Текст книги "Полководец Третьего Рима (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 62 страниц)

Прожитая им жизнь, это жизнь обманщика и лицемера. Он устал от такой жизни, но привитое с детства терпение и выдержка не позволяли ему поддаваться усталости. Легендарный Одиссей, годами таскал по миру свое весло в поисках людей, никогда не видевших моря. Нестор таскал при себе не весло а крест и искал людей схожих верою и не бессильных при этом.

Одиссей, найдя искомое, вкопал свое весло на площади людского селения, а Дукакис просто поставил богу свечу в местном храме. Одиссей видел этих людей своими глазами, а ему еще предстоит их увидеть. Похоже, что он сумел обвести контрразведку вокруг пальца. Она не сумела увидеть во внешне нейтральных фразах того, что увидели ведущие с ним беседу единоверцы. И в некоторых ответных фразах, безопасники не увидели ничего подозрительного. Зато ему было понятно, что ТАМ все сообразили правильно.

Теперь настал черед уловить уловляющего.

"Господи! Прости мне то, что жил лживо и неправедно ибо иначе невозможно было исполнить волю твою. И не было у меня иных путей для того, чтобы приблизиться к цели.

Прости меня за кровь неправедно пролитую, ибо путь к Правде лежал через кровь. Прости меня за мерзость что пригрел я вокруг себя, ибо задумал я руками этой мерзости избавить мир от нечистот".

Смущало его только то, что нехорошо он поступает с теми, с кем многое прошел. Но тут уж ничего не сделаешь. Получится, значит он убережет своих боевых товарищей от гибели. Не получится, значит такова их судьба. Жалеть понапрасну и колебаться в своих действиях, он давно отучился. Как и надеяться на награду для своей души. Бог справедлив, и не вознаградит того, кто душу свою грехами губил. Зато люди более милостивы и не проклянут того, кто «душу свою губил за други своя». Нужно ли говорить, что людьми Нестор считал тех, с кем давно расстался на Эгее и тех с кем еще предстоит встретиться здесь, на Немезиде.

Глава 48

ОТ МИРАЖА К МИРАЖУ.

– Ясно, что совсем ничего не ясно, – такими словами оценил работу тайного следствия князь-кесарь.

– Объект ведет себя крайне осторожно. Никаких компрометирующих его действий и высказываний мы за ним не заметили, – Ежевский честно говоря не разделял подозрений Крылова в том, что царица могла составить заговор против державы, – убедительных мотивов для враждебной деятельности тоже не прослеживается.

– Значит, ничего кроме "логической паутинки" мы предъявить не в состоянии?

– Пока нет. Мы прошлись по всем ниточкам и узелкам. Все установленные нами связи находятся внутри общей системы. Внешние связи отсутствуют. Даже в неявном виде.

– То есть, внешняя деятельность вообще не прослеживается?

– Вы же Ваше Величество сами видели, что это так! – Ежевский обычно титуловал Ивана Ивановича в двух случаях: либо на официальном приеме, либо выражая в такой форме свою досаду.

То, что никакого заговора против России нет и не было, в этом он был твердо убежден. Прошли те славные времена, когда любой заговорщик мог организовать заговор в России и при этом не особенно скрывать свои намерения. Жестокий урок, полученный несколько веков назад, был прекрасно выучен. Первое, что сделал лидер депортированных на Немезиду участников Русского Сопротивления – создал эффективную спецслужбу, защищавшую общество от любых поползновений врагов. Сперва Тайная Канцелярия занялась выявлением намерений внешних врагов. Под внешними врагами, тогда понимались в основном подпиндосники. Весьма быстро, Тайная Канцелярия научилась не только выявлять замыслы врагов, но и срывать их. Потом, возникла еще одна спецслужба – Академия Наук. Та, свою задачу понимала очень широко – изучение окружающего мира. Мир изучался не только посредством чисто научной деятельности, воровство научно-технической информации тоже стало предметом ее забот. По мере становления и развития промышленности, сфера приложения усилий этих двух заведений необычайно расширилась. Но кто будет охранять охранителя? Создавать службы с внутренними охранительными функциями сочли нецелесообразным. И вскоре пришлось об этом пожалеть. Спустя тридцать лет после начала депортации "непримиримых", в обществе возникла смута, грозившая привести к большим потрясениям – конфликт между монархистами и республиканцами.

