Текст книги "КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ"

Автор книги: Игорь Шолохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Заткнитесь, сержант! – с доброй усмешкой сказала Елена. – И чтоб я больше не слышала пораженческих настроений. И садитесь в машину!

Девушка помогла раненому забраться в джип, а потом заняла водительское место. Резко стартовав с места, она развернулась и на полном ходу устремилась туда, где находился А-60. Он уже доехал до конца полосы и теперь медленно двигался, разворачиваясь для взлёта по рулёжной дорожке.

Оба «Хаммера», преследовавшие беглецов, стремительно приближались. Хотя Елена выжимала из машины всё, что можно, их нагоняли. Уже видны были пулемёты, установленные на крыше. Тут же загрохотали их выстрелы. Снайпер понимала, что если они прострелят шину, то ей не удастся удержать джип – на скорости в сто километров в час он просто перевернётся.

В ответ, стараясь обеспечить спецназовцам хоть какое-то огневое прикрытие, из люка А-60 бил «Печенег», но на такой дистанции выстрелы не могли причинить вреда противнику.

Елена отчаянно маневрировала, сбивая врагу прицел, однако джипы приближались, и пули ложились всё ближе. Майор оглянулась и увидела, что противник ведёт огонь практически в упор, с двадцати метров. При этом оба «Хаммера»  заняли позицию с боков от машины беглецов.

– Они хотят взять тебя в клещи! – сказала Совина. – Если им это удастся, то у тебя нет шансов!!!

– Да вижу!!! Только что я могу сделать?!!

– Лена, мы готовы открыть огонь из лазерной установки, – в наушниках послышался спокойный голос Мельниковой. – Но я не могу стрелять, так как ты находишься на линии огня, луч может случайно тебя зацепить.

Майор снова сманеврировала, и в этот раз две пули пробили боковое стекло и застряли в приборной панели.

– Они пытаются зажать тебя. Поэтому, как только увидишь, что их машины расположились с боков и начали сближаться – сразу тормози! Об остальном мы позаботимся. Поняла?

– Да.

Как раз в этот момент «Хаммеры»  американцев поравнялись с ними. Теперь выстрелы разрывали обшивку и выбивали стёкла. Оба джипа устремились к навстречу друг другу, стремясь мощным ударом сплющить уходящую машину. И тут Елена ударила по тормозам.

Инерцией её едва не выбросило через лобовое стекло. Полевому повезло больше, так как он ещё до удара отклонился вперёд и упёрся руками в приборную панель. За пару секунд скорость упала до минимума. Но американцы не успели среагировать.

«Хаммеры»  врезались бортами в друг друга, а в следующую секунду их осветила яркая вспышка, и раздался взрыв. Лазер был невидимым, но он, скорее всего, попал в бензобак одной из машин. Топливо сдетонировало почти сразу. Два объятых огнём корпуса поехали дальше по полосе.

Вдавив педаль газа в пол, Елена направила свою машину к самолёту, который уже был готов начать взлёт.

Через полминуты девушка остановилась рядом с открытым люком, около которого стояли Конев и Неделин. Бойцы подошли в «Хаммеру»  и помогли выбраться Полевому.

– Здорово тебе досталось, братишка.

К А-60 со стороны базы уже бежали американские солдаты. Но они были слишком далеко. Елена сняла с плеча СВД и сделала два точных выстрела, уничтожив бойцов с гранатомётами. После этого майор забралась в самолёт и закрыла люк.

– Так, Луга в задний отсек, пускай отдохнёт там немного.

Девушка зашла в кабину пилотов.

– Всё нормально?

– Не совсем. Рулёжная дорожка не предназначена для взлёта, вообще-то, – пилот помолчал, а потом добавил. – Дело в том, что судя по длине полосы, они тут самое тяжёлое, что сажали – С-141. У него размах крыльев – немногим меньше сорока девяти метров. А у нас на полтора метра больше.

– Ну так в чём дело-то?

– Чего стоим? – в кабину влетел Неделин.

– Да подожди ты, тут проблема.

– Я боюсь, – пилот понизил голос, – что мы можем часть крыла об здания обломать.

– Это сильно критично?

– Ну там если зацепит, то немного, несколько десятков сантиметров. Неприятно, но пережить можно. Но нам ведь в это крыло ракета попала. Если на него будет такая нагрузка, его может целиком оторвать. Либо сразу, либо на взлёте.

