Текст книги "Полководец Третьего Рима (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 62 страниц)

Глава 6

Вынужденное заточение Ганса и его спутников, закончилось на территории товарного склада, находящегося недалеко от транспортного терминала. И хотя их «Одиссея» еще не закончилась, эвакуацию следует считать успешной. Самым трудным делом, как он предполагал, должны были стать уговоры Курта Вернера. И приятно разочаровался. Доктор Вернер был не только капризным «ботаником». Оказывается, это очень даже разумный человек. Порадовала та серьезность, с которой он отнесся к сообщению о грозящей им всем опасности. Никаких сомнений, истерик и рефлексий. Вернер просто взялся составить перечень того имущества, которое по его мнению, необходимо взять с собой в дорогу. Список набирался солидный, как раз для того, чтобы обеспечить полную загрузку транспортно-пассажирского звездолета. Но Проныру, это не смущало. Если все пройдет так, как запланировано, то никто предъявлять претензии к пропавшему оборудованию не будет. Второй сложностью, было уговорить сотрудников лаборатории и членов их семей, последовать за доктором Вернером. А их набиралось, согласно «списка Вернера» более пяти десятков человек. Вероятность того, что подготовка к эвакуации будет «засвечена», была велика. Но здесь, было принято решение, не посвящать их в обстоятельства дела и эвакуировать принудительно, в самый последний момент. Эту часть операции, взяли на себя люди «Синьора Антонио». Третьей проблемой, стала необходимость вывезти четыре бокса с находящимися в них подопытными. Просто так их было не вывести, а на содержании их в боксах, Вернер настаивал. Сам бы Курт, не стал бы заморачиваться с сохранностью подопытного материала, но Вернер уперся рогом. По его словам, на новом месте, не скоро получится повторить начатый опыт. Скорее всего, только спустя продолжительное время, когда его, Вернера, уже не будет в живых. Тут Вернер, неожиданно получил поддержку от мафиози. Курт заподозрил, что «Антонио» знает, как получить из этой ситуации еще большую выгоду, нежели та, которую предложил ему он. Пришлось маскировать вывоз боксов с подопытными, под очередную замену оборудования, и делать это в самый последний момент, перед окончанием первого этапа операции. Четвертая проблема, состояла в том, что ищейки, не станут брать след лишь тогда, когда сумеют найти и опознать трупы намеченных жертв. Эту часть подготовки операции, целиком взял на себя «Антонио». У кого как не у него, был выход на «черных» медиков, способных модернизировать тела, которые должны остаться на месте операции. Как подозревал Ганс, в роли «жертв» нападения, выступят тела людей, создававших группировке «Антонио» весьма заметные проблемы. Когда наконец, было все подготовлено, люди Ганса смогли засечь подозрительное шевеление вокруг лаборатории. Время действовать наступило. Все, намеченные к эвакуации люди, были собраны, под предлогом корпоративной вечеринки в конференц-зале. В момент нападения, принудительная эвакуация и началась. И проводилась она через полупроходной канал для силовых кабелей, через который здание лаборатории было подключено к энергосетям. Люди Ганса и «Антонио» изобразив поначалу отчаянное сопротивление, начали отход вслед за подопечными, инициировав предварительно установленные подрывные и зажигательные заряды. Так как нападающие использовали переносные штурмовые системы, то взрывы и возгорания, их не должны были удивить. А потом, была дорога к складскому терминалу. Там людей поместили в обычные товарные контейнеры, оборудованные внутри, всем необходимым для жизни. А потом началось долгое путешествие, продлившееся, если верить часам Ганса, около месяца. И вот, наконец, долгожданная Немезида.

Когда их освободили из заточения, человек, представившийся как Лоренцо, повел их к автобусу. Модель автобуса, конечно, была весьма архаичная, но салон все-таки обеспечивал достаточный комфорт при поездке.

