Текст книги "Бремя власти"

Автор книги: Игорь Анейрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Глава 18
СИР ГОРАЦИО АРЧЕР

Внутренний двор королевского замка Лонливен считался общественным местом. Когда-то очень давно здесь всё подчинялось только необходимостям обороны. Об этом говорили и высокие толстые стены с узкими бойницами и ведущими наверх каменными ступенями, вырезанными прямо в толще стены; и два рва – один, глубокий, шёл по внешней части укреплений, другой, чуть поменьше, окружал внутреннюю стену, за которой, собственно, и находились жилища его величества Роберта III Даннидира и многочисленные строения.

Но с того момента, когда в основание замка заложили первые камни, – а случилось это еще во времена Первого королевства, в правление Эдгара Длинная Шея, – в этих местах уже многое изменилось. Лонхенбург, ставший столицей королевства, рос вширь и ввысь как на дрожжах; в конечном итоге сам город обзавёлся тремя кольцами стен, каждое следующее больше предыдущего. Сам Лонхенбург уже много столетий как не подвергался нападениям, и внешние укрепления Лонливена вскоре потеряли свое первостепенное военное назначение. Большой ров, окружавший внешнюю стену, расширили настолько, что теперь там могли плавать довольно большие лодки; по берегам то и дело попадались пристани, а надо рвом по всей окружности замка высились пять мостов, ибо теперь в Лонливен вели целых пять ворот, чего, конечно, не могло бы случиться, угрожай ему хоть какая-то опасность. Четыре из пяти мостов служили скорее хозяйственным целям: они вели к складам, в конюшни и казармы, но при этом они были и самыми красивыми. Построенные в царствование Эдгара Блодвена – «Блодвен», как известно, означало «Белый Цветок», – большого поклонника искусств, эти мосты были светлы, высоки и ажурны, все в резьбе и стройных башенках, хотя и предназначались в основном для проезда солдат и торговцев – в отличие от Главного моста, возведённого одновременно с самим Лонливеном.

Он был самым первым и самым старым. Широкий, сложенный из огромных потрескавшихся от времени камней, с низким парапетом, он вёл к главным воротам замка; при входе и выходе на него всегда стояли с дюжину стражников в парадных одеяниях.

Огромные ворота замка с восходом солнца распахивали настежь; по мосту неспешно прогуливались горожане: кто – направляясь в Лонливен по делам, но в основном просто гуляя. Через эти ворота и попадали во внутренний двор замка, превратившийся ныне в общественный парк. В центре этой большой неправильной формы территории устроили пруд с фонтаном посередине; от пруда в разные стороны лучами расходились дорожки и тропинки; первые – мощёные булыжником, вторые – просто прибитые ногами. Территория парка густо заросла деревьями и кустарником и, чем ближе к внутренним воротам Лонливена, тем более ухоженный вид они имели; многие кустарники даже подстригали в виде животных или просто придавая им причудливые формы. Чем дальше, однако, от парадной дороги, ведущей к жилищам королей, тем парк приобретал всё менее прибранный вид: подстриженных деревьев здесь не имелось вовсе, а дорожек, тропинок и лужаек пролегало великое множество, и нередко под сенью веток скрывалась какая-нибудь каменная беседка, чаще всего занятая влюблённой парочкой.

Уже четвёртый день от нечего делать Бланка в основном сидела на одной из многочисленных скамеек, стоявших в парке, либо, затерявшись среди горожан, прогуливалась по тропинкам, стараясь, тем не менее, не отходить далеко и не терять из виду главные ворота.

Зачем – на это она сама бы не смогла дать ответ. Всё это было очень глупо. В её голове время от времени прокручивались такие, например, картины: во двор въезжает король, она бросается к нему под лошадь, он выслушивает её и немедленно отдаёт необходимые распоряжения. Бланка безнадёжно покачала головой. Очень глупо. В лучшем случае её, в её бедном коричневом платье, просто оттащат в сторону, чтобы она не мешала проезду титулованных особ, в худшем – ещё и добавят колотушек.

Деньги кончались с катастрофической быстротой: тех двух небольших мешочков с серебряными и медными монетами, которые им удалось прихватить при побеге, где-нибудь в Хартворде хватило бы на несколько месяцев, пусть не богатой, но экономной жизни; здесь же, в Лонхенбурге, половину денег пришлось сразу отдать вперёд за неделю постоя в не самой лучшей гостинице. Томас целыми днями рыскал где-то по городу в поисках заработка, но он – и это девушка хорошо понимала – был не очень-то приучен к зарабатыванию денег; во всяком случае, пока ничего не получалось. От её первоначальной идеи сразу по приезде купить что-нибудь богатое и красивое из одежды, чтобы в подобающем виде явиться в королевский дворец, сразу пришлось отказаться. Бланка уже подумывала над тем, чтобы уже если не сегодня, то завтра перебраться из «Льва и Единорога» в какой-нибудь постоялый двор победнее. Таких было немало, и чем дальше от Лонливена, тем дешевле и грязнее, но тогда и добираться до королевского дворца пришлось бы по паре часов в день только в один конец.

Впрочем, в очередной раз подумала она, это ничего бы не изменило. Она сразу попросила одного из стражников передать тому важному человеку в приемной, что леди Бланка Оргин будет ожидать решения об аудиенции здесь, в саду, и если в первый день она прогуливалась по парку, не находя себе места и ежесекундно оглядываясь на ворота, то второй день прошёл для неё намного спокойнее, а к его исходу она уже впала в апатию. Во дворец постоянно заезжали либо выезжали из него какие-то люди, многие из которых – она мельком слышала разговоры – тоже желали подать прошения или жалобы королю, и многие богато одетые, на лошадях и со слугами, и среди них даже знатные господа. К такого рода визитёрам немедленно подбегали служители, стражники услужливо придерживали коней, а важные чиновники, кланяясь, уводили их внутрь. Интересно, грустно думала Бланка, в этой очереди к его величеству Роберту III Даннидиру она, леди Бланка из Хартворда, какая по счёту? И есть ли она вообще, эта очередь? Или любой человек в бедной одежде мог в лучшем случае попасть на приём, например, к королевскому повару, да и то вряд ли?

На третий день она даже позволила себе немного поспать с утра, резонно решив, что если король согласится дать ей аудиенцию, то её с лёгкостью найдут в этой гостинице. И она оказалась права. Неспешно одевшись, закусив яблоком и бокалом дешёвого вина, она так же неспешно отправилась в парк, а, дойдя, выяснила, что ничто не изменилось. Её пока не вызывали, ответа пока нет, а когда будет – неизвестно. Того стражника, которого она просила передать, что её можно найти здесь же, уже сменили, и Бланка с некоей безнадёжностью обратилась с той же просьбой к другому, выбрав одного в возрасте и с наименее грозным выражением лица. Тот довольно благожелательно выслушал её и кивнул, тем не менее, мельком оглядев девушку с головы до ног. Бланка нервно куснула себя за нижнюю губу: да, подумала она, нечасто, наверное, к воротам являются пешком девушки, одетые в деревенские платья, которые гордо заявляют, что они – леди и им надо на приём к королю. Стражник, однако, ничего не сказал – и слава богам. Иначе бы она провалилась бы сквозь землю.

Делать было нечего. Сидя на скамье, с усталым любопытством Бланка разглядывала очередную группу знатных господ, въехавшую через внешние ворота и приближавшуюся к внутренним. Её внимание привлекла компания молодых людей из восьми-десяти человек. Судя по запылённым сапогам, лукам и арбалетам за плечами и, тем паче – по немногочисленным тушкам битой птицы у сёдел, они возвращались с охоты. Даже не с охоты, а так, с развлечения: тушек болталось не больше полудюжины на всю компанию. Бланка невольно сглотнула: в этот день у неё маковой росинки с утра не было; кусок булки и очередное яблоко она решила приберечь на вечер. Наверное, у них нет никаких проблем, уныло подумала она. Все так прекрасно одеты и так довольны.

Молодые люди перебрасывались весёлыми, судя по всему, только им понятными шутками, потому что стражники, мимо которых они проезжали, застывали по стойке, а лица их принимали каменное выражение. Одежда юношей была очень богата. Нет, не богата, поправилась Бланка, а как-то по-другому. Видно, что не дешёва. Они же ехали с деревенского пикника, на который обычно не одевают груды драгоценностей и атласные камзолы, но, тем не менее, их коттыи котарди, с небрежно наброшенными на плечи яркими плащами, давали понять, что над их пошивом портные провели не одну бессонную ночь.

Кое-кто из них, как показалось Бланке, глянул в её сторону. Нет, не показалось. Высокий молодой человек лет двадцати двух-двадцати трёх, чуть склонившись, принялся о чём-то расспрашивать того самого солдата, с которым она намедни разговаривала. Бросив пару слов своим товарищам, он легко соскочил с коня и направился прямо к Бланке. Пожалуй, лет ему все-таки чуть поменьше – не более двадцати, решила она. Открытое улыбающееся лицо с копной вьющихся тёмно-русых волос, тонкий длинный с небольшой горбинкой нос и вытянутой формы серьга в ухе, сделанная из роскошной каплевидной жемчужины.

Остановившись в двух шагах от скамейки, он элегантно поклонился.

– Могу ли я присесть?..

Бланка с деланным безразличием взглянула на него.

– Это общественная скамейка, сударь.

Он продолжал стоять, смотря на неё в ожидании. Девушка сделала неопределённый жест рукой.

– Садитесь. Я не против.

Небрежно откинув в сторону полу короткого плаща – табара, он уселся рядом и чуть вполоборота, внимательно разглядывая её профиль.

– Я уже второй день вижу вас на этой скамье. Позвольте полюбопытствовать: вы кого-то ждёте?

– Почему вас это интересует?

– Право, мне трудно ответить на этот вопрос. У вас заплаканные глаза – извините, что я озвучил сей факт, – и в то же время даже здесь, в Лонхенбурге, редко можно увидеть столь совершенную красоту. И я решил поинтересоваться: вдруг я смогу чем-то помочь столь очаровательной девушке?

– Спасибо за комплимент. – Помолчав пару мгновений, Бланка внимательно на него посмотрела, подумав, кроме прочего, о своей немытой неделю шевелюре. Действительно – наверное, очаровательно. Его серые глаза явно ждали ответа. – Вы служите при дворе?

– Хм, можно и так сказать. Во всяком случае, я здесь принят.

– Мне нужно попасть на приём к королю. Вы можете это устроить?

Он слегка приподнял брови.

– Вот как? Король редко принимает просителей. Хотя, в принципе, ничего невозможного нет, если дело действительно важное. Но, повторяю, это довольно трудно. Как вас зовут?

Бланка подняла на него глаза.

– В Лонхенбурге так принято знакомиться?

– О, прошу прощения… – Он вскочил со скамьи и, встав перед ней, сделал лёгкий поклон, выставив вперёд правую ногу. – Моё имя… Арчер. Сир Горацио Арчер, виконт Ламли. Я племянник лорда-камергера. Извините, сударыня, но я как-то привык к тому, что меня здесь почти все знают.

– Как видите, не все.

– Конечно. Ещё раз прошу прощения. Если вы хотя бы в нескольких словах изложите суть вашего вопроса, я постараюсь что-нибудь выяснить для вас.

– Я вас совсем не знаю… сир Горацио.

Он улыбнулся.

– А кого вы здесь знаете? За вас кто-то ходатайствует?

– Нет, – она покачала головой. – Никто.

– Ну, вот видите. Меня вы, по крайней мере, теперь знаете. С кем вы здесь уже успели пообщаться? К кому обращались?

Бланка пожала плечами.

– Меня провели в какую-то комнату…

– В какую комнату?

– Не знаю. Там сидел важный человек за большим столом, который записал суть моих слов, записал, где я остановилась, и сказал, что мне дадут ответ.

– Что за человек?

– Не знаю.

Арчер обескураживающе развёл руками.

– Вы из леса, что ли, приехали?! Не знаю, да не знаю.

Бланка поднялась со скамьи, оправляя платье.

– Да сир, из леса, – тихим голосом и гневно произнесла она, – но я не привыкла к тому…

Молодой человек легко взял её за руку.

– Извините, сударыня. Я не хотел вас обидеть. Прошу вас, сядьте, я постараюсь понять. И, если бы я знал, в чём состоит ваш вопрос, я более определённо смог бы ответить, смогу ли чем-то помочь… Так я буду удостоен чести узнать ваше имя?

Вздохнув, девушка снова уселась на скамью.

– Бланка. Леди Бланка Оргин.

– Рад познакомиться, Бланка. И рад, что вы леди…

Вдруг Арчер выпустил её руку, о чем-то задумавшись.

– Позвольте, – сказал он, – Оргин. Это не из тех ли, что в графстве Хартворд? Скажите, вы имеете какое-то отношение к лордам Харлеха?

– Я единственная дочь последнего лорда Харлеха.

– Вот как? И вы назвали своё имя тому важному человеку за большим столом?

– Да.

– Как назвали?

– Леди Бланка Оргин. Из Хартворда.

– Вы сказали, что вы дочь лорда Харлеха?

Бланка покачала головой.

– Нет. А это помогло бы? Так ведь Харлеха нет давно, если вы понимаете, о чём я говорю…

Арчер изумлённо вздёрнул брови.

– Вы шутите?! Девушка, да вы как дитя малое. Сколько вам лет? Подождите, не обижайтесь. У вас все в Харлехе такие… вспыльчивые? Чувствую, был бы у вас кинжал, я бы этого разговора не пережил. Когда пойдёте домой, загляните по дороге в любую школу, их тут много, и спросите у какого-нибудь учителя, или нет – лучше у любого школяра, – знает ли он, кто такие лорды Харлеха?

– И?..

– О, он по струнке вытянется и расскажет вам, что лорды Харлеха – это могучие воины, последние из тех, что защищали пределы нашего королевства, и героически погибали один за другим в битвах под Стеной, верой и правдой служа королям на протяжении многих поколений. Это уже почти легенда. В «Летописи королевства Корнваллис» целая глава посвящена только лордам Харлеха. Я знаю, я читал. Вы же – дочь героев.

– Я не знала, – просто сказала Бланка. – Отец не любил рассказывать о Харлехе, думаю, вы понимаете, почему.

– Вижу, что не знали. Назвав свой титул, вы могли бы потребовать встречи с самим лордом-камергером, и он предоставил бы вам покои для проживания в самом королевском замке.

– Значит, я могу добиться встречи с королём?

Виконт вздохнул.

– Это… это несколько труднее. Я уже сказал вам, что его величество практически не принимает посетителей. Для этого есть другие люди. Времена Лойна Длиннобородого, который сидел под королевским дубом и самолично решал все вопросы своих подданных, принимая даже последних крестьян, уже давно прошли.

– Чем же вы сможете помочь мне в таком случае?

– Не знаю. Может быть, вы всё же изложите мне вашу проблему? Как я могу что-то ответить вам, не зная сути? И учтите – теперь я от вас не отстану. Леди Бланка Оргин из Харлеха, при этом юная девушка столь необыкновенной красоты, сидит и плачет перед королевским замком. Я не смогу себе этого простить. Раз уж я навязался, то теперь чувствую себя обязанным.

Бланка устало улыбнулась.

– Спасибо, сир. Я постараюсь объяснить.

Арчер слушал внимательно, не прерывая. Выслушав, молча встал и, заложив руки за спину, принялся ходить перед скамейкой, покусывая губы. От группы молодых людей, что всё это время терпеливо дожидалась своего товарища у ворот замка, отделился один и направился к ним. Одет он был намного богаче сира Горацио: в темно-красный бархатный камзол, обтягивающие лосины жемчужно-серого цвета и щегольские, до колен, сапоги из тонкой кожи с длинными носами. На его груди висела толстая, в два пальца, витая золотая цепь; на голове немного набекрень сидел элегантный берет со страусиным пером. Длинные прямые волосы спадали на плечи. Остановившись поодаль, он внимательно посмотрел на Бланку; когда Арчер обратил на него внимание, тот сделал лёгкий поклон, но не произнёс ни слова. Арчер кивнул.

– Гриф, не надо меня ждать. Я приду позже, когда закончу с этой леди. Кстати, подойди сюда.

Когда тот приблизился, виконт сделал широкий жест рукой, слегка наклонив голову.

– Позволь представить тебе леди Бланку Оргин, единственную дочь и наследницу последнего лорда Харлеха.

Бланка поднялась и сделала реверанс. Молодой человек низко поклонился и, взяв её за кончики пальцев, легко приложился губами.

– О, леди Харлех… Горд нашим знакомством. Гриффин Морт, лорд Кэдваллэдер, к вашим услугам.

– Леди Бланка, – повернувшись к ней, спросил Арчер, – где вы остановились? У вас есть провожатый до гостиницы?

– В «Льве и Единороге», сир. Я могу дойти сама.

– Не стоит. Гриф, будь на виду, чтобы я смог тебя найти. Проводишь миледи до места, когда скажу. А остальные пусть не ждут.

Гриффин ещё раз поклонился и направился прочь. Арчер уселся на скамью, внимательно глядя на девушку.

– Итак, леди Бланка, – несколько отстранённо продолжил он, – если я правильно понял, вы просите за Алиенору Беркли. И что же здесь возможно сделать? Если я не ошибаюсь, она дочь графа Рутвена, казнённого за злоумышление против его величества?

– Я ничего не знаю про это ваше «злоумышление», сир, – резко сказала Бланка, – и, насколько мне известно, никакого злоумышления вовсе не было. Я же рассказала вам, что граф Клеймор выдумал всё это, чтобы прибрать к рукам наследство своего брата. И я прошу за свою подругу, а она уж точно не виновна ни в каких преступлениях. В конце концов, я прошу за графиню Хартворд, правнучку короля Роберта I Даннидира, которой всего семнадцать лет, и которую Рич Беркли лишил отца и братьев, которую изнасиловали, а теперь хотят насильно выдать замуж за сына графа Клеймора, который над ней и надругался. И всё это затем, чтобы отобрать у неё наследство. В нашем королевстве есть справедливость для девушки, оставшейся без родителей?! Кто она, кстати, его величеству? Выходит так, что племянница, между прочим…

Арчер тяжко вздохнул.

– Рич, опять этот хромой Рич. Очень… тёмный человек, я бы сказал. Скажите-ка мне, миледи, а вам самой ничего не надо? Вы приехали в такую даль только ради своей подруги?

– Мне не надо ничего.

– Удивительно. Видимо, вы хороший друг. Я попрошу вас подождать здесь, сударыня. Я ненадолго отлучусь – полчаса, не более.

Отсутствовал он долго; закатные лучи солнца уже золотили верхушки замковых башен, когда виконт показался из дверей замка.

– Ещё пара вопросов, леди, – сказал он, остановившись перед Бланкой. – Как, вы говорите, зовут вашего отца? Лорд Рувен, кажется? И сколько вам лет?

– Я не говорила, а вы не спрашивали. Равен, сир. Мне семнадцать. Скоро восемнадцать.

Арчер удовлетворённо кивнул.

– Правильно.

– Что значит – правильно? – возмутилась девушка. – Вы не верите мне?! Вы что – ходили меня проверять?!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – молодой человек присел с ней рядом и успокаивающе взял Бланку за руку. Потом улыбнулся. – Всё-таки хорошо, что у вас нет кинжала. Поймите меня правильно: я должен был хоть что-то уточнить, тем более что речь идёт об обвинениях против эорлина королевства. Вы что-нибудь слышали о Герольдии?

– Конечно. Это ведомство, занимающееся составлением и описанием гербов…

– Не только. Они ещё и знатоки генеалогии. Они знают наперечёт всю знать в королевстве Корнваллис и почти всё о каждом. И мне сказали, что вашего деда звали Лан, отца – Равен, ваша мать – Гвендолайн, урождённая леди Бренвен, умершая около десяти лет назад, и что вы – их единственная и пока незамужняя наследница семнадцати лет от роду. И ещё мне сказали, что вы – рыжая.

Бланка мягко высвободила свою руку.

– Я была замужем, сир.

– Вот как? – Арчер слегка приподнял брови. – Об этом там ничего не знают. И что значит – была?

– Я была… помолвлена, сир. С Эдмундом Беркли. Он погиб, как я вам уже говорила.

– У вас нет детей?

Бланка покачала головой.

– Ну, тогда это ничего не меняет. Но у меня к вам ещё один вопрос: где ваш отец? Где лорд Равен Оргин?

– Граф Рич держит его в тюрьме в Хартворде. По крайней мере, держал, когда я уехала оттуда.

– Вот оно что… – Молодой человек задумчиво пожевал губу. – Это уже неправильно. Заключать под стражу лордов – это исключительно королевская прерогатива. Хорошо. Я подумаю, что можно сделать.

Он широко улыбнулся.

– Вы – прекрасная подруга, храбрая и преданная. И вы – невероятно красивая женщина. Впрочем, вы это, наверное, уже неоднократно слышали.

Бланка слабо улыбнулась.

– К сожалению, это не помогает в жизни. Ни мне, ни Алиеноре. Видели бы вы её, сударь. Она – как ангел, светлый ангел.

– Значит, тоже красавица? Удивительно. Хартворд – это какая-то земля обетованная.

Он встал со скамьи.

– Сейчас нам пора прощаться. Гриффин проводит вас и проследит за тем, чтобы всё обошлось без происшествий. Можете ему доверять. А завтра, возможно, я уже смогу сообщить вам новости. И очень вас прошу: не покидайте своего «Льва и Единорога». Хотя, я думаю, – он хитро усмехнулся, – мне не составит большого труда найти в Лонхенбурге такую… рыжую девушку.

Арчер поклонился и, ещё раз наказав ей дождаться Гриффина, скрылся в воротах. Спустя всего пару минут оттуда показался его товарищ, ведя на поводу лошадь. Вскочив на коня, он усадил Бланку позади себя и неспешно направился к Большому мосту. На полдороге он обернулся, глянув на неё через плечо.

– Миледи, вы произвели впечатление на моего друга…

Бланка, не зная, что сказать, в ответ только пожала плечами.

– А сир Горацио… – спустя несколько мгновений спросила она, – он действительно племянник лорда-камергера?

Гриффин развеселился.

– Он так сказал? – но, внезапно посерьёзнев, добавил: – Да. Можно и так сказать. Его старший родич действительно, в некотором роде, главный по всем камергерским делам, – поймав недоумённый взгляд Бланки, он закончил: – Извините меня, миледи, у меня несколько своеобразная манера общения. Многие смеются…

– Неважно, – улыбнулась девушка. – Главное, что он, в таком случае, действительно может мне помочь.

– Да, он, наверное, может, – согласился Гриффин, – но вы должны понимать, что не всё в этом мире зависит от людей нашего возраста.

– Пожалуй. Он мне уже сказал это.

– Простите за назойливость, – продолжил молодой человек, – но у меня есть два вопроса: один сира Горацио, а второй мой. Если позволите?..

– Конечно.

– Во-первых, с кем вы приехали в Лонхенбург? Ведь вряд ли одна?

– Меня сопровождает мастер Томас Одли. Это сын начальника замковой стражи в Хартвордском замке, сира Тиррела Одли. Это молодой человек чуть младше вас, наверное. И это мой хороший друг.

– Понятно. – Гриффин удовлетворённо кивнул. – Надеюсь, вы познакомите нас. И второй вопрос, миледи… мой. Надеюсь, вы извините меня за прямоту, но мне сир Горацио очень дорог. Чтобы быть понятным, скажу, что он – мой молочный брат и больше братьев у меня нет. А вы, я ещё раз повторяю, произвели на него впечатление.

– Я вовсе не старалась это делать, сир Гриффин, – недовольным голосом произнесла Бланка.

– Я это знаю, – развеселился молодой человек. – Не спрашивайте, почему, я просто знаю.

Тем временем они благополучно добрались до гостиницы. Соскочив с седла, он помог Бланке сойти с лошади, манерно взяв её за кончики пальцев. Только сейчас она смогла получше рассмотреть его лицо: аристократично бледное и сухощавое, с тёмными прямыми волосами и пронзительным взглядом.

– Так вот, леди Харлех… – начал он. – Еще раз прошу не обижаться, поскольку мои слова продиктованы исключительно заботой о брате. У вас… есть деньги?

Бланка подняла на него глаза.

– Миледи… вы плохо одеты, вы приехали в Лонхенбург в сопровождении всего лишь одного юноши, и кстати… на чём приехали? Или пришли пешком? И вы остановились в «Льве и Единороге». Сир Арчер не знает, а мне знакомо это место. Это – дешёвая гостиница, во всяком случае, недостойная леди Бланки Оргин. Это первое. Второе: леди Харлех не должна предстать перед королём в этом платье и с голодным выражением лица. Можете дать мне пощёчину, если считаете, что я заслужил её своими словами.

Бланка на минуту задумалась.

– У меня нет денег, сударь. Полагаю, это действительно заметно. И я не знаю, что бы делала уже послезавтра. Но это не означает, что…

– Конечно, это ничего не означает, – мягко прервал её Гриффин. – Леди Харлех не принимает одолжений, также как и я сам, и я это хорошо понимаю. Я решу эту маленькую проблему, и воспринимайте это, пожалуйста, просто как знак внимания к дочери почтенного дворянского рода. Пойдёмте.

Слуга, стоявший за стойкой, вытаращенными глазами проследил за молодой парой, поднимавшейся по лестнице. Когда Гриффин спустился вниз, его уже поджидал хозяин «Льва и Единорога», склонившийся в угодливом поклоне.

– Как тебя зовут? – спросил Гриффин, остановившись перед ним.

– Алун, сир. Алун Максен.

– Алун. Прекрасно. Это значит «щедрый», не так ли? Ты знаешь меня?

– Да, сир. – Тот склонился ещё ниже. – Я всегда к услугам вашей светлости…

– Вот и славно. Этой молодой девушке и её спутнику нужна сегодня на ночь хорошая комната и вкусная еда. Лучшая, которую ты сможешь подать. Уже завтра они уедут из твоей гостиницы, и если я узнаю, что они остались голодными, я самолично сожгу эту дыру вместе с тобой.

– О, господин Морт… – начал хозяин.

Гриффин, не дослушав, развернулся и вышел из гостиницы.