Текст книги "КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ"

Автор книги: Игорь Шолохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Иван Сергеевич встал и подошёл к шкафу. Открыв дверцу, он достал оттуда «Маузер»  K98k – самое распространённое оружие Вермахта. На этом образце был установлен оптический прицел Zf.41.

– Вот. Я с войны привёз, оставил себе на память. А когда сюда переехали – на охоту стал с ней ходить. Патронов-то я набрал много тогда ещё. Глаза пока что не подводят, так что на охоту больше десятка патронов и не беру.

Старик подошёл к столу и протянул оружие Коневу.

– Вот, можешь посмотреть.

Подрывник взял в руки винтовку, с любопытством оглядывая её.

– А почему часть зарубок на прикладе красным закрашены?

– Она когда мне досталась – фриц из неё уже много наших пострелял. Вот я и подумал – как мне свои-то выстрелы отмечать? И стал его зарубки красным карандашом закрашивать. Когда кончились – уже свои начал ставить.

– Сто семьдесят шесть, – Конев пересчитал метки. – Из них пятьдесят две – красных.

Девушка молча смотрела на трофейное оружие давней войны. Это было удивительно: сидеть здесь, в глуши, видеть уникальную винтовку, и слушать рассказ воина, стрелявшего из неё семь десятков лет назад.

Ведь Елене всё это было знакомо – выслеживание цели, мгновенный расчёт и точный выстрел. Она как будто погрузилась в ту атмосферу Великого Противостояния, ощутила пыль фронтовых дорог, услышала звуки битв, отгремевших десятилетия назад. Она представила, как Иван Сергеевич дрался под Москвой, держал на прицеле важного гитлеровца в лесах Восточной Пруссии, шёл на Берлин.

– Да, – кивнул ветеран, погрузившись в воспоминания. – Повоевал я тогда. Валентину я ведь тоже на войне встретил. Меня в разведывательную группу послали, которая в тыл немцам под Курском шла, за четыре дня до начала битвы. А она там радисткой была. Под конец задания, когда уже линию фронта собирались переходить, попали в засаду. Остались только мы двое. Меня в ногу ранило, но до своих мы добрались. Ну а потом уже мы с Валентиной не расставались – я даже в медсанбат отказался идти, остался в роте выздоравливающих. Ну а после войны, в июне сорок пятого, мы поженились.

Иван Сергеевич вздохнул, и по его щеке скатилась скупая слеза. Но это была слеза счастья, а не боли.

– Хорошее было время. Что бы ни говорили. Хоть и разруха была и всё остальное. Но был мир, от которого мы отвыкли. Немцев разбили, Холодная война ещё не началась. Нам казалось, что так будет всегда. Но потом нас отозвали в Москву, а через неделю американцы сбросили свою атомную бомбу. И понеслась. Я уже к тому моменту лейтенантом был, считался неплохим снайпером. Имел орден Красной звезды и Отечественной войны обеих степеней, несколько медалей было. Меня направили учить снайперов, Валентину – преподавателем на курсы радистов. Готовились ведь к новой войне. Ну а в сорок восьмом Толька родился. Валентина год после этого просидела на гражданке, потом снова в армию вернулась. Потом Корейская война началась. Я туда не просился – не хотел оставлять жену и сына одних. Для меня самое тяжёлое время началось, когда умер Сталин. Много тогда глупостей натворили.

Старик замолчал. Было видно, что ему нелегко даются воспоминания о том периоде.

