.

Он проснулся от солнца в глазах, леди стояла у окна. Она отодвинула шторы, впуская свет дня. Он падал на лицо, и Дорну пришлось щуриться, чтобы ее увидеть. Она была в платье, покрытое бриллиантами, открывающее почти всю грудь. Дорн быстро всполошился и проснулся.

– Доброе утро, – сказал он с отчаянной бодростью. – Видимо, пока завтракать?

– День будет хорошим, – она улыбнулась ему. – И хорошая ночь для кражи, верно?

– Конечно, – сказал он. – Хотя вам не стоит, пожалуй, говорить об этом громко.

– Мой муж уехал на рассвете на охоту, – сказала она. Она отошла от окна и села на кровать. – Мы можем строить планы и делать, что хотим. Так громко, как нам нравится.

– Я снова спою, – сказал он. – Если позволите одеться.

Она подвинулась ближе.

– Ты – загадка.

– Слушайте, – сказал он. – Я не хочу умирать. Вы… хотите чего-то за мою жизнь?

Она обиделась.

– Мы договорились. Я не нарушу слово.

– Спасибо, – сказал он. – Я благодарен. Прошу, позвольте мне одеться, и я спою. Мы позавтракаем. Можем поиграть или прогуляться по саду. Как хотите.

– Но как насчет того, что тебе нравится, Дорн Аррин? – она смотрела на него внимательно. – Ты чего-то хочешь. И ты знаешь, я могу быть кем угодно.

Она изменилась, пока говорила. Этерелл Лир сидел на краю кровати.

Дорн едва дышал. Он закрылся одеялом.

– Хватит, – выдавил он. – Не лезьте в мою голову.

Голос был знакомым:

– Разве не этого ты хочешь? Почему бы не получить это? – он придвинулся ближе, сидел уже рядом с Дорном на кровати. Он прижал ладонь к груди Дорна. Жест напоминал леди, но это была не она. Голос был правильным. Даже запах. Он был в наряде принца, но не вычурном. Он был так похож на себя.

– Я не должен, – выдавил Дорн, – это не настоящее.

Мужчина играл с волосами Дорна.

– Настоящее. Поверь, – он знакомо улыбнулся. – Ты поймешь, когда я закончу с тобой.

Он был почти на Дорне, хотя их разделяло покрывало.

– И почему Сендара получит от меня все, а не тот, кто любит меня и любил годами?

Дорн отвернул голову. Он старался не плакать.

– Я не знаю, откуда вы это знаете, – сказал он. – Но так использовать силу неправильно, леди.

Она стала собой, если можно было так назвать ее облик. Она была женщиной. Сидела на кровати в мерцающем платье. Она коснулась уголка его глаза, поймала слезу с удивлением. Она сказала:

– Ты такой странный. Почему желание твоего сердца вызывает у тебя горе?

– Прошу, – он отодвинулся от нее, – это слишком.

Она сжала его плечо.

– Одевайся, – сказала она. – Хоть и больно отпускать тебя несчастным, не дав тебе того, что ты хочешь.

Он смог только рассмеяться, хоть и с дрожью.

– Так вы пытаетесь быть доброй. Это неожиданно.

Он оделся – в этот раз бело-серебряный наряд сидел идеально – и она сказала:

– Спой о любви. Знаю, у поэтов есть тысяча способов описать ее. Я хочу послушать твою версию.

И он выбрал балладу любви из многих и спел ее. А потом они позавтракали и снова пошли по саду. Он не успел понять, как наступил вечер, и рожки с гончими сообщили о прибытии короля. Дорн Аррин ощутил холод, словно они сообщали его судьбу. Это был его последний вечер тут, и все решится.

Вошел мокрый и грязный, но довольный король.

– Милая, – сказал он, его жена встретила его у двери. – Сегодня была победа. Белый кабан из нашего леса все-таки попался.

Она захлопала в ладоши.

– Как раз для кануна Нового года. Я скажу поварам его приготовить.

– Да, – сказал он. – И пусть накроют четвертое место. У нас будет гость в дополнение к нашему другу-поэту.

Она улыбнулась ему, словно делилась чем-то личным.

– Конечно, – сказала она. – Из всех ночей она придет в эту.

Дорну стало не по себе. Разве…? Нет, он был прав. Тем вечером, когда стол накрыли на четверых, в дверь постучали. Леди играла с гончими, Дорн читал книгу поэзии, в этой он мог прочесть слова. Хозяин дома дал ее ему. Король переоделся в чистое и читал черную книгу на столе. Сцена была как в тот день, когда прибыл Дорн.

Когда слуга открыл дверь, подул холодный ветер, внутри сиял бледный свет зимы. Знакомый голос сказал:

– Какое милое место.

И вошла Белая королева.

Король встал со стула.

– Приветствую, – сказал он с поклоном. – Перейдем к ужину.

Мысли Дорна путались. Что она тут делала? Она не взглянула на него, прошла к столу. Он забыл, какой высокой она была, и как она пугала его. Глупо, что она была противником такого невзрачного мужчины. Но он знал, что внешность могла обманывать.

Кабан был огромным, почти с половину длинного стола, его подали на гигантском серебряном блюде. С ним был бесконечный парад других блюд.

Для Белой королевы подали особое блюдо на золотой тарелке, слуга поклонился, принеся его. Кусок сырого мяса на тарелке. Она ела руками, кровь капала с челюсти, глаза блестели. Это должно было вызывать отвращение, но подчеркивало ее красоту. Дорн подумывал сочинить «Оду охотнице», чтобы излить то, что чувствовал, глядя на пирующую Белую королеву в крови.

Тарелки были отодвинуты, и королева умылась в чаше розовой воды и сказала:

– Теперь к делу. Я хочу похвалить вас и ваш дом. Еда отменная, и зал довольно приятный. Хотя я предпочитаю лес.

– Может, как-то мы отужинаем в вашем зале в лесу, – сказал вежливо король. – Но нам нужны время и место. В этот раз ваша очередь выбирать.

– Выбор не прост, – сказала королева. – Звезды соединяются так, что некоторые места и времена кажутся подходящими. Но назначенное время все тоже. Через десять дней. А место – поле между горами и пустыней на востоке.

– Я знаю место.

– Мы встретимся там, откуда видно самую высокую гору, – сказала она. – Ваша армия и моя.

– Хорошо, – сказал король. – Для начала.

– Да, – сказала она. – Начало кампании. Надеюсь, в этот раз будет вызов. В прошлый раз мы разгромили мир слишком быстро. Я даже не успела всем насладиться.

– В скорости ценность, – сказал король. – У нас, как всегда, разные приоритеты.

Она рассмеялась.

– Еще вина? – сказал король. – И песня перед последним тостом. Выпьем за Новый год.

Королева впервые посмотрела на Дорна.

– Песня, – сказала она. – Да. Спой, Дорн Аррин, – она встала и подошла к нему, склонилась и коснулась губами его лба. Странное ощущение наполнило его, пьянило сильнее, чем вино.

Она управляла им.

– Пой о конце света.

И в канун Нового года Дорн стоял перед Теневым королем и Белой королевой и впервые за много месяцев сочинял песню. Он делал это на ходу, слова приходили к нему, мелодия лилась с ладоней. И он не был уверен, что слова были его, они могли передаться с поцелуем Белой королевы. Но он знал одно. Он пел о разрушенных лесах, разбитых горах, морях, заливающих замки и города, и горевал только он.

Когда он закончил и поднял голову, король и королева смотрели не на него, а друг на друга. Бесстрастные. Но леди с медовыми волосами смотрела на него, и в ее глазах будто было сострадание, хоть и отдаленное, словно она думала о смерти добычи – оленя или кабана.

Они остались в зале вчетвером, сидели у огня до полуночи. Дорн устал, но был насторожен. Он и леди Теневого короля сыграли в карты. В колоде были лорды и леди на охоте, и масти были как звери – соколы, гончие, олени и лисы. Король был в черном доспехе и с топором, королева была в белом и с длинным тонким луком, достающим до земли. Ему было сложно сосредоточиться на игре, правила были сложными, леди их придумала и, казалось, меняла в процессе.

Белая королева сидела величаво в кресле и смотрела на огонь.

Колокола зазвонили в полночь. Слуга пришел с четырьмя кубками на подносе.

– Медовуха для Нового года, – сказал король.

Королева подняла кубок обеими руками, посмотрела на него, ее челюсть была напряжена. Она сказала:

– За победу, – и выпила.

Другие тоже выпили. Дорн осторожно попробовал свое и выпил, вкус был сладким и сильным, а он уже не мог сопротивляться.

Белая королева попрощалась и покинула зал, и король взял свою леди за руку.

И Дорн поднялся в свою комнату за слугой, который водил его дважды до этого. Запах лаванды от ванны, как раньше. Свеча у кровати, покрывало было отогнуто, показывая матрац и подушки.

Но Дорн не пошел в ванну. Он прошел к окну. Он видел в темноте мало. Знал лишь, что днем пейзаж был садом цветущих деревьев с лесом за ним. Океана или утеса не было видно. Когда он прошел в ту скрытую дверь, он попал в загадку, которую не разгадать. Может, все тут было чарами.

Это была его последняя ночь тут. Леди обещала украсть амулет для него, спасти его жизнь. Но время пришло, и он стал размышлять. Что будет, когда он спасется? Он вернется к Белой королеве. Он не будет свободен. И грядущая катастрофа бросала тень дальше его жизни.

Этой ночью он пел о конце свете. Пел и верил.

Он мог спасти себя от чар королевы завтра. Но мир ждало худшее.

Он все-таки опустился в ванну, надеясь, что тепло и лаванда немного его успокоят. После ванны, уставший от дня, он быстро уснул.

Было еще темно, когда она его разбудила. Он сразу понял, что что-то не так. Даже в тусклом свете она была бледной.

– Вставай, – нежно сказала она. – Хотела бы я будить с хорошей новостью.

Он сел, его словно облили ледяной водой.

– О чем вы?

Она замерла на миг, а потом сказала:

– Амулет пропал. Я пошла туда, где он его хранит… но там пусто. И я ощутила, что его не было в комнате. Он мог догадаться о нашем плане и убрать его. Отправить в другой мир, например. Я не могу помочь.

Он дрожал.

– Я умру на рассвете.

Она села рядом с ним.

– Насколько я знаю… это будет быстро.

– Как это работает?

Она покачала головой.

– Эти вопросы бесполезны. Чары Белой королевы сильные. Только мой муж может сравниться с ней.

– А вы не можете… попросить у него за меня?

Он был уверен, что теперь она опечалилась. Не нужно было даже отвечать.

Он укутался в одеяло и прошел к окну. Еще не рассвело. Он не знал, сколько времени у него осталось.

«Это будет быстро».

Это уже было что-то. Но мало.

Как так? Он думал о людях, которых больше не увидит. Они и не узнают, что с ним произошло. Что он погиб в зачарованном замке из-за глупости.

Ладонь на плече. Он знал, не обернувшись. Ладонь Этерелла. Хитрость пропала с его лица. Так казалось в полумраке.

– Это моя вина, – сказал он. – Я нашел тебя для нее. Я не думал, что тебя убьют. Я… не думал.

Дорн не знал, что сказать. Он знал, что это был не Этерелл. Но он желал эти слова.

– Зачем ты это сделал?

Этерелл потёр глаза.

– Я не знаю, почему я так поступаю, не видишь? – в его глазах были слезы.

– Тот, кого я знаю, не переживал, – сказал Дорн. – Он бы не плакал.

– Ты меня не знаешь, – сказал Этерелл. – Да и как? Я прятался за своими стенами. От себя.

– Это то, что я хочу слышать, – Дорн покачал головой. Ему было тяжело от печали, которую он долго не позволял себе чувствовать. – Это не правда.

Руки Этерелла обвили его. Было тепло, и запах окутал Дорна. Он вспомнил, чего хотел дольше всего.

– Ты умрешь, – сказал Этерелл. – Разве нам не стоит побыть вместе хоть раз перед этим? Если только ты не возненавидел меня. Это я пойму.

Было сложно говорить.

– Я не могу тебя ненавидеть, – сказал Дорн. – Я хочу тебя больше всего на свете.

Он не успел осознать, Этерелл склонился для поцелуя, и они вместе двигались к кровати. Этерелл снял тунику, штаны были почти сняты. Дорн стонал от желания, которое ощутил, когда их плоть соприкоснулась впервые.

В кровати Этерелл оказался над ним, Дорн поймал его лицо ладонями. Его пальцы гладили его щеку и челюсть. Он сказал:

– Я так тебя люблю. Я не могу это сделать.

Этерелл усмехнулся.

– Тебе ничего не нужно делать.

– Нет, – Дорн осторожно выбрался из-под Этерелла. – Это не ты. Не тебя я люблю. Я так этого хочу, но это ложь. Я не хочу, чтобы последний поступок в жизни был… таким. Гнаться за тенью.

Руки обвили его, и это был мужчина, которого он любил. А потом шепот у его уха заставил его вздрогнуть.

– Уверен?

Дорн закрыл лицо руками.

– Уверен. Прошу, изменись. Миледи, пожалуйста.

Она стояла у окна в платье с бриллиантами. Она смотрела на пейзаж, словно могла видеть в темноте.

– Дорн Аррин, – сказала она. – Ты меня удивил, – она повернулась и улыбнулась. В этой улыбке был холод, в отличие от других. – Я дала бы тебе незабываемую ночь, – сказала она. – И последнюю.

Комната растаяла. Это произошло быстро: в один миг он был в комнате в замке, и леди была у окна, а в другой был обнажен и сжимался на лугу в лесу под ночным небом. Кости дрожали от холода.

Этерелл вышел из теней леса. Покачал головой.

– Ты это сделал.

Дорн пытался прикрыться.

– Уйди, – прошипел он. – Я уже сказал. Что еще нужно?

– Что? – Этерелл растерялся, и Дорн понял, что это он, а не леди. Словно в подтверждение Белая королева вышла из-за деревьев, сияя.

Они были тут.

– Ты самый интересный смертный из моих, – сказала она. – И лучше бы тебе не мерзнуть.

Тепло и мягкость окутали его. Он посмотрел на себя. Зелено-золотая одежда, в которой он ушел в замок, вернулась.

– Они пытались соблазнить тебя, но не смогли, – сказала королева. – Это было хорошо сделано. И теперь у тебя имя Теневого короля. То, что ослабит его в нужный момент. Ты будешь моим оружием, Дорн Аррин.

Он вжался в траву, потрясенный. Он ощутил в себе шепот чего-то нового после ее слов. Но это все путало.

– Но… амулет…

– Это была приманка, – сказала она. – Они были умны. И я не могла раскрыть природу твоего задания. Это было бы против правил, – она разглядывала его. – Но среди чар самое сильное оружие – правда. Та, что ближе всего к сердцу. То, что поэты знали с начала мира, пока не утратили свои знания.

Он смотрел на нее. Не было ни слов, ни чего-то еще.

Она протянула к нему руку.

– Встань. Еще осталось время, ты заслужил отдых ночью, – она посмотрела на Этерелла Лира. – Отведи его в его палатку.

Дорн избегал взгляда Этерелла. Радовался, что было темно. Они шли тихо бок о бок, поднялись по холму к лагерю королевы.

Наконец, они дошли до палатки Дорна.

– Постой, – сказал Этерелл. – Ты кричал на меня… что ты имел в виду?

– Не твое дело, – сказал Дорн и закрыл палатку перед ним.

ГЛАВА 22

«Город ждет короля», – так написала Мирина мужу месяц назад. Восточная провинция была на коленях, и Элдакару пора было вернуться в Майдару. Домой.

Но он не ощущал себя там дома. Это все ощущали, но не говорили. Захра была обгоревшими руинами на горе, и Элдакар направился в замок, где не жил, в место, принадлежащее его семье, но ничего не значащее для него. Роскошь Захры – сады, позолоченные комнаты, Башня стекла – пропала. Это место было его жизнью с детства, там были радость и боль, страсти и предательства. Там было все. И это пропало за ночь.

Куда ни пойди в городе, можно было всегда увидеть это. Гора когда-то сияла башнями, особенно стеклянной.

Их процессия пришла подавленной к вратам города. Победа была близко к поражению. И на всех давила казнь, которую провел король, чтобы укрепить свое лидерство. Что-то было получено, да, никто не сомневался больше в его способности править. Но ей казалось, что что-то еще, что невозможно было назвать, было при этом утеряно.

Они прибыли днем, пересекли мост, который отряды Мирины охраняли от Миувьяха. Площадь соколов была яркой на солнце. Место, где правила Мирина, находилось там. Тут Юсуф Эвраяд когда-то жил, пока Захра строилась. У этого места была своя история.

Разобравшись с едой и ночлегом для отрядов Элдакара, Намир Хазан и принц Мансур сопроводили короля к Мирине. Король и королева не видели друг друга с прошлой весны, когда она бросила его и унизила при всей Майдаре.

Можно было понять связь с тем, что Элдакар посчитал необходимым казнить лично тех мужчин. Мужчина, униженный женой, не мог получить уважение. Королю было еще сложнее.

Так думала Намир. Она не знала, сказал бы так Элдакар. Зная его, он отрицал бы, что кто0то еще нес ответственность за его поступки, кроме него.

Он выглядел собранно, пока они шли по мраморным коридорам с высокими потолками и арками окон. Замок был красивым, с историей Эвраядов, но не Захрой.

Перед тем, как они вошли в комнату с королевой, Мансур опустил ладонь на здоровое плечо брата. И они вошли.

Королева Рихаб – нет, Мирина – была одна, без стражи. Она была в скромном наряде, без камней и вышивки. Может, посчитала это неприемлемым во время войны. Говорили, королева на время одевалась как мужчина и носила меч. Не сегодня. Ее темные волосы были распущены, без гребня или диадемы.

Король шагнул вперед. Намир вспомнила, как он прошел в круг, где были связанные братья Акабер, где он казнил их. Он снова шел медленно, но решительно.