Предотвратить кровавые столкновения удалось. Необходимое согласие было достигнуто. Вот только первому из князь-кесарей показалось странным, что смута возникла слишком уж своевременно: как раз началось расселение на новые территории. В этих условиях раскол общества мог легко быть закреплен расколами как территориальным, так и политическим.

Проведенное расследование показало, что разногласия во взглядах на дальнейшее развитие, приняли опасные формы благодаря усилиям тех провокаторов, что не поленились заранее внедрить подпиндосники. И что тут делать? Заводить полицию? Можно конечно и даже нужно. Вот только это еще не гарантия, что полиция всегда будет защищать общество. Были еще свежи воспоминания о том, что среди тех, кто разрушил Старую Россию, хватало и переметнувшихся к пиндосам представителей спецслужб. Где гарантия, что враг снова не найдет новых иуд в охранительной системе? Да и непомерно раздувать штат этих служб – значит жертвовать их эффективностью. Ничего оригинального, лидеры придумать не смогли, но взбудораженное общество сумело найти выход из этого положения. Оно организовалось так, что плести против него заговоры стало бесполезно. Когда социологи приступили к изучению структуры общества, то нарисованная схема внутренних связей напомнила паутину, густо заполнившую весь объем в отведенном ей помещении. Никакой четко выявленной вертикали не было. Сложная система горизонтальных и междуровневых связей, будучи изображенной графически, напомнила бесформенный клубок.

Чтобы эту систему разрушить, требовалось перерубить миллионы соединительных узелков. Проблема любого заговорщика состояла в том, что стоило тронуть только один узелок, как по соединительным нитям передавался сигнал на соседние узелки. Фактически страна превратилась в огромную деревню. А как известно, в деревне тайн для соседей не существует.

Уже это создавало нешуточные проблемы даже для местных преступников, не говоря уже о чужестранных шпионах. Но опасность таилась не только в быстром разоблачении тайных замыслов. Очень быстро, любители навредить ближнему своему, поняли простую вещь: само по себе население страшней любой жандармерии. Не существовало никаких особых инструкций, которые ограничивали произвол обывателя. И уж если обыватель решил вывести чужака на чистую воду, то ограничить его в использовании применяемых методов следствия никто бы не сумел. Полицаи были первыми, кто в этом убедился. А уж право на вынесение народом приговора любой степени суровости не подвергалось сомнению изначально. И опять-таки, первыми в этом убедились полицаи. Любой заговорщик, любой преступник, в этой ситуации мог рассчитывать только на защиту официальных властей. Но и это было проблематично.

Так что вряд ли Марина Леонидовна Воронова затевала что-то недозволенное. А интриги внутри системы – кто их запретит? Правила политических игр на местных Олимпах это допускали.

– Знаете, Порфирий Прокопьевич, – князь-кесарь наконец оторвался от разглядывания высвеченной модели установленных наружным наблюдением связей субъекта, – что-то мы не понимаем в этой ситуации. Можете мне поверить, что тут не простая интрига затевается.

– Ваше Величество, я всегда доверял вашей интуиции, но поймите и вы меня, участие спецслужб во внутренних политических играх запрещены правилами игры…

– А сколько раз вы сами нарушали эти правила? Мне перечислить эти случаи или обойдемся без оказания давления?

– Хорошо, я готов рискнуть и своей репутацией, и репутацией своей Конторы! Я продолжу слежку за нашей "Несмеяной"… Вы только скажите мне, что вам в ней не понравилось? Раньше она вас вполне устраивала и подозрений не вызывала.

