Текст книги "КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ"

Автор книги: Игорь Шолохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Бойцы подбежали к упавшему транспортнику. Он лежал на брюхе, задний люк, судя по всему, отвалился после удара, так что проход в грузовой отсек был открыт.

– Так, вы проверьте здесь, а я посмотрю кубрик и пилотскую кабину, – Кравцов побежал вдоль фюзеляжа к пассажирской двери.

– Конь, пошли!

Корпус Ан-26 был частично охвачен огнём. Пламя распространилось и на дома, стоявшие неподалёку. Горел керосин, выплеснувшийся из деформированных баков и подожжённый горящими двигателями. Остававшееся в крыльях топливо могло взорваться в любой момент.

Спецназовцы вбежали в самолёт. Их глазам предстала ужасная картина. Морские пехотинцы, которые находились здесь, все были мертвы. У нескольких оказались разбиты головы, кто-то получил несовместимые с жизнью ожоги от керосина, попавшего внутрь грузового отсека. В салоне тоже был огонь, пространство стремительно задымлялось.

– Проверь по правой стороне, я слева.

Елена, перебегая от одного к другому, пыталась нащупать пульс у лежащих бойцов. Но его не было. Последней майор подошла к девушке, лежавшей на носилках. Наверняка это была та самая, которую ранил Неделин. Но теперь она была мертва.

– Конь, как там?

– Всё мёртвые.

– У меня тоже.

Со стороны пилотской кабины раздалась короткая очередь, потом ещё одна. От удара вылетела дверь в кубрик. На пороге стоял Кравцов.

– Извиняюсь, её заклинило. Быстро сюда, нужна помощь!

Елена побежала через самолёт, сквозь дым разглядев, что около разведчика в кубрике стоит какой-то боец в форме морской пехоты. Значит, погибли не все.

– Вот!

Спецназовцы вбежали в салон. Майор увидела, что в одном из кресел полулежит девушка, тоже в чёрной форме. Её левая рука была забинтована, а нога – зажата между полом и сдвинутым с креплений столом. Глаза раненой были закрыты.

– Она без сознания, но жива, – прокомментировал Кравцов. – Надо отжать крепления и приподнять стол. Конь, помоги мне. Подсунь приклад автомата под низ.

Взрывотехник выполнил приказ.

– Теперь по моей команде тянем вместе вверх. Лена, Николай, вы быстро вытягиваете её!

Значит, их нового знакомого звали Николай. Елена уже обратила внимание, что у бойца была забинтована правая рука. Судя по всему, он был одним из тех, кто попал под удар Неделина.

– Давай!

Кравцов и Конев, потянув автомат вверх, высвободили ногу девушки. Елена быстро вытащила раненую практически без помощи морпеха.

– Всё, уходим, – разведчик взвалил спасённую себе на плечо. – Конь, у тебя ещё заряды остались?

– Да, я их не израсходовал.

– Тогда кидай тут. Как скажу – рванёшь.

– Есть.

– Выходим через пассажирскую дверь!

Все пятеро быстро выбрались из самолёта. Елена огляделась по сторонам. Обломки первого транспортника всё горели, истребители раз за разом делали заходы на лес.

– Туда! – приказал Кравцов.

– Ты что, с ума сошёл? – девушке приходилось перекрикивать рёв пламени, которое уже ползло по крылу. – Они нас СПЭЛами изрешетят!!!

– Нет, похоже, они закончили там. Сейчас начнут снова по деревне, теперь по этому самолёту.

Бойцы побежали к лесу. Елена на бегу обратила внимание, что, выходя из пикирования, Яки, один за одним действительно идут в сторону деревни. Девушке стало немного не по себе, когда четыре истребителя взяли курс прямо на них.

За спинами бойцов вновь загрохотали разрывы реактивных снарядов. Когда люди уже достигли деревьев, над деревней засвистели стальные стрелы. Некоторые самолёты, вдобавок к этому, расстреливали оставшиеся снаряды к пушкам. Рёв пламени, надсадный вой турбин, взрывы – всё это вместе создавало достойное сопровождение картине бессмысленного разрушения, которая разворачивалась на глазах людей.

– Так, остановимся здесь.

