Текст книги "Прыгнуть выше себя (издание 1990 г.)"

Автор книги: Игорь Росоховатский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

РАССЕЯННОСТЬ АЛИКА СЕМИНА

Справа от меня послышался вопль, полный ужаса и отчаяния. Дробью ударили шаги бегущего, затрещали ветки. На площадку перед бывшей диспетчерской из кустов выскочил человек в весьма странном одеянии, а за ним метнулось длинное темное тело зверя. Почти инстинктивно я нажал кнопку. Тонкий луч пистолета-лазера коснулся зверя, и он упал, забившись в судороге.

Я крикнул человеку, но то ли он не расслышал моего крика, то ли был слишком напуган… Зашуршали ветки кустов – и он исчез.

Я остановился перед мертвым животным. Четыре длинные лапы, пасть с крупными зубами… Да ведь это же собака! Дог! Но откуда здесь, на давно покинутом людьми спутнике Арей-3, могла взяться собака? Последняя экспедиция для наблюдения Юпитера была здесь лет десять назад. Ее возглавлял мой земляк Алик Семин, и никаких собак – ни настоящих, ни ищеек-киберов – у них не было…

А кем мог быть этот человек? Кто-нибудь из команды нашего корабля? Но почему в таком одеянии? Я подошел ближе к кустам и потянулся к клочку его одежды, висящему на ветке. Моя рука замерла. Волосы зашевелились от страха.

Сквозь редкие ветви селенции остролистой, выведенной специально для спутников с искусственной атмосферой, я увидел на траве труп молодой женщины. Ее одеяние чем-то напоминало одежду незнакомца, удиравшего от собаки. Длинные полы накидки, длинные рукава. Платье из тяжелого бархатистого материала…

Держа наготове лазер, я направился к трупу.

Теперь, вблизи от него, я разглядел, что это существо только похоже на земную женщину. Очень похоже. Но ростом оно было значительно меньше, телосложения более хрупкого. Может быть, девочка-подросток, да к тому же больная?

Вывод напрашивался сам собой, однако он был слишком невероятен. Неужели они такие? Настолько похожи на людей? И одежда их напоминает одежду людей, живших на Земле несколько столетий назад?

Если даже допустить такое невероятное совпадение, то почему же код их сигналов был настолько непонятен для нас? Астрономам и космолингвистам понадобилось одиннадцать месяцев, чтобы хоть приблизительно расшифровать сигналы. Характеристики кода свидетельствовали не просто о другом восприятии мира, но и об иной форме мышления, о других трактовках и оценках физических явлений.

Сигналы впервые приняли наши ученые на радиотелескопе искусственного спутника Наргис у Сатурна. Судя по модуляциям, сигналы передавались с космического корабля, приближающегося к Солнечной системе.

Лучшие космолингвисты и математики трудились над расшифровкой кода сигналов. Выяснили, что корабль собирается причалить к какому-нибудь из периферийных искусственных спутников, затем была принята короткая передача с Арея-3, где вплоть до завершения постройки Арея-4 располагалась радиоастрономическая обсерватория. Инопланетчики сообщили о своем прибытии на спутник. Сколько ни ворочались гигантские искусственные уши радиостанций, сколько ни вслушивались в шорохи космоса, вестей от инопланетчиков больше не поступало. Гости словно бесследно растворились на Арее-3. Автоматы, несшие бессменную службу у радиомаяков и аппаратов, поддерживающих искусственную атмосферу на спутнике, никакого вразумительного ответа дать не могли. Вот тогда я и получил приказ от Астронавтического совета высадиться на Арее-3. Советники произнесли сакраментальную фразу: "Если не ты, то кто же?" – и я – в который раз – попал в ловушку для простаков с ущемленным самолюбием.

Подлетая к спутнику, мы заметили, что борт его пристани оплавлен. Несомненно, это были следы причаливания мощного звездолета. Куда же и почему улетели гости, не дожидаясь нашего ответа на сигналы?