– Знаешь что, – Иван Иванович подошел к Ежевскому поближе, – те связи, что ты указал на своей схеме, можно разделить на две части. Первая часть – старые связи. Они подозрений не вызывали потому, что прослеживались до конца их возникновение было объяснимо. А теперь подойди к своей схеме. Сейчас я выделяю из этого клубка те узелки и ниточки, которые появились в последние три года..

Крылов по колдовал с управляющими программами и сразу большая часть разноцветных нитей поблекла, а меньшая часть поменяла присвоенные ранее цвета на рубиново красный.

– Итак, Порфирий Прокопьевич, что ты видишь сейчас?

– Логический обрыв… Ёлки зеленые! Так ведь все эти нити со знаком ограничения!

– Сообразил! А теперь вспомни, для кого поставлены эти ограничения?

– Да понял я уже! В сфере обороны для нас есть запретные места. Копаться в делах наших вояк мы не имеем права без санкции императора. Но ведь сейчас у нас эта санкция есть!

– Для их "Стратега" ее все-равно нет. А нет ее потому, что санкция императора не подтверждена согласием нашего уважаемого начальника Генштаба. Видишь? Дела в которые запрещено совать свой нос даже царю, не являются секретом для царицы!

– Значит наша "Несмеяна" уже осуществляет что-то, о чем мы не имеем представления? – похоже, что Ежевский уже проникся серьезностью ситуации.

– Это только подозрения и слабая уверенность. Поэтому, Порфирий Прокопьевич, я тебя прошу: разберись ты с этим делом как следует. Мне нужно знать точно: что эта "Несмеяна" затеяла?

А ДАЛЬШЕ?

Когда заканчивается война, всегда возникает вопрос: Как жить дальше? Этот вопрос естественен и касается всех. Чем бы война не заканчивалась, победой или поражением, но жизнь людскую она меняет сильно. Первой это поняла Роза Халькевич и не просто поняла, а начала жить по новому. О том, что свадьба царевича изменит стиль жизни высшего света, догадаться мог любой. Но первой сообразила все-таки Роза. А сообразив, начала ковать железо пока оно горячо. Шить праздничные одежды могла любая фабрика того же Рябиновича, но создавать новые модели одежды? Знаменитый магнат и опомниться не успел, как Роза повязала всех перспективных художников– модельеров деловыми обязательствами. Теперь любая попытка составить конкуренцию ушлой жидовке была заранее обречена на провал. Но недаром мудрые предки говорили, что "Жид в деле, как пиявка в теле". И если Рябиновича обошли на одном вираже, то это еще не значило, что у него можно было выиграть всю дистанцию. Сперва раздосадованный Моисей Соломонович хотел порушить Халькевичам весь цимес, но против этого выступила родная дочь:

– Папочка! Вот только махрового антисемитизма нам не хватало. Если ты разоришь эту наглую жидовку, то тебя не поймет ни русский народ, ни высшее общество.

– Золотце мое, разве "Русская правда" против состязательности в экономической сфере?

– Конечно не против, но только не в этом случае. Ты хоть понимаешь, что эту… в общем ты понял меня, что бедную вдову, участницу боев на Семеновской гряде, не позволят никому обижать? Ты видимо забыл, что у этой… в общем вдовы, широкая известность в театральной среде. Уже это гарантирует тебе неприятности от злых языков. А популярность в высшем свете? Так что мой милый папочка, нужно плюнуть на эти тряпки и заняться тем, чем мы занимались всегда – одеждой для простого народа.

В глубине души, магнат понимал, что его Сарочка права. Как ни дороги бальные наряды, но это мизер по сравнению с основными объемами производства. Но только мириться с потерей такого способа приобретения популярности в обществе, было выше его сил:

– Сарочка, душа моя, не стоит думать что твой отец столь алчен, что удавится за копейку. Ты ведь сама знаешь, что мы ничего для России не жалели. Но престиж нашей семьи – дело совсем иное!