Планета вовсе не поразила воображение пассажиров. Обычные земные пейзажи. Каких-либо эндемиков, среди местных растений не было видно. Не попадались и крупные населенные пункты. Семейные фермы, небольшие поселки, и движение не слишком оживленное. Обычная хоть и живописная глушь. Впрочем, пассажиры автобуса, там на Земле, жили отнюдь не в мегаполисах, поэтому вид из салона их вовсе не шокировал, а скорее успокаивал. Через два часа езды, автобус свернул с трассы и поехал вглубь соснового леса, пока не выехал на поляну, огражденную решетчатым забором. Сразу за забором, находилось десяток коттеджей. Надпись на проходной, выполненная на интерлингве, говорила о том, что они въезжают на территорию Гостевого Пансионата. Когда все вылезли из автобуса, к Проныре подошел Лоренцо, и отведя его чуть в сторону, сказал:

– Сеньор Джованни! Здесь распоряжаются совсем другие люди. Поэтому, предупредите своих, чтобы ничего не делали самовольно. И еще, этот пансионат под охраной. Охрана эта не наша. Впрочем, сейчас подойдет сеньор Массимо, который Вам все объяснит. А я сейчас обязан получить у Вас, тот носитель с информацией, который был обещан сеньору Антонио.

Покончив дела с Лоренцо, Ганс был представлен хозяину здешнего места – "сеньору Массимо". "Сеньор Массимо", оказался крепышом, среднего роста, русоволосым, лет так тридцати пяти.

– Здравствуйте Ганс! Вам наверное удобней будет называть меня Максом, если это так, то я возражать не буду.

Макс говорил на интерлингве с каким то странным акцентом, который раньше Проныре не встречался. Но мало ли на свете произношений? А Макс тем временем продолжал:

– Мы сейчас не станем обсуждать того, ради чего оказали всем вам свое гостеприимство. Сейчас мои ребята помогут вашим людям устроиться на ночлег. Предупреждаю сразу, продовольственных магазинов поблизости нет. Все продукты, мы будем завозить сами. Сейчас же, когда вы все расположитесь, мы обеспечим вам питание готовыми обедами. Так же будет и с ужином, да и завтраком тоже. Потом, кто хочет, может готовить для себя, то что привык есть. Но это по желанию. Еще предупредите людей о том, что территория пансионата охраняется и выходить за обозначенный периметр нежелательно. Далее, то имущество и оборудование, что вы привезли с собой, сейчас разгружается на терминале и будет вывозиться в наши хранилища. Поэтому вопросы по нему, можно будет задавать позже. И еще, с завтрашнего дня, с вами будут работать наши дознаватели. Предупредите своих людей, пусть не беспокоятся. Это обычное собеседование с иммигрантами.

– Макс! Как можно будет связаться с Вами, если возникнет в этом нужда?

– Вообще то, в каждом коттедже, есть стационарные средства связи. Это внутренняя связь. Вот по ней ко мне и обращайтесь. Именно ко мне, ибо наши люди, отвечать на ваши вопросы не будут. Пытаться связаться с кем-либо по вашим коммуникаторам, я не советую. Во-первых, здесь другие стандарты связи, во– вторых, не стоит вам афишировать свое присутствие. Вы конечно, сейчас под нашей защитой, но все-таки не надо никому создавать проблем.

После такого инструктажа, началось вселение беглецов в коттеджи. В принципе, здесь было все понятно, один дом – одна семья. Но не обошлось и без курьезов. Доктор Вернер, как и его ассистентка Марта, были холостыми. И когда каждому из них досталось по коттеджу, Марта начала протестовать. Она потребовала, чтобы ее поселили непременно в одном доме с Вернером, заявляя, что быть одной в доме, в незнакомом месте, ей просто страшно. Что она вполне привыкла к обществу доктора Вернера и совершенно не способна ему помешать, что в конце концов, она ведь всегда помогала доктору на работе и не видит ничего плохого в том, что будет заботиться о его бытовых удобствах. Скандал, затеянный Мартой, несколько снял то напряжение, которое испытывали невольные переселенцы. Охранники, весело смеясь, что то начали говорить на незнакомом языке. Макс же, вопросительно посмотрел на Вернера. Тот в ответ сперва пожал плечами, а затем утвердительно кивнул.