Спецназовцы залегли на небольшом пригорке. Кравцов положил раненую на землю, и сунул в руки морпеху свой ГШ-18.

– Ты уверен, что они ещё раз не пройдутся по лесу?

– Да, – разведчик вглядывался в очертания деревни, которая виднелась сквозь деревья. – У них не хватит боеприпасов. Я же тебе показывал на базе. Заметила, чем они вооружены?

– Честно говоря – нет, – смутилась Елена. – Я думала, ты просто так показал.

– Да не просто. Я вообще удивился, что они так вооружены. У них там была на каждого пара ракет ближнего воздушного боя Р-60, два блока Б-13, под НАР С-13 и два Б-8 под, соответственно, ракетные снаряды С-8. Теперь всё это понятно, зачем. Р-60 – думали подстраховаться, если пушками не справятся. Под С-13 там же блоки пятизарядные, так вот у них по десять ракет на самолёт, то есть всего сорок штук. Это что бы от самолётов ничего не осталось. Да и не останется, там в каждом НАРе по двадцать килограмм взрывчатки. Кстати, Конь, взрывай уже свою, что заложил.

– Понял.

Тихо пискнул радиодетонатор, и над деревней взвился столб пламени. Помимо двух килограммов пластита взорвалось несколько тонн топлива, которое огненными каплями разлетелось над домами.

– Так вот, – продолжил Кравцов, наблюдая за последствиями взрыва. – Самое интересное тут, конечно, С-8. Я думал, там обычные фугасные ракеты, а тут оказались со стрелами. Вот и считай. Там в каждом НАРе – две тысячи стрелок. А у них двадцать ракет в блоке, всего на самолёт два блока. И умножь на четыре.

– Триста двадцать тысяч, – сказала Елена.

– Вот. Сюда они выложили максимум четыре десятка этих ракет. Вот теперь наблюдай, как оставшиеся двести сорок тысяч будут отработаны по советским людям, – мрачно закончил свой монолог разведчик.

Кравцов оказался прав. На этот раз ракет истребители не жалели. Свист не смолкал, Яки по несколько раз подряд заходили на деревню, расстреливая боекомплект длинными очередями. Елена представила, что творится там с людьми, которым посчастливилось выжить после падения двух самолётов, огненного дождя и ракетного удара. Их просто разорвёт на части роем металлических гвоздей.

Однажды, во время Прибалтийского восстания, ей довелось увидеть последствия обстрела группы американских диверсантов, который провёл Ми-28 ракетами С-5С, оснащёнными такой же боевой частью. Тела были превращены в бесформенные куски и изуродованы до такой степени, что нельзя было даже определить пол бойцов, не говоря уже об идентификации личности или чём-то подобном.

Наконец вдали затих гул двигателей истребителей. Деревня догорала, засыпанная СПЭЛами, расстрелянная ракетами и залитая пылающим керосином.

– Да, такие дела, – задумчиво пробормотал Кравцов и посмотрел на Елену. – Ладно, к делу. Итак, это наш новый союзник, старший сержант Николай Каштанов, морская пехота.

Разведчик быстро представился сам и представил спецназовцев.

– Теперь скажи, кто это? – Кравцов махнул рукой на раненую, которая так и не пришла сознание.

– Ефрейтор Мария Пронина, – тихо ответил морпех.

– Ясно.

– А кто вы вообще такие? – задал вопрос Каштанов.

– Давай что бы два раза не объяснять, разбуди сейчас подругу свою, и мы вам всё расскажем. Пока могу тебе только вот что сказать – влип ты теперь конкретно. И подруга твоя тоже. И ещё неизвестно, кому больше повезло – вам или тем ребятам, что в самолёте сгорели.

Морпех побледнел, явно не ожидая такого поворота событий. Но, несмотря на своё явное удивление, он быстро справился с задачей, приведя раненую в сознание. Кравцов предельно честно, сжато и ёмко рассказал историю, в которую попали бойцы, а теперь, благодаря этому спасению – ещё и двое морских пехотинцев.

– И что нам теперь делать? – быстро спросила Пронина, когда разведчик закончил свой рассказ. Девушка явно осознала ситуацию лучше, чем её друг.

– Не знаю. Как вы поняли, катастрофа самолёта – это провал. Пока что нам надо вернуться на нашу базу. Единственный плюс – нас считают погибшими.