– Но, пережили кое-как это время. И мы были очень рады, когда Хрущёва сняли. Потом Вьетнамская началась. Мы с Валентиной подождали до шестьдесят шестого, когда Толька в армию пошёл, и написали рапорты, что бы нас отправили во Вьетнам военными советниками. В том же году прилетели в Ханой. Определили нас в 9-ю дивизию Народно-освободительной армии НФОЮВ. Я тренировал вьетнамских снайперов. Тогда ж только-только СВД стали туда поставлять. Это было новейшее оружие, скорострельное и очень точное на дистанциях стрельбы в джунглях. У американцев тогда были только старые «Спрингфилды»  и «Гаранды». Под конец войны появились М-21, но они всё равно с СВД не могли тягаться. Поэтому они вьетнамских снайперов боялись жутко. Например, идёт взвод американцев, параллельно – снайперская группа. Раз в один-два дня вьетнамцы приближаются и убивают одного-двух солдат. Так и потери наносили, и моральный дух подрывали. А в шестьдесят девятом был случай – попал наш отряд в засаду. Американцы с вертолётов десант высадили, со всех сторон нас окружили. И давай лупить – артиллерия, штурмовики налетали, вертолёты. Но мы один «Ирокез»  из гранатомёта всё-таки сшибли и вырвались из кольца. Но тяжёлый бой был – из двухсот человек три четверти там осталось. А в начале семьдесят второго перевели нас во ВНА. Помню, в марте семьдесят третьего под Кванг Три попали в засаду. И снова, как на фронте. В меня из пулемёта очередь дали, а у меня тогда перед грудью СВД была. Две пули попали в неё, одна – в магазин, а последняя – в плечо. После того боя уже в Союз вернулись. Мы ведь туда всё это время только в отпуск приезжали, а Тольку в последний раз в семидесятом видели, потом уже у нас с ним отпуска не совпадали. А он тогда на сверхсрочной уже служил, лейтенантом стал. В семьдесят восьмом спровадили меня на пенсию, хотя я ещё мог десяток лет точно отслужить. Валентина ушла из армии ещё раньше. А через год началась война, Толька в Афган поехал, уже в звании капитана. Поначалу никто не думал, что всё так обернётся, думали, на несколько месяцев самое большее. А оно вон как вышло. Когда стали первые письма Толькины приходить, что душманы с нашими ребятами делали, мне сразу фронт вспомнился и немцы. А в ноябре восемьдесят третьего Толька прилетел в отпуск, к нам в Москву. Когда ехал из аэропорта, увидел, что какие-то мальцы, лет по семнадцать-восемнадцать, девушку в машину насильно затаскивали. Он, десантник всё-таки, быстро с ними справился. Водитель той машины тоже в драку полез. А через пару дней к нам домой из КГБ приехали и Тольку куда-то увезли. Он только вечером вернулся. Оказалось, что эти подонки – дети каких-то больших шишек. Он тогда одному руку сломал, другому нос, а у третьего сотрясение мозга было. Водитель, тоже из КГБ, в реанимации лежал.

Иван Сергеевич замолчал на несколько секунд, а потом спросил:

– Я вам не надоел, ребята? А то у вас день был тяжёлый, а тут я, со своим старческим трёпом.

– Что Вы! Вы очень интересно рассказываете.

– Ну, раз интересно, значит, не надоел, – улыбнулся старик и тут же помрачнел. – В Союзе тогда время не лучшее было. Войну уже подзабыли, построение коммунизма осталось только на словах. Кто повыше сидел, в партии или ещё где, сыночков с малолетства баловали. В войну дети всех партийных чинов на фронте сражались, а в восьмидесятых – куда там! Вот и вырастили размазней. За двадцать лет всего. Они ведь опасности и ответственности боялись как огня. Воевать, стоять у станка? Чёрта с два!!! Зато всяких спекулянтов развели, и прочую мразь, – Иван Сергеевич вздохнул. – В общем, Тольку снова отправили в Афган, перед этим разжаловав в сержанты и лишив ордена Красной звезды. Та девушка подала в суд на этих подонков. Её пытались запугать, но она, молодец, заявление не забрала. Суд состоялся. Тольку, видимо, именно поэтому в Афган и послали, что бы он показания не дал. Мы с Валентиной рассказали, как всё было, но это никак на суд не повлияло. Подонков, конечно, признали невиновными. А потом травля началась. Нас и этой девушки. В конце концов мы в восемьдесят четвёртом уехали из Москвы сюда. Я построил тут этот дом, местные немного помогли. Мы кое-как хозяйство наладили и зажили. Ну а что, тут неплохо. Скучновато правда, но ничего. Зато воздух чище. С девушкой этой я не знаю, что случилось. Уж точно и не помню, как звали её. Женька, вроде. А фамилия, Мельникова, кажись.

Елена посмотрела на старика. Неужели та невозмутимая полковник Мельникова и есть девушка, которую в своё время выручил Анатолий Денисов? Мир тесен.

– Когда войска из Афгана вывели, и Толька приехал обратно, его снова начали травить. Так что сами понимаете, как мы радовались, когда Горбачёва арестовали и расстреляли потом. Вся эта травля почти сразу прекратилась. Тольку назначили командиром одного из отрядов, которые занимались розыском врагов народа. Потом он с этим же отрядом воевал в Кении в девяносто пятом и в Косово в девяносто девятом. Ну а в две тысячи третьем его демобилизовали. Вот такая наша жизнь, – улыбнулся старик.

Рассказ Ивана Сергеевича произвёл на Елену огромное впечатление. Ей-то и раньше было известно, что он – человек заслуженный. Но только сейчас довелось услышать всю историю жизни этого отважного человека, его жены и сына. Она увидела, насколько их судьбы оказались связаны с судьбой страны. И именно такие люди как они, прошедшие через огонь и дым сражений, помогли Союзу возродиться двадцать лет назад. Они не сошли с пути и не отступили.

– Ну ладно, ребятки, что-то засиделись мы. Ты, внучка, я вижу, уже поела. Давайте, что ли, укладываться спать?

– Да, – кивнула Семёнова. – Мы ж завтра утром за парашютами пойдём.

– А во сколько? – спросил Неделин.

– Ну сейчас, считай, два пятьдесят, – сказала Елена. – Нам надо выспаться, хотя бы восемь часов. Значит, в одиннадцать – подъём, в одиннадцать тридцать – выходим.

– Ну вот и славно, – кивнул Иван Сергеевич. – Я по-стариковски на печи, ну а вы уж на лавках.

Вдруг тихо запищал компьютер. Елена рванулась к нему и посмотрела на монитор. Там была надпись: «Снова привет». Девушка улыбнулась.

– Это Игорь, – сказала она своим бойцам. – Вы ложитесь, а я ещё посижу.

– Завтра расскажешь, – кивнул Неделин.

Девушка взяла компьютер и села на лавку, облокотившись на стену.

«Привет. Почему не отвечал мне?»

«У меня был сумасшедший денёк. В Риме оказалось, что ближайший рейс вылетает через двадцать минут. Та же история оказалась и в Лондоне. Но мне повезло – самолёт прилетел с опережением, так что я уже в Америке».

«Да? И как там?»

«Атмосферы войны не чувствуется, всё выглядит весьма мирно. Но я явно отвык, и мне некоторые вещи давят на психику – эти неоновые огни, реклама повсюду. Удивляюсь, как смог прожить здесь два года.»

«Ясно. Какие у тебя дальше планы?»

«Это зависит от вас. Как прошла операция?»

«Нормально. Базу погромили, под сотню бойцов точно уничтожили».

«Уолстера нашли?»

«Да. Выбили у него приказ на отправку противолодочника.»

«В твоём компьютере есть сканер?»

«Конечно».

«Тогда приказ оцифруй и перекинь мне».

– Конь, а где приказ? – Елена повернулась к бойцу. – Он у меня в гимнастёрке, в нагрудном кармане лежал.

– Держи, – лейтенант передал свёрнутый вчетверо лист. – Вымок ужасно, но я его высушил.

– Край почему подпален?

– На зажигалке сушил, – виновато улыбнулся Конев.

Елена выдвинула из боковой части компьютера тонкий лоток, положила в него приказ и закрыла крышкой. Начался процесс сканирования.

«Уолстер оказал сопротивление, пришлось его ликвидировать. Так что узнать, кто передал приказ, не удалось. Там в его кабинете, где допрашивали Арсеньева, было ещё два полковника и три агента ЦРУ.»

«Откуда ты узнала, что это агенты?»

«По удостоверениям.»

«Так, может, это они передали приказ?»

«Сказали, что в первый раз видят. Времени на допрос не было».

«Надеюсь, ты захватила их удостоверения?»

«Разумеется. А так же оружие, мобильные телефоны и записные книжки».

«Ты умница».

«Я знаю», – девушка поставила знак улыбки на свой манер – без дефиса, только двоеточие и правая скобка. – «Только телефоны вышли из строя, а пистолеты остались у пилотов А-60.»

«Это не существенно, если есть удостоверения. Ну, как там приказ?»

«Уже готов, сейчас перешлю», – девушка быстро отослала файл по электронной почте. – «Готово».

«Можешь отсканировать удостоверения?»

«Да, сейчас».

«Жду. Я пока прочитаю приказ».

– Конь! – шёпотом позвала Елена.

– Что? – лейтенант, уже улёгшийся на застеленной лавке, поднял голову.

– Где мой рюкзак?

– Там.

Рюкзак стоял у двери в баню. Елена вытащила удостоверения и положила их в лоток сканера.

«Отправила».

«Как раз закончил читать».

«Так что будешь делать?»

«Для начала затарюсь кое-какими вещами и возьму машину в прокат».

«Куда поедешь?»

«В Лэнгли, встречусь с одним человеком из ЦРУ. Сам он русский, потомок белоэмигрантов. Был готов работать на СССР, но я не успел им заняться. Сейчас, думаю, он по-прежнему ищет контакты».

«Прошёл год. Мог уволиться или уже найти эти контакты».

«Не исключено. Но, в любом случае, я постараюсь использовать этот канал».

«Хорошо, ты знаешь, что делаешь».

«Ещё бы. Ладно, хватит обо мне. У вас как обстановка? Кстати, потерь в операции нет?»

«Есть. Погибли Каштанов и Пронина. Ранен Луг».

«Как было?»

«Морпехов накрыли гранатой, а Луг сорвался с самолёта во время разгона».

«И как вы его вытащили?»

«Пришлось останавливать самолёт, подобрали. Потом расчищали полосу… В общем, приедешь – расскажу».

«Приеду из Америки?»  – Кравцов поставил улыбку.

«Ну прилетишь».

«Кстати, где вы сейчас?»

«Уже у родителей Денисова».

«Как долетели?»

«Долетели нормально. А вот когда высаживались, у меня основной парашют не раскрылся, а запасной я поздновато открыла. В итоге ушибла ногу и приземлилась на замёрзшую реку. Лёд проломился, но Конь и Неделя успели меня вытащить. Всё в порядке, обморожения не получила. Только лист с приказом намок».

«Да, я заметил, что бумага какая-то странная. Думал, может ЦРУ новую какую-то стало использовать. Я полагаю, обожжённый он от сушки?»

«Угадал».

«Вы когда сможете оттуда выбраться?»

«Экраноплан прибудет тринадцатого июня в пятнадцать часов по Москве».

«Значит у меня почти двое суток. Я думаю, к тому моменту уже будет известно, что делать дальше».

«Ясно».

«Когда следующий сеанс связи?»

«Давай в семь двадцать по Москве. Мы как раз встанем».

«Понял. Учти, я спать не буду, компьютер включён. Поэтому если что случится – сообщай. Если не отвечу сразу, значит куда-то вышел из машины. Ну или немного подремлю, если уж совсем устану. Но проснусь, когда он начнёт пищать.»

«Хорошо».

«Удачи вам. До связи».

«До связи».

Елена отставила компьютер в сторону. Спать не хотелось, но было ясно, что такая возможность восстановить силы может и не представиться в ближайшие дни. Поэтому она прошла в комнату, где на парашютном куполе спали Совина и Полевой. Сняв обувь, девушка аккуратно втиснулась между ними и, несмотря на отсутствие усталости, почти мгновенно погрузилась в сон.

07:02 12 июня 2013 года.

– Ленка, подъём, – послышался над ухом голос Семёновой.

– Уже прилетели? – не открывая глаз, спросила Елена.

– Куда прилетели? Мы на Таймыре. Сейчас поедим и пойдём.

– Куда пойдём?

– За парашютами. Забыла, что ли?

– А, да, да, помню.

– Вставай. Валентина Ивановна уже поесть приготовила.

Елена села, всё ещё с закрытыми глазами. В тёплом воздухе избы витал запах чего-то вкусного. Принюхавшись, она поняла: суп. Наконец девушка разлепила веки и огляделась. За столом сидели Арсеньев, Иван Сергеевич, Валентина Ивановна и все бойцы группы, кроме Полевого.

– Внучка, садись за стол! – сказала старушка.

– Сейчас, умыться хоть надо, – ответила Елена и увидела, что рядом на парашюте всё ещё спит Полевой. – Луг, подъём, пошли ополоснёмся.

– Кадка с водой на улице, – предупредил Иван Сергеевич. – Только вода уже холодная.

– Ничего страшного. Подъём, живо!

Медик открыл глаза.

– Чего?

– Пошли умоемся и садимся есть.

Бойцы вышли на улицу. Избушка стояла на отшибе деревни, вдали от других строений. Невысокий забор отделял от остального пространства сам дом и небольшой огород. У калитки стояла собачья будка, в которой жил беспородный, но очень добрый и преданный пёс Гришка. Псу было всего полтора года, однако, он был уже настоящим охотником. Он знал Елену и всегда очень радовался, когда она приезжала.