Возможно, они и не улетали? Может быть, эта убитая женщина – одна из них? Но кто же ее убил? Ведь гости были здесь единственными живыми существами. Ссора между ними? "Кровавая драма", как в детективных романах? И между кем – космонавтами, посланцами высокоразвитой цивилизации? А почему бы и нет?

По земному и космическому опыту мы знаем, что технические достижения не всегда соответствуют высокому духовному и моральному уровню. Да, но несоответствие может быть лишь в известных пределах. Как только оно минует допустимый предел, произойдет катастрофа и цивилизация перестанет существовать. Так, например, если бы атомная бомба появилась в средние века, новой и новейшей истории у человечества уже не было бы…

И еще один вопрос напрашивается сам собой: если это гости, то куда же девался их звездолет?

Впрочем, корабль мог уйти и до ссоры, и после нее…

Размышляя, я продолжал присматриваться к трупу. В откинутой руке мертвая женщина сжимала что-то серое. Преодолевая брезгливость, я осторожно разжал ее пальцы. На моей ладони лежал комок серого материала, напоминающего смятый листок древней грубой бумаги. Когда я разгладил листок, то увидел на нем знаки. Они будили во мне какие-то смутные воспоминания. Это не были ни буквы, ни цифры, ни иероглифы. Но я мог бы поклясться, что уже где-то видел эти значки, похожие на пляшущих человечков.

Внезапно я почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. Положив палец на кнопку лазера, я резко обернулся и успел заметить, как шевельнулись кусты селенции шагах в пяти от меня.

– Выходи! – крикнул я.

Но тот, кто прятался там, счел за лучшее отступить. Я определил это по веткам кустов. Один раз там мелькнуло что-то темное.

Я все еще не понимал, с кем имею дело, и поэтому не решался стрелять. Кому писала эта женщина? Почему писала? Или писали ей? Неужели у цивилизации, пославшей звездолет в другую звездную систему, средством коммуникации все еще служили бумага и карандаш? И откуда такое немыслимое совпадение с тем, что было в давно минувшие времена на Земле?

Я сунул записку в карман и медленно пошел к зданию радиоастрономической станции. Каждой клеткой спины я чувствовал чей-то пристальный взгляд… Пора выяснить, кто следит за мной.

Я завернул за угол здания и затаился, готовый встретить преследователя. Я ждал его с той стороны, откуда только что пришел. Но внезапно с противоположной стороны раздался громкий крик, выстрел, топот ног. Может быть, преследователь решил обмануть меня, обогнул здание, но там встретился еще с кем-то? Я поспешил туда, чтобы наконец хоть что-то выяснить.

Из зарослей, метрах в десяти передо мной, выскочил человек и, петляя как заяц, побежал через аллею. Вслед за ним полетел длинный черный предмет, похожий на копье. Он попал в спину бегущему, и тот упал, нелепо и страшно взмахнув руками.

Когда я подбежал к нему, он был еще жив. С ужасом глядя на меня, он забормотал нечто невразумительное. В углах его губ показалась кровавая пена.

Предмет, который я принял за копье, оказался деревянным костылем с острым железным наконечником. Такие вещи хранились в исторических музеях Впрочем, у гостей могло быть все иначе. Какое же существо пользовалось ими, для чего? Я включил свой передатчик и настроил его на волну корабля. Сообщил о том, где нахожусь, и попросил выслать группу взаимодействия. Подняв умирающего, я понес его к центральному входу в здание.

Где-то позади меня послышались новые звуки. Я прислушался.

Тук-тук-тук… Отчетливые звуки не оставляли сомнения в своем происхождении. Это был стук костыля о твердое покрытие аллеи.

Изо всех сил я бросился к выходу. Автомат предупредительно открыл дверь. Я вбежал в вестибюль, положил у стены на пол раненого. Он не подавал признаков жизни.

Автомат закрыл за мной дверь, но я знал, что он откроет ее и перед моим преследователем, поскольку примет его за человека. Необходимо отыскать системы блокировки автомата. К счастью, это мне удалось сравнительно быстро. Но ведь имелись и другие входы в здание. А помощь с корабля подоспеет не раньше чем через полчаса.

