Текст книги "Полководец Третьего Рима (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 62 страниц)

Глава 41

СЕЛО СЕРГИЕВО. ВСТРЕЧА С АРХИЕПИСКОПОМ ИЛЛАРИОНОМ.

С момента моего появление на Немезиде и до сегодняшнего дня, я ни единого раза не имел дело с попами. Ни одной из моих ипостасей это было не нужно. Субудай верил при жизни в других богов, Аверков был убежденным атеистом, а Девяткин, хоть и прошел обряд крещения, но тоже не имел дело с попами. Так что желания беседовать с ними у меня не возникало. Михаил Семенович, в отличии от меня, был человеком верующим. Причем это было свойственно обоим ипостасям его новой личности. В отличии от меня, он регулярно посещал гарнизонную церковь. Был момент, когда мы с ним крупно разругались. Семеныч хотел, чтобы церемония принятия военной присяги, проходила согласно христианским традициям. То, что самих христиан было едва ли четверть населения, а кроме них были еще мусульмане и иудаисты, тоже немногочисленные, его не смущало. А мне это не понравилось. Мы тогда оба не стеснялись выражений. В итоге, нам рассудил император. Он заявил, что на Немезидской Руси, Что среди верующих, что среди атеистов, сильно убеждение, что самым славным периодом в истории Руси, был советский период. Поэтому, ритуалы, взятые из этого времени за образец, не оскорбят ничьих убеждений. Более того, оказывается, что за идеал человека, наиболее близкого к богу, взяты давным-давно исчезнувшие большевики. Те же христианские попы, на полном серьезе уверяли, что даже сам Христос, бывший при земной жизни потомственным пролетарием и пламенным революционером, являлся предтечей большевиков. Что касается мусульман и иудеев, то они подобного ничего не провозглашали, но тем не менее считали большевизм движением праведников.

Кто-кто, а уж я прекрасно знал, что на самом деле большевики были разные. Идеальных людей среди них не было. Правда спорить и что-то опровергать, я не стал, ибо один раз уже видел своими глазами, к чему приводит крушение идеалов. Верят и пусть себе верят!

Так вот о попах. Нужды в общении с ними у меня не было, да и времени тоже. Тем более во время войны. Но сегодня, я и Михаил Семенович, приехали в село Сергиево на встречу с Архиепископом Берложским и Сиккульским Илларионом. Зачем? Прибыли мы не по зову души и не по личной надобности, а по приказу царя.

– Отца Иллариона ожидает важная миссия за пределами Немезиды. Скажу прямо – его шовинизм и мракобесие, меня лично в восторг не приводит. Но поделать с этим ничего нельзя. Среди крымчан он очень популярен. Но и оставлять его на Немезиде не стоит. Дай ему волю и он внесет раскол в наше общество. С ним и раньше не просто было работать, а после войны, вообще все усложнится?

– А почему усложнится? – спросил Михаил Семенович.

– А потому, что сейчас он работает на свой личный авторитет. Как началась война, так он уже на пятый день прописался в войсках и не вылезает с передовой.

– Так ему вроде бы нельзя проливать людскую кровь!

– Эх, Семеныч, не знаешь ты этого человека. Он ведь и не нарушает этого требования. Он лично выносит под огнем раненых, восстанавливает разрушенные позиции, помогает эвакуировать поврежденную технику… И все это под огнем противника. Люди это видят и запоминают, а потому, внимательно слушают то, что он им говорит. А три недели вообще учудил – сходил в поиск за "языком". Кровь он там, конечно не проливал. Зачем!? Он просто оглушил "косого" и притащил его к нашим.

– Лихой мужик!

– Вот и я об этом. В общем, делать ему на нашей планете нечего, а в Берложье он будет в самый раз.

– А что там творится в Берложье и при чем тут мы?