– Папа! Можешь не продолжать, я все поняла. Ты просто страдаешь от того, что у нас нет в запасе того проекта, который принесет нам не только прибыль, но и славу. Только прежде чем злиться, нужно сперва посоветоваться с близкими тебе людьми, например со мной.

– У тебя есть идея?

– Есть! Проект "Русский Ватник"!

– Идише коп! – мгновенно осознавший гениальную простоту этой идеи, Рябинович непроизвольно перешел на родной язык, – Шэйнкайт!

– Вот видишь, ты уже все понял!

– Сара! Собирайся, едем в конструкторское бюро!

"Дурная голова! Мне ведь об этом говорили давно, еще когда я учился в техникуме! Ну ничего! Главное что этим давно никто не занимался! Опыт конструирования военной формы у нас уже есть. Рабочая одежда? Тут мы явные лидеры. Всесезонность мы обеспечить сможем, конструктора у нас не дурные. Без применения новых материалов тут не обойтись – значит говорим с химиками. С ними у нас связи имеются. Сразу приемлемого результата мы не добьемся, ведь речь идет о создании шедевра".

Если кто-то решил, что папа и дочь Рябиновичи с дуба рухнули и решили заняться пошивом архаичной одежды, то он сильно ошибся. Просто и отец и дочь прекрасно помнили то, что им говорили во время учебы. Настоящая народная одежда, это вовсе не украшенные узорами костюмы "а-ля рюс". На самом деле, это та одежда, что равным образом пригодна и воину, и труженику, и человеку действующему в тяжелых природных условиях. В разное время эта одежда выглядела по-разному. Упомянутый Сарой ватник – это всего-лишь пример удачного сочетания перечисленных качеств.

– Сарочка! Ты чего замерла? Собирайся золотце! Мы едем!

" Так, испытательный полигон мы переоборудуем, это не трудно. Штат испытателей. Тут лучше всего подойдут люди, имеющие опыт боевых действий. Вот только как их привлечь? Тех кто на службе никто и никогда не отдаст. Тех кто демобилизован? А кто пойдет? Если у человека и так есть работа или свое дело, то точно не пойдет. А инвалиды? Чем они плохи? Очень даже ничего! Приобретаем не только опытных людей, но и плюсы в глазах общества. Инвалидами занята у нас царица? Значит нужно попасть к ней на прием! Еще одно – армия. Тут без согласия военных ничего не выйдет. Мне надо получить от них согласие и поддержку хотя бы на разработку моделей. Но тут все просто. Сара и Иосиф для армии не чужие люди. Коробов их знает, значит можно с ним наладить контакт".

Моисей Соломонович не знал еще того, что озабоченным дальнейшими перспективами промышленникам, пришли в головы те же идеи. Старые экономические связи еще предстоит восстанавливать. Новые налаживать. А пока этого добьешься, заводы будут простаивать. Работать на склад? Увольте! Палочкой-выручалочкой мог быть только немедленный военный заказ. За его получением и начала выстраиваться очередь. Был правда еще один выход – торговые связи с мелкими государственными образованиями на карантинных планетах. Но тут не все так просто. Во-первых на это тоже нужно время, а во-вторых гарантом точного выполнения заключенных контрактов, могла быть только армия. Это понимали все заинтересованные в дальнейшей работе люди.