– Ладно, нечего тут рассиживаться, – сказала Елена. – Надо улетать. Сейчас свяжусь с базой. Как выбираться-то будем? Наверняка эту зону к полуночи оцепят. Если не раньше. Выходить пешком, думаю, бессмысленно. Машиной они сюда добираться долго будут. Твой Ми-2 сможет оттуда сюда долететь и назад вернуться?

– Сможет. Около часа на то, что бы сюда прилететь.

– Отлично. Тогда сделаем так. Сейчас свяжусь с ними, пускай вылетают. Мы пойдём им навстречу. Если по быстрому двигаться, то километров десять сделаем. Ну а там они нас уже подберут.

Елена набрала номер телефона, который был на базе. Ответили почти сразу, трубку взяла Совина.

– Сова, это Ленка. В общем, операция провалилась. Адмирал мёртв, его самолёт разбился. Серьёзные потери среди дружественных сил и гражданских. Мы уничтожили небольшое количество врагов, но это решающего результата не дало. У нас самих, к счастью, потерь нет. Более того, нам удалось спасти двух бойцов из охраны Томина, так что они теперь с нами. Нам нужна воздушная эвакуация. Когда готовы вылететь?

– Да хоть сейчас.

Глава 5. Подготовка

22:53 10 июня 2013 года.

– В общем, ситуация такая, – подробно пересказав бойцам события, произошедшие под Донецком, Кравцов замолчал.

Они уже были в своём временном лагере недалеко от Тацинской. Несмотря на то, что уже давно стемнело, огня решили не зажигать, что бы не быть демаскированными. Да и ночь выдалась лунная.

– Плохо, плохо, – сказала Семёнова. – Какие наши дальнейшие действия?

– Хороший вопрос, – разведчик посмотрел на девушку. – Только ответа я пока не знаю. Время поджимает, вот в чём проблема.

– Ну нам по прежнему надо получить информацию из Кефлавика, – Елена пришла на помощь своему другу. – Мы могли бы связаться с кем-то из ГРУ. Можно попросить о помощи моего непосредственного командира, генерала Мусин.

– Нет, я об этом уже думал. Мусин, как и мой начальник, полковник Вергилин, наверняка находятся под наблюдением. Особенно сейчас, после гибели Томина.

– Кстати, так получается, что его водитель был из КГБ? – переспросил Вартов.

– Нет. Скорее всего, его просто перевербовали. Ладно, это всё детали, – Кравцов поправил кобуру и, глубоко вздохнув, продолжил. – Нам не стоит надеяться на чью-то помощь. По крайней мере, сейчас, до рейда на Кефлавик. Но как нам туда попасть, опираясь на свои силы? Расстояние отсюда до туда – около трёх с половиной тысяч километров. С имеющимися транспортными средствами его не преодолеть, особенно учитывая, что более тысячи километров – над морем. Экранопланы были нужны ещё по одной причине – что бы нас туда скрытно доставить.

– Но ведь можно, например, высадиться с какого-нибудь самолёта на парашютах, – предложил Неделин.

– Можно. Только как мы оттуда вернёмся? Надеяться на успешный угон самолёта, подобный тому, что осуществили вы, нельзя. База та и побольше будет и ближе к их берегам. Нас, скорее всего, собьют ещё на взлёте, а если нет – то перехватят истребители. Нет, если лететь, то надо на чём-то, что нас и обратно доставить сможет. Из-за дальности вертолёт исключается. А такое расстояние без дозаправки может пролететь только тяжёлый транспортный самолёт, который просто на снег не посадишь, ему нужна полоса.

– Ну а если, к примеру, у нас будет самолёт, способный защитить себя в воздухе? – Конев посмотрел на Кравцова, а потом на Арсеньева. – То есть частично подавить зенитную оборону и уйти от истребителей.

– Чисто теоретически тогда реально, конечно, – кивнул лётчик. – Бомбардировщик, типа Ту-160 мог бы справиться с этой задачей.

– Вот оно! – почти крикнул Кравцов. – Мы почти так и сделаем! Только не Ту-160. Мы применим А-60.

Елена удивлённо посмотрела на разведчика. А-60 были уникальными самолётами, которые, в значительной мере, обеспечили безрезультатность американского ядерного удара. Фактически, из всего состава ВВС только эти машины, созданные на базе Ил-76, несли в качестве вооружения мощный боевой лазер. Дальность стрельбы этого оружия составляла около тысячи километров, а за один вылет можно было осуществить до сотни выстрелов. Единственная на весь Союз эскадрилья А-60, состоявшая всего из пятидесяти машин, перехватила около трети всех ядерных боеголовок, которые предназначались для удара по СССР в начале этой войны. На вооружении американской армии не было самолёта, оснащённого лазерным оружием, который бы хоть чуть-чуть приближался по характеристикам к А-60.

– А это вообще реально? – после секундного молчания спросил Арсеньев. – Там же строжайший пропускной режим, да и охраны, скорее всего, уйма. Экипажей, наверное, одних только около полутысячи человек. Да и не знаем мы, где она находится сейчас.

– Ну насчёт охраны ты погорячился, – усмехнулся разведчик. – Да и количества пилотов – то же. Все самолёты-то не в одном месте базируются. Тайны, кстати, в их местонахождении нет никакой, да и смысла в этом особо нет. По три машины имеются в каждой республике, базируются под республиканскими столицами. В РСФСР имеются восемь А-60. Так как запад и юго-запад прикрыты, то у нас размещение несколько другое. Три самолёта расположены в Петропавловске-Камчатском, ещё три на одном из островов Земли Франца-Иосифа, а оставшиеся два – в Комсомольске-на-Амуре.

– А откуда такие сведения?

– Ну я же следил до войны за нашими стратегическими силами. И эта эскадрилья, как элемент ПРО, меня то же интересовала.

– А если они перенесли места дислокации? Ведь эти машины – желанная цель для американцев и их союзников.

– Вряд ли. Там уже всё налажено. Охрана и тому подобное. А на новом месте всё надо будет заново обустраивать.

– Ну допустим, – Елена кивнула. – Допустим. Но нам-то и до столиц надо добраться. Отсюда ближе всего до Тбилиси и Киева. Это под тысячу километров будет.

– Ну не под тысячу, конечно. Ближе чем до Москвы получается, если по прямой. Если на «Комбате», то часов за шесть могли бы доехать.

– А куда поедем-то? Грузия или Украина? – Семёнова села на землю.

– Постой, – Кравцов оглядел людей, слушавших его. – Так что, решено, будем выполнять мой план?

– Подожди, я не совсем понял одну вещь, – спокойно сказал Конев. – Допустим, мы захватим А-60, долетим до Кефлавика. А дальше что? Ты надеешься расстрелять из лазерной пушки их зенитные установки? Так никто здесь не умеет управлять ей. В бою-то десяток операторов этим делом занимаются. Да и не предназначена она для стрельбы по земле.

– Нет, ты не совсем понял. Нам, скорее всего, понадобится эта пушка, но для иных целей. А сядем мы под другим предлогом. Скажем, что являемся военнослужащими Советской армии, которые решили бежать на Запад, заодно захватив этот самолёт. Американцы, уверен, примут нас с распростёртыми объятиями. Для них такая машина действительно очень желанная цель. Даже уничтожить её. А уж тем более – захватить, да ещё с персоналом на борту.

– Ну так чего мы добьёмся? – хмуро осведомилась Совина. – Сядем мы, и что дальше? Если попробуем с ходу ударить, как только остановится самолёт, так нас прямо на полосе изрешетят. Если допустим их в салон, то нас отведут в штаб. Оружие, разумеется, отберут, и сделать мы уже ничего не сможем.

– Дельное замечание, – кивнула Елена. – Можно поступить по другому. На подлёте мы все, кроме Пашки, выпрыгнем с парашютом, а американцам будет сказано, что на борту только пилот. Приземлившись, тихо проникнем на базу, сделаем всё, что нужно, освободим Пашку и улетим.

– А почему меня никто не спросил? – лётчик взглянул на девушку. – Вообще, я в одиночку, возможно, не смогу посадить такую громадину, да и сдаваться в плен американцам…

– Иного выхода нет, – пожал плечами Кравцов. – Никто кроме тебя не справится с этим самолётом. Ты, конечно, можешь отказаться, но этим подведёшь всю группу и отодвинешь разрешение этого дела на неопределённый срок.

Елена понимала, что это психологическое давление. Хотя чувства лётчика тоже были ясны. Можно ещё приказать застрелиться ради чего-то, но приказывать кому-то сдаться в плен никто не имел права.

– Ладно, что ж делать. Я согласен.

– Отлично. Ну так что, действуем таким образом? Кто за, прошу поднять руки.

Кравцов оглядел спецназовцев и, усмехнувшись, продолжил:

– Единогласно.

– Но пока что у нас план дырявый, как решето, – напомнил Полевой. – Надо всё ещё не раз продумать.

– Верно. Кстати, предлагаю действовать сразу с двух сторон, что бы потом время не терять.

– В каком смысле? – спросила Совина.

– Ну понятно, что после того, как вы получите информацию в Кефлавике, нам придётся действовать уже там, в США.

– И что ты предлагаешь?

– Я мог бы полететь туда, и уже начать налаживать контакты. У меня-то остались связи после моей работы там.

– Полететь? – обескуражено переспросила Елена.

– Ну не из Союза, конечно. Сначала через Иран в Турцию, оттуда в Западную Европу, скорее всего, в Англию. Ну а потом уже в Америку.

– Ты соображаешь, сколько времени это займёт?

– Уверяю, подготовка и налёт на базу в Кефлавике займёт не меньше.

– Ну хорошо, собственно, другого выхода у нас всё равно нет. А почему ты один? Не хочешь кого-то с собой взять?

– Нет, – категорично ответил майор. – Одному мне легче, я привык к такой работе.

– Ну как знаешь. Но всё равно это крайне опасно.

– Я не первый год в разведке, девочка, – с иронией сказал Кравцов. – Разумеется, мне понадобятся деньги на всё это, но я захватил с собой из дома достаточно.

– Да? – удивилась Елена, так как не видела, что бы он брал с собой вообще что-то.

– Разумеется. Несколько тысяч в рублях, ещё примерно столько же в долларах США, плюс кредитки Сбербанка и западных банков.

– А доллары-то у тебя откуда? – с усмешкой прищурился Конев. – Валютой, что ли, приторговываешь?

– Да, видишь, сколько уже заработал, – в тон ему ответил Кравцов и продолжил уже абсолютно серьёзно. – У меня они остались после моего возвращения из США. Решил не сдавать их, думал на память оставить. Но не предполагал, что ещё мне понадобятся. Кстати, Лена, тебе деньги нужны?

– Нет. Нам только на аквазин, да поесть купить, если что. У меня своих хватит.

– Эх, Ленка, надо было брать, пока предлагали, – с притворным разочарованием сказал Конев.

Бойцы засмеялись. Девушка с удивлением отметила, что это была первая шутка, которую они услышала за последние несколько суток. И смех от этого показался каким-то особенно радостным. Вероятно потому, что нервы были напряжены до предела.

– Ну ладно, – подвёл итог разведчик. – Вернёмся к нашим баранам. Конечно, теперь уже тебе, Лена, решать, какую конкретно базу атаковывать, но я тебе советую ту, что под Киевом. Всё-таки Тбилиси совсем недалеко от границы Турции, считай враждебного государства. Так что там наверняка усиленные меры безопасности. А Киев наоборот. Фронт далеко, экипажи, наверняка, расслабились после того, как отбили ядерную атаку. Да и лететь вам через весь Союз не очень-то хорошо, если из Грузии.

– Да, я тоже так думаю. Сколько от Киева до Кефлавика?

– Три тысячи четыреста или около того. Ну где-то четыре с половиной часа полёта. Учтите, что вам придётся лететь недалеко от границы с Польшей, потом пересекать границу Союза над Балтикой. Опасность в том, что сразу после этого вы войдёте в воздушное пространство Швеции, а потом Норвегии. Шведы сейчас пытаются сохранить нейтралитет любой ценой, так что вряд ли откроют огонь по вам. А вот с Норвегией проблема. Мы ведь с ними воюем, как с членом НАТО. Но вы будете находиться над их территорией всего около получаса, возможно даже меньше. Потолок А-60 – почти четырнадцать километров, так что пока их истребители достигнут такой высоты, вы уже будете достаточно далеко. Но вообще хочу сказать, что у вас нет преимущества ни в скорости, ни в максимальной высоте. Поэтому вам будет очень сложно угнать самолёт, учитывая, что больше часа вы будете лететь над Союзом.

– Да не, это не реально, – Конев легонько стукнул прикладом автомата об землю. – Они истребители тут же поднимут. Им нас изрешетить, как нечего делать.

– Поэтому я бы очень советовал разобраться с этой самой лазерной пушкой. Вы вполне могли бы сначала пригрозить её применением, ударив мимо самолёта, а потом, если это не подействует, то открыть огонь уже прицельно…

– Игорь, ты соображаешь, о чём говоришь? – Елена нахмурилась. – Ну там же около десяти человек ей управляют, и притом квалифицированных. Мы в первый раз вообще столкнёмся с таким вооружением.

– Да, резонно, конечно, – кивнул Кравцов. – Ну тогда у вас всего один путь – захватить самолёт вместе с экипажем.

– И каким образом, позволь узнать?

– Ну это уж ваша забота. В конце концов, вы – разведывательно-диверсионная группа, захват самолётов в вашей компетенции. От себя могу посоветовать следующее. Там обязательно должен быть один или два дежурных самолёта. Экипаж находится в здании, будучи готовым к вылету. Как только объявлена боевая тревога, они занимают места в самолёте и готовятся к вылету. Если уровень тревоги достаточно высок, то взлёт осуществляется без команды с наземного КП и без сопровождения диспетчерской. Вот и проникнете на КП, захватите комнату дежурного и объявите тревогу. Это могут сделать один-два человека. А остальные пусть спрячутся в самолёте и ждут экипаж. Потом основная часть экипажа, в основном операторы, обездвиживаются, а остальные, под вашим контролем, поднимают машину в воздух.

– Мы так и сделаем, – кивнула Елена.

– А что с теми, кто захватил КП? – спросила Совина. – Их подберут или как?

– Это уж зависит от командира, – Кравцов сел около «Комбата».  – С одной стороны, если в самолёт перед взлётом у всех на виду заберутся люди, явно не принадлежащие к экипажу, то всё будет быстро раскрыто. Да и пока они будут отступать с КП, их наверняка заметят. С другой стороны, если осуществлять всё это ночью, то, под прикрытием темноты, бойцы вполне могли бы незаметно отступить и забраться в самолёт.

– Ну что, тогда надо это дело проворачивать в течении ночи.

– Да ты что, Ленка, смеёшься? – возмутился Неделин. – Это будет вторая ночь на ногах, да ещё после всех этих боёв.

– Да ладно тебе, – ответил Конев. – Ты пока тут прохлаждался, мы под Донецком дрались. Так что кто-кто, а ты уж отдохнул, – боец повернулся к Елене. – Ничего, справимся.

Майор понимала, что Неделин в чём-то прав. На их долю выпали серьёзные испытания, и переносить их без нормального сна длительное время было довольно сложно. Однако, у них выдавались довольно большие перерывы во время перелётов, и, если не выспаться, то хотя бы восстановить силы было можно.

– Очень хорошо. Другое дело, что до рассвета мы на «Комбате»  туда не успеем однозначно.

– Можно по-другому сделать, – сказал Кравцов. – Допустим, пять человек прямо сейчас вылетают на Ил-103. Его дальности хватит на дорогу туда и небольшой отрезок пути обратно. Оказавшись около базы, самолёт садится где-нибудь в поле, высаживает четырёх пассажиров и отправляется в обратный путь. При этом, отсюда, одновременно с Илом, отправляется Ми-2. На нём полетят все остальные, кроме того, в него погрузим канистры с топливом. Вертолёт должен будет совершить где-то промежуточную посадку для дозаправки. В какой-то точке самолёт и вертолёт встретятся и совершат посадку. После этого, в Ил будет залито горючее, и в него перейдут бойцы. Конечно, Ми-2 придётся бросить, но это необходимо. Затем самолёт взлетает и снова летит к Киеву. Там передовая группа, высаженная ранее, уже должна подготовить всё к штурму и начать его, как только прибудут все остальные.

– Неплохо, – кивнула Елена. – И сколько это по времени?

– Полёт туда на Иле – это примерно три сорок. До встречи с вертушкой – минут двадцать и обратно ещё двадцать. В общем, на всё про всё четыре с половиной часа.

– Это получается примерно в три тридцать по Москве, или в два тридцать по Киеву, – Полевой посмотрел на часы. – Времени до рассвета много, до побудки – ещё больше.

– Да, я думаю, управитесь.

– Ну ладно. Значит, мы там окажемся. Самолёт уничтожить? – Елена взглянула на разведчика.

– Нет. Неплохо бы, что бы Конь на него ловушку поставил, на случай, если сунутся. Но такую, что б её снять потом можно было, я думаю, может, когда всё это закончится, заберу машину обратно. Если выживу.

– Поставлю, тут проблем нет.

– И на вертолёт тоже.

– Хорошо.

– Ну ладно, с этим понятно, – сказала Елена. – Далее удар по базе. КП захватим мы с Конём, остальные спрячутся в А-60. Когда услышим рёв двигателей – выходим к полосе и забираемся в самолёт.

– Да. Даже если боевую тревогу отменят, и Вам прикажут не взлетать, не отвечайте. Только в воздухе, когда наберёте высоту и скорость, можете ответить. При этом тяните время, скажите, что рация повреждена и в таком духе. Пока они поймут, в чём дело, пройдёт минут двадцать даже в самом худшем случае. Пока поднимут истребители, да они догонят вас – это ещё минут пятнадцать. А там вы уже будете у границы.

– Ясно. Допустим, мы достигнем Кефлавика. Выпрыгнем с парашютами, достигнем базы. Все переговоры с исландцами будешь вести ты, Паша. Английский знаешь?

– Разумеется, я же лётчик.

– Отлично. Скажешь им, что решил бежать в США, захватил самолёт вместе с экипажем и улетел. Будешь говорить, что действовал в одиночку. При посадке тяни время, но так, что бы это не показалось подозрительным. Пилотов и операторов они, конечно, тоже захватят, но допрашивать будут не сразу, так что как минимум полчаса после захвата у нас есть. Слушай, а они могут за это время исследовать самолёт? Они ведь там кучу наших государственных секретов раскроют.

– Могут, – кивнул Кравцов.

– Так что же делать?

– Лена, ты так уверовала в меня, что теперь сама подумать не хочешь, – улыбнулся разведчик. – Можно найти много путей этого избежать. Допустим, демонтировать часть оборудования управления лазерной пушкой и спрятать где-то в самолёте. Ещё лучше, если операторы это сделают.

– Может, просто попросить их вывести оборудование из строя, но так, что бы можно было потом восстановить? – предложила Семёнова.

– Нет, лучше не надо. Вы ведь для них – противники. Так что они постараются уничтожить оборудование безвозвратно, если представиться такая возможность.

– Ну можно сказать, что мы проверим, заставив их его сразу починить.

– Тоже не вариант. Они понимают, что в их руках находится одна из секретных разработок, так что, скорее всего, предпочтут уничтожить её, пусть даже ценой собственной жизни.

– Ну ладно. Значит, самолёт будет под контролем американцев. Нам к тому моменту желательно уже быть около базы и готовыми к атаке. Сделать всё надо тихо и быстро. Проникаем на базу, находим того, кто нам нужен, и допрашиваем.

– Ты-то помнишь, кто вам нужен? – спросил Кравцов.

– Помню. Командир эскадрильи противолодочной авиации полковник Роберт Уолстер.

– Превосходно. Дальнейшие ваши действия.

– После этого отыскиваем, где они держат Пашу и лётчиков, отбиваем их, возвращаемся к самолёту, захватываем его и улетаем.

– А как улетать-то будем? – задал вопрос Неделин. – Так же как с базы в Киеве, в наглую?

– Нет, тут этот вариант не прокатит, – покачал головой разведчик. – Для этого пушка лазерная у вас и будет. Заставите операторов починить её и открыть огонь. Тут, думаю, они уж отыграются в полную силу. В общем, у вас будет около девяноста выстрелов, учитывая, что часть вы израсходуете на оборону от истребителей. Но и этого количества хватит, что бы расстрелять зенитные установки, а потом защититься в воздухе от ракет и самолётов противника.

– Кстати, а куда мы полетим после взлёта, а? – спросил Полевой.

– Хороший вопрос, – ответил разведчик. – Даже если вам удастся войти в воздушное пространство Союза, то, где бы вы не сели, в любом случае окажетесь под наблюдением. И уйти незаметно с самолёта вам не удастся.

– Я знаю, куда мы полетим, – Елена посмотрела на бойцов. – У Анатолия Ивановича Денисова, председателя моего домкома, мать и отец живут в одной маленькой деревеньке на Таймыре. Они меня знают, Денисов несколько раз приглашал меня погостить у них, когда сам туда приезжал, и пару раз я была у них. Его матери восемьдесят семь, а отцу – девяносто, но выглядят не старше своего сына. Особенно мать, Валентина Ивановна. Старушка боевая, ещё та закалка. Хотя и отец тоже. Охотится в одиночку, причём не на снегоходе, а на лыжах или пешком. Так вот, мы можем выпрыгнуть на парашютах недалеко от деревни и дойти до неё пешком.

– И что, мы к ним пожалуем целым взводом просто так, что ли? – усмехнулась Совина.

– Нет, почему же. Я позвоню Денисову, а он – им. Учтите, кстати, на всякий случай, меня же они как Ольгу Беленко знают. В общем, вы мою легенду знаете, смотрите не раскройте. Им скажем, что проводились учения, и мы случайно оказались рядом, а я предложила погостить.

– Ты подожди, может ещё не полетите туда, позвони сначала.

– Конечно.

– Лена, подожди, – остановил Полевой. – Нам же надо продумать, как реально оттуда выбраться.

– Выберемся. Там до райцентра всего десять километров. А туда каждые три дня экраноплан из Норильска приходит. Обратно обычно полупустой. Лететь часа два всего. Ну а уж из Норильска мы как-нибудь выберемся.

– Ну ладно, давай звони Денисову.

Елена отошла от того места, где расположились бойцы и, достав телефон, набрала номер пенсионера. Он взял трубку почти сразу.

– Иваныч, привет, это Ольга.

– О, привет, Оленька. Где ты пропадаешь?

– Да у нас тут очень нештатная ситуация, так что меня не будет ещё несколько дней.

– Просто тебя тут искали, я так понял из КГБ. Вечером восьмого приезжали, в твоей квартире были. Уж не стал их останавливать, знаю, что к тебе часто приходят. Потом у меня спрашивали, куда ты поехала. Ну я, конечно, ничего не сказал, так как сам не знаю.

– Всё нормально, они меня нашли. С ними и профессор Зверев был?

– Ну а я почём знаю, я ж твоего профессора-то не видел, – в трубке послышался смех. – Четверо их было. Один пожилой, лет под пятьдесят, с седыми волосами. Двое ребят, лет по двадцать пять. Один коренастый темноволосый, а второй повыше, светлый. И девица с ними ещё была. Невысокая, рыжая. Кстати, она и этот тёмный за пару часов до этого уже заходили к нам в дом, но я не знал, что к тебе.

– Понятно. Иваныч, я вот что звоню. Я тут со своими ребятами завтра днём или вечером буду на Таймыре, в том районе, где твои родители живут. Можно мне у них погостить, а то вертолёта не ожидается в ближайшие несколько дней, а жить в палатках, хоть и с подогревом, там не очень хорошо.

– Да ты что, какие палатки! Мне мать буквально вчера звонила, у них там сейчас похолодало сильно, часть рек замёрзла. Говорят, такого мороза летом давно не было. Так что в палатках вы там коньки отбросите. Конечно, приезжайте к ним, они будут рады. Мать, кстати, про тебя спрашивала вчера. Им же скучно там, я всё сам собираюсь, да никак не вырвусь. Дом-то на кого оставить? В общем, я им позвоню, что вы приедете, а ты передавай привет. Может, батя на снегоходе вас встретит?

– Нет, спасибо. Нечего на нас ещё аквазин тратить, да и много нас, на снегоход все не поместимся. Мы и сами пока не знаем, где конкретно приземлимся, так что самостоятельно доберёмся.