– А там мы допустили большую ошибку. Когда закладывались верфи и база, мы вынуждены были использовать приблудные кадры. Все эти люди – выходцы с других планет сообщества. Как специалисты, они не самые лучшие, но тут уж выбирать не приходилось. Мы конечно добавили туда и наших людей. Это в основном те курсанты, которых вы уже учили на Полигонном острове. Их пока еще мало и влияние их в этом Вавилоне незначительно.

– А руководство чье?

– Высшая власть там у моего шурина. Есть еще надежные люди на ответственных постах. Ситуация, сложившаяся там, особых опасений не вызывает. Поведение работающей там приблудной бражки удается не только контролировать. Часть этих людей, нам удалось даже неплохо мотивировать. Не только материальные стимулы. Морально стимулировать тоже получается.

– А что тогда Вас тревожит?

– Тревожить это начало сперва не меня, а мою супругу. Все дело в том, кто обеспечивал достижение успехов. А успешную работу провели никто иной, как отцы-иезуиты. Семеныч, не стоит морщиться!

– Так ведь вы пустили козла в огород!

– Моя супруга того же мнения. И отец Илларион так считает.

– Но ведь они правы!

– Лично я так не думаю, но меры на всякий случай принимаю. Вот о них и поговорите с отцом Илларионом. Он очень хочет с вами побеседовать перед отлетом.

Вот так, мы с Семенычем и оказались в монашеской обители в селе Сергиево, где временно остановился архиепископ.

Я в своей жизни видал немало монашеских обителей. Бывало, что и штурмом их брал. Как они выглядят, прекрасно помню. Сергиевский монастырь не был похож на классическую обитель. Он, скорее всего, напоминал благополучный колхоз. И одеты монахи были не в привычную моему взору одежду, а в рабочие комбинезоны. Да и заняты они были не молитвами, а теми работами, что обычно производятся в колхозе в зимнюю пору. Как пояснил наш сопровождающий, в православных и не только монастырях, жестко следуют принципам: "Кто не работает, тот не ест!", "Труд создал человека", "Преумножай, а не закапывай!"

Встреча с архиепископом произошла в обычной гостинице, где он остановился перед дальнейшей дорогой.

Что я могу сказать о первом впечатлении, которое он на меня произвел? Не отличаясь выдающимися статями, тем не менее производил впечатление сильного, выносливого и ловкого человека. Глядя на его уверенные движения, я сделал вывод, что это еще человек, многое умеющий делать сам. Впрочем, то, что я услышал о нем от царя, только подтверждало этот вывод. Наверняка он решителен в поступках и тверд в своих убеждениях. Видимо в любом начинании, будет идти до конца. В общем, первое впечатление о нем было благоприятным. И он его не испортил. Пренебрегая церемониями, он сразу заговорил о деле:

– О Вас обоих, мне известно мало. Все мои попытки узнать правду о вашем прошлом, были мгновенно пресечены. Я понимаю, что не всякий человек имеет право знать всю правду о другом человеке. Особенно, когда речь идет о высших интересах страны. Я не стал копаться в прошлом, но изучать настоящее мне не запрещали. Поэтому я присмотрелся к вам обоим. Впечатление у меня о вас сложилось неплохое. Поэтому скажу прямо – вы мне нужны. Причем оба.

– Отец Илларион, сейчас идет война. Боюсь, что именно сейчас мы Вам ничем помочь не сможем.

– Я не требую от Вас помощи, в сей же момент. Но война по всей видимости скоро кончится. Вот тогда я и хочу, чтобы один из Вас был в Берложье, а второй помогал ему отсюда. Кто поедет, кто останется, это вы сами решите. Но без вас дело там не пойдет, вернее пойдет не туда, куда нужно.

– Мы оба слабо разбираемся во флотских делах. Наш опыт и наши знания – это опыт и знания сухопутных воинов, – я все пытался понять, зачем этот поп начал нас обхаживать.

– Это печально, но надеяться в этом деле больше не на кого. Вам обоим придется взять на себя ответственность за дела воинские. Флот ведь тоже воинское дело?

– Сперва, скажите, что Вас так взволновало, а потом мы дадим Вам ответ!

– Что же, готовьтесь слушать!

А дальше Илларион начал подробно описывать ситуацию, что сложилась в Берложье и на Сиккуле. Когда затевался Берложский проект, на Руси не было необходимых технических специалистов. Не было и возможностей для вербовки их во внешнем мире. Поэтому, пришлось начать сотрудничество с мафией. Та тоже не особенно хорошо разбиралась в том, кого нужно вербовать и потому навербовала сущий сброд. С этим смирились, тем более была надежда, что из этого сброда со временем выйдет что-то приличное. А еще планировалось, что удастся подготовить нужные кадры из своих. Все шло прекрасно. Было много проблем с завербованными людьми, но работа шла и поводов для беспокойства никто не видел. Никто, кроме царицы.

– А беспокоилась царица потому, что она историк, и кто такие иезуиты, она знает прекрасно, и чем могут закончиться игры с ними, тоже представляет.

– А зачем вообще с ними связались? Я, конечно не историк, но о их подлой сущности всегда знал, – вставил свои пять копеек Семеныч.

– Не все так просто. Иезуитов даже сами католики не переваривали. Еще в 18 веке, папа Римский пытался распустить сей орден. Может быть и получилось бы у него что-нибудь, но за гонимых вступилась императрица Екатерина II. Она дала им возможность продолжать свою деятельность и тем сохранила этот орден. Мы же, когда были сосланы на Немезиду, в своем старании избежать распрей и раскола, не стали враждовать с теми, кого пиндосы изгнали вслед за нами. С теми же католиками, было достигнуто соглашение о сотрудничестве. Правда, католики и сами многое что пересмотрели в своих взглядах.

Католиков у нас немного. В основном это латины и германцы. Иезуиты, которые оказались в числе сосланных, получили наше согласие на восстановление деятельности своего Ордена. В то время, нам нужно было выжить и не одичать. Каждый хорошо образованный человек был на счету. Иезуиты же, традиционно сильны в педагогике. Вот и приняли мы их помощь. Кстати, заметная часть профессуры, даже среди русских, состоит в этом Ордене!

– Ничего себе! – материться на территории монастыря, Семеныч не решился. А то бы он загнул так, что хоть святых выноси.

А отец Илларион продолжил рассказывать. Он говорил о том, что несмотря на внесенные в Устав Ордена изменения, иезуиты остались сами собой. Он и раньше подозревал их в том, что помогая русским осуществить реванш, они держали в уме и свой, католический реванш. Ни власти, ни общество, этому никак не противодействовали. Почему? Да потому, что считали, что почвы для этого у подопечных нет и они так и останутся реликтом прошлого. Как оказалось, напрасно так думали.

Когда начались работы в Берложье, административный контроль и общее руководство осуществляли тщательно отобранные люди. К сожалению отца Иллариона, отбор осуществлялся по принципу профессионализма, а идеологическую составляющую упустили из виду. Среди отобранных для работы с людьми кадров, оказалось много членов этого одиозного ордена. До сего дня, претензий к их работе не было. Прекрасные психологи, педагоги и организаторы, иезуиты успешно работали как с рабочим персоналом, так и с верхушкой Сиккулы. Да и с мафией они не облажались. Казалось бы, живи и радуйся! Ведь повода, подозревать их в нелояльности они не подали. Вот только слишком успешна их работа. Орден явно наткнулся на золотую жилу и теперь набирает обороты. Его популярность в Берложье и на Сиккуле растет. Количество неофитов, принявших католическую веру тоже. В общем рост собственной силы и влияния имеет место быть. Встал вопрос: а что дальше? Как они себя поведут, когда обретут силу? Будут ли они и дальше дружественными Русскому Миру или начнут свои игры?

– Может быть это и осталось бы полем состязания между клириками разных конфессий, если бы не флот. Флот постепенно превращается в дополнительный фактор силы. Но кто там служит? Приблудные! И они уже давно находятся под воздействием иезуитов. Русских людей там мало. Православная церковь там еще даже не начинала свою работу.

