Текст книги "Несущественная деталь"

Автор книги: Иэн М. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

– И все же вы… нет, постойте. – Маленький инопланетянин покачал головой. – Я должен отдать соответствующие приказы. – Адмирал-законодатель нагнулся над столом, потом снова поднял голову. – Это все. Дороги Эсперсиума, сходящиеся к дому?

– Да, – ответил Вепперс. – Уничтожьте их.

Беттлскрою на отдачу приказа потребовались считаные секунды. Он появился еще через несколько секунд, после затемнения на экране, во время которого, как решил Вепперс, адмирал-законодатель разгладил головные чешуйки и отер лицо. Теперь, появившись на экране, Беттлскрой был больше похож на прежнего, великолепно-непроницаемого.

– И вы готовы пойти на это, Вепперс? Уничтожить наследственное владение вашей семьи?

– Если благодаря этому я получу свою прибыль, то почему нет – конечно. А прибыль обещает быть сказочной. На порядок превосходит все мои потери. Дом может быть построен заново, предметы искусства – заменены, дороги… я от них, откровенно говоря, все равно устал, но их можно заполнить заново и восстановить. Энергетическое оружие имеет низкую радиоактивность, кинетическое на гиперскоростях, насколько я понимаю, еще меньшую. А боеголовки ракет вообще чистые, верно?

– Термоядерные, но максимально чистые. Предназначены для уничтожения, а не заражения, – подтвердил Беттлскрой.

– То, что нужно. Я и в лучшие времена не выезжал на природу в моем имении, так что, если какие-то участки окажутся радиоактивными, я не буду особо расстраиваться. Будем честными, эти земли в основном существуют для того, чтобы изолировать меня от пролетарских орд. Если холмы и поля станут светиться в темноте, то они тем лучше будут отпугивать разгневанные массы. А я в конечном счете вполне могу купить и другое имение. Да хоть дюжину таких.

– А люди?

– Какие люди?

– Те, которые будут в имении, когда мы начнем атаку.

– Ах да. Я полагаю, у меня есть несколько часов до начала атаки.

– Гммм, – маленький инопланетянин задумался, уставившись в свой экран… – Да. Первая атака будет произведена небольшой эскадрильей кораблей, вооруженной полученным от флота антивеществом для движения в гиперпространстве. Если они будут двигаться на полной скорости без замедления или остановки, то поразят цели через три с половиной часа. Но при такой скорости точность стрельбы будет далеко не идеальной. Разброс в лучшем случае около сотни метров. Ракеты и умные боеголовки будут иметь более высокую точность, но планетарные оборонительные системы Сичульта скорее всего перехватят некоторое их количество. Для получения большей точности корабли должны будут замедлиться, практически остановиться. И опять оборонительные системы планеты могут потребовать оплаты, но корабли, возможно, прибудут в таком количестве, что это не будет иметь значения. Скажем так: до атаки этими кораблями – от четырех до пяти часов. Таким образом, мы могли бы атаковать дороги первыми высокоскоростными волнами, а спутниковые узлы следующей, более поздней волной.

– Итак, подводя итоги: у меня есть время, чтобы вывезти некоторое количество людей, – сказал Вепперс. – Конечно, не очень много – ведь все это должно выглядеть убедительно. Но я всегда смогу нанять новых, Беттлскрой. Этого добра всегда хватает.

– И все же вы понесете немалый урон.

– Иногда приходится жертвовать малым, чтобы получить великое, Беттлскрой, – сказал Вепперс. – Содержание Адов принесло мне немалые деньги за прошедшие годы, но рано или поздно они должны были стать бременем или просто быть закрыты, что, вполне возможно, сопровождалось бы разговорами о судебных преследованиях, компенсациях и всяких таких делах. Все, что у меня есть, я смогу возместить, а с теми суммами, о которых мы договорились, и этим замечательным кораблем… Вы не забыли про этот замечательный корабль, Беттлскрой?

– Он ваш, – сказал адмирал-законодатель. – Он сейчас оснащается в соответствии с вашими пожеланиями.

– Замечательно. Ну, имея все это, я думаю, что не буду слишком горевать из-за потери нескольких деревьев в моем загородном коттедже. Ладно. Итак, еще раз. В течение трех с половиной часов ничего не случится, верно?

Маленький инопланетянин снова посмотрел на экран.

– Первая неприцельная бомбардировка и пуск ракет по дорогам произойдут через три и сорок одна сотая часа. Ракеты нанесут удар через одну-пять минут после бомбардировки. Вторая волна кораблей, имеющая задание нанести точный удар по спутниковым узлам вокруг дома, прибудет еще через полчаса-час. Более точно время назвать не могу в связи со свойственной гипердвигателям вариативностью при краш-стопах, в особенности на такой глубине гравитационного колодца звезды и планеты. Приношу извинения. Надеюсь, у вас достаточно времени для того, чтобы сделать то, что вы собираетесь.

– Гммм, да, этого, думаю, должно хватить. – Вепперс сделал широкий жест. – Да не смотрите вы с таким ужасом, Беттлскрой! Вверх и вперед – разве вы не согласны? Нельзя стоять на месте. Нужно стремиться к переменам, разрушать старое, чтобы построить что-нибудь больше и лучше. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. И все в таком роде. Не сомневаюсь, что в вашей цивилизации есть подобные по смыслу клише.

Адмирал-законодатель покачал маленькой идеальной формы головой.

– Какая вы необыкновенная личность, Вепперс.

– Я знаю. Я сам себе иногда поражаюсь. – Он повернулся, услышав, как открывается дверь. – А, Джаскен, замечательно. Будь добр, упакуй все это как для пикника. Мы снова в путь.

ГЛАВА 27

Отправитель: «Лабтебриколефил»

Получатель: НКОД (Эксцентрик) «Не тронь меня, я считаю»

Привет, дитя. Прилагаю запись имевших недавно место переговоров с участием репрезентации мыслеразума некоего космического маршала Ватюэйля и Комитета Быстрого Реагирования при Особых Агентствах. Прошу принять во внимание и действовать соответствующим образом.

Отправитель: ВСК «Одетый к вечеринке»

Получатель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»

Взгляните на это. Фирменные проделки КБРпОА; похоже, космический маршал В. – это наш сукин сын.

Отправитель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»

Получатель: НКОД (Эксцентрик) «Не тронь меня, я считаю»

Я было собрался обозначить вас как неопознанное судно и отправить приблизительно в вашем направлении луч предупреждения, но теперь в этом объеме вроде восстановилась регулярность сигнала-идентификатора, и я получил информацию, что вы в конечном счете в том или ином роде настоящий корабль Культуры. Привет. Кто я? Я тут главным образом занят тем, что вышибаю дерьмовые мозги из самой крутой вспышки инфекции гоп-материи, какая происходила во всей большой распрекрасной галактике. У вас вообще что на уме? Отвечайте. Мы тут рядышком – можем поболтать.

«Привет. Я дал дурацкое, судя по всему, обещание гуманоиду на задании и должен его выполнить, прежде чем смогу помочь вам в подавлении вспышки, если вы этого от меня хотите и на это намекаете. Насколько я понял, вы там довольно заняты и не отказались бы от помощи. Я со своего места вижу довольно большое количество оружейных вспышек».

«И это место, насколько я понимаю, на очень узкой петле, описываемой вокруг солнечного Вебезуа. Вот оно что. У вас наверняка есть для этого свои основания. Но, спасибо, я, как вы сказали, довольно занят».

«Я надеюсь присоединиться к вам через несколько часов».

«Слушайте, никакой спешки нет. Вы не тот корабль, который несколько лет назад снимал изображение госпожи И'брек?»

«Тот самый. Отсюда и чувство ответственности за то, что произошло».

«Порядочно с вашей стороны. Один из моих элементов в этот самый момент доставляет реконфигурированную госпожу И на Сичульт. У вас не было на уме воссоединить ее с ее изображением?»

