Текст книги "Бремя власти"

Автор книги: Игорь Анейрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

Ирмио решительно растолкал своих друзей.

– Дайте-ка, я попробую.

Маг Воды опустился на колени и принялся разрезать ножом повязки на боку Яго, которые до того наложила Эдда. Миртен изумлённо посмотрел на Эдмунда.

– Ты знаешь его?

Тот только пожал плечами.

– Первый раз вижу.

– Покажи, что там.

Эдмунд осторожно развернул тряпицу. В его ладонях оказался небольшой иссиня-чёрного цвета камень кубической формы. Резные знаки покрывали одну из его поверхностей; все прочие, гладко отполированные, поблёскивали в тусклом свете лампы.

– Это – Бремя Власти? – помолчав, недоумённо спросил он.

Вместо ответа Миртен быстрым движением дотронулся до камня, но тут же отдёрнул руку в сторону; подумав пару мгновений, он вновь потянулся к камню. Вздохнул – и взял его в руки, как будто прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Что? – спросил Эдмунд.

– А теперь я, – уверенно заявил Гуго и, выхватив камень из рук Миртена, пару раз подбросил его в воздух. – Это не может быть Бременем. А если это оно, то я, да и мастер Миртен тоже – истинные короли Корнваллиса.

Миртен разочарованно поцокал языком.

– Именно так. Может, Яго скажет нам, что это за штука, которую он сберёг для кого-то. Ирмио, что там?

Маг Воды всё это время внимательно осматривал раненого. Осторожно дотронулся до его бока пальцами. Лицо его скривилось, как от боли.

– Плохо, – промолвил он с гримасой, – совсем плохо. Посмотри сам.

– Хм, – Миртен принялся засучивать рукава. Он мягко приложил ладони к израненному боку Странника, но тут же отдёрнул их, чертыхнувшись.

– Ну, как?

– Что-то… чёрное. Что-то очень глубокое. И полное боли. Ты ничего не сможешь сделать?

Ирмио задумчиво пожевал губами.

– Вылечить – нет. Этот твой Яго точно умрёт. Слишком поздно. Будь это пораньше, как тогда у Гуго, тогда бы, наверное, получилось. Но старуха верно подметила: зараза расползается по его телу, и очень быстро.

– Но вы же спасли Эда? – спросил Гуго.

– Это другое дело. Там была просто рана от человеческого оружия. А здесь – чернота, затягивающая и убивающая. Вот что, – Ирмио решительно оглядел всех троих. – Оставьте меня с ним. Идите в харчевню. Вылечить я его не вылечу, но попробую продлить жизнь.

* * *

Эдмунд, Миртен и Гуго сидели за столом. Перед каждым из них стояла глиняная чашка с горячей бараньей похлёбкой и кружка местного эля, почти горького на вкус. И отдельное блюдо с целой горкой аппетитно пахнущих чесночных хлебцев.

А в середине стола, на холщовой тряпице – тот самый чёрного цвета куб, в отполированных до блеска поверхностях которого плясали блики от плошки с горящим маслом, что освещала их небогатую трапезу. Изредка перебрасываясь словами, все трое задумчиво разглядывали камень. Узор на одной из его поверхностей напоминал письмена, но Миртен уверенно заявил, что к королевству Корнваллис эти надписи никакого отношения не имеют. Здесь никогда не писали такими странными буквами, сказал он.

– Может быть, это дхаргский язык? – спросил Эдмунд.

– Возможно, – подумав, отвечал маг.

Никто и никогда не видел дхаргских письмён, пояснил он. Своя письменность у дхаргов есть, но эти удивительные существа относятся к ней совсем не так, как люди. Каждый знак и каждая буква у них священны и не предназначены для записи обычных вещей. В любой их букве скрыта магия, тайная сила, и только шаманы имеют доступ к священным местам, где каждый каменный столб, исписанный этими знаками, хранит в себе древнее знание.

– Они считают, – говорил Миртен, – что буква может убить, а может и вылечить, может нести в себе проклятие или божественную силу. А уж сочетание букв похоже на хитросплетение волшебных потоков, обладающее непознаваемой и непредсказуемой способностью изменить сущее.

– А знаете, – подумав, спросил он, – кто рассказывал мне про это?

– Яго-Странник, – тихо и почти одновременно произнесли они.

Миртен кивнул.

– Да. До сегодняшнего дня я встречался с ним всего два раза. Он почти всё время жил за Стеной.

– Зачем?

Маг пожал плечами.

– Ради знания.

Остаток трапезы они провели в молчании, а когда к столу усталой походкой приблизился Ирмио, все трое, как по команде, вскочили на ноги. Лекарь бессильно опустился на скамью.

– Яго в сознании, – устало произнёс он, – правда, не знаю, надолго ли. Дела у него совсем плохи: чернота сжигает его изнутри. Я посижу здесь и отдохну, а вы идите. Кстати, Миртен… он помнит тебя. А насчёт Эдмунда – он решил, что это Эван, герцог Когар, собственной персоной вернулся с того света, чтобы наказать его за нарушение клятвы. Судя по всему, юноша, ты очень похож на своего прадеда. И последнее, главное… – Ирмио немного помолчал, затем указал пальцем на камень. – Яго говорит, что это – Бремя Власти.

* * *

Странник сидел на земляном полу, еле прикрытом клочками соломы, тяжело привалившись к жёсткой плетёной стене. Это был старик лет семидесяти, с длинными белыми волосами, перевязанными простым кожаным ремешком, чрезвычайно худой и измождённый. Его глаза, как маленькие буравчики, воткнулись в Эдмунда, как только тот вошёл, и, не отрываясь, следили за юношей, пока тот приближался.

– Похож, – прошептал он наконец с усилием. – Телар меня раздери, как похож. Если бы не прошло сорок лет, я бы поклялся, что это брат-близнец его высочества…

Переведя взгляд, он вдруг слабо улыбнулся.

– Миртен, Миртен… Вот уж, наверное, единственный, кого я не опасаюсь в этот скорбный час…

Маг улыбнулся в ответ.

– Рад видеть тебя, старина. Но скажи мне: отчего ты раньше не заехал в какую-нибудь деревню по дороге? Хоть как-нибудь, но тебе бы смогли там помочь…

Яго чуть заметно качнул головой.

– Нет, не смогли бы. Помогли бы только мои микстуры. Но это уже неважно… Главное, что я сберёг Бремя. И – даже не знаю, как это получилось… не иначе, без Великого Судии не обошлось – сейчас он в руках именно того человека, у кого и должен быть. Скажи мне, друг Миртен – это действительно Эдмунд Беркли, правнук великого герцога Когара?

Миртен наклонил голову.

– Истинно так.

– Я могу быть спокоен, – удовлетворённо прошептал Яго. – Ты не поверишь, друг, но за последний месяц мне трижды являлся мой господин, и грозился забрать с собой, если я не выполню обещания…

– Ты знал его? Какого обещания?

– О, да. Я последний, кто его видел. Моё имя – Маэрин, Яго Маэрин. Я служил ему. И я поклялся его высочеству, что доставлю Бремя Властив замок Крид, и сберегу его… Нас было девять: я, Грейвс, Утер, Кернан, Дирк… а, неважно…

Эдмунд, дрожа от внутреннего волнения, опустился рядом с Яго на колени.

–  Бремя… Это то, до чего может дотронуться лишь истинный король?..

Яго Маэрин слабо усмехнулся.

– Сказки. Всего лишь легенда. Бремя Властиможет взять любой. Но только кровь может использовать его…

– Кровь? Чья кровь? Как использовать?… Что он такое?!

Старик с неожиданной силой приподнялся с соломенной подстилки, вглядываясь в лицо Эдмунда.

– Слушай, меня, юноша. Бремя Властидаёт власть над тенями… и если держать его в руках, эти твари не тронут тебя…

– Но как же тогда вы получили эту рану?

– Это случилось ещё до того, как камень оказался у меня в руках. Герцог Камбер всегда носил его при себе. Не расставался ни на секунду. Думаю, что Бремя-то и свело его с ума. В нём тайное и медленное зло. Как будто яд. А ониследили за ним, ждали своего часа. Когда Камбер умер, тениотправились за Бременем– ведь теперь они спокойно могли подойти к камню. Я поспешил в Крид, но только в самое последнее мгновение мне удалось взять его в свои руки. Боги, наверное, хранили меня, когда я прорывался через скопище тенейк ларцу. Но боги и наказали меня за медлительность: одна из них сожгла мне бок. Меня впустили, а тениворвались вслед за мной. Миртен, – лицо старика страдальчески вздрогнуло, – на моей совести сотня душ. Если бы я приехал раньше, все в Криде остались бы живы. Я взял Бремя Властии держал его в руках… это было ужасно. Они толпились вокруг меня и шипели в бессильной ярости… а вокруг все падали и умирали…

– А как там оказались дхарги? – спросил Миртен.

– Дхарги? Так они и привели меня… они рассказали мне. Дети Чёрного Дерева. Они хранили Бремя, пока король не отобрал его и не нарушил порядок вещей.

– Король?

– Мередидд… Мередидд… – Тело Яго вдруг мелко затряслось, а глаза широко распахнулись. Выкинув вперёд руку, он вцепился в рукав Миртена.

– Слушай меня, – захрипел он, не переставая дрожать, – я умираю… оноподползает к моему сердцу. Мой дневник… там всё.

– Где он? – Миртен схватил Странника за плечи, но тут же с проклятьем отдёрнул свои руки назад.

– Хижина… на юг от Харлеха. Большой дуб. Дети Дерева помогут… Но быстро, быстро… там другое время… Скажите герцогу, что я не подвёл его, я сдержал…

В одно мгновенье тело Яго дико изогнулось и бездыханным упало на каменный пол. Его глаза, полные ужасной муки, смотрели вверх.

* * *

На следующее утро, заплатив хозяину серебряную монету, они отнесли тело Яго подальше в лес и похоронили его. Холодный ветер трепал их плащи, а над головами медленно проплывали свинцовые тучи.

Вопросов в их головах по-прежнему теснилось больше, чем ответов. Глубокой ночью, уже сидя перед полыхающим очагом в таверне, Миртен пару раз стукнул себя кулаком по лбу.

– Я старый дурень, – гневно объявил он. – Надо было больше спрашивать про эту чёрную штуковину, а не про замок Крид. В результате узнали кучу бесполезных вещей, а главное так и осталось непонятным. Идиот.

– Успокойтесь, мастер, – сказал Эдмунд. – Во-первых, про Крид спрашивал я. А во-вторых, не таких уж и бесполезных. И вы не виноваты в том, что Странник не успел рассказать больше. Главное, что мы не ошиблись, когда решили преследовать беглеца. Только боги знают, что сталось бы с Бременем, если бы мы вернулись в Драмланриг.

– А что толку? – ворчливо отвечал маг. – Он у нас, а дальше?… Для чего он надобен, так и не узнали… И худо то, что это чёртово Бремяни на йоту не приближает тебя к престолу.

– Да уж без этого я как-нибудь проживу, – усмехнулся юноша. – Но вот что важно: Бремя Властивсё же каким-то образом связано с Собирателем королевства. Того, что этот камень просто защищает его обладателя от теней, Королю Мередидду явно не хватило бы, чтобы подчинить себе князей Корнваллиса. И нам придётся найти ответ.

– Есть ещё один минус во всей этой истории, – задумчиво добавил Ирмио. – Теперь мы знаем наверняка, что тенямнужно Бремя. А это значит, что мы в любую минуту можем ожидать неприятных гостей.

– А мне лично ясно только одно, – пожав плечами, заявил Гуго, – что, хочешь не хочешь, а так и придётся топать за Стену. И кстати: чихать на теней. У нас есть не только стеклянный меч, но и этот камень, которого они тоже боятся. Теперь сам чёрт нам не брат.

– Да ты оптимист, – фыркнул Эдмунд.

– А чего уж там, – беспечно отвечал его друг. – Последние три месяца стали самыми интересными в моей жизни. Если придётся вернуться в Хартворд, я там на весь остаток лет только одними байками заработаю. А как с делами разберёмся, меч продам, и заживу припеваючи. А мастеру Герберу, кстати, надо будет стопочку поставить.

Переглянувшись, все четверо дружно хмыкнули и чокнулись уже наполовину пустыми кружками с густым элем.

Глава 32
КРОВЬ ЭЕРВЕН

– Харлех – там, – сказал Миртен.

Уже вечерело; пронизывающий ветер пригибал к земле вересковые заросли, трепал плащи путников. Они остановились на небольшом пригорке посреди пустынной и неуютной местности; невысокие холмы, как будто раздавленные низко висящими серыми облаками, расстилались во все стороны, насколько хватало взгляда, и терялись вдалеке в мутной дымке.

В сотне шагов прямо перед ними стояла Стена. В три человеческих роста, сложенная из огромных грубо обтёсанных валунов, заросших мхом, она уходила вправо и влево до бесконечности, пугая своим мрачным видом даже диких зверей. Кроме свиста ветра и шелеста кустарников, ни один живой звук не раздавался над Пэстынью. Ни птиц, ни, тем паче, четвероногих.

– Унылое местечко… – пробормотал Гуго. Он запахнул плащ поплотнее и, тяжко вздохнув, принялся спускаться по склону холма вслед за своими товарищами. Уверенно выбирая дорогу, первым шёл маг Огня, за ним Эдмунд и Ирмио.

– Нам туда, – заявил Миртен, показав своим посохом немного влево. Между холмами там вился неглубокий овражек; петляя, он выходил прямо к Стене. Это – бывшее русло реки Суонси, пояснил лекарь, и если идти вдоль оврага в северо-восточном направлении, то через пару дней пути можно добраться до Хартворда. Когда-то Суонси была полноводна, хотя и не широка, с заросшими осокой и камышом берегами, но после постройки Стены река начала мелеть, рыба исчезла, а вода то краснела, то чернела, принося вниз по течению полусгнившие остатки неведомых растений, пока не высохла совсем.

– Когда строили Стену, река ещё текла, – говорил Миртен, – а это значит, что в её русле где-то должен быть проход под кладкой. Это проще, чем искать пролом или карабкаться наверх.

Овраг, однако, оказался завален ветками, срубленными деревцами и небольшими камнями. Судя по всему, после того, как вода исчезла, у тогдашних владельцев графства Хартворд не хватило возможностей либо желания довести дело до конца и, вместо того, чтобы замуровать отверстие окончательно, они предпочли обойтись малой кровью и просто завалили вход разным мусором. Засучив рукава, все четверо принялись раскидывать ветки и камни в сторону, и через полчаса стараний разочарованно вздохнули, обнаружив арку, забранную прочной железной решёткой с прутьями в два пальца толщиной. Подёргав её без особой надежды, Ирмио обернулся к своим спутникам.

– Я могу попробовать заморозить её. Заморозить, а потом сломать.

Миртен отрицательно покачал головой.

– Нет. Я не уверен, но кажется, это плохая идея. Использовать такое сильное заклинание вблизи Стены? Это вполне может привлечь к нам внимание.

С интересом выслушав сказанное, Гуго довольно улыбнулся.

– Кто бы мог подумать, – заявил он, – что два мага думают над проблемой, которую я могу решить в два счёта!

Взглянув на него, Миртен тут же обрадованно хлопнул в ладоши.

– Точно. Хрустальный меч.

Они не успели сосчитать и до двадцати, когда проход оказался открыт. Чудесным клинком юноша без малейших усилий перерубил прутья, проделав отверстие вполне достаточное, чтобы взрослый человек мог пролезть через него, стоя на четвереньках.

Они переглянулись, одновременно кивнув друг другу.

– Да хранит нас Инэ, – промолвил Ирмио.

* * *

Уже почти два часа они шли к югу, с трудом продираясь сквозь заросли.

– Удивительно, – в который раз повторил Гуго. – У-ди-ви-тель-но, – с расстановкой произнёс он и, размахнувшись, сшиб палкой очередной ярко-жёлтый цветок. Незадолго до того такая же судьба постигла несколько красных, синих, фиолетовых и с добрых два десятка других соцветий.

Здесь стояло лето или, по крайней мере, ранняя осень. Огромные деревья сплетались над головами путников зелёными кронами, густой и сочный травяной ковёр покрывал землю, и со всех сторон слышалось неумолчное щебетанье невидимых птиц, стрекотание насекомых, а иногда даже звуки, которые, скорее всего, издавали животные покрупнее.

– Это – влияние купола, – пояснил Миртен в ответ на немой вопрос Эдмунда. – Всё Застенье покрыто магическим покрывалом. Здесь особый мир.

Услышав сказанное, Эдмунд внезапно остановился.

– Кстати, – задумчиво произнёс он, – а как мы выберемся обратно? Я слышал, что за Стену может зайти любой, но выйти отсюда можно только в определённых местах.

Миртен только махнул рукой, призывая идти дальше. Это просто заблуждение, сказал он. Сама Стена построена для того, чтобы оградить королевство от вторжения врагов, имеющих физическуюсущность: всяких зверей и, в первую очередь, дхаргов. А главное предназначение волшебного купола состоит в том, чтобы не допускать проникновения наружу потусторонних существ, вроде теней. А люди свободно могут проходить и туда, и обратно.

– Другое дело, – маг усмехнулся, – что желающих особо не находится.

– Но как же Крид?

Миртен помрачнел.

– Я и сам об этом думаю. Купол по-прежнему есть. Я, как и Ирмио, чувствуем его силу. Он весь потрескался и как будто истончился, но всё ещё достаточно прочен, чтобы сдерживать этих тварей. По крайней мере, в этом месте. Как они выбрались отсюда и оказались в Криде – это загадка. Э-эх, дьявольщина!

Лекарь поскользнулся и шлёпнулся прямо в грязную лужу под ногами.

– Всё, достаточно, – отплевываясь, заявил он, – надо где-нибудь здесь остановиться. Не видно ни зги.

Он зажёг маленький светящийся шарик и, отряхиваясь, поднялся на ноги.

– По моим предположениям, замок Харлех отсюда всего в пяти-шести милях, но в такой темноте мы самое малое полночи до него добираться будем. А то и заблудимся вовсе. Звёзд не видно.

Друзья вскарабкались на пригорок и оказались на обширной поляне, окружённой со всех сторон вековыми исполинами. Облака действительно скрывали все звёзды, но ни Эдмунд, ни Гуго не могли оторвать глаз от неба. Точнее сказать, от того, что виднелось у них над головами между кронами деревьев.

Над ними висел купол. Как будто полупрозрачная голубовато-серая пленка затягивала всю верхнюю твердь, и по ней время от времени пробегали едва видимые всполохи крохотных молний. Эдмунд непроизвольно поёжился. Ночью было еще ничего: купол напоминал волшебное покрывало, сверкающее десятками таинственных огоньков, покрывало, которое подобно крыше защищало от холодного ветра и мелкого дождика, моросящего с хмурого осеннего неба. Но всего пару часов назад, когда путники только еще вошли в Застенье, а небесное светило пока не успело скрыться за горизонтом, купол походил на грязно-серый бычий пузырь с синеватыми прожилками вен. Солнце опускалось за лес мутным желтоватым пятном, не дававшим ни света, ни тепла, и оставалось только удивляться буйству растительности, непонятно как выживающей в этом проклятом богами месте.

Но, кроме гнетущего ощущения того, что они находятся в замкнутом пространстве, ограниченном гниющёй жилистой плёнкой, ничего особенно жуткого Эдмунд пока не наблюдал. Когда они по очереди выбрались из-под каменной кладки, вымазавшись в грязи и изрядно ободрав колени – Стена оказалась довольно толстой, не меньше восьми футов, – то какое-то время просто стояли на месте, озираясь и пытаясь почувствовать опасность.

Что-то неправильноездесь определённо было, но что именно – понять сходу не получилось. Первозданный лес расстилался перед ними. Буки, дубы, грабы, вязы и клёны, иногда настолько большие, что Гуго изумлённо посвистывал, обходя вокруг гигантов, тянущихся вверх на добрую сотню спанов. И – чаща, даже не чаща, а бурелом, где, похоже, никогда не ступала нога человека. Поваленные трухлявые деревья в пять обхватов толщиной, торчащие во все стороны корни, молодая поросль, кустарники и трава до колен, расстилавшаяся сочным ковром. Муравьи, жучки и мерзкого вида крупные сороконожки, прячущиеся в изъеденных пнях. Крики невидимых мелких птиц и даже уханье совы. В общем, всё именно то, чему и полагалось быть в густом девственном лесу.

Через пару миль Эд всё же начал догадываться, в чём дело. Краски. Всё здесь было тёмным и густым, будто бы находившимся на грани разложения. Липким и чавкающим. Тёмно-зелёным, тёмно-коричневым и чёрным. И только неправдоподобно яркие и большие цветы, видимые даже в ночном сумраке, выглядели жутковато и необъяснимо в этом блёклом царстве теней.

Тем временем уже разожгли небольшой костерок, скорее для уюта, чем для тепла и готовки пищи – в Кромдехе друзья запаслись вяленой бараниной, хлебом и элем – и все в молчании уселись перед огнём.

– Нет, – вдруг решительно заявил Гуго, отхлебнув из фляги, – уж пусть лучше меня в очередной раз обвинят в глупости, но я хочу услышать, что по этому поводу думаете вы. И пусть лучше я окажусь дураком, чем буду прав…

– Ты о чём? – спросил маг Огня. Эдмунд и Ирмио только непонимающе уставились на своего товарища.

Гуго шмыгнул носом, собираясь с мыслями.

– Мастер Миртен, вы, помнится, сказали тогда, что этот Странник очень изменился с того времени, когда вы последний раз с ним встречались?

– Да. И я очень удивился. Года три назад Яго выглядел, как нормальный мужчина средних лет, а сейчас – вы видели – он больше походил на старика.

– Вот-вот. – Гуго, поджав губы, мрачно покивал головой. – Итак: во-первых, он был молодой, а за прошедшие несколько лет быстро постарел. Во-вторых: он сказал что-то вроде того, что здесь время другое. Помните? И, в-третьих: здесь сейчас лето, так ведь? А в пяти милях к северу, по ту сторону Стены, уже зима начинается.

– Ты имеешь в виду…

– Ага. Помнится, сказка такая есть. Про одного парня, который шёл по лесу, и увидел танцующих тальвов. Они пригласили его в хоровод, и этот бедолага битый час отплясывал с ними на полянке. А когда попрощался и вернулся в свою деревню, выяснилось, что прошло уже лет сто, и его родители, невеста, да и все его друзья давным-давно померли. Так вот: здесь лето, и может быть, что прошлое, позапрошлое или какое ещё. Не совпадает здешнее лето с нашим, понимаете? И этот Яго жил себе здесь в своей хижине, да горя не знал, все эти три года, а когда наружу выбрался, оказалось, что там уже лет тридцать прошло. Вот он враз и постарел. Вот и мы: выйдем за Стену через недельку, а окажется – даже подумать страшно…

Миртен пожал плечами и, ни слова не говоря, посмотрел на своего собрата.

– Что? – слегка возмущённо произнёс тот. – Я знаю об этом не больше тебя. И мне кажется, что разница во времени между этой и той сторонами Стены не может быть очень существенной.

Маг огня задумался.

– Скорее всего, так и есть, – наконец сказал он. – Эдмунд, помнишь Урк’шахха, того дхарга, которого привозили в Хартворд?

– Ещё б забыть, – кивнул юноша.

– Так вот: он был великим шаманом орочьего народа, и я слышал его имя задолго до того, как встретился с ним воочию. А это значит, что поколение тех, кто живет за Стеной постоянно, на протяжении долгого времени сосуществует одновременно с одним и тем же поколением людей. Я ничего не могу сказать наверняка, но, может быть, в дневнике Яго мы найдём какой-нибудь намёк?

– Слишком умно всё это для меня, – недовольно пробурчал Гуго. – Вы мне ясно скажите: я не превращусь в седого старика, когда мы отсюда выйдем?

Миртен с Эдмундом расхохотались. Ирмио фыркнул.

– Вряд ли, – сказал маг, – да и не собираемся мы быть здесь долго. Найдём хижину Яго – и обратно.

– Точно, – с серьёзным видом покивал головой Эдмунд. – А когда обратно будем выходить, я вылезу первым, и прокричу тебе, как оно там, постарел, или нет. Если совсем всё плохо, придётся тебе, друг, обратно в хижину топать. Будешь жить за Стеной, но зато вечно молодым.

Гуго скривился.

– В жизни не слышал более смешной шутки, – выразительно произнёс он.

Еще раз беззлобно посмеявшись над такой перспективой, друзья принялись укладываться спать.

– Я сторожу первым, – сказал Эдмунд.

* * *

Сидя возле затухающего костра, Эдмунд кутался в плащ и бездумно ворошил палкой угли, вглядываясь в причудливые огненные узоры. Его окружала кромешная темнота: полной луне полагалось висеть прямо над головами путников, но плотная завеса облаков не пропускала ни грана света, и только крохотные всполохи молний, пробегавших по куполу – красные, синие и бледно-зелёные, – обозначали то место, где между кронами огромных деревьев должна виднеться небесная твердь.

Было холодно – настолько, что это никак не вязалось с яркими цветами, густой травой, в ночи казавшейся почти чёрной, и лёгким ветерком, который где-то высоко-высоко шевелил мириады листочков. Холодно. И очень тихо.

Эдмунд вздрогнул и напрягся, как будто пронзённый внезапно появившейся мыслью. Дьявольщина, слишком холодно. Словно услышав его мысли, на локте приподнялся Ирмио.

– Что-то не так, – прошептал он, медленно оглядываясь кругом, но за маленьким красноватым кругом света, который отбрасывали тлеющие угли, не было видно ничего.

– Сир Эдмунд… – тихо позвал маг, глядя куда-то мимо него, в лесную чащу.

– Мастер?…

– Где Бремя?

Не отрывая взгляда от темноты, юноша нашарил свою сумку и запустил туда руку, с изумлением выпустив из груди воздух.

– Что?

– Очень холодный, мастер. Очень…

Маг Воды поднялся и осторожно сел, глянув в сторону лежащей фигуры Миртена.

– Миртен…

– Я не сплю, я слышу, – немедленно отозвался тот.

– Свет…

В ту же секунду из рук их обоих в небо вырвался и застыл в нескольких футах над их головами целый фейерверк мелких светящихся сфер, в мгновение ока осветивший всю поляну.

Между толстыми стволами деревьев застыли тени. Десятки теней. Слегка колеблясь, они висели над землёй, распространяя вокруг себя морозное дыхание. Чернее чёрного, как будто одетые в длинные рваные плащи с капюшонами, из глубины которых на путников, не отрываясь, смотрели мёртвые дыры глазниц. Целая армия теней. Они заполоняли собой всё пространство, сливаясь в кромешной темноте с мраком ночной чащи. При свете сфер они зашевелились и подались вперёд; над лесом появился и стал нарастать невыносимый свист.

Все четверо вскочили на ноги, встав плечом к плечу. Эдмунд держал Бремя Власти, дрожа всё сильнее и сильнее; другой рукой он прикрыл свои глаза.

– Они кричат, – с усилием проговорил он, – кричат…

– Что? Пусть каждый возьмётся за камень! – скомандовал Миртен.

Как только их пальцы коснулись Бремени, чудовища отшатнулись, а в уши людей ворвался звенящий шёпот:

–  Отдай, отдай, отдай…

– Чёрта с два, – откашлявшись, хрипло сказал Гуго.

– Нет сил терпеть, – прошептал Эдмунд; колени его подкашивались.

– Даже и не вздумай… – рявкнул Гуго и обхватил его пальцы, прижав их к Бремени. Эдмунд, пошатываясь, постоял пару мгновений, и мешком упал на землю. Его еле успели поддержать; все вместе присели на корточки, стараясь не допустить того, чтобы рука их товарища выпустила камень.

Тенизаволновались; от безумной дрожи их желеобразных тел начало рябить в глазах. Они дёргались взад и вперёд, свистя, проплывали друг через друга, копошась, как муравьи в муравейнике, на который кто-то плеснул кислотой, и заглядывали в лица людей пустыми дырами глаз. Но путников будто окружал невидимый щит: всего лишь на расстоянии двух-трёх вытянутых рук чудовища останавливались, шипя, и отплывали назад, продолжая своё хаотичное движение.

– Слава богам, – прошептал Миртен, – Яго был прав. Бремя Властизащищает… Что с Эдмундом?

– Жив, – ответил Ирмио, приложив ладонь к его сердцу. – Только бьётся очень медленно. И ещё медленнее… словно он замерзает.

– Чёрт! – в сердцах крикнул Гуго. – Этак он до утра не протянет. А ну-ка, я их сейчас…

И он свободной рукой принялся вытягивать меч из ножен.

– Нет! – резко сказал маг Огня. – Не смей. Их слишком много. Ирмио попробует поддержать в нём жизнь…

– Но я же держусь за Бремя! – разгорячённо заявил юноша. – Они не смогут дотронуться до меня…

Миртен хлопнул его по лбу рукой.

– Дурень… щит заканчивается на расстоянии футов шести от нас. Ты сам не сможешь их достать. Или тебе придётся отпустить камень.

– Мать-перемать… но как же возможно это терпеть?..

– Уж как-нибу…

Слова застряли у мага в глотке.

Бледно-зелёная молния разорвала ночной мрак, вонзившись в скопище теней. Затем ещё одна и ещё. Вылетающие из лесной чащи сверкающие стрелы проделывали огромные дыры в телах чудовищ; вертясь, как волчки, те шипели и истончались, растворяясь в воздухе. Жуткий свист достиг немыслимых пределов, разрывая барабанные перепонки. Тени, обтекая невидимый щит, устремились в сторону нового противника.

– О, боги… – ошарашенно прошептал Гуго.

Из-за деревьев на поляну с дикими завываниями высыпала целая орда дхаргов. С оскаленными мордами, в тускло поблёскивавших чернёных кольчугах и с огромными секирами в руках. Дхарги рубили врагов, не нанося им, на первый взгляд, никакого ощутимого вреда; только присмотревшись, путники стали замечать, что тени, раненые страшными топорами, как будто слепли, теряли на время способность оценивать происходящее: они то застывали столбами, то принимались лихорадочно носиться с места на место, разметав в стороны свои ужасные щупальца и натыкаясь на деревья – до тех пор, пока их не настигала очередная зелёная молния.

Потери среди дхаргов были огромны. Тени, не обращая никакого внимания на разящие секиры, волнами накатывались на своих противников и даже в смерти пожирали их тела, мгновенно проделывая в них чёрные дыры и выпивая внутренности. Дхарги не отступали. Рыча и воя, они размахивали сверкающими лезвиями, а упав, в предсмертных судорогах пытались достать врагов, клацая челюстями.

Остолбенев от ужаса и боясь хоть на секунду отпустить Бремя Власти, Миртен с Гуго наблюдали за этой смертельной вакханалией; Ирмио, склонившись над недвижно лежащим на земле Эдмундом, пытался вдохнуть в него жизнь.

–  Идти…

Внезапно возникшая рядом с путниками фигура дхарга заставила их вздрогнуть. С мордой, походившей на кабанье рыло, заметно выше человека, он был почти обнажён: покрытое бурой шерстью тело прикрывала лишь набедренная повязка до колен, расшитая узорами. На его шее болталось с дюжину ожерелий, а в руке дхарг держал длинный посох, будто сплетённый из древесных корней.

Две тенипоявились за его спиной; мгновенно обернувшись, дхарг выставил в их сторону навершие посоха, в котором тускло поблёскивал крупный зелёный камень. Камень взорвался ослепительным светом, выпустив в чудовищ зигзагообразную молнию, мгновенно их испепелившую.

–  Идти… – раздражённо повторил дхарг, махнув лапой в сторону леса, противоположную той, где кипела битва. Почти в то же мгновение рядом с ним появились ещё с десяток его собратьев; без церемоний подхватив людей – кого подмышки, кого взвалив на плечи, – они огромными прыжками помчались в лесную чащу. Гуго извивался, как червяк; недолго думая, его оглушили ударом дубины. Лишь краем глаза Миртен успел заметить, как дхарг с посохом, засунув упавшее Бремяв один из их заплечных мешков, ринулся за ними следом.

* * *

Ветки хлестали по глазам, мешая хоть что-то увидеть. Миртен уже сипел от натуги, сдавленный огромными лапами свиноподобного урода, который тащил его, обхватив за середину туловища. Два раза его на ходу передавали другим носильщикам, точнее, перебрасывали, как какой-нибудь мешок с овсом. Дхарги неслись по лесу подобно стаду кабанов: не разбирая дороги, ломая подлесок, перескакивая через небольшие овражки, хрипя и гавкая.

От дхарга исходила густая вонь немытого животного; густые капли слюны падали из его тяжело дышащей пасти, иногда шлёпаясь прямо на лицо Миртена. Маг вздохнул с облегчением, когда они, наконец, сбавили ход. Уже занималось утро; серая рассветная дымка окутывала Застенье.