Текст книги "Фальшивый наследник (СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

  – Друга? Что то не припомню тебя. Чей это ты друг? Нет у нас твоих знакомых. Ошибся ты парень. Давай ка, топай отсюда подобру-поздорову, пока собак на тебя не спустил – ответил незнакомый мне человек, по хозяйски расположившийся на головной телеге.

  – Да, как это нет? Вон он, сразу за тобой едет – кивнув в направлении Братека, возразил ему, я.

  Братек меня не узнал. Он долго изучал моё, явно похудевшее, с нашей последней встречи с ним, лицо, потом бросил взгляд на мою, облачённую в безразмерную робу, фигуру, оценил внимательным взором стрижку, под ноль и выдал своё, мало порадовавшее меня, заключение:

  – Не знаю я тебя. Ошибся ты парень. Мы с тобой не знакомы.

  – Вот значит, как? А когда я тебя от разбойников, на дороге, спасал, а потом из ложки кормил, словно ребёнка малого и лечил, прости уж, как умел. Тогда значит я, тебе другом был. А сейчас стало быть – не знаю? – в шутливой форме напомнил я ему, историю нашего знакомства.

  – Сржг! – снова использовав одни гласные буквы, выкрикнул удивлённый охранник. – Ты!?

  – Ну а кто ещё? Я, конечно – улыбнувшись своему корявому имени, ответил я.

  – Да, откуда ты взялся? Мы же тебя, тогда в Тртнвиле, два дня искали. Господин Ферс всех на ноги поднял. Мы весь порт облазили, где только не смотрели, а тебя всё нет и нет.

  – Вот даже, как? Не ожидал от него – крепко обнимая взволнованного друга, искренне удивился я.

  Момента, когда мой товарищ разгрузится и отпросится у начальства, ждал не долго. Братек быстро управился и вышел за ворота, где я, огласил ему, весь список предлагаемых мной, торжественных мероприятий, направленных на празднование встречи старых друзей. Приятель с готовность согласился участвовать в праздничной программе по полной и тут же повёл меня в город, в ту его часть, где расположены заведения, способные обеспечить её нам и разделить вместе с нами, охватившую нас, радость.

  – Где же ты, всё это время, пропадал? – уже по дороге в местную забегаловку, спросил меня Братек, обрадованный нашей встречей не меньше моего.

  – Да много где – уклончиво ответил я. – Потом, как нибудь расскажу. Ты сам то, как здесь поживаешь?

  – Всё так же – без особого энтузиазма, ответил заметно повзрослевший парень. – Работаю. Плаваю в Тртнвиль. Всё, как и раньше.

  – Ну а птрктр – я еле выговорил слово, обозначающее на местном языке деньги, – накопил?

  – Не много. Не получается много откладывать – с сожалением ответил Братек. – То одно купить надо, то другое. Вон, недавно взял себе сапоги, старые прохудились. Нравятся?

  Он картинно выставил левую ногу вперёд и повертел носком своей обновки.

  – Нормальные – не покривив душой, ответил я. – Но ты вроде раньше хотел денег скопить и обратно уйти, домой? Чего, передумал?

  – А чего там делать? Да и не ждёт уже никто меня там. Девушка была – забрали в жёны. Родни живой, у нас там давно не было. А, что с Шкртелом случилось, ты и сам хорошо знаешь. Так что, здесь пока буду.

  – Значит ты теперь, городской житель? Окончательно?

  – Выходит, что так – улыбнувшись сказал Братек и стукнув себя рукой по лбу выкрикнул: – Вот же балда. Я же вещи твои прихватил.

  Тут он вытащил из-за пазухи объёмистый свёрток, на ходу развернул его и предъявил мне на обозрение старую, эмалированную кружку, фляжку, ложку из нержавейки, пластмассовую зажигалку и, о чудо, стальной нож, дяди Миши.

  – Как вернулись обратно, я сразу же это всё спрятал. Надеялся, что может вернёшься когда. Всякое же бывает, правильно? А ты взял и вернулся – заметив, как я обрадовался встрече с давно забытыми вещами, сказал мне, действительно повзрослевший товарищ.

  На радостях, в местном баре, я заказал чуть ли не ведро яблочного, с терпкой кислинкой, вина, целый стол различных закусок и огромную, жареную, ногу поросёнка.

  – Это же всё не меньше трёх птрктр стоит – сказал растроганный увиденным, Братек, кивая головой на огромный кувшин и тарелки. – Не жалко тебе, таких денег, на еду?

  – Эх, парень! Для друга мне, ничего не жалко! – громко ответил я, разливая по глиняным кружкам вино. – Не думай о деньгах. Давай лучше, за встречу выпьем, долго я ждал её.

  Вино заполняло мой желудок, но голова по прежнему оставалась трезвой. Говорить самому мне не хотелось, а слушать готов был часы на пролёт. Так и делал, сидел напротив Братека и не мешал ему выговориться. А он разошёлся не на шутку, откровенно рассказывал о своей теперешней, не лёгкой жизни, жаловался на судьбу и в промежутках между очередным стаканом вспоминал, как хорошо ему было там, в его родной деревне. Говорил Братек долго, под кислое вино, под закуску, под мои наводящие вопросы, а когда они кончались, я заказывал ещё или задавал новые. Сколько мы так просидели, сказать не могу, но, наверное, долго, потому что голова моя, в конце концов захмелела, а слова, начали опережать мысль.

  – Вот что Братек – заявил я, через какое то время, своему окончательно окосевшему собутыльнику. – Больше я не позволю тебе пахать на этого жмота. Всё, теперь ты туда ни ногой! С этой минуты, будешь на меня горбатится! Ну, в смысле, работать. И жить будешь, тоже рядом со мной, и с моими друзьями. Знаешь, сколько их сейчас у меня?

  – Где? – пьяно усмехнулся, крепко захмелевший паренёк, наверняка вспомнив, как я обнимал кружку с ложкой.

  – У меня – с ещё большей настойчивостью повторил я. – Ты чего думаешь, я простой парень из леса?

  – Нет – сильно раскачивая головой и телом, согласился со мной собеседник. – Ты совсем не простой парень. Ты очень хороший парень. Таких парней, как мы с тобой, днём с огнём не сыщешь.

  – Верно. А знаешь почему?

  – Потому, что мы оба хорошие! – растягивая слова и начав самую малость заговариваться, громко произнёс Братек.

  – А вот и не угадал – рассмеялся я, выходя на финишную прямую, давно закрученной мной в дугу, линии. – Всё совсем не так. Таких парней мало потому, что в друзьях у нас имеется им-пе-ра-тор!

  Последнее слово я проговорил по слогам, при этом грозя кому то там, на верху, своим жилистым, указательным пальцем.

  – Кто?! – переспросил меня товарищ.

  – Им-пе-ра-тор – не отказал я себе в удовольствии, ещё раз, по слогам, повторить это магическое слово.

  – Император?! А почему я его не знаю!? – нереально, чему то обрадовавшись, заголосил, еле сидящий на лавке, мой друг.

  – Почему не знаешь? Знаешь и давно. Вот он! – ткнув себя всё тем же пальцем в грудь, важно произнёс я и уронил туда же, не реально потяжелевшую голову.

  Проснулся у себя в каюте, обнаружив, что ночь в ней провёл не, как обычно, в полном одиночестве, а с добрым молодцем по соседству, по всей видимости опоздавшим к началу своей рабочей смены, на непростительные несколько часов.

  – Хорошо посидели – прижав холодную ладонь к голове, сказал я в слух. – Даже вспомнить, как домой добрались, не могу.

  Вышел на палубу, подставил свежему ветру опухшее, от чрезмерно залитой внутрь жидкости, лицо и, как то совсем неожиданно, увидел рядом с собой Павла, редко захаживавшего ко мне в гости, без приглашения.

  – Кого это ты вчера, с собой приволок? – спросил он меня, чему то нагло ухмыляясь.

  – Знакомого – нехотя ответил я.

  – Хороший видно знакомый, если ночь, вместе провели? – ещё больше оскалившись, снова спросил он и кивнул в сторону каюты.

  – В жопу иди, со своими шуточками. Воды лучше бы принёс – послал я его, два раза.

  Пашка не обиделся и вскорости вытащил из речки ведро с холодной водой, которому я обрадовался, словно родному.

  – На, лечись – поставив его передо мной, предложил он, всё также криво улыбаясь.

  – Спасибо – поблагодарил я земляка и встав на колени, приложился губами к прозрачной воде. Сил подымать тяжести, после вчерашнего застолья, не было совсем.

  – Ну ты вчера и учудил – глядя на меня сверху в низ, сказал Павел, тоном учителя средней школы.

  – А чё такое? – внезапно охрипшим голосом, спросил его я, еле оторвавшись от лечебного пойла.

  – Да вроде ничего особенного, но мне было смешно – ответил боцман, не вдаваясь в подробности.

  – Так чего случилось? Нормально рассказать можешь? – спросил я, снова опуская чугунную голову, к ведру.

  – Ну, если не считать того, что вы оба еле забрались на корабль и ложки с ножом, в твоих руках, то действительно, ничего такого не случилось. На привязанную к брючному шнурку кружку, болтающуюся у тебя между ног, словно шестнадцатикилограммовая гиря, кроме меня, так и вовсе никто внимания не обратил. Все глазели на странные предметы в твоих руках, которыми ты, то и дело, пытался прибить своего нового кореша.

  Я инстинктивно посмотрел на то место, где, по словам Пашки, хранилась моя кружка, но ни чего там не обнаружив, спросил:

  – А сейчас она, где?

  – Кружка то? Да отвязал я её, ещё вчера вечером и фляжку твою, тоже вынул из под рубахи. Думаю, мало ли чего во сне себе прищемишь. Жалко. Всё же мы с тобой не чужие люди.

  – А ложка с ножом? – поинтересовался я у Павла, о судьбе своих, самых дорогих, предметов.

  – Тоже спрятал. Не хрен нормальных людей, разной хернёй пугать.

  Я одобрительно кивнул головой, но вспомнив ещё об одной вещи, не менее ценной, чем ложка, спросил:

  – У меня вчера ещё и зажигалка была. Её не видел?

  – Нашёл. В кулаке ты её, вместе с ложкой, сжимал. Еле отобрал.

  – Спасибо, Павлик – ещё раз поблагодарил я товарища и снова приступил к

  общеукрепляющим, водным процедурам.

  Братека растолкал ближе к полдню. Зачем будить парня? Пускай отдохнёт, если уж так всё сложилось. Тем более на работу его, скорее всего, обратно уже никто не примет. Здесь с прогулами строго. Да и не хотел, на сколько я помню, он туда больше возвращаться, получив более достойное предложение от меня.

  – Подымайся! Хорош дрыхнуть в хозяйской каюте – дёрнув спящего за плечо, предложил я, своему гостю.

  Братек тут же открыл глаза и ничего не понимающим взглядом, осмотрелся вокруг.

  – А где это я? – спросил он через какое то время, испуганно глядя на меня.

  – На корабле. Сам что, ничего не помнишь?

  – Нет – вскакивая на ноги, отозвался он и с ещё большим испугом спросил: – На каком корабле?

  – На моём – так же односложно, ответил я.

  – На твоём? А откуда у те... начал было интересоваться Братек, внимательно вглядываясь в открытое окно, но вспомнив, должно быть, о чём то своём, резко оборвал реплику и громко выкрикнул: – Да мне же надо было давно за посудой ехать!

  Парень, что было сил рванул к выходу, но вовремя был перехвачен мной, примерно на пол пути до него.

  – Куда!? А ну стоять! – гаркнул я ему и мёртвой хваткой вцепился в куртку.

  Сил у меня всегда было по больше, чем у этого щуплого недомерка, а после того, как прошёл подготовку в местной военной школе, их прибавилось ещё, так что вырваться из моих объятий у него не получилось бы ни при каких обстоятельствах. Остановив метеора резким рывком, тут же сильно дёрнул его на себя, по пути развернув обмякшее тело, в обратную сторону.

  – Куда ехать? Солнце уже, во всю жарит. А он посуда – глядя в перепуганные глаза парня, назидательно проговорил я. – Всё, отработался на старом месте. Теперь у меня будешь вкалывать. Забыл, что ли, о чём вчера договаривались?

  – Не помню – всё ещё находясь под впечатлением незапланированного прогула, нервно проговорил Братек.

  – Вот тебе и раз. А вчера благодарил меня, чуть ли не в ножки кланялся – не много приврал я, чтобы разрядить обстановку. – А сейчас, не помню. Пить надо меньше, дорогой мой товарищ.

  – Да?! – спросил Братек, обо всём сразу.

  – Правду говорю. Я никогда не пьянею и поэтому всегда, всё помню. Ты вчера окончательно решил порвать со своим прошлым и перейти на работу ко мне.

  Братек с недоверием посмотрел в мои, наверняка, красные глаза, затем перевёл свой нервный взгляд в открытое окно и не найдя там, ничего нового, сказал:

  – Ну если согласился, значит предложение твоё, мне понравилось. Говори, куда идти работать? А корабль то у тебя, откуда? И он что, точно – твой?

  – Мой, мой – не сомневайся – подтвердил я, давно свершившийся факт. – А на счёт работы. С ней пока повременим. С завтрашнего дня начнёшь вкалывать. Сегодня отдыхать будем.

  – Ладно. Спасибо. А чего мне делать то, надо будет? – озираясь по сторонам, спросил, немного осмелевший, юноша.

  – Помогать мне – так ещё и не придумав, как обозвать должность приятеля, сказал я ему, а немного поразмыслив добавил: – Будешь моим главным помощником, по всем местным вопросам.

  – Это, как? – не оценил он, внезапно свалившееся на него счастья.

  – Да очень просто. Попрошу я тебя, к примеру, чего то узнать, сходишь, узнаешь, а потом мне доложишь. Или вот ещё: допустим мне надо будет лодку купить. Так я дам тебе медяков – здесь я специально не стал называть деньги на местный манер, пускай отвыкает разговаривать абракадаброй, – а ты пойдёшь, купишь её и снова доложишь мне, о выполненном задании.

  – С этим я справлюсь. Это я могу – обрадовался Братек, радужным перспективам

  – Ну вот. Вчера поэтому и согласился уйти от своего хозяина.

  – Сржг? – опять вывернув моё имя наизнанку, спросил Братек. – А ты вчера мне говорил, сколько будешь платить за эту работу?

  – Конечно говорил – громко соврал я, – пять монет за три десятка дней. Плюс вся одежда и кормёжка моя. Если будем кого то граби..., ну это... Короче, если будут ещё и дополнительные работы, буду добавлять и с них. В общем, ты вчера на всё согласился, так что снова повторяться, я не хочу.

  – Ещё бы я не согласился? Сейчас мне два платят – обрадовался своему выбору Братек и тут же снова спросил: – Если мне сегодня делать нечего, то можно я за своими вещами схожу?

  – Не надо, не ходи туда больше – опасаясь лишних разборок, с его старым хозяином, предложил я ему. – Новое купишь. Чего там у тебя осталось?

  – Два десятка птрктр – он опять произнёс это ужасное слово, от которого у меня уже начала во рту оскомина образовываться, – и мечи со щитами.

  Деньги тьфу, их можно ещё заработать, а вот оружие бросать – последнее дело. Придётся все таки сходить Братеку, домой, только не одному, а скажем в сопровождении Павла и небольшой группы мечников, для солидности. Пускай прогуляются, им всем полезно будет.

  Рутенвиль покинул ровно через два дня, на четырёх вёсельной лодке, в сопровождении гребцов, трёх лучников, четырёх мечников и Братека, к этому времени полностью освоившегося с должностью ординарца, при очень важном господине. Продуктов с собой взял не много. Столько, чтобы была возможность разбавить ими скудный ассортимент полноводной реки и такие, при помощи которых её дары, после приготовления на открытом огне, будут казаться съедобными, а возможно и вкусными.

  Припоминая свои трудности, во время прошлого путешествия по этой водной дороге, я ошибочно предполагал, что и сейчас мы будем вынуждены затратить на преодоление приличного расстояния, много дней и ночей. Но первые же гребки молодых и отдохнувших на берегу моряков, сделанные ими привычно и уверенно, разогнали мой безмоторный катерок до такой степени, что нам с Братеком тут же стало ясно: исторического места нашей встречи мы достигнем уже сегодня и ничего, что случиться это лишь ближе к ночи. Как мы и предполагали, так и случилось. Гребцы доставили нас до обрывистого берега перед самым заходом солнца, а когда его закат успешно осуществился, я уже с твёрдой уверенностью мог указать направление, где нам завтра утром предстоит искать мою старую стоянку.

  Лёгкий ужин и точно такой же завтрак, для всех нас, кроме гребцов, которым есть надо не в пример больше, организовывал мой новый помощник, он же вызвался и сопровождать меня в поисках. Я не возражал, тем более присутствие остальных наших спутников, во время вскрытия схрона с экзотическими предметами, не предусматривалось мной изначально.

  – Вон оно, дерево! А вон там я тебя лечил! – обозначил я место нашего давешнего проживания на этом берегу фразами, отчего то показавшимися мне, уже знакомыми.

  – Да нет, это не оно – не согласился со мной, Братек.

  – Ну да, не оно – скептически взглянув на напарника, сказал я и снова произнёс, что то давно забытое: – Скажи ещё: "Там лужи были".

  – Луж не было – внимательно осматриваясь, возразил мой ординарец, – а дерево точно, не то.

  Уже через пять минут я наглядно продемонстрировал бывшему больному, когда то находящемуся на излечении в импровизированном госпитале, что стоял он, как раз на том месте, куда я и указал. А ещё через десять, мой напарник по смешным боям без правил, проходившим некоторое время назад здесь же, ушёл по своим делам, а я приступил к поискам забытых вещей.

  Моя маленькая лопатка, лежала в десятке сантиметров от поверхности. Быстро откопав её, без применения подручных средств, я так же скоро добрался и до всего остального, что когда то мне казалось обыденным и общедоступным. В этот же раз, вынув на свет божий: секиру, пару обычных ножей, пакет с остатками кофе, крохотный компас, часы, старенький бинокль, пистолет, с ненастоящими пулями, палатку, рюкзак с одеждой и разными мелочами, я смотрел на них такими глазами, будто бы откопал летающую тарелку, с останками марсиан. Как давно всё это было, каким наивным был я сам, какие детские мысли вертелись в моей голове, основательно заросшей густыми и светлыми волосами. Да, смешно и грустно.

  Основная часть вещей легко поместилась в мой шикарный рюкзак, но палатка и секира, туда не влезли бы ни при каких обстоятельства. Придётся демонстрировать предметы быта чужого мира, местным, малообразованным людям. Братеку они не в новость, а вот какое воздействие на умы всех остальных, произведёт встреча с ними? Вопрос. Хотя, привыкать всем этим людям к разного рода странностям рано или поздно всё равно придётся. Обратно я собираюсь везти, как минимум, пару комплектов стёкол, качество и размеры которых должны будут меня прославить и озолотить, ну, во всяком случае, я на это очень надеюсь. И ещё огромное количество разных мелочей, незнакомых здешнему миру и способных принести мне прибыль, а кого то из местных обрадовать и удивить.

  Братек вернулся не скоро, наверное, не мог наговориться с братом. Я его понимаю. Здесь встречи с живыми людьми ждёшь, как вселенского праздника, а там, над могилой родного человека пришлось сидеть.

  – Ну чего, повидался? – спросил я его, по возвращении.

  – Да – коротко ответил он.

  Что тут скажешь, расстроился парень, но жизнь то продолжается, несмотря ни на что.

  – Ладно – дружески хлопнув его по плечу, ласково сказал я, – хватит раскисать. Бери давай мешок и потопали обратно, нас там уже, должно быть, заждались.

  Дальше плыли без задержек, но с каждым часом скорость нашего передвижения падала. Течение реки возрастало, а гребцы, соответственно, уставали сильней. Ещё две ночи, провели мы на берегу, прямо на глазах менявшегося водоёма, пока не достигли моей первой стоянки, у высокой скалы, гордо расположившейся возле крутых перекатов.

  – Всё. Здесь будем лагерь разбивать – оповестил я своих засидевшихся солдат о том, что пришла пора и им поработать.

  Пока они занимались заготовкой хвороста и обустройством спальных мест для себя, я по быстрому поставил палатку, уже не казавшуюся основной части моих спутников, чем то дьявольским, выловил пяток огромных рыбин, с помощью таких же непонятных предметов, как и тряпичный дом, сидящий на дефицитном, металлическом каркасе. Ну, а после того, как отдал будущий ужин на растерзание Братека, принялся ещё раз обдумывать своё дальнейшее поведение.

  Завтра по утру мне предстоит довольно неприятный, дальний поход. Вот о том, с кем проводить время в нём, я и раздумывал. С одной стороны, мне непременно понадобятся грузчики, а с другой... Вести пятнадцатилетних пацанов, начавших познавать мир лишь после того, как их подарили мне, к огромному девятиэтажному дому? Не надорвётся ли, ещё не до конца сформировавшаяся, психика, у этих малолеток, от встречи с таким безобразием? То то и оно, что запросто может. В качестве альтернативы, можно топать дальше и вдвоём с Братеком. Он парень привычный, много разных штучек уже повидал и на небоскрёб должен будет среагировать, ну если и не совсем нормально, то хотя бы истерику мне не закатит, по поводу того, что я его привёл прямо в пасть к ужасному монстру. Однако, в этом случае, нам придётся только с ним тащить стёкла, что совсем не просто и не легко. Привлекать кого то из земляков, для этого дела, прямо сейчас, мне бы не хотелось. А это значит, что обратная дорога займёт ещё больше времени, чем я планирую. Ну и кроме стекла, мне необходимо прихватить кое что из личных вещей и это снова – дополнительные килограммы. Нет, надо было всё таки Пашку с собой забирать. Но, опять же, на кого корабли и имущество оставишь? Да, маловато ещё у меня людей, на которых можно было бы опереться в трудную минуту. Маловато.

  После ужина я объявил своё выстраданное решение личному составу, сытому, довольному и готовому прямо сейчас же, отойти на боковую.

  – Завтра мы с Братеком уходим. Нас не будет десяток дней. Ждёте нас в лагере и никуда не уходите, пока мы не вернёмся. Всё ясно? – сказал я и строго посмотрел на присмиревших бойцов.

  – Ясно – бодро отрапортовал один из них.

  – Хорошо. Тогда на сегодня всё, можете укладываться.

  Братек, о дальнейшем нашем продвижении, услышал вместе с остальными и отчего то не очень обрадовался такому развитию событий.

  – Ты туда, хочешь идти? – ткнув указательным пальцем в сторону ближайших деревьев, спросил меня он.

  – Да. И не один, а вместе с тобой. Ты же слышал?

  – Я туда не пойду – внезапно жёстко, ответил мне помощник. Возможно, впервые в таком тоне, за весь период нашего с ним знакомства.

  – Это ещё, что значит не пойду?! – от неожиданности, задал я вопрос с повышенной хозяйской интонацией.

  – Туда ходить, никому нельзя – твердо сказали мне в ответ.

  – Почему? – не понимая, о чём собственно идёт речь, спросил я.

  – Это страшный лес. Он своим краем доходит до моих родных мест и у нас всем хорошо известно, чего в нём происходит. Здесь люди пропадают, животные, а к нам, отсюда, разное зверьё прибегает, которого больше нигде нет. Туда нельзя ходить! Там можно навсегда сгинуть! – попытался запугать Братек меня и сидящих рядом людей.

  Внимательно слушавшие наш разговор мальцы, почти незаметными движениями сгруппировались. Гребцы, сидевшие по другую сторону костра и, по всей видимости, зацепившиеся краем уха лишь за последние слова Братека, заинтересованно посмотрели в сторону речки, на чьём берегу примостился наш маленький кораблик.

  – Да я уже был в этом лесу и не раз! – стараясь разрядить обстановку, громко сказал я. – И что? Видишь, жив и здоров. И нечего необычного в нём не видел.

  – Так не всегда бывает – веско заявил, местный знаток обстановки в соседнем лесу.

  Ну, вашу же маму! С кем приходится работать?! То у них несварение желудка, то ещё какая нибудь напасть и, как правило, с головой.

  Утром временную стоянку покинул в гордом одиночестве. Братек на мои уговоры не поддался, а на угрозы реагировал одинаково, отвечая одно и тоже, словно попугай:

  – Можешь меня прямо сейчас убить, но я туда не пойду. Ни за что.

  Во все эти средневековые байки я не верю, но секирой всё же буду пользоваться, как основным оружием. Меч, вроде бы и привычнее, но он короткий, а щитом не всегда успеешь прикрыться, если противник слишком быстрый. "Нет там ничего страшного" – это пускай в лагере останется, для тех, кто на берегу будет время проводить и в любой момент сможет в лодку прыгнуть. Показную храбрость я им в следующий раз продемонстрирую, когда вернусь обратно. А в дорогу возьму расчётливость и осторожность, не самые плохие, в одиночном походе по мало изученной местности, качества. Я же не бесшабашный дурак и вполне допускаю, что в этом лесу может и странная живность водиться, и кое что по хуже, он тоже очень легко родит. Да, вот хотя бы вспомнить ту непонятную стаю, набросившуюся на наших водоносов или тот же Пашкин туалет – живой пример тому, какое дерьмо из его зарослей может выпрыгнуть. Павлик тоже, должно быть не просто так, не возымел особого желания отправиться со мной, по местам боевой славы. Помнит видно ещё, некоторые странные моменты, в своём комичном путешествии. В общем буду внимателен, как никогда ранее и если, чего то пойдёт не так, тут же вернусь обратно, за подмогой.

  Первый день пешей прогулки показался неимоверно длинным, а пришедшая следом за ним бессонная ночь, ещё и очень холодной. Утром меня трясло так, что согреваться пришлось и у костра, и с помощью физических упражнений, при выполнении которых, даже подумалось, что это страх Братека передался мне, как заразная болезнь, проявившаяся в полной мере в самом начале инкубационного периода. Но днём нервозность постепенно спала и от моей трясучки не осталось, и следа. На первый план вышло, всё замечающее внимание и острый слух, ловивший любые шорохи на триста метров вокруг.

  Пускай и медленнее, чем хотелось, но я всё же упорно продвигался вперёд. Лесная чаща становилась всё гуще, свет сквозь подросшие кроны деревьев пробивался всё хуже, однако никаких зверей с двумя головами и людей с четырьмя руками мне так и не повстречалось. Зато без труда находились сделанные мной, ещё в прошлое хождение по здешним местам, зарубки, позволившие к концу четвёртого дня похода выйти на захоронение своих, самых дорогих и очень мне нужных, вещей. Вечером этого же дня, из разрытой ямы, я пополнил скромный запас своих продуктов и устроил себе, из нового поступления, просто царский ужин. Оттуда же, достал некоторые образцы тёплой одежды и обуви, и даже попробовал кое чего из них одеть. Но странная штука приключилась с нами, за время моего отсутствия в этом хмуром лесу. Мы перестали понимать друг друга и больше не радовались близкому общению, от которого раньше получали взаимное удовольствие, и чувствовали почти физическую связь. Так к примеру: тёплый, шерстяной свитер, с узкими рукавами и высокой горловиной, постоянно пытался закрутиться вокруг меня, давил на подмышки, цеплялся за волосатую грудь и даже в наглую царапал подбородок. А почти новые, не ношенные и двух лет, как по мне, так ещё совсем белоснежные, кроссовки, из которых когда то целыми днями не вылезал, не позволили в их обществе и пяти минут прошагать. Они так и норовили: или пятку отгрызть на левой ноге, или мизинец оттяпать на правой, самой любимой ими, ещё пар лет тому назад. Пришлось всё это с себя скинуть и закопать обратно, до лучших времён. Надеюсь они, обязательно ещё наступят. Одно, местами крепко потёртое, старенькое байковое одеяло, признало меня сразу. Оно и согревало с любовью, и твёрдую землю делало почти пушистой. Вот с ним то в обнимку я и провёл последнюю ночь, рядом с начавшими стираться из памяти книгами, и с неимоверно сладким шоколадом в зубах, чей горький привкус и запах, мной также был почти утерян.

  Побаловав себя и на следующее утро: консервированными помидорами, тушёнкой из плоской, разрисованной банки и прохладной водой, из неимоверно симпатичной, пластиковой бутылки, по быстрому замёл следы своего пребывания возле склада дорогостоящих вещей. Затем, в очередной раз сверившись с компасом, выбрал нужное направление и предпринял отчаянную попытку выйти победителем, в соревновании со временем. Ещё сегодня же я попытаюсь попасть к себе домой, в забытую, но такую уютную, аж четырёх комнатную квартиру, с огромными окнами, настенными часами и стареньким, продавленным диваном, о котором мечтаю очень давно.

  В начинавших опускаться на мрачный лес сумерках, чего только не привидеться. Так и мне показалось, что вышел я совсем не туда, куда шёл, хотя стрелку компаса проверял почти ежечасно. Вместо ожидаемого дома, перед моими удивлёнными и от неожиданности, самостоятельно округлившимися глазами, предстала огромная куча серебристого песка, ярко поблескивающая неестественной голубизной, в лучах заходящего солнца. Моментально охватившую моё тело растерянность, побороть обычными методами, мне не удалось и я, невзирая на последствия, воспользовался более радикальным способом. Взял, да и, без особых раздумий, врезал себе по щеке, сильно и хлёстко, левой, по правой. На удивление это помогло мало, но первый шок удалось всё таки погасить и мои ноги, в миг ставшие тяжёлыми и непослушными, перестали стоять на одном месте, и начали медленно топтаться на нём.

  Как долго отбивал бы ещё чечётку, на плохо приспособленной для этого танца, не ровной земле, одному богу известно. Но ушибленная щека заполыхала таким жаром, что его хватило бы и на более сильный паралич. Сбросив с себя пелену жуткого непонимания и ласково поглаживая пострадавшую часть лица, повернул налево, и медленно, по часовой стрелке, побрёл вдоль песчаной горки, ещё толком не понимая зачем. Куча оказалась ничем не лучше других, может блестела немного по ярче и выглядела самую малость по крепче, но более заметных преимуществ перед остальными, предъявить не могла. Не торопясь обошёл её по периметру и минут через пять вновь добрался до места, откуда стартовал. Потоптался на нём, примерно в том же темпе, что и раньше, и не найдя ничего более разумного, поднялся на верх, здраво пологая, что оттуда разобраться, с ближайшими окрестностями, будет проще и легче.

  – Да вроде бы, здесь мы жили – достигнув самой верхней точки и осмотрев уже с неё, всё вокруг, проговорил я в слух, что никогда не являлось признаком моего удовлетворительного, душевного состояния.

  Со временем моё мнение, о внимательно разглядываемой местности, всё же изменилось, и я допустил, что вполне могу и ошибаться, попросту выдавая желаемое за действительное. Осознав это, снова спустился в низ, чтобы ещё раз, более дотошно, осмотреть нижнюю кромку, огромного бархана и всё, что прилагается к ней. Полагаться на внутренние ощущения и зрительные фантазии, именно сегодня, для меня непозволительная роскошь.

  Доказательства причастности этой несуразной возвышенности, к исчезновению нашего дома, обнаружились всего в нескольких метрах от неё. Начавший понемногу осыпаться песок, ветер и осадки, сгладили искусственные неровности этого беспредельно странного леса, но полностью их уничтожить не смогли. Простенький, сильно покосившийся, на половину ушедший в низ, самодельный, деревянный крест, установленный мной на братской могиле, два года тому назад и явился немым свидетелем всех тех безобразий, что творились с нашей девятиэтажкой, с моим участием и без. Он то мне и рассказал, куда я добрался на самом деле.

  Дни и ночи, проведённые в обществе людей, приученных воспринимать окружающую действительность более сдержанно, изменили и меня, почти до неузнаваемости. Поэтому то сейчас я и не бился в истерике, не желал себе мгновенной смерти, не сожалел о том, что много дней тому назад покинул свою, обжитую квартиру и даже не страдал от того, что при перемещении дома, меня не оказалось в нём. Да, вероятность возвращения на родину, существовала. Огромная. Но не факт, что оно произошло именно по обратному адресу и с таким же успехом, как и заброс сюда. Кто может гарантировать, что я пережил бы очередную пространственную провокацию ещё раз? Никто. Точно также, как никто бы и не предупредил меня о времени её начала. А если так, то и придаваться не обязательной нервотрёпке, нет никаких оснований. Поужинать, сидя у костра, подумать о ближайших перспективах, в конце концов выбрать место для ночлега – этим есть смысл заниматься, а всё остальное, сейчас, мне ни к чему. Отучила меня жизнь, на этой земле, поддаваться панике и бесполезному самобичеванию. Ночь пройдёт быстро, а с приходом нового дня я что нибудь придумаю. На худой конец, прогуляюсь в гости к соседям, посмотрю, как дела обстоят у них. Ну не может же быть такого, чтобы я тут остался один?