– Можете вселяться к уважаемому доктору, госпожа…

– Краус, господин Макс. Пока что Краус!

Услышанный ответ вызвал новые раскаты смеха, причем не только у охраны, но и у самих путешественников. А довольная достигнутым, Марта Краус, подхватила свое имущество, легко поместившееся в дамской сумочке, уверенно направилась к дому, в котором собралась поселиться. Злой как черт Вернер, направился следом.

А на следующий день, началось обещанное собеседование.

Проводить собеседование, приехала довольно представительная компания и в количестве достаточном, чтобы беседовать со всеми одновременно. Проводилось собеседование, прямо на дому. Ганс, наметанным глазом определил, что приехавших вести опрос людей, можно смело разделить на несколько групп. Были среди приехавших те, кого смело можно было отнести к "ботаникам". Эти сразу, с места в карьер разбежались по домам, которые занимали ученые. Другая группа – эти походили на школьных учителей. Причем не на чиновников от образования, а на тех учителей, которые ежедневно работают с детьми. Третья группа, скорее всего, были настоящими чиновниками. Они сразу занялись опросом домохозяек. А вот последняя группа, эти пришли явно по душу Ганса и его людей. "Учительница", беседовала в соседней комнате с детьми Ганса, а с его женой какой-то социальный работник. С Пронырой беседовал тип с настолько невыразительной внешностью, что опытный человек, быстро поймет, что перед ним служащий полиции. Впрочем, беседа проходила в спокойной, доброжелательной обстановке. Полицейский, так и не представившийся, кстати, задавал вопросы, согласно лежащей перед ним распечатке вопросника. Фиксировал ответы на планшете и продолжал задавать очередные вопросы. Такую манеру ведения допроса, Проныра знал прекрасно. Среди десятков безобидных с виду вопросов, находятся несколько таких, ответы на которые и будут интересны по-настоящему. Он тоже, умел вот так же, беседуя с настороженным человеком, говорить на безобидные темы, время от времени, вплетая в узор беседы нужные ему вопросы. Сейчас полицейскому, важно было выделить в беседе те моменты, в которых "клиент" начинает давать явно противоречивую информацию. Ганс это знал и не на секунду не терял бдительности. Главная особенность вот таких работников ему была известна. Уцепившись за сомнительные фрагменты данных показаний, он уже не успокоится, пока не прояснит для себя всю картину. Это просто стандартная манера работы любой полиции. Ну и что, что сейчас они вежливы и корректны? Будет нужно – дойдет очередь и до грубости. Так, в беседе-допросе, прошло все время до ужина. То, что собеседование с ним, его женой и детьми, закончилось практически одновременно, ничего удивительного не было. Просто, хорошо отработанная стандартная процедура знакомства. Потом "гости" попрощались и ушли, а семья, наконец то приступила к ужину. Когда ужин подходил к концу, в прихожей запищал домофон. Подошедший к нему Ганс, увидел на видео, стоящую у входа заплаканную Марту.

Открыв дверь, он спросил:

– Марта! Что случилось? Почему ты плачешь?

– Ганс! Десять минут назад, они арестовали Курта и куда-то увезли!

– Марта! Пройди в дом. Сейчас я все выясню.

Проводив Марту в холл и оставив ее на попечение жены, Ганс вызвал по стационару Макса.

– Макс! Мне сообщили, что какие то люди, арестовали и увезли Курта Вернера.

– Ганс! Не стоит поднимать панику. Я в курсе происходящего. Ничего плохого ему не сделают. Видимо возникла нужда, задать такие вопросы, которые задают конфиденциально. Поговорят с ним и отпустят обратно. И еще, Ганс, я советую никому из вас не делать глупостей. Ни к чему хорошему это не приведет. И постарайся успокоить людей.