А сама армия? А она уже начала готовиться к новой войне. Коробов, как грамотный генштабист уже начал разработку мобилизационных мероприятий. В его хозяйстве появился и начал крепнуть Промышленно-Мобилизационный отдел. Именно он должен решать основные вопросы подготовки страны и ее экономике к войне. А раз так, то именно ему решать, что и в каком виде будут выпускать заводы и фабрики Русского Мира. Сами того не подозревая, магнаты добровольно "ложились" под Генеральный Штаб. Пока еще никто не понял, что в жизнь общества вошла новая сила. И сила эта начнет определять вкусы и предпочтения во всех сферах повседневной жизни. Сила эта еще не обладала нужным влиянием, но это уже было вопросом времени. Теперь ни один масштабный проект не будет принят к исполнению, если не получит положительное заключение экспертов из соответствующих служб Коробова.

Те подозрения, что возникли у Крылова, были близки к истине – система взаимного контроля, существовавшая столько времени в русском обществе начала разрушаться под воздействием внутренних изменений. Правда он еще не до конца понял, в чем тут дело и объяснял все это заговором возникшим в правящей династии.

Ничего этого не понимал и сам Рябинович. Да ему пока что было не до таких высоких материй. Он думал о новом проекте. Том проекте, который должен прославить его самого и фирму "Рябиновская Мануфактура".

Прибыв в головной офис, он встретился с собранными секретарем конструкторами и торжественно объявил:

– Господа! Хочу вас всех обрадовать! Мы начинаем работать над новым масштабным проектом!

ОТБРОСЫ И КАДРЫ.

Несмотря на свое громкое название, новое ГРУ так и не вышло на тот уровень, что имела "контора" из прошлого с таким же названием. Удивительного тут ничего нет. Спешка при создании, малый срок существования и ограниченный масштаб деятельности, не породил ничего иного, кроме жалкого подражательства. Нынешнее ГРУ не стоило сравнивать даже с Тайной Канцелярией или научно-технической разведкой Академии Наук. Хотя в этих конторах служило меньше народа, чем в ГРУ, качество их работы было намного выше. Здесь сказывался в основном больший срок существования этих служб. Период становления прошел давным-давно. Наработанный опыт, хорошо подготовленные кадры и давние связи во внешнем мире, свое дело делали.

Зато армейские и флотские разведчики ничем подобным похвастаться не могли. С большим трудом удалось наладить сносную работу войсковой разведки на самой Немезиде. Зато разведка в пространстве не могла похвастаться и этим. Сказывалась прежде всего нехватка разведывательных кораблей. Два корабля, да еще получившие серьезные повреждения в сражении – это считай, что ничего нет. А что уж тут говорить об агентурной разведке? Лучше и не говорить о том, чего на деле как не было, так и нет.

– Я тебе майор не завидую. Сейчас ты у нас король без королевства, – генерал Коробов не собирался щадить самолюбия Хюммеля, – то, чем ты занимался до сих пор, это возня малыша в песочнице.

– Михаил Семенович, но ведь на все нужно время!

Попытку Хюммеля хоть как-то оправдаться, Коробов пресек мгновенно:

– Игорь Севастьянович! Война и не только она, времени никому не дает. Я всегда должен от вас слышать точные ответы на заданные мной вопросы. Меня не устроят ваши жалобы на очень трудное детство. Вам голова на то и дана, чтобы находить выход из самой затруднительной ситуации.

Вот как хочешь, так и поступай! Пришлось напрягать голову и искать выход. Кое что придумать уже удалось. Первое, что сделал Игорь Севатьянович, так это покончил с прежней независимостью флотской разведки. Но он не просто подчинил себе эту маленькую группу людей. Он сумел добиться того, что возможности ее увеличились в разы. Как? А просто: неделя тяжелейших переговоров с мафией и она согласилась разместить на кораблях своего Контрабандного Флота посты технических средств разведки. Зато привлечь мафиозные кадры к агентурной работе не удалось совсем. Энтони Фрост был не настолько глуп, чтобы ложиться под всех, кто этого пожелает. Да, у него были свои источники информации и своя агентура, но он предпочел торговать сведениями, а не кадрами. Пришлось согласиться с такой постановкой вопроса. Зато на Сикуле, Хюммель отыгрался по-полному. Возглавлявший местную разведку Питер Борн тоже желал продавать информацию, а не себя. Более того, он желал продавать ее не только русским. И ведь все у него могло получиться! Могло, но внезапно он получил удар оттуда, откуда не ожидал. На второй день после начала с ним переговоров, к Хюммелю зашла Лариса Викентьевна:

– Игорь Севастьянович, я тут кое-что для вас принесла.

Этим "кое-что" оказался компромат и на самого Борна, и на многих его помощников. В основном это был материал об участии шефа сикульской тайной полиции в коррупционной деятельности. Сведения что ни говори ценные. Кто-то дотошно исследовал все шаги этого человека и его окружения. Материал был настолько подробным и всеобъемлющим, что опираясь на него можно было в течении одной секунды превратить эту шайку-лейку в обыкновенных нищих. Чувствовалось, что над компроматом работал не один человек. Такое накопать могла только специализированная организация.

– Лариса Викентьевна, а вы не могли бы передать мне в разработку этот чудесный источник? – попросил он ее, нанеся ответный визит к воистину чудесной благодетельнице.

– Игорь Севастьянович, вы должны прекрасно понимать простую вещь: если у меня появился свой "источник" то я не могу его вам передать. Это уничтожит то доверие которые он испытывает сейчас ко мне.

– Жаль, было бы интересно побеседовать со столь чудесным человеком, – майор совершенно искренне выразил свое сожаление.

Этот разговор, происходящий во время утреннего чаепития, по идее уже стоило завершать. Хюммель так и собирался поступить, когда Лариса, попросила еще на часок составить ей за столом компанию:

– У вас наверное не так уж много времени, но я попрошу все-таки задержаться. Я ожидаю визита архиепископа Симона. Не переживайте, церемоний разводить не станем. Отцы-иезуиты тоже немало сумели узнать интересного.

Когда святой отец появился, его тоже пригласили к столу. Отрицательно покачав головой, он пояснил:

– То, что я вам хочу показать, нужно смотреть не на полный желудок. Во избежание так сказать. Лариса Викентьевна, давайте пройдем в ваш кабинет и вместе посмотрим, о чем тут идет речь.

Предупреждение отца Симона оказалось не лишним. Ларисе понадобилось пару раз отлучиться, чтобы прийти в себя:

– Господи, что это за общество? Неужели такие мрази способны спокойно жить?

– Я господа тоже был потрясен, когда впервые ознакомился с этими материалами. Увы! Это общество поражено страшным недугом.

– Отец Симон! Но как же остальные люди? Почему такие забавы становятся возможны? Ведь у нас такая сволочь и часу не проживет, стоит только людям про это узнать! – Хюммелю после просмотра тоже было не по себе. Желание пристрелить Борна и его банду, крепло с каждой секундой. И понимал ведь, что придется с этими выродками и дальше работать. Вот только детские взгляды наполненные мукой и ужасом, крики истязаемых жертв… Это ведь не сцены жесткого допроса. Это сцены развлечений, распространенных среди местных сливок общества!

– Успокойтесь сын мой! Вам еще долго с этими людьми предстоит работать. Вот потому мы и поддержали полковника Бланка. При нем извращенцы себя уже не чувствуют вольготно. Часть этих людей, он истребил при перевороте, а часть вынужден оставить на своих местах, потому, что их не так просто заменить.

– А дети? Что с этими детьми? – Ларису бил нервный озноб. Она еще не совсем пришла в себя от испытанного потрясения.

– Сейчас им ничто не угрожает. Детьми занимается наш Орден. Братья и сестры надеются с божьей помощью излечить души этих несчастных созданий. Майор! Я советую вам как следует подготовиться к предстоящей беседе.

Встреча с Питером Борном состоялась вечером в рабочем кабинете Игоря. Когда проводивший "гостя" адъютант покинул кабинет начальника, Хюммель взял быка за рога:

– Для начала, прочтите эти распечатки.