«Нет. Изображение обездвиженное покоится в хранилище, и я намереваюсь оставить его в таком состоянии. Я обещал моей гуманоидной гостье доставить ее туда, куда ей нужно. Хотя в настоящее время моя непосредственная задача – избежать атаки корабля НР, который, кажется, проявляет агрессивный интерес либо к тому, что происходит на Вебезуа, либо к тому, что делаю я. Или, возможно, к тому, чем занята моя гостья, либо к спасенному Разуму с ЭКК „Бодхисаттва“, который в настоящее время пребывает в моем поле охвата, после того как его корабль был уничтожен Непадшим Булбитианцем в Семсаринском пучке. Агрессивный корабль НР умалчивает, каковы именно его приоритеты, хотя они определенно включают угрозы в мой адрес. Хотя мне не хотелось бы добавлять вам проблем ввиду вашей текущей занятости с этой доставучей ордой почти безмозглых суденышек гоп-материи, обратите внимание на этот в высшей степени серьезный корабль НР, который портит жизнь вашему коллеге по Культуре без всякого на то формального повода. Я – скромный и довольно пожилой Наступательный корабль ограниченного действия, по своим наклонностям и классификации искренний Эксцентрик вот уже много веков, а потому я давно отвык от всякого шума-гама даже имитационного сражения и совершенно не в курсе недавних достижений в области новейшего корабельного оружия и тактики. Вы в этих предметах, насколько я понимаю, большой дока. Просто имейте в виду. Когда будет время. А теперь я должен продолжить попытки провести высокоскоростную телепортацию двух персон, включая гуманоида, не имеющего неврального кружева, с поверхности планеты при том, что корабль НР препятствует мне. Всегда считал, что смогу найти две эти персоны, но они, кажется, куда-то исчезли».

«Очаровательно. У вас явно дел по горло. Не буду вам мешать. Держим связь».

– «Не тронь меня, я считаю»? Корабль с Химерансом? – спросила Ледедже. Она вдруг вспомнила себя в своей комнате в городском доме десятью годами ранее, когда она слушала в темноте высокого сутулого лысого старика, который вполголоса говорил ей, что хочет снять ее изображение – точную, до последнего атома, копию.

– Он самый, – сказал Демейзен. Двенадцатый элемент пикетного корабля «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» входил во внутренний объем системы Квин, направляясь непосредственно к пространству в нескольких сотнях километров над городом Убруатер на планете Сичульт, где он должен был оказаться через несколько минут. Элемент корабля активно тормозил и с еще большей активностью вел переговоры с соответствующими властями на планете и вокруг нее. – У него все еще есть ваше изображение, которое он снял, когда вы были моложе.

– Что он здесь делает? – спросила Ледедже. Демейзену показалось, что этот вопрос был задан подозрительным тоном. Они перешли на стадию пониженной боевой готовности и уже не были погружены в пену – сидели на своих сиденьях в модуле. Щиток шлема Ледедже был открыт, и они с аватарой могли смотреть друг на друга.

– Насколько мне известно, у него пассажирка из Покойни по имени Йайм Нсокий, – ответил Демейзен. – Он не назвал ее по имени, но я провел небольшое расследование – и весьма вероятно, что это именно она.

– А что она здесь делает?

– Покойня, возможно, интересуется вами. Вероятно, они полагают, что вы в качестве реконфигурированной маленькой ледышки относитесь к сфере их ответственности.

Она несколько мгновений смотрела на аватару.

– Они всегда так… проницательны?

Демейзен выразительно покачал головой.

– Нет. Возможно, есть и какая-то другая причина.

– Не догадываетесь?

– Кто это может знать, куколка? Возможно, их интересуют ваши взаимоотношения с господином Вепперсом, в особенности их вероятное развитие в краткосрочной перспективе. Они могут считать, что ваши намерения относительно него не вполне мирные, а потому хотят предотвратить неприятные дипломатические осложнения.

– А вы – вы бы стали предотвращать эти неприятные дипломатические осложнения?

– Может быть. Зависит от вероятных последствий. Мои симпатии на вашей стороне, тут и говорить нечего, но даже я, по меньшей мере, должен делать вид, что рассматриваю ситуацию в широком контексте. Последствия – вот что главное. – Аватара кивнула на экран. – Ой, смотрите. Мы прибыли.

Экран заполнился видом Сичульта; толстый туманистый полумесяц белых туч, серо-зеленая земля и полосы сверкающих синих морей лежали на экране, вспучившись и наискосок. Они были достаточно близко, и Ледедже видела всю глубину прозрачного тонкого одеяла атмосферы и различала отдельные грозовые тучи, отбрасывавшие темные удлиненные тени на плоские белые долины облачных уровней под ними.

– Наконец-то дома, – выдохнула Ледедже. Аватаре показалось, что в голосе девушки не прозвучало особой радости. Он полагал, что она проявит больше интереса и к собственному изображению, хранящемуся на другом корабле Культуры. Нет, никогда он не поймет людей.

– Так, нашел его, – улыбаясь, сказал Демейзен.

Ледедже уставилась на него.

– Вепперса?

Демейзен кивнул.

– Вепперса.

– Где? – спросила она.

– Гмм, интересно, – сказала аватара и посмотрела на нее. – Вы должны подобающе одеться. Давайте-ка, достанем вас из этого нескладного костюма.

Она нахмурилась.

– Он мне нравится. И никакой он не нескладный.

Демейзен посмотрел на нее с извиняющимся видом.

– Там, куда мы направляемся, он вам не понадобится. И потом – это секретная культурианская технология. Мне очень жаль.

Кресло, обхватывавшее Ледедже, легко разжалось, отпуская ее. Площадка за ней видоизменилась, превратившись в ванную.

Йайм Нсокий стояла на уступе неглубокого зубчатого каньона, вырубленного в карстовой породе. Над ней медленно вращались звезды. Длинные рваные облака закрывали собой часть неба, а одно из облаков было подсвечено снизу, словно лучом огромного прожектора; этот свет проливался из отверстия над одним из боковых вспомогательных туннелей Пещерного города Йобе. Образующееся пятно отливающего каким-то сверхъестественным блеском света, словно повисшего в паре километров над бездвижной остывающей пустыней, пугающе напоминало корабль.

– В этой башне были люди, – тихо сказал Химеранс, стоявший рядом с Йайм. Аватара мониторила сигналы над всей планетой, пытаясь установить связь с «Не тронь меня, я считаю».

– Да? – сказала Йайм. Она закрыла глаза, тряхнула головой.

Они на пути из города захватили еще пять транспортных средств, пока, наконец, аватара не сочла, что они в безопасности. Химеранс захватывал их, используя ту эффекторную технологию, которая была встроена в его гуманоидное тело корабельной аватары. А она чувствовала себя практически его багажом, который он таскает за собой с места на место.

Она вспомнила каменную башню в начале вечера, когда ей приходилось цепляться за него, а он несся вниз по винтовой лестнице, потом выскочил через тяжелую дверь в основании – Химеранс пробормотал что-то о том, что она в этот момент была закрыта изнутри, – а потом, когда она снова встала на ноги, они понеслись по дворику, потом вниз по ступенькам на заполненную людьми улицу, и в этот момент розовый луч из потолка пещеры ударил по башне, и она рухнула. Ей хотелось идти дальше, не оглядываясь и опустив голову, но это, конечно, выглядело бы подозрительно, а потому им пришлось остановиться и некоторое время глазеть вместе со всеми.

– Сколько? – спросила она.

– Двое, – ответила Химеранс. – Любовники, если читать между строк.

Йайм вздохнула, опустила взгляд. На дне каньона виднелась дорожка, петляющая, словно бечевка, уроненная между нагромождением упавших камней и рахитичными от избытка света кустарниками.

– Один из нас сеет за собой разрушение, Химеранс, – сказала Йайм. – И я думаю, этот один – я.

– Я бы не стал об этом беспокоиться, – сказала аватара, посмотрев на Йайм. – К сожалению, я не могу наладить связь с кораблем. По крайней мере, не насторожив этим корабль НР.

– Понятно. И что же мы теперь будем делать?

– Мы воспользуемся гораздо более старым способом сигнализации, – сказал, улыбаясь, Химеранс. В той стороне горизонта, где вскоре должен был начаться рассвет, появилось что-то похожее на сияние. Аватара кивнула в том направлении. – Мы знаем, откуда должен появиться корабль. Если повезет и мы угадаем со временем, то все получится. Прошу прощения. – Аватара встала перед ней, подняла руки, выставив их чуть сложенными ладонями вперед и ориентируясь на сумрачное предрассветное светло-серебристое зарево над далекими холмами, потом оглянулась на Йайм. – Повернитесь, пожалуйста, спиной, приложите руки к глазам и закройте веки.

Йайм замерла на секунду, глядя на Химеранса, потом сделала то, что он сказал.

Прошло несколько мгновений, но так ничего и не случилось.

– Что мы?.. – начала было спрашивать она, когда неожиданная вспышка отвлекла ее. Это закончилось, прежде чем она успела что-либо понять.

– Все в порядке, – тихо сказал Химеранс. Она снова повернулась к аватаре и увидела, что та размахивает руками. Руки у аватары дымились. Плоть на ладонях и пальцах почернела. Химеранс подул на них, улыбнулся Йайм, потом кивнул, показывая на землю. – Мы должны принять правильное положение, – сказал он.

Они присели бок о бок, она почувствовала, как протестуют ее колени и спина. «Вот черт, – подумала она, обхватывая руками голени и опуская голову на колени. – Опять».

– Это недолго, – сказал он. – Так или иначе, скоро мы узнаем…

– Я не хочу, чтобы он меня видел, – сказала Ледедже. – Я не хочу, чтобы он меня узнал.

– Понятно, – сказал, кивая, Демейзен. – Чтобы вы могли удивить его позднее. Конечно.

Она промолчала.

– Сделайте что-нибудь с вашими татуировками, – сказал Демейзен. – Натяните их себе на лицо, чтобы скрыть ваши черты. Хотите я это сделаю? – Аватара потянулась к ее лицу.

Ледедже стояла в дверях ванной модуля, одетая так же, как прежде; она еще не чувствовала себя так радостно и комфортно со времени своего воскрешения, но при этом теперь, когда она сняла армированный и гелевый костюмы, ее не покидало странное ощущение наготы, уязвимости, незащищенности. На Демейзене была светлая свободная одежда на каждый день.

Вообще-то она думала сделать татуировку прозрачной, чтобы Вепперс, увидев ее, и не догадался об этих линиях. Она по-прежнему собиралась использовать невероятные (по сичультианским стандартам) возможности татуировки, чтобы подобраться к нему в какой-то момент в будущем, когда у нее будет оружие. Пусть он узнает о некоем невероятном существе с неслыханной по сложности и изяществу татуировкой, лучше и совершеннее, чем все, что у него когда-то было, и пусть он заявится к ней, ничего не подозревая.

– Давайте, – сказала она.

Она видела в поле реверсера, как татуировка на ее лице меняет конфигурацию. Прошло меньше секунды, а Ледедже уже не узнавала себя. Эффект был ошеломительный. Линии всего лишь собрались в пучки здесь, утолщились там, утончились здесь, вроде бы приподнялись там, там и там и выстроились под наклоном, которого на самом деле не существовало, приобрели какой-то красноватый оттенок по всей коже… и этого, намека на различные плоскости, линии и измененные поверхности, цвета и текстуры, оказалось достаточно, чтобы ее лицо изменилось до неузнаваемости.

Она наклонила голову в одну, в другую сторону, наложила реверсер на зеркало, чтобы убедиться, что это впечатление возникает во всех ракурсах, а не только в одном и при определенной подсветке. В любом положении эффект сохранялся; ее лицо стало казаться темнее и шире, брови гуще, нос вроде бы уплощился, губы стали полнее, а скулы теперь выступали менее резко.

Она кивнула.

– Неплохо, – снизошла она. Потом повернулась к аватаре. – Спасибо.

– Не за что. Ну, мы можем уже идти?

– Как будто у меня есть какой-то выбор.

– На мой слух, это похоже на сердечное согласие.

– Постойте. А что мы скажем?.. – проговорила она и остановилась, уставившись на нечеткое искаженное изображение ее нового, чужого лица, прислушиваясь к собственным словам, звучавшим громко и незнакомо. – …Что мы скажем – кто я?

Она и глазом моргнуть не успела, как оказалась в прохладной, благоухающей приятными ароматами, ярко освещенной комнате, расположенной, судя по всему, в многоэтажном здании.

В окно были видны просторный лесистый парк, предвечернее небо, белые барашки облаков. Город был похож на Убруатер. В очень большой комнате с высоким потолком в одном из углов расположился большой письменный стол, а на сверкающем паркетном полу, устланном великолепными коврами, здесь и там стояли растения в горшках. В остальном меблирована комната была довольно скудна – несколько больших предметов кремового и серого цветов. На одном из длинных диванов в расслабленной позе, закинув одну руку за голову, а в другой держа маленькую чашку, сидел Джойлер Вепперс. Рядом с ним стоял Джаскен. По другую сторону низкого стола сидела крупная величавой осанки женщина средних лет – Ледедже она показалась знакомой. На коленях у женщины сидел ребенок. Рядом с плечом женщины парил автономник, похожий на небольшой гладкий чемодан. Настенный экран с выключенным звуком перебирал новостные каналы, его пространство заполняли расплывчатые изображения и четкие графические сведения о громадных флотах, сменявшиеся хорошо ухоженными, очень серьезного вида комментаторами.

Женщина лениво махнула рукой в их сторону.

– Господин Вепперс, позвольте представить вам Ав Демейзена, представителя корабля Культуры «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» и нашу гостью. Корабль, позвольте познакомить: господин Джойлер Вепперс, господин Хибин Джаскен, автономник Трачелматис Олфес-Хреш Стидикрен-тра Муольтц…

– Хотя я откликаюсь на «Олф», – ответил автономник, сделав чуть кособокий поклон. – Чрезмерное количество патоки портит эти полы.

– А это мой сын Лисс, – продолжила женщина, улыбаясь и ероша светлые волосы на голове мальчика. Мальчик был занят поглощением бисквита, но отвлекся на секунду, чтобы помахать ручкой. Потом он пригладил себе волосы. – А меня зовут Буойте-Зфальдса Крейт Лей Хьюэн да'Морти, – продолжила женщина. – Посол Культуры в Энаблементе. – Она показала на диван против нее, стоявший под прямым углом к тому, на котором сидели Вепперс и Джаскен. – Прошу вас, садитесь.

– Всем привет, – громко произнес Демейзен, всем своим видом излучая добродушие.

Ледедже не сводила взгляда с Вепперса, наблюдавшего за ней, когда она с аватарой направились к дивану. Он практически не изменился. Волосы и кожа у него, как всегда, были пышные и роскошные. Одет он был в более повседневную и скромную одежду, чем обычно носил в городе, почти что незаметную, словно на сей раз не хотел выделяться из толпы. Нос у него был розовый и тонкий на кончике. Она лишь раз встретилась с ним взглядом и попыталась напустить на себя равнодушный вид. Он улыбнулся ей. Эту улыбку она узнала – такой улыбкой он признавал красоту, но демонстрировал собственную уязвимость, словно говоря: «Может быть, я и богатейший человек в мире, но я все же могу испытывать некоторую неуверенность в кругу красивых женщин вроде вас». Она почувствовала, что и Джаскен смотрит на нее, но проигнорировала его.

Она сделала несколько быстрых шагов, чтобы сесть на то место, которое вроде бы собирался занять Демейзен, – ближе к Вепперсу. Аватара села справа от нее, Вепперс сидел под углом – слева и спереди. На низеньком столе она увидела остатки небольшой трапезы-пикника: горшочки, маленькие подносы, разложенные тарелки, в каких подают еду на вынос, чашки, блюдца и столовые приборы.

– Вы не представите вашу гостью, Демейзен? – спросила посол.

– Ай-ай, – сказала аватара, стукнув себя ладонью по лбу. – До чего же я невоспитан. – Демейзен повел рукой от Ледедже к Вепперсу. – Куколка, это ваш насильник и убийца. Вепперс, сука ты долбаная, это Ледедже И'брек, воскресшая из мертвых.

Последовала короткая пауза. Но ее хватило Ледедже, чтобы понять, что случилось. Она вскочила с дивана, на который только что села, схватила со стола самый острый по виду нож и бросилась на Вепперса.

Только потом она поняла, как ничтожны были ее шансы. Нож исчез из ее пальцев, выбитый Демейзеном, хотя тот и сидел по другую сторону, а не между нею и Вепперсом.

Реакция Джаскена была не такой быстрой, он чуть ли не застопорился на долю секунды, но в тот момент, когда Ледедже ухватила Вепперса за горло (когда она бросилась на него, Вепперс отпрянул, глаза его расширились), Джаскен ухватил ее запястье, и хватка у него была, как сталь.

Автономник Олфес-Хреш тем временем метнулся к ней в воздухе с другой стороны и сгенерировал светящееся синим поле между ее туловищем и туловищем Вепперса, сжал ее левую руку, поднял ее вверх, отвел в сторону. Ледедже, пытавшаяся сомкнуть пальцы на горле Вепперса, услышала собственный мучительный и сдавленный крик.

Она услышала кратковременное глубокое гудение и почувствовала какую-то холодную волну, окатившую ее, отчего кожа ее покрылась мурашками, потом (ее рука все еще цеплялась за горло Вепперса, который прижимался к спинке дивана) она почувствовала, как ее обхватили за талию. Она попыталась лягнуться, но ее ноги, казалось, потеряли связь с мозгом; она чувствовала безнадежную, детскую беспомощность, руку ее оттянуло назад, ее потащило по столу, в стороны полетели остатки пищи, посуды, приборы, потом она шлепнулась на диван, но не на свое прежнее место: теперь Демейзен оказался между нею и Вепперсом, который сидел с прямой спиной, потирая шею.

Демейзен удерживал Ледедже рукой на уровне груди, прижимая ее к расплющенным подушкам. Одной ногой он обхватил обе ее и тоже прижимал их к основанию дивана.

– Сукатыдолбаная! – прозвучал детский голосок.

Крейт Хьюэн посмотрела на аватару.

– Ну, смотрите, что вы наделали! – пробормотала она. Она прижала к себе мальчика, погладила его по затылку.

– Ах ты, сука, – начала было Ледедже, изо всех сил пытаясь освободиться из хватки Демейзена, пытаясь вцепиться ему в лицо, выцарапать глаза или раскровянить лицо – сделать с ним хоть что-нибудь.

– Горячая девица, верно? – спокойно сказал Вепперс, отмахиваясь от Джаскена, который пытался было суетиться вокруг него.

– Успокойтесь, – тихо, спокойно сказал Демейзен Ледедже.

– Я тебя!.. – она брызгала слюной, пытаясь дотянуться до него. Ее спина на сантиметр отделилась от спинки дивана, но потом она рухнула назад.

– Лед, – сказала аватара, сохраняя на лице едва заметную улыбку, – вам до него все равно никогда было не добраться. Сидите спокойно и ведите себя, как пай-девочка, или мне снова придется обездвижить вас, и на сей раз – не только ваши ноги. – Он осторожно ослабил хватку, готовый в любую секунду снова схватить ее.

Она сидела спокойно, смотрела на него с выражением холодной ненависти.

– Вы – полное говно в человеческом обличье, – совершенно спокойным голосом произнесла она. – Зачем вы обманывали меня, зачем вообще давали надежду?

– Ситуация может измениться, Ледедже, – сказала аватара, взывая к ее благоразумию. Он убрал руки и ноги и теперь больше не удерживал ее. – Обстоятельства и, возможно, последствия. Именно так и обстоят дела.

Ледедже посмотрела на Хьюэн и ее ребенка.

– Иди – поимей себя, – прошептала она аватаре. Он покачал головой, проговорил «тшш».

Вепперс посмотрел на Хьюэн.

– Зачем этот психически неуравновешенный тип пытается убедить меня, что эта еще более безумная молодая девица есть покойная оплаканная госпожа И'брек, и вообще – зачем они здесь?

– Он вправе считать, что она – госпожа И'брек, – сказала Хьюэн. Потом повернулась к автономнику, передавая ему ребенка. – Олф, пожалуйста, уведите Лисса в детскую. Это была ошибка. Я идиотка.

– Сукатыдолбаная! – повторил Лисс, оказавшийся в рубиново-красном поле автономника, который повел ребенка к дверям.

Хьюэн, улыбаясь, смотрела вслед ребенку, помахала ему.

Когда дверь закрылась, она снова повернулась к Вепперсу.

– Я не очень понимаю, зачем Ав Демейзен решил привести сюда эту молодую женщину, но я хотела, чтобы он появился здесь, потому что он представляет самое мощное судно из находящихся поблизости – у него достаточно мощи, чтобы расторгнуть любое соглашение, какое мы здесь заключим, если оно ему не понравится. Нам необходимо его присутствие, Джойлер.

Демейзену показалось, что Вепперс что-то прикидывает. А кроме того Вепперс – Демейзен знал это по частоте сердцебиения, стесненному дыханию и влажности кожи – был совершенно потрясен, хотя и прекрасно скрывал это. Он, чуть прищурив глаза, перевел взгляд с посла на Ледедже.

– И тем не менее вы хотите, чтобы я считал, будто это и есть воскресшая версия госпожи И'брек, – сказал он, впившись взглядом в Демейзена. – И этот оскорбительно грубый молодой человек, к тому же и лгун, якобы представляющий мощный корабль Культуры, позволяет себе делать возмутительные и непристойные обвинения, и при этом, насколько я понимаю, он не подлежит никаким юридическим процедурам, которым был бы подвергнут любой, позволивший себе абсолютно лживые и потенциально (если у кого-то не хватит мозгов и он всерьез воспримет этот бред) сильно угрожающие моей репутации, верно я говорю?

– В общем и целом, – весело согласился Демейзен, поднимая с пола тарелки и приборы, разбросанные пролетом Ледедже по столу. Джаскен, одним глазом посматривая на девушку, наводил порядок со своей стороне стола.

– Ты любишь трахать своих женщин сзади, – тихо сказала Ледедже, глядя на Вепперса. – Обычно глядя при этом в зеркало. Иногда, в особенности, если ты пьян, ты любишь наклониться и куснуть правую лопатку женщины, которую трахаешь. Всегда только правую. Никогда левую. Понятия не имею почему. Иногда во время оргазма ты бормочешь: «О да, сучка, прими мое семечко». У тебя маленькое родимое пятно под правой подмышкой – единственное, оставшееся у тебя на теле. Чисто для целей идентификации. Ты чешешь правый уголок рта, когда волнуешься и пытаешься решить, что предпринять. Ты тайно ненавидишь Песчла, своего адвоката, потому что он гей, но не выгоняешь его, потому что он прекрасный юрист и тебе важно, чтобы тебя не считали гомофобом. Я думаю, у тебя был кое-какой гомосексуальный опыт в школе с твоим другом Сапультрайдом. Ты считаешь, что репутация режиссера Кострле «чрезвычайно преувеличена», хотя ты финансируешь его работы и хвалишь его при каждом удобном случае, потому что он вроде бы в моде и ты желаешь его…

– Да-да-да, – сказал Вепперс, – вы проделали немалую работу. Молодцом. Умная девушка. – (И, тем не менее, Демейзен обратил внимание на непроизвольные стрессовые показатели Вепперса, которые снова достигли пиковых значений; к тому же Джаскен теперь изо всех сил старался не встречаться взглядом ни со своим хозяином, ни с Ледедже.) Вепперс повернулся к Хьюэн. – Мадам, мы можем перейти к делу?

Демейзен быстро повернулся к Ледедже.

– Вы сошли с ума? – вполголоса спросил он.

– Я сжигаю корабли, ты, долбаный предатель, – сказала она, и голос ее прозвучал спокойно и глухо. – Если я не могу своими руками убить этого ублюдка, то, может, мне хоть немного удастся вывести его из себя. Это все, что вы мне оставили. – Она не смотрела на аватару, говоря это.