Я убедился, что раненый скончался, и, оставив его у стены, пошел по коридору. Он разветвлялся. Приходилось сворачивать то в одну сторону, то в другую, надеяться на интуицию и счастливый случай. Я остановился, когда почувствовал, что задыхаюсь от быстрого шага. И сразу же услышал впереди приближающийся стук костыля.

Мною овладел постыдный первобытный страх перед загадочным. Я побежал обратно, не надеясь больше ни на защитный комбинезон, ни на лазер, стараясь лишь убраться подальше от существа с костылем.

Коридор привел меня к небольшой площадке, на которую выходило несколько дверей. На одной из них белела табличка "А. Семин". В другое время я бы обрадовался ей, как весточке от однокашника. Но сейчас мне было не до того. Я помедлил не более секунды и нырнул в одно из ответвлений коридора. Не успел пробежать и десяти метров, как услышал шум шагов и хриплый смех.

Я прошел на носках до угла и осторожно выглянул. Существо, которое я увидел, напоминало человека, но его лицо густо заросло волосами, а с головы на плечи спадала буйная, нечесаная грива. Одежду его составляли грязные лохмотья. Существо несло на плечах сундук, подобный тем, которые я видел на картинках в старинных книгах. Оно сгибалось под его тяжестью и что-то быстро бормотало. Поскольку я не заметил и подобия радиопередатчика, по которому оно могло общаться с себе подобными, то предположил, что волосатый оборванец разговаривал сам с собой.

Вдруг он резко остановился. Неужели я чем-то выдал свое присутствие?

Волосатый втянул носом воздух – я видел, как раздувались его ноздри, – затем панический ужас исказил его лицо. Бросив сундук, оборванец со всех ног устремился в мою сторону. Прежде чем я успел отреагировать он промчался мимо, не заметив меня, и исчез за поворотом.

Крышка сундука отскочила. Несколько желтых кружочков со звоном покатилось по полу. Один долетел почти до самых моих ног. Я поднял его. Час от часу не легче! Когда-то я увлекался нумизматикой, и сейчас не мог ошибиться: это была древняя монета – пиастр.

Что-то щелкнуло у самого уха, и обломки стены впились в мою щеку. Я упал на пол и пополз, стараясь укрыться за выступом отопительной системы. Я никого не видел и не понимал, каким образом кто-то видит меня. И самое главное: кто же это? Сколько их? Чего следует от них ожидать?

Еще немного – и мои нервы не выдержат. Страх и злость прорвут плотину логических рассуждений, и тонкий луч лазера пойдет плясать по коридору, превращая эти стены в крошево, в пыль и пламя.

Время от времени я поглядывал на часы. По моим расчетам, товарищи уже должны быть близко. Еще десять – пятнадцать минут – и они будут здесь. Надо продержаться.

Я толкнул первую попавшуюся дверь, вполз в комнату. Затем вскочил на ноги, захлопнул дверь и стал придвигать к ней все, что можно было придвинуть: осциллограф, лабораторный шкаф, холодильник… Оставалось закрыть тяжелой пластмассовой шторой окно – и можно чувствовать себя как в крепости. Но тут в окне показалась перевернутая обезьянья морда. Обезьяна висела вниз головой, ухватившись за какой-то выступ. В руке она держала блестящий предмет, похожий на нож. Мне показалось, что он коснулся моей щеки.

Забыв о лазере, я рывком отодвинул холодильник, опрокинул шкаф и опрометью выскочил в коридор. Никого…

Я бежал наугад, не скрываясь, готовый драться насмерть с тем, кто посмеет меня задержать. Сердце прыгало и колотилось о ребра, как монета в пустой шкатулке. Я увидел впереди широкие двери главного входа и устремился к ним. Фотоэлементы сработали – и обе половинки дверей бесшумно скользнули в разные стороны.

Передо мной синела, искрилась безмятежная гладь озера, окруженного округлыми холмами. Один холм напоминал шлем с кокардой.