– Что мне людям говорить?

– Скажи, что ничего плохого их не ожидает. Скоро вы все необходимое узнаете. До связи!

Нельзя сказать, что Ганс успокоился. Что то произошло такое, что заставило местные власти нарушить собственный порядок. Вот только что? Как успокоить людей? Что им сказать.

На следующий день, пансионат напоминал разворошенный муравейник. Тихо, когда вполголоса, а когда и шепотом, все обсуждали неожиданную сенсацию. Охрана, теперь была на виду и от вчерашней приветливости, не осталось и следа. Правда, доставка продуктов произошла вовремя.

"Что же случилось такое, что местные встали на дыбы?" Ганс как мог, успокаивал доверившихся ему людей, но не особо успешно. День прошел весь в тревоге, а вечером, приехали уже за Пронырой.

ТЕРРИТОРИЯ СКЛАДСКОГО КОМПЛЕКСА.

Первыми на территорию складского комплекса, доставили под охраной четыре контейнера, на которых стояла пометка "Живой груз". Что это за груз, в сопроводительных документах не указывалось. Правда пометка об опасном характере груза тоже отсутствовала. Тем не менее, специалисты из Санитарного Надзора, вместе с эпидемиологами присутствовали. А еще, были "те, кому положено". Когда открыли контейнер, взору присутствующих предстал закрытый прозрачный бокс, вместе с автономным источником питания и установкой жизнеобеспечения. Внутри бокса, на кушетке, лежал зафиксированный мягкими лямками мужчина, в паутине проводов, идущих от контрольно-диагностической аппаратуры и трубочек, идущих от капельниц.

– Внимание! Всем стоять на месте! Одеть защитную одежду! Ничего не трогать! Определить степень биологической опасности! Приготовиться к открытию бокса!

– Экспресс-анализ никакой опасности не показывает! – доложили через полчаса специалисты.

– Погодите, там стоит контрольно-диагностическая аппаратура! Нужен врач общего профиля.

– Хорошо, Вызываем и ждем. А пока займитесь другими контейнерами.

Вскрытие других контейнеров ничего нового не дало. Там тоже были люди. Всего было в наличии четыре человека. Двое мужчин и двое женщин. Возраст 25 – 30 лет. Физически развиты нормально.

Спустя час, подъехала машина с целой бригадой врачей. Видимо медики, получившие невнятные объяснения от вызывавших, решили перестраховаться, от греха подальше. Вид диагностической аппаратуры, незнакомого дизайна, сперва вызвал небольшое замешательство. Но затем, придя в себя, разобрались с управлением.

– Здоровье пациента в норме! Можно приводить его в сознание?

– Приводите!

– Остальных тоже привести в сознание?

– С ними пока обождите. Нужно посмотреть, что с первым произойдет.

Началась суета вокруг первого пациента. Действовали медики не спеша и очень осторожно. Прошло достаточно много времени, прежде чем пациент открыл глаза. Сперва взгляд его был блуждающим, затем стал осмысленным.

– Пациент, как Вы себя чувствуете? – действуя на автомате, будничным тоном спросила врач.

Взгляд мужчины отразил целую гамму чувств: настороженность, недоумение, изумление…

– Вам не плохо? Может Вас что-нибудь беспокоит? – врач не заметила, что задает вопросы не на интерлинге, а на родном языке.

– Вы кто? – задал вопрос мужчина, причем на том же языке. Правда, произношение слегка различалось.

– Я Ваш врач. Скажите, с Вами все в порядке?

– В порядке доктор, в порядке… Господи! Велика воля Твоя! Сам себе не верю… Доктор, как Вас зовут?

– Валентина! С вами точно все в порядке?

– Порядок родненькая! Порядок! Если даст Господь мне дочку, я ее Валюшкой назову!

Тут до окружающих начало доходить, что потрясло мужика. А он продолжил:

– Кто бы мог подумать? Свои! Русские! Истину сказывал отец Онуфрий, что народ возлюбленный Богородицей никому не дано стереть с Лица Земли!

ШТАБ ДНД. СПУСТЯ ДВОЕ СУТОК.

Курт Вернер не имел того опыта и той выучки, которыми обладал Пройдоха. Произошедшее с ним, повергло его в нешуточный шок. Еще бы, такой резкий переход! Первое собеседование, с ним проводили коллеги, люди понятные и оставившие о себе хорошее впечатление. В ходе приятной беседы, не только хозяева старались составить верное мнение о собеседнике. Вернер тоже пытался понять, с кем ему возможно, предстоит работать в дальнейшем. Тут уж Вернер играл на своем поле. Пусть хозяева не знали многого из того, что знали ученые Сообщества, Вернер не считал, что это имеет большое значение. Знания – дело наживное. К тому – тупице они все-равно ничего не дают. Главное – иметь соответствующие качества. К радости Вернера, те кто с ним беседовал, были действительно учеными, а не остепененными идиотами. Уж это определяется легко. Беседа мгновенно свернула с намеченной ранее колеи, на вещи, интересные собеседникам. А впрочем, смысла не было опрашивать по намеченному ранее плану. Хозяевам не потребовалось много времени, чтобы понять, что перед ними не рядовой научный сотрудник, а очень талантливая личность. И почему бы тогда не поговорить о высоком? Расстались они очень неохотно, довольные беседой и предвкушая удовольствие от будущего сотрудничества. Марта, с которой проводили беседу вовсе не коллеги, а работницы социальных служб, тоже осталась довольной проведенным временем и тем, что удалось узнать о предстоящей жизни на новом месте. Она уже предвкушала, как поделится с Куртом новостями, когда судьба внезапно состроила очередную гримасу. Пришедшие за Куртом парни, настроены были вовсе не доброжелательно.

– Курт Вернер? Собирайтесь! Принято решение, задать Вам ряд вопросов в другом месте. Извините, но здесь, задавать вопросы неуместно. Все необходимое узнаете там, куда мы проследуем. Госпожа Краус! Можете не волноваться. Ничего плохого мы Вашему другу не сделаем. Он просто ответит на ряд вопросов. Когда вернется? Мы на этот вопрос сейчас ответить не можем. Вы все узнаете в свое время.

После этого, Курта вывели на улицу и посадили в обычную машину. После продолжительной дороги, они приехали не в очень крупный город, застроенный малоэтажными зданиями. Остановилась машина, возле архаичного вида здания. Его провели внутрь здания и поселили в изолированном помещении с металлическими решетками на окнах. Здесь предстояло ночевать. Так доктор впервые в жизни познакомился с узилищем. Хотя, находившаяся в комнате кровать, была вполне удобна, а усталость чувствовалась, заснуть не вышло. Промучившись всю ночь без сна, Курт несмотря на душ и принесенный завтрак, чувствовал себя неважно. А потом его привели на допрос.

Комната, куда привели беднягу-доктора, зловещего впечатления не производила. Обычный рабочий кабинет, такой же, какой бывает у того же служащего коммунальной службы. И люди, находящиеся в кабинете, не внушали страха. Обычные люди, совсем не похожие на тех полицейских, которые украшают популярные сериалы. Впрочем, Курт никогда не имел дело с полицией, а сериалы если и видел, то только мельком. Тем временем, сидящий за столом, напротив входа, господин, начал разговор:

– Господин Вернер? Прошу Вас садиться напротив меня.

Курт сел в кресло, стоящее как раз напротив стола заговорившего, а тот продолжил:

– Позвольте представиться. Я, Алексей Михайлович Быстрицкий, следователь, которому поручено вести Ваше дело. Слева от Вас, находится представитель Инспекции Этического Надзора. Зовут его Никита Андреевич Соколов, – следователь кивнул на сидящего слева, мужчину, одетого в строгий деловой костюм.

– Впрочем, Никита Андреевич, пока, что к Вам вопросов не имеет. Они у него появятся, только в том случае, если у меня с Вами ничего не выйдет. Сейчас он присутствует здесь чисто из любопытства, и возможной экономии своего времени. Чтоб не тратить его потом, на изучение Вашего дела. А справа от Вас, на диванчике, сидит Станислав Григорьевич Кацман. Он – врач. Находится здесь только потому, что речь здесь пойдет о медицине, вот Станислав Григорьевич и взялся консультировать нас по всем непонятным вопросам.

– Скажите, а где здесь адвокат? – спросил слегка воспрянувший духом Вернер.

– Присутствие адвоката во время следствия, нашими законами не предусмотрено. У нас просто нет никаких адвокатов. Виновных в совершении преступления, на суде защищает тот школьный учитель, который учил и воспитывал подсудимого. Впрочем, так как Вы окончили школу не у нас, то защищать Вас на суде будет Ваш коллега-врач. Если конечно у него появится такое желание. Увидите его на суде. Если только попадете туда.

После последней фразы следователя, Вернеру стало не по себе. А следователь перешел от слов к делу. Первые вопросы были заданы только по установочным данным самого Курта и являлись не более, чем протокольной формальностью. Сказанное вслух, компьютер отражал на экране монитора уже в виде оформленного текста. Сам монитор, был двухсторонним, поэтому выведенный на экран текст, могли одновременно прочесть и следователь, и подследственный. Покончив с формальностями, следователь задал первый вопрос по интересующей его теме:

– Господин Вернер! Только что Вы говорили о своем медицинском образовании. Вы принимали Клятву Гиппократа?

– Господин следователь! Я не понимаю, о чем Вы спрашиваете. Я занимаюсь только медициной, а не какими-то мистическими бреднями.

– Погодите, Вы как врач, просто обязаны принять эту клятву.

– Извините, но ничего подобного, ни во время учебы, ни во время работы, я не делал. Я даже не понимаю, почему я должен, что-то кому – то обещать против своей воли! Ведь клятва, это архаичное название обещания? Я прав?

Реакция присутствующих была разной. Соколов – остался невозмутимым, Быстрицкий – выглядел как человек, который обнаружил на привычном ранее месте, незнакомый предмет. Кацман – вот он был изумлен, и изумления своего не смог скрыть. Более того, он вмешался в процедуру допроса:

– Вы действительно не знаете о Клятве Гиппократа?

– Представьте себе, я только сейчас услышал о ней! И совершенно не понимаю, почему меня о ней спрашивают!

В разговор снова вступил Быстрицкий:

– Станислав Григорьевич! Вы задали правильный вопрос, но не забывайте, пожалуйста, что следствие веду все-таки я. Кстати, ознакомьте господина Вернера, с содержанием данной клятвы.

Кацман, чуть помедлив, не спеша, начал произносить внимательно слушавшему его Вернеру, слова древней клятвы. При этом, сразу становилось понятно, что слова эти, он выучил наизусть, а потому, в письменном источнике, нисколько не нуждается. Произнесенный текст, произвел на Вернера сильное впечатление, но он по-прежнему не понимал хода мыслей следователя.

– Господин следователь, я впечатлен! Но какое ко мне касательство, имеют ваши местные правила?

– Вернер! Вы видимо не понимаете, во что вляпались. То, что Вы не знаете тех законов, которые нарушили, вовсе не освобождает Вас от ответственности за их нарушение. Вы нарушили не какие то "местные правила". Вы нарушили те законы и конвенции, которые принимались ВСЕМ, я подчеркиваю, ВСЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ. И эти правила, до сих пор никто не отменял. То, что Вас не судили за это на Земле, вовсе не значит, что вам простят эти грехи на территории Русского Мира!

– Но в чем конкретном меня обвиняют?

– В том, что Вы проводили опыты над людьми! Причем неоднократно и даже на постоянной основе.

– Но господин следователь, медицина, как и любая наука, основана именно на опытах!

– Вы правы Вернер! Без опыта – нет науки. Но есть одно обстоятельство, которое и отличает науку от преступления. Вы ставили опыты на людях, которые не дали добровольного согласия, на принесение себя в жертву науке. Вы и сейчас, прибыв к нам, притащили с собой "подопытный материал". Видимо, Вы надеялись продолжить свои опыты у нас.

Быстрицкий помолчал немного, а затем произнес следующее:

– Вернер, судьбу Вашу, окончательно буду решать не я. Я только готовлю тот материал, на основании которого, умные люди, решат, что с Вами делать. Лично я, советую говорить мне правду, только правду и ничего кроме правды. Если я приду к выводу, что Вы врете или юлите – я запрошу разрешение, на применение особых методов следствия. Тогда Вы мне расскажете все, что я захочу услышать. Но те, кто будет принимать по Вам конкретное решение, совсем не лояльны к людям, из которых признание пришлось выбивать. Я советую Вам, все это принять к сведению и вести себя правильно.

– Господин Быстрицкий! Вот Вы говорите о соблюдении правил, о наличии которых забыли даже образованные люди. Но как тогда смотреть на Вашу угрозу, применить пытки? Разве это законно?

Вместо Быстрицкого, ответил Соколов:

– Видите ли, господин Вернер, я как человек, занимающийся вопросами этического надзора, отвечу Вам так: Закон не может быть единственным орудием справедливости. Есть еще принятая в обществе мораль. А она говорит о том, что нельзя причинять зла тому человеку, который пришел к тебе с чистой душой. Вы, и ваши люди, пришли к нам, чтобы получить защиту своей жизни и свободы. Мы приняли вас. Мы плюнули на те неприятности, которые может принести нам, подобное решение. Но приняв вас, мы должны быть, уверены, что не пригрели на груди змею. Сейчас, когда мы обнаружили, что лично Вы, жили неправедно и творили злые дела, мы требуем от Вас, объяснить свое поведение. Мы караем нарушителей закона и морали, но мы же, считаем, что человека, искренне осознавшего, что жил неправильно, нужно не наказывать, а исправлять. Но первым признаком осознания, мы считаем искренность. Если Вы расскажите все, о чем мы спросим, если Вы это сделаете без принуждения, значит, мы сможем вывести Вас из под действия законов. Но если Вы будете что-то скрывать, и нам придется принудить Вас к даче правдивых показаний, то погубите не только себя, но и тех людей, которые Вам доверились. Ибо только врагам есть, что скрывать от приютившего их.

НЕМЕЗИДА. ЦАРЕВ-ГРАД. РЕЗИДЕНЦИЯ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА.

Комната, где действующий ныне император Всея Руси Константин Третий из династии Вороновых, проводил совещание, воображения не потрясала. Те, кто строил резиденцию правителя Немезидской Руси, стремились не потрясать воображение посетителей представительской роскошью, а создать условия для плодотворной работы. К тому же, в начальную эпоху освоения планеты, народ-изгой не мог себе позволить архитектурные изыски. А императоры не стремились вызывать на свою голову, гнев людей, не имеющих зачастую самого необходимого. Основатель правящей ныне династии, старался подавать своим поданным пример скромности и воздержанности. Он вообще не имел постоянного пристанища, и не брезговал ночевать в сооруженных на скорую руку времянках. Преемники его, когда обстановка стала не столь напряженной, как в начале колонизации планеты, постоянной резиденцией обзавелись, но и они предпочли жить в строении, ничем не отличающимся от дома, справного хозяина. И даже когда в обществе образовался необходимы для комфортной жизни достаток, владыки предпочли, чтобы их упрекали в отсутствии приличного царям дворца, чем в грабеже своего народа. В общем, главный принцип, который сформулировал основатель династии "Самим не борзеть, и другим не давать", был пока что в ходу. Такой же подход, господствовал и среди высших руководителей государства. И не потому, что здесь собрались ангелочки, а потому, что от народной поддержки, слишком многое зависело.

Сейчас, в указанной выше комнате, происходило совещание. Присутствовавшие здесь помимо императора, князь-кесарь Крылов и канцлер Лукашевич, внимательно слушали докладчиков: начальника Тайной Канцелярии Ежевского и председателя Государственного Комитета по научным изысканиям Беляева.

В данный момент докладывал Ежевский.

– Ваше Императорское Величество! Три месяца назад, на наших людей, курировавших экспорт продукции, вышли представители криминальной группировки Энтони Фроста, более известный в криминальной среде, как "сеньор Антонио". Просьба этого мафиози была несколько необычной. Он просил о предоставлении убежища группе ученых с Земли, которым угрожала физическая расправа со стороны одного из крупнейших олигархов Сообщества. В дополнение к ученым и их семьям, убежища просили также сотрудники службы безопасности научного центра. После проведенной проверки, когда мы убедились, что речь идет действительно о том, что просили, я дал согласие на оказание содействия в проведении эвакуации. Полторы недели назад, беженцы были доставлены в складскую зону той фирмы, которую контролировал "сеньор Антонио". В тот же день, они были вывезены в один из городков, который находится под охраной наших сотрудников. На следующий день, мы, совместно с научниками и сотрудниками Социальных служб, было организовано ознакомительное собеседование с прибывшими людьми, в ходе которого мы убедились, что они действительно те, о ком мы договаривались с криминальными деятелями.

Все было нормально, но вечером произошло ЧП. Среди привезенного беженцами имущества, были контейнеры с "живым грузом". Когда их вскрыли, то обнаружили живых людей! И эти люди, были подопытным материалом доктора Вернера!

– Эти люди, сознавали, кем они являются? – спросил князь-кесарь.

– В том то и дело, что они ясно понимали это! Но их сделали подопытными животными, когда они были в бессознательном состоянии.

– Тогда в чем проблема? Людей отдать нашим медикам, а с "несчастными беженцами", поступить по закону, – выразил свое мнение Лукашевич.

– Ваше Высокопревосходительство! Здесь не все так просто, и рубить с плеча мы не стали. Первое, что нас удивило – все подопытные были русскими людьми.

– Что? Ежевский, Вы не ошиблись? Откуда они взялись? Вы уверены, что они ранее не числились у Вас пропавшими без вести?

– Ваше Высокопревосходительство! Вот уже 30 лет прошло с тех пор, как мы зафиксировали последний случай пропажи без вести. И это был один человек. А тут четверо и все младше тридцати лет! Притом, двое из них женщины!

– Хорошо, у нас не пропадали. Но Вы уверены, что это настоящие русские, а не подсылы? – тут уже влез в разговор и сам император.

– Ваше Императорское Величество! Эту версию мы тоже отработали. Но первое, что ей противоречит, так это тот говор, на котором беседовали бедняги. Это не акцент! Это живой русский говор, причем в двух разных вариантах. Сотрудники господина Беляева именно такое заключение нам и выдали. Александр Михайлович! Доложите, пожалуйста, о Ваших выводах.

– Ваше Императорское Величество! – Беляев откашлявшись, продолжил:

– Наши специалисты, во время собеседования, проанализировали речь "подопытных" и пришли к выводу, что это не ошибки в произношении, да еще в двух вариантах. Это образцы живого русского языка, который мог быть в ходу в двух изолированных местах. Впрочем, Порфирий Прокопьевич, все Вам разъяснит.

Ежевский продолжил дальше:

– Когда мы проводили расследование, то нами были допрошены, как обитатели боксов, так и профессор Курт Вернер, производивший опыты над этими людьми. В дополнение, нами был допрошен, начальник службы безопасности в лаборатории Вернера, Ганс Краммер, по прозвищу Проныра. Показания всех фигурантов, не противоречат друг другу.

– С вашего позволения! – обратился к императору князь – кесарь, и получив согласие, выраженное кивком, потребовал: