Текст книги "Полководец Третьего Рима (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 62 страниц)

– Старший полковник Сяо, хочет говорить с вами.

ДРУГАЯ СТОРОНА. НАКАНУНЕ ПЕРЕГОВОРОВ.

– Господа генералы, и уважаемые советники моей корпорации! Я хочу знать ваше мнение по поводу дальнейших наших действий. Стоит ли нам дальше продолжать ведение боевых действий, а если стоит, то каким образом? – Лю обратилась ко всем собравшимся в чудом уцелевшем после боев местном храме. Это пожалуй была единственная постройка в окрестностях космодрома, где можно было собрать такое количество людей.

– Я считаю, что дальнейшее ведение активных боевых действий нам не по силам, – Сяо взял слово первым, нарушая тем самым традиционную манеру ведения таких совещаний, – мы не имеем никакой связи ни с Метрополией, ни с ближайшими анклавами. Имеющихся в нашем распоряжении средств, хватит лищь на ведение обороны.

– Что вы хотите предложить? – кажется командиры дивизий уже поняли, к чему клонит Сяо.

– Я хочу предложить, договориться с противником о перемирии и начать переговоры.

– Переговоры о чем? Надеюсь, что слова "капитуляция" тут не будет произнесено?

– Я предлагаю вести переговоры о прекращении ведения боевых действий и о свободном выводе войск корпорации Лю с поверхности планеты.

– Уточните пожалуйста, речь идет только о войсках корпорации? – вкрадчиво спросил командир Третьей дивизии.

Присутствующие в зале слегка зашевелились, готовясь выслушать ответ.

– Да, я буду вести речь только о войсках моей корпорации, ибо говорить от имени Чжунхуя я не имею права. Вы это знаете!

– Спокойно господа! – Лю пресекла своим вмешательством подозрительное шевеление среди совещавшихся. Придавая дополнительный вес ее словам, откуда-то вынырнули ее охранники, – я призываю вас проявить спокойствие! Я хочу обратить внимание здесь присутствующих на то, что официально никаких войск Империи Чжунхуй, на поверхности планеты нет и не было. И кстати это не только официально, но и по факту. Скажите пожалуйста уважаемый генерал Чанг, что происходит с теми войсками, что теряют свои боевые знамена?

Все присутствовавшие здесь военные помрачнели. То, что произошло на орбите, всех их ставило вне закона. А произошло ужасное – вместе со станцией, русские захвати ли и хранившиеся там боевые знамена всех воюющих частей и соединений. Прав был покойный генерал Чен, настаивавший на том, чтобы знамена были там, где им и положено быть – в своих боевых частях. Впрочем, сидящие ныне в плену "павлины" рассуждали иначе. Они помнили о том, что три века назад, во время Русского Бунта, приморские партизаны, разгромив штабы двух дивизий, взяли в качестве трофея и знамена этих дивизий.

Тогда, последствия для виновных были ужасные. Командование этих дивизий, военный трибунал приговорил к самоубийству, а личный состав расформированных частей раскидали по другим соединениям.

Бюрократам военного ведомства, казалось, что изъяв знамена из соединений и разместив их у себя в штабе, они типа положили их в надежный сейф. Ага! Сохранили!

Понятно, что это не сами боевые части допустили захват боевых святынь. Только легче от этого не было никому из присутствующих. Виновными в случившемся, трибунал назначит их.

– Думаю, что Вы уже все поняли. Надеюсь, что все вы являетесь патриотами нашей Державы и неравнодушны к чести и достоинству ее армии.

– Об этом излишне говорить!

– Прекрасно! Значит будем говорить о том, как не только с честью, но и с пользой для своей страны, закончить эту войну.

– Разрешите мне сказать! – снова подал голос Сяо.

– Говорите, советник.

– Обращаю внимание господ генералов на то, что речь идет не о сдаче на милость противника, а о переброске наших сил на новый фронт вооруженной борьбы. Именно это я и имею в виду, когда заговорил о начале переговоров с противником.

– Думаете, он нас отпустит с миром?

– Им некуда деваться. Русским сейчас нужен мир. И они на него пойдут. Обязательно пойдут.

– Хотелось бы услышать, на каких условиях мы согласимся на этот мир?

– Это уже не ваши будут заботы, – снова взяла слово Лю Минь, – заключать мир лаоваи будут со мной, а не с Империей. У меня на есть все полномочия. Уверяю вас всех, что на умаление чести и достоинства Чжунхуя, я не пойду. Чтобы вам было окончательно все ясно, сообщаю: Мы эту кампанию выиграли! Не надо только усмехаться! Именно выиграли! Сообщество до конца войны, потеряло промышленный потенциал Немезиды. Вдобавок, оно получило недружественную ей державу, которая со временем станет союзником нашей Империи. Или дружественным нейтралом. Последнее реально уже сейчас.

– Хорошо, мы уже верим вам. Что тогда потребуется от нас?

– Немного, но это нужно обязательно сделать. Я хочу, чтобы с момента установления перемирия, не было никаких недоразумений со стороны наших войск. Я надеюсь, что дисциплина будет по прежнему на высоком уровне.

– Вы можете на это всегда рассчитывать.

– Прекрасно! В таком случае, я немедленно вызываю лаоваев на переговоры!

СТАЛИНГРАД. ШТАБ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ.

– Руссияныч, сейчас заняты "косые"?

– Окапываются, Ваше Высокопревосходительство, – не удержался я от подначки.

– А если переговоры сорвутся, долго они смогут продержаться?

– Дня три. На большее у них не хватит запасов. А дальше, если они не поумнеют, будет уже не война, а истребление.

– Было бы неплохо, если бы они это понимали.

– Все они понимают. Иначе бы не шли на переговоры.

Я видел, что роль дипломата даже для многоопытного канцлера нашего еще непривычна. Еще бы! Несколько веков у России не было вообще никакой внешней политики. Не считать же внешней политикой тайные контакты с мафий! Да и то, этим были заняты спецслужбы, а не дипломаты, которых тоже не было.

– Митрич! А скажи мне пожалуйста, если удастся все дело миром решить, у нас наверное и послы появятся?

– Появятся. И даже целый департамент для этого будет. Кстати, могу тебя поздравить, первым нашим послом будет твоя супруга.

– Ты это серьезно? – вот кем я не мог представить свою Ларису, так это послом.

Со времени нашей женитьбы, прошло достаточно времени. И хотя мы посвятили друг-другу мало времени, но присмотреться я к ней успел. Тихая и молчаливая жена, поглощенная созданием в доме уюта – это все, что я увидел. То, что мне подсунули женщину с двойным дном, я предполагал изначально. Поэтому, заранее считая ее шпионкой, я с ней не вел серьезных разговоров и не откровенничал. Но считать ее более значимой фигурой, у меня не было оснований.

– Твоя Лариса женщина непростая. Ее потому и сбагрили тебе, чтобы была под должным присмотром.

– А я думал, что это она за мной присматривает.

– Может и присматривает, но ни я, ни наш правитель, к этому не имеют никакого отношения. Тут Руссияныч все сложно. Политика это такой гадюжник, что я порою завидую тебе и Семенычу. У вас все намного проще. А насчет Ларисы, будь в курсе, что тараканы в ее голове непростые. Она из республиканок, причем крайних республиканок. Если верить тому, что говорит о ней Крылов, то фантазий своих она вовсе не оставила. Да и окружение у нее было соответствующее. Могли и поперек всей нашей линии пойти, да еще в неподходящий момент. Ну да к черту все это! Ты лучше скажи вот что: ты сумеешь навести должный порядок в Берложье?

– Сразу не отвечу. Мне нужно обдумать, а прежде дум, понять, что там происходит.

СТАВКА ГОСПОЖИ ЛЮ.

"Мир заключить совсем непросто. Я даже и не предполагала, насколько это непросто".

Лю Минь и в самом деле не подозревала заранее о том, каких это будет стоить трудов. Мало оказалось простой договоренности о прекращении огня. В Сталинградском анклаве это вышло быстро. Но войска Чжунхуя были еще в четырех местах и с ними не было связи. С помощью русских, связь была установлена. Вот только убедить командовавших там командиров, что они подчинены правительнице Лю, оказалось непросто. Без санкции Генштаба, они отказывались исполнять ее приказы. И что делать, если с Метрополией нет связи? Опять пришлось договариваться с русскими. А у тех самих, возможности были ограничены. С грехом пополам удалось решить и этот вопрос. Вот только разрешение было получено на ведение переговоров по поддержанию перемирия. А для заключения мира должны прибыть другие люди. Прибытие уполномоченных вести мирные переговоры, следовало ожидать через две недели.

Пока что следовало заниматься самым неотложным. Например, разместить тяжело раненых в русских госпиталях. Это решение вызвало протесты у военных:

– Нам и так хватает позора на нашу голову. Одна потеря боевых знамен чего стоит. А самим выдать своих раненых на милость врага…

Пришлось долго торговаться по этому поводу с русскими, добиваться того, чтобы те, кто был направлен на лечение в русские госпитали и больницы, не считались военнопленными и по выздоровлению свободно возвращались в свои части.

С большой неохотой, русские на это пошли.

А потом, по истечении двух недель, прибыла из Метрополии делегация, уполномоченная вести переговоры. Легче от этого не стало. Потому, что договоренность по каждому пункту мирного договора, достигалась в результате долгого и упорного спора. А людей нужно было еще чем-то кормить.

ЦАРЕВО. СТАВКА ВГК.

– И это все, о чем Вы договорились с "косыми"? – Воронов раздраженно кивнул на текст соглашения, который он только что прочитал.

– Это Костя предварительное соглашение. Мы конечно старались выжать из этой ситуации больше, но ведь этот долбанный Мун Бяо явился не сам по себе. Шестнадцать боевых кораблей, сопровождавших его – такое не скинешь со счетов, – ответствовал канцлер.

– Побойся бога, в этих условиях Саша сделал все, что возможно, – поддержал Лукашевича Крылов.

– Как Вы не поймете! Вы боялись, что наша промышленность, отрезанная от источников сырья, начнет разваливаться! Пошли на уступки, а что в итоге? Мы убираем из пояса астероидов свои войска и соглашаемся на военное присутствие Чжунхуя в нашей системе. Что воевали, что не воевали. Мы по-прежнему зависим от милости большого дяди! И толку, что этот дядя другой? – Константину Ильичу и в самом деле этот пункт соглашения очень не нравился.

Можно было со многим согласиться, ради прекращения войны. Отдать трофейные знамена? Жалко конечно, все-таки с бою взяты, но пусть даже так. Вернуть пленных? Это вполне естественно. Мир, значит мир и делать им у нас нечего. Обеспечить эвакуацию войск? Сделаем! Чем быстрей они уйдут, тем нам лучше. Пусть сохраняют все вооружение, что было при них. Ведь им еще воевать с Сообществом. Нам это только на руку. Даже с тем, что соглашение подписано между нами и корпорацией Лю, а Империя Чжунхуй тут не при чем – тоже терпимо. Но вот контроль над источниками сырья!

– Александр Дмитриевич, что подписано, то подписано. Тут уже ничего не сделаешь. Но следующее на очереди к подписанию – соглашение о торговле. Как хочешь, но на нем мы должны возместить то, что потеряли на этом соглашении.

– Будем Костя стараться. Только ты не требуй, чтобы все и сразу. Нам для того, чтобы спорить на равных, нужен нормальный флот, а не то, что мы имеем сейчас.

– Флотом займется Субудаев. Думаю, что у него получится все в лучшем виде.

– Погоди, какой из него флотоводец? На земле он оказался молодцом, слова не скажу, но в космосе? – встрепенулся князь-кесарь.

– У меня нет в запасе Ушаковых. И когда они вырастут, бог весть. Ставлю того, кто хоть что-то понимает в стратегии. А там видно будет.

Обсуждение пунктов соглашения шло долго. Конечный вывод был неутешителен: пересматривать самый важный пункт – это попросту зря тратить время. А возиться с мелочами – тоже не продуктивно. Поэтому, Константин Ильич в конце концов подписал его и отпустил канцлера.

Стоило канцлеру выйти, как к нему обратился Иван Иванович:

– Костя! Я в твои личные дела никогда не лез, но сегодня случай особый.

– Что ты накопал у меня?

– Супруга твоя, в последнее время очень нехорошо себя ведет. Что-то она тайком от тебя затевает. Пока мало что конкретного могу сказать, но люди из ее окружения начали вступать в контакты с пиндосами.

– Так! Продолжай!

– Я не стал делать резких движений. Все ждал, что ты введешь меня в курс дела. Ты ведь помнишь, что любые тайные контакты с пиндосами должны проходить с нашим совместным участием?

– Прекрасно помню. Кажется я ни разу этого правила не нарушал.

– Я это стал проверять в первую очередь. Не спрашивай как. Так вот, я убедился, что ты действительно тут не причем.

– Предлагаешь задать вопросы Марине?

– Предлагаю дальше проследить. Может она и сама нам все скажет со временем, но я бы перестраховался.

– Что-то подозреваешь?

– Ты должен помнить про ее семью. У них всегда бродили в головах интересные идеи. Настолько интересные, что хрен поймешь.

– Хорошо. Сделаем так, как ты предлагаешь, но с одним дополнением: СМЕРШ тоже присмотрит за всем этим.

Эпилог

За окном капало с крыш. Март на Немезиде был действительно весенним месяцем. Во всяком случае, весна в Царев-Граде приходила без опозданий. К апрелю обычно снега не было. Период распутицы был коротким, наверное короче, чем в старой, коренной России.

"А ведь мы знаем о той России только из копий архивных записей. Из всех русских, живущих сейчас на Немезиде, только четверо знают, как она сейчас выглядит на самом деле".

Эти мысли не мешали Марине Леонидовне заниматься работой с документами. Сейчас она рассматривала предложения разного рода организаций по обустройству демобилизованных воинов. Война уже официально кончилось, но остатки военных забот еще не отпускали окончательно.

Сейчас одним из насущных вопросов была проблема инвалидов войны. Пенсий и пособий по потере трудоспособности, на Немезидской Руси отродясь не выплачивали. Обычно, это являлось заботой общин. Государство в такие вопросы не влезало. Но сейчас случай особый. Количество покалеченных на войне ужасало. И что с ними делать?

Понятно, что лечить их всех нужно. Это как "Бог Свят!" Вопрос стоит в другом: как этим калекам жить дальше? Чего только не предлагалось! Но суть всех предложений была одна: общество согласно заботиться о героях и содержать их до конца жизни. Тут вроде все ясно. Но неожиданно раздался голос против такого подхода. И голос этот не сбросишь со счетов:

– Марина Леонидовна, вы знаете многое о моей прошлой жизни, – так начал Субудаев, когда она ознакомила его с поступившими предложениями, – вы прекрасно знаете, что однажды я на войне остался калекой.

– Я поняла что вы имеете в виду.

– Прекрасно! Тогда вы должны понять, что этим людям нужна не только забота об их благополучии. Им мало быть сытыми и ухоженными. Если они будут не при деле, то они увянут, когда поймут, что пользы от них никакой.

– Понятно, вы хотите их оставить себе?

– Тех, кто пожелает, с удовольствием возьмем.

– Вы что, собираетесь всю армию превратить в инвалидное войско?

– Да нет, в боевые части будем набирать людей, как и набирали, а во вспомогательные службы, будем брать ветеранов. Поймите меня, Марина Леонидовна, это не только калеки. Это люди имеющие боевой опыт. И передать его молодым они будут в состоянии.

Сегодня, как раз пришла заявка из Полевого Штаба, как раз по этому вопросу. Судя по ней, аппетиты у военных разгулялись не на шутку. Видимо за инвалидов вояки собрались драться серьезно. Аж целый план трудоустройства и переподготовки составили.

В общем они правы. Носители живого опыта еще никому не мешали. А с потерянными конечностями со временем можно решить вопрос. У медиков стало что-то получаться с биопротезами. Они и раньше были известны, но сейчас удалось добиться приемлемой себестоимости этих "изделий". Так что будут люди с руками, ногами и при деле.

"Хорошо, что Василий мой цел и здоров".

Стоило так подумать, как дверь распахнулась и в комнату шагнул сын.:

– Встречай нас мать!

Сама даже не помнила, как выскочила из-за стола и бросилась к нему. Обняла сына и заплакала, а еще целовала, как может целовать только счастливая мать.

– Да ладно, маманя, брось слезы лить! Живой я, ничего со мной не сталось, – говорил ей сын, прижимая ее к себе одной рукой и гладя по голове другой, – кончай реветь… Катя! Да дай ты ей стакан воды! Пусть хоть в себя придет.

Только сейчас она заметила пришедшую с Василием Катерину. Та налила из графина в стакан воду, подала и стояла рядом, пребывая в большом смущении. Выпив холодной воды, счастливая мать прищла в себя.

– Все? Успокоилась? Ладно, лицо от слез потом вымоешь. Тут вот какое дело… В общем мы с Катей решили пожениться… Возражений я не принимаю. Будешь против, все-равно по-своему сделаем!

От такой новости, чуть голова кругом не пошла:

– Погоди! Сколько тебе годочков, жених недоделанный?

– Ну шестнадцать! А что тут такого?

– А не рано? И кто согласится вас обвенчать?

– Маманя, ну вы даете! Когда еще было сказано: "Годен для войны – годен для жены!" Для войны значит сгодился, а для женитьбы еще молод? И где вообще сказано, что мне рано?

Сперва Марина Леонидовна опешила от такого заявления, а потом задумалась. И действительно, нигде в Уложениях не указан брачный возраст. Обычно, раньше восемнадцати никто не женился. Но это скорее обыкновение, нежели закон. Запретов никаких на женитьбу в столь раннем возрасте не было. Стоп! А родительское согласие?

– А если мы с отцом тебе запретим? До совершеннолетия ведь ты находишься под нашей опекой.

– Мать! Какая опека! Я на военной службе! За меня отвечает командир. Это у него я должен просить разрешения, а не у вас. Так командир и подписал мне рапорт. Значит имею право. А упретесь – так он нас и без попа распишет. Имеет на это право! У кого хочешь спроси!

– Вот значит как? От родительской воли в армию сбежал? Совсем мать за дурочку держишь. Только забыл, что командиру и приказать можно. А еще есть родители Катерины. Уж они дочери вправе запретить такое бесстыдство.

– Марина Леонидовна, – тихим голосом обратилась к царице покрасневшая Катерина, – я спрашивала маму, она не против.

– А отец? Или у вас только мама решает?

– Марина Леонидовна… Папа уже… В Белогорской Пуще… Два дня не дожил… – теперь уже Катерина залилась слезами.

Чувствуя себя последней свиньей, царица обняла рыдающую девицу, начала ее успокаивать, да и сама разрыдалась.

– Бабы! Да успокойтесь вы ради бога! – Василий сам растерялся и не знал, что делать.

Успокаивались долго. Да не сразу и получилось. А заодно и сообразили, что немедленно свадьбу устроить не выйдет, так как сороковины еще не прошли, да и после сороковин не сразу будет уместно.

– В общем так Вася, не спеши ты с этим. Война кончилась, время будет. Не убежит от тебя женитьба. Я ведь совсем не против, да и отец вряд-ли возразит. Не волнуйся, не придется твоему командиру слово свое назад брать. Пусть все будет честь по чести. С Катиной мамой нас познакомишь, посватаешься по обычаю нашему., да и могилку отца невесты все вместе навестим. Пусть хоть ТАМ да порадуется за вас…

И снова полились слезы в три струи. Впрочем, женщины всегда готовы плакать. От горя или от счастья, а со слезами у них всегда порядок. А у Василия, последние слезы эта война забрала. Пусть теперь враги плачут! Он уже знает, как их заставить рыдать.

Часть 3. ПОБЕДОНОСНАЯ «МАТЬ КУЗЬМЫ»

Предисловие

Лариса была в отчаянии. Убедить пиндосов в том, что дальнейшее пролитие крови им на пользу не пойдет, не получилось. Складывалось впечатление, что до них так и не дошло, что эту войну можно продолжать бесконечно. Так, во всяком случае, ей говорил муж. А может быть, они считали, что им выгодней затянуть эту войну, нежели покончить с ней разом. Свои дальнейшие планы, они естественно на этих переговорах не озвучили. Впрочем, какие это переговоры? Представители Демократического Сообщества, просто тупо настаивали на том, что Русский Мир должен беспрекословно выполнять все пункты предъявленного русским ультиматума.

Понятно, что пиндосы очень сильны. Более того, они считают, что сила их постоянно возрастает. Но разве они не видят, что сила Русского Мира растет гораздо быстрей? Что военным путем, решить "русскую проблему" уже ни у кого не выйдет?

Вопросы, вопросы, вопросы…

И никаких определенных ответов на них. Да и не похожи присутствующие на переговорах чиновники, на тех людей, которые в состоянии принять решение самостоятельно. Это просто передаточные устройства, чьи функции ограничены озвучиванием воли тех, кто действительно может принять решение.

"Передаточные устройства… как там Иван их называл? Слово такое интересное, вертится на языке, а сразу не вспомнить. Что-то вроде "гомосексуалиста-ретранслятора". Нет, не вспомнить! Да и черт с ним! Пора эту комедию заканчивать. У меня, в отличии от вас господа-пиндосы, право принимать решение есть!"

Лариса, это решение уже приняла. И можно было его сообщить вражеским делегатам спокойным и будничным тоном. В конце-концов, зал переговоров не театральная сцена. Но лучше всего, выйти из этой надоевшей ей игры так, чтобы этот момент запомнился всем. Чтоб и свои, и чужие вспоминали об этом долго.

Хотите дальше воевать? Ради бога, воюйте! Только не скулите, когда окажется, что все идет не так, как вы рассчитывали!

Итак, встаем из-за стола. Быстро осмотреть, себя, но так, чтобы это не бросалось со стороны в глаза. Безупречность одежды и манер, сейчас крайне важна, ведь ход переговоров транслируется чуть ли не на всю Галактику. С полусекундным опозданием встают остальные члены делегации.

Прическа в порядке, костюм сидит безупречно, осанка ровная, движения плавные и гармоничные. Теперь речь:

– Господа! Уговаривать глупцов, я больше не намерена. Своими нелепыми угрозами, вы сами подписали себе приговор. Не хотите мира? Значит, мы вам покажем "кузькину мать"!

Теперь нужно глянуть на этих марионеток насмешливым взглядом. И довести до конца сцену, которую она просто позаимствовала у легендарного русского правителя древности. Красивым движением, снимаем с ноги туфельку, хлестко бьем ее каблучком по столу. Прекрасный звук! Как выстрел из старинного пистолета. Оставляем им обувку на память, одну туфельку на столе, а другую, незаметно скинутую – возле кресла. Поворачиваемся и с гордым видом выходим босиком из зала.

Уже в коридоре, подал голос пресс-секретарь делегации:

– Лариса Викеньтьевна! А кто такая, мать Кузьмы и какого такого Кузьму Вы имели в виду?

"А действительно, что значило для наших предков это выражение? Жаль, что нет возможности в справочниках копаться, а отвечать нужно немедленно. Ведь мониторинг всего происходящего ведется постоянно".

Лариса остановилась, повернулась лицом к сопровождающим ее людям и иронично глядя на пресс-секретаря, ответила:

– Нужно знать нашу родную мифологию, товарищ Парфенов! "Кузькина Мать" – это древняя русская Богиня Победы. А кто такой ее сын, догадайтесь сами, это нетрудно![2]2
  Лариса конечно не знала, ЧТО именно она пообещала врагам. Но если знать значение имени «Кузьма», то становится понятным, какую угрозу она произнесла.
  Кузьма – от греч. Κοσμάς (Космос), которое в свою очередь – от др. – греч. κόσμος – "порядок".
  Итак, получается, что древняя богиня является матерью Космоса (Порядка). А как зовут у нас Мать Порядка? Правильно! Анархия!
  Мир Анархии? А вдруг выйдет?


[Закрыть]