Текст книги "Киношник (СИ)"

Автор книги: Игорь Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

ПРОЛОГ

Людей принято условно делить на лириков и физиков. Всю жизнь завидовал физикам, но сам – яркий представитель никчемной другой половины человечества -лириков.

Никогда не умел забить простой гвоздь, он у меня почему-то гнулся. Я даже пробовал заточить острый конец гвоздя, но результат был тот же.

В начальных классах я был отличником, но с пятого класса в учебе начались проблемы. Не понимал я алгебру, не мог сделать нормальный чертеж по геометрии и не мог доказать ни одной теоремы. Я не мог запомнить ни одной формулы ни по физике, ни по математике, ни по химии,

но здорово успевал в литературе, русском и иностранном языке. Можно добавить сюда еще историю и географию.

Я очень хорошо писал сочинения, был незаменимым членом редколлегий всех школьных стенгазет. Мне поручали писать статьи на разные темы и всегда за них хвалили и ставили дежурные четверки по тем предметам, которые у меня были в числе нелюбимых. Со временем я вообще перестал на них обращать внимание. А зачем, если четверка мне была обеспечена.

Очень часто мои статьи печатали в областной газете. Мама их аккуратно вырезала и складывала в альбом.

На выпускных экзаменах мне помогали все, включая директора школы.

–Ты скоро станешь великим писателем, – говорили мне, – будешь нашей гордостью.

Получив аттестат зрелости, я подал документы в МГУ на журфак, но здесь меня ждало глубокое разочарование. Оказывается, в каждом городе был свой местный юный талант, который, считал себя непревзойденным писателем, в крайнем случае – журналистом.

В общем, как вы уже догадались, провалил я вступительные экзамены и осенью призвали меня в армию.

Служба проходила в далеком сибирском городе. Если не считать отдаленность от дома и сибирские морозы, то все складывалось очень даже удачно. Оказывается, в армии тоже надо было в обязательном порядке выпускать стенную газету, и более того, проводились соревнования на лучшую стенную газету между армиями, дивизиями, полками и даже ротами.

Наша стенгазета регулярно занимала, если не первое место, то второе – обязательно. Поэтому я был освобожден от многих не очень приятных армейских обязанностей.

Я не знал, что такое “дедовщина”, потому что писал любовные письма девушкам от имени тех, кто уже заканчивали службу.

В конце службы мне даже предлагали остаться в армии и снова выпускать стенгазету, но я отказался, надеясь на вторую попытку поступления в МГУ,

но и она оказалась неудачной.

Я винил всех, считал – ко мне отнеслись предвзято, все здесь куплено и продано, но это не помогало мне решить свою дальнейшую судьбу. Я ничего не умел делать, только писать статьи. В этом видел свое призвание.

Я устроился курьером в местную областную газету и проработав год, поехал поступать в университет в город, где когда-то проходил армейскую службу.

Может, здесь условия для поступления были легче, может, кое-кто вспомнил о моих успехах на ниве армейских стенгазет, но я поступил без особых проблем, хотя конкурс и в этот университет был довольно серьезный.

Закончив учебу, я начал искать работу, но оказалось, что найти хорошую работу в штате более-менее серьезной газеты очень трудно. Я проводил все

все свободное время, сидя с друзьями в ресторане, вспоминая беззаботное детство и жалуясь на сегодняшнюю действительность.

– Случайно услышал ваш разговор, вы уж извините меня, ребята, – однажды заговорил с нами мужчина средних лет, – я главный редактор одной сибирской районной газеты. Если хочешь, могу тебя взять к себе на работу. Для этого и приехал сюда и долго тебя искал, – это уже было обращение ко мне.

Я даже не стал задумываться.

– Конечно, хочу. Когда ехать?

– Завтра и поедем.

Мы добирались до места моей будущей работы и проживания четыре дня: сначала – на самолете до Москвы, потом снова воздухом-до областного центра, который оказался тем же городом, в котором я служил, а потом учился.

Последним видом транспорта в нашем путешествии стал автобус, который постоянно останавливался из-за мелких неполадок с мотором.

Мои надежды на интересную работу не оправдались. Меня ожидало полное разочарование. Оказалось, что весь штат районной газеты состоит из двух человек – меня и Евграфыча. Так представился мой начальник еще при первой встрече. Мы выписывали новости из центральных и областной газет, вставляли их в нашу и дополняли местными новостями. Криминальная хроника состояла, в основном, из семейных скандалов, экономика нашего района освещалась со слов председателей местных колхозов, и директоров совхозов. В нашем городе из промышленных предприятий был только местный

хлеб комбинат с очень маленькими мощностями, небольшая молочная фабрика и СМУ, которое занималось текущим ремонтом городского хозяйства. Все предприятия работали успешно, выполняли досрочно планы, намеченные партией и правительством. В общем, все было хорошо.

Мы с Евграфычем все дни проводили в местном ресторане, но иногда его жена выражала недовольство, но и тогда я не оставался в одиночестве. В этом городе было много разведенных женщин, которым хотелось мужского внимания.

Может быть со временем я превратился бы во второго Евграфыча, а может, моя судьба сложилась бы еще менее благополучно, но в один из таких вечеров, когда я договаривался с женщиной и собирался приятно провести время, в ресторан вбежал взволнованный начальник. Таким я его никогда не видел.

Даже в то время, когда перестал существовать Советский Союз, Евграфыч был спокоен как удав.

– Запомни, Димка, для нас с тобой ничего не изменится. Там, на материке, будут власть и деньги делить, а мы с тобой будем выпускать газету. Может начнут немного больше платить, но мне и так хватает, – спокойно уверял он меня.

Как оказалось, он был прав. Евграфыч всегда был уверен в себе и чутье его никогда не подводило.

– Дима, я чувствую свою кончину, она будет легкой, но преждевременной.

– Евгрвфыч, если ты рано умрешь, то только от цирроза. Очень часто мы с тобой заглядываем в бутылку, но я собираюсь с этим делом завязывать.

– А чем ты собираешься вместо этого заняться?

– Буду книгу писать.

– Димыч, книгу ты напишешь не хуже, чем столичные писаки, но они в столице, а ты – здесь. Как ты думаешь достучаться до тех, от кого будет зависеть публикация твоего шедевра?

– Сначала надо написать, а потом посмотрим.

Но книгу мне писать не пришлось, потому что в один прекрасный день Евграфыч прямо в ресторане, волнуясь и заикаясь, чего за ним раньше не водилось, предложил мне творческую командировку в одну очень далекую, даже по местным меркам, деревню.

– Дима, там такое случилось!

– Что могло случиться в том медвежьем углу?

– Приехали менты, окружили хату… В общем, поезжай, и все разузнай. Может быть это наша с тобой путевка в большую журналистику. Честно тебе скажу, мне тоже все здесь так надоело, что смотреть по сторонам противно. Вся надежда на тебя. Мое перо уже несколько притупилось.

Так закончилась моя спокойная и размеренная жизнь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОТ ТЮРЬМЫ И ОТ СУМЫ …

1

Я пришел в этот мир, никого не кляня,

Зла, что мне причиняли, – не помнил…

Мир не понял меня,

Мир не понял меня,

Но и я его тоже не понял…

Кирилл родился в обычной семье, правда, мама все время твердила:

– Кирюша, ты должен понимать – мы советская интеллигентная семья. Мы несем искусство в массы. Ты помнишь, как сказал наш великий вождь:”Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк.”

– Мама, ты мне об этом говоришь уже в сотый раз, – отмахивался от нее Кирилл.

Отец парня работал киномехаником в самом крупном кинотеатре области, а мать билетером. Она часто подменяла контролеров в том же кинотеатре. Мальчик смотрел все фильмы по нескольку раз. Бывал и на закрытых просмотрах, правда, в этом случае смотрел кино из папиного комнаты киномехаников. Мама зачастую ворчала по этому поводу и даже пыталась запретить, но из этого ничего не получалось.

– Пусть смотрит, вреда от этого нет, – возражал на это отец, – вырастет, может не попадет впросак, как некоторые.

После этих слов, мама почему-то краснела и переводила разговор на другую тему, наверно, это был убедительный довод.

Родители мальчика сначала работали в разные смены, но папа с вечерней смены часто приходил выпившим, Последней каплей послужило то, что он был пойман с молоденькой контролершей на рабочем месте и сомнений не было, чем они там занимались.

После этого инцидента родители долго вели бракоразводный процесс, который закончился примирением сторон, но работать они стали в одну смену. Кирилл же с восьмилетнего возраста оставался дома один. Ему строго-настрого было запрещено приводить мальчишек в дом.

Ни в школе, ни во дворе мальчик ничем не выделялся среди сверстников. Он играл в футбол, но у многих это получалось лучше. Если случалось подраться, то зачастую был бит, но одно преимущество у него все-таки было. Он видел все фильмы. Даже те, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. После того, как дети набегались и хотят отдохнуть от своих подвижных игр, наступала очередь Кирилла. Ребята садились в беседке, и он начинал рассказывать очередной фильм, на который другим попасть было невозможно. У мальчишек текли слюни, они начинали представлять себя на месте красивых и удачливых мужчин, но пока приходилось довольствоваться только мечтами.

Кирилл был превосходным рассказчиком и, зачастую, добавлял некоторые сцены от себя, чтобы они рассказ стал более сочным и ярким.

На обычные фильмы он часто брал с собой какого-нибудь приятеля, но не простого, а того, который имел определенный авторитет среди пацанов.

Очень часто он водил уже довольно взрослого парня, Сбитнева Кольку, который был на несколько лет старше Кирилла.

– Если кто-нибудь тебя обидит, то сразу скажи мне, – говорил ему благодарный переросток и второгодник Колька.

Но в этом нужды не было, и так было все понятно, а неприятностей никому не хотелось.

Но в один из дней Колька пропал, оказывается, он ограбил газетный ларек и его посадили в детскую колонию, так как это было уже не первое преступление малолетнего хулигана.

Это никак не отразилось на Кирилле, так как во дворе было много малолетних хулиганов и все они хотели ходить в кино бесплатно.

2

Прошло два года.

Кирилл готовился к выпускным экзаменам.

– Сынок, ты должен получить хороший аттестат об окончании школы и поступить в институт. Так как ты пошел в школу на год позже, то второй попытки тебе не получить, заберут в армию, – наставляла его мать.

– Кирилл, ты слабовольный и можешь попасть в дурную компанию, или над тобой будут в армии издеваться. Тебе нельзя идти в Советскую армию, поэтому старайся хорошо учиться, – вторил жене муж.

– Знаю, – отмахивался от них парень, – стараюсь я, – целый день сижу за учебниками.

Он в самом деле много времени проводил за учебниками, но иногда выходил на улицу отдохнуть или улучал пару часов и мчался смотреть премьеру какого-нибудь фильма.

Выйдя очередной раз на прогулку, он подошел к беседке поздороваться с ребятами из своего двора и увидел давнего своего приятеля, Кольку Сбитнева.

– О, кого я вижу, наш киноман пришел к нам, – с радостным возгласом приветствовал его Колька и протянул руку.

– Привет, – Кирилл пожал протянутую руку, на которой была какая-то татуировка, – когда освободился?

– Уже неделю на свободе, а ты не показываешься. Знаешь, как на зоне не хватало кино. Все время думал, – вот освобожусь, и пойдем мы с моим другом в кинотеатр на закрытый просмотр. Я всем там говорил, какой у меня друг остался на свободе.

Кирилл был польщен, а дворовые пацаны откровенно завидовали ему. Это ж надо – сам Сбитень помнил Кирилла целых два года.

–Так, когда пойдем в кино? – спросил Колька.

– Можем сейчас. Как раз идет классный фильм, “Анжелика-маркиза ангелов”.

– А что это за фильм?

– Клевый фильм, там дерутся.

– А трахаются в этом фильме?

– Конечно. Хочешь, расскажу?

– Не надо, лучше пошли посмотрим, но если обманываешь, то …, – Колька показал кулак Кириллу.

– Пацаны, у кого есть пару копеек? А то вчера с братвой отметили освобождение, так сегодня трубы горят. Надо похмелиться, а я пока на мели, все отдал в общак.

Ребята начали вынимать из карманов мелочь и отдавать Кольке.

– Спасибо, вы настоящие люди, – благодарил их этот мелкий жулик, возомнивший себя главарем преступного мира.

Колька Сбитень и Кирилл пошли в кино, но перед этим, старший из них зашел в магазин, купил бутылку обычного вина и, не предлагая Кириллу, всю ее вылакал прямо у магазина.

– Тебе надо учиться, сам говорил, – оправдал свой не совсем дружественный поступок Сбитень.

После фильма они возвращались домой. Шумно обсуждая перипетии фильма, но если Кирилл восхищался дуэлями, то Сбитень громко и похабно оценивал прелести Анжелики, а точнее актрисы, сыгравшую эту роль, Мишель Мерсье.

Он посвящал парня во все тайны женского тела и сексуальных удовольствиях, которые могут доставить женщины.

– Ты когда-нибудь зажимал одноклассницу в углу класса? – Спрашивал Сбитень.

Кирилл только краснел и ничего не отвечал.

– Ладно, не печалься. Освободился твой друг, он тебя всему научит, станешь скоро настоящим мужиком, – продолжал разглагольствовать этот мелкий уголовник.

Вечером родители Кирилла пришли с работы и начали допрашивать сына.

– С кем это ты приходил в кино? – Спросила мать.

– С одним пацаном из нашего двора.

– Я знаю его, – сказал отец, – это Колька Сбитнев. Кирюша, он тебе совсем не компания. Этот бандит только что освободился из тюрьмы.

– Кирилл, прекрати с ним всякие отношения. Чтобы я больше близко не видела его рядом с тобой, – скомандовала мать, – этого нам только не хватало, друга-уголовника у нашего сына.

–Мы интеллигентная семья, и нам с ними совсем не по пути, – продолжила она своей излюбленной фразой.

– Все, пошел спать. Завтра рано утром сажусь снова за учебники, – отмахнулся от родителей Кирилл и пошел в свой угол. У этой советской интеллигентной семьи была всего лишь однокомнатная квартира.

3

Кирилл успешно сдавал экзамены. Иногда выходил на улицу, где часто сталкивался с Колькой.

– Дружище, когда опять пойдем в кино? – Спрашивал тот у Кирилла.

– Надо экзамены сдать. Родичи сказали, чтобы не показывался в кинотеатре. Только после выпускного.

– Понятно. Маменькин ты сынок, но ничего, надеюсь, скоро перестанешь прятаться за мамкиной юбкой.

Все дворовые мальчишки начали смеяться. Наконец-то этого Кирку поставил Сбитень на место.

Кирилл еще немного посидел в беседке, потом попрощался со всеми и вернулся домой. Оставался последний экзамен. А потом свобода и делай, что хочешь, ходи куда заблагорассудится.

Он сел за стол, открыл учебники и начал готовиться.

Через два часа кто-то позвонил в дверь.

Кирилл посмотрел в глазок, но никого не увидел, кто-то его закрывал пальцем.

Наверно пацаны шутят.

Когда еще были малыми, то есть года два тому назад, они сами лепили использованную жвачку на глазок, а потом звонили и убегали. Весело было, когда сами такое делали, когда самому пришлось столкнуться с такой детской шалостью, это злило.

Он вернулся к столу и снова собрался начать заниматься, но снова раздался звонок.

Не дадут сволочи покоя, выйду и если поймаю, то уши малолеткам надеру,– решил Кирилл. Подошел тихонько к двери и замер, ожидая еще одного звонка.Когда он прозвенел, Кирилл резко открыл дверь и увидел на пороге Сбитня, который обнимал девчонку из соседнего двора.

– Ты чего не открываешь? – спросил нежданный гость.

– Думал, пацанва балуется.

– Это мы с Танечкой решили тебя навестить. Скажи, где твои шнурки завязаны?

– На работе.

– Когда вернутся?

– После последнего сеанса.

– Ну так время есть. Заходим, Танюха.

Сбитень отодвинул хозяина квартиры в сторону и ввалился в квартиру вместе с девушкой.

– Обувь только снимите, – попросил Кирилл.

– Снимем, не бойся, и не только обувь. Все разденем, правда подруга?

– Коля, перестань мальчика смущать, – хохотнула та.

– Вот ты смешная. Сама же согласилась из моего корифана мужчину сделать.

– Я не соглашалась, не ври.

– Так если ты ему не дашь, это будет некрасиво. Он же хозяин хаты. Я тебе что обещал? Никого не будет, кроме меня и Кирюхи. Так?

– Ну так, так, но нельзя же сразу – в лоб.

– Танюха, ты чудная. Может еще сядем чай-кофе пить здесь. Киря, у тебя есть кофе?

– Не знаю на счет кофе, но чай есть.

– Лучше бы у тебя что-нибудь выпить нашлось.

– Мама не держит дома спиртное, папа тогда постоянно возле бара крутится.

– У тебя папаша подкаблучник. Нельзя мужику таким быть. Баба должна знать свое место, – уверенно изрек этот в сущности еще мальчишка, – ладно, раз нет чего выпить, то приступим сразу к последней части марлезонского балета. Киря, помнишь такой фильм?

– Конечно.

– Ты посиди на кухне, а мы с Танюхой, с нашей девочкой, пойдем в комнату. Потом, когда я тебя позову, зайдешь, будем тебя мужиком делать. Помнишь, обещал тебе? А Колька Сбитень слов на ветер бросает. Пошли Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч.

Он легонько хлопнул девушку пониже спины, и они скрылись в комнате.

Кирилл слышал все, что происходит там, за дверью. От этого у него начали дрожать руки и лоб покрылся испариной.

Через некоторое время из комнаты вышел Сбитень в одних трусах, держа остальную одежду на руке.

– Давай, Киря, заходи. Она тебя ждет и на все согласна. Я ее уговорил.

– Может я не буду, -неуверенно возразил парень.

– Чего ты боишься. Все равно когда-нибудь надо начинать, так почему – не сегодня? Давай заходи. А то Таньке холодно.

Кирилл зашел в комнату и увидел полностью обнаженную женщину. Он остановился в нерешительности.

– Чего стоишь истуканом, давай раздевайся, а то мне некогда, или передумал?

Он покраснел, все у него внутри от страха сжалось, а Танька приподнялась и стала помогать ему раздеваться.

– Давай быстрее, вон у тебя как стоит.

Весь процесс у Кирилла занял очень немного времени. Он встал с дивана и смущенно начал одеваться.

– Быстро ты справился, только измазал меня всю, – недовольно проговорила молодая женщина, – пойду помоюсь.

Одевшись, Кирилл вышел из комнаты и застал голую Таньку со Сбитнем, о чем-то спорящих. Оба они держались за ее сумку.

– Колька, не наглей. Чего ты в мою сумку полез?

– Так выпить хочется. А у тебя, ты говорила, есть три рубля.

– Это мои деньги, и я тебе не обещала их отдать.

– Были твои, а станут наши.

– Ни фига, отпусти сумку, -она потянула ее к себе.

– Колька отпихнул ее и небрежно начал открывать сумку , при этом разорвал на ней замок.

– Ты что делаешь, сволочь? – девушка бросилась на него с кулаками.

Колька сильно толкнул ее, и она упала на пол, но вскочив, кинулась на него и расцарапала ему лицо.

– Ах ты сука! – заорал Сбитень и начал избивать Таньку, когда она упала снова на пол, он продолжил ее бить ногами. Неизвестно чем бы это все закончилось, но Кирилл оттащил разъяренного бандита в сторону.

Колька вытряхнул из женской сумки все на пол, нашел искомые три рубля и не попрощавшись выскочил из квартиры.

Татьяна поднялась, вся она была в крови.

– Ладно, ты еще пожалеешь об этом, – погрозила она, оделась и не попрощавшись ушла.

Кирилл уже пожалел, что открыл дверь и впустил незваных гостей, хотя у него было радостно на душе, что наконец-то, и он стал мужчиной. Он убрал все следы пребывания посторонних в доме и снова сел за учебники, но учеба в голову не шла. Ему хотелось всему миру рассказать, чтобы все узнали – Кирилл уже не мальчик, он стал мужчиной.

4

Сдан последний экзамен. Через пару дней выпускной бал. Все, прощай школа, прощай детство.

Кирилл сам хотел пойти на последнюю примерку костюма, но мать сказала, хочет убедиться, что все в порядке, да и лишний раз полюбоваться на своего взрослого сына.

А гордиться было чем. Кирилл за последних два года возмужал. Он был выше среднего роста, хотя специально каким-либо спортом не занимался, был широкоплеч и на руках красиво выделялась мускулатура.

– Вы посмотрите, – заливалась мать в ателье, обращаясь к закройщице, – какой у меня сын вырос. Красавец! Не находите?

– Конечно, очень красивый парень.

– Поступит, а в этом не сомневаюсь, в институт, получит специальность, вот тогда только надо жениться. А до этого ни в коем случае, мало ли какая попадется, захомутает и не даст получить высшее образование. А от девок у такого парня отбоя не будет.

– Мама, хватит, я тебя прошу, – уговаривал Кирилл мать, смущаясь.

– Все, вот здесь немного отпустить, здесь чуть-чуть подтянуть и костюм будет готов. Приходите завтра забирать свой заказ.

– Спасибо. Сами понимаете, выпускной бывает только раз в жизни и выглядеть на нем нужно так, чтобы запомнилось навсегда.

Мама вытащила из кошелька купюру и положила ее в руку закройщице.

– Вы там проследите, чтобы все было в порядке, – попросила она еще раз.

– Не волнуйтесь, гражданочка, за всем проследим. Мне самой очень важна моя репутация.

Из ателье они вышли в хорошем настроении. Погода была солнечная и дождя не предвиделось.

– Кирилл, я такая счастливая. Ты это поймешь, когда своих детей вырастишь. Пошли с тобой в кафе, мороженное поедим.

– Мама, давай в следующий раз, сегодня почему-то не хочется.

Очень он устал за сегодняшний день от маминой опеки.

– Как знаешь, сынок. Но я тебя прошу, сегодня вечером будь дома, поужинаем вместе, всей семьей. Надо же как-то отметить окончание школы.

– Договорились, а сейчас я сбегаю к папе на работу, там закрытый просмотр сегодня.

– Вот мужики! Ничем их не пронять, дай только эту гадость посмотреть. Сколько можно, скажи?

– Так это шестая часть.

– Ну и что? Все равно там все к одному приходит. Ладно ты еще мальчишка, в сущности, и тебе это интересно. Но почему у твоего папы аж слюнки текут, когда смотрит эту “Эммануэль”.

Кирилл поцеловал маму и побежал к отцу на работу, боясь опоздать на начало просмотра.

Вечером вся семья, как и договаривались, собралась ужинать.

На столе, по случаю сдачи последнего экзамена, стояла бутылка шампанского и бутылка молдавского коньяка. Из домашних запасов мать достала припрятанные банки майонеза и зеленого горошка, незаменимые компоненты салата Оливье, который хозяйка приготовила. Так же было некое мясное и рыбное ассорти.

Где-то в духовке еще тушилось горячее, а на столе стоял и ждал своей очереди, заказанный по этому случаю, ореховый торт.

Мужчины постоянно обсуждали просмотренный сегодня фильм, но мать их одергивала.

– Ребята, давайте уже выпьем. Сколько можно об одном и том же.

Но видимо фильм и в самом деле был интересный, потому что папа, который всегда был не против пропустить стаканчик-другой, после очередной реплики сына отставлял налитую уже рюмку и возвращался к обсуждению.

– Последний раз предлагаю, давайте выпьем за успешно сданные Кириллом экзамены, но чтобы он не забывал – это только первое его серьезное испытание, которое он с честью, надо отметить, преодолел, и за его счастливое будущее. Ты сынок старайся, а мы, твои родители, всегда чем сможем, тем и поможем, – мама протянула свой бокал сначала к рюмке сына, а потом и мужа.

Но выпить они не успели, в дверь позвонили.

– Даже выпить не дадут, – проворчал отец и пошел открывать.

5

В комнату вошли три милиционера. За ними в растерянности стоял отец.

– Кирилл, это к тебе, – тихо сказал он.

– Ты Кирилл Мелентьев? – Спросил офицер.

– Да я, – растерянно ответил парень.

– Собирайся, поедешь с нами.

– Куда это он поедет с вами? – Вышла из ступора мать.

– К следователю Муравьеву. Велено его доставить.

– По какой причине и в качестве кого?

– Гражданка Мелентьева, я не могу ответить ни на один ваш вопрос. Мне приказано, я выполняю.

– Но сегодня не 37-й год, когда забирали ничего не объясняя. Горбачев провозгласил политику гласности. Не так ли?

– Наверно так, но я выполняю приказ, а если вам что-то не нравится, вы можете обратиться в прокуратуру с жалобой, или к моему начальству с жалобой на меня.

– Я поеду с вами, – решительно заявила женщина.

– Извините, но не положено. Если бы он был несовершеннолетний, то вы бы имели право, а так – нет. Извините.

– Но ему только три дня тому назад исполнилось восемнадцать лет.

– Правильно, три дня назад вы имели право, а сегодня он самостоятельный совершеннолетний человек, который сам должен отвечать за свои поступки.

– А что он совершил такого предосудительного?

– Не знаю. Вот приказ, – офицер вынул из планшета лист бумаги и подал Кириллу, – ознакомьтесь гражданин, одевайтесь и поехали.

– Покажи сынок, что он там тебе предъявил, – мать еще не сдалась.

Кирилл протянул ей постановление.

– Но из этого ничего не понятно.

– Я вам, гражданка, это и объясняю уже четверть часа. Может с ним поговорит следователь и он вернется уже сегодня домой.

Конечно же милиционер понимал, если послали за человеком, это значит, вызывают не как свидетеля, но он не хотел заранее расстраивать людей.

Может парень не виноват и через пару дней его отпустят, хотя, вряд ли,-думал он

– Давай, парень, не будем задерживаться, одевайся и поехали.

Кирилл зашел за шкаф, растерянно огляделся, он не знал как нужно в таком случае одеваться, поэтому надел брюки, которые сегодня носил, рубашку и вышел.

– Возьми на всякий случай теплый свитер и носки, – посоветовал милиционер.

– На какой это “всякий случай”? – Вновь встрепенулась мать.

– Я не знаю, но на всякий случай…

Кирилл последовал совету знающего толк в подобных делах милиционера, потом подошел к родителям обнял их и пошел, постоянно оглядываясь, к выходу.

– Сынок, мы даже стол не будем убирать. Уверена, ты еще сегодня вернешься, и мы продолжим праздновать успешно сданные выпускные экзамены, а завтра снова пойдем в ателье и заберем твой костюм, – уже не сдерживая слез, пыталась как-то успокоить его и себя мама Кирилла.

– Я ничего плохого не делал, поверьте мне. Я скоро вернусь, мама, папа, не переживайте.

Не знал еще в этот момент Кирилл Мелентьев, что не придется ему еще очень долго переступить порог этого дома.

6

– Здравствуйте и садитесь, – показав на стул, сказал Кириллу следователь, когда его доставили к нему.

– Я следователь по вашему делу, зовут меня Андрей Иванович Скворцов. Видите ли, гражданин Мелентьев, мне не нужны ваши показания, и так все ясно, но для проформы я должен их с вас снять. Поэтому давайте не будем друг друга задерживать и сразу приступим к делу.

После того, как следователь заполнил анкетные данные, он отложил протокол допроса, откинулся на спинку стула и рассказал, что ему уже известно и откуда.

– К нам поступило заявление от несовершеннолетней гражданки Татьяны Петровой об ее изнасиловании вами и вашим пособником, Сбитневым Николаем. Было это?

– Мы ее не насиловали.

– Предположим, но сексуальный контакт имел место?

Кирилл опустил голову. Он не знал, как надо в таких случаях отвечать.

– Значит, не отрицаете. Это хорошо. Может расскажете все как было и мы на сегодня закончим, – предложил следователь.

Кирилл рассказал все как было.

– Парень, ты понимаешь, во что ты влип? – Следователь явно благоволил Кириллу.

Тот снова отделался молчанием.

– Ты можешь конечно молчать, но делать что-то надо. Прокуратура свяжется завтра с твоими родителями, может они смогут найти хорошего адвоката.

– У них нет денег на хорошего.

– Понятно.

– Но я ее не насиловал и не бил.

– Ты вступил в половую связь с несовершеннолетней, а это преступление и за это предусмотрено уголовным кодексом наказание. Может тебе жениться на ней, как думаешь?

– Как это жениться?

– Как все люди.

– Я не люблю ее, и вообще она пьяница и проститутка. Надо мной все смеяться будут.

– Ой парень, лучше пусть люди смеются, чем пройти через то, что тебе предстоит.

– Она может не согласиться.

– Может, но родители твои должны ее уговорить.

– Так может пусть Сбитень на ней женится?

– Послушай, Мелентьев, мне совершенно безразлично кто на ней женится. Мне тебя жалко. Понимаешь?

Кирилл еще ниже опустил голову.

– Слушай внимательно. Второй раз повторять не буду. Сейчас ты поедешь в тюрьму. Никому не говори о нашем разговоре. Не был ты у следователя. На все вопросы, за что тебя арестовали, говори , не знаю. Понятно?

– Да.

– Несколько дней я тебя дергать не буду, но за это время твои родители должны поговорить с этой Петровой. Если она согласится выйти за тебя замуж, то можно будет это дело в отношении тебя закрыть.

– А Сбитень?

– А Сбитнев Николай будет сидеть в тюрьме и сядет он по полной программе. Более того, я буду рад этому. Чтобы вот такая дрянь не совращала таких наивных пацанов, как ты. Если бы было в моих силах, я бы его вообще никогда из тюрьмы не выпускал, но ему и так не сладко придется на зоне.

Следователь нажал красную кнопку на столе, после чего в кабинет вошел все тот же милиционер.

– Проводи его в КПЗ, но никому не говори, что он уже побывал у меня. Скажешь, из дома взяли, если кто будет спрашивать.

– Понятно. Пошли, парень, – тяжело вздохнул конвоир Кирилла.

7

Кирилл смотрел сквозь зарешеченные окна милицейской машины на знакомые улицы родного города. Ему казалось, все прохожие показывают пальцем на машину и все знают, что в этой машине везут преступника, Мелентьева Кирилла, насильника и развратника, которому не должно быть пощады, который должен понести наказание, который должен испить горькую чашу заточения до дна.

– Машина остановилась у ворот тюрьмы, но ненадолго. Через минуту она проехала дальше и только после этого мотор затих.

Задние двери открылись и в них показался знакомый уже милиционер.

– Выходи, парень.

Кирилл, выходя из машины ударился головой, так как двери были низкие.

– Осторожно, – отреагировал конвоир, – теперь придется привыкать к такому салону персональных машин, которые будут тебя возить.

Кирилл вышел и сразу услышал следующий приказ

– Руки за спину.

Его провели в помещение. Только сейчас он понял ужас ситуации, в которую попал.

Стены тюрьмы были какого-то серо-зеленого цвета, цементный пол был липкий и неровный, откуда-то воняло застоявшейся водой или просто канализацией.

Его завели в комнату и приказали сидеть и ждать.

– Сколько времени я буду ждать? Это были первые слова парня, после выхода из кабинета следователя.

– Сколько надо, столько и будешь ждать. Тебе торопиться уже некуда. Если сядешь, то будешь ждать, будешь считать годы, месяцы, дни, часы , минуты… . Так что парень, время пошло. Начинай отсчет, правда еще не понятно, если в обратную сторону, то начинать с какого числа.

Кирилл сел на стул, который был прикреплен к полу, и стал думать. Когда в комнате он остался один, непроизвольно он заплакал. Ему стало очень жалко себя.

Я не выдержу всего этого, – думал он. Кирилл еще не сознавал, что эта ситуация ожидания – самые лучшие промежутки времени в его жизни, пока он будет сидеть в тюрьме.