Услышав шум у входа, Гришка выбежал из будки и, для вида гавкнув на Полевого, лизнул девушке руку.

– Ну хороший, хороший, – Елена улыбнулась и потрепала пса по голове. – Рад, что снова меня увидел, да?

Предназначенная для умывания вода в бочке уже успела подмёрзнуть. Разбив лёд рукояткой пистолета, Елена зачерпнула полные горсти воды и выплеснула её на лицо. Остатки сна мгновенно улетучились.

– Жаль щётки зубные не захватили.

– Ничего, Луг, – девушка достала платок и отошла, уступив место Полевому, – дырки в зубах – это последнее, что нам сейчас грозит.

Вскоре спецназовцы вернулись в дом. За столом сидела только Совина – все остальные уже закончили завтрак.

– Что-то ты медленно, – Елена попробовала суп. – Класс.

– Да, – подтвердил Полевой. – Вкусно.

– Слушай, Луг, а чего ты всю ночь бормотал по-латыни? – спросила радистка.

– Я говорил во сне? – удивился сержант. – Вообще мне снилось, что я диссертацию защищаю. Видать потому что вы напомнили вчера.

– Кто за парашютами пойдёт со мной?

– Да уже решили, – ответила Совина. – Конь, Неделя и я.

– Отлично. Мы их дотянем вчетвером?

– Да конечно дотянем. Мы с тобой по одному и парни по два.

– Хорошо. Оружие – пистолеты, пара гранат, нож. Не думаю, что пригодятся, но мало ли.

Запищал компьютер. Елена взяла его в руки и прочитала:

«Привет. Как обстановка?»

«Привет. Только что встали, завтракаем».

«А у меня как раз ужин. Лёгкий такой – две шоколадки и минералка. Ну не жрать же их «быстрый корм».

«Точно. Есть продвижения в нашем деле?»

«Есть. Я встретился с этим человеком четыре часа назад. Он по прежнему работает там и был рад меня увидеть».

«Что дальше?»

«Он всё ещё хочет уехать в Союз, так что завербовать оказалось не сложно. Он уже перекинул мне досье на тех агентов из Исландии, над приказом пока работает».

«Отлично. И что там в досье?»

«Да пока ничего особенного, ещё изучаю. Я тут думаю вот о чём. Ведь тебя и меня считают погибшими – можно этим воспользоваться. Предлагаю взять в плен Рыжую».

«А это вообще реально?»

«Да. За её квартирой вряд ли ведётся наблюдение, живёт она одна. Вот там и взять».

Елена почувствовала знакомый азарт. Такая операция была вызовом всему КГБ – захватить старшего офицера лучшей разведки мира, да ещё в его собственном логове. Лёгкого успеха ждать не приходилось, но если Кравцов предлагал, значит, считал это вполне осуществимым.

«Они считают мёртвым и Коня».

«Да, я помню».

«Какой у тебя план?»

«КГБ вас наверняка потеряло, так что они не ждут вашего появления в Москве. Я уже посмотрел расписание Аэрофлота – самый удобный для вас рейс от Норильска до Москвы завтра, в 17:30 по местному времени. Учти, что в Норильске время на час меньше вашего. По Москве это 14:30. Вы будете в столице максимум через четыре часа. Своих бойцов оставишь где-нибудь в лесу, за городом. Потом с Конём отправитесь по адресу, который я назову. Рыжая обычно возвращается не раньше двадцати часов, так что у вас будет часа полтора, что бы добраться до квартиры и проникнуть туда».

«Кстати, как это сделать?»

«В дверь, конечно, не ломитесь. У них обычно стандарт – двойная дверь со сканером сетчатки и детектором отпечатков. Так что тут ноль. Но она всегда оставляет открытым окно своей спальни. Я нарисую и переброшу тебе план её квартиры, так что сразу сможешь найти это окно. Спуститесь на тросе с крыши и влезайте в спальню. На всякий случай купи стеклорез».

«А если какие-то сюрпризы на стекле».

«Это, всё-таки, не штаб-квартира КГБ».

«Ну хорошо, проникнем туда, и что дальше?»

«Когда она придёт – возьмёте её. Времени на подготовку будет достаточно. Потом обыскать и обездвижить, но только без травм. А потом ждите меня. С агентом я встречаюсь в четыре часа ночи по Москве, ещё часов двенадцать на обратный перелёт. В идеале, конечно. Скорее всего, у вас буду только ночью».

«Хорошо. А что потом-то?»

«А вот потом и посмотрим. Возможно, попробуем захватить Пенькова».

«Как?»

«У меня есть небольшой план, но это только прикидки. Когда следующий сеанс связи?»

«Давай в шестнадцать часов по Москве».

«Значит, восемь утра по Вашингтону. Ясно».

«У тебя сейчас ночь?»

«Да. Вот не знаю, что делать. Агент будет разбираться с поручением ещё долго, так что есть куча свободного времени. Я, наверное, отгоню машину за город и посплю немного до рассвета. Потом съезжу в Вашингтон, посмотрю те места, где жил».

«Давай. А я пока отлучусь на час, может меньше. На связи Анка, Луг и Пашка».

«До связи».

«До связи».

Елена отложила компьютер.

– Ну что, идёшь? – в комнату вошёл Неделин.

– Иду, иду.

Возле уличной двери уже стояли, переминаясь с ноги на ногу, Совина и Конев.

– Чего так долго?

– С Игорем говорила, – девушка одела куртку.

– Что сказал? Ты, кстати, так и не досказала, о чём вы вчера разговаривали, – напомнил Неделин.

– Сейчас всё узнаете. По дороге.

Спецназовцы вышли на улицу.

– Ну мы пошли! – сказала Елена Ивану Сергеевичу, который колол дрова недалеко от калитки.

– Да, ребята, идите, – не отрываясь, ответил старик.

– Конь, давай веди, – девушка пропустила лейтенанта вперёд. – В общем, он нашёл одного человека, который имеет доступ к информации. А нам надо захватить Рыжую.

– Интересно как?

– Этим займёмся я и Конь. А вы пока передохнёте в лесу под Москвой.

– А почему только вы двое?

– Нам легче, учитывая, что они нас считают мёртвыми.

– Тебе виднее, хотя риск… – Совина покачала головой.

– Я понимаю.

Низкий рёв разорвал тишину морозного утра. Елена посмотрела в сторону деревни, откуда доносился этот звук, и замерла, зачарованная необычным зрелищем. Над домами, окутанный многометровым снежным вихрем, завис серебристый самолёт. Его борта сверкали в солнечном свете, а из под днища вырывались струи пламени.

– Это что за штуковина?.

– Они нашли нас, – тихо пробормотал Неделин

– Что это такое?

Инженер повернулся к Елене.

– Это «Аякс-6». Мезосферный гиперзвуковой транспортный самолёт.

– Наш?

– Ну не НАТОвский же!

– И сколько там может быть людей?

– Десант – тридцать человек, со всем оружием и оборудованием. И два пилота. Скорость – двадцать две тысячи. Потолок – пятьдесят шесть тысяч метров.

– Это, выходит, они из Москвы за четверть часа сюда долететь могут, что ли? – Совина, не отрываясь, смотрела на садящийся самолёт.

– Около того. Но я вообще не очень понимаю… Такие машины вроде на вооружении не стоят, это опытные разработки…

– Видать, КГБ время дорого.

Из избы выскочили Полевой, Семёнова и Арсеньев. Они затаились у забора, наблюдая за посадкой самолёта. Судя по всему, бойцы надеялись на скорый подход остальной группы – иначе бы попытались отступить к лесу.

– Неделя, передай, что б отступали.

– На «Аяксе»  глушилки, – покачал головой инженер. – Да и бесполезно бежать – у них наверняка беспилотники с тепловизорами.

– А захватить эту штуку реально?

– Если сядут – вполне.

– Тогда без приказа не стрелять. Оружие наготове. Бегом марш!

Прикрывая друг друга, бойцы двинулись вперёд. Снежный вихрь вокруг садящегося самолёта начал потихоньку стихать, и уже можно было рассмотреть контуры уникальной машины. Она была небольшой, всего около двадцати метров в длину. Узкий приплюснутый корпус составлял единое целое с короткими, как будто усечёнными крыльями. Хвост, как таковой, отсутствовал – имелось только два небольших косых киля.

Машина садилась, сохраняя строго горизонтальное положение. По мере снижения, огненные хвосты из под днища укорачивались, но вниз продолжали бить струи воздуха. Снег под самолётом превратился в одну большую лужу.

Спецназовцы уже достигли дома, когда машина замерла на земле. Почти сразу стих рёв двигателей и компрессоров. Низ хвостовой части начал опускаться, образуя пандус.

– Ну что тут, ребята? – майор залегла между Семёновой и Полевым, которые укрылись за деревянным забором. Отсюда отлично просматривалось пространство вокруг самолёта.

– Плохи дела, – ответила пулемётчица. – Что это вообще за зверюга?

Снайпер быстро пересказала услышанное от Неделина.

– Тридцать человек, говоришь, – задумчиво переспросила Семёнова. – Не такая-то большая проблема. Столпятся – долбанём подствольниками, РПГ, гранатами. Остальных в упор.

Пандус остановился в нижнем положении, из самолёта начали выбегать солдаты. На всех были тяжёлые бронежилеты и шлемы с закрытыми штурмовыми забралами. Вооружены бойцы были специальными автоматами «Гроза-6», пулемётами РСПИ-11, гранатомётами ГМ-94 и «Арбалет», снайперскими винтовками ВССК-3, специальными карабинами КС-23КМ. Двое вынесли крупнокалиберный 14,5-мм пулемёт «КОРД-4»  и треножный станок к нему, второй расчёт тащил автоматический гранатомёт «Алтай».

– На стволы их глянь, – ошарашено прошептала Семёнова. – Что делать будем?

– Вы автомат третий захватили?

– Да.

– Так, они в кольцо хотят взять, – ответила Елена, глядя, как солдаты выстраиваются неплотной цепью вокруг дома, образовывая круг радиусом 70–80 метров. – Обороняться в доме будем. Пашка, Луг, держите западную комнату. Неделя, берёшь третий автомат, с Совой держите северную. Мы с Конём – фасад, Анка – юг, из окна бани. По команде – гранатами, потом огнём в упор.

Спецназовцы ползком, укрываясь за высоким деревянным забором, вернулись в дом и заняли огневые позиции. Из дальней комнаты, с винтовкой в руках, вышел Иван Сергеевич.

– Я вам помогу, Олечка.

– Вы лучше спрячьтесь, мы сами как-нибудь

– Валентину уже спрятал в погребе, – ветеран кивнул на крышку подвального люка. – А сам ещё повоюю.

– Хорошо, тогда стреляйте из глубины комнаты.

Снаружи лаял Гришка, посаженный у будки на короткую цепь. Видимо, Иван Сергеевич это сделал по совету кого-то из спецназовцев – в противном случае пёс бросился бы на незваных гостей и был бы застрелен.

Девушка быстро прокручивала в голове варианты действий. Все возможности к отступлению были отрезаны, да и бежать не имело смысла. На длительную перестрелку боеприпасов так же не было.

– Внимание! – неожиданно раздался громкий голос, усиленный мегафоном. – Мы знаем, что вы находитесь здесь. Мы имеем тепловизоры, так что ваша передислокация нам известна.

Елена беззвучно чертыхнулась. Ситуация становилась критической. Если противник располагает приборами теплового наблюдения, то группа как на ладони.

– Я обращаюсь к командиру группы, капитану Анастасии Семёновой или тому, кто принял командование, если она погибла.

Значит, в КГБ так и не догадались, что Кравцов, Конев и Елена выжили после десантирования с самолёта. Удивлял лишь тот факт, что посланный против спецназовцев отряд не предупредили о численности группы – иначе бы их насторожило явно большее количество людей, видимое через тепловизоры.

– Сдавайтесь, сопротивление бесполезно. Мы превосходим вас по огневой мощи и по численности. В случае неподчинения мы не можем гарантировать безопасность гражданских лиц, оказавшихся в зоне боя.

Елена оглянулась и увидела, что на неё смотрят Конев, Совина, Полевой и Неделин. По этим взглядам девушка поняла, что сдаваться никто не намерен. Да и не могло быть иначе. Спецназовцы ждали приказа. Только одного приказа: «Огонь!»

– Для сдачи вам надо с поднятыми руками, без оружия выйти из дома и лечь на землю. У вас 30 секунд!

Говоривший офицер вальяжно стоял с поднятым забралом шлема, держа в одной руке мегафон, а в другой – пистолет-пулемёт ПП-2000. Но остальные бойцы приготовились к открытию огня. Майор знала, что толстые брёвна стен наверняка защитят от пуль «Гроз»  и РСПИ, а так же, возможно, снайперских выстрелов. Гранатомёты были опасны только при попадании в окно. Больше всего её беспокоил крупнокалиберный пулемёт и карабины КС-23. «Корд»  способен насквозь прошить даже метровый слой дерева, а из карабинов в окна могли быть заброшены газовые гранаты.

Переложив пистолет в левую руку, девушка взяла РГН и выдернула чеку. Она понимала, что если начнётся стрельба, то шансы выжить очень малы. Но был призрачный шанс избежать боя.

– У вас осталось десять секунд!

Сжав гранату, Елена встала в дверном проёме в полный рост. На неё сразу нацелился десяток стволов.

– Здравия желаю! Я – майор Еремеева. Группа находится под моим командованием.

– Подполковник Тарасов. Прикажите своим бойцам сдаться.

– Товарищ подполковник, Вы должны понимать, что, как офицер Советской армии и командир группы спецназа ГРУ, я не могу приказать людям сдаться в плен, – громко и как можно увереннее произнесла Елена. – Во избежание кровопролития…

– Во избежание кровопролития бросьте оружие и прекратите сопротивление! – резко оборвал её Тарасов. – Иначе будете уничтожены!

– Если мы сдадимся – то будем уничтожены точно! Меня и моих людей уже несколько раз пытались убрать свои. И мы пытаемся разобраться, в чём дело…

– Я приказал сдаться, – медленно и со злостью проговорил подполковник. – Если Вы считаете себя советским офицером – выполняйте приказ старшего по званию!

– Тарасов, не будьте идиотом! – закричала Елена, вскидывая пистолет. Она поняла, что и без того малый шанс договориться, теперь практически исчез. – Если сейчас начнёте стрелять – Вы труп, как и половина Ваших людей. Это бессмысленные смерти, подполковник!

– Я обращаюсь ко всем бойцам! – неожиданно произнёс офицер. – Если ваш командир не хочет проявить благоразумие, решайте каждый за себя! Бросьте оружие и встаньте с поднятыми руками. Иначе будете уничтожены! У вас десять секунд!

Елена не сомневалась ни в ком из своих бойцов, так что провокация была напрасной.

– Ну всё, сейчас начнётся, – Конев прицелился в расчёт «КОРДа».

– Олечка, – медленно проговорил Иван Сергеевич, поднимая трофейную винтовку, – передавай потом привет Тольке. Расскажешь, что батька в бою погиб.

– Последнее предупреждение! – вновь загудел подполковник.

– Тарасов, отзовите людей, иначе Вы покойник!

– Огонь!

Перед тем, как нырнуть под защиту стены, Елена успела увидеть, что офицер рухнул, сражённый пулей старого снайпера. В это же мгновение оружие с обоих сторон взорвалось огнём. Воздух наполнился свинцом, полетели щепки и взметённый снег. Девушка швырнула гранату в сторону «Алтая».

Враг бил, не жалея патронов. Пули и осколки секли внешние стены дома, впивались в межкомнатные перекрытия, влетая через окна. Спецназовцы же могли отвечать только короткими очередями и одиночными выстрелами. Мерно грохотал «Маузер»  выплёвывая очередную убийственно-точную пулю. Хотя нападавшие были защищены тяжёлыми бронежилетами, головы всё равно оставались уязвимы – ни один шлем не выдерживал автоматную или винтовочную пулю с такого расстояния.

Из южной комнаты раздался вскрик Семёновой, и её пулемёт замолчал.

– Держитесь здесь!

Елена заскочила в соседнюю комнату и увидела, что пулемётчица поднимается с пола, сжимая в левой руке пистолет. Правая была разворочена у плеча разрывной пулей, П(е)-06 валялся на полу. Подхватив оружие, майор вновь установила его на сошки в проёме окна. Патронов оставалось совсем мало, но боеприпасы были потрачены не зря – в секторе огня Семёновой осталось всего несколько человек, продолжавших стрелять.

– Иди к Лугу!

– Перевяжусь потом.

Неожиданно в окне мелькнула чья-то рука, и в комнату влетела граната. Несмотря на тяжёлое ранение, Семёнова среагировала вовремя, успев схватить её с пола и выкинуть наружу. Взрыв прогрохотал совсем близко.