Текст книги "Киношник (СИ)"

Автор книги: Игорь Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Что теперь будет?

– А я почем знаю? Только ты поезжай туда, куда тебе Агафон велел, ты не баба и с тобой тары-бары никто разводить не будет.

– Я должен ехать в город. Я не могу ее оставить.

– У тебя была такая возможность, ты не воспользовался, поэтому езжай, куда тебе сказали, не доводи до греха. И вообще, что должно было случиться с твоей кралей, то уже произошло, опоздал ты, а сейчас о себе подумай. Не дури, паря, не надо, послушайся моего совета. Сейчас мы с тобой поужинаем, а по утру поедешь.

У Тезки Коли все было по давно заведенному порядку, он и одет был точно так же, как в первый раз, и на столе было та же еда и конечно, бутылка водки. Вот только разговора у них не получилось за ужином, молча пили и в тишине закусывали.

А утром Тезка Коля завел Кирилла в сарай и указал на что-то, накрытое огромным чехлом:

– Забирай себе, может пригодится.

Когда они сняли чехол, под ним оказалась машина.

– Откуда она у тебя?

– Не знаю, наверно, кто-то пригнал и забыл забрать или, не успел.

– Ты знаешь сколько лет этому агрегату?

– Я в этих делах не разбираюсь.

– Ее наверно еще американцы по ленд-лизу во время войны поставляли в СССР.

– Киношник, не дури мне мозги. Ты будешь ее брать?

– Она на ходу?

– Проверь.

Они вдвоем с трудом выкатили этот артефакт на улицу. Кирилл сел и попробовал завести ее, но не тут-то было, мотор не заводился.

– Если ты меня потерпишь до вечера, то я ее приведу в порядок, – сказал он хозяину.

– По мне, ты можешь здесь жить сколько угодно.

До самого вечера Кирилл возился с этой машиной. На удивление, все детали были смазаны , явно Тезка Коля что-то скрывал, этой машиной пользовались не так давно, чтобы забыть. К вечеру они заправили ее и мотор заработал.

– Ну вот, хозяин, можем прощаться, поеду я, – сказал Кирилл.

– Погоди, переночуй еще раз у меня. На ночь не нужно никуда ехать, тем более, ты дорогу не знаешь. А завтра рано утром поедешь. Ты эту старушку держи в порядке, мало ли что, может, захочется меня навестить, и вообще, в том месте без нее трудно жить. Телефона там нет и телевизора нет, правда, радио работает, но я слышал, можно купить такой телефон, который можно в кармане носить. Он дорогой, но ты заработаешь или Агафон поможет. Чует мое сердце, скоро ты с ним увидишься.

65

Рано утром, они позавтракали, и Тезка Коля стал очень долго и дотошно объяснять Кириллу, как доехать до той деревни.

– Спасибо, Коля, я уже все понял, – сказал Кирилл.

– Во-первых я не Коля, а Тезка Коля, а во-вторых, ты мне сейчас все перескажешь.

Кирилл подчинился. Хозяин дома удовлетворенно хмыкнул, пожал руку своему гостю, но провожать не вышел.

– Не люблю провожать. Напровожался уже до сыта, только успеваю провожать, а ждать приходится, зачастую, понапрасну. Тебя, надеюсь, еще увижу не раз, но будь осторожен и особо не вылезай пока наружу. О бабе не переживай, Агафон с женщинами и детьми не воюет.

– А с кем он воюет?

– Узнаешь скоро. Все, иди, – он еще раз пожал Кириллу руку и демонстративно улегся на освободившееся место на диване.

Кирилл не зря весь вчерашний день провозился с машиной, сегодня она завелась с пол-оборота. Уже выехав за город, он с наслаждением закурил и начал напевать какой-то легкий мотив. На душе у него было легко, вдруг он понял, не нужна ему Зоя , ему вообще никто не нужен, ему хорошо только одному. Он не хочет каких-то лишних проблем, осознал, что он человек слабый и постоянно попадает кому-то в зависимость, а сопротивляться чужой воле он не способен, Пусть будет так – он сам по себе, а остальным пусть будет хорошо, но без него.

Вскоре он понял, насколько был прав Тезка Коля – встречных машин и дорожных знаков попадалось все меньше, а разных ответвлений от главной дороги – все больше. Хотя он хорошо помнил где и когда нужно свернуть, Все же иногда его терзали сомнения. Только встретив очередную заученную деталь, он успокаивался и ехал дальше.

Он бы уже проехал ту деревню, в которую должен был попасть, но вдруг его окликнул какой-то местный житель:

– Эй, ты куда гонишь? – При этом он замахал руками, – дальше дороги нет.

Кирилл остановился, вышел из машины, осмотрелся, потом вынул сигареты и предложил этому мужику.

– Спасибо. Значит городской ты, – то ли спросил, то ли для себя прояснил это местный житель, – куда путь держишь?

Он взял сигарету и спрятал за ухо ушанки.

Кирилл назвал деревню.

– Так ты уже приехал, вот она! – Радостно закричал абориген, при этом расставил широко руки, – кто тебе нужен здесь? Я всех знаю.

– Ищу дом Агафоновых.

– Так тебя наверно направил сюда Сашка. Больше некому, все давно померли.

Кирилл промолчал, он уже понял – этот человек ему все расскажет и покажет без его вопросов. Так оно и получилось.

– Зовут меня Мойша, – он протянул руку Кириллу для знакомства.

– Я Кирилл, – он пожал протянутую руку.

– Чего не удивляешься моему имени?

– Чему здесь удивляться, нормальное имя, я и не такие встречал.

– Ты не понял, это мое настоящее имя. Сейчас удивлен?

Кирилл пожал недоуменно плечами, мол,что этот странный человек хочет от меня.

– Сейчас объясню. К нам сюда редко заезжают люди, а я люблю новых людей. Но когда знакомлюсь, все спрашивают, что я здесь делаю. Вот ты мне скажи, почему моему соседу, Кондратию, здесь есть что делать, а мне нечего?

– Не знаю.

– Ты мне все больше не нравишься, неискренний ты какой-то.

Кирилл ухмыльнулся и развел руками.

– Еврей я, сейчас удивлен?

– Нет, у нас в городе много жило евреев, и друзья у меня были разные.

– Так это в городе, а здесь? Не удивлен?

– Вы хотите, чтобы я удивлялся, давайте буду это делать. Ой, Мойше, как вы здесь оказались? Шо вы здесь делаете? – При этом Кирилл постарался изобразить некий еврейский акцент

Мойша рассмеялся, ему явно это понравилось.

– Вот видишь, совсем другое дело, сейчас я смогу тебе все рассказать.

– Извините меня, конечно, мне очень интересно, но сначала мне бы хотелось попасть в мой дом.

– Правильно, сейчас поедем, но давай для полной компании позовем Кондратия. Сидеть за столом втроем, это намного лучше, чем вдвоем. Ты согласен со мной?

– Я не думал сегодня попасть в компанию, нужно мне как-то расположиться, обустроиться, а потом можно и посидеть.

– Так, а я тебе что предлагаю? Думаешь, если Мойша оказался в этой дыре, так ты встретил глупого еврея?

Кириллу показалось, что он этого странного человека знает много лет, настолько тот был искренним, простодушным и открытым.

– Скажи, ты привез из города немножко выпить?

– Есть у меня бутылка водки.

– Это хорошо, Кондратий ее любит. А закусить?

– Хлеб есть , немного колбасы.

– Это хорошо, Кондратий любит колбаску.

– Вы не любите водку и колбасу?

– Почему ты задаешь такие вопросы? Конечно, люблю.

– Вы все время говорите, что только Кондратий это любит.

– Странный ты человек, мы с тобой уже познакомились, а Кондратия ты не знаешь. Вот я тебя предварительно знакомлю с ним. Посмотри на меня, ты можешь поверить в то, что я не люблю выпить и закусить? И вообще, ты встречал когда-нибудь еврея, который не любит всего этого?

– Не знаю, может и есть такие.

– Кирилл, ты антисемит. И не смей отпираться, но я тебя прощаю и буду перевоспитывать, а сейчас разворачивай свою колымагу и поехали за Кондратием, а потом уже поедем решать твои вопросы.

66

Они сели в машину, Кирилл развернулся и настроился далеко ехать, но проехав метров сто, Мойша вдруг сказал:

– Все, приехали, тормози.

После того как машина остановилась, Мойша выскочил из нее и побежал в дом.

Через несколько минут он появился в сопровождении другого человека, который ничем особо не отличался от Мойши, такая же телогрейка, на ногах валенки, а на голове точно такая же ушанка, одно ухо которой, точно как у Мойши, торчит перпендикулярно.

– Чего сидишь? Чего ждешь? – Спросил второй мужик, подойдя к машине.

– Я думаю, вы сейчас вместе с Мойшей сядете в машину, и мы поедем ко мне.

– Я тебе, паря, так скажу, Мойша, каким был москвичом пятьдесят лет назад, таким и остался.

Кирилл ждал разъяснения, пока он ничего не понимал.

– Вылазь, говорю, сегодня ты наш гость. У тебя нужно все посмотреть и крыс потравить, а то они тебя там сожрут.

Кирилл вышел из машины и сразу увидел протянутую руку.

– Кондратий я, проходи в дом, не стесняйся, мы с Мойшей вдвоем живем, а к бабам в город ездим, – они с Мойшей рассмеялись.

– Когда это было в последний раз, Кондратий? Это потому, что ты не хочешь пить мой отвар.

– Так ты недавно грозился меня отравить. Кто после этого поверит тебе и будет пить твое зелье?

Кирилл понимал, эта перепалка между друзьями носит шутливый характер, но как поддержать ее он не знал , поэтому достал пачку сигарет и предложил своим новым знакомым.

– Давай покурим твои казенные, но привыкать нужно к нашему табачку. Так, Мойша?

– Не так, и ты это хорошо знаешь. С твоими легкими ни в коем случае нельзя курить.

– Началось, – тяжело вздохнул Кондратий, но сигарету взял и точно так же, как его друг, засунул ее в ушанку.

В коридоре Кирилл увидел много пучков разных засушенных трав, от которых шел очень приятный запах.

– Это хозяйство Мойши, – объяснил Кондратий, – собирает всякие травы и делает вид, что лечит.

– Как это – делаю вид? А кто тебя поднял на ноги в прошлом месяце?

– Само бы прошло, – махнул рукой Кондратий.

– Тогда почему ко мне приезжают из всех деревень лечиться?

– Правильно, получают твои настойки, и исчезают, наверно помирают, – рассмеялся Кондратий.

Мойша махнул рукой и тоже рассмеялся – шутка ему понравилась.

– Это мы так шутим, не обращай внимания, Мойша – молодец. Если бы не он , давно бы я уже в земле лежал.

Очень удивился Кирилл, когда увидел в комнате хозяев еще две двери, но Мойша сразу объяснил:

–Это наши спальни, одна моя, а вон та, – он показал на еще одну дверь, – его

Кирилл понял, там, где они находятся, это зал, в котором была большая печь, круглый стол со стульями, в углу – старый телевизор. Икон не было.

Мойша расстелил на полу газету, на которую высыпал какой-то белый порошок, потом достал буханку хлеба, разрезал ее пополам и начал одну из половин крошить на газету.

– Угостим мы твою живность на славу, – приговаривал Мойша, – скатывай небольшие шарики из хлеба и этого порошка.

Когда было все готово, Мойша позвал Кирилла, и они пошли к его дому.

Подойдя к небольшой избушке, Мойша сказал:

– Ну, открывай, чего стоишь.

– Это в таком доме жил Агафон, – удивился Кирилл.

– Ты, наверно, что думал, что тебя ждут какие-то особые хоромы. У Сашки отца не было, вот и жили они с матерью вдвоем. Да и покойница выпить любила и за сыном не очень-то смотрела. Опомнилась, когда его первый раз посадили, да поздно уже было. Ты, парень, не удивляйся, мы все через это прошли, но всегда тому же Сашке говорили, угомонись, в той жизни ничего хорошего нет. Не послушался он. Видно, так на роду написано. Знаю, ты тоже успел на нарах побывать, но не спрашиваю, не принято у нас. Захочешь, расскажешь, а нет, так и не надо.

Они зашли в дом, и Кирилл убедился в правоте своих новых знакомых. Сразу по всем углам разбежались испуганные крысы и мыши.

– Давай разбрасывай по комнате наш гостинец, чтобы всем хватило, – сказал Мойша, поделился с Кириллом шариками, и они разбросали их по всему дому.

– Ну вот, а сейчас пойдем к нам, истопим баньку и сядем ужинать, а завтра уже будем делами заниматься.

На следующий день они, уже втроем, пришли к дому Кирилла, вместе все убирали и мыли, трупов крыс и мышей сосчитать было невозможно, но Мойша снова раскидал шарики по углам.

Потом вернулись и погрузили в машину Кирилла мешок картошки, всякие банки с солениями, дали большой кусок сала и замороженного мяса.

Кирилл начал отказываться, но друзья только руками махнули.

– Интересно, как ты думал перезимовать? Тем куском колбасы, что мы вчера съели? – Сказал Мойша.

Каждый день Кирилл учился у Кондратия и Мойши всем премудростям деревенской жизни.

Они обо многом говорили, но никогда, ни он, ни его новые друзья, не лезли друг к другу с вопросами о прошлом, но и без воспоминаний не обходился ни один вечер.

Кондратий оказался коренным сибиряком, но когда остался сиротой, то успел побывать во многих уголках СССР, пока не посадили. Он не был политическим, но и блатным не стал. Мойша родился в Белоруссии, но потом уехал в Москву учиться, там и остался работать, потом фронт, а по возвращении узнал, что всю его родню уничтожили фашисты.

Пришел в обком и спросил, почему не эвакуировали его семью. А там ответили, что не было возможности.

– А свою семью, ты гнида, нашел возможность отправить в тыл?

В общем, слово за слово, и схватил он этого, заслуженного, как выразился Мойша, за грудки, да приложился кулаком по сытой роже.

Уже в лагере познакомились Кондратий с Мойшей, а после освобождения, ни у одного, ни у другого никого из родни не осталось, вот и предложил Кондратий поехать к нему на родину для начала, а там видно будет.

Так и остались здесь навсегда, и не жалеют.

67

Постепенно Кирилл начал привыкать к жизни в далекой сибирской деревне, население которой состояло сейчас из трех человек.

Как любил шутить Мойша, прирост населения составил пятьдесят процентов. Где еще с такой быстротой растет население?

Кириллу скучно со стариками не было. С Кондратием ходили на рыбалку, Мойша считал это пропащим временем, но весной приглашал Кирилла и тот с удовольствием присоединялся к собиранию трав, из которых Мойша , только ему ведомым способом , готовил всякие настойки, мази, а другие засушивал. Еще собирали грибы, которые потом солили.

Старики учили новосела всем премудростям деревенской жизни, а это было, как оказалось, не просто.

Иногда Кирилл ездил на машине в город, нужно было покупать разные вещи, которых не было в ближайшем к их деревне магазине. К Тезке Коле не заезжал.

Он не хотел о себе напоминать, думал, что эта страница перевернута, сейчас будет жить в этой глуши, а там, пройдет время и, может быть, он тихо и незаметно переберется поближе к своей малой родине.

Но о нем вспомнили.

Как-то, уже ранней осенью, к дома, который уже считал своим, подъехала машина, из которой вышли Агафон и его незаменимый друг и подельник, Башлык.

– Здорово, Киношник, – весело поздоровался Агафон, и протянул руку, – смотрю, стал настоящим сибиряком. Я не сомневался в этом. Такие учителя, как Кондратий да Мойша и медведя могут танцевать научить.

Кирилл пожал руку Агафону и Башлыку, пригласил в дом.

– Не поверю, что приехали просто так навестить меня, – сказал он, после того, как уселись за стол и выпили привезенную гостями водку, – Агафон, ты знаешь, я помню, чем тебе обязан и если что, всегда выполню твою просьбу.

– Так я разве в этом усомнился хоть на минуту, но поверь, сейчас приехал просто так, навестить тебя, да и по старикам соскучился. Я не знаю говорили они тебе или нет, но после смерти моей матери опекали они меня и кое-чему учили.

– Говорили, что предостерегали тебя от того, кем ты стал.

– Было дело, но так уж жизнь сложилась. Сейчас с тобой перетерем одну тему, а потом надо будет пригласить их, и приятно посидим, не вру, соскучился по ним.

– Давай тему, – Кирилл не удивился, что тема все-таки есть.

– Я хочу у тебя кое-что оставить на хранение.

– Агафон, это твой дом, – напомнил ему Кирилл.

– Киношник, зачем тебе нужно напоминать, чей дом. Мы с тобой давно повязаны и поэтому нам нечего делить на твое-мое. Башлык, я не прав? – он обратился к своему другу.

– Только так, – немногословно ответил тот.

– А раз все согласны, то давай перейдем к делу. Киношник, у меня есть небольшой, но хитрый шкафчик, я знаю, Кондратий может любой замок открыть, но у меня нет секретов ни от тебя, ни от Кондратия с Мойшей. В этом шкафу лежат деньги и кое-какие бумажки, которые очень важны для некоторых важных особ. Те будут носом землю рыть, чтобы эти документики и фотки вернуть, деньги им не нужны, у них столько денег, что не пересчитать. Может, когда и выйдут на след, но вероятность маленькая. Если что, то это небезопасно. Я с тобой, Киношник, откровенный, как видишь. Так что ответишь?

– Давай свой сейф, спрячем в погреб, закопаем под картошку, никто не найдет, – ни на минуту не задумываясь, ответил Кирилл.

– Это не совсем хорошо. Потому, что я буду иногда его наполнять, а то и опустошать, частично. Кстати, ты тоже можешь брать оттуда деньги на жизнь. Я еще удивляюсь, как ты вообще здесь живешь без них.

– Есть у меня небольшой запас и у стариков они водятся. Здесь много денег ни к чему. Куда их тратить?

– Это твое дело. Просто, чтобы знал, лавэ эти не мои и Башлыка, а наши, то есть, и твои.

– А мне за что?

– Ты снова начинаешь делить со мной на мое и твое? Наше это, а ты – наш банкир. Понятно?

– Ладно, проехали, давай свой шкафчик тащи, или он тяжелый?

– Не легкий, прямо тебе скажу. Он несгораемый. Мы с Башлыком пойдем за ним, а ты приготовь место.

После того, как все дела были сделаны, Агафон пошел к старикам.

Еще через десять минут пришел Мойша и пригласил Кирилла и Башлыка на ужин.

На следующий день, когда гости уехали, Мойша сказал Кириллу:

– Я не знаю, зачем Сашка приезжал и знать об этом не хочу, но ты понимаешь, парень, что со вчерашнего дня, являешься членом его банды. Поэтому посматривай по сторонам. Мы с Кондратием, если что, поможем тебе, чем сможем. Вот только помощники из нас уже не очень.

– Все будет хорошо, но все равно я благодарен вам.

–Это за что?

– За то, что вы такие. Вы совсем меня не знаете, но готовы свою жизнь отдать.

– Мы не лезем в душу, захочешь расскажешь, – сказал, вошедший в дом Кондратий, – так получилось, нет у нас с Мойшей семьи и детей нет и не было, вот ты нам и стал как сын.

– Кондратий, что так печь натопил, что дым глаза выедает, – сказал Мойша и начал подозрительно вытирать рукавом лицо.

– Все, хватит на печь пенять, которую я даже и не начинал топить. Поговорили и хватит, а сейчас давайте делом займемся, – подытожил весь этот разговор Кондратий.

68

После того, как Агафон оставил сейф на хранение Кириллу, он стал довольно часто наезжать, бывало – с Башлыком, но иногда и один.

Во время таких визитов Агафон лез в подпол, что-то там оставлял или забирал. Оказывашись наверху, клал на стол две-три пачки денег. Оставался ночевать, а рано утром, иногда даже не попрощавшись, уезжал.

К деньгам пока гости были у него, Кирилл не притрагивался и разговор о них, они никогда не вели, все было по молчаливому, нигде не прописанному, согласию.

В этот раз Агафон приехал один, был в отличном настроении и одет был, по его выражению, элегантно, как рояль.

Ну, а как по-другому скажешь, если на нем был черный костюм, белая рубашка и до блеска вычищенные, черные туфли.

– Привет, Киношник. Как дела? – Весело поздоровался Агафон.

– Все по-прежнему.

– Это хорошо, думаю, скоро буду тебя просить поездить со мной по нашей огромной стране и даже по ближнему зарубежью. Вот ты мне объясни, почему какая-то Беларусь, до которой много тысяч километров, ближнее зарубежье, а Китай, который находится поближе – дальнее?

– Агафон, что тебя вдруг начали мучить такие вопросы?

– Гостя жду из этого ближнего зарубежья, а он, сволочь, все не едет. Я уже устал его ждать.

– Он тебе очень нужен?

– Да, расплатиться мы с ним должны. Он, наверно, уже и забыл об этом, вот только у Сашки Агафона память хорошая и есть некоторые связи, которые помогают ему раскопать все правду.

– Ты меня пугаешь.

– Тебе бояться нечего, я про тебя все знаю.

– Ты сегодня необычно возбужден. Я тебя таким никогда не видел.

– Скоро все узнаешь, потерпи. А сейчас выполни одну просьбу, вот тебе ключи, спустись вниз и принеси сюда пачек пять-шесть денег.

– А если я возьму себе несколько пачек, не боишься?

Агафон рассмеялся:

– Если бы тебе нужны были эти бумажки, ты давно бы их уже вынул, все, без остатка.

– Это как?

– Смешной и наивный ты, Киношник. Кондратий с Мойше столько сейфов взломали, что тебе и не снилось, и каких!

– Мне они ничего не рассказывали.

– Они о многом не рассказывают, не простые старички-разбойнички. Но нам знать этого не нужно, если они не хотят.

– Я не люблю воров, но что мне в них нравится, они никогда не лезут в душу с расспросами.

– Это точно. Так спустишься вниз?

– Давай ключи.

Оказавшись внизу, Кирилл включил фонарик и открыл сейф. Он ожидал там увидеть много денег, но столько ! Вся верхняя полка была забита российскими деньгами, упакованными в банковские обертки, на средней полке находились американские доллары и другие иностранные деньги, а в самом низу лежало много каких-то папок.

Да. не прост Сашка Агафонов, но честь ему и хвала, он не притворяется простым. Да и Кирилла он попросил не потому, что боится испортить костюм, он такой одежки может купить столько, что в ней могли бы щеголять все мужчины довольно крупного мегаполиса.

Когда Кирилл вылез наверх, на столе уже стояла бутылка Martell XO и много разных небольших банок консервированных продуктов.

– Что это ты сегодня так расщедрился? Или водка уже поперек горла становится?

– Почему бы иногда не побаловать себя.

– Может стариков позовем.

– Может, чуть позже. Устаю я от их наставлений.

Они выпили по две рюмки и вдруг Кирилл спросил:

– Агафон, куда ты отправил Зою?

– А тебе зачем об этом знать? Сам говорил, у нас не принято задавать лишних вопросов.

– Это если тебя не касается, а у меня с Зоей были общие дела.

– Киношник, зря ты спросил. У меня не было выбора, грохнул я ее.

Кирилл оторопел, немного помолчал, а потом с дрожью в голосе и волнением задал еще один вопрос:

– А Мишка?

– Что Мишка! Что ты мне душу рвешь? Не пацан он уже был, не мог я его оставить.

Кирилл вскочил и схватил Агафона за отвороты пиджака, подняв его со стула, но вдруг почувствовал слабый укол под ребра.

– Тихо Киношник, не… .

Но больше он ничего не успел сказать, серая молния взметнулась вверх и с рычанием схватила Агафона за руку, которая держала нож у тела его хозяина.

–Ё… твою мать! Убери зверя, или убью его.

Кирилл схватил этот серый комок и оторвал от руки Агафона, из которой хлынула кровь.

– Беги за Мойшей и побыстрее, а то кровью изойду, – сказал Агафон зажимая рану на руке, – и зверя забери, а то я за себя не ручаюсь.

Кирилл не мешкая, побежал к соседям.

– Мойша, – с порога закричал Кирилл, – давай, быстрее побежали, Мёрзлый Агафону руку прокусил.

– Интересненькое дело, за что же этот добрый зверь напал на этого шлемазла?

– Потом, Мойша, все расскажу, а сейчас нужно лечить Агафона.

– Кондратий, ты слышал, Мерзлый цапнул этого поца, Сашку.

– Слышал, конечно. Давай, поспеши, спасай нашего земляка.

При этом ни одни, ни другой старик, не выказали никакого волнения.

Мойша оделся, через плечо перекинул свою походную сумку и неспеша вышел, успев потрепать по загривку Мёрзлого.

– Что у тебя, шлимазл? – Сразу с порога спросил Мойша.

– Этот Киношник завел у себя зверя, который на людей бросается.

– Это ты зря напраслину возводишь на Мёрзлого. Он так просто никого не обидит, тем более, он еще маленький.

– Какой он будет, когда вырастет?

– Волк он. Ты что, волков не видел?

– Где вы его нашли?

– Кирилл подобрал в лесу, одного – холодного и голодного, наверно, где-то мать его убили, вот он и остался сиротой. Если бы не Кира, то пропал бы, замерз, или звери покрупнее его сожрали. Мы с Кондратием отговаривали его, но твой друг упрямый, весь в тебя, вот и завел эту животину. Сейчас уже ничего, а чуть раньше только мы с Кондратием к дому подходим, он уже рычит, как взрослый и зубы показывает. Сейчас к нам привык, а ты, видимо, ему не приглянулся.

Все это Мойше говорил, но и делом занимался.

– Повезло тебе, Сашка, только кусок мяса вырвал, правда, наверно там была дорогая тебе наколка, но артерию не задел, поэтому жить будешь, а с Мёрзлым будь поосторожнее, он обид не забывает.

– Так он, наверно, из наших. Мы тоже обиды долго помним. А приходит время, напоминаем.

– Все, пошел я, – закончив перевязку, сказал Мойша.

– Подожди, дед, ты можешь поговорить с Кондратием и прийти к нам где-то через полчаса. Мы еще разговор с Киношником не закончили.

– Смотри, Сашка, мы тебя с Кондратием любим, но и Кирилла огорчить не дадим.

– Мне в с ним нечего делить, мы с ним не враги, все будет путем.

Когда они остались одни, Агафон вдруг обратил внимание, что Кирилл собирает сумку.

– Ты куда? – Спросил он.

– Не смогу я с тобой общаться после всего, что недавно узнал. Ухожу я.

– Постой, мы еще коньяк не допили.

– Ладно, давай, -Кирилл подошел к столу, налил два стакана коньяка и не чокаясь, выпил.

– Это чего ты вдруг один? Меня не подождал?

– Я помянул Зою с Мишей. Не хватало еще с их убийцей пить.

– Да ты что, Киношник, живы-здоровы Зоя с Мишкой.

– Не понял, это шутка такая была.

– Не совсем. Сейчас объясню. Мы перехватили Зою, когда она от тебя уехала и спрятали ее, но я стал их навещать, в общем – она моя женщина. Зная твои прежние отношения с ней, я подумал, пусть лучше ты будешь их считать мертвыми. Дурак я, наверно, как думаешь?

– Не дурак ты, Агафон, – Кирилл снова налил коньяк, – давай за них.

Они выпили. А потом Агафон сказал:

– Запомни раз и навсегда, на мне много грехов, но с бабами и детьми я не воюю и никогда их убивать не стану, но если ты вдруг захочешь вернуть Зою, то нам придется столкнуться. И еще, ты знаешь, почему я сейчас так оделся, правда этот зверь испортил мой прикид?

– Купишь новый.

– Это не проблема, сам понимаешь, вот только нужно подождать пока рука заживет. В общем увожу я от греха подальше Зою с Мишкой. Мало ли что можно ожидать от этих тупых спортсменов. Помнишь, Катьку, которая работала на рынке рядом с Зоей?

– Помню.

– Они начали свое расследование, и ничего лучшего не придумали, как пропустить эту дуру через всех своих братков. После этого, она бросила торговать, оставила товар без присмотра, просто решила, идиотка, уйти. Побродила, поискала работу. а найти ничего не смогла и снова вернулась на рынок к этим спортсменам, а у нее долги. Вот и возят ее в счет долга по саунам , а то и продают на час-другой , кто заплатит. Прибегала к Зое жаловаться на жизнь, спрашивала, как ей удалось выкрутиться. В общем, нужно Зойке с сыном уезжать.

Кирилл подошел к Агафону и протянул руку:

– Удачи вам и счастья.

Агафон на следующий день уехал и сколько Кирилл и старики не уговаривали его подождать пока рука заживет, он отвечал:

– Волнуюсь, чтобы ничего плохого не случилось с моими.

69

В этот раз Агафон исчез надолго.

Прошел год, за ним другой, Агафон, как сквозь землю провалился.

Кирилл поехал в город, навестить Тезку Колю, а заодно расспросить его, может он знает хоть что-нибудь об Агафоне.

– Здорово, Тезка Коля, – поздоровался Кирилл с хозяином, который по обыкновению встретил его во дворе, – может пригласишь в дом?

– Всегда хорошему человеку рад, заходи, – хозяин открыл дверь настежь.

– Ты сегодня за рулем. Поэтому тебе выпить не предлагаю, а сам с удовольствием приму сто грамм на грудь. Не возражаешь?

– Хитрый ты, Тезка Коля, не можешь запросто спросить, как надолго я к тебе приехал. Не волнуйся, я не на долго.

– По делу или так, навестить?

– И так, и эдак.

– Сейчас поставлю закусить, потом немного мы с тобой чифирнем, а уж после расскажешь, что тебя привело ко мне.

Вот так слово за слово, начиная издалека, приближаясь и снова отдаляясь, они прощупывали друг друга, но никто прямо не задал ни одного вопроса.

– Вижу, Тезка Коля, у тебя все хорошо. Я рад за тебя, но нужно возвращаться, – сказал после двухчасовой беседы, Кирилл.

– Надо – так надо, но зачем ты приезжал?

– Думал, может, у тебя есть что-нибудь для меня от Агафона.

– Дурья моя голова, конечно есть. Спасибо тебе, Киношник, стар я уже стал.

Тезка Коля вынул из кармана потертый конверт, на котором не было адреса, и протянул Кириллу.

– Ты его все время носишь в кармане, что ли? – Спросил Кирилл, беря письмо.

– Оно недавно пришло, но знаешь, в нашей жизни по-всякому бывает. Если оно у меня в кармане, я спокоен. Мало ли кто может в мою хату забрести, а я иногда по нужде выхожу.

Кирилл уже не слушал хозяина, он разорвал конверт и оттуда выпало два листа, один из которых был сложен и заклеен, а второй, Кирилл понял, предназначался ему. Он раскрыл его и погрузился в чтение.

Здорово.

Я уверен, если меня долго не будет, ты поедешь к Тезке Коле меня искать, поэтому оставляю ему это письмо. Я в нем уверен на все сто, как и в тебе. Другие, которым доверял, меня предали. Это хорошо, что я вовремя все прознал и смог опередить кое-кого. Мне пришлось нашу знакомую и ее семью отправить далеко, очень далеко, но им там будет лучше, кстати, наш молчун заговорил и это он меня предупредил.

Сегодня наступили другие времена – даже воры делятся новостями через интернет. Вот наш гений и залез куда-то и все прочитал. Тем, что мы все живы – обязаны ему. А вот мой бывший корефан, тот, с которым я к тебе часто приезжал, оказался сукой, но о тех, кто уже не с нами, плохо не говорят.

Я гонялся за очень крупным зверем, из-за которого все мои беды, но это была трудная задача, вот и решил тот, что я с этой задачей не справлюсь и сломаю себе шею, переметнулся, но не успел толком ничего рассказать тому зверю. Он знает, что за ним идет охота, и знает, если я начал охоту, то не отступлю. Нет на этом свете места для нас двоих.

Я тебя прошу, на всякий случай тот шкафчик перекинь старикам, они не любопытные и много вопросов задавать не будут.

Тебе сейчас никуда дергаться нельзя, эта падла рассказал тем о случае на Урале.

Надеюсь, ты все понимаешь, имена называть не хочется. А вдруг это письмо попадет не в те руки.

Второе письмо отдай старикам. Если со мной что-то случится, в нем есть адрес молчуна и его матери. Ты должен будешь все содержимое поделить – часть тебе и две части им. Так будет, по справедливости. Как думаешь?

А пока не открывай то письмо. Ни к чему.

Не прощаюсь и надеюсь, скоро увидимся.

Кирилл прочитал письмо, потом помолчал секунду:

– Странные вы люди, воры, у тебя в кармане лежит такое важное письмо, а ты все ходишь вокруг да около.

– Привычка. Не огорчайся, Киношник. Я тоже получил от него письмо. Кто бы мог сказать раньше, что Башлык окажется сукой

– Ладно, проехали. Мне нужно возвращаться, есть дела.

– Давай.

Они еще раз пожали друг другу руки, и Кирилл поехал в деревню.

Он ехал уже не куда-то, а к себе домой, к своим старшим друзьям, Кондратию и Мойше, и настроение у него, несмотря на тревожное письмо, было хорошее.

70

– Никогда не думал, что на старости лет буду хранителем воровского общака, – сказал Мойша, запыхавшись, после того, как они перетащили сейф к ним в дом.

– Это не воровской общак, а Агафоново наследство.

– Откуда может появиться у этого байструка наследство?