Елена тихо выругалась.

– А американцы что, впритирку что ли взлетают?

– Это рулёжная дорожка, с неё не взлетают. До того места по ней только истребители идут, к ангарам. У них размах крыльев, разумеется, меньше. А транспортники тут же выворачивают на полосу.

– Ну так давайте и мы вырулим.

– Да не могу я, теперь эти «Хаммеры»  нам дорогу перекрыли. Те, которых лазером подбили. Если таранить, то мы можем переднюю опору подломать.

– Ну что, выхода нет, что ли? – возмутился Неделин.

– Я предупреждал, что это будет сложно.

– Ладно, Неделя, слушай, что сделаем. Бери Коня и рванём к этим джипам. Заминируем их, а потом отбросим взрывом. Капитан, пока выруливайте на полосу. Всё, пошли.

Елена прошла через тамбур в задний отсек.

– Так, у нас непредвиденные обстоятельства, – девушка посмотрела на Мельникову. – Давайте, покажите пока, на что ваша пушка способна. А мы скоро будем.

В очередной раз оказавшись на земле, которая уже успела стать им ненавистной, трое спецназовцев быстро побежали к тому месту, где догорали остатки двух «Хаммеров». Елена видела, что к ним направлялись несколько взводов американских солдат.

– Конь, устанавливай заряды. В самое пекло не лезь, нам надо, что бы их либо отбросило с полосы, либо разнесло на части. Неделя, помоги ему.

Противник открыл беглый огонь. Снайпер легла на полосу и прильнула к прицелу.

Американцы поняли, что цель ускользает из их рук. Теперь они, не считаясь с потерями, ломились вперёд, надеясь уничтожить хотя бы кого-то из тех, кто фактически вывел из строя базу противолодочной авиации НАТО в Северной Атлантике.

Одного за другим Елена точными выстрелами уничтожала американцев. Несколько бойцов подобрались на дистанцию в четыреста метров и открыли мощный огонь из XM8. По бетону защёлкали пули, и начали рваться 20-мм гранаты. Это было уже действительно опасно.

Снайпер понимала, что если группа задержится тут слишком долго, то враг подтянет ещё силы и прижмёт спецназовцев огнём. Сменив магазин, девушка оглянулась:

– Конь, ну что там?

Неожиданно над крышей одного из зданий базы взвилось пламя.

– Ребята Мельниковой развлекаются, – улыбнулся Конев. – Ладно, Ленка, я закончил. Пошли!

Елена посмотрела в сторону, откуда бежали американцы. Группа из нескольких солдат, которым удалось прорваться и залечь между полосой и рулёжной дорожкой, по прежнему поливала спецназовцев огнём из нескольких автоматов. Майор понимала, что если группа двинется к самолёту, то окажется на открытом простреливаемом пространстве. В то же время нельзя было приказать Журавлёву подвести А-60 вплотную, так как последующий подрыв «Хаммеров»  задел бы и самолёт.

– Туда!

Спецназовцы побежали к забору базы. Обломки джипов оказались между ними и противником, так что бойцы без помех отступили на достаточную дистанцию. Елена обернулась и увидела, что к догорающим машинам подбежали несколько американцев.

– Давай, Конь, действуй.

– С удовольствием.

Лейтенант нажал на кнопку детонатора, и мощный взрыв расшвыряв солдат противника, осветил полосу. Один из «Хаммеров»  подлетел вверх на несколько метров, и, упав на бетон, разлетелся на куски, а второй оказался отброшен в сторону.

– Да, взрывчатки ты не пожалел.

– Три кило, – усмехнулся боец.

– Журавлёв, слышишь меня?

– Да. И вижу. Классно сработано, молодцы.

– Нас тут слегка зажали. Ты сможешь взлететь, если начнёшь разгон от того места, где находились эти машины?

– Да без проблем.

– Отлично, тогда подводи самолёт, мы заберёмся в него.

– Понял.

Машина начала движение по полосе. Лётчик удерживал турбины на малых оборотах, что бы не проскочить нужной точки. В это время спецназовцы, заняв оборону у полосы, вели перестрелку с противником на дистанции около пятидесяти метров.

– Неделя, Конь, подствольниками. Залпом. Огонь!

Две гранаты из подствольных гранатомётов разорвались в нескольких метрах от американцев. Выстрелы стихли. А через несколько секунд между спецназовцами и врагом оказалась громада А-60. В открытом люке стояла Совина.

– Давайте, ребята, на борт!

Бойцы за несколько секунд преодолели расстояние до самолёта и забрались внутрь. Елена увидела, что правый люк открыт, и в проёме сидит Семёнова. Она вела огонь из «Печенега»  по наступавшим американцам.

– Журавлёв, поднимайте машину в воздух!

– Люки открыты!

– Я знаю, начинайте разгон, мы скоро закроем их.

Самолёт поехал вперёд. Вскинув СВД, девушка уничтожила одного из бойцов противника единственным, оставшимся в винтовке, патроном. Зарядив последний магазин, снайпер услышала в наушниках:

– У нас снова проблемы.

– Да что такое? – крикнул Конев.

Майор за пару секунд оказалась в кабине.

– В чём дело?

– Вон, смотри!

Через стёкло можно было увидеть, что метрах в шестистах впереди полосу перегородили несколько грузовиков.

– Сможем взлететь?

– Только впритык. Я постараюсь поднять нос, что бы если зацепим, не рухнули обратно.

– Ну давай, вся надежда на тебя. Мы не сможем их уничтожить, а потом прикрывать самолёт для нового разгона. У нас почти нет боеприпасов.

– Я понимаю, – лётчик посмотрел на своих подчинённых. – Ну ладно, орлы, попробуем!

Пилот дал максимальную тягу на все три двигателя. Скорость возрастала быстро, но ещё быстрее приближался заслон, устроенный американцами.

– Закрыть люки! Опустить установку!

Елена видела, как трассирующие пули укрывшихся за машинами пехотинцев пролетают, едва не задевая кабину. Но вскоре противник не выдержал. Американцы кинулись врассыпную от надвигавшейся на них ревущей турбинами громады.

– Вверх!

Заслон был уже совсем рядом. Пилот потянул штурвал на себя, и тяжёлая машина резко, по-истребительному, начала поднимать нос. Грузовики проскочили под днище, и неожиданно раздался грохот.

– Передняя стойка шасси повреждена, – сказал Журавлёв в микрофон. – Правые колёса снесены. Но могу поздравить всех, мы наконец в воздухе!!!

– Отлично, капитан, – Елена похлопала лётчика по плечу.

– Да уж. Мне тоже надоело находиться здесь.

– Повреждение серьёзное?

– Нормально сесть не сможем точно, – пилот убрал шасси.– Если попытаемся, то, скорее всего, оставшиеся колёса слетят, мы грохнемся на стойку, а она подломится. Так что изначально будем на брюхо садиться. Но, собственно говоря, там, куда мы направляемся, аэродромов нормальных и нет.

Сделав круг над разгромленной базой, могучая машина с красными звёздами на крыльях устремилась на восток.

Часть третья. Суд чести

Мы армию нашу растили в сраженьях.

Захватчиков подлых с дороги сметём!

Мы в битвах решаем судьбу поколений,

Мы к славе Отчизну свою поведем!

Славься, Отечество наше свободное,

Славы народов надежный оплот!

Знамя советское, знамя народное

Пусть от победы к победе ведет!

Гимн СССР

Глава 1. В снегах

15:38 11 июня 2013 года.

– Ленка, да не волнуйся ты, – Совина села рядом с девушкой. – Я уверена, всё с ним нормально. Да и что с ним может случиться?

– Не знаю, не знаю. Но что-то явно не так. Он не вышел на связь ни в Риме, ни в Лондоне.

– Может, спешил на рейс?

– Возможно. Но всё равно я не успокоюсь, пока не поговорю с ним.

– Мы будем над точкой высадки через шесть минут, – из динамика, установленного в заднем салоне, послышался голос Журавлёва.

– Да, надо уже готовиться, – Совина встала с кресла и подошла к тому месту, где на полу были сложены семь парашютов.

Из тех, что использовались для высадки над Исландией, решили использовать только один. Оставшиеся шесть взяли из нетронутых. Пять парашютов оставались в самолете, было решено, что бойцы Мельниковой уложат их в полёте.

Девушки быстро начали готовиться к прыжку. Вскоре в отсек вошли остальные бойцы группы. Оружие и рюкзаки были подготовлены к десантированию. У спецназовцев оставалось очень мало боеприпасов, но Елена надеялась, что на этот раз не придётся вести бой. Да и кому придёт в голову искать их здесь, в Сибири.

– Внимание, – сказала майор. – Там внизу очень холодно. Когда мы высадимся, быстро собираемся и двигаемся к деревне. Парашюты бросаем на месте приземления. Яму для них не выкопать, и снегом забросать не получится. Да и бесполезно это – нас вряд ли будут искать с воздуха. Все запомнили, в какой стороне деревня и где там найти дом Денисовых?

– Да, – за всех ответил Неделин.

– Отлично. Так что если с вашей рацией что-то случиться, то времени не терять, бежать к дому. Скажете, что я скоро подойду. В любом случае, подождать там позволят. Если больше пяти минут не сможете найти точку сбора, то тоже двигайтесь к деревне. Если столкнётесь с дикими животными, то сразу открывайте огонь. Оружие не бросать ни в коем случае, даже если кончатся боеприпасы. Вопросы есть?

Бойцы молчали.

– Отлично, тогда вперёд.

Группа вышла в тамбур, где их ждали Журавлёв и Мельникова.

– Пока, – кивнула женщина. – Будьте там осторожны.

– И вы тоже, – Елена вздохнула. – Спасибо за то, что для нас сделали и что терпели американский плен.

– Чего ж не сделаешь для защиты социалистического отечества, – улыбнулся пилот. – Удачи!

– Так, бойцы, – майор снова заговорила деловым тоном. – Разброс нам нужен небольшой, особенно учитывая, что прыгаем с четырёх тысяч. Но никому не рисковать! Раскрывать парашюты на тысяче метров. Если и что – у вас будет достаточно времени раскрыть запасной. Не геройствовать, никаких затяжных прыжков. Лучше уж помёрзнете три минуты в воздухе, чем разобьётесь в конце операции. Прыгать будем сразу через обе двери. Через левую пойдут Конь, Сова, Паша. Через правую – Неделя, Анка, Луг и я. Луг, ты уверен, что сможешь прыгать? Может, мне тебя подстраховать?

– Да всё нормально.

– Ты, конечно, сильно навернулся. Точно последствий никаких?

– Лена, ну я же медик, хирург. Без пяти минут – кандидат медицинских наук. Уж себе-то я диагноз поставить могу. Да и потом – не болит ничего серьёзно, пара ушибов и всё. Осмотрел себя, всё нормально. Мне повезло, вообще-то. Обычно после такого минимум переломом можно отделаться. А у меня только пара царапин.

– Луг, а с чего это ты кандидат наук? – с улыбкой спросил Неделин.

– Ну я же диссертацию написал. До защиты всего восемь дней оставалось, а тут восстание это в Прибалтике. Ну и я плюнул на неё, когда Оля и дети погибли, – Полевой погрустнел.

– Двадцать секунд, – Журавлёв посмотрел на часы.

– Приготовились!

Оба люка открылись почти синхронно. Бойцы выстроились возле входов. Елена посмотрела на циферблат своих «Командирских».

– Пять! Четыре, три, два, один. Пошли!

Через несколько секунд очередь дошла до неё самой. Майор оттолкнулась от люка и оказалась в свободном падении. Она на секунду ослепла от солнечного света и белизны заснеженной земли, расстелившейся внизу.

Всё её существо наполнилось какой-то необъяснимой радостью от ощущения свободы и беззаботности. Свободы – от безграничного пространства, которое окружало её. Последние три прыжка приходились на ночь, когда внизу мало что видно. Сейчас всё освещалось, пусть и низковисящим над горизонтом солнцем.

А беззаботность была от того, что всё это время она прыгала практически на вражескую территорию, даже там, в Севастополе. Тогда им предстоял бой. А сейчас внизу были люди, которые радовались ей и с нетерпением ждали. Не надо прятаться, стрелять, придумывать планы наступления и отступления, беспокоиться за подчинённых. Можно было просто отдохнуть. Такие ощущения девушка испытывала только в своём самом первом прыжке, совершить который когда-то так рвалась.

Елена перевернулась в воздухе на спину и увидела самолёт, заложивший крутой вираж, готовясь лечь на курс. Израненная машина, потерявшая один из двигателей и часть шасси, прошитая пулями американцев и осколками зенитной ракеты, всё равно казалась грозной. Майор знала, что если сейчас в небе появятся американские истребители, то они будут сразу уничтожены мощным лазерным оружием. Оружием, разработанным не где-то в мрачных лабораториях НАТО, а в первом в мире государстве рабочих и крестьян. В стране свободы и справедливости – Советском Союзе.

Тревожно запищал высотомер. Елена помнила, что выставила его на высоту в полторы тысячи метров. Значит, надо было готовиться к раскрытию парашюта. Девушка развернулась на живот и посмотрела на циферблат. Километровая отметка стремительно приближалась.

Снайпер дёрнула за кольцо. Вышел стабилизирующий парашют. Через несколько секунд раскрылся и основной купол. Майор почувствовала, что падение замедлилось. Но буквально через несколько секунд скорость снижения вновь возросла. Елена поняла, что её начинает раскручивать. Повернув голову, она увидела, что купол практически сложился, а несколько строп были попросту оторваны. Надо было срочно раскрывать запасной.

Девушка понимала, что если не устранить вращение, то отцепить основной парашют будет проблематично. В то же время, остановиться, имея за спиной сложившийся купол, было не легче. Однако, ничего иного не оставалось, и Елена выбрала первый вариант.

Она начала действовать так, как её учили. Ей почти удалось отцепить аварийный парашют, но, в этот момент, правая рука скользнула в сторону, и девушка почувствовала, как стропы затянулись чуть выше запястья. Её перевернуло на спину. Кисть начала неметь из-за того, что ток крови был почти мгновенно перекрыт.

Левой рукой Елена дотянулась до пояса, где в ножнах висел штык-нож. Вытащив его, девушка резанула по стропам. Острозаточенное лезвие рассекло их. Рука освободилась, а купол ушёл вверх.

Вращение почти прекратилось. Майор вновь перевернулась на живот и увидела, что до земли остаётся совсем чуть-чуть. Выпустив оружие, она рванула кольцо запасного парашюта, находясь на высоте примерно ста метров. Купол успел наполниться воздухом, но высоты не хватило. Полное раскрытие произошло только на пятнадцати метрах.

Елена видела, что снижается слишком быстро. Но трёх секунд было недостаточно, что бы перевести часть вертикальной скорости в горизонтальную, даже если бы правая рука не была выведена из строя.

Девушка успела сдвинуть ноги перед самым ударом, но всё равно он получился слишком сильный. Левую лодыжку пронзила сильная боль.

Снайпер упала на бок, больно ударившись повреждённой рукой, а купол протащил Елену несколько метров.

– Ленка, ты цела? – в наушниках раздался голос Конева.

– Да, я… – начала она, но тут же услышала какой-то треск под собой и почувствовала, что проваливается вниз.

Через мгновение ледяная вода окутала раненую девушку и потащила куда-то. Майор окунулась с головой, чудом успев зацепиться за край льдины, которая обломилась под ней. Значит, ей непосчастливилось приземлиться прямо на замёрзшую реку.

Парашют спас её во второй раз. Длинные стропы и купол, растянувшийся по льду, не дали течению затащить Елену под лёд. Однако то, что не сделала вода, вполне мог сделать холод. Одежда моментально намокла. Кроме того, вниз тянули рюкзак и СВД. Но сейчас скинуть их она не могла, так как держалась уцелевшей рукой за лёд.

Майор быстро прикинула свои шансы. Одна нога и одна рука была выведена из строя. Из под второй ладони потекла кровь – судя по всему, острые края льдины рассекли кожу. Без посторонней помощи выбраться было практически не реально. Однако рация накрылась. Теперь, если бойцы точно не видели, куда она приземлилась, то найти в приемлемые сроки не смогут.

Каждая секунда пребывания в ледяной воде отнимала силы. Стропы сантиметр за сантиметром сползали в воду. Рука девушки сорвалась с края льдины, и Елена оказалась под водой. Теперь только парашют удерживал её.

Майор перехватила стропы и, подтянувшись, вновь высунулась на поверхность. Ещё одним рывком ей удалось наполовину вылезти из воды, частично оперевшись на лёд телом. Зажав локтём повреждённой руки парашют, девушка скинула с плеча СВД. Положив винтовку на края проруби, в которой очутилась, Елена попыталась подтянуться ещё выше.

Но неожиданно она снова провалилась вниз, на этот раз вместе с кусками льда, который не выдержал её веса. Сейчас парашют спасти не мог, так как поток воды, затягивая её всю глубже, двигался в сторону, противоположную той, куда упал купол.

Снайпер ударилась головой о лёд. Она почувствовала, что теряет сознание, и в глубине появилась только одна мысль: «Это конец». Потом она отключилась.

21:19 11 июня 2013 года.

Реальность восстанавливалась медленно. Сначала девушка просто почувствовала какой-то запах. Он был довольно приятным, им хотелось дышать и дышать. Сконцентрировавшись на нём, Елена попыталась определить ещё что-нибудь. Постепенно до сознания дошли две вещи: она лежит на чём-то твёрдом, а вокруг очень тепло.

Пролежав так ещё некоторое время, девушка поочерёдно напрягла конечности. Чувствовалось лёгкое онемение правой кисти, но она была вполне работоспособна. Левая рука тоже немного болела, а через ладонь шла какая-то лента. Левая нога была в порядке, а вот при попытке пошевелить правой, ступню пронзила слабая, но достаточно резкая боль. Кроме того, нога тоже была перехвачена чем-то.

Елена открыла глаза. Над ней был невысокий деревянный потолок, на котором играли всполохи света. Девушка повернула голову влево и увидела небольшую металлическую жаровню с горящими углями. Наконец, майор поняла, где оказалась – в бане. Причём именно в этой ей уже доводилось быть. Это была баня, пристроенная к дому Денисовых.

Девушка села на лежаке и осмотрела свои ранения. Левая кисть была забинтована в том месте, где кожу разрезал лёд, а на правой ноге сидела тугая стягивающая повязка, какую обычно накладывают при ушибах и растяжениях. Значит, всё таки обошлось без перелома.

Она встала и, слегка хромая, подошла к жаровне, пытаясь определить источник приятного запаха. Через несколько секунд стало ясно, что запах шёл от её кожи, натёртой какой-то маслянистой жидкостью. Вдруг заскрипела дверь, и на пороге появился Конев.

– О, уже проснулась!

– Да, как видишь.

Пройдя к лежаку, девушка села, ничуть не стесняясь своей наготы. Да и лейтенант совсем не пялился на неё. Бойцы группы не раз видели друг друга без одежды – и когда все вместе купались в Евфрате во время Второй Иракской войны, и когда вытаскивали друг друга из горящих бронемашин, срывая пылающую униформу. Поэтому Елена бы удивилась, если б Конев проявил повышенное внимание к её прелестям.

– Ну что, может, расскажешь, как обстановка? Как вы меня вытащили?

Конев сел рядом с девушкой.

– В общем, мы видели, куда ты упала, где-то в полукилометре от нас. Мы с Неделей подбежали первыми, а там уже парашют под лёд уходит. Ещё б чуток – и всё, только метр купола оставался. В общем, вытянули кое-как. Завернули тебя в мой запасной парашют, тут уже остальные подбежали. Хорошо, что ты рассказала, где дом найти. В общем, ворвались туда, стариков, конечно, сначала перепугали, но всё быстро объяснили. Развернули купол – ты вся синяя, кожа ледяная, дыхания нет. Луг искусственное дыхание сделал, чего-то вколол. Сергеич баньку затопил, а Валентина Ивановна какое-то масло дала, Сова и Анка тебя им растёрли. Луг ещё раз потом тебя осмотрел, повязки наложил.

– И долго я тут пролежала?

– Больше пяти часов. Отдохнула хоть? Как себя чувствуешь?

– Нормально, нога только побаливает. Жить буду. Как у вас обстановка?

– Валентина Ивановна уже спать легла, Луг, Сова и пернатый тоже. А мы с Анкой и Неделей сидим, с Сергеичем разговариваем. Слушай, какой умный мужик! Кстати, ты была права, выглядит действительно не старше пятидесяти. Ему хоть сейчас автомат дай, да на передовую. Он у нас, кстати, спрашивал, разрешат ли ему сейчас пойти воевать.

Неожиданно Елена почувствовала запах спирта, когда Конев повернулся к ней лицом.

– Так, признавайся, – девушка забарабанила пальцами по лежаку, – сколько выпили?

– Учуяла всё-таки, – улыбнулся лейтенант. – По мелочи пили, одну пол-литровую бутылку на четверых.

– Бутылку чего?

– Самогонки.

– И кто по сколько?

– Все поровну.

– Больше не пили, надеюсь?

– Ну, вообще-то, не совсем, – Конев вновь улыбнулся. – В общем, Сергеич за второй в погреб полез, пока я тебя проведать пошёл.

– Может, хватит старого человека спаивать?

– Он сам предложил. Говорит, нагнал самогону на полгода, а Валентина Ивановна не разрешает одному пить и сама не пьёт. Вот он и пользуется случаем.

– Вы смотрите, что б завтра хоть пистолет могли держать.

– Да о чём ты говоришь! Это разве выпивка? Это так, горло промочить. Анке так вообще нипочём, ты ж её знаешь. Да и ты сама такая же.

– Ну это да, – рассмеялась Елена. – Как с оружием?

– Да всё тоже, только без твоего. Ты, кстати, СВД так погнула, что теперь хоть из-за угла стреляй. Мы когда её осмотрели – решили в проруби пойти утром утопить, что бы кто-нибудь не нашёл. А Сергеич попросил оставить, ну мы и отдали.

– А зачем она ему?

– Сказал, ствол выправит аккуратно, и вблизи стрелять на охоте в самый раз. Анка оставшиеся патроны от пулемёта тоже отдала, там полсотни было. Нам они погоды не сделают, если что.

– Пулемёт всё равно не бросайте.

– Разумеется, – Конев усмехнулся. – Я его уже разобрал и Неделе в рюкзак пристроил. РГ-6 тоже.

– Насчёт транспорта не выясняли?

– Выясняли. Экраноплан придёт послезавтра, точнее, уже завтра. Пятнадцать часов по местному времени, одиннадцать по Москве. Так что нам тут ещё целые сутки. Кстати, завтра по утрецам пойдём парашюты собирать.

– Зачем это?

– Да мы когда тебя в куполе принесли, Сергеич спросил, нужен ли он нам. Ну нам, разумеется, не нужен. Так что пока на нём поспим, а когда улетим – Сергеич его на ткань порежет. А раз купола ему нужны – то и остальные принесём. Тут недалеко, километра три. Нам-то всё равно целый день болтаться.

– Правильно. Я с вами пойду.

– Да тебе сейчас лучше ногу не напрягать. Луг какой-то мазью помазал, но всё равно…

– Ничего страшного, мы же бежать не собираемся.

– Ну тебя не переубедишь, – Конев направился к двери. – Ладно, я пойду, а то ребята чего-нибудь не то подумают…

Елена встала, уперев руки в бёдра и широко расставив ноги. Отблески тлеющих углей красиво отсвечивали на влажной коже. Лёгкие тени, отбрасываемые прутьями жаровни, только подчёркивали каждый изгиб.

– Вы на что это намекаете, лейтенант? – с улыбкой спросила она.

– Виноват, товарищ майор! – Конев встал по стойке «смирно»  и приложил руку к виску.

– Ладно уж тебе, иди. Я скоро подойду.

– А выйдешь, в чём мать родила, что ли? Сейчас форму твою принесу. Оно всё высохло уже. Заодно и постиралось в проруби.

– Иди уже, юморист.

Конев вернулся через полминуты, держа в одной руке свёрнутые брюки, гимнастёрку и тельняшку, а в другой – берцы.

– Держи. Носки в одном из ботинков.

– А бельё? – спросила Елена, принимая одежду.

– Ты про свои трусы из двух шнурков? – засмеялся лейтенант. – Сова их случайно порвала, когда тебя маслом растирала.

– Аккуратность так и прёт…

Лейтенант шагнул к двери, но тут Елена вспомнила ещё кое что.

– Постой! Игорь не выходил на связь?

– Нет, пока не выходил. Кстати, компьютер мы вытащили, чехол не промок. А вот рация твоя накрылась, и мобильники трофейные тоже.

– Понятно. Можешь идти, я скоро.

Девушка быстро оделась и вышла из бани. Дверь вела в небольшой тамбур, а оттуда уже был проход в дом. Войдя в комнату, Елена увидела сидящих за столом Конева, Семёнову, Неделина и Ивана Сергеевича – отца Анатолия Денисова. На столе стояла наполовину пустая бутылка мутного самогона, рядом с ней – тарелка с солёными огурцами на одной стороне и хлебом на другой, и лежала нарезанная кусками солёная рыба.

Комната освещалась только маленьким торшером, приставленным к столу. На лавке у дальней стены, подложив под голову руку, спал Арсеньев. Недалеко от него, на табуретке стоял включённый компьютер. Через приоткрытую дверь в другую комнату можно было увидеть расстеленный по полу купол парашюта, на котором спали, повернувшись, друг к другу спинами, Совина и Полевой.

– Олечка! Здравствуй, внучка! – сказал Иван Сергеевич.

Девушка посмотрела на старика. С виду она бы никогда не сказала, что этому человеку девяносто. Он был подтянут, достаточно высок, под рубашкой перекатывались совсем не дряхлые мускулы. Только глубокие морщины, абсолютно седые волосы и какая-то непонятная тоска в глазах говорили о преклонном возрасте.

– Здравствуете! – Елена обняла его.

– Ну садись, рассказывай. Выпьешь для сугреву?

– Да не, Иван Сергеевич, я не…

– Так, Ленка, садись и пей, – сказала Семёнова, на которую, судя по всему, уже начал действовать спирт.

– Да-да, – кивнул Неделин. – Луг сказал, что тебе полезно будет немного выпить.

– Ну ладно, разве, что немного, – девушка села рядом с Иваном Сергеевичем, который тут же налил ей самогона в гранёный стакан. – Хватит, хватит!

– Если не выпьешь, мы допьём. Правда, ребята? – старик хитро подмигнул спецназовцам.

– Ничего, она сейчас всё выдует, – засмеялся Неделин. – И добавки попросит.

Девушка выпила четверть стакана и закусила огурцом. Тепло разлилось по телу, стало как-то спокойно. Елена обычно не пьянела даже от больших порций спиртного, но сейчас оно подействовало на неё почти сразу. Видимо, организм так реагировал на перенесённые стрессы и ранения. Вдруг девушка почувствовала, что жутко проголодалась и, взяв со стола кусок рыбы, начала его жевать, заедая хлебом.

– О, так ты голодная, внучка! – воскликнул Иван Сергеевич. – Там в печи картошка осталась, мы запекали на ужин. Будешь? Только она остыла.

Елена кивнула, так как её рот был занят едой.

– Сидите, я достану, – сказала Семёнова и подошла к печке.

Пулемётчица поставила на стол чугунок, из которого Елена выудила три больших картофелины.

– Где я остановился? – спросил Иван Сергеевич.

– Вы начали рассказывать, как для Вас война началась, – Семёнова вновь села за стол, вернув чугунок в печь.

– А, ну так вот. В октябре сорок первого в Москве шло формирование добровольческого Коминтерновского батальона, и я туда записался. Потом было строительство оборонительных рубежей и всё остальное. И было у нас две девушки там, снайперы. Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Они организовывали снайперскую группу. Я тоже попал туда. Вскоре все, кто учился у них, уже были неплохими снайперами.

Елена посмотрела на компьютер. Он по-прежнему молчал.

– Первый свой бой я в декабре сорок первого под Москвой принял. А мне только-только восемнадцать тогда исполнилось. Время было жуткое. Немцы к столице рвались как бешеные, не жалели ни себя ни нас. Меня уже тогда прикомандировали к одному из рабочих батальонов 50-й армии. И вот тогда, в первом бою мне поручили уничтожить немецкого наблюдателя, который наводил артиллерию на наши позиции. Я обнаружил его, стал подбираться к холму. Потом что-то сверкнуло на склоне, дальше того места, где он сидел. Думал – второй наблюдатель. Поднял винтовку, начал прицеливаться. Вдруг слышу грохот сбоку, и повернулся туда. И тут пуля мимо головы. Я к прицелу, а его нет. Разбит. Только потом понял, что сверкнул мне не бинокль, а снайперский прицел. Повезло мне, что отвернулся. Пока я разбирался, в чём дело, начал винтовку крутить в руках, фриц второй раз выстрелил. Но я как раз в этот момент её поднял, и пуля попала в ствольную коробку. Винтовка уже никуда не годна была. Повесил за спину и начал потихоньку отползать. Там холмики небольшие были, в аккурат что б спрятаться. Зашёл я с другой стороны холма, где снайпер прятался, тихо подкрался и заколол. А винтовку его и патроны забрал. Потом уже застрелил и наблюдателя. Вот с этой винтовкой я всю войну прошёл и Берлин штурмовал.