Текст книги "Киношник (СИ)"

Автор книги: Игорь Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– На это есть простой ответ, у тебя очень красивое тело, ты гордишься им. Помнишь, как ты показала свое преимущество перед Верой.

– Вот кого бы не хотелось сегодня вспоминать, так эту дрянь. Кира, у тебя было что-нибудь с ней?

– Не понимаю, ты, о чем?

– Все ты понимаешь, неужели тебе нравится, когда я говорю крепкие словечки?

– У тебя, в самом деле, это звучит красиво, органично. Я не слышу в них ничего грубого, но я не буду тебя вынуждать. Я не спал с ней, тем более она и не предлагала, и не намекала ни на что такое. Она только один раз приезжала с архитектором.

– Ладно, Кира, проехали, – она снова сладко потянулась, – доставай из холодильника, я там приготовила, а я в душ.

– А сейчас твоя очередь, – скомандовала она, выйдя из душевой, – и надень пожалуйста это.

Она подала ему большой сверток. Кирилл смотрел на нее, какая же она была в этот миг красивая и желанная, но он уже привык беспрекословно выполнять все ее распоряжения и поэтому взял сверток и закрылся в душевой.

После того, как он помылся и развернул сверток, обнаружил там полный набор одежды, начиная с нижнего белья.

– Лиза, зачем ты так потратилась? Я уже понял, для тебя деньги не проблема, но ты меня ставишь в дурацкое положение, – сказал он, входя в комнату.

Потом он взглянул на женщину и онемел на мгновение. Неужели, неужели они были близки, и она была в его объятиях.

– Прости, Кирилл, но это я не для тебя старалась, для себя. Ты после этого вечера, можешь все выбросить или здесь оставить, я сама избавлюсь от этого. Кира, ты такой красивый в этом костюме. А как я угадала с размерами, даже обувь подобрала на глаз. Похвали меня.

– Молодец, Лиза, – он хотел ее поцеловать, но она отстранилась.

– Открывай шампанское, будем делать то, зачем сюда приехали.

Кирилл, я не буду тебе врать, – начала она, подняв бокал, – я не могу сказать, что люблю тебя, но ты не первый встречный для меня, а то подумаешь, что богатая женщина вдруг решила с кем-нибудь, не важно кто он, переспать. Ты мне нравишься, но любила я один раз, по-настоящему, до боли до самозабвения. Если бы мне тот человек сказал: “Лиза ныряем в прорубь, то я бы нырнула не задумываясь, но об этом потом, а сейчас, милый Кирилл я хочу тебе пожелать счастья, но знай, за него нужно бороться, для его достижения нужно много работать, а главное, нужно любить – мужчину, ребенка, друзей или просто заниматься любимым делом. Но любовь в жизни любого человека должна присутствовать. Без этого нельзя, понимаешь, нель-зя.

Последнее, нельзя, она произнесла по слогам.

Она не чокаясь поднесла бокал к губам, но отпила совсем немного.

– Я не понял, за что мы пьем. За любовь?

– Конечно за нее, – она еще раз пригубила свой бокал.

Он последовал ее примеру.

– Почему ты не выпил до конца?

Он посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Кирилл, ты все должен делать так, как ты хочешь, если есть такая возможность, а не озираться на других. Допей пожалуйста, – и через короткую паузу, – ради меня.

– Я тоже хочу кое-что сказать. Можно?

– Говори конечно.

– Лиза, я не знаю, что меня ждет в будущем, но что бы не случилось, я никогда не пожалею о нашем знакомстве и о том, что между нами произошло. Я не могу говорить о любви, это ты познала, что такое любовь, а у меня наверно это еще впереди, но мне очень больно сейчас. Я понимаю, это последняя наша встреча, и поэтому … Тебе не нужно желать богатства, оно у тебя есть, тебе можно пожелать здоровья, но это, во многом, не от нас зависит. У тебя многое есть, но надо еще больше. У меня сейчас в голове все смешалось и говорю я бессвязно, поэтому я уже заканчиваю. Лиза, вспоминай меня иногда, просто так, вдруг что-то вспомнится связанное со мной, я почувствую и у меня, может быть, вырастут крылья.

Он поднял бокал и залпом выпил его содержимое.

– А сейчас, пока мы не напились, я тебе расскажу о себе. Интересно?

– Очень, но только если ты этого хочешь.

43

Рассказ Лизы.

–Кирилл, я не буду исповедоваться, тем более, ты не священник, да и мне не в чем себя винить. Я обычный человек, который совершал ошибки. Я не жалею о том, что было между нами. Я не причинила тебе вреда. Тебе нужно обязательно уходить от Генки, уже не раз это говорила. Не уйдешь, он тебя втравит в такую историю, что мало не покажется. Поэтому, как сложится твоя дальнейшая жизнь, зависит только от тебя.

Почему хочу рассказать о себе, не знаю, мне просто хочется. Это не оправдание чего-то.

Родилась я в очень влиятельной семье. Папа говорит, даже Иосиф не смотрел в глаза его отцу, то есть моему дедушке.

Сколько я себя помню, папа постоянно подходил ко мне, брал за щечку и говорил: “Подвела ты меня, Лизавета, я так хотел мальчика.”

Мои родители поженились в зрелом возрасте. Времени исправить ошибку и попробовать родить мальчика у них не было, тем более, роды у мамы были очень тяжелые.

Мама никогда не работала, в детский сад я не ходила, а когда пришло время идти в школу, пошла я не в обыкновенную, а в закрытую, где учились дети, чьи родители были вроде моих.

Фотографии и имени моего отца никто не мог видеть и слышать. Папа был работник в правительстве, такое было официальное его звание.

Один раз мы поссорились в школе с одним мальчиком, и он крикнул мне, что пожалуется своему отцу и моего папу уволят. Я об этом сказала своему родителю, он только махнул рукой и рассмеялся.

После школы я поступила в “Плешку”, так назывался университет имени Плеханова, сама выбрала и этим горжусь. Ни разу не пожалела о выборе.

Кстати, папа тоже одобрил, сказал:

“Хоть ты родилась девочкой, но голова у тебя добротная. Так и сказал, “добротная”, но после взял свои слова обратно, а сейчас снова вернулся к первоначальному варианту.

Как-то стояла я в коридоре и просто листала учебник, а мысли мои были далеко, так задумалась о чем-то. Бывает.

Ко мне подошел мужчина, намного старше меня, тогда мне он показался вообще пожилым. Ему было уже за тридцать. Слово за слово и мы познакомились, он открыл учебник и сказал, что может мне помочь и рассказать такое, чего в учебнике нет, но это мне поможет в дальнейшей учебе.

И конечно же у нас с ним начался роман. Он был очень умным, обходительным и внимательным, но сколько я у него не спрашивала, кем и где работает, как оказался в тот день в университете, он мне не отвечал, или отделывался шутками. Я не знала его фамилии, он назвался Германом, но его ли это настоящее имя, я не была уверена.

Скажешь, дура. И будешь прав, дура я была – это издержки закрытого воспитания. Я жизни не знала, думала, все вокруг такие, как мои родители. А их я боготворила. Я не знала ни в чем отказа, но и жизни не знала.

Я думала, только в книгах и описано зло, для того, чтобы люди не совершали его в жизни.

Прошла неделя, потом вторая, мой Герман куда-то пропал. Я не находила себе места. Я его любила, но была и другая причина, но об этом, позже.

Я ничего лучшего не придумала, как обратиться к своему отцу.

– Папа, у меня к тебе есть просьба.

– Что ты хочешь, Лиза?

– Мне нужно найти одного человека.

– Хорошо. Я не буду спрашивать, для чего тебе это нужно, но скажи его имя и фамилию хотя бы.

– Я не знаю.

– Как это не знаешь?

– Его Герман зовут.

Папа смотрел на меня и молчал, ожидая продолжения.

Я выскочила из его кабинета и принесла ему фотографию, мы с Германом сфотографировались как-то в парке.

– Вот! Больше у меня ничего нет.

– Ну хоть это. Я попробую, но обещать не могу – очень мало информации.

Так у нас закончился этот разговор, но прошла неделя, папа ничего не сообщает и Германа нет.

Я снова зашла к нему в кабинет.

– Лиза, у меня много работы. Ты не могла бы зайти чуть позже.