– Что это? – спросил Борн глядя с недоумением на написанный в архаичном стиле тексты.

– Это всего лишь те древние конвенции, которые наша страна когда-то подписала. Предупреждаю сразу, нас абсолютно не волнует то, что мир постарался забыть о том, что здесь написано. Для вас сейчас важно лишь то, что мы не отказывались от исполнения взятых на себя обязательств.

По мере знакомства с текстами копий документов, "гость" начал чувствовать себя неуютно. То, что сейчас может с ним случиться что-то ужасное, до него начало доходить. Ему только было непонятно: почему именно он? Последнее он спросил вслух.

– Потому, что мы добрались только до вас. Если вы еще неправильно поняли, то поясняю, тот материал, что мы на вас имеем, позволяет мне уже сейчас дать своим людям команду. Не обнадеживайте себя напрасно. Для таких как вы, у нас легкие формы смерти не предусмотрены. Стоит мне показать своим людям содержимое этих файлов и вы о медленном расчленении будете мечтать как о неслыханном блаженстве.

– Вы не станете это делать! Вам это невыгодно!

– Вы уверены? Илья! Спецгруппу ко мне – отдал команду своему адъютанту по громкой связи Хюммель.

Быстро явившиеся в кабинет крепкие парни зажали Питера в "коробочку". Тут до него дошло, что это вовсе не простое запугивание. Что эти чудовища могут действительно его отсюда вынести в разобранном виде. Чувствуя, как сфинктеры готовы вот-вот расслабиться, он тем не менее еще пытался сопротивляться:

– Господин протектор этого так не оставит. Вы рискуете испортить сложившиеся между нашими странами отношения!

Тон, которым это было произнесено, был больше похож на скулеж и напугать или заставить одуматься уже никого не мог. Хюммель только покривился:

– Не стоит на это рассчитывать. Господин Фердинанд Бланк – это порядочный человек. Он поймет, почему мы решили слегка прибраться в его доме. Особенно, когда изучит файлы в которых отражены те художества, которые творили вы со своими дружками. К тому же, он не окажется пополнить за ваш счет бюджет государства, а заодно оздоровить общество Сикулы.

Кончилось все мерзко. Шеф тайной полиции сдулся. Не только в переносном смысле. Покинуть кабинет для того, чтобы привести себя в порядок, ему было позволено не раньше, чем он взял на себя обязательство, превратить свою службу в вассальное агенство русской военной разведки. Разговор был еще долгим. Не покидая кабинета Хюммеля, он санкционировал получение необходимых допусков группе кураторов от ГРУ.

Когда ему наконец позволили покинуть кабинет своего нового начальства, майор первым делом распорядился:

– Илья! Позаботься пожалуйста, чтобы киберуборщики привели кабинет в порядок. Я схожу пока в сад. Отдышаться нужно.

Итак. Это был успех. В обмен на гарантии личной безопасности, а также дополнительное финансирование разведдеятельности и оказание технической помощи, Питер Борн согласился с тем, что отныне его служба использует свой потенциал в интересах ГРУ. Теперь Хюммель знал, как ему быстро наладить агентурную разведку. В этом мире много не очень крупных тайных служб, которые именно сейчас, пользуясь тем, что большим игрокам не до этой мелочи, можно подмять под себя. Конечно, придется финансировать их, но готовые разведывательные структуры этого стоят. Хорошо бы еще было, чтобы во главе их стояли приличные люди. Но это как уже повезет. Главное, что теперь можно готовить свои собственные резидентуры без всякой спешки и не в ущерб качеству работы.

Он не знал, что умным оказался не он один. Схожая мысль посетила и начальника тайной службы "Суверенной Корпорации Лю" советника Кана. Правда, советник Кан немного опоздает. Всего на два дня. Поэтому, Питер Борн отвергнет то предложение, что сделают ему люйские эмиссары.