Текст книги "Полное собрание стихотворений"

Автор книги: Игорь Северянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 64 страниц)

СТАНСЫ

Не высказать ничтожной речью

Величья ледяной тюрьмы.

Но, друг мой, сколько красноречья

В молчаньи северной зимы.

Не описать бесцветным словом -

Как жизнь прекрасна и ясна,

И сколько счастья, друг мой, в новом

Краю любовно даст она.

МЕЛОДИИ “ИДЕАЛЬНОЙ ИДИЛЛИИ”I. ЭЛЕГИЯ

Шумит, шумит падучая стремнина;

Бежит, бежит зеленая волна;

А я стою в раздумьи у плотины,

И ночь, как я, тоской упоена.

Мой взор плывет на водные равнины

В тумане слез; но мысль моя ясна

И глубока – как шумная стремнина,

И рвется вдаль – как звонкая волна.

Летят, летят и месяцы, и годы;

Живут, живут бессчетные века

Всегда везде несчастные народы,

И их удел, как всех людей – тоска.

Живут – грешат пигмеи, исполины;

Но час придет, – и доля всех равна -

Как брызги волн, что мечет вширь стремнина,

И – как волне беспечная волна.

1908

II. ТЫ, ВЕРОЯТНО, ПОМНИШЬ…

Ты, вероятно, помнишь, да и забыть могла ли,

Хотя бы и старалась навеки позабыть

Те вечера и ночи, когда с тобой мечтали -

И как с тобой мечтали счастливыми мы быть!

Ты, вероятно, знаешь, да и не знать возможно ль,

Хотя бы и хотела ты этого не знать,-

Что я виной несчастью… Но ты-то, ты тревожно ль

Относишься, что стражду и буду впредь страдать?

Ты, вероятно, веришь, да и не верить странно,

Хотя бы и не верить отраднее подчас,-

Что встреча наша мною так пламенно желанна,

Что в этот час – прощенье, а нет, – мой смертный

час…

1908

ДУЭТ ДУШ

Как арфа чуткая Эола

Поет возвышенный хорал,-

Моя душа пропела соло,

Рассвету чувства мадригал.

Тобой была ли песня спета,

Споешь ли песню эту впредь,-

Не мог дождаться я дуэта

И даже мыслил умереть.

Но я живу… С тех пор красиво

Мной спето много песен дню;

Лишь песнь рассвету чувств ревниво

Я в тайнике души храню.

Я увлекался, пел дуэты,

Но вскоре забывал мотив,

Мелодий первого обета,

Страданий первых не забыв.

Сестре раскрылася могила

В июньской шелковой траве,

И сердце мне захолодило

Предчувствие, что будут две.

Уйду… и скоро, веря свято,

Что ты над грудою песка

Споешь мотив, тоской объята,

И будет долгою тоска.

Но возрождением мотива,

Хотя и поздним (ну, так что ж?…)

Ты беззаботно и счастливо

В эдем прекрасный перейдешь.

И там душа – раба обета

И чувства первого раба -

С твоей сольется для дуэта,

Как повелела ей судьба.

1907

ТЫ ВОШЛА…

Ты вошла в кабинет неожиданно,

Упоительно снова обрадовав…

Твое сердце давно мне разгадано,

Но тобой его тайна не выдана.

Рассказать ли про все, что мной видано?

Рассказать ли?… Но лучше – не следует.

Часто море кипенья не ведает,

А глядишь – вспыхнет шторм неожиданно.

1909

Декабрь, 6

ЛЕТОМ

Студеной синью блещет озеро,

Знобя полдневные лучи.

Рой бархатистых пчелок, к розе рой

Стремясь, гуторит, как ключи.

Над малахитовою лужею

Жужжит комар, заворожен.

Мой жаркий взгляд щемящей стужею

Твоих очей расхоложен.

1909

НЕ БУДЕТ ОПЯТЬ…

Ты всегда с голубыми очами

Приходила ко мне ночевать…

Это было так сладостно-больно,

Но не будет, не будет опять.

И порхали мгновенья-стрекозы,

Приседая к заре на цветок.

Мы любили, хотели друг друга…

Ты близка, но теперь я далек.

Да, не ты далека: ты все та же,

Как желанье, покорная мне…

Это было так сладостно-больно,

Это было всегда при луне…

1909

ОТЧЕГО?

Отчего снег бесследно пропал,

И ручьи отчего потекли?

Отчего соловей засвистал,

И цветы отчего зацвели?

Отчего лес оделся в листву,

И влечет меня зелень в него?

Отчего я дышу и живу

Так привольно?… зачем! отчего?

Отчего так внезапно весь мир

Пробудился от долгого сна?

– “Отчего? – прошептал мне зефир,-

Оттого, что настала весна”.

1904

ЗАРЯ ВОСКРЕСА

Воскрес любви зарей Воскреса!

Я, умиленный без мольбы,

С зарею жду Господня взвеса

Моей трагической судьбы.

Оркестр любви – в груди, как прежде,

И вера – снова лейт-мотив.

Я верю будущей надежде,

Что ты вернешься, все простив.

Я спать не лягу в ночь святую

И до зари колоколов

Я буду ждать тебя, простую,

Мне все сказавшую без слов.

Едва блеснет на небе марта

Воскресный луч, воскресный диск,

Предскажет сердце, точно карта,

Что наступил последний риск.

И грянут гимн во храмах хоры,

И запоют колокола,

Зовя на солнечные горы,

Где высь близка и весела.

Я буду знать, внимая пушке,

Что Он незримо снова тут,

И лица в праздничной опушке

Природы раньше расцветут.

Я подойду тогда к воротам

И распахну их широко,

И ты войдешь к моим заботам,

Желая твердо и легко.

О, долгожданное мгновенье,

В святую ночь – твоя пора…

Прощен, кто верит в воскресенье

Любви, прощенья и добра!

1909

Март, 28

ВЕДЬ В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ…

Я хотел бы тебе рассказать,

Как мне страшно в старинном дворце,

Рассказать тебе все, но молчать

Я обязан с мученьем в лице…

Но когда бы тебе рассказать!..

Ты мне можешь не верить, мой друг,

Что червями исползан покой,

Что в углу притаился паук,

Весь кровавый паук – вот какой!

Но попробуй поверить, мой друг…

А в двенадцать часов… не могу…

Не могу продолжать, извини…

Для бессмертья я смерть берегу…

Ах, зачем прекращаются дни:

Ведь в двенадцать часов… не могу!..

1909. Июль

Мыза Ивановка

Дворец

КРАСНЫЙ ЖАСМИН

– Ты! меня целовала в жасмине…

– …Одуванчик мечтал об измене…

– …На цветах стрекозовые тени…

– …Дай припомнить: все озеро – в тине…

– …Подожди… Шаловливые рыбки…

– …А еще?… змеи дерева крепки…

– …И… ты, помню, бледнела от счастья…

– …Как краснею теперь от бесчестья.

1909. Декабрь

ПОЗДНЕЙ OCEHЬЮ

Посв. К. Ф. и И. Д.

Болела роща от порубок,

Душа – от раненой мечты.

Мы шли по лесу: я да ты,

И твой дубленый полушубок

Трепали дружески кусты -

От поздней осени седые,

От вешних почек далеки,

Весною – принцы молодые,

Порой осенней – голяки.

Уже зазвездились ночные

Полей небесных светляки.

Уже порядком было снега,

Хрустели валенки в снегу,

Мы шли, а нам хотелось бега

Под бесшабашную дугу.

Люблю дугою говорливой

Пугать лесов сонливых глушь!

На тройке шустрой и сварливой

Ломать кору дорожных луж!

Эх-ма… В душе моей гульливой

Живет веселый бес – Разрушь.

Эй, бес души, гуляй, найди-ка,

Найди-ка выход для проказ!

Давай посулы напоказ!

Но бес рыдал в бессилье дико,

И жалок был его приказ.

А мы все шли, все дальше, дальше,

Среди кустов и дряблых пней,

Стремясь уйти от шумной фальши,

Дыша свободней, но больней.

…Присел ты, мрачный, на обрубок

Червями съеденного пня…

Стонала роща от порубок,

Душа – от судного огня…

20 ноября 1909

ТЕРЦИНА

Люблю в туман осенних вечеров

Мечтать с тобой в избушке в сердце леса,

Смотря на печь, на агонию дров.

Из уст моих плывет за пьесой пьеса,

Гремят пред нами оргии пиров,

Как наяву. Пятою Ахиллеса

Шагает впечатление. Нам кровь

Волнует взор то ангела, то беса.

О, сколько вечера дают даров!

И сколько чувств! И сколько интереса!

Деревня спит. Молчание дворов

Пугает нас. Глядит из-за навеса

Сквозь темноту ряд туловищ коров.

Нам тяжело от тяжести их веса…

Восток далек. Пока под звездный кров.

В постели мы. Но долго поэтесса

Еще нам шепчет много тайных строф,-

И в них я – принц, а ты – моя принцесса.

1909. Ноябрь

ТЕБЕ Я ВЕРЮ ИНОГДА…

Ты, может быть, меня и любишь,

Я в это верю иногда,

Но никогда не приголубишь

И не отдашься никогда.

Ты никогда мне не раскроешь

Своей причудливой души,

Но от меня любви не скроешь,

Как чувство там ни придуши.

Твоя любовь – как на ладони:

Пожатье плеч, холодный тон,

Уста в прищуренном бутоне -

Все это верный камертон.

С тобой тепло, уютно, славно

Играть до утренней поры,

Твоя игра, дитя, забавна,

Но берегись такой игры!

1909. Ноябрь

ПЕРЕКАТ I

На кладбище, на родственных могилах,

Для всех живых далекий и чужой,

В ее глазах, доверчивостью милых,

Я отдыхал усталою душой.

В ее глазах, доверчивостью милых,

Я находил забвенье и покой

И от людей вдали, людей постылых,

Я оживал под нежною рукой.

Вся жизнь моя, весь дальний путь земной -

В ее глазах, доверчивостью милых…

“О не грусти о притупленных силах”,-

Мне голос пел, спокойный и грудной.

Я приникал к ней, близкой и родной,

Среди крестов, на вянущих могилах,

И плакал, плакал, веря ей одной,

У глаз ее, доверчивостью милых…

1909

ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ

Посв. П. М. Кокорину

Сердцу больно-больно,

Сердце недовольно,

Жалобно так плачет,

Стонет и болит.

Осень грустно-грустно,

Нагибаясь грузно,

В сад вошла, и значит -

Будет сон разлит.

Где вы, краски лета?

Скоро вид скелета

Примет сад певучий,

Теплый и цветной.

Выйду я, горюя,

В сад и посмотрю я

Листьев дождь летучий,

Скорбному родной.

1909

СИРЕНЕВЫЙ НОКТЮРН

Инстассе

В твоем саду вечернем бокальчики сирени

Росою наполняет смеящийся Июнь,

И сердце утопает в мелодиях курений,

И сердце ускользает в развеенную лунь.

Меня ты клонишь в кисти, расцветшие лилово,

Захлебывая разум в сиреневых духах.

Истомно отдаваясь, растаявая слово,

Тобою наслаждаюсь, целуя впопыхах…

1910. Март

ГАТЧИНСКАЯ МЕЛЬНИЦА

Неумолчный шум плотины;

Пена с зеленью в отливе;

Камни – в ласке теплой тины;

Ива, жмущаяся к иве;

Государя домик низкий -

Пункт во дни его охоты -

Спит у быстрой речки близкой,

Мрачно хмурясь отчего-то;

Историческое зданье

Над рекой стоит убого;

Зданье знатно по преданью,

Стариною зданье строго.

Спеет в холоде крокетус -

Диссонанс унынья фону;

Добродушно смотрит Термос,

Встав на ржавую колонну.

Не в сверкающем чертоге

Он поставлен, – у плотины

На проселочной дороге,

Встарь, во дни Екатерины;

Вея прошлым, бюст чугунный

Выделяется в ракитах;

Он причудлив ночью лунной

В ветвях, инеем повитых.

В старой мельнице колеса

Воду пенят равнодушно.

Здесь рождаются вопросы,

В голове теснятся дружно.

Здесь, где все так элегично,

Так пустынно, одичало,

Мысль с природой гармонична,

И для отдыха – причалы;

Здесь, где веяньем культуры

Не всколышены ракиты,

Где избушки дремлют, хмуры,

Здесь идеи не убиты.

Приходи, усталый духом

Брат, изверившийся в счастье,

И лови здесь чутким слухом

В шуме вод слова участья;

Приходи, ослабший верой

В солнце, в утренние зори,

Приходи и вникни в серый

Колорит – целитель горя.

Исцелишься от кручины,

Наберешься сил счастливых

Под глубокий шум плотины,

Под напевы ив тоскливых.

1907

ПО ВЛАДЕНИЯМ КУЧУМА1. НА УРАЛЕ

Чернозем сменился степью,

Необъятною для взора;

Вдалеке синеют цепью

Разновидной формы горы.

Все покрыты травкой свежей

Скаты древнего Урала;

Взглянешь вправо, влево – те же

Содержатели металла.

Много речек и потоков

Вдоль по скатам вниз стремятся,

Средь деревьев и порогов

Воды их в горах теснятся.

Там покрытые хвоею

Появились пихты, ели,

И одеждою седою

Кедры-старцы засерели.

Горы круче, горы выше;

А в горах теснятся робко,

Льются речки; вправо ближе

Александровская сопка.

Неуклюжей пирамидой,

С виду пасмурной и темной,

Лесом изредка покрытой,

Сопка кажется огромной.

Вот и воды Сыростана

Миновали мы два раза,

Там бледнеет гладь Атляна,

А за ней простор Миаса.

Вот Ильменские отроги,

Пресноводные озера,

Те же реки, те ж пороги,

Те ж долины, те же горы.

1908. Порт-Дальний

2. ОКОЛО ИРТЫША

Местность вкруг уныла, скучна:

Тундра, кочки и болота -

Перед взором безотлучны…

Жизнь без шума, без заботы.

Я завидую той жизни

Средь глуши в уединеньи:

Здесь не слышно укоризны,

Злого слова, оскорбленья.

Нет здесь лжи несправедливой,

Нет здесь зависти и злобы,

В этой тундре молчаливой

Веет прелестью особой.

Едем дальше. Вечереет.

Средь прибрежного камыша

Плавно льются и чернеют

Воды мутного Иртыша.

Я смотрю на эти воды,

Что текут, как будто, в мире -

Воды взяли воеводу,

Победителя Сибири.

Я смотрю, припоминая

Славный облик атамана,

Что фантазия, играя,

Создает в фате тумана.

Уж Иртыш остался сзади,

Уж тайга сменила тундру,

Спит природа вся в прохладе;

Через Обь поедем к утру.

Вкруг тайга мрачна, угрюма.

Поезд наш ползет лениво.

Царство, бывшее Кучума,

Живописно и красиво.

1903. Порт-Дальний

3. ОЗЕРО БАЙКАЛ

Зеленая вода в высоких берегах,

И берега вокруг, подернутые мглою.

Вершины темных гор виднеются в снегах

И грозно высятся над чистою водою.

Какой кругом простор! Какая ширина!

Как воздух чист и свеж! как озеро спокойно!

Какая мертвая, холодная весна!

Как дышится легко! Как сердце бьется стройно!

Святое море спит… Воды зеркальна гладь;

Местами только лед покоится на водах;

Не может сразу взор картины всей обнять,

И даль теряется вдали на неба сводах.

А в горах глухо ветр порывисто гудит;

Тоскливый шум его в ущельях замирает;

В прозрачном воздухе Святое море спит;

При солнце северном гладь озера сверкает.

1903. Июнь

Порт-Дальний

НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
ЭСКИЗ

Прозрачный небосклон далекого Востока

Сменяет ночи тьма, мертвя собой жару.

Я шляпу легкую и плащ с собой беру,

Дышу прохладою живительной глубоко.

Вдоль улиц города, среди китайских фанз,

Коттэджей в зелени, залитых ярким светом,

Иду вперед, и родины приветом

Меня дарит знакомый мне романс.

А вкруг клокочет жизнь: гуляют пешеходы;

И рикши грязные, согнувшись до горба,

Бегут рысцой; шумят залива воды;

Да где-то вдалеке с тоской скрипит арба.

1906

СИРИУС
ИНТРОДУКЦИЯ

Ты, человек, клянущий небеса,

Клянущий землю, плаху вечной казни,

Пойми меня; о, что за чудеса -

Снега – снега – снега… И гасни… гасни…

ИЗ ЦИКЛА “СИРИУС”
ВТОРОЙ СОНЕТНЫИ ВАРИАHT

Я пристаю на легком корабле

К планете льда, сверкательной как сабли.

Что пред моим судном все дирижабли,

Созданья рук живущих на земле?

Какой мороз! Тому, кто жил в тепле,

Не вытерпеть брильянтовых иголок,

Но я рожден на севере – я колок,

Как сам мороз, запрятанный в игле.

Встречает ночь, – светла и голуба,-

Там ночь всегда, там солнце не знакомо…

Я познаю, что я теперь лишь дома…

Я рад, я горд. Прощай, земля-раба.

Я превращу теперь в ничто корабль,

Моим безумьям верный дирижабль.

1909. Декабрь

ИЗ ЦИКЛА “СИРИУС”
НА СИРИУСЕ

Снега – снега… Снега – снега – снега…

На них растет так тихо-тихо замок.

Иду, иду… Чуть звякает нога…

Сапфирный тон чуть льется из-за рамок.

Какая тишь! Какая пустота!

За залом зал сияние немое…

О, лишь в таком палаццо Простота

Достойна жить, себя безлюдьем моя!..

За залом зал меня рисует пол,-

Он золотисто-зеркально опалов.

Мой шаг земной тут легок, как Эол,

И каблуки звенят, как тост бокалов.

Иду, иду… Чуть звякает нога.

Снега – снега… Снега – снега – снега…

1909. Декабрь

МУЗА

Волнистый сон лунящегося моря.

Мистическое око плоской камбалы.

Плывет луна, загадочно дозоря

Зеленовато-бледный лик сомнамбулы.

У старых шхун целует дно медуза,

Качель волны баюкает кораблики,

Ко мне во фьорд везет на бриге Муза

Прозрачно-перламутровые яблоки.

В лиловой влаге якорь тонет… Скрип.

В испуге колыхнулась пара раковин,

Метнулись и застыли стаи рыб,

Овин полей зовет и манит в мрак овин.

Вот сталью лязгнул бриг о холод скал,

И на уступ спустилась Муза облаком.

Фиорд вскипел, сердито заплескал

И вдруг замолк, смиренный строгим обликом.

Она была стройна и высока,

Как северянка, бледная и русая,

Заткала взор лучистая тоска,

Прильнув к груди опаловою бусою.

Нет, в Музе нет античной красоты,

Но как глаза прекрасны и приветливы!

В ее словах – намеки и мечты,

Ее движенья девственно-кокетливы.

Она коснулась ласково чела

Устами чуть холодными и строгими

И яблоки мне сыпать начала

Вдохновлена созвездьями высокими.

К лицу прижав лицо, вся – шорох струй,

Запела мне полярную балладу…

О Муза, Муза, чаще мне даруй

Свою неуловимую руладу.

И яблоко за яблоком к устам,

К моим устам любовно подносила.

По всем полям, по скалам и кустам

Задвигалась непознанная сила.

Везде заколыхались голоса,

И вскоре в мощный гимн они окрепли:

Запело все – и море, и леса,

И даже угольки в костровом пепле.

А утром встал, под вдохновенья гром,

Певец снегов с обманчивой постели,

Запечатлев внимательным пером

Виденья грез в изысканной пастэли.

1909. Октябрь

“ОНА ОСЧАСТЛИВИТЬ ЕГО ЗАХОТЕЛА…”
ПОВЕСТЬ

Любовь к женщине! Какая бездна тайны!

Какое наслаждение и какое острое, сладкое сострадание!

А. Куприн (“Поединок”)

1

Художник Эльдорэ почувствовал – солнце

Вошло в его сердце высоко; и ярко

Светило и грело остывшую душу;

Душа согревалась, ей делалось жарко.

2

Раздвинулись грани вселенной, а воздух

Вдруг сделался легче, свободней и чище…

И все-то в глазах его вдруг просветлело:

И небо, и люди, и жизнь, и жилище…

3

Напротив него жила женщина… Страстью

Дышало лицо ее; молодость тела

Сулила блаженство, восторги, усладу…

Она осчастливить его захотела…

4

Пропитанным страсти немеркнущим светом,

Взглянула лишь раз на него она взором,

И вспыхнули в юноше страсти желанья,

И чувства восторгов просить стали хором.

5

Он кинулся к ней, к этой женщине пылкой,

Без слова, без жеста представ перед нею,

И взгляд, преисполненный царственной страстью,

Сказал ей: “Ты тотчас же будешь моею!..”

6

Она содрогнулась. Сломалась улыбка

На нервных устах, и лицо побледнело -

Она испугалась его вдохновенья,

Она осчастливить его захотела…

7

Она осчастливить его захотела,

Хотя никогда его раньше не знала,

Но женское пылкое, чуткое сердце

Его вдохновенно нашло и избрало.

8

Что муж ей! что люди! что сплетни! что совесть!

К чему рассужденья!.. Они – неуместны.

Любовь их свободна, любовь их взаимна,

А страсть их пытает… Им тяжко, им тесно…

9

И молнией – взглядом, исполненным чувства

Любви безрассудной, его подозвала…

Он взял ее властно… Даря поцелуи,

Она от избытка блаженства рыдала…

10

Так длилось недолго. Она позабыла

И нежные речи, и пылкие ласки,

Она постепенно к нему остывала,

А он ей с любовью заглядывал в глазки.

11

А он с каждым днем, с каждым новым свиданьем,

С улыбкою новою женщины милой,

Все больше влюблялся в нее, ее жаждал,

И сердце стремилось к ней с новою силой.

12

Ее тяготила та связь уже явно,

И совесть терзала за страсти порывы:

Она умоляла его о разлуке,

Его незаметно толкая к обрыву.

13

Она уж и мненьем людей дорожила,

Она уж и мужа теперь опасалась…

Была ли то правда, рожденье рассудка,

Иль, может быть, в страхе она притворялась?

14

Вернулся супруг к ней однажды внезапно.

О, как его видеть была она рада…

Казалось, что только его ожидала,

Что кроме него никого ей не надо…

15

А бедный художник, ее полюбивший

Всем сердцем свободным, всей чистой душою,

Поверивший в чувство магнитного взора,

Остался вдвоем со своею тоскою.

16

И часто, печально смотря на окошко,

Откуда смотря, она им завладела,

Он шепчет с улыбкой иронии грустной:

– “Она… осчастливить меня захотела…”

1905

ИХ ВСТРЕЧА
ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМЕТТА

Зое О-вич

Она

Что скажете?…

Он

Все то же, что всегда:

Я Вас люблю.

Она

Но это мне известно,

И знаете, – не интересно мне…

Он

Пускай. Готов, как прежде, на страданье

Безмолвное; на многое готов.

Она

На многое… О друг мой, на словах -

Мы рыцари, а иногда и боги…

Он

А иногда, к несчастью, мы ничто…

Но не всегда мы в этом виноваты,

И не всегда мы можем проявлять

Все мужество, весь пыл и благородство

Своей души, священной, как Синай.

Она

Однако, Вы, я вижу, вдохновенны…

Но не у всех великая душа,-

Вы увлеклись…

Он

Нисколько. Повторяю:

Я то сказал, что я желал сказать -

Душа есть луч Единственного Духа,

Источника сиянья и тепла,

Прекрасного уже своим бессмертьем,

Которого зовем мы Божеством.

А может ли быть грязным луч – от солнца,

От Божества спускающийся к нам?

Она

Итак, душа есть луч Святого Духа?

Согласна я; но вот что странно мне:

Как этот луч способен ослабеть,

Впитать в себя земной порок и злобу

И не сиять, а тлеть, как уголек?

Вот что меня смущает. Отвечайте.

Он

Скажите мне: когда-нибудь в болоте

Вы видели потопленное солнце?

Не делалось ли жутко Вам? Но взор

Направив в высь, Вы видели… другое.

Спеша улыбку вызвать на уста

И свой минутный страх, как сон, развеять,

Вы убеждались сами, что оно,

Светило дня, корона мировая,

Не создано быть жертвою болот…

Но в плесени блуждавшие лучи -

Не правда ли, не – украшали плесень?

Наоборот, озарена лучом,

Гладь мутных луж отталкивала взоры

И, остывая в предзакатный час,

Дышала ядовито и опасно,

Дурманя грудь туманом. Это так?

Она

Все ясно мне и это все прекрасно.

Всему виной земная оболочка,

Негодная для таинства души.

Душа всегда останется душою -

Прекрасною, лучистой и живой…

Но человек, от разума безумный,

Спешит умом святыню осквернить:

Из этого что следует? – что разум

Властней души, раз царствует порок?…

Но это не ужасно. Вы поймите

И я права, сказав, что человек

По существу – порочен и бессилен…

Он

О нет! О нет! Неправы Вы, о нет!

Поверьте мне: душа сильней рассудка.

В конце концов она восторжествует,

В конце концов возьмет победный верх,

Но весь вопрос: где только это будет -

Здесь, на земле, иль после где-нибудь?

Она

Но солнце-то, гостящее в болоте,

Уродует его, я поняла?

Он

Но это ведь наружное уродство…

Так видит созерцатель; между тем,

Подумайте, какое бы несчастье

Произошло с болотом, если б луч

Не посещал его, собой не грея:

Болото бы задохлось от себя!

И если нас теперь оно тревожит,

В закатный час туманами дыша,

Струя нам в грудь проклятье испарений,-

То каково бы было человеку,

Когда б светило пламенного дня

Не погружало луч свой златотканный

В сырую мглу стоячих, тленных вод?…

Она

Утомлена. Оставим эту тему:

Есть что-то беспощадное во всем,

Где разумом желаем мы проникнуть

В непостижимое и тайну разгадать.

Мы отвлеклись от главного…

Он

От страсти

И от любви моей мы отвлеклись.

Она

Опять любовь. Но это, право, скучно;

Хотя, хотя…

Он

Вы любите меня.

Она

Нет, не люблю. Однако, отчего Вы

Так думали? Ваш убежденный тон -

Я сознаюсь – меня интересует

И несколько смущает…

Он

О, дитя!

О, девочка, с лукавою улыбкой,

Как ты мила в наивности своей!

1910. Лето. СПб.