– Я только на минуту, ты не забыл о моей просьбе.

Он резко поднял голову:

– Я никогда ни о чем не забываю, но я тебя попросил зайти позже. Я тебя позову сам, когда освобожусь.

Но он меня не звал, а я не находила себе места, старалась чаще попадаться ему на глаза.

Где-то на третий или четвертый день, он меня позвал к себе в кабинет.

– Лиза, у меня нет времени, поэтому – без вопросов. Я нашел следы твоего Германа. Он выехал из страны.

– Как это выехал?

– Он с семьей давно добивался выезда, он еврей, если ты не знала. Получил разрешение и выехал. А где он сейчас, я не знаю и мне это неинтересно. Все, не мешай мне работать.

– Папа, мне кажется ты сам к этому руку приложил.

Он вскочил, пальцем указал мне на дверь и закричал:

– Вон отсюда, дрянная девчонка. А даже, если я? По-твоему, должен был терпеть, что моя дочь крутила роман с женатым мужчиной, да еще отказником. Вон, и больше никогда при мне это имя не произноси. Слышать не хочу. Была бы немного умнее – не спрашивала бы.

Мне стало ясно, я была все время под надзором его подчиненных, вот они и выследили нас.

Что он еще кричал, я не слушала, вышла тихо из кабинета и пошла к маме, которой призналась, что беременна.

Мама спокойно выслушала, осталась внешне спокойной, помнишь, как у Тихонова -“Гвозди бы делать из этих людей”.

Вот такие мои родители.

Повезла она меня в закрытую больницу и там без моего согласия, да у меня никто и не спрашивал, сделали мне аборт.

Папа, узнав про все это, только сказал:

– Я всегда хотел сына.

После этого мы с ним много лет не разговаривали.

Давай, Кира, наливай, будем пить, а потом я тебе дальше расскажу, если интересно.

44

– Лиза, мне все очень интересно, но если тебе тяжело об этом вспоминать, то можно на этом и закончить, – сказал Кирилл, – вот только мне не мешало бы покурить. Где у тебя курят?

– Я и сама не знаю пока, говорю же, мне папа только сегодня подарил эту квартиру, так что кури здесь. Я вообще-то не курю, иногда балуюсь… Сейчас узнаешь сколько я глупостей наделала, но руки не опустила. Надо заметить, мне легче было, чем тебе, но тем не менее… Ну чего ты не наливаешь?

Кирилл разлил шампанское и стал ждать еще одного тоста от Лизы.

– Я уже все сказала раньше, так что, если хочешь что-нибудь сказать, я готова выслушать и за это выпить.

– Мой тост будет очень коротким. Я не знаю, как это должно случиться, но я очень хочу с тобой встретиться в будущем, если оно у меня будет, – он сказал, а потом рассмеялся, – что-то я накуролесил, самому сложно разобраться.

– Нормально сказал, мне понравилось. Я тоже часто задумываюсь о своем будущем. У меня в жизни очень многое есть, но нет главного.

– Это чего?

– Любви. Родители любят не меня, а себя во мне, с мужчинами мне не везет, да и было их у меня – раз-два и обчелся, ребенка наверно уже поздно заводить, да и времени нет. Так что, Кира, работа и только работа, а ради чего я так много и тяжело работаю, не задумываюсь, мне просто это очень нравится.

Она приподняла свой бокал, а потом залпом выпила его до дна.

– Все, буду продолжать свой рассказ, раз начала.

Продолжение рассказа Лизы.

Я продолжала учиться. С отцом мы не только не разговаривали, но старались не встречаться лишний раз. Я слышала, как мама говорила ему: “Петя, ты же отец. Оступилась девочка, так ты от нее отказаться хочешь навсегда?”

– Она моложе, должна сама подойти и повиниться, – отвечал он.

Кира, я и сегодня не понимаю, в чем я должна была повиниться. За то, что полюбила мужчину, а он оказался не тем, кем я его представляла? Может за то, что мне с ним было хорошо, и я ему полностью доверилась? Так это больше вина моего отца, он никогда со мной не разговаривал об отношениях между мужчиной и женщиной.

Больше всего от такого климата в нашем доме страдала мама.

Домой с занятий я не торопилась возвращаться, гуляла по Москве, ходила в кино, в театр, в музеи, на концерты. Все-таки это Москва и здесь всегда найдется чем развлечься.

Вот в один из таких вечеров я возвращалась домой с очень неудачного концерта. Тогда появились всякие группы однодневки, это было уже в девяностые годы, чтобы понять, кто из них что собой представляет, нужно было их слушать. Настроение было, как всегда паршивое, я обо что-то споткнулась и мой каблук отлетел совсем. Я подняла его – смотрю на него и не знаю, что делать. До дома недалеко, но как идти?

– Лиза, хотите я вас на руках донесу, – услышала я.

Повернулась на голос, стоит молодой совсем парень.

– Откуда вы знаете мое имя? – Спрашиваю

– Я давно за вами наблюдаю, а имя мне подсказали ваши сокурсники.

– Так вы на папу работаете?

– Нет, я сам по себе. К вашему отцу не подступиться.

– Не врете?

– Никогда и ни при каких обстоятельствах я такого себе по отношению к вам не позволю.

– Кира, как я ему тогда захотела поверить, мне было так одиноко.

Он, в самом деле, поднял меня на руки и понес по направлению к моему дому. Наверно, он скорее упал бы без сил, чем отпустил меня, расписавшись, как ему тогда думалось, в своем бессилии. Недалеко от дома я попросила его опустить меня на землю.

Я его поблагодарила, сняла вторую туфлю и побежала домой.

На следующий день он меня уже поджидал на том же месте.

– Зачем вы ждете меня? – спросила я.

– Я вас люблю, – вот так прямо без всяких предисловий ответил парень.

– Если любишь, то бери меня замуж, – ляпнула я, думая, что этим я от него отвяжусь.

Но не тут-то было, он согласился.

Вот так в моей жизни появился Генка.

Мы держали в тайне дату нашей регистрации, я чувствовала – папа будет недоволен моим выбором.

А после того, как мы узаконили наши отношения, мы пошли в ресторан, и только потом пришли к нам домой.

Заходим в дом, Генка стоит бледный, ножки у бедного от страха трясутся, вижу не сможет он унять дрожь, а значит, нужно мне все брать в свои руки.

– Мама, познакомься, это мой муж, – спокойно, как само собой разумеющееся, представляю его.

– Кто? – Она, как сидела на диване, так и осталась, думала – это очередная моя шутка.

– Гена его зовут, или Геннадий Евгеньевич.

Вот тут она вскочила и бросилась к отцу в кабинет. О чем они там говорили, я не слышала. Мы с Генкой уселись на диван, который только что освободила мама, и стали ждать отца.

Дождались. Он выглянул из кабинета, что-то хмыкнул и снова ушел к себе.

Мама, наоборот, проявила чрезмерное любопытство. Попросила у Генки паспорт, потом спросила, есть ли у нас свидетельство о браке, поинтересовалась, венчались ли мы, а все разузнав, пригласила нас ужинать, но мы отказались.

– Если только чай, мама. Мы отметили нашу свадьбу в ресторане.

– Почему нас с отцом не позвали?

– Ты же видела реакцию папы.

– Ну да, Петр – непростой человек, но он очень занят, сейчас такие времена непростые… Но предупредить могла бы, Лиза.

Надо сказать, папа мой уже стал частником, у него была своя фирма, и занят он был ею все двадцать четыре часа в сутки без выходных.

Посидев с мамой и все ей рассказав, мы ушли в мою комнату, в которой прожили ровно неделю.

Генка все время меня ждал возле дома, выходил утром тоже вместе со мной, я не могла выйти даже в магазин, так он боялся остаться наедине с моими родителями, но папу он больше и не видел за то время, что мы жили вместе.

– Лиза,– позвала меня мама,– – вот тебе ключи, мы с папой сделали вам свадебный подарок.

Не долго длилось мое семейное счастье. Генка оказался подонком, план войти в нашу семью он вынашивал долго, ждал удобного случая, который в конце концов подвернулся.

– Все, Кира, наливай. Я как подхожу к этому моменту, у меня на сердце такая горечь, что передать словами это невозможно.

45

Выпьем мы, Кира, с тобой за то, чтобы на нашем пути как можно меньше встречалось подонков, которые стараются использовать тебя, не давая ничего взамен, даже просто хорошего отношения и благодарности.

Она не дождалась Кирилла, отпила из бокала и отставила в сторону:

– Мне больше нельзя, я еще тебя должна подбросить.

Генка обнаглел быстро, как только мы переехали в свою квартиру, он перестал ходить на работу, хотя и раньше я сомневаюсь, что он работал, но раньше он выходил из дома вместе со мной, а сейчас и это перестал делать. Денег я у него не спрашивала. Зарабатывала, помогая студентам младших курсов, да и сокурсникам, которым нужны были корочки, а не знания. Мама зачастую деньги подкидывала, думаю, с ведома отца. Наверно Генка подворовывал у меня, но я не умею считать наличные. Это плохо, но не приучили меня к этому родители – дефект воспитания.

Я закончила учебу и начала искать работу. Позвонила мама пригласила меня одну, это она подчеркнула, к папе на беседу.

– Садись, Лизавета, – предложил мне папа, даже не поздоровавшись, – я справлялся, ты хорошо закончил ВУЗ. Я не сомневался в этом, хоть ты и не мужчина, но голова у тебя работает хорошо.

Другая бы обиделась, но я знаю своего папу, поэтому пропустила реплику мимо ушей.

– В общем так, дочь моя, мне нужен надежный и толковый человек в моей фирме и поэтому я тебя приглашаю к себе. Ты как?

– Я согласна, – ответила я, ни на секунду не задумавшись, и не жалею об этом.

У меня очень интересная работа, тем более, я являюсь и совладелицей.

Придя домой, я рассказала об этом мужу, мне это слово противно выговаривать по отношению к Генке.

Он обрадовался, обнял меня, а потом говорит:

– Может и для меня у твоего папы местечко найдется.

– Гена, что ты умеешь делать?

– Ты в своей гордыне не хочешь во мне видеть человека. А вдруг я способный и деловой, но не всем выпало счастье родиться с золотой ложкой во рту.

Мне в этот миг стало его жалко. Я даже вину почувствовала, что у меня такие родители.

– Хорошо, Гена, я спрошу у папы.

И спросила.

Он задумался, я уже обрадовалась, что не выгнал сразу из кабинета, а потом сказал:

– Почему нет? Но на работу я его не возьму, у меня нет вакансии для него, но кое-что предложить могу.

Я дам ему кредит, у меня есть на примете здание в тихом районе, пусть он его выкупит и откроет гостиницу. Ты ему поможешь с документацией, проценты я назначу небольшие, может и получится у него что-нибудь, да и при деле будет Зять, все-таки.

С каким удовольствием Генка ухватился за эту идею. Он целыми днями пропадал на работе, приходил домой и не давал мне рта раскрыть, все о своей гостинице рассказывал.

Но через несколько месяцев пришел домой чуть ли не со слезами

– Лизонька, женушка моя, если не ты, то кто меня выручит?

– Прогорел, что ли? – Спрашиваю я

– Хуже. На меня наехали братки и требуют деньги. Спроси у папы, что можно сделать.

С этого момента у меня закончилась семейная жизнь. Я позвонила папе и попросила его о помощи.

– Приезжай Лиза, этому давно нужно было положить конец.

Когда я приехала, папа мне сказал, он давно в курсе всех его дел и просто ждал, чем все это закончится. У этой сволочи, моего мужа, на первых этажах была гостиница самого низкого пошиба, а наверху – публичный дом. Там же распространялись наркотики, как же без них.

Конечно же муженек и сам пользовался услугами своего персонала, я в этом уверена. И загородный дом, где ты работал, он меня уговорил купить для этих целей. Ты мне ничего не говори, я и так все знаю, поэтому и говорила о японском дворике и о бассейне. Когда у меня есть время, наслаждаться всеми этими удовольствиями. И приехала туда первый раз посмотреть на того, кого он нанял на работу, но когда увидела тебя и узнала о тебе, то поняла, если я тебя не спасу, то ты погибнешь просто, из-за этой мрази.

Ты ищешь временного спокойствия, отдыха, а он тебя в ад загонит.

Папа сказал, он решит эту проблему. Он сначала избавил Гену от рэкета, а следующим этапом должно было быть закрытие этого вертепа, но теперь, после сегодняшнего дня, пусть он сам разбирается, а я даже пальцем не шевельну. Даже если его убивать будут… И вообще, развожусь я с ним.

– Что сегодня случилось, если не секрет? – Спросил до этого момента молчавший Кирилл.

Возвращаюсь я домой и не вижу своей машины, думала угнали, -продолжила она.

– Гена, ты не знаешь, где машина?

– Я подарил твою тачку Вере.

– По какому праву?

– На правах обманутого мужа, тем более ты сама обещала ей подарить эту машину.

– Ты чего несешь?

– Мне Верунчик рассказала, какое вино пьет мой сторож. Я ждал тебя, чтобы взглянуть в глаза подлой женщине, которая меня обманула, в глаза той, которой я безгранично верил.

Он говорил все это так напыщенно, наверно какой-нибудь фильм посмотрел и тренировался.

Сначала я испугалась за тебя, но зная этого труса, точно своими руками он тебя не тронет, но подставит так, что мало тебе не покажется. Я позвонила Верке.

– Подруга, давно ты стала наперсницей моего мужа и его любовницей?

– Тебе можно, а ему нельзя, что ли, – так нагло она заявила, даже не отпираясь.

Я вообще про любовницу так просто спросила, наобум. Я не думала, что она такая дура, знала же, что Генка проституток пользует, а там можно и подхватить болезнь какую.

– Быстро пригони мою машину, ключи кинь в почтовый ящик, и чтобы больше ты на моем пути не попадалась, сотру в порошок. Ты меня знаешь.

Вот и вся история. Она пригнала машину и позвонила Генке.

Дальше ты знаешь, я примчалась за тобой. А сейчас у нас нет времени, собирайся и поехали. Я отвезу тебя на площадь трех вокзалов, чтобы и сама не знала, какое направление ты выберешь.

Кира, мы не будем прощаться, ты выйдешь из машины и уйдешь.

46

Почему Кирилл выбрал именно это направление, он объяснить не мог. Зачастую люди, если им все равно куда ехать, берут билет на ближайший рейс, но здесь было нечто иное.

Он нечасто ездил далеко. В детстве родители отправляли его в пионерский лагерь на все смены, родственников в других городах у них тоже не было, по крайней мере Кирилл о них ничего не знал.

Это потом, уже сидя в плацкартном вагоне, он осознал, что поехал в тот город, потому что не знал другого, а этот знал – здесь находилась колония, в которой он отбывал срок.

Он не переживал из-за расставания с Лизой, знал, это должно было случиться, и даже чувствовал облегчение, он снова свободен и может делать, что захочет.

Он не мог объяснить свое отношение к Лизе, не мог сказать, что любит ее, но равнодушен к ней не был. Он понимал, это не он завоевал ее. Это была прихоть богатой властной женщины, но объяснить причину этому не мог, несмотря на ее рассказ. Понимал, захотела бы она самого видного мужчину -он бы с огромной радостью и удовольствием проводил бы с ней время и тратил бы на нее деньги.

Здесь было другое.

Показать своему мужу, что даже быть с его сторожем лучше, чем с ним.

Может быть, но не хотелось так думать.

Может просто женская жалость к бедному и обездоленному?

Такие женщины не любят жалких мужчин, и Лиза это показала, когда он попросил помочь ему устроиться.

Не найдя точного ответа, он решил просто об этом не думать.

Кириллу хотелось ехать в этом поезде, не думать на какой станции выходить, чтобы путь был бесконечен.

А чем плохо?

Едешь себе, смотришь в окно, как пробегают мимо леса, поля и небольшие деревни. На больших станциях можно выйти, размяться, купить местную газетенку и снова вскочить на подножку, продолжить свое путешествие в неизвестность, которое, а это Кирилл сознавал, таило в себе опасность.

– Ну все, парень, приехал ты. Следующая станция твоя,– поставил его в известность проводник, пожилой дядька, с которым Кирилл успел выкурить не одну сигарету.

Был поздний вечер, когда Кирилл оказался на перроне. Город этот был не такой уж маленький, но вышел из поезда на этой станции только он.

Зябко поежился, подумав при этом, что это уже не Москва и здесь намного холоднее, поэтому со временем нужно прикупить себе что-нибудь из теплой одежды. Кирилл вышел на пустую привокзальную площадь.

Была дождливая холодная погода и, в придачу, дул сильный ветер. Кирилл увидел недалеко какие-то фонари и пошел по направлению к ним. Приблизившись, понял, здесь можно перекусить и может быть разузнать, где здесь можно переночевать и как можно устроиться на работу.

Он зашел в кафе. Оно было грязное, стоял полумрак, где-то высоко горела одинокая слабая лампочка. Да, не “Астория”, подумал он, хотя понятия не имел, как может быть в престижном ресторане.

Подойдя к стойке, он взял себе полный обед, удивился низким ценам, что не могло не порадовать, так как денег у Кирилла было не так уж много. Сел за дальний стол и начал есть.

Дверь кафе широко и с шумом раскрылась, впуская, вместе с холодным воздухом и сыростью, трех мужчин.

– Фроська, что у нас есть сегодня? – Закричал один из них.

– Подойди ближе и прочитай меню, если еще зенки не залил, а то раскричался. Вон человек пришел, тихонько взял и ест.

Мужчины повернули головы в сторону Кирилла.

– Фроська, дура, ты зачем обслуживаешь у себя дырявых? К тебе больше никто из нормальных пацанов не зайдет.

– Я не знаю кто из вас – кто. Ко мне пришел человек, взял поесть, заплатил и будь здоров.

– Ты права, это он явно рамсы попутал.

Кирилл уже хотел уйти отсюда не доев, но не тут-то было, у дверей уже стоял один из вновь пришедших.

Двое других подошли к столу за которым сидел Кирилл.

– Ты не знаешь, что “петухам” сюда вход закрыт?

– Ребята, пойду я? – Кирилл хотел выйти из этого положения без осложнений.

Он начал вставать, но не успел этого сделать, один из бандитов подбил стул, который ударил Кирилла по ногам, и он упал.

Резкая боль пронзила все его тело – это другой ударил ногой в бок, видимо, попав по почкам. У Кирилла перехватило дыхание, он закрыл лицо руками, поджал ноги спрятав самые уязвимые места, но его продолжали избивать ногами.

– Давай напомним ему зону, -вдруг предложил один из них.

– Э, вы не устраивайте здесь непотребство. Идите на улицу и там делайте, что хотите, -услышал несчастный Кирилл женский голос.

– А ну-ка поднимайся, сука, и вытряхивайся отсюда, – кто-то его грубо толкнул, при этом избивать прекратили.

Они вышли на улицу, Кирилл хотел убежать, уйти, уползти, исчезнуть куда-нибудь. Зачем я приехал в этот город, в котором живут одни зеки и где действуют те же законы, что и в тюрьме.

Но его окружили и пинками гнали в темный двор, находящийся за этим кафе.

– Ну вот, пришли. А сейчас быстро портки вниз и в позу, наверно еще не забыл и не отвык, – со смехом приказал один.

Кирилл отступил назад и спиной уперся в забор, он знал, его могут убить, но унижения он больше не потерпит.

Он нащупал одну расшатавшуюся доску в заборе и резким рывком вырвал ее.

– Ты смотри, он еще ломается. Сейчас мы его станем уговаривать.

В руках у всех троих оказались ножи, и они стали подступать к Кириллу.

Но он сделал выпад и угодил ближайшему бандиту доской по шее, откуда фонтаном брызнула кровь.

Это потом Кирилл узнал, что на конце доски торчал огромный ржавый гвоздь и попал он бандиту в артерию.

– Ах ты падла! – закричал другой и тоже подскочил к Кириллу, но получив сильный удар по голове, упал рядом со своим приятелем.

Третий начал отступать, но Кирилл уже знал, никто из них отсюда живым уйти не должен, иначе его найдут, не бандиты, так правоохранительные органы. Те и другие были очень опасны для него и неизвестно, кто больше.

Третий бандит хотел убежать и развернулся к Кириллу спиной, за что и поплатился, сильный удар доской свалил и его на землю.

Он бил их остервенело он вымещал на них все свои беды и несчастья. Он был вне себя от ярости, но вдруг услышал спокойный голос:

– Им уже не больно, им все равно, они не чувствуют ничего.

Кирилл резко обернулся и увидел двоих мужчин, одетых в длинные пальто, на головах низко надвинутые лыжные шапочки, подбородки и рот закрывали шарфы.

– Не подходите, убью, – прорычал Кирилл.

– Видим, можешь, но если хочешь, идем с нами, только оружие свое возьми с собой. Не надо ментам оставлять лишние улики.

Кирилл понял, если он не пойдет за ними, ему конец.

Двое незнакомцев повернулись, и не оглядываясь пошли, Кирилл последовал за ними.

47

Они шли быстро, Кирилл еле поспевал за ними. В нем еще все клокотало от злости. Где-то он читал, что первый раз убить очень трудно. Но Кириллу не было ни страшно, ни больно, ни трудно. Он был уверен, в этот раз он поступил верно, другого выхода у него не было.

Они очень часто меняли направление, Кириллу казалось, они делают это специально, чтобы он не запомнил дорогу. Правда стояла такая темень, что е запомнить дорогу, не представлялась возможным.

Вокруг стояли темные низкие дома частной застройки, в которых только кое-где горел свет. Им постоянно перебегали дорогу то ли коты, то ли крысы, но ни он, ни его сопровождающие не обращали на это никакого внимания.

– Все, пришли, – сказал один из мужчин, останавливаясь возле точно такого же дома, как те, которые встречались на их пути.

Другой достал ключ, нащупал замочную скважину. Дверь с противным скрипом открылась.

– Заходи, гостем будешь, – предложил один из них Кириллу.

В доме света не было, поэтому мужчина зажег свечку.

– Что, не нравится? – Спросил он у Кирилла со смехом, – нам тоже не очень, поэтому скоро покинем этот дом и этот проклятый город. Не понимаю я тебя, Кира, зачем ты сюда вернулся.

Кирилл насторожился, откуда они знают его имя. Наверно сидели вместе, но у них не принято помогать, тем более таким, как он. Участь опущенных терпеть и со всем соглашаться, но лучше всего не попадаться никому на глаза, где-нибудь затаиться и сидеть, как мышь.

– Раз не узнаешь, значит придется по новой знакомиться, но сначала растопим печь, а то холодно, да и твое оружие нужно спалить.

Когда огонь разгорелся, он не стал закрывать дверцу, чтобы было хоть немного светлее и уютнее. Достал из стоявшего в этой же комнате буфета бутылку водки, кусок сала, хлеб и два стакана.

– Третьего стакана нет, не рассчитывали на гостей, но ничего, я могу и прямо из горла в горло перелить, – сказал этот человек и опустил шарф, – теперь узнаешь?

– Агафон, ты?

– Узнал значит. Это хорошо. Познакомься, это Башлык, тоже, из наших. Не бойся, можешь пожать ему руку. Ну давай за встречу, за знакомство и вообще за все хорошее, – Агафон поочередно прикоснулся бутылкой к стаканом, которые Кирилл и его новый знакомый, Башлык, держали в руках, и спокойно, как и обещал, перелил в себя.

После того, как все выпили, они молча закусывали.

– Кира, я думал ты случайный, наверно, так и было, но жизнь эта поганая заставила тебя стать преступником – рецидивистом, и не просто таким рядовым, а “мокрушником”, да еще “беспредельщиком” с точки зрения тех гадов, которые придумали эти неписанные подлые воровские законы. Но что случилось, того уже не изменишь, сейчас тебе надо найти тихое место и залечь. Менты долго искать тебя не будут, им даже хорошо, на свете тремя ворами стало меньше, но вот братва – это дело другое. Ты замочил не таких уж крупных воров, так мелочь, но они раскрутят Фроську, будь спок, менты нет, а воры смогут сделать это легко, и узнав, что какой-то опущенный, грохнул трех зеков, будут землю рыть, чтобы другим было неповадно. А на них у многих наших зуб есть, сам понимаешь.

– Я не знаю куда мне залечь, поэтому пусть будет так как будет, – сказал растерянный Кирилл.