– А спецслужбы? Они куда смотрят.

– Это отдельная дурь. Руководство флотского СМЕРШа – это наши люди. Но среди оперативников, иезуитов или их воспитанников достаточно много. А с агентурой все гораздо хуже. Это в основном люди, побывавшие под воспитательным воздействием иезуитов. Возьмите работу Джулии Портинарри. Эта особа весьма успешно работала и работает с конструкторами. Теперь люди, отобранные ею, занимают не самые низкие посты. Начальник инженерной службы флота и начальница флотского интендантства – это не только ставленники Ордена. Они теперь уже состоят в очень близких отношениях с членами ордена. В общем, главный вопрос: Чей это будет флот? Наш или кого-то другого? Тоже самое касается верфей. Вот поэтому, чтобы переломить эту ситуацию в свою пользу, меня и посылают. Как противовес.

– Хорошо, а чем мы можем помочь?

– Тем, что вы умеете делать лучше всех. Войско тоже нужно воспитывать, чтобы оно было не только храбрым и умелым, но и преданным. Здесь вы с этой задачей справились неплохо. Теперь нужно сделать тоже самое, но в другом месте. Я не перекладываю на вас свои заботы. Но воспитывать воинов, должен воин.

– Отец Илларион, я не потяну этого, можете даже не настаивать, – Семеныч всем своим видом выразил явное нежелание лезть в чужую епархию, – здесь, на Немезиде, я прекрасно знаю, что нужно делать. Здесь и люди русские, и дело знакомое. А вот флот, да еще нерусью разбавленный…

– Значит, придется Вам, Иван Руссиянович, взять на себя эту заботу после войны. Марина Леонидовна меня уверяла, что Вы умеете работать с людьми иных языков.

– Что же, надо, значит надо. Но только тогда, когда окончится война.

ЗАПАДНЫЙ ТУРКЕСТАН. ТАБОР ГОСПОЖИ ЛЮ.

Советник Кан, докладывая о данных, полученных при перехвате переговоров противника, как-то упомянул, что сами русские называют между собой отступающие войска не иначе, чем табор. Слово запомнилось. Теперь Лю и сама так называла отступавшую с боями группировку. Что это слово значило, она прекрасно поняла и без переводчика. Недаром же, она так усердно учила русский язык! Зачем она это делала? Да затем, что собиралась, когда закончится война, начать плотно общаться с русскими. Это не пустой каприз. Раз уж за ней признали право самостоятельно вести дела с другими державами, то она воспользуется этим к своей выгоде. Тут речь идет не только о получении чисто финансовой выгоды. Политику тоже забывать нельзя. Это сейчас она вынуждена цепляться за протекторат со стороны Империи Чжунхуй. Но это заботы сегодняшнего дня. Не стоит забывать и о перспективе. Главным результатом приложенных ей усилий, является смена гегемона. Пройдет время, и одряхлевшую Империю Чжунхуй, сменит молодая и энергичная Империя Лю! И будет эта империя не только сильным лидером среди держав Галактики. Роль хранительницы и продолжательницы древних традиций, доставшихся им от предков, ее вполне устраивает. Вот только трудно будет вести самостоятельную политику. Имперская элита обладает большими возможностями для обуздания строптивых. Но это ожидаемо. Для того, чтобы ее дело не погубили старые маразматики, ей нужно противопоставить собственную силу. А раз она еще незначительна, то она будет долго и кропотливо ее создавать. Без союза с сильной державой, у нее ничего не получится. Поиск союзников – это актуальный вопрос. Здесь главное не попасть из огня в полымя. Не стать разменной монетой в играх сильных покровителей.

Русские, как союзники, ей подходят по всем статьям. Они достаточно, но не через чур сильны. А со временем Между Лю и Россией возникнет устойчивый паритет. Пусть так! Она не стремится к абсолютной гегемонии.

