Текст книги "Киношник (СИ)"

Автор книги: Игорь Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Не сомневайтесь, Мойша. Кому надо было, те переходили границу.

– Что-то мне не верится. А с деньгами этими. Как узнать курс валют?

– Так для этого банки существуют.

– Где? Здесь в деревне?

– В деревне можно в газете посмотреть или у людей спросить, -ответил я, не подумав, и за это тут же поплатился.

– Так, почему ты не посмотрел в газете и меня не остановил, когда нас обводили местные ловкачи.

– Мойша, я не успел вас остановить.

– Не переживай. Это я так, по-стариковски, немного решил поворчать. Пусть этим ребятам будет на еще пару бутылок, пацаны больно уж хорошие.

Мы подошли к автобусной остановке. Нам эти хорошие пацаны, как выразился Мойша, сказали, через пятнадцать минут должен подойти автобус. Мы, россияне, не очень-то поверили в это, но выбора другого у нас не было. Разложили на лавке кое-какую еду, Мойша сервировал тщательно. Достали бутылку водки, и подумали, когда придет автобус, тогда и придет, а пока нам есть чем заняться. Выпили по рюмке, но закусить не успели, подошел автобус.

– Вот это да! Не может быть, – удивился Мойша, – ну-ка узнай когда будет следующий.

Я подбежал к кабине:

– Скажите пожалуйста, когда будет следующий автобус?

– Парень, посмотри на часы. Ты думаешь, мы круглосуточно работаем. Это последний, на сегодня.

– Сколько стоянка?

– Если дашь закурить, то могу пять минут постоять, – ответил шофер.

Мы не только ему дали закурить, но и пригласили к нашему столу. Он не стал отказываться, пассажиров, кроме нас, у него не было. Это была конечная и остановка, поэтому он выключил мотор, и мы продолжили не спеша ужинать.

– Все, давайте, выпивайте по последней и поехали, – сказал шофер после того, как прошло двадцать минут, – все-таки в городе я должен быть вовремя.

Малая родина Кирилла Мелентьева нас встретила моросящим мелким дождем. Улицы были практически безлюдны, кое где в окнах горел свет.

– Грустно здесь, не находишь? – Спросил Мойша.

– А в вашей деревне было веселее? – ответил я.

– Наверно еврейство, это нечто заразительное. Почему ты отвечаешь мне вопросом на вопрос?

– Ну, а как я вам могу по-другому ответить?

– Это верно, я не подумал.

Мне хорошо было с Мойшей, он был очень покладистый, сначала ворчал, после соглашался, а то, что я у него всегда был виноват, так я на это не обращал внимания.

– Байстрюк, где мы ночевать будем? – Мойша думал, у меня есть ответы на все его вопросы.

– Не знаю, нужно подумать.

– Так думай быстрее. А то только и останется – вместе с твоими мыслями ночевать на вокзале.

– Как я понимаю гостиница отпадает. Нужно купить местную газету и посмотреть где сдается квартира или комната.

– Так, иди быстрее и покупай.

– Наверно все газетные ларьки уже закрыты.

– Так что ты мне морочишь голову?

Вон доска объявлений, может там что-нибудь найдем.

Мы подошли к доске и начали ее изучать. Объявлений было много, и неизвестно, как долго мы бы их изучали, если бы Мойша не спросил:

– Ты знаешь, как здесь звонят по телефону?

В самом деле на всех объявлениях были только номера телефонов, а адреса не было ни одного.

Мы снова вышли под этот противный дождь, которому не было конца. Вдруг Мойша быстро начал перебегать дорогу, только тогда я увидел, что по другой стороне улицы очень медленно, опираясь на палку, шел какой-то человек.

– Какой ты медлительный, – встретил меня привычным уже ворчанием, Мойша, когда я подошел к ним.

– Так на красный свет я не мог пойти.

– А я почему смог?

Я промолчал, ответа у меня не было.

– Теперь ты видишь с кем я должен дело иметь? – Это Мойша обратился к этому случайному прохожему.

– А с кем мы можем еще иметь дело, все наши уехали.

Только сейчас я взглянул на собеседника Мойше. Это был пожилой мужчина, в черном длинном пальто с поднятым воротником, с непокрытой головой. Он тяжело опирался на толстую палку, и несмотря на мерзкую погоду, похоже, никуда не торопился и был рад нашей встрече.

– Что ты говоришь, Лева? Неужели все уехали? – Поддержал разговор Мойша.

– Ну может не все. Но кто остался? А зо хен вэй, что это за евреи. У кого мама, у кого папа, а у кого дедушка с бабушкой, с которыми он стеснялся выйти в люди, а еще те лодыри, которые боятся лишний раз задницу поднять со стула.

В этот момент я подумал, эта интересная беседа не закончится никогда, но Мойша тоже устал с дороги.

– Знаешь, уважаемый, мы люди приезжие, а ночевать нам негде. Не подскажешь, где здесь можно квартиру снять

– А на сколько вам надо?

– Хотя бы на ночь, а потом посмотрим.

Местный житель задумался, но ненадолго:

– Я могу вас к себе пригласить, но тебе придется спать на раскладушке, а молодому постелем на полу.

– Очень даже согласны. Лева, вы не волнуйтесь, мы обязательно вам заплатим за беспокойство.

– А кто тебе сказал, что я волнуюсь? Пошли на трамвай, нам далеко ехать.

Ехать, может, было и недалеко, но очень долго. Трамвай останавливался на каждой остановке, и не имело никакого значения – есть люди там или нет, а в самом трамвае ехали только мы.

– Лева, если ты так далеко живешь, то что ты делал возле вокзалов в такое время и в такую погоду? – Спросил Мойша.

– Мои дети давно уже уехали, звали меня, но я отказался. А знаешь, почему?

– Откуда мне знать, скажи.

– Я очень люблю свой город. В этом городе родились и жили очень много знаменитых людей, после войны он был весь в руинах, а то что не успели в войну разбомбить, то после войны все снесли, и новое построили. Сейчас строят какие-то памятники, церквей понастроили разных. Может это и хорошо, но зачем сносить оставшееся? Вот и езжу каждый день по старым улицам своего города, того, который я люблю. Сегодня был в этом районе. Я вот думаю, скоро уже умру, поэтому хочу каждый день ходить по своим любимым улицам, пока жив, пока на ногах. А ты откуда? – Спросил Лева у Мойши.

– У меня другая история. Нет у меня никого, и родного места нет, ничего нет. А кого любил, тех уже нет на этом свете.

– Как это, нет? Ты же где-то родился, где-то жил.

И тогда Мойша рассказал своему новому другу в нескольких словах всю свою жизнь.

– Так мы за разговорами проехали нашу остановку, – вдруг опомнился Лева.

Мы вышли из трамвая, пешком вернулись к дому Левы, поднялись на третий этаж, что заняло очень много времени. Лева поднимался очень медленно, на каждом этаже останавливался передохнуть. Наконец, пришли.

Лева дал нам раскладушку, одеяла, подушки, постельное белье и пригласил поужинать, но я очень хотел спать и поэтому отказался. Моя голова, как только коснулась подушки, я провалился в сон.

Ночью проснулся и увидел, на кухне сидели два пожилых человека, о чем-то тихо разговаривали на идиш. На столе стояли две кружки и чайник, лежали пакетики чая.

10

– Можно я с вами посижу, – попросил я у них разрешенияе.

– Садись, чего спрашиваешь, – ответил Мойша, но разговаривать они перестали.

– Я иду досыпать, – после нескольких глотков кипятка, сказал я им, видя их неловкость.

– Молодой человек, у нас нет никаких секретов. Мы просто вспоминали тот язык, на котором давно уже не разговаривали, а продолжать говорить на идиш в твоем присутствии как-то неудобно.

– Я идиш не знаю, но слышать в детстве мне его приходилось постоянно.

– Байстрюк, ты тоже еврей? – Конечно же это был Мойша.

– Нет, что вы, но у нас во дворе в моем детстве пожилые еврейские женщины выходили посидеть на лавочке и разговаривали на этом языке. Интересно было наблюдать, сидят на лавках женщины и о чем-то разговаривают, еврейки говорят на идиш, даже с не еврейками, но те не задумываясь, отвечают им на русском. Мои родители русские, и бабушка с дедушкой русские, но легко понимали идиш. Но я все равно пойду спать. Извините.

– Я тебя все больше люблю, пацан, – самое интересное: Мойша ни разу не спросил мое имя, наверно и не знал его.

Утром я проснулся, а они все так же сидели.

– Вы совсем не ложились? – Удивился я.

– Спали, конечно, но не так долго. Нам осталось меньше, чем мы уже прожили. Поэтому выспимся. Давай, приводи себя в порядок, чай на столе и вперед, наш ждут великие дела, – Мойша был бодрый, жизнерадостный, он никогда не унывал, насколько я его знал.

– Лева, ты хороший человек, но почему ты не хочешь с нас взять деньги за постой? – Спросил он.

– Ты, Мойша, не понимаешь, хотя прожил уже много. Эта ночь была одна из лучших за последние десять лет.

Весь этот разговор уже происходил у дверей.

– Совсем забыл, – Лева исчез и через минуту снова появился в коридоре, неся бутылку водки.

– Вот, возьмите с собой. В ту семью без этого никак.

– Лева, мы зайдем в магазин и купим. Оставь себе.

– Мойша, этой бутылке уже более пяти лет, и сколько она простоит, я не знаю. Я никогда не был любителем этого дела, а сейчас врачи категорически запрещают даже думать об этом.

– Так зачем покупал?

– Вот думаю, умру я, хоронить меня некому, но соседи обнаружат меня, похоронят и помянут добрым словом. Я всегда ее держу на видном месте. А в магазин вам не стоит идти, мало ли кого встретите. И деньги мне, ты старый еврей, не предлагай, не возьму, да еще и обижусь. Если не управитесь с делами, то я вас жду вечером. Не вздумайте идти в гостиницу или снять какое-нибудь жилье.

Он подал мне руку, которую я с уважением и удовольствием пожал.

– Лева, даже если бы ты не пригласил нас на вечер, мы все равно пришли бы. У нас есть еще о чем поговорить, – Мойша долго держал руку хозяина в своей.

Я смотрел на этих двух стариков и думал, как же нам будет их не хватать, их так мало уже осталось.

Мы вышли на улицу. Все так же моросил противный мелкий холодный дождь, завывал между домами ветер.

– Мойша, он знает семью Мелентьева? – Спросил я.

– Знает. Они недалеко живут. Их все знают. Пошли, на месте все поймешь.

В самом деле семья Мелентьевых жила в этом микрорайоне, который весь был застроен пятиэтажными домами, их в народе называли “хрущовками”, а уже позже, “хрущобами”.

Мы поднялись на пятый этаж, лифта в таких домах не было. Остановились возле дверей, я хотел позвонить, но вместо кнопки торчали только два провода.

Мойша постучал в дверь, но никто не откликнулся, тогда он толкнул дверь и она открылась. Мы зашли в квартиру. В нос ударил очень неприятный запах, воняло дешевым табаком, который перемешивался с запахами спиртного и пота. Мы прошли в комнату На старом грязном диване сидела пожилая женщина в рваном халате и старых тапках. Когда она подняла голову, мы увидели у нее под глазом огромный свежий синяк. Рядом с диваном стоял квадратный кухонный стол, весь усыпанный какими-то корками хлеба, окурками, которые почему-то валялись возле почти пустой банки, служившей пепельницей, три стакана и одна чашка, возле стола две табуретки и один стул.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Мойша.

Она подняла голову, пристально на нас посмотрела, а потом спросила:

– Выпить принесли?

– Найдем, хозяюшка, как же без этого, – Мойша поставил на стол бутылку водки.

– Богатенькие к нам в дом пришли, -улыбнулась во весь свой беззубый рот женщина.

Она тяжело поднялась, отряхнула халат, сквозь который было видно тело, но ее это нисколько не смущало, подошла к столу, взяла трясущимися руками бутылку, посмотрела на нее, а потом сказала.

– Давай, старый, наливай, что ли.

Мойша открыл бутылку, взял один из стаканов и налил ей грамм сто водки.

– А вы? – Спросила женщина, уже держа стакан с водкой в руке.

– Мы чуть попозже, – ответил Мойша.

Женщина выпила, нашла на столе корку хлеба, закусила, потом начала искать среди окурков, какой-нибудь, который еще можно было покурить.

– Уважаемая, вы знали такого человека, Кирилла Мелентьева? – Спросил Мойша, протягивая женщине пачку сигарет.

– Так вы от Кирюши? Значит жив он, – она замолчала, прикурила сигарету от зажигалки, которую я ей услужливо протянул.

– Так почему он мать свою родную ни разу не навестил? Я его растила, я ему дала все, что смогла, а он уехал, даже не попрощавшись. Суки эти цыганские его увели.

– Это какие-такие цыганские? – Спросил Мойша.

Мы уже поняли, это мать Кирилла.

– Уходите вон отсюда. Мне не нужна ваша водка, мне ничего не нужно. Уходите! – Она начала кричать и толкать то меня, то Мойшу в грудь

Вот так, пятясь, мы уже подошли к входной двери, но она открылась без нашей помощи. В проеме стояли два человека – пожилой мужчина и намного его моложе женщина, но было видно – тоже очень жизнью потрёпанная.

– Мать, ты чего вдруг разошлась? Или мало я тебя вчера поучил? Ты почему выгоняешь из дома людей? Может они к нам с добрыми намерениями зашли, – мужчина посмотрел на женщину.

Та сразу притихла и вернулась на свой диван.

11

– Проходите, не стесняйтесь, – радушно приглашает нас мужчина вернуться в квартиру, – что вас привело к нам? О, вы не с пустыми руками пришли, тем более, таким гостям всегда рады. Давайте знакомиться, меня зовут Валерий Иванович, это моя жена, – он показал на молодую женщину, – Татьяна.

– Какая она тебе жена? Что ты врешь? Я твоя жена, а это бесстыжая любовница, которая погубила моего сыночка.

– Цыц, я тебе сказал, – мужчина показал женщине кулак, -забыла небось вчерашнюю трепку. Жена называется, ты в зеркало на себя посмотри, какой нормальный мужчина будет жить с такой женщиной.

– Конечно, когда прописка нужна была тебе, да твоей доченьке, тогда была красивой, умной и желанной. Кто виноват, что я стала такой? Вот она виновата, это она моего Кирюшу в тюрьму упекла. Ненавижу вас всех, – она залилась слезами.

– Не обращайте на нее внимания, – спокойным голосом сказал Валерий Иванович, – так по какому поводу пришли к нам?

– Я журналист, – представился я, – собираю материал о людях, которые получили срок еще при СССР, но из-за известных всем исторических событий не смогли вернуться домой.

– Так вы и в самом деле пишите о Кирилле, ее сыне.

– Он один из многих.

– Какой сладенький мальчик был, я его помню, – вдруг произнесла Татьяна.

– Ты много кого помнишь, но сейчас помолчи, не о тебе разговор идет, – приструнил ее Валерий, а потом снова обратился ко мне, – так никаких трудностей у Кирилла не было, он нормально вернулся, только нужно было оформить прописку, стать на учет в милиции, а потом устроиться на работу и жить по-человечески,. Но он не захотел, да и моя первая теща его с правильного пути совратила. Та еще штучка.

– Если можно поподробнее, – попросил я.

– Так я слышал – за сведенья нужно платить. Если договоримся, все расскажу, что знаю.

– Сколько будут стоить ваши сведенья? – Спросил Мойша.

– Ну это, как договоримся.

– Так назовите вашу цену.

– Сразу видно делового человека. Чувствую – договоримся. Я много не попрошу, угостите нас по-хорошему, вот и вся цена.

– Так за этим дело не станет, – поставил точку в торге Мойша и достал несколько купюр.

– Значит так,– начал рассказ Валерий Иванович, спрятав деньги в карман, -вернулся Кирилл, увидел, что его мать замужем за другим человеком, то есть за мной и сильно обиделся за отца, он тогда еще жив был, а тут еще моя дочка сразу схватила его под руку и увела к своей бабке, больше мы его не видели. Так что, как видите, я не очень много знаю.

– Где можно увидеться с вашей дочерью? – спросил я.

– А с Клавдией Шиффер ты не хочешь встретиться? – Снова влезла в разговор Татьяна.

– Не понял, попробуйте объяснить более подробно.

– Жопой она крутит перед богатыми по всему миру.

– Тихо, я сказал, не у тебя спрашивают, – снова взял бразды в свои руки Валерий, – Оля моя сделала карьеру. Она сейчас модель, так кажется это называется. Но вот только, как разбогатела, так больше ей родной отец стал не нужен, тот, который растил ее один, когда родная мать бросила, – он протер рукавом глаза, как бы утирая скупую мужскую слезу.

– Все они такие неблагодарные, что твоя дочь, что мой сын, -откуда-то из-за шкафа промолвила мать Кирилла.

– Понятно. А где можно найти ее бабушку?

– Где найти – я не знаю, эти цыгане на месте не сидят, но где раньше жила, адрес дам.

– Это было бы очень хорошо.

– Вижу, вы люди не бедные и на этом материале сможете заработать немало, так не мешало бы добавить малость.

Мойша снова полез за деньгами.

Получив адрес. Мы направились к выходу, но нас снова окликнул Валерий.

– Вы у меня адрес попросили, я вам дал и вы мне за это заплатили. Правильно?

– Да, конечно, – согласился Мойша.

– Но если вы ее не найдете на месте, вы вернетесь за деньгами?

– Почему же мы должны возвращаться, вы нас сразу предупредили, что ее может не оказаться на месте.

– Я вам, добрые люди, скажу, зря вы туда поедете. Это находится на самой окраине города, но Гита, моя бывшая теща, давно там не живет.

– Кто-то там живет?

– Какая-то дальняя их родственница. У них в таборе все родня.

Мы вышли из дома. Вдохнули полными легкими хоть и сырой, но свежий воздух.

– Мойша, наверно зря мы сюда приехали, – засомневался я.

– Зря, не зря, время покажет, а пока нужно ловить такси и ехать по этому адресу.

12

Нам долго не удавалось поймать такси. Машин было много, но как только мы называли адрес, все водители отказывались нас везти , даже за двойную, а то и тройную цену.

– Что будем делать? – Спросил у меня Мойша.

– Не знаю, может доедем до конечной остановки трамвая, а там спросим у местных жителей, как добраться до нужного нам места.

– Можешь, когда хочешь, – похвалил меня Мойша.

На трамвае мы ехали очень долго, но не волновались, знали, наша остановка – конечная. Когда в вагоне остались только мы и кондуктор, Мойша подошел к ней.

– Вы не подскажите, как нам добраться вот по этому адресу? – Спросил он как можно вежливее.

– Этот дом вам любой из местных жителей покажет, – ответила кондуктор.

– Чем знаменит этот дом?

– Я думала, вы журналисты, знаете, куда направляетесь.

– Мы журналисты, – влез я в этот разговор, и показал удостоверение,– но мы, наверное, по другому делу приехали.

– По какому такому – другому?

–Это я вам не могу пока сказать, но когда появится статья, то вы все узнаете.

– Мне уже нечто подобное обещали, а потом никакой статьи я не нашла, может она вышла в какой-нибудь итальянской или американской газете, но мы не ученые, и иностранных языков не знаем.

– Плохо, что мы не знаем иностранных языков и этим кичимся, – сказал Мойша.

– Вы, наверно, знаете иностранный язык, еврейский, поэтому и картавите, и говорите как-то странно, не так, как здесь.

– Какой же идиш иностранный язык, если на нем все евреи Европы разговаривают?

– Мы – не Европа.

– А кто же мы?

– Вы, не знаю, кто, а мы – не Европа.

– Так вы меня уже вычеркнули из своих сограждан?

– Я вас не считала таковыми. Помню, еще при СССР , только и слышно было – эти уехали, а этих – не пустили. И все это были евреи. Конечно, когда знаменитые музыканты, Ростропович и его жена уехали, так их там ждали. А другие попробовали того хлебца, да назад на коленях просились.

– Ростропович и его жена не евреи, – решил я внести ясность.

– Ты молодой, много знаешь, все они евреи. Уехали – и Бог с ними, но зачем нашу страну потом из-за границы грязью поливать.

– Они страну никогда грязью не поливали, наоборот, тосковали по ней, а когда появилась возможность вернуться, многие уже сейчас живут здесь, работают, платят налоги, и прославляют нашу страну.

– Вы меня очень удивили своей наивностью, – продолжила гнуть свою линию кондуктор, – евреи будут платить налоги. Да, ни-ког-да в жизни, слышите, ни-ког-да.

– Давайте останемся каждый при своем мнении, но почему вы не хотите нам подсказать, как пройти по этому адресу, и чем знаменит тот дом, -снова Мойша сделал попытку хоть что-то разузнать.

– Все, конечная. Граждане или выходите, или платите снова за проезд, мы через несколько минут отъезжаем.

Вот так мы ничего не выяснив, и ничего не поняв, вышли под этот нескончаемый дождь.

Пройдя метров сто от трамвайного кольца по направлению к домам, мы поняли, почему таксисты не брались нас подвезти. Везде была непролазная грязь.

– Говорили в Беларуси дороги хорошие, а здесь все тоже, что и в России, центральные улицы чистые, асфальтированные, а на окраинах – не пройти, не проехать, – сказал я, в очередной раз поскользнувшись.

–Не ворчи, ты еще молодой, иди вперед.

Кое-как дойдя до первого дома, мы постучались.

– Здравствуйте, -поздоровались мы с хозяином, когда он открыл дверь.

– Здравствуйте, коль не шутите. Что вам нужно?

– Мы ищем вот этот дом, -Мойша показал написанный адрес.

– Так это вам нужно на цыганскую сторону. А зачем вам нужен именно этот дом?

– Журналисты мы, – я снова показал удостоверение.

– Так зря вы туда идете, Мария ничего вам не расскажет.

– И все же, не подскажете, как нам туда попасть.

Мужчина нам долго и подробно рассказал, как добраться. Мы поблагодарили и снова пошли. Нам пришлось еще несколько раз стучаться в дома и уточнять маршрут, но часа через два мы оказались у цели, но еще раньше, вдруг, грязь закончилась, и начался асфальт.

Дом находился за высоким забором, а рядом с калиткой был звонок, в который Мойша позвонил. Никто не откликнулся. Он еще и еще нажимал на кнопку звонока. Наконец из дома вышла женщина. Это была пожилая цыганка в цветастом платье, поверх которого было накинуто пальто.

– Чего звоните? Если вам не открыли с первого раза, нечего и ломиться, – проворчала она, но к калитке не подошла.

– Здравствуйте, Мария. Мы приехали издалека и сюда добирались очень долго. Мы бы хотели вам задать несколько вопросов.

– Я ничего никому не рассказываю. Езжайте в Италию и спрашивайте у Ольги, что хотите.

– Нас Ольга не интересует, мы ищем Гиту.

Гиту?!, – удивленно сказала цыганка, – а зачем она вам понадобилась?

– Вы нам откройте, мы вам все объясним.

– Говорите оттуда, я хорошо слышу.

– У Гиты был друг, звали его Кирилл, он сводный брат Ольги, ее внучки, – начал объяснять Мойша.

– Подождите, не кричите, все соседи сбегутся, – прервала его Мария, -сейчас открою.

Уже в доме она пригласила нас сесть, предложила чай, сама уселась напротив и приготовилась слушать.

– Уважаемая Мария, – как можно вежливее и очень осторожно, боясь что-то испортить, начал Мойша, – этот молодой человек попал в беду, из которой мы его хотим выручить. Вот и ищем людей, которые его знают, и которые, может быть, смогут нам, но в первую очередь ему, помочь.

– В какую беду он попал?

– Он арестован.

– Вот, сволочи, мало им что его посадили ни за что, так дальше продолжают над ним издеваться.

– Вы знаете за что его посадили? – Спросил я.

– Об этом весь город знает, только это было уже давно, многие позабыли, но мы, цыгане, вечно гонимый народ, как и вы, – она посмотрела на Мойшу, – должны все помнить. Пережили мы коммунистов, пережили фашистов, и этих переживем. Как думаете, уважаемый?

– Вы совершенно правы. Так поможете нам найти Гиту?

– Это нужно у нее спросить. Я сейчас попробую ей дозвониться, но вы подождите во дворе.

Мы с Мойше снова были вынуждены выйти и стоять под дождем, но настроение у нас улучшилось. Ждать нам долго не пришлось. Мария, не открывая дверь, через пять минут позвала нас.

– Вот, кто будет разговаривать, – она протянула трубку, которую взял Мойша.

– Здравствуйте, Гита,– поздоровался он.

Весь разговор я пересказывать не могу, но через некоторое время он отдал трубку Марии. Они еще долго о чем-то разговаривали, но понять, о чем – мы не могли. Разговор шел на цыганском языке.

После того, как Мария положила трубку, она обратилась к Мойше, меня почему-то она в упор не хотела замечать.

– Гита сказала, если нужны деньги, то назовите сумму, она вышлет.

– Деньги пока нам не нужны, свои есть, вот только кому их дать мы не знаем.

– Откуда Гита может знать это?

– Значит зря мы приехали?

– Может и зря, а может и нет, -как-то загадочно произнесла цыганка.

– Чем вы нам сможете помочь, кроме денег?

– Давайте я вам погадаю.

– Мария, у нас совсем нет времени. В другой раз я с удовольствием, а сейчас, извините.

– А вот это вы зря.

Она вынула из тумбочки колоду карт, быстро их раскидала и буквально через минуту сказала:

– Вам предстоит дальняя дорога.

– Это мы и без карт знаем, – уныло сказал Мойша.

– Но вы не знаете, в каком направлении вам нужно будет двигаться.

Мойша посмотрел на нее внимательно, а потом рассмеялся.

– Мария, не тяните жилы, скажите уже, что предложила Гита.

– Нельзя евреям жить рядом с цыганами. Конечно карты здесь ни причем, да и гадать я уже, наверно, не умею, все забыла.

Она ушла в другую комнату и вскоре вернулась с какими-то бумажками в руках.

– Когда Кирилл уехал, Гита дала ему в дорогу немного денег, но мальчик оказался очень совестливым, – она снова тяжело вздохнула, – это ж надо, таких ребят сгубить. Он уехал, а потом устроился на работу и высылал Гите деньги, долг выплачивал. Работал он где-то под Москвой. Так что, езжайте вы туда, может там найдутся влиятельные люди, которые смогут помочь Кириллу, она протянула Мойше одну из квитанций, а потом продолжила.

– Запишите мой телефон, и звоните, если будут какие-нибудь новости. Так Гита распорядилась. Может, после еще какая помощь потребуется, которую сможет она оказать. Если удастся увидеть Кирилла, скажите ему, что сестра его не забыла, и будет рада с ним встретиться.

Мы очень тепло попрощались с Марией, уверили ее, что в любом случае будем ей звонить, а когда со всеми делами управимся, то и навестим ее и тогда она нам обязательно по-настоящему, по-цыгански погадает.

Вернулись в город, зашли к Леве и попрощались с ним. Он ничего не спрашивал, просто очень долго что-то говорил Мойше, а потом повернулся ко мне:

– Ты молодец, парень, приезжай ко мне, если буду живой, приму тебя в любой день, и в любой час.

Обратная дорога в Россию у нас прошла без каких-то особых приключений. Доехали до белорусской деревни, в которой отоваривались россияне и снова на лодке переправились на ту сторону.

13

Уже в Москве мы узнали, почта, откуда приходили Гите деньги, находится в деревне, рядом с которой расположена запретная зона. Нас это не обрадовало, было понятно, предстоят дополнительные сложности.

В деревню ходил обычный рейсовый автобус, которым мы воспользовались.

Наверно, во всех крупных деревнях есть центральная площадь, на которой находятся все административные здания, почта, магазин, школа.

На почте сидела молодая девушка Она явно скучала. Как только мы зашли, она подняла голову и спросила:

– Чем могу помочь?

Вот если бы так в городе, там стоишь у окошка, а на тебя ноль внимания.

– Я журналист, – показал ей удостоверение. – собираю материал для статьи.

– Ух ты, как интересно. Если я вам помогу, вы меня тоже упомяните в своей статье?

– Обязательно. Нам нужно узнать, вы помните вот этого человека, – я показал ей платежку.

– Нет, это до меня было. Я здесь недавно. Рассказывали кое-что, но правда ли это, я не знаю.

– Ты нам, красавица, расскажи все, что знаешь, а мы уже будем разбираться, где здесь правда, а где сплетни, – это уже Мойша не выдержал своего бездействия.

– Он работал еще до того, как соседний поселок стал закрытым. Приезжал в магазин за покупками, подружился с нашими мужиками, угощал их, они ездили к нему, помогали во всем Он же городской, работы деревенской не знал. Ходили и другие сплетни, – девушка вдруг зарделась.

– Ты нам все рассказывай, может как раз то, о чем ты хочешь умолчать, окажется самым полезным.

– Мне неудобно как-то, вдруг это неправда.

– И все же. Мы никому не скажем. Умрет вместе с нами.

Девушка помолчала, раздумывая, рассказать или нет, но я ее подтолкнул:

– Когда выйдет статья, я обязательно тебя упомяну, но о том, что ты сейчас стесняешься рассказать не буду писать. Честное слово журналиста.

– В магазине работает тетя Люся, она сейчас замужем, а тогда не была. Вот и хотели наши мужики свести ее с этим Кириллом. Но у них почему-то не получилось. Тетя Люся злая была, долго с нашими местными не хотела разговаривать, а этого Кирилла вообще готова была убить.

– Ты упомянула, что Кирилл не знал деревенской работы. А где он работал?

– А я разве не сказала?

– Пока еще, нет.

– Недалеко отсюда есть закрытый дачный поселок, раньше туда мог заходить кто угодно. Там стоял один дом, принадлежащий каким-то московским богачам, вот Кирилл и был там секьюрити.

– Кем был? -Спросил Мойша.

– Это не важно, я вам потом объясню, продолжай, это очень полезная информация, – я боялся ее спугнуть или увести неизвестно в какую даль от основной темы.

– Его сначала какой-то москвич привез, а потом начала приезжать женщина, бывало с подругой, но иногда и одна. Они там летом загорали, а наши мальчишки бегали подсматривать.

– Что они видели, эти мальчишки?

Я не знаю, но потом говорили, что у женщин были очень маленькие купальники, и что они даже верх снимали, – девушка еще больше покраснела.

– Больше ничего не видели?

– Не знаю, но потом говорили, – девушка немного помолчала, -что хозяйка часто оставалась с Кириллом наедине в этом доме.

Кирилл перед увольнением приходил с мужиками попрощаться? – Спросил Мойша.

– Нет, он внезапно уехал. Говорили, хозяйка за ним приехала и увезла.

– Это все?

– Потом приезжали какие-то пацаны, явно искали Кирилла, но его уже давно и след простыл.

– Когда построили забор и сделали этот район закрытым?

– Так на следующий год и построили забор, поставили охранника.

– Ты видела, кто приезжает туда?

– А как это можно увидеть? Машина темная подъезжает, ворота открываются, машина въезжает, и ворота сразу закрываются.

– А те, кто приезжает или охранники, заходят на почту или в магазин?

– Очень редко.

– Но они между собой разговаривают.

– Почти никогда, а если что и говорят, то “хозяйка приедет во столько-то или уедет”. И все.

– Спасибо тебе, милая девушка. Скажи,…как тебя зовут, чтобы упомянуть тебя в статье? – спросил я.

– Марина Емельянова, но вы только не пишите про тетю Люсю. Обещали.

– Раз обещали, значит не напишем.

Мы попрощались с Мариной. Эта девушка даже не представляла, какую ценную информацию нам дала. Сейчас осталось только подумать, как ее использовать.

14

– Мойша, что мы будем делать дальше? – Спросил я.

– Не знаю. Когда мы поехали спасать Кирилла, знал, а сейчас не знаю. Сидел много лет в Сибири , и думал все просто, можно пойти куда-то, сказать кому-то , и все образуется. Но все намного сложнее, оказывается. Вот ты, молодой, современный, образованный, почему за мной увязался? Тоже думал все просто, напишешь статью и сразу возьмут в центральную газету, так?

Я не смог сдержать смех, но боясь обидеть старика, прикусил губу и как-то смог остановиться.

– Почему ты смеешься, байстрюк?

– Вы, наверно, забыли, как нож у меня в районе печени держали.

– Так ты поверил, что я могу тебя вот так запросто прирезать?

– Сначала поверил, я же вас совсем не знал.

– А сейчас знаешь?

– Сейчас, да.

– Что ты еще знаешь?

– Думаю, нам нужно ехать в Москву, найти интернет-кафе и поискать хоть какую-нибудь информацию об этом дачном поселке и его хозяевах.