Но ведь это точная копия Дивного озера на нашей Черниговщине! Что же это такое? Галлюцинация? Бред? Откуда оно могло взяться на искусственном спутнике?

Где-то далеко послышались шаги. Я невольно оглянулся, и мой взгляд наткнулся на картинку, висящую в коридоре. На ней было изображено то же самое озеро. Видимо, картинку завез и оставил здесь мой земляк Алик Семин. Еще в школе он отличался рассеянностью и всегда забывал свои вещи в самых немыслимых местах. Картинка – и оригинал? Или повторение оригинала с помощью картинки? Случайность?

Мой взгляд заметался от картинки к озеру, от озера к картинке. Мозг работал лихорадочно, подбирал воспоминания, выискивал их в захламленной кладовой памяти: сообщения инопланетян, отличия их формы мышления от нашей… Рассуждения еще выстраивались в логическую цепь, а интуиция уже сделала свое дело: поймала главное, сравнила с аналогией, подала из кладовой в лобные доли, расчленила и собрала. И я помчался сломя голову назад, к комнате, на которой белела табличка "А. Семин". Если моя догадка верна, то Алик забыл там десятка два книг из своей коллекции, причем вполне определенных книг…

Я влетел в комнату, где когда-то жил мой земляк, и увидел на полке книги. Блестели золотом надписи: "Остров сокровищ", "Собака Баскервиллей", "Убийство на улице Морг"… Да, именно те, что я предполагал… Алик обладал знаменитой коллекцией детективов. По рассеянности он забывал свои книги в самых разных уголках Солнечной системы. По этим книгам можно было безошибочно отыскать его следы.

А ведь форма мышления гостей была совсем иной, чем наша. И технические возможности иные…

Так вот она – разгадка! Замызганные, затасканные слова "роковая случайность". Мы уже давно научились воспринимать их юмористически. Но вот она свершилась – эта самая роковая случайность, – и контакт двух цивилизаций не состоялся. Гости поспешили убраться подальше от нас. Я представил их ужас, их отвращение и причину всего этого, и мне стало смешно, хотя смешного, в общем-то, было мало. А уж Алику и вовсе будет не до смеха, когда его персональное дело рассмотрит Совет.

Многих он когда-то подводил своей рассеянностью. Однажды он забыл в аэробусе ключ от нашей комнаты, и мы двое суток не могли в нее попасть…

Я услышал осторожные шаги у двери. Осторожные, но не робкие. Это были шаги человека, уверенного в себе и в том, что зверь попал в западню. На миг они замерли у дверей, а затем стали удаляться: с другой стороны послышались шаги нескольких людей.

Двери распахнулись, и вошли мои товарищи с корабля.

Штурман Стронг с явным облегчением воскликнул:

– Он жив и невредим!

Бортинженер поспешил наброситься на меня с вопросами:

– Что здесь происходит? Маскарад? Какие-то…

Он умолк на полуслове. Издали донеслась песня, знакомая многим из нас с детства, из книг, пахнувших мышами:

 
Тринадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо-хо и бутылка рома!
 

Затем прозвучал властный голос:

– Именем закона вы арестованы!

Выстрелы, шум драки, выкрики, стоны…

И вторично:

– Именем закона!

Шаги в коридоре… Шаги двух человек приближаются к двери с двух сторон. И вот затихли у самой двери…

Штурман Стронг направил пистолет на дверь. Я успокоительно положил руку ему на плечо и крикнул:

– Входите, мистер Шерлок Холмс! Входите, мистер Нат Пинкертон! Милости прошу!

Они появились в комнате точно такие, какими мы знали их по книгам и кинофильмам. Один – высокий, могучий, с бульдожьей челюстью, второй – гибкий, с тонкой талией, проницательным взглядом и неизменной трубкой.

– Поразительно! – воскликнул Шерлок Холмс – Как вы узнали, что это я вышел на ваш след?

– Я вас вычислил!

Смех разбирал меня: это была реакция на пережитый страх. Штурман Стронг укоризненно посмотрел на меня и покачал головой: дескать, как не стыдно вспоминать такие старые анекдоты. А нетерпеливый Нат Пинкертон, двигая бульдожьей челюстью, вскричал:

– Но кто объяснит, как мы очутились здесь, что это за странный дом и кто вы такие?

– Я объясню.

Спокойный тон моего ответа утихомирил неустрашимого Ната настолько, что он даже поставил на предохранитель свой пистолет.

– Причиной всей этой кутерьмы послужила рассеянность одного человека, и отдаленных последствий ее мы не можем и предугадать…

Я даже поежился от неприятных мыслей и поспешил отмахнуться от них. Я смотрел на Пинкертона, но говорил не для него, а для своих товарищей:

– Вы, Пинкертон, и вы, Холмс, и остальные сыщики, пираты, разбойники пришли из книг, которые забыл мой однокашник Алик Семин. Инопланетяне прибыли сюда, на Арай-3, и пытались по образцам нашей культуры составить представление о нас…

Я взглянул на штурмана Стронга и остался доволен выражением его лица. Как я и предполагал, ему достаточно было лишь намекнуть, чтобы он начал думать в нужном направлении.

– Гости исследовали здание, приборы и машины, – продолжал я. – А затем они нашли книги и решили, что это дневники или бортжурналы, оставленные одной экспедицией для другой. Ведь если бы не рассеянность Семина, то что иное могло остаться на станции в перерыве между пребыванием двух экспедиций? Видимо, у гостей были опасения насчет контактов между цивилизациями, подобные тем, которые высказывали ученые Земли. И они решили побольше узнать о нас прежде, чем вступать в переговоры…

– О, метеоритный дождь и временная ловушка! – выкрикнул одно из своих страшнейших проклятий штурман Стронг. – Если судить по их передачам, они имели аппараты для материализации информации.

– Ты уже все понял, – сказал я ему. – Да, они материализовали содержание книг и приняли всех этих пиратов, бандитов и сыщиков за наших современников, а их дела – за наши дела. Они решили, что земляне только то и делают, что разбойничают и убивают или охотятся за бандитами.

– Представляю, с какой скоростью они убрались из Солнечной системы, – проговорил бортинженер.

А я изо всех сил старался не думать о том, во что может обойтись землянам рассеянность Алика Семина…

ОРУЖИЕ

1

Седьмому неизвестный объект вначале показался кометой. Он вторгся в зону патрулирования и здесь слегка изменил направление.

Изменение составило всего лишь один и две десятых градуса.

Однако Седьмой мгновенно подсчитал гравитационные возмущения, массу объекта, его скорость и определил, что отклонение нельзя объяснить притяжением Юпитера. Причина отклонения находилась в самом объекте: то ли это были какие-то происходящие в нем процессы, например реакция вещества на изменение среды, то ли направленная воля.

Седьмой поступил так, как поступил бы на его месте любой другой патрульный универсальный робот: он известил Базу о появлении объекта. Сообщение он передал обычным кодом. Одновременно выдвинул несколько антенн, сфокусировал инфравизоры, готовясь, как только База разрешит, начать глубинное исследование объекта.

В кристаллическом мозгу Седьмого журчал хронометр, отсчитывающий миллисекунды. Их минуло уже много, но ответа с Базы не было. "Люди мудры, но медлительны, – думал патрульный. – Они Великодушные Медлительные Хозяева…"

Патрульный снова включил передатчик и затребовал контрольный отзыв…

Отзыва не было.

База молчала.

"Такого еще не случалось, – думал Седьмой. – О чем это свидетельствует? Люди могут медлить. Но ошибаться они не могут. Это исключено. Значит…"

Сиреневые сполохи играли на поверхности объекта, завивались в облака…

2

– Мария, – сказал Олег, притрагиваясь к ее руке. Выражение его глаз было жалким и упрямым одновременно. – Ничего у меня не выйдет…

Она не смотрела на него. Даже не убрала прядь волос, свисавшую со лба. Он ждал, что сейчас из-за этой пряди, словно из-за кустов, блеснет серый холодный глаз. Но Мария не подымала ресниц – длинных, прямых, жестких. Она и так, не глядя, знала, какое у него сейчас лицо. За год совместной работы на Базе-спутнике можно узнать человека лучше, чем за тридцать лет жизни на Земле.

– Да, ты не изменился, – сказала она. – И не надо. Не подражай программе, которую ты изобрел для своих роботов.

– Но сколько же это будет длиться?..

Она молчала. Лучше не давать повода для разговора. Старая песня. Надоевшая песня. Ненужная песня.

Мария потянулась к дверце биотерма. Щелкнул замок. Она вынула пробирки с жидкостью. Посмотрела на свет, прежде чем вставить в автомикроскоп. Жидкость помутнела, приобрела розоватую окраску.

– Штамм мутировал, – сказала она. – Космос заставил его измениться.

Она говорила "без подтекста", но Олег сам вообразил его.

– Советуешь и мне облучиться? Измениться через ДНК? Стать таким, как нужно тебе?

Она тряхнула головой. Золотистая прядь взметнулась у виска. Мария повернулась к Олегу, в ее глазах сверкал сизый лед.

– Неужели ты не можешь понять? Ты, признанный гений, конструктор патрульных роботов? Жаль только…

Он попытался придать своему лицу насмешливое выражение, и Мария закончила резче, чем намеревалась:

– …что ты не понимаешь людей.

– Возможно, – подозрительно быстро согласился Олег. – А как бы ты посоветовала научиться понимать их?

Она по-своему истолковала его ответ и поспешила защититься:

– Об этом нам твердят в школе, когда советуют больше интересоваться художественной литературой…

Он пожал худыми, острыми плечами:

– Но я читаю достаточно. Не только по математике и кибернетике. Ты знаешь…

– Ну да, как же, по биологии, – подхватила она. – По анатомии и физиологии человека…

Он принял вызов. Не ожидая приглашения, сел, закинул ногу за ногу. Сплел до хруста пальцы и охватил ими колено.

– Верно, – сказал он. – По биологии. По философии. Там есть основа всего, о чем толкует художественная литература.

Он сказал "толкует", хотя мог бы догадаться, что этого она ему не простит.

– Образы тигров и характеры змей. Это ты хотел сказать?

– Там есть все, из чего можно составить и образы, и характеры, и варианты поведения людей. Элементарных блоков и механизмов не так уж много, пожалуй, даже меньше, чем букв в алфавите.

– Если тебя интересуют только буквы, ты никогда не научишься говорить и понимать то, что говорят тебе, – отметила она.

– Например, я знаю, что главное твое качество – упрямство. Но разве мне обязательно знать все его проявления?

– Заметано, – обрадовалась она. – Наконец-то договорились.

Она резко отвернулась, показывая, что разговор окончен. Но он не уходил, и его взгляд был достаточно красноречив.

– Я устала, – сказала Мария. – Почему ты хоть этого не поймешь? Почему вы все этого не поймете? Да, мне нравятся иные люди, такие, как Петр. Почему вы не оставите меня в покое? Я не гениальна, но я ведь имею право на индивидуальность. Так же, как ты. Не жди напрасно. Я не могу измениться. Я не робот…

Ее рука дрожала, когда она вставляла пробирку в объектив ЭМП-спектроскопа.

– Мы неизменны, как наши гены, – попытался шутить Олег.

Она поддержала его, но таким тоном, который исключал компромисс.

– Да, мы неизменны, – резко сказала Мария. – И в этом есть смысл.

– Но нет мостика через пропасть…

Мария больше не отвечала, сосредоточенно набирая код программы. Она не смотрела, как вяло, будто все еще раздумывая, поднялся Олег, как ушел. Подняла голову, когда рядом послышался другой голос – невыразительный, скрипучий, словно состоящий из одних обертонов:

– Принцесса не станет снисходительней?

Она сжалась, будто ожидая удара. Этот человек с нервным длинным лицом и пронзительным взглядом был для нее недосягаемым и желанным повелителем.

– Я должна полюбить его? – спросила Мария. В ее смиренном голосе был вызов.

– Ты не имеешь права грубить ему. Знаешь, я не боюсь произносить слово "обязанность", хотя оно многим и не нравится. Так вот, ты обязана помнить, сколько нас здесь, на Базе, и как мы далеки и от Земли, и от космических поселений.

"Он мог бы и не говорить об этом. Лучше бы он говорил о другом, – думала Мария. – Или молчал. Человек в первую очередь нуждается в необходимом. Но "необходимость" – неоднозначное понятие. То, без чего легко обойдется один, совершенно необходимо другому. Но, может быть, нам обоим удастся измениться, "притереться", стать похожими друг на друга, как это умеют делать патрульные роботы, сконструированные Олегом!"

…Сквозь ее мысли, будто острый луч сквозь туман, пробился взгляд Петра, нашел ее зрачки, больно вонзился в них. И тогда она, чтобы не сжаться от боли, вскинула как можно повыше свою золотистую голову на длинной гордой шее и сказала:

– Составь уравнение, Арифмометр (она не случайно назвала Петра школьным прозвищем). Выведи зависимость степени человеколюбия от расстояния до Земли.

Петр не принял вызова и даже не ответил шуткой. Его голос был скрипуче-назидательным:

– Такая независимость существует. Она издавна называется совместимостью. – Углы его нервных губ устало опустились. – Ты даже не хочешь присмотреться к нему.

"Я понимаю, что ты хочешь сказать, Арифмометр, – мысленно ответила она. – Он лучше меня. Одаренней. Интересней. Он сильный, красивый человек. По древним меркам – настоящий мужчина. Но теперь этого слишком мало для человека. Недостаточно, чтобы его полюбить. Ты живешь в прошлом, Арифмометр. Собственно говоря, все вы, мужчины, мечтаете вернуть прошлое. Но любовь к мужчине не может быть главным для меня. Стыдно, когда такая любовь – главное в жизни. Она делает женщину рабыней. Думая, что действует по своей воле, женщина лишь выполняет одну из самых жестких программ природы. Это ты, Арифмометр, должен высчитать и понять. Я не подчинюсь этой программе. Ни за что. Я полюблю лишь того, кого буду уважать, перед кем преклонится мой разум. Такого, как ты. Не меньше…"

Мягко щелкнули репродукторы. Бесцветный голос автомата произнес:

– Внимание. Базу вызывает Седьмой. Базу вызывает Седьмой.

Патрульный робот не стал бы вызывать Базу по пустякам.

Все мгновенно повернулись к экранам связи. Мигнули, налились голубым светом овальные окна. На голубом заплясали знакомые разноцветные символы – позывные Седьмого. Патрульный робот докладывал: "В квадрате шестнадцать-а появился новый объект. Действия его признаю угрожающими. Передаю информацию о нем…"

Передача оборвалась. Голубые окна светились, но символов на них не было. Люди ждали.

Прошла минута, вторая…

Петр тихо вышел, постоял за порогом. Затем его торопливые шаги послышались в коридоре. Он спешил в командирскую рубку.

За спиной Марии раздались иные шаги – упруго уверенные, без пришаркивания. Она не оборачивалась. Он всегда приходил, если считал, что становится опасно. Он предпочитал быть рядом с ней – ее защитником. К тому же в данной ситуации он имел основания считать себя главным на Базе, брать на себя наибольшую ответственность. Ведь это его создания – патрульные роботы – по составленной им программе обеспечивали безопасность Базы.

Сейчас его приход не раздражал и не злил Марию. Она предчувствовала, что все их нерешенные проблемы, их тоска вдали от Земли, скука, приязнь и неприязнь друг к другу, даже их жизнь могут развеяться как дым, в зависимости от того, что произойдет в квадрате шестнадцать-а.

3

Прошло несколько секунд, прежде чем Седьмой установил, что пространство вокруг него изменилось. Он барахтался, словно в паутине, в каком-то неизвестном ему силовом поле и был к тому же заэкранирован со всех сторон.

Поле исходило от объекта. Несомненно, это он был "пауком", соткавшим энергетическую паутину.

Седьмой оделся в нейтронную кольчугу, чтобы выскользнуть из поля. Но не тут-то было. Одни силовые линии ослабились, другие, переплетаясь, удерживали "жертву".

"Придется запускать двигатели на полную мощность, – подумал патрульный. – Но тогда я могу невзначай причинить вред объекту. Эх, четыре нуля на четыре нуля! Ведь я еще не получал распоряжений с Базы…"

"Ты не получил распоряжений, не получил команд. Не самовольничай!" – послышалось в мозгу Седьмого.

Патрульный заподозрил подвох. Действуя по инструкции № 3 "Психоробики", он включил СВК – систему высшего контроля и попытался определить, свои ли это мысли или навязанные извне. В кристаллическом мозгу робота на контрольном экране, связанном со зрительными отделами, медленно проступил треугольник, расчерченный на секторы и испещренный цифрами. Это был контрольный символ, обобщенная схема работы мозга в данный момент. На первый взгляд казалось, что равнобедренность треугольника не нарушена, а это свидетельствовало об исправности основных блоков.

Седьмой составил несколько уравнений для проверки нормальности процессов мышления. Первые пять ответов полностью совпадали с заданными программой образцами. Но шестой несколько отличался от образца. Это указывало на нарушение функций отдела мозга, управляющего органами локации, инфравидения и радиовещания.

"Эх, четыре нуля на четыре нуля! – с досадой подумал Седьмой. – Придется ремонтироваться".

Он оставил включенный СВК, чтобы иметь возможность постоянно контролировать работу мозга. Патрульный уже понял, что ответа с Базы ждать не приходится и надо действовать самостоятельно. Он включил подпрограмму "Знакомство с неизвестным объектом, проявляющим признаки управления". В соответствии с ней его передатчики послали объекту код-запрос.

Объект шевельнулся, изменил форму. Его "хвост" изогнулся наподобие хвоста скорпиона и ударил в Седьмого мезонным лучом.

На экране заплясали цифры. Линия основания треугольника в одном месте стала искривляться, зазмеилась. У Седьмого появились неприятные ощущения сразу в нескольких местах мозга и в узлах, расположенных между фильтрами и датчиками. У человека это соответствовало бы сильнейшей головной боли.

И все же патрульный не решался включить двигатели на полную мощность и вырваться из поля. Программа "Знакомство с неизвестным объектом, проявляющим признаки управления" запрещала любые действия, способные причинить вред живому существу или аппарату, посланному разумными существами. Однако теперь, после ранения, патрульный уже имел право сменить программу на "Знакомство с неизвестным объектом, проявляющим признаки агрессивности".

Седьмой не замедлил сделать это: он выпустил ме-зонный луч и попытался "увидеть", что скрывается за защитной оболочкой объекта.

Прощупывание позволило получить некоторые сведения о структуре и напряженности различных участков поля и о структуре самой оболочки.

Патрульный выпустил второй луч – по новой программе он имел на это право, сфокусировал оба луча на хвосте объекта.

В то же мгновение начал поступать ответ на код-запрос. Анализируя его, можно было предположить, что объект разумен. Отсюда новые сложности: программа категорически требовала избегать любых действий, способных причинить вред разумному существу. Седьмой снизил мощность лучей, подключил аккумуляторы к другим отделам мозга и продолжал посылать запросы объекту.

Объект стал быстро приближаться к Седьмому, одновременно вытягивая хвост.

Патрульный попытался уклониться, но его достал многократно усиленный мезонный луч.

Основание треугольника на экране изогнулось, что свидетельствовало о нарушении кристаллических структур сразу в нескольких отделах мозга. Седьмой запустил дополнительные двигатели, рванулся из поля-паутины. Одновременно он включил программу "Защита Базы".

Эта программа резко отличалась от всех остальных, ибо предусматривала защиту людей. В ней имелся пункт о Главном оружии.