Когда закончится эта ненужная ей война, русские попадут в весьма сложную и неприятную ситуацию. Их экономика начнет трещать по всем швам. Основная проблема – сбыт производимой продукции. В условиях войны между Сообществом и Империей, торговля с кем бы то ни было из противников, будет воспринята другой стороной как враждебный шаг. Скорее всего, до наступления всеобщего мира, у русских вообще не получится самостоятельной торговли. Раньше они вели дела через посредников-россиянцев. Сейчас так не выйдет. А значит им придет на выручку Корпорация Лю. Деваться русским будет некуда. Придется соглашаться, тем более, что Лю предложит им более выгодные условия оказания посреднических услуг.

Война между Империей и Сообществом, кончится еще не скоро. Но, когда кончится, у русских опять возникнут проблемы. Сообщество им не простит выхода из под контроля. Значит, опять война!

Что получится от этой, еще далекой войны? Скорее всего, Сообщество своего не добьется, а русские надолго ослабнут. Это если им никто не поможет выиграть войну. А кто станет помогать? Вот Лю им и поможет! Воевать за русских или в союзе с русскими она не станет. Она просто предоставит им все необходимое для ведения войны и тем самым разгрузит их тыл.

Все эти планы, предполагают, что посол Русского Мира, будет вынужден обсуждать с ней многие вопросы приватно. С глазу на глаз. Без посредников. Вот потому она и изучает язык лаоваев.

Скажите, что на реализацию задуманного не хватит человеческой жизни, а наследники могут похоронить ее планы. Могут! Вот потому, ее наследником будет никто иной, как она сама. Думаете, что это бред? Нет! Это не бред, а тщательно охраняемая тайна. Сейчас, на планете ее имени, работает лаборатория профессора Кима. Работает успешно и уже имеет многообещающие результаты. Пересадка личности! Оказывается это возможно! Есть возможность пересадить ее сознание в более молодое тело и тем самым обрести почти неограниченное долголетие. Кто будет после этого носителем ее сознания? Будет это какая-нибудь молодая и красивая дурочка или собственный ребенок, значения не имеет. Главное, что это возможно.

Бессмертная Лю! Неплохо звучит Хвала Звездам и Небу, что кроме Кима этим никто не догадался заняться!

БЕРЛОЖЬЕ. ДЖОНАТАН КАПРУЧЧИ.

Самым заветным желанием Джонатана было выспаться. Вторым заветным желанием – скорейшее окончание этой войны, А третьим желанием – сбежать из этого дурдома, под названием Русский Флот, куда-нибудь подальше.

Что такое настоящий аврал, он уже знал. Именно производимая в авральном порядке работа, мешала ему спокойно выспаться, а о личной жизни пришлось надолго забыть. Жаловаться на усталость и на нехватку времени стало невозможно. Русские всем показали себя с совершенно неожиданной стороны. Спорить с ними и что-то доказывать свое, стало опасно. Взять тех же конструкторов. Майкл Денсе, возглавивший их после ухода Джонатана, жаловался ему на многое:

– Знаешь приятель, я их перестал узнавать и понимать. Исчезли всякое понимание и терпимость. Сплошное "Давай-давай!", – последнее выражение Денсе с нескрываемым отвращением произнес не на интерлинге, а на русском языке.

После этого, Капруччи с полчаса выслушивал жалобы Майкла о том, что все стало плохо:

– Когда меня сажали в карцер или подвергали телесным наказаниям, я конечно был возмущен столь варварским обращением со мной. Но я ведь и понимал, что русским требовались порядок и дисциплина. А сейчас они развели сущий бардак! Работа теперь идет без всякого плана. Мы в срочном порядке все переделываем. Причем каждую минуту все могут отменить и приказать заниматься совершенно другим!

– Тут ничего не поделаешь Майкл. Изменились все внешние обстоятельства. Мы все к этому не были готовы, да и не успевали подготовиться в полной мере, – Капруччи не стал говорить Майклу о том, что одним из виновников возникшего бардака, был он сам.

– Но ты хоть представляешь, как это сильно ударило по нам? Мы создали неплохие проекты. Эти проекты уже пошли в дело. А потом вдруг приходят и требуют: "Уберите то, упростите вот это, переделайте там!" Мы уже перестали понимать, что им на самом деле нужно. А время, необходимое на это? Когда я пожаловался на то, что мы все не успеваем к указанным срокам, знаешь, что они сделали? Они организовали для нас "шарашку"! Нет, ты не представляешь, что это такое! Это ужасно! Твоей сестрице, приказали создать нам "необходимые для непрерывной работы условия"! Она и создала! Мы теперь не покидаем рабочие места – не имеем права! Мы питаемся в КБ, ночуем в КБ, и даже занимаемся личной жизнью прямо на рабочем месте! Я забыл, когда занимался этим делом в своей кровати!

Что тут говорить? Джонатан был в курсе того, как Лара выполняла приказ "Создать все условия". Она просто заказала на верфях изготовление целой партии одиночных корабельных кают упрощенной версии и оборудовала ими отсек, занимаемый конструкторами. Более того, она "наехала" даже на мафию, заставив их обеспечить конструкторов необходимым количеством "девочек".

Честно говоря, он был теперь очень доволен тем, что Лара приехала сюда и осталась здесь жить. Если бы не она, не ее энергия и изобретательность, Джонатан тоже мог не справиться с заданием. Подготовка к походу оказалась делом непростым. Взять хотя бы достройку ударных крейсеров. Как ни прикидывали, но уложиться в срок не получалось, если не внести в конструкцию корабля необходимых изменений. Изменения эти ухудшали характеристики кораблей, снижали их возможности для ведения космического боя. Но на это пришлось идти, чтобы уложиться в срок. Правда, могли подвести снабженцы. Но тут пришла на выручку Лара. Она теперь стала важным человеком. Помимо флотского интендантства, она подмяла под себя всю службу снабжения верфей и станций добычи и переработки сырья. Странно, но при такой спешке и объеме забот, порядок, который она установила раньше, сохранился неизменным. Любая поданная заявка выполнялась точно в указанный срок. И даже частые изменения в потребностях верфей и флота, не могли нарушить четкой и ритмичной работы Лариного хозяйства. Пожалуй, из всех знакомых Капруччи людей, она была единственной, кого свалившиеся заботы не вывели из равновесия. Она была даже счастлива и довольна! Зато ее подчиненным все чаще требовалась помощь пситерапевта. Однако тут была и вторая странность: Ларой были недовольны все ее подчиненные, но никто даже не заикался о том, что желал бы поменять место работы. Когда Джонатан попросил Джулию, объяснить ему причину сего парадокса, та ответила так:

– Милый! Лара конечно деспот, огромная сволочь и стерва, но она человек масштаба и харизматична. Как бы не было тяжко ее людям, они все-равно не желают другого начальства. С другим начальником будет все скучно и уныло. А она сумела дать им перспективу. Она дала им возможность гордиться своими достижениями. Она дала им повод, смотреть на других свысока. Именно поэтому от нее не стремятся убежать. Ей даже гордятся!

Ну, Лара конечно великолепна в своих достижениях, но и он теперь имел все основания гордиться собой. Сегодня, поставленная задача была выполнена. Отряд боевых и вспомогательных кораблей удалось подготовить к походу Удалось сделать даже больше, чем планировалось. Завтра, эскадра покинет базу и отправится к Немезиде. И вместе с ней, уйдет в поход он, начальник инженерной службы флота, главный корабельный старшина Джонатан Капруччи.

ЗАПАДНЫЙ ТУРКЕСТАН. ЛЬВОВ.

– Сергей Юльевич! Стоит ли проявлять недовольство? Все ведь идет по плану. Противник отходит, почти не упираясь рогом. Потери у нас незначительны, всего необходимого в достатке, да и марши не тяжелые.

– А я Саша ворчу не просто так. Оно, конечно, неплохо, что "косые" драпают, только зачем нам запрещать их уничтожать? Больше здесь, на равнине положим, меньше потом в терминалах их будет сидеть.

– Наш полковник еще ни разу не отдавал глупых приказов. Если он говорит, чтобы мы не лезли на рожон, значит он что-то задумал. Он ведь не просто так убрал из Туркестана все штурмбатальоны и даже мой "Пахтакор" не оставил.

– Ты о чем-то догадался?

– Есть догадки. Только не охота трепаться на эту тему. Лучше посмотреть, что на самом деле тут произойдет.

На самом деле, Львов прекрасно знал, что может произойти. Субудаев, прежде чем покинуть их, поставил перед Львовым конкретную задачу. Часть этой задачи уже выполнена. Удалось сделать так, чтобы отступающая группировка противника, не сумела уничтожить Западно-Туркестанский район ПВО. И насчет запрета на уничтожение противника, Гарматов не прав. Приказано было, не вступать с противником в длительные и упорные бои. Они и не вступали. Тут было все понятно: незачем останавливать бегущего врага. А на поражение его войск огнем с дальних дистанций, запрета не было. Вот тут и повеселились! Тем более, что противнику трудно было противостоять огню русских.

Самый печальный для "косых" момент, был тогда, когда они проходили через район ПВО. В эти дни, по ним били со всех сторон. Воистину, они шли сквозь строй! А сегодня, обстановка поменялась радикально. "Табор" соединился с частями своей Первой дивизии. Сразу все поменялось. Мало того, что объединенная группировка "косых" стала сильней. Теперь у нее возникла не перекрытая нашими ударами линия снабжения. Действия "табора" теперь прикрывала авиация и сильная система ПВО.

Похоже, что фронт придется стабилизировать. Достигнутый паритет сил, не позволял проводить здесь операции с решительными целями. Значит, ждем!

ТАБОР. СОВЕЩАНИЕ У ГОСПОЖИ ЛЮ.

То, что вчера удалось соединиться с частями Первой дивизии, было здорово. Плохо было то, что совершенно непонятно было, что делать дальше. Командование экспедиционных сил, тянуло с ответом на запросы. А местные командиры, ждали что решит госпожа Лю. Раньше, она была для них никто и звать ее никак. Сейчас же, сама война все расставила на свои места. В "Таборе", за время отступления, были большие потери среди командного состава. Ни один командир дивизии не смог дожить до конца анабазиса. Вместо них, дивизиями командовали те офицеры, которые раньше и мечтать не могли о столь быстром повышении в должности. И были эти офицеры непривычны к руководству столь большим количеством людей. Поневоле, лидером отступающего войска стала Лю Минь. Сейчас же, командование должно было перейти к старшему по званию – командиру Первой дивизии. Должно было, но не перешло. Тот сам уклонился от принятия на себя ответственности за судьбу группировки. Это было плохим признаком. Если командиры боятся ответственности, значит, думать об успехе не приходится. Такой оборот ее не устраивал. Поэтому она и собрала военный совет. Поставив вопрос перед присутствующими о дальнейших действиях, она стала выслушивать ответы.

Командир Первой дивизии, генерал Чжоу, стоял на том, что без приказа свыше, отступать не стоит.

Другие командиры вообще не говорили ничего конкретного. Вся суть их предложений сводилась к ожиданию приказа свыше, который непонятно когда поступит и непонятно, что там решат.

Тянуть с принятием решения, Лю не хотела и потому искренне порадовалась, когда ее военный советник заявил:

– Сидеть на месте и цепляться за территории, лишенные ресурсов для ведения боевых действий, не стоит. Может противник и устал, преследуя нас, но при пассивном нашем поведении, он осмелеет и приободрится.

– Вы что-то хотите предложить Сяо?

– Я предлагаю не сидеть и ждать, когда противник догадается выйти на наши коммуникации и перерезать их, а значительно сократить плечо снабжения нашей группировки.

– То есть, Вы предлагаете отступить? Я правильно Вас поняла?

– Да, я предлагаю отступить на значительное расстояние в направлении транспортного терминала.

– Это уничтожит все достигнутые нами успехи, – заметил генерал Чжао.

– Какие это успехи? Захват пустой территории? Вы хоть помните для чего это делалось?

– Я бы просил Вас помнить о субординации и не указывать мне…

– Стоп! Прекратить споры! – дождавшись тишины, Лю обратилась к советнику:

– Можете продолжать, советник Сяо.

– Я напоминаю, какая задача стояла перед Первой дивизией – обеспечить успех нашего наступления под Ташкентом. Успех достигнут не был, значит задача Первой дивизии исчерпана. Цепляться из чистого упрямства за эти территории – погубить войска. Поэтому, отход группировки не только целесообразен, но и должен быть выполнен в кратчайшие сроки. Сохранив свои войска, мы сохраняем шансы на успех! У меня все!

– Спасибо Сяо! А теперь слушайте задачу: Вся наша группировка, по отработанному уже порядку, готовится к маршу в направлении к Сталинградскому транспортному терминалу. Вся, значит и Первая дивизия. Возражения есть? Нет? Значит решение принято. Вы хотите возразить, господин генерал?

– Нет. Я подчиняюсь общему решению.

– Вы подчиняетесь не общему, а МОЕМУ решению! – подчеркнув интонацией слово "моему", она продолжила, – и не только моему. Сяо!

– Да, госпожа!

– Отныне, Вы возглавляете штаб нашей группировки. Штаб этот сформировать сегодня. Людей выберете сами.

– Есть!

– Господа, информирую Вас, что с этого момента, все приказы советника Сяо, обязательны для исполнения всеми. А теперь, я Вас покину. У всех вас найдется немало дел и забот. Не стану вам мешать!

ЦАРЕВО. СТАВКА ВГК.

Что в древности, что сейчас, военные ненавидят политиков за их гнилую сущность. Мало того, что политики развязывают войны в самый неподходящий для армии момент. С этим еще можно мириться. Многие битвы были затеяны лишь потому, что это было край как нужно политикам. Победа, одержанная в такой битве, как правило, приносит политические выгоды сегодня, и провал всей политики в дальнейшем. Почему? Да потому, что возможности армии не безграничны. За каждую победу платится своя цена и полководец должен быть скупым как ростовщик. Он должен избегать не только поражений, но и тех побед, которые лишают сил его армию. Он должен помнить о том, что в тот день, когда будет заключаться мир, его армия должна быть такой же грозной, как и в первый день войны. Или даже более грозной.

Месяц назад, когда устанавливалась дата начала операции "Погром", император просил перенести меня дату начала операции, на три недели позже. Я тогда согласился, но сейчас обстановка изменилась радикально. Туркестанская группировка противника, обозначенная в наших оперативных сводках словом "Табор", соединившись с войсками противника в Западном Туркестане, продолжила свое отступление в направлении Сталинградского транспортного терминала.

Ранее, такой вариант мы предусматривали и готовились к нему. Моей ошибкой было то, что я не учел в своих планах те ремонтные и чисто производственные подразделения "косых", которые отступали вместе с боевыми частями. Вопреки нашим ожиданиям, враг не растерял во время отступления свое тяжелое вооружение и боевую технику. Все, что нам удавалось повредить, он немедленно эвакуировал с поля боя. Его мобильные ремонтные базы, оказались способны в короткие сроки восстанавливать поврежденные системы вооружения. Ни Львов, ни Гарматов, не догадались нанести удары по этим базам. Я и Коробов, тоже прохлопали такую возможность. В результате, "Табор" сохранил возможности к нанесению сокрушительных ударов по нашим войскам.

Если бы мы следовали первоначальному плану, то это обстоятельство, не играло бы большой роли. Все, что противник починил, досталось бы нам в целости и сохранности. Да и сейчас вернуться к первоначальному варианту было не поздно. Но уперлась Ставка, причем вся, в полном составе.