Текст книги "Фальшивый наследник (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

  – Не знаю – бросили мне простенькую фразу в ответ, – ты у нас за старшего, тебе и решать.

  Вот это порядок на корабле так порядок. Никто даже не посмел и заикнуться о том, что я совершаю непоправимую ошибку. Слово и дело капитана закон, хоть сдохни. После таких ободрительных слов одного из членов экипажа, на котором также лежит не малая ответственность, я начал судорожно искать спасительную соломинку, ворочая головой на триста шестьдесят градусов, отыскивая среди появившихся на судне предметов и новых членов экипажа, самых ненужных. Пока я этим занимался, хладнокровный рулевой благополучно довёл нас до владений Риктура и на пару со своим коллегой благополучно пришвартовался к левому борту захваченного корабля.

  – Меченосцы – покинуть судно! – обрадованный таким обстоятельством, во всю глотку заорал я, давая понять своим приказом, что основной части моего не малого войска, следует срочно перебраться на судно больших размеров.

  Молодые парни, как горох посыпались через борт, изрядно напугав меня и кое кого из матросов, своими безрассудными действиями, раскачав нашу лодку до такой амплитуды, что она действительно могла легко затонуть. Ангел хранитель и на этот раз прикрыл меня крылом. Корабль наш тяжело крякнув, сбросил с себя лишний груз, покачался несколько секунд словно пьяный и гордо приподнявшись над водной гладью ещё на несколько десятков сантиметров, замер.

  – Пронесло – вот именно пронеслось, у меня в голове.

  Зачем то кивнув ей, давешнему рулевому, я неторопливо доковылял до борта и медленно перевалив через него оказался на чужом, подвергавшемуся полному разграблению, судне.

  – Ты уже здесь!? – тут же услышал я окрик Риктура, на голос которого моментально среагировали мои глаза.

  – Да – разглядев его среди, как мне показалось, огромной толпы народа, тихо ответил я.

  Самый главный, из нас, человек, быстрым шагом протискиваясь среди своих и моих военных, вышел мне на встречу, своими действиями заставив, и меня покинуть точку временной привязки. Встретились мы, как и положено, где то посередине, но ещё на подходе Риктур начал громко говорить со мной:

  – Не знаю даже, чего и делать. Добра оказалось так много, что мне его и перегружать некуда. У тебя, как с этим?

  – У меня примерно также – ответил я лишь после того, как сократил расстояние, между нами, до минимума. – К тебе с трудом добрались. Вода почти через борта лилась.

  – Вот и у меня такая же картина. Грузить некуда, а бросать жалко. Может я здесь часть оставлю, а по приходу домой всё заберу – с надеждой в глазах спросил меня Риктур, помня о том, что движимое имущество уже находится в моей собственности.

  – Не знаю – скромно ответил я, не соображая, как такие действия соотносятся с местными понятиями.

  – Вот и я не в восторге от этого, но делать то всё равно больше нечего. Как считаешь?

  – Не знаю – ещё раз повторил я, свою оригинальную мысль.

  – Да, проблема – в тон мне сказал Риктур.

  Командир нашей флотилии замолчал и я, оставив его наедине со своими мыслями, быстренько затерялся в толпе. Пускай сам принимает решение, чего у меня спрашивать, я всё равно не знаю, как тут у них принято, можно оставлять не пронумерованную добычу на попечении союзника или нет. Как решит, так и будет.

  Риктур огласил своё решение лишь после краткого совещания со своим более опытным коллегой. Меня они на беседу не приглашали, полагая, наверное, что своё мнения руководству я уже высказал.

  – В общем, мы тут посоветовались и решили сделать очень оригинальный ход – не гарантирую достоверность высказывания командира, но перевёл я его именно так.

  – Нет, это ты так решил. Я сказал, что приму любое твоё решение – возразил ему наш общий товарищ.

  – Хорошо. Я так решил – ещё твёрже, сказал Риктур. – Всё равно другого решения у нас нет.

  – Я не согласен – ещё раз возразил наш коллега.

  – Делать будем так, как я говорю – грубо оборвал его командир, впервые, при мне, проявив такую принципиальность. – Сейчас плывём к берегу, там разбираемся со всем, что отвоёвано. А завтра, ну или после завтра, возвращаемся на торговый маршрут и идём тремя кораблями на острова. Там продаём всё, что имеем, запасаемся провиантом и потом налегке, возвращаемся домой.

  – Можем не успеть до штормов – ещё раз попытался не согласиться с ним, строптивый напарник. – Торговать из нас никто не умеет. Что по чём стоит мы не знаем. Даже перечня товаров и того ни у кого нет. А из-за одной провизии, так далеко плыть? Зачем? Возьмём её в обычном месте.

  – По дороге с товаром разберёмся и торговать на ходу научимся. Всё. Все по местам – отрезал Риктур и более мягко обратился ко мне: – Давай тут по быстрому с людьми разбирайся, а на остатки барахла не обращай внимания, я ими позже займусь.

  Безмерно радуясь тому, что такой красивый корабль теперь окончательно стал моим, привёл его в рабочее состояние быстрее, чем предполагал. Благодаря этому, мне даже не пришлось нагонять напарников, пожелавших покинуть место битвы, как можно скорее. Гребцов от коллег досталось выше крыши, поэтому так быстро должности и распределил. Оба моих компаньона, в связи с тем, что трюмы захваченных ими кораблей были под завязку забиты тяжёлыми грузами, с радостью отдали мне почти весь, перепавший им, живой товар, избавив себя от необходимости, расставаться с ним более негуманными методами. А я только и рад этому. На моём новом корабле лишь по одному борту прорублено двадцать четыре отверстия под весла, управляться с которыми меньше двух человек сразу, по инструкции не положено, а кроме этого и рулевых, в каждой вахте, должно быть не меньше шести человек. Так что люди мне нужны, как воздух.

  Пламенных речей пленным говорить не стал. Выстроил их вдоль одного из бортов и обведя строгим взглядом, предупредил:

  – Кто будет хорошо работать, будет жить. Кто начнёт дебоширить, выброшу за борт.

  Дальше посмотрим. Если притрёмся друг к другу, не обижу. Во всяком случае хуже, чем было до меня, у вас не будет.

  Не знаю, прониклись моими словами невольники или нет, не до разбирательств было, но возражать никто из них не посмел. Убедившись, что краткая речь возымела действие, с помощью своих молодых мечников распределил новых членов экипажа по лавкам, получив после этого, почти целый комплект запасных игроков. На руль поставил двух своих специалистов, добавив к ним четырёх матросов из старого экипажа. Попутно перегрузил на свой огромный сухогруз ещё и часть захваченного товара, заставляющего моё более малотоннажное судно даже на малой волне переваливаться словно беременная корова. Сюда же забрал и ровно половину солдат, для контроля за действиями сводной команды гребцов. Возглавить этот огромный коллектив решил сам, всё равно такое ответственное задание больше поручить некому.

  Берег искали весь оставшийся день и почти всю ночь, а после того, как до него было рукой подать, ещё часа три высматривали подходящее место для стоянки. Такими темпами мы и завтра никуда отсюда не уйдём. Предварительный осмотр оставленного Риктуром на моё попечения имущества говорил, что с ним разбираться основательно надо. Да и моё скромное барахлишко на поверку оказалось достаточно дорогим, поэтому и его кидать, как попало, по трюмам, не стоит. Поколотится и перепачкается, чем тогда торговать буду?

  Как я и предполагал черновые работы заняли у нас на много больше времени, чем планировал старший нашего обоза. Лишь ближе к вечеру мы разместили четыре судна в не очень уютной бухте, другой к сожалению, не нашлось, затем высадились на берег, там основательно подкрепились и обнаружили, что кругом сплошная темнота, не позволяющая нормально осуществлять работы не то что по перегрузке товаров, но и даже по их сортировке. Легли спать на берегу, возвращаться на переполненные суда никому не хотелось. Само собой, гребцы, под надёжной охраной, остались на судах, но и им обижаться было не на что, сегодня они все, без исключения, получили двойную норму провианта, что по здешним меркам страшное расточительство, на которое пришлось нам пойти, чтобы утихомирить особо прытких и не устраивать себе, на ночь глядя, не нужных проблем.

  С наступлением утра мои старшие товарищи вели себя, как то ни шатко ни валко, а я, в отличии от них, уже через час после пробуждения руководил на обоих своих кораблях, наводя на том и другом, не только блеск, и чистоту, но и внутреннюю гармонию всех членов экипажа. Не хочу, чтобы в моё отсутствие, мой новый корабль подвергся взрыву изнутри и тем более атаке снаружи. Обошёл новое судно по периметру с лучниками Атриуса, определил с ними точки выставления наших часовых. Закончив с этим, приступил к руководству процессом перегрузки и перекладки награбленного, попутно сортируя его по ценности и первоочерёдности выставления на продажу. В этой работе мне очень помог мой зам по хозяйственной части, мужик много через что прошедший в своей жизни. Без него я с этим делом возился бы не в пример дольше. Ну, а ближе к вечеру, когда Риктур полностью разгрузил моего монстра, ещё раз побеседовал с людским ресурсом, пока ещё являющимся для меня именно тем, чем я его обозвал. Попробовал достучаться до сердца каждого, кто не по своей воле занимается тяжёлым ремеслом гребца на галерах, и по воле случая оказался в моём распоряжении. Много не врал, не обещал золотых гор, такому люди мало верят. Но, в тоже самое время и не скупился на пряники, половину из которых смогу обеспечить, не прилагая больших усилий. Как мне показалось, многие поверили моим обещаниям, однако так ли это на самом деле покажет время и только оно.

  Сушу покинули, не дождавшись рассвета. Самый опытный из рулевых, имеющихся в нашем распоряжении, взялся провести корабли на острова, где расположились многочисленные рынки сбыта и торговые точки, только при условии, что ему позволят выставлять курс движения, на его усмотрение. Поэтому вероятность по петлять у нас присутствует и лишние пару часов помехой, на мало знакомом маршруте, не будут. Отдаляясь от земли, я нет нет да и переводил взгляд в ту сторону, где остался мой новый корабль, больше чем сорок человек личного состава и плотник, пообещавший к нашему возвращению заменить голову языкастого чудища, торчащую на носу громадного судна, на средних размеров летучую мышку, точную копию той, что обнимает своими крыльями золотой столбик, висящий у меня на шее. Без этой реконструкции, легальный путь моей обновке, куда либо, заказан. Родственники бывшего владельца корабля, опознают своё имущество, по этой характерной детали, в лёгкую. Ну а после ожидаемых изменений – простите друзья, мало ли судов, точно такого же проекта, бороздят моря и океаны. "Нет головы, нет проблемы" – кажется, так говорил вождь всех народов.

  Первый день нового перехода прошёл быстро, ночь ещё не заметнее, почти всё их время потратил на восстановление, растраченных на разные мелочи, сил, вот оно в памяти и не отложилось. Да и чему там было откладываться? Днём валялся у себя в шатре, тупо глядя в его заострённый потолок, когда звали, шёл подкрепляться очередной, сокращённой почти в двое, пайкой, потом снова лежал на жёсткой подстилке и думал про разные гадости. С приходом темноты ещё раз поел, не заостряя внимания на скудный рацион и отчаянное возмущение желудка, затем прошёлся по плотно загруженному трюму, перекинулся парой, ничего не значащих, фраз с дневальными, немного поболтал с главным помощником и вернулся обратно, в каюту, где вскоре заснул, крепким, и спокойным сном присущим человеку, достойно выполнившим все, возложенные на него, обязанности. А вот с приходом очередного утра, резко изменил своё поведение. Поднялся с первыми лучами солнца, размялся, по усиленной программе, затем вылил на себя пару вёдер забортной воды, переоделся в чистое и, не дожидаясь общего завтрака, по быстрому перекусил: двумя горстями сухофруктов и кружкой пресной воды. Вновь выйдя на палубу, поговорил о жизни с рулевыми, прикинул расстояние до впереди идущих кораблей, пару минут, взглядом все видящего хозяина, последил за работой гребцов, а когда и это надоело, спустился в трюм, и приступил к более тщательному разбору награбленных ценностей. Чтобы их, как следует перелопатить, не одна неделя понадобиться, так что от безделья я тут, не помру.

  Занятие, по разглядыванию отвоёванного, вскоре так увлекло, что остальные мысли сразу же отошли на второй план. Оказывается, я ещё тот барахольщик, а уж какой любитель халявной наживы, так это и вовсе, словами не описать. Тюки с тканями заставлял распаковывать не по разу, качество материи оценивал самостоятельно, метраж измерял досконально, а сколько умножал и прибавлял, старательно складывая в уме каждую, будущую копеечку, и припомнить не могу. С тряпками провозился часов пять, а может быть и больше, за временем не следил. Но потом, занятие это, начало надоедать, и я переключился на новую номенклатуру. Что то около часа потолкался рядом с кожей, сортируя её по толщине и твёрдости, потом, какое то время, постоял рядом с посудой из глины, глядя на то, как бережно переставляли её крепкие руки свободных от вахты матросов, дальше пошла обувь, складированная на месте, где до этого стояла сера в корзинах, оставленная на хранение, на новом корабле. Когда же дело дошло до одежды, занялся ей сам, подыскивая в очередном из вскрытых мешков, чего нибудь по приличнее на себя. И так меня это, не очень достойное благородной персоны, дело, увлекло, что не попадись мне в руки огромный, и страшно тяжёлый тюк, просидел бы рядом со штанами и рубахами до самого ужина.

  – Ну чего, давайте, развязывайте его. Может в этом мешке, мне что ни будь понравится – приказал я завхозу, тщательно подбирая слова из своего не богатого словарного запаса.

  Развязали находку быстро, но пока добрались до её содержимого, времени потратили изрядно. Каждое изделие, находящееся в этом, почти квадратном, мешке, чьими то бережными руками было замотано в грубую тряпку, затем упаковано в деревянную коробку, потом уложено в дорогую ткань, а кроме этого ещё и переложено тонкой, почти невесомой кожей. Как оказалось, в этом мире так могли упаковывать только одну вещь, которая вскоре и предстала моему любопытному взору. Этот тюк был полностью забит холодным оружием и досталось мне его, не пару экземпляров, а целый арсенал: очень красивого, качественно изготовленного, в количестве аж двадцати восьми штук, в комплекте с ножнами и в подарочной упаковке.

  – И сколько всё это, может стоить? – спросил я изумлённого завхоза, помогавшего мне разбираться с неожиданной находкой.

  – Простите, хозяин, но вам это лучше знать. Я с такими дорогими вещами никогда ещё не сталкивался – ответил он мне, извиняясь.

  – Ну хотя бы примерно, можешь сказать? – не отставал я, так как мне то сравнивать совсем было не с чем, у меня в руках настоящие то деньги появились пару недель тому назад.

  – Вам лучше спросить господина Риктура – перевёл стрелки помощник, – он быстрее оценит этот товар. Я догадываюсь, что это очень дорогие мечи, но сколько за них можно выручить, понятия не имею.

  Время поразмыслить над, неожиданно свалившимися на мою голову, подарками, у меня было. Путь до мифических, для многих из нас, островов, оказался не близким. Я успел и оружием налюбоваться, и принять решение о его дальнейшей судьбе, ещё не раз переоценить ценность того или иного товара, хранящегося в моём трюме, и даже стратегию поведения, при сбыте каждого из них, мне и ту удалось выработать, а острова на горизонте так и не показывались. Поэтому, когда мы всё таки достигли первого из них, я был готов к любому развитию событий и если бы понадобилось, то сбыть, перепавший мне по случаю, товар сумел бы в течении одних суток.

  К работе приступил сразу же, после успешной швартовки моего корабля, у одного из многочисленных причалов, огромного порта. Прихватив с собой завхоза, походкой уверенного в своих силах человека, отправился прямиком на местный рынок, по словам одного из местных грузчиков, стоящий всего в сотне шагов от побережья. Разномастные, исключительно каменные, портовые сооружения, кое где стоящие чуть ли не у самой воды, сначала плавно перетекли в мелкие, выстроенные из дерева и наспех, лавчонки, реализующие разную мелочь и бомжеватого вида продукты. Те, в свою очередь, вывели нас на короткую, но широкую улицу, заполненную до отказа транспортом разных моделей, а уж она то и привела меня к главной, торговой площадке, забитой огромным количеством угодливых продавцов и любопытных покупателей, громко говорящих почти на всех языках, что мне удалось в этом мире уже слышать. Торговали на этом рынке всем, чем было возможно. Пожалуй, лишь бытовой техники и электроники, здесь я не увидел. Но, по причине отсутствия электричества, этот вид товара меня и не очень интересовал. А остальное было представлено в таком огромном ассортименте, что у нас с помощником, глаза начали разбегаться с первых же шагов, сделанных по этому огромному павильону, расположившемуся прямо под открытым небом. Мы перебрасывали свои удивлённые взгляды, то с экзотических плодов на не менее редкие медные и бронзовые полосы, то скромно уводили зрачки в сторону, глотая обильно выделяющуюся слюну, от огромных кусков вяленого мяса, то наоборот, пристально изучали ими поделки, чем то похожие на те, что нам предстоит самим продавать. У разложенных, прямо на земле, тканей я задержался, а мой заместитель, заприметив торговцев любимыми всеми нами сухофруктов, на минутку переместился к ним, после чего, на этом рынке, мы друг друга больше и не видели.

  Потратив на изучение цен и товаров большую половину первого дня, уже во второй его части я начал пристраивать свою глиняную посуду, здраво рассудив, что с этим барахлом надо расставаться в первую очередь. Потолкавшись среди производителей скромного ширпотреба, выискал среди них самого горластого, умудрявшегося сбагривать свои дешёвые тарелки и кувшины, чуть ли не каждому интересующемуся. Понимая, что убивать его надо сразу, предложил на имеющийся в моём распоряжении товар такую цену, от которой даже у этого человека, явно много чего повидавшего на своём долгом веку, глаза округлились и прослезились огромными каплями сливочного масла.

  – Вези! Всё заберу! – наверняка, мечтая о куске хлеба, с только что появившемся на горизонте маслом, почти не раздумывая, заключил со мной сделку старый плут.

  Первую партию посуды вывез этим же вечером. А на полученные от реализации деньги, вместе с встреченным уже на палубе корабля, завхозом и парой свободных от вахты моряков, приволок на судно две телеги сухофруктов, позволивших стать хорошим дополнением, к приобретённым Крытклом свежим продуктам, предназначенным для сытного ужина, проголодавшейся команды.

  Приём пищи прошёл чуть позже, чем обычно, но никто на это не жаловался. Увеличенная в трое порция, не только заткнула всем рты, но и забила отощавшие, от недоедания желудки, обеспечив на моём корабле полный покой и благостное настроение. Наслаждаться, попавшими внутрь дарами гостеприимного острова, вместе с остальными членами экипажа, мне не позволило моё привилегированное положение. После прибытия в гавань я так и не удосужился встретиться с руководством, а оно, по всей видимости, первым идти на контакт со мной и не собиралось. Пришлось на ночь глядя топать к соседнему причалу, где, мерно покачиваясь на слабой волне, гордо стоял наш флагман.

  О том, что торговать ни Риктур, ни его коллега, ни кто либо из их помощников не умеют, они и сами говорили, и я об этом догадывался, но вот чтобы этот процесс у них так был запущен, об этом и подумать не мог. За целый день мои коллеги ни то что не продали, хотя бы по паре грамм, из имеющихся в их закромах, товаров, а даже не удосужились прогуляться на рынок и изучить обстановку на нём. Всё, на что их хватило, это организовать скромную витрину рядом с кораблём и выставить возле неё охрану, больше отпугивающую потенциальных покупателей, нежели завлекающую их.

  – А у тебя, как дела? – посетовав вопросом, на свои трудности, поинтересовался Риктур моими.

  – Да, вроде ничего. Кое чего уже продал – не стал я сильно расстраивать, хорошего человека.

  – А у меня ничего. За целый день два человека подошли и те, просто посмотрели, и ушли.

  – Ты бы на рынок сходил, поговорил с продавцами. Может, кому и приглянулось, что – скромно посоветовал я, загрустившему командиру.

  – Да посылал уже – недовольно скривившись, ответил он. – Взять готовы, но за такие гроши, что и отдавать не хочется.

  Произнесённое повергло и меня в уныние. С такими понятиями о торговле ворованным, мы здесь не одну неделю просидим.

  В течении следующих двух дней растолкал все ткани, предусмотрительно опустив на них цену, до ранее никогда не виданной, на этом рынке. Ещё три дня реализовывал обувь и одежду, а потом, долго и нудно, сбагривал вонючие кожи, но и их выгреб из трюма под чистую к концу пятых суток. Оружие продавать я не собирался изначально, не хотелось мне его отдавать за копейки. Пускай полежит, до лучших времён. Освоюсь на полях местной торговли, тогда и посмотрю, чего с ним можно будет делать. Может и продам, а может быть и себе оставлю, в вечное пользование или на подарки нужным, и дорогим сердцу, людям.

  Уже этим утром, окончательно избавившись накануне от товаров, прихваченных мной по случаю у менее удачливых купцов, моё судно готово было отдать швартовые и отплыть восвояси, по уже известному мне маршруту. Провизией мы запаслись заранее, свежей воды наберём в любой момент, её здесь подвозят к кораблям по первому же зову, а вырученные на этом острове деньги, давно лежат в новом сундуке и готовы перебраться в любую другую точку этого мира, где им будут рады точно также, как и здесь. Но мои компаньоны, без которых уезжать домой мне не позволяет совесть и субординация, так и продолжают подгребать крошки с барского стола, торгуя оптом по ценам, мало чем отличающимся от розничных, и совершенно не задумываются о том, что такими темпами они здесь, а заодно и я с ними, не то что ещё месяц просидят, а запросто целый год прокукуют.

  Бездельничать надоело на третий день вынужденного простоя. Тупо болтаться от одного пирса к другому, в досконально изученном порту – устал, а изо дня в день шляться на рынок, от которого больше ничего не надо и подавно стало невмоготу. Ничего не оставалось делать, как взять, да и резко поменять образ жизни последних дней. Ну, вот хотя бы прокатиться, на освободившемся от непосильной ноши, корабле, вдоль того же, ближайшего побережья, кто мне мешает? Всё, не так скучно будет. Островов здесь много и каждый из них, по словам местных жителей, может преподнести дотошному путешественнику, не один приятный сюрприз, стоит ему лишь не полениться, и заглянуть не много дальше собственного носа.

  Поставив в известность, о своих намерениях, руководство, как оказалось ничего не имеющего против моего, краткосрочного, прогулочного заплыва, ближе к обеду этого же дня покинул, надоевший не мне одному, причал и отдал команду рулевым выдвигаться на встречу с неизведанным, в надежде найти там чего нибудь полезное, ну или хотя бы развлечься таким, неординарным способом.

  Первые три островка, пристроившиеся в прямой видимости от самого большого своего собрата, не принесли нам ничего нового. Те же рынки, те же торговцы, точно такие же цены. Парочка соседних с ними, более крупных, специализировалась на продуктах и реализовывала их почти по бросовым ценам. Это обстоятельство сподвигло меня на то, чтобы затариться ещё одной партией свежих сухофруктов, благо срок годности у них превышает срок реализации раз в сто и дополнительно прикупить килограмм пятьсот вяленного мяса, с которым однообразное плавание кажется не таким утомительным.

  Следом за этими участками суши, пошли островки, приспособленные под спальные районы, фермы, фруктовые сады и крохотные огороды, кормящие не только живущих на них людей, но и огромное количество приезжих. А вот за ними, я надеялся получить впечатлений больше, чем от всего увиденного ранее. Разведка донесла, что где то там, впереди, существует огромный базар, приспособленный для продажи живого товара и мне, как человеку, по чистой случайности, избежавшему участи быть самому проданным на невольничьем рынке, очень хотелось посмотреть, чего он из себя представляет.

  Оставив позади несколько крохотных пятен земли, со всех сторон окружённых тёплым, прозрачно синим морем, к концу нового дня мы достигли ещё один архипелаг, край которого находился достаточно далеко, от будущей точки нашего временного причаливания. Цепь островов имела огромные размеры, поэтому до главного порта пришлось добираться ещё, что то около двух часов, а причалить в нём удалось и вовсе, когда с неба начали спускаться поздние, серые сумерки. Проведя очередную ночь всё в той же каюте, ранним утром следующего дня я отправился на просмотр местного фильма ужасов, во всяком случае, во время схода на причал, настрой у меня был именно таким.

  Интересоваться у прохожих, где здесь торгуют людьми, не имело никакого смысла, я практически уверен, что все местные тропы ведут в одном направление, туда, где людские пороки, в лёгкую соседствуют с горем и отчаянием. В действительности всё оказалось, как и предполагал, желающих воочию убедится так ли это на самом деле обнаружилось на много больше. Покупатели шли на невольничий рынок со всех уголков длиннющего порта. Пристроившись к ним, потопал туда и я, следуя в фарватере одной из многочисленных групп. Торопиться мне не куда, кроме живого товара здесь больше ни чем не торгуют, а рабов я, по крайней мере в этот раз, покупать не собираюсь, своих не знаю, как прокормить. Так что мой поход носит ознакомительно познавательный характер, так сказать с прицелом на будущее. Если действительно придётся, как предупреждал Линт, организовывать своё поселение, тогда эти знания мне могут здорово пригодиться. В городе не только военные нужны, но и простые подсобники, ремесленники, люди, разбирающиеся в сельском хозяйстве, а взять их кроме, как среди рабов, в империи Атриуса негде, там даже всех местных и тех уже давно разобрали.

  С первого же шага, по земле безразмерного рынка, я печёнкой почувствовал, что мне здесь не нравится. Грязь на этом поле, поделённом между торговыми кланами, стояла неописуемая, точно также, как и вонь. Огромное количество живого товара, проживая в этом месте день за днем, все свои нужды справляла прямо тут же, не отходя, как говорится, далеко от кассы. Мне потребовалась вся моя природная ловкость, чтобы, пробираясь от одной торговой точки к другой, не наступить в какую нибудь кучу дерьма или свалку из пищевых отходов, кишащую мелкими грызунами и пронизанную сверху донизу огромными, белыми червями. А если помножить это удовольствие на детский плач, стоны больных и озабоченных, которых здесь тысячи, и тысячи, то можно сразу понять, отчего у меня сходу возникло стойкое желание, как можно быстрее проконсультироваться по ценам и ещё быстрее покинуть этот дикий уголок, нового для меня мира.

  Выбрав торговую площадку поприличнее, я приблизился к ней и начал делать вид, что интересуюсь группой тощих мужчин, привлекая таким способом внимание их хозяина. Ну не орать же во всё горло, чтобы призвать его для консультации, да и не понятно мне, кто здесь хозяин, а кто раб, все страшные и смотрят с недоверием. Как я и предполагал, продавец дал знать о себе достаточно быстро. Молодой парень оказался передо мной всего то минуты через три, после моей попытки оценить состояние здоровья одного из реализуемых им людей.

  – Товар очень хороший – без предисловий сообщил он мне. – Ты не смотри на их одежду и волосы, ты на зубы посмотри.

  Торговец быстро вытащил из толпы, подозрительно упитанного, крепко заросшего мужчину, непонятного возраста и нахально открыв ему рот своей грязной пятернёй, продолжил:

  – А! Ну, как! Посмотри какие белые. А плечи какие, а руки, а спина. Он у тебя за двоих работать будет. Бери, не прогадаешь. Дёшево отдам.

  Я, ради приличия, взглянул. Действительно зубы белые, причём такие, как будто их только что начистили отбеливающей зубной пастой и плечи с руками, тоже вроде ничего.

  – Хорош, не спорю – ответил я на языке продавца и тут же поинтересовался: – И сколько ты за него хочешь?

  – За этого всего семь десятков прошу – продемонстрировав свои познания в местной арифметике, ответил продавец.

  – Семь!? Да я за такие деньги в Ласторе троих куплю! Ты чего?! – начал я, в грубой форме, торговаться.

  – Троих?! – возмутился продавец. – Да в этот твой Ластор одних доходяг свозят. Там такого товара, отродясь не было.

  Пререкались мы долго, но времени на торг я не жалел, мне надо узнать реальную цену, а не ту, что втирает в мои зоркие глаза, этот зажравшийся работорговец. И это сработало, в конечном итоге за озвученную сумму мне готовы были отдать и этого крепкого мужчину, и ещё двух помельче, в придачу, а в качестве довеска предлагало забрать и девочку, лет семи, бесплатно, для развлечений. Обратив внимание на ребёнка, затесавшегося где то в толпе взрослых женщин, я тут же прекратил торг и ретировался, от греха подальше. Руки так и чесались достать из ножен меч, и разрубить в клочья этого сволочного продавца, посмевшего предложить мне такое.

  Приводя в порядок нервную систему, углубился на территорию рынка ещё на пару сотен метров и какое то время потолкался там, а когда почувствовал, что полностью пришёл в норму, повернул обратно и пошагал на выход. Но, как раз в это самое время услышал такое, отчего был вынужден замереть на месте и посмотреть по сторонам.

  Вот уже минут пятнадцать стою я, словно вкопанный, напротив прижавшихся друг к другу, лохматых и грязных мужчин, и пытаюсь сообразить действительно ли я слышал родную речь или мне это только показалось. Сколько не старался поймать среди произносимых ими слов, хотя бы одно русское, да ещё к тому же и матерное, так ничего, и не услышал. Уходить просто так, ничего не проверив, не хочется. А вдруг не показалось? Вдруг среди них точно стоит, кто то из наших, кого я не могу узнать или же попросту не знаком ещё с ним? Делать нечего, придётся самому чего нибудь ляпнуть, авось из толпы кто нибудь да отзовётся. Стараясь не привлекать внимания хозяина живого товара, ещё один, подобный предыдущему, торг, я не выдержу, подошёл к толпе оборванцев по ближе и так, чтобы меня смогли все из них услышать, громко сказал на родном языке: