Текст книги "КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ"
Автор книги: Игорь Шолохов
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
23:46 13 июня 2013 года.
«Нива» свернула с дороги, проехала около ста метров и заехала в овраг. До аэродрома, с которого Пеньков должен были лететь в Киев, оставалось метров пятьсот.
– Пойдём, – Елена выбралась из машины и, дождавшись пока выйдет Кравцов, заперла дверь.
Бойцы молча направились в сторону аэродрома. Каждый понимал, что операция, задуманная ими, гораздо рискованней всего, что они делали до этого. Их могло подвести сейчас что угодно, любая мелочь. Поэтому следовало быть крайне осторожными. Тем более, что победа была совсем рядом.
Поднявшись на холм, Елена и Кравцов залегли. Отсюда просматривалась большая часть лётного поля, на котором уже стоял готовый к взлёту самолёт С-80 – специально переоборудованный по заказу КГБ из серийной модели. Таких машин существовало всего несколько штук на весь Союз, и использовались они для переброски специальных групп и перевозки особо важных персон. Лётные данные этого двухмоторного самолёта были не очень высоки. Крейсерская скорость – всего 510 километров, а дальность полёта при максимальной нагрузке в три с половиной тонны – семьсот километров. Но главная особенность заключалась не в этом. Транспортник был вооружён 23-мм пушкой, а так же имел два пилона для подвески ракет Р-73 и ещё два – для размещения управляемых или неуправляемых ракет класса «воздух-земля». На том самолёте, что стоял на полосе, были подвешены два восьмизарядных блока с ракетами «Вихрь».
Отсек самолёта был разделён на две части – грузовую и пассажирскую. В грузовой размещался стандартный армейский УАЗ, а в пассажирской имелись места для десяти человек. Салон был оснащён несколькими компьютерами со спутниковым подключением к Интернету, средствами связи, оборудованием для радиолокационной, инфракрасной и иных типов разведки. В случае необходимости С-80, переоборудованный таким образом, мог выполнять функции воздушного командного пункта.
– Думаешь, много их там будет? Лисенко и остальные справятся?
– А куда они денутся? Кроме них и Пенькова, будут только два пилота, пара связистов, да четыре бойца охраны. Тем более, если что, мы заставим их сесть. Двигатель слегка заденем, и у них иного выхода не будет.
– А они нас сбить могут?
– Теоретически могут, конечно. Что бы Як-141 сбить, нужны обе Р-73. А из пушки или «Вихрями» – вряд ли. Главное – не задерживаться на месте и находиться позади. Но я не думаю, что бы они начали стрелять. Оба истребителя им точно не сбить, и они это понимают.
– Ясно. Самолёты вон там, да? – спросила девушка, указывая на дальнюю часть аэродрома.
– Наверняка. А рядом здание – здание дежурных экипажей. Наготове, скорее всего, только те самолёты, что для сопровождения предназначены. Мы найдём их и подождём там пилотов. Вперёд.
Елена и Кравцов поднялись с земли и побежали вперёд, к лётному полю. Пересечь его не составляло труда, так как освещена была только часть аэродрома в том месте, где стоял С-80. Кое где виднелись габаритные огни стерегущих небо «Тунгусок».
Через несколько минут оба бойца были около ангаров. Рядом возвышалось двухэтажное здание. Только в одном окне на втором этаже горел свет.
– Пошли, – прошептал Кравцов.
Обогнув здание, бойцы добрались до пожарного выхода и вошли внутрь. Всё было тихо. Большая часть пилотов наверняка отдыхала в полковом клубе после очередного дня с патрулированием, учебными стрельбами и прочим. Остальные готовились заступить в ночную смену.
Коридоры были ярко освещены лампами дневного света, на потолке рубиновым огнём горели датчики пожарной сигнализации. Бойцы, почти бесшумно двигаясь вперёд, добрались до лестницы и поднялись наверх. Комната, которая была им нужна, располагалась совсем рядом.
Кравцов встал около двери, опустил автомат, достал своё удостоверение работника КГБ и постучал. Дверь открылась. На пороге стояла молодая тёмноволосая девушка, спешно застёгивающая лётный комбинезон. За её спиной, в глубине комнаты находился парень, одетый так же. Две койки, сдвинутые вместе, были наспех застелены, а на одеяле лежали два авиационных шлема, пара ГШ-18, запасные магазины к ним и несколько коробок патронов.
– Здравия желаю. Внеплановая проверка. Я – майор Кравцов, Комитет госбезопасности, – разведчик сунул под нос девушке своё удостоверение. – Почему до сих пор не в самолётах?
– Вылет только через пятнадцать минут, готовность номер три.
– Понятно, – медленно сказал разведчик, входя в комнату.
Елена прошла за ним и закрыла дверь. Кравцов подошёл к кровати, а снайпер остановилась около девушки-лётчицы.
– Где находятся ваши самолёты?
– В ангаре номер пять, – растерянно ответил парень.
– Понятно. Оружие в порядке?
Разведчик наклонился, делая вид, что собирается взять с кровати ГШ-18. Но в какое-то мгновение рука бойца изменила траекторию движения, и локоть врезался в лицо парню. Елена тут же рванулась к девушке и схватила её, одной рукой зажимая рот, а другой – обхватив шею. Несколько секунд она сжимала её, стараясь не передавить, до того момента, пока лётчица не потеряла сознание.
– Отлично. Теперь быстро снимай с неё одежду и одевайся.
Бойцы быстро переоделись в лётные комбинезоны, уложив туда гранаты, пистолеты и основное оружие в разобранном состоянии. Обоих лётчиков оставили на кровати.
– Отлично, отдохнут несколько часов. Сами они проснутся не раньше утра, а до этого сюда вряд ли кто будет ломиться.
– Ну что, пошли?
– Пошли. Как выйдем на улицу – надень шлем и закрой забрало. Надеюсь, техники не будут через чур разговорчивы.
Елена пошла вниз, вслед за Кравцовым, чувствуя, как карманы оттягиваются почти восемью килограммами металла.
Бойцы спустились вниз, вышли из здания и направились вдоль ангаров. Вскоре Кравцов остановился.
– Вот он, этот пятый ангар. Итак, веди себя спокойно. Если понадобится – стреляй без раздумий.
– Ясно.
Разведчик открыл дверь и шагнул внутрь. Елена пошла за ним. Она увидела, что на ящиках около стены сидят четыре человека. Судя по всему, двое техников и двое оружейников. У всех были сигареты.
– Ну что так долго? – недовольно сказал один из них, увидев вошедших. – И так не наши машины, так ещё вас ждём.
Елена беззвучно усмехнулась. Значит, эта бригада аэродромного обслуживания была приписана не к тем самолётам, которые им предстояло угнать, и могла не знать лётчиков, летавших на них.
– Начальство приказало, значит нужно, – спокойно ответил Кравцов, подходя к одному из Як-141.
– Начальство! – не унимался техник. – Мы ж не виноваты, что ваши остолопы дела своего не знают!
– А что случилось? – спросил его напарник.
– Да что, подвешивали они ОФАБ-100, что-то напортачили со взрывателями там. Может, уронили их или стукнули. Не знаю. В общем, бомбы рванули прямо в тележке. Хорошо, никого рядом не было, не погиб никто.
Елена подошла к Як-141 и забралась в кабину по приставной лестнице. Она заметила, какое вооружение было подвешено на самолёт. Под фюзеляжем располагался стандартный подвесной бак на две тысячи литров, на пилонах висели две протирадиолокационные ракеты Х-31П, и ещё две ракеты средней дальности «воздух-воздух» Р-77.
– Да уж, – кивнул техник. – А нам тут сиди, возись. Хотя уже в увольнительной должны быть.
– Хватит ныть! – резко оборвал Кравцов. – В общем, откройте ворота, уберите лестницу и можете идти.
– Да не, спасибо. Мы своё дело знаем. Подождём, когда вы уже улетите.
– Как хотите.
Пара техников убрала лестницу, начали открываться ворота ангара. Елена закрыла фонарь кабины, подняла забрало и посмотрела на приборную доску.
Во время ожидания вестей от Озерова, ещё в квартире Лисенко, Кравцов нашёл в Интернете и скачал виртуальный тренажёр для этого самолёта. Разумеется, всё было сильно упрощено. Да и потренироваться Елене пришлось всего около часа. А до этого реально ей приходилось управлять только лёгкими самолётами и вертолётами. Сейчас же предстояло поднять в воздух сверхзвуковой самолёт вертикального взлёта и посадки, который имел ряд особенностей.
Майор взглянула на часы. Ожидание немного затянулось. Наконец, в наушниках раздались позывные:
– Затвор-100, это девятый. Приготовиться к взлёту. Начать рулёжку. Взлёт горизонтальный.
– Девятый, это Затвор-1. Вас понял. Выруливаю на взлёт.
Елена сдвинула рукоятку тяги, и самолёт выехал из ангара, вслед за истребителем Кравцова. Вскоре оба Як-141 замерли на полосе, готовые начать взлёт. Девушка мысленно порадовалась, что придётся поднимать машину в воздух традиционным способом, а не по-вертолётному.
– Девятый, это Затвор-1. Рулёжку закончил. Готов начать предстартовую подготовку.
Девушка вслушивалась в переговоры своего напарника и диспетчера и с каждой секундой укреплялась во мнении, что в одиночку она вряд ли смогла бы угнать самолёт таким образом. Слишком много было моментов, в которых неспециалист мог бы выдать себя.
Наконец в наушниках раздалось:
– Подтверждаю, Затвор. Начинайте взлёт.
– Девятый, я – Затвор-1. Вас понял. Взлетаю.
Истребитель, быстро набирая скорость, покатился по полосе. Елена направила свою машину за ним на такой дистанции, что бы не оказаться в зоне действия горячих газов из сопел двигателей.
– Удачного полёта, Затвор-1. Передаю вас Сайгаку.
Елена поняла, что это, скорее всего, позывные С-80.
– Затвор-100, я Сайгак. Ждите на эшелоне три тысячи.
– Сайгак, я Затвор-1. Вас понял. Затвор-2, высота – три тысячи, скорость – четыреста. Дистанция – тысяча пятьсот.
– Затвор-1, я Затвор-2. Подтверждаю.
Оба истребителя начали набирать высоту, ожидая взлёта транспортника. Елена включила ночную индикацию. Стекло кабины, оснащённое многофункциональным дисплеем, осветилось зелёным светом. Теперь можно было видеть окружающую воздушную и наземную обстановку, как и через обычный прибор ночного видения. Кроме того, прямо на стекло дублировались показания основных приборов. Елена знала, что при обнаружении военной техники, прямо на стекле появляется подвижная рамочка, обозначающая местонахождение цели и расстояние до неё. Если объект выходил из зоны обзора через переднее стекло, то на его краю появлялась стрелка, указывающая оптимальное направление поворота на него.
– Затвор-100, я Сайгак. Курс – два два пять. Скорость – пятьсот десять, высота – две тысячи. Дистанция – шестьсот.
– Сайгак, я Затвор-1. Понял вас.
Девушка заняла позицию справа от транспортника. Теперь можно было немного расслабиться. Майор отключила ночное видение. Теперь только зеленоватое свечение приборов нарушало темноту. В ближайшие полтора часа Елене предстояло наблюдать только звёздное небо и слышать тихий гул двигателей.
Включив автоматическое поддержание высоты и скорости, она достала части снайперской винтовки и начала быстро собирать оружие. Она пока не стала присоединять глушитель и оптический прицел – такое увеличение габаритов было неприемлемо в тесной кабине.
– Затвор-100, это Сайгак. Курс – один четыре пять.
В эфире наступила тишина. Елена, как, наверное, и Кравцов, была поражена таким приказом.
– Затвор-100, я Сайгак. Подтвердите получение приказа.
– Сайгак, я Затвор-1. Прошу повторить.
– Затвор-1, я Сайгак. Повторяю: курс – один четыре пять.
– Сайгак, я Затвор-1. Вас понял. Каков конечный пункт маршрута?
– Затвор-100, я Сайгак. Конечный пункт – Сталинград.
Елена чисто рефлекторно повернулась в сторону, где летел истребитель Кравцова. Почему курс менялся? Это было совсем непонятно.
– Сайгак, я Затвор-1. Меняю курс. Затвор-2, курс – один четыре пять.
– Затвор-1, я Затвор-2. Подтверждаю.
Майор перестроилась на новый курс. Теперь она могла только ждать. Если бы Кравцов хотел что-то предпринять, то уже сделал бы это. Значит, он считал, что пока ситуация ещё не вышла из под контроля.
Но теперь Елену волновала судьба её бойцов. Они будут ждать под Брянском. Как дать им знать, что цель полёта изменилась? У девушки имелся мобильный телефон, но на С-80 была установлена аппаратура, перехватывающая любые радиопереговоры вблизи самолёта.
Тревожно вздохнув, майор погладила рукой лежащую на коленях ВСК и включила автопилот.
01:32 14 июня 2013 года.
До Сталинграда оставалось чуть больше шести минут полёта. А потом самолёты возьмёт диспетчерская служба, и что-либо предпринимать будет уже поздно. Елена прекрасно понимала это и начинала нервничать. Значит, либо на борту произошло что-то непредвиденное, и Лисенко, Озеров и Городцев выведены из строя, либо операция начнётся с минуты на минуту.
Окончательно собрав снайперскую винтовку, майор отключила автопилот и сжала штурвал. Палец слегка коснулся крышки, закрывающей боевую кнопку пушки.
– Затвор-100, я Сайгак. До цели шесть минут. Приготовьтесь к посадке.
– Сайгак, я Затвор-1. Вас понял.
Елена в который раз взглянула на самолёт Кравцова. В ночном небе были видны только бортовые огни. Надеясь, что и разведчик сейчас смотрит на неё, майор покачала крыльями самолёта. Машина её напарника повторила манёвр. Девушка улыбнулась.
– Это Рыжая, – неожиданно в эфире раздался хорошо узнаваемый голос Лисенко. – Самолёт под нашим контролем.
– Отлично, – похвалил Кравцов. – Какова ситуация?
– Нормальная. Пара товарищей пыталась протестовать, но мы их убедили. Теперь спят.
– Надеюсь, не вечным сном?
– Нет, конечно.
– Начинайте посадку. Лена, следуй за мной.
С-80 начал быстро снижаться. Кравцов продолжил его сопровождение, но теперь постепенно нагонял транспортник. Елена вела свою машину немного позади и сбоку от самолёта своего напарника.
Вскоре внизу показалась земля. Девушка включила ночное видение и слегка наклонила Як. По курсу, которым летел С-80, проходило широкое шоссе. Видимо, Лисенко думала сажать самолёт на него.
– Рыжая, кто за штурвалом?
– Пилоты. Под нашим контролем, конечно.
– Справитесь с посадкой?
– Разумеется. Только если кто нам навстречу будет ехать – не завидую ему. Фары включить?
– Давай.
Транспортник коснулся шоссе и начал торможение, освещая дорогу яркими конусами света. К счастью, шоссе было пустынным.
Истребители шли на высоте километра, и Елена видела огни каких-то деревень и посёлков. Девушка от души надеялась, что посадка самолёта не привлечёт внимания их жителей. В противном случае группа очень скоро будет демаскирована.
С-80 продолжал двигаться по дороге.
– Рыжая, почему такой длинный пробег?
– Что-то с тормозной системой.
– Включайте реверс.
– Уже включили.
Наконец самолёт остановился. Елена, сбрасывая скорость, сделала круг над местом посадки.
– Садись около дороги. Я страхую.
– Поняла.
Майор окончательно затормозила, и перевела машину в режим висения. Вышли шасси. Постепенно снижая тягу посадочных двигателей, девушка плавно опустила Як на землю. Самолёт замер.
– Молодчина, – похвалил Кравцов. – Теперь выключи все системы и иди к С-80.
– Поняла.
Елена заглушила двигатели, выключила электронику и сняла шлем. Открыв фонарь кабины, майор подхватила винтовку и вылезла наружу. Транспортник возвышался метрах в двадцати. Фары по-прежнему были включены. Неожиданно откинулся пандус грузового отсека, и на дорогу съехал УАЗ. Майор подошла к нему. Из машины вылезла Лисенко.
– А это зачем?
– На чём, ты думаешь, мы передвигаться должны?
Обе девушки повернулись в сторону садящегося истребителя. Буквально через полминуты, к ним подошёл Кравцов.
– Ну что делаем? – спросила Елена.
– Пилотов и сопровождающих Пенькова – оглушить, связать и оставить в самолёте. Думаю, найдут их только утром, так что несколько часов у нас есть. Всё оружие, что есть на борту – в УАЗ. Пенькова связать и посадить в машину.
Майор кивнула. Она понимала, что сейчас гораздо лучше оставить всё, как есть. Если взорвать самолёты, то пламя будет видно за много километров. А отвозить или отводить экипаж подальше, что бы их не нашли, нет смысла. Всё равно, когда обнаружат самолёт, начнутся крупномасштабные поиски. Но что-то обнаружить смогут только с наступлением утра. А пока до рассвета остаётся несколько часов и их нужно использовать с максимальным эффектом.
– А своим мне что передать?
– Ну что, – Кравцов вздохнул. – Отсюда до Брянска больше восьми сотен километров по прямой. Им, если ехать сюда, это часов семь надо. Пускай выезжают. Мы навстречу поедем как завершим всё.
– Ясно.
– Вика, со мной, в самолёт. Поможешь оружие перенести.
Елена набрала номер телефона Лисенко, который сейчас находился у бойцов. Трубку взяла Совина:
– Привет. Как обстановка?
– Плохо. Пеньков почему-то изменил направление полёта, так что мы приземлились под Сталинградом.
– Где? – в голосе девушки было изумление. – И что нам теперь делать?
– Езжайте к нам. Когда что-то изменится, мы сообщим.
– Поняла. Удачи!
Из самолёта вышли Лисенко и Кравцов. Они несли восемь автоматов «Гроза», две винтовки ВСК-94, шесть реактивных гранат РПГ-18 «Муха» и пару огнемётов МРО. Всё это бойцы уложили в багажник УАЗа, а потом вернулись в С-80. Озеров и Городцев вывели Пенькова. Руки генерала были скованы наручниками.
– Майор Еремеева, – усмехнулся пленный. – Признаю, Вы оказались живучее, чем я предполагал.
– А я не предполагала, товарищ генерал, что человек, спасший в своё время Советский Союз, предаст его.
– Всё меняется. Союз уже не тот, что был двадцать лет назад.
– Он изменился к лучшему.
– Кому как.
– Сажайте его в машину! – скомандовал Кравцов, вышедший вместе с Лисенко из самолёта.
Бойцы быстро погрузили в УАЗ оставшееся оружие и сели сами. За рулём была Лисенко, на переднем сиденье – Кравцов. Пенькова, зажатого между Еленой и Озеровым, разместили на заднем сиденье. Городцев сел в грузовом отсеке. Через несколько секунд машина съехала с дороги и понеслась на юг.
01:58 14 июня 2013 года.
Группа поднялась на небольшой холм. С одной, пологой стороны, он порос лесом, а с другой был почти отвесным. Высота над окружающей местностью была около двадцати метров. Светила луна, на небе не было ни облачка.
– Подходящее место и время, – усмехнулся Кравцов. – Ну что ж, приступим, товарищи. Генерал, вы можете присесть.
Пеньков сел на землю. Разведчик стоял напротив него, Городцев и Озеров, с «Грозами» в руках, разместились рядом с ним. Елена и Лисенко встали в стороне, недалеко от обрыва. В руках у Елены была видеокамера, принесённая Озеровым на самолёт.
– Сразу хочу заметить, что нам известна большая часть из всей этой вашей операции, – сказал майор. – И про устные приказы командующим вооружёнными силами, и про подставленную под американские торпеды советскую субмарину со ста тридцатью моряками на борту, и про всё остальное. Вы – изменник. Я надеюсь, Вы не питаете иллюзий относительно своей судьбы?
– Нет, конечно, – грустно ответил Пеньков. Но Елене было совсем не жаль его.
– Отлично. Поэтому у вас есть выбор. Если Вы сейчас добровольно расскажете всё, о чём мы Вас спросим, то можете рассчитывать на офицерский суд чести. Если же нет – то Вы будете переданы в руки военного трибунала. Последствия понятны. Приговор будет один и тот же в обоих случаях. Но в первом Вам будет дан пистолет с одним патроном, и Вы уйдёте как офицер. Во втором Вас ждёт суд, а потом пуля в затылок.
– Я понимаю и поэтому выбираю первый вариант.
– Я так и думал. Поэтому перед тем, как вы начнёте излагать всё подробно, мы зададим Вам несколько вопросов, что бы самим представлять общую картину полностью. Итак, начнём. Генерал, почему Вы предали Родину?
– Знаете, мне никогда не нравилась эта формулировка. Сталинское определение. А я ведь никогда не был сталинистом. Я не мог принять, что в СССР теперь превозносят человека, который, фактически, предал идеалы коммунизма. Да и какой коммунизм может быть сейчас? Где всеобщее равенство?
– То есть Вы решили перейти на сторону американцев по идеологическим соображениям? – спросил Кравцов, видимо, не желая вступать в спор.
– Да. Я решил, что если Союз не является таким, каким его задумывали, то лучше ему вообще не существовать.
– И давно Вы стали работать на противника?
– Скоро будет четыре года, как я являюсь агентом ЦРУ.
Елена была сильно удивлена – третий человек в системе разведки Советского Союза четыре года сотрудничал с врагом и не был раскрыт.
– Генерал, разоблачение нашей разведывательной сети на Западе в 2010 году – ваша работа?
– Да.
– А раскрытие резидентов, внедрённых после?
– Тоже. Уцелели только те, о которых у меня не было информации. О Вас я узнал гораздо позже, когда операция с Вашим участием была завершена. Так что Вам повезло, майор.
– Это верно. Теперь далее. Там, в Донецке, почему самолёты сопровождения уничтожили этот посёлок? Кто отдавал приказ?
– Могу вас удивить. Такой приказ поступил с диспетчерской, и ЦРУ не имеет к нему никакого отношения. Просто на аэродроме хотели быть уверены, что никто из диверсантов, захвативших адмирала, не выжил.
Майор чувствовала, что их собеседник говорит правду. Пеньков понимал, что с ним будет, и для него не было смысла обелять тех, на кого он работал четыре года.
– Допустим. Идём дальше. Вы ведь знаете, что я был в США?
– Знаю. Мне сообщили про всё. Особенно про то, как бесился начальник ЦРУ, узнав, что советский суперразведчик был у них под носом, а его подчинённые прохлопали это.
– Отлично, значит, можете ответить ещё на один интересующий нас вопрос. Как они вышли на меня? Вы ведь знаете, что они уничтожили моего человека во время встречи.
– Он сам виноват в своей гибели. В конце концов, он испугался и сообщил о своих контактах с советской разведкой. Но, поскольку он предал США ещё раньше, его не простили. Так что на встрече его убили намеренно.
– Понятно. Предателей нигде не любят. А тем более – дважды предателей. И теперь главный вопрос. Почему была начата эта операция? Чем майор Еремеева и её бойцы не угодили ЦРУ?
– Вы не перестаёте меня удивлять, майор, – Пеньков неожиданно засмеялся. Его глухой смех, здесь, в безлюдной местности, под луной, звучал как-то жутко. – Вы почти неделю противостояли всем силам КГБ. Вы перехитрили меня и перевербовали моих подчинённых. И не смогли решить такую простую задачу?
– Нет, – спокойно ответил Кравцов. Его совершенно не задели насмешки Пенькова. – Будьте добры, поясните.
– Майор, могу Вам сообщить, что операция была начата исключительно ради Вас. После Вашей двухлетней невероятно продуктивной работы на КГБ, Вы были объявлены врагом ЦРУ номер один. Там знали о Ваших отношениях с майором Еремеевой. Взяв её плен, в ЦРУ хотели использовать её в качестве заложника, что бы заставить Вас приехать в США, а потом и перевербовать.
На этот раз засмеялся Кравцов. Елена видела, что его веселье было неподдельным, и разведчика действительно рассмешили слова Пенькова.
Сама же девушка была удивлена. Всё это время она упорно пыталась вычислить своих врагов. Тех, кто мог организовать такую операцию. И вдруг оказывается, что всё затевалось ради другого человека.
– Генерал, меня удивляет наивность ЦРУ, – сказал наконец Кравцов. – Я не понимаю, как они вообще могли предположить, что я предам Родину ради кого-то. Пусть даже человека, который мне очень дорог.
– Они так думали. И давно. Это виделось единственным Вашим слабым местом. Раньше уже была предпринята попытка захватить майора Еремееву. Но тогда всё было сделано очень грубо, и бойцам удалось вырваться.
– Когда это? – спросила Елена.
– Во время Балканской войны, – Пеньков посмотрел на неё. – Вертолёт Ми-26, который должен был забирать вашу группу, был захвачен американцами. Там была устроена засада. Но вы уже в воздухе уничтожили экипаж и вернулись к своим.
– Так вот оно что! А я думала, что это случайность.
– В жизни не бывает случайностей, майор, – усмехнулся Пеньков. – Особенно – на войне.
– Продолжим нашу беседу. Теперь объясните – почему вы сменили курс и полетели сюда, к Сталинграду, а не в Киев?
– Мне поступил приказ уходить. Контрразведка слишком близко подобралась ко мне. Они уже определили, что кто-то из высших чинов КГБ работает на американцев. Но пока не поняли – кто.
– И каков был план?
– Мы должны были приземлиться на Сталинградском гражданском аэродроме. Затем, на УАЗе, вместе с майором Лисенко, капитаном Озеровым и лейтенантом Городцевым, я должен был прибыть в определённое место на берегу Волги, где меня ждал гидросамолёт Л-6 с пилотом и двумя бойцами прикрытия. Все трое из местных агентов ЦРУ. Бойцы должны были взять в плен, либо уничтожить моих спутников. Учитывая, что самолёт шестиместный, то кого-то в любом случае пришлось бы убить. Однако, мы серьёзно не надеялись, что кто-то сдастся в плен. В любом случае, мы должны были подняться в воздух и взять курс на юго-восток, к Каспийскому морю. Ориентировочно в 8:20 по Москве, наш самолёт должен был приводниться в точке, расположенной примерно в 120 километрах восточнее Баку. Там нас должен ждать десантный катер на воздушной подушке. Мы переходим на него, предварительно заложив взрывное устройство в самолёт. Кроме того, на катере находится некоторое количество боевой техники и отряд спецназначения. Это сделано с той целью, что бы провести быструю спасательную операцию и помочь нам выбраться, если мы по каким-то причинам окажемся на суше, либо на борту советского корабля. В иранских территориальных водах катер уже должен ожидать десантный корабль «Хассан Пакраван». На нём находится батальон морской пехоты США, который может, при необходимости, так же нанести быстрый удар по советской территории, если это будет нужно для нашего спасения.
– Всё ясно, генерал. Так Вы хотите сказать, что Иран позволяет американским силам базироваться на своих военно-морских кораблях? Он же является нейтральной страной.
– Официально, и только в этом конфликте. Но на деле они уже давно сотрудничают с США. Да и в военно-техническом плане американцы и иранцы действуют вместе вполне открыто. Тот же «Пакраван» ведь построен по американскому проекту.
– Иран очень сильно рискует. Если у нас появится подтверждение таких действий, то им не позавидуешь. Неужели хотят вступить в войну на стороне Америки?
– Майор, я не хочу рассуждать о геополитике. Давайте, задавайте свои вопросы, и поскорее закончим это дело.
– Ну хорошо. Скажите, как была запланирована та операция с уничтожением базы на Шпицбергене? То есть, как вы видели её в идеале?
– Мы думали попробовать захватить группу ещё на подступах к острову, во время движения на минисубмаринах. Никаких спецподразделений на Шпицбергене, конечно, не было, а командование базы ничего не знало о готовящейся операции.
– Я выяснил всё, что нам было нужно. Сейчас Вы покажите на карте место, где ждёт Вас самолёт, а потом полностью расскажете историю своего предательства, что бы мы могли зафиксировать это на видеокамеру.
– Давайте карту, майор.
02:34 14 июня 2013 года.
– Подтверждаю вышесказанное. Генерал-майор КГБ Юрий Васильевич Пеньков, Герой Советского Союза. В моей смерти прошу никого не винить. Умираю убеждённым коммунистом.
Елена выключила камеру. Пеньков рассказал всю историю от начала до конца. Конечно, в какие-то полчаса видеозаписи нельзя было вместить всё, что он сделал за четыре года своей подрывной деятельности. Но это было и не нужно. Запись теперь была весомой и очень ценной уликой.
Майор понимала, что если бы с ним поработали эксперты КГБ, это было бы полезней. Но информация обо всём этом могла дойти до ушей и тех, кого уже сдал Пеньков в своём «интервью». Поэтому решено было не рисковать.
– Ну что, у меня больше нет вопросов, – сказал Кравцов. – Вы выполнили всё, что мы от Вас требовали. Теперь остаётся только суд офицерской чести.
Елена усмехнулась. Она знала, что такое суд чести. Этот вариант военно-полевого трибунала был введён в начале девяностых. В то время, зачастую, не было времени устраивать даже обычный трибунал над предателями и врагами народа. Поэтому создавались такие суды. Правила были просты, и напоминали обычные «тройки». Суд мог проводиться при участии минимум трёх офицеров, приговор утверждался простым большинством голосов.
– Начнём, – Кравцов заложил руки за спину и в упор посмотрел на предателя. – Генерал-майор Юрий Пеньков обвиняется в измене Родине, осознанной подрывной деятельности внутри Советского государства, разведывательной деятельности в пользу противника. По каждому из этих пунктов приговор – смертная казнь. Генерал Пеньков, Вы признаёте себя виновным по какому-либо из пунктов?
– Родине я не изменял. Той Родине, где я родился. А не той стране, в которой мы живём сейчас.
– Вы признаёте себя виновным в разведывательной и подрывной деятельности в пользу противника?
– Признаю, – спокойно ответил Пеньков.
Кравцов повернулся к Елене.
– Майор Еремеева, какие пункты обвинения Вы считаете справедливыми?
– Все три.
– Считаете ли Вы расстрел адекватной мерой наказания в данной ситуации?
– Да.
– Майор Лисенко, – разведчик повернулся к девушке, – какие пункты обвинения Вы считаете справедливыми?
Она ответила так же, как и Елена.
– Считаете ли Вы расстрел адекватной мерой наказания?
– Генерал Пеньков должен быть расстрелян, – глаза Лисенко загорелись злым огнём, когда она посмотрела на своего бывшего наставника. В голосе не было ни тени жалости. Только глухая ярость, – как враг народа.
Затем очередь дошла до Озерова и Городцева. Елену не удивило, что они ответили аналогично. Она была поражена другим – с какой ненавистью смотрела её подруга на Пенькова. А ведь ещё сутки назад он был её кумиром, примером для подражания. Видимо, всё-таки, для этой девушки, как и для всех них, на первом месте были идеи коммунизма.
– Генерал Юрий Пеньков признан виновным по всем трём пунктам обвинения. Приговор будет приведён в исполнение немедленно.
Эта фраза означала конец официального ритуала суда чести.
– Разрешите мне сделать это самому, – попросил Пеньков.
– Пожалуйста, – сказал Кравцов. – Встаньте на край обрыва.
Генерал поднялся и подошёл к указанному месту. Разведчик достал из-за пояса ТТ, дослал патрон в патронник и вытащил магазин.
– Ваш именной пистолет, – майор вытер рукоятку и передал оружие Пенькову.
– Спасибо.
Елена посмотрела на того, кто начал эту кровавую бойню, в которой погибло столько людей. Советских солдат.
Пеньков был абсолютно спокоен. Он поднял пистолет и приставил ствол к груди.
– Считайте меня коммунистом, – отчётливо сказал он.
Прогрохотал выстрел. Мёртвое тело после секундного падения, оказалось внизу, на камнях.
– Ну вот и всё, – Кравцов подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз. – Дело сделано.
– Нет. Мы ещё не завершили его, – сказала Лисенко. – По-прежнему на нашей территории находится противник. И в наших территориальных водах судно с вражескими войсками.
– Что ты предлагаешь? – спросил Городцев.
– Мы должны захватить тот гидросамолёт, а потом лететь в